Текст книги "Миг. Пьеса"

Коля. Правильно. Если он увидит Ирену вместе с Мигом, то может его убить. Он сам сказал.

Бранин достает телефон, звонит, слушает, но никто не отвечает.

Дина. Кого убить?! Зачем?!

Бранин (твердо). Я хочу поехать. Я успею. Я просто хочу убедиться. Просто посмотреть. Телефон отключен.

Ева. Бедный, бедный Бранин.

Бранин. Отдай ключ.

Кревс. Нет, конечно.

Ева. Бедный, бедный Бранин.

Коля. Нельзя вставать на дороге у настоящей любви!

Дина. Нельзя быть таким идиотом, как ты!

Коля. Я бы сам улетел!

Дина. Тебя жена не отпустит, не отпустит.

Бранин (в голос). Хватит! Замолчите все! Я ухожу.

Все замолкают. Бранин направляется к двери. В этот момент раздается телефонный звонок. Кревс достает телефон.

Кревс. Да. Повторите еще раз.

Убирает телефон в карман. Пауза. Бранин у самой двери останавливается и потом медленно поворачивается.

Дина. Не тяни, ради бога.

Кревс (откашливается). Только что в аэропорту загорелся самолет, который готовился к вылету. Предположительно, это теракт.

Коля (медленно и растерянно). Какой самолет?

Общая пауза, все переглядываются. Бранин закрывает глаза рукой.

Дина. Так. Ну-ка, прекратили все истерику! Теперь я буду распоряжаться. Как единственный здесь нормальный человек. (Смотрит на Кревса.) Ты пока в запасе. Тоже похож на нормального, но я еще до конца не решила. (К Коле и Еве.) Перестаньте галдеть.

Ева. Да мы…

Дина (властно). Тихо! (К Кревсу.) Итак, отвечай четко и ясно – что за самолет загорелся, и почему по этому поводу позвонили тебе?

Кревс. Самолет, вероятнее всего, тот, что должен был вылететь на родину… э… Мига.

Дина. А сам Миг?

Кревс. Поэтому мне и позвонили. Потому что он значился в списке пассажиров.

Дина. Просто чудеса. Чего это он назад кинулся?

Кревс. Не знаю. Будем разбираться, в чем дело. Может быть, условия для жизни он представлял себе иначе. Многие беженцы думают, что главное добраться, а потом на них блага обрушатся как бы автоматически. На деле – многие разочаровываются.

Дина. Ну, это понятно. Бездельники любят бесплатное. А когда не получают – обижаются. Но нашему Мигу вроде бы все нравилось…

Бранин. Слишком.

Дина. Теперь самый главный вопрос – Ирена есть в списке пассажиров?

Все смотрят на Кревса. Тот звонит, слушает, в конце концов убирает телефон.

Кревс. Занято. Я думаю, что сейчас невозможно будет дозвониться. Представляете, сколько людей сейчас звонит в аэропорт?

Бранин (вставая). Я все-таки поеду туда.

Дина (спокойным тоном). Я уже сказала, что мы тебя не выпустим. Тебе не надо.

Бранин (также спокойно). Почему?

Дина. Потому что там, скорее всего, все оцеплено.

Кревс. Именно, даже подъезд перегорожен.

Дина. А во-вторых, Ирена сейчас вернется. Ты знаешь, может быть, тебе лучше полежать пока. Отдохни. Постарайся ни о чем не думать… А мы посидим тут, ладно?

Бранин. У меня совсем не осталось сил.

Дина. Потерпи, мой хороший. Скоро все наладится.

Бранин выходит в боковую дверь.

Конец пятой сцены

Сцена шестая

Пространство сцены символически разделено на две части. В левой прежняя комната, где расположились Кревс, Дина и Ева с Колей. В правой половине комната с одиноким стулом. В комнате Бранин.

Бранин (расхаживает по комнате). Почему я здесь?! Почему я вообще оказался в этом положении?! Почему я не еду в аэропорт? (Достает телефон, звонит, слушает, кладет его обратно в карман.)

Ева (к Дине). Почему ты считаешь, что Бранину лучше не ехать в аэропорт?

Дина. Потому что мне не нравится то, что здесь происходит.

Ева. Да, это все по-настоящему ужасно для Бранина.

Дина. Ну-ка, говорите, что произошло. Как все это объяснить? У меня такое ощущение, что здесь какой-то заговор.

Бранин. Словно заговор какой-то. Но я же был уверен, что все в порядке. Да и было в порядке. Ведь, в конце концов, Ирена может сейчас объявиться. И никуда она не уехала. И никого не провожала. И не было никакой измены. Как это только могло придти мне в голову?

Дина. Как Бранину могло придти в голову, что Ирена ему изменила?

Все молчат. Дина пристально разглядывает остальных.

Дина. Да, я сама говорила ему, что не дело, когда иноземный оборванец без конца находится в обществе его жены. Но мысль об измене – это какая-то катастрофа. И уж тем более мысль, что Ирена готова бросить все и улететь на край света туда, где идет война… Не верю. Надо звонить ей. Рано или поздно она откликнется. Найдется.

Ева. А я верю, что Ирена могла изменить.

Коля. Я тоже. Я стал думать как он и понял, что люблю…

Дина. Тихо, голуба. (С подозрением.) Может быть, все-таки это заговор?

Бранин. Меня как будто заколдовали. Заморочили голову. Мне стало казаться, что мной руководит кто-то другой, невидимый. Не понимаю, как это произошло.

Дина. Предположим, все это придумала Ирена.

Кревс (с досадой). Ну что ты? Одним только предположением ты оскорбляешь ее. Да и зачем ей?

Дина. Не знаю пока. Ну, вот хотя бы затем, чтобы помучить Бранина.

Кревс. Еще не легче. Зачем Ирене мучить своего мужа?

Дина. А затем, что умная жена может решить, что такая месть будет наилучшей.

Кревс. Месть за что? Что такого Бранин мог натворить?

Дина (к Еве). Не знаю. Может быть, ты в курсе?

Кревс. Подождите! Ведь Бранин рассказывал мне. Он сознался.

Бранин. Зачем я рассказал все Андрею? Тем более что…

Дина. Интересно. И в чем же, собственно, он сознался?

Ева. Ничего не было. Между мной и Браниным ничего не было. С его стороны ничего не было.

Кревс. Тогда почему он сказал мне, что было? (Ошарашенно.) То есть как понимать, что с его стороны…

Ева. Какая разница? Я объяснила ему, что если он будет сопротивляться, то я обязательно расскажу Ирене, что у нас был роман. Мне с моим наивным видом поверят.

Дина. Ничего себе наивный. Зачем тебе это понадобилось?

Ева. Он мне давно нравился. А тут эта история с Мигом. Я подумала, что он из мести изменит Ирене. Он, глупышка, почему-то решил сопротивляться.

Кревс. Какая гадость. У него из-за тебя развился комплекс, и Бранин мучился виной перед женой. Не мог сразу выпроводить… своего гостя.

Ева. Не надо быть шляпой.

Дина. Вот нахалка. Это вызывает даже восхищение. (К Кревсу.) Странно, что ты так слабо защищаешь своего друга. Может быть, и у тебя что-нибудь было с присутствующей здесь наивного вида особой?

Кревс. Я не хотел бы это обсуждать.

Дина. Понятно. Значит, было. (К Коле.) Ну, а ты что же молчишь? Тебя, что же, никак все происходящее не волнует? Есть же ревность, в конце концов.

Коля. Как я уже сказал, в последние два месяца я люблю Ирену. И жажду ее всем сердцем. И телом. А во-вторых, существуют высшие ценности.

Дина. Я схожу с ума.

Пауза.

Бранин. Патернализм. Плюрализм. Толерантность. Либерализм. Что там еще? Какие у нас под рукой высшие ценности, которые могут помочь в трудный момент? (Обращаясь к залу.) Может быть, вы знаете, что может помочь, если у вас увели жену? Не знаете? Странно. Если, понимаете ли, отвлечься от высших ценностей, самое простое и правильное – это добраться до мерзавца, который это сделал, и задушить его. И, глядя, как уходит жизнь из его глаз, как синеет его лицо, именно в этот миг – ! – почувствовать высшую свободу и высшую ценность собственной жизни, потому что высшая ценность – это человеческое достоинство! (По-прежнему обращаясь к залу.) А? Не слышу? У вас есть другие варианты? Или для вас чужая человеческая жизнь – самая большая ценность? Ну-ну… (Пауза.) Глупости все это, вот что я вам скажу. Ценность человеческой жизни есть побочный продукт умения мыслить. То есть пока ты думаешь над тем, надо ли тебе это, да как надо, да как это получилось, да что можно еще исправить, да не виноват ли ты сам, как благородный человек, в первую очередь. Берут и уводят. И потом уже не сыскать. Так что остается только разглагольствовать о ценности человеческой жизни. При этом надо заметить, что тот, кто уводит, он об этом не думает. Он думает знаете о чем – он думает, что он просто много лучше вас. И этого ему достаточно. У него есть доказательство, что он лучше вас. Что же мне делать? Что же мне делать?

Ева. Я все-таки не понимаю, почему бы не отпустить Бранина в аэропорт?

Кревс и Дина переглядываются.

Кревс. Как уже было сказано, там дорога перегорожена. Он просто будет метаться со всеми остальными и рвать на себе волосы, ничего не понимая.

Коля. Можно подумать, что сейчас ему уютно.

Дина. Зато он ничего не наделает. Ни с собой, ни с кем-нибудь еще. (К Кревсу.) А ты, кстати, продолжай туда звонить. То есть я практически полностью уверена, что Ирена вот-вот появится, но мало ли что.

Коля (с энтузиазмом). Она решила лететь с ним. Нет! Она решила разделить его судьбу, и они вместе подорвали самолет! В знак протеста против войны!

Ева (томно). Нет, конечно же, она ничего не знала до последнего момента, но Миг знал, что взрыв неотвратим – это его месть за сбитый самолет с родителями. И он сказал ей слова любви и не пустил ее в самолет. Потому что в последний миг передумал. Он поступил благородно – оставил Ирену. Чтобы показать, что он лучше, что он больше любит ее.

Дина (грозным тихим голосом). Тихо. Дрянь ваши предположения. (К Коле.) Твое я вообще не рассматриваю. (К Еве.) А твое… Как это он не пустил ее в самолет?

Ева. Очень просто. Все документы были у него. И она смотрела, как взрывается самолет и сгорает ее сердце.

Кревс. Кажется, дозвонился.

Бранин расхаживает по комнате. Вдруг хлопает себя по лбу.

Бранин. Но почему же я не звоню в аэропорт? (Набирает номер, слушает.) Занято.

Кревс. Да, это я. Скажите, не была ли зарегистрирована на этот рейс… на какой? да на тот, где загорелся самолет… да, что? Его еще даже не потушили? Словом, мне нужна справка – да, моя знакомая, моя близкая подруга должна была лететь этим рейсом. Я хочу знать, оказалась она в самолете или нет?

Бранин (держа телефон у уха). А ее номер молчит.

Ева, Коля, Дина. Ну что? Что говорят? Она жива? А Миг где? Тоже жив?

Кревс (убирает телефон). Да подождите. Вы же слышали, что я спросил. Они знают только, что в аэропорту она регистрацию не проходила.

Дина. Глупость какая. Сейчас не обязательно регистрироваться в аэропорту. Можно преспокойно сделать это из дома.

Кревс. Там по-прежнему неразбериха.

Бранин (расхаживая). Неразбериха. Какая неразбериха. Но ты же ученый, попробуй все проанализировать, понять, что происходит. Хорошо. Моя жена по моей же инициативе стала проводить много времени с незнакомым мужчиной. Глупо, конечно. Но она никогда (к залу), поймите, никогда не давала мне не то чтобы повода. Она всегда любила меня. Вернее, мы всегда любили друг друга. Так, что даже слов не надо было никаких. И я поступил так, потому что доверял ей как себе. (Снова к залу.) А как вы еще прикажете доверять тому человеку, с которым живешь? Наполовину? «Доверяй, но…»? Нелепо. Это же самый близкий мне человек на свете! (Звонит по телефону.) Опять то же самое. Занято и не отвечают. (Пауза.) Тогда почему я перестал ей доверять сейчас? Потому что мне кто-то что-то сказал? Потому что ее сейчас нет дома? Но она же не прикована здесь. Это ее право, это достижение нашей цивилизации – женщина, моя жена равна мне во всем. Тем более такая, как Ирена. Умная, красивая. (Пауза. К залу.) Или не равна? Или женщины так же неуловимы как и… всегда? И нам только кажется, что мы в них хоть что-то понимаем? И наши ценности – равенство и прочие штуки – это просто самообман или вот игра с неизвестным финалом? А поступать надо просто – посадить под замок и не давать общаться с другими мужчинами? Может быть, тогда и не будет соблазнов… быть равными… а оставаться только любимыми? (Снова звонит, замирает с трубкой в руке.)

Дина. Да, хороша компания. Значит, ты (к Еве), по сути, шантажом заставила Бранина… скажем, ты его просто изнасиловала. Натурально – похотливая сука. Ты (к Кревсу) переспал с женой своего друга. А ты (к Коле) возжелал жену… но, впрочем, кто бы тебе дал… м-м-м… такую возможность.

Ева. Ты забываешь Ирену, которая… находится на нашей стороне. У тебя такой самоуверенный вид. Ты нас судишь. А просто дело в том, что ты старая, толстая и некрасивая.

Дина (хладнокровно). Дело закончится, я тебя отшлепаю.

Ева. Ты такая грозная. Мужественная. Может быть, тебе нравятся девушки?

Дина. Иди к черту.

Ева (презрительно смеется). Нашла чем испугать. Но, мне кажется, надо что-то делать, господа умники. Хотя вы это и обещали, Ирена что-то не появляется. Так ведь не может тянуться до бесконечности.

Дина. Еще пять минут.

Ева (фыркает). Почему пять минут? Почему не пять секунд? Не одна, в конце концов?

Бранин (задумчиво). Все переменилось в одну секунду, в один миг. Хм. Какой-то глупый каламбур получается – в единый миг все сделал Миг. Или мне все-таки кажется? Да, наверное, кажется. В самом деле, существует же, в конце концов, простая физиология. Человек другой крови… ну, правда ведь, там даже запах. Там же может быть совсем другой запах. Там и традиции другие, в том числе и постельные. Как это отвратительно. Не может быть… а вдруг она все-таки сбежала с ним? Что делать в этой ситуации? Покончить с собой? Но как? Сунуть голову в духовку? Ни пистолета, ни яда у меня нет. Разве что броситься на нож. Задушить кого-нибудь из них было бы гораздо проще – странно вспомнить, но когда-то я занимался греко-римской борьбой. Подожду еще пять минут, и тогда… (садится за стол, обхватывает голову руками).

Свет в правой половине гаснет, становится приглушенным в левой половине, сосредотачиваясь на фигуре Бранина, который застыл за столом. Внезапно из темноты в круг света, в котором он замер, медленно входит Ирена. Она смотрит на Бранина и ласково улыбается.

Бранин (медленно поднимая голову). Ты? Ты вернулась? (Ирена отрицательно качает головой.) Как? Ты не вернулась? Но я ведь вижу тебя! А где ты была? Ты была в аэропорту? (Ирена качает головой.) Нет? Конечно, ты не могла туда поехать. Зачем тебе. И Мига никакого не было, правда? Просто я как-то замотался, виделся с тобой редко… а ты мне так нужна. Ну что же ты стоишь, садись. Мы с тобой посидим и помолчим, раз ты говорить не хочешь. А потом пойдем погуляем, только надо, чтобы ты переоделась, а то ты вся в чем-то слишком темном. (Ирена разворачивается и начинает уходить в темноту.) Куда ты? Постой! (Бранин вскакивает.) Не уходи! Прости, что я тебя ревновал! Теперь-то я точно знаю, что ничего не было. Самое главное теперь, что ты должна меня простить! Ну, постой же!

Ирена полностью скрывается в темноте. Бранин спешит за ней. Свет вспыхивает – он рядом со столом, за которым сидят его друзья. Свет в правой половине, где он только что находился, гаснет.

Кревс. Ты куда это собрался?

Бранин. Вы встретили ее? Почему не остановили?

Дина. Не дури. Ты это о ком?

Бранин. О моей жене. Она ведь только что была здесь, только что вышла.

Все переглядываются в недоумении.

Ева. Бедный, бедный…

Коля. Надо сходить за водкой.

Дина (к Коле). И за огурцами. Что вы несете? (К Бранину.) Тебе показалось. Сюда никто не заходил. Ирены тут не было.

Бранин (спокойно). Ладно. Хорошо. (Показывает на портрет, сделанный Колей, который стоит у полки с книгами лицом к залу.) Это мой портрет, не находите? Может, внешне сходство и невелико, но внутреннее состояние передано просто удивительно метко. Что называется – вдребезги. (Пауза.) Ну что же, раз вы мою жену не встретили, давайте действительно что ли за водкой сходим. (Оглядывает всех.) Что вы так удивленно на меня смотрите? Я лично думаю, что Ирена только что была здесь. Жалко, ее телефон отключен. Вы сами могли бы с ней поговорить. Так что все кончилось хорошо. Кстати, и ехать теперь никуда не надо. Все хорошо. Поэтому предлагаю выпить водки.

Кревс говорит по телефону.

Кревс. Как будто один погибший. Остальных успели из самолета эвакуировать.

Дина. Его опознали?

Кревс. Нет, труп сильно обгорел. Сейчас его пытаются достать. Непонятно пока даже, какого он пола.

Бранин (весело). Вы все-таки ненормальные. Я же сказал, что видел Ирену. Буквально только что. Она вышла и вот-вот вернется.

Коля. Это ты сошел с ума от переживаний. Ты видел мираж. Это от любви.

Ева. Или от ревности.

Бранин (смеется). Может, это вам всем показалось?

Дина. Ты как-то подозрительно весел. Ничего еще не ясно.

Бранин. А у меня хорошее настроение. Все в порядке. Ведь никто ничего не видел… и не знает.

Раздается стук в дверь, все оборачиваются с разными выражениями на лице, и на пороге возникает Миг.

Ева (растерянно и со страхом). Вы же сгорели!

Дина. Что-то он не похож на обугленный труп. И мне кажется, пора вызывать полицию.

Кревс (к Мигу). Следовательно, вы не улетели.

Миг. Я не мог.

Дина. Миг не мог. Тогда рассказывайте. Быстро и толково. Иначе – вот телефон, я вызываю полицию. Им будет очень интересно послушать и про самолет, и про исчезновение.

Бранин. Зачем вы пришли? Я же вас просил больше не появляться в моем доме. (Начиная злиться.) Пусть я легкомысленный человек. Пусть я оказался преувеличенно хорошего мнения о себе. (Ко всем.) Возомнил, видите ли, себя творцом, который из другого человека вылепит что-то новое, лучшее! Ха! Дубина такая! Прочел сотни книжек! Прочитал сотни лекций! А вывод-то всегда один – человек не меняется! (К залу.) Слышите меня – человек не меняется! И не надо, ради бога, пытаться никого переделать! Пусть каждый идет своей дорогой!

Кревс (прерывая). Подожди… я все не понимаю… (К Мигу.) Так вы поднимались на борт самолета?

Миг. Нет, там я не был. Зарегистрировался на рейс, но потом…

Коля. Но вы сожгли самолет, потому что наше правительство посылало войска в вашу страну?! Это ваша месть?

Миг (в сильном удивлении). Нет! Как вам такое могло придти в голову?! Там же внутри были люди, живые люди.

Коля. Тогда кто же поджег самолет?

Дина. Не будь дураком. Самолеты загораются и без террористов. Какое-нибудь идиотское замыкание.

У Кревса звонит телефон. Он поднимает трубку.

Кревс. Что? Повторите, я не разобрал, что вы сказали. Что значит «пострадавших нет»? А тот обгоревший? Вы же сами… Ошибка? Это не человек? А кто тогда?

Дина (дергает Кревса за рукав). Прекратите! (Передразнивая.) Кто, если не человек? Инопланетянин. (К остальным.) Слава богу, с этим разобрались. Наш красавец никого не сжег и к самолету вообще отношения не имеет. (К Мигу.) Следующий вопрос: вы перед отлетом виделись с Иреной?

Бранин. Ну, зачем ты это? Я же сказал, что она только что вышла.

Дина. Если у тебя галлюцинации – это не значит, что они массовые.

Миг. Вы не могли (выделяя голосом) только что видеть, как она вышла.

Ева. Вот и я говорю – это все переживания. Напряжение такое.

Коля. Она превратилась в символ.

Дина. Какой к черту символ?

Коля. Не знаю. В символ любви, например.

Ева. Или ревности.

Миг. Я понимаю все слова, которые вы говорите, но совсем не понимаю смысла. (К Бранину.) Значит, вы утверждаете, что с Иреной все в порядке?

Бранин. Очень странно, что именно вы спрашиваете об этом меня.

Миг. Не странно. Я просто хочу получить ответ.

Ева. Так удивительно. Я имею в виду, что это ведь не его жена (показывает на Мига). А он спрашивает так, как будто имеет право.

Миг. Я имею право. (Пауза.) Дело в том, что… я хотел увидеться с Иреной перед тем, как покинуть вашу страну.

Дина. А почему, кстати, вы так заторопились?

Миг. Это мое личное.

Дина. То есть не потому, что вы влюбились? (К Бранину.) Прости. Не потому, что вы влюбились в жену нашего друга, а он (показывая на Бранина) указал вам на дверь?

Миг. Нет, конечно. Хотя (смело) она была очень хорошим учителем. (Ко всем.) Учитель в нашей традиции – это очень важный человек. Потому что он объясняет, как надо жить.

Бранин. И что же вам объяснила моя жена?

Миг. Она объяснила, и я понял, что ваша традиция – женская. В ней на первом месте женские качества – любовь, доброта, терпение, прощение. И когда я все это понял, то осознал, что ваша жена – великая женщина и настоящий учитель. Она главная в вашей семье, а быть главным означает большую ответственность. Главный должен быть мудрым и сильным.

Бранин (с вызовом). Значит, вы усвоили, что в нашем обществе женщины главные? Забавно. А в вашем – вероятно, мужчины.

Миг. Да (горделиво распрямляется), у нас мужчины главные. Но не потому, что они не дают женщинам свободы и возможностей, как у вас принято думать и говорить.

Дина (мрачно). А почему же? Вероятно, ваши герои считают, что дом и кухня с детской – самые выгодные для любой женщины места, не так ли?

Миг. Вот и вы тоже находитесь в плену ложных представлений. Наши женщины обожаемы и защищены. Они не перегружены работой, им нет необходимости зарабатывать на жизнь, к ним относятся с любовью и почитанием. Спросите своих знакомых – уверен, среди них найдется множество, кто скажет, что такая жизнь для женщины – настоящий праздник.

Ева. Если можно не работать и не перенапрягаться дома, то мне бы это понравилось.

Дина. Только тебе нужен еще гарем из нескольких мужчин.

Бранин (вновь с вызовом). Все так, вероятно, и есть, как вы говорите. Наша цивилизация женская, ваша мужская, но почему, скажите мне, почему не мы едем к вам, а ровно, черт побери, наоборот? Почему вы без конца воюете, устраиваете беспорядки, почему у вас все решает насилие? Может быть, настала пора как-то эту вашу прекрасную цивилизацию поменять, поучиться у других, как не решать все через скандал и стрельбу? Как вы думаете?

Миг (сдержанно). Я бы ответил, что в некоторых случаях беспорядки вызывают люди из других стран – вы, конечно же, знаете, что это возможно, однако из уважения к вашему дому я не буду развивать эту мысль. Вы приютили меня, ваша жена была добра со мной – я умолкаю.

Бранин (резко). Хорошо бы! Я, знаете, тоже поведу себе цивилизованно и не дам вам по морде, хотя вы этого и заслуживаете, но я сдержусь – только проваливайте отсюда поскорее. Вы, говорят, собрались домой, вот и будьте смелы и решительны.

Миг (очень спокойно). Я никуда не уйду, пока не увижу Ирену.

Бранин (в ярости). Что?! Ах ты, негодяй! (Делает шаг навстречу Мигу, но между ними встает Кревс.)

Кревс (поднимая руки). Спокойнее, прошу вас, спокойнее! (К Мигу.) Вам действительно надо уйти. Вы ведете себя вызывающе. Быстрее уходите.

Миг (спокойно). Я не уйду. У меня есть причина вести себя так. Сейчас я все объясню.

Бранин (продолжая внутренне клокотать, но ровным тоном, через сжатые зубы). Хорошо. Сейчас, только обождите минуту. (Быстро выходит из комнаты в боковую дверь.)

Дина (к Мигу). Уходите, вам говорят.

Миг. Нет.

Коля. Почему вы не хотите выслушать человека? Это несправедливо.

Ева. Вы очень грубая.

Дина (к Мигу). Только очень коротко. И по существу.

Бранин легким и быстрым шагом возвращается в комнату. Теперь он улыбается. Подходит к Мигу вплотную.

Бранин. Слушаю.

Миг. Ваша жена мне звонила.

Бранин. Как интересно? Когда же? Что она сказала?

Миг. Она позвонила примерно за час до взлета. Она попрощалась со мной. А потом сказала, что хорошо, что я уезжаю, потому что вы сильно ее ревнуете и она опасается, что как бы все не закончилось плохо. Этот разговор настолько взволновал меня, что я решил отложить поездку и вернуться, чтобы все объяснить вам. Сделать так, чтобы вы помирились с женой. Но вот я здесь, а ее нет. Что вы с ней сделали? Где она?

Дина. Послушайте, не надо фантазий. Ирена скоро придет. И уже не вам о ней заботится.

Миг. Почему же? Или у вас принято покрывать преступников?

Кревс (с досадой). Да что вы такое говорите, это уже и вправду выглядит совершенной нелепицей. О каком преступлении вы говорите?

Миг (твердо). Об убийстве. Я думаю, что он (показывает на Бранина) убил свою жену. Из ревности.

Дина. Приехали. Немая сцена.

Все молчат некоторое время, поглядывая то на Мига, то на Бранина, которые не сводят друг с друга взгляда.

Кревс (к Бранину). Почему ты молчишь? Скажи, что все это чушь и бред. Не молчи хотя бы.

Миг. Надо признаться. Будьте мужчиной. Если вы не признаетесь, я вместе с вашими друзьями буду вынужден обыскать квартиру. Ваша жена где-то здесь. У вас не было ни времени, ни возможности спрятать ее тело. Я думаю, что она в соседней комнате. Так ведь? Именно поэтому вы только что заходили в комнату. Чтобы хоть как-то замаскировать его.

Дина (подходит к Бранину). Ты вышел и сказал, что только что видел Ирену. Где ты ее видел? Как она выглядела?

Ева. Ужас какой.

Коля. Не верю.

Дина (поворачиваясь к нему). Первый раз ты говоришь что-то сообразное. Убил? Вы только вслушайтесь – убил! Опустим даже зачем, но как? (В зал.) Предположим, вам изменила жена. Вы способны ее убить? Наверное, да – по крайней мере, в воображении. Но вот вы только представьте, как это обставить технически. Сможете выбрать способ? (К персонажам.) Давайте держать себя в руках. Сейчас мы обойдем всю квартиру и убедимся, что Ирены здесь нет. (К Кревсу.) Потом ты воспользуешься своими связями и нажмешь на полицию, чтобы они ее быстренько отыскали. (К Мигу.) Вы, пожалуйста, оставайтесь здесь, а то из-за вас и так слишком много волнений. (К Бранину.) Ну, чего ты стоишь, пойдем развеем наконец этот идиотский багровый туман.

Бранин и Миг пристально смотрят друг другу в глаза.

Бранин (Мигу). А ведь ты действительно знаешь, где Ирена.

Миг. Да. И считаю, что если ты мужчина, то ты должен был попробовать убить меня, а не жену.

Бранин (спокойно). Ты прав. Надо было прикончить тебя, и все было бы в порядке. (Подходит вплотную, достает из кармана руку, которую все время держал там. В руке ничего нет.) Узнаешь себя на портрете? (Делает жест. Миг поворачивает голову, и в тот же момент Бранин борцовским приемом захватывает его шею и начинает душить. Миг пытается вырваться, они падают, продолжая бороться.)

Кревс и Коля пытаются разнять их, но тщетно.

Кревс (кричит). Отпусти его! Отпусти его немедленно, ты его задушишь! Отпусти, если он умрет, ты сядешь в тюрьму!

Все суетятся, кричат. Наконец Бранин отпускает Мига. Он сидит на полу, голова Мига у него на коленях. Рядом опускается Кревс, щупает пульс, бьет Мига по щекам, но тот не реагирует. Наконец он оставляет свои попытки.

Кревс. Мне кажется, он не дышит. Вызывайте скорую.

Дина. Отлично. Отелло все-таки задушил мавра.

Конец шестой сцены