Текст книги "Куриный бульон для души. Не могу поверить, что это сделала моя кошка! 101 история об удивительных выходках любимых питомцев"

Объятие для Гарри

В жизни мало что может быть более трогательным, чем приветствие кошки.

ТЭЙ ХОХОФФ

– Миссис Гамильтон, меня зовут Гарри. Бюро по сдаче квартир прислало меня установить ваш потолочный вентилятор.

Как только незнакомец появился за сетчатой дверью квартиры, кошки бросились врассыпную. Орео и Печенька не слишком жаловали посторонних. К тому же в их жизни и без того в последнее время хватало стресса: поездка через всю страну на машине в клетке, заваленные коробками комнаты, непонятные, новые деревья и птицы… А теперь еще и этот чужой человек в униформе цвета хаки.

– Если вам нужно забраться на чердак, в шкафу есть выдвижная лестница, – между тем инструктировала я техника.

Гарри снял кепку и почесал лысину, осматривая фронт работ. Кошки осторожно высунулись из-за двери.

– Я принесу из грузовика вентилятор и лестницу – сказал Гарри и добавил: – Симпатичные кошки.

В этот момент Орео нырнул за диван, а осмелевшая Печенька вскарабкалась на вершину коробочной горы.

Орео и Печенька были из одного помета, их мать принадлежала моей коллеге из Теннесси, а отец, если верить слухам, был питомцем известного исполнителя кантри.

Котятам едва исполнилось несколько дней, когда мы впервые увидели их. Моя дочь выбрала имя для Орео из-за его черно-белого окраса. В то время как палевая кошечка с хвостиком-обрубком вполне предсказуемо стала Печенькой. Оба оказались весьма покладистыми, хотя и разными по характеру.

– Гарри, я ухожу на работу. И должна предупредить вас о кошках, – сказала я, роясь в нераспакованной коробке в поисках пары туфель. – Палевая кошка по имени Печенька в душе альпинистка. Если будете подниматься на чердак, пожалуйста, уберите лестницу. Кто знает, сколько времени нам потребуется, чтобы спустить Печеньку обратно.

– Без проблем, – усмехнулся Гарри.

– Черно-белый кот – это Орео, – продолжила я, предвидя предстоящую реакцию. – Это может показаться странным, но он, вероятнее всего, скоро попытается обнять вас. Не беспокойтесь: у него нет передних когтей, так что он не причинит вам вреда.

Гарри остановился как вкопанный и с сомнением посмотрел на меня. Потом открыл дверь и вышел. А через несколько минут – вернулся.

И я тут же услышала его крик.

Я заглянула в гостиную. Как и ожидалось, Орео прыгнул и теперь цеплялся за Гарри, обхватив его лапами за шею и головой уткнувшись ему в подбородок. Это было самое гостеприимное объятие на свете.

– Он действительно это делает! – изумленно выдохнул Гарри, поглаживая мурчащего Орео.

– Он хочет сказать, что вам здесь рады, – просто ответила я.

Mарианна Гамильтон

Большой побег

Превратите свои раны в мудрость.

ОПРА УИНФРИ

Однажды моя сестра Дженни позвонила мне из Общества защиты животных, чтобы рассказать о крошечном, печально мяукающем рыжем котенке. Его мать погибла под машиной.

– Других котят уже разобрали. Остался только он, – сказала Дженни и, помолчав, добавила: – Он совсем один.

Потом она замолкла, не решаясь провести параллель между бездомным котенком и мной.

В то время я действительно была одинока.

Я совсем недавно переехала в Портленд, штат Орегон, и устроилась постоянным консультантом в закрытое лечебное учреждение для девочек-подростков, которые боролись с психическими заболеваниями и зависимостью от наркотических веществ. Работа была изнурительной. Порой я оказывалась в ситуациях, к которым меня не смог бы подготовить даже самый лучший факультет колледжа. Однако с еще большим трудом давались мне попытки восстановиться после болезненного расставания, которое предшествовало моему переезду.

– Я могу подарить тебе этого котенка на день рождения, – между тем предложила Дженни.

Я всегда мечтала завести кота, и Дженни это знала. У моего бывшего парня была сильная аллергия, но после того, как мы расстались, никаких причин откладывать больше не было. Если не принимать во внимание тот факт, что я все еще сохраняла надежду на примирение.

Сомнения не покидали меня, однако я вняла просьбам сестры и поехала в Общество защиты животных. К котенку меня потянуло сразу. Я дала ему имя Джимми и забрала с собой.

Мне предстояло многому научиться. Джимми слишком рано потерял маму. Ему было трудно понять, как самостоятельно есть, вылизываться и ходить в туалет. В первый месяц мне приходилось кормить его с помощью пипетки и обтирать губкой.

Джимми позволял ухаживать за собой, но это не мешало ему жестоко кусаться и царапаться. Иногда мне казалось, что я могу диагностировать у него те же психологические расстройства, с какими боролись девочки-подростки на моей работе. Сможет ли Джимми хоть когда‐нибудь почувствовать себя комфортно рядом со мной? – спрашивала себя я.

Спустя некоторое время несовершеннолетние пациентки заметили царапины на моих руках. Начались расспросы. Не секрет, что многие девочки в прошлом наносили себе увечья или резали кожу, чтобы справиться с воспоминаниями о травмирующем прошлом: абьюзивных отношениях, скитаниях и насилии. Теперь они смотрели на мои царапины с беспокойством и подозрением.

И тогда я стала рассказывать им истории о Джимми и своих усилиях по его воспитанию. Целый год я приносила им фотографии взрослеющего Джимми, который к тому времени уже вырос и превратился в огромного полосатого кота. Честное слово, он был крупнее некоторых маленьких собачек.

Одни девочки цеплялись за мои истории о Джимми. Другие пропускали их мимо ушей. Многим из них реабилитация в нашем центре заменила реальные тюремные сроки, однако они продолжали яростно сопротивляться персоналу и самому процессу лечения. Те из них, кто больше других хотел вернуться к своей прежней жизни на улице, объединялись и разрабатывали тайные планы побега. Обычно эти планы предполагали ночное нападение на сотрудника и кражу ключей, которые мы все носили с собой.

Мне посчастливилось: за все время работы на меня не напали ни разу. Однако я всегда очень беспокоилась о беглянках. Чаще всего девочек находили и возвращали в учреждение. После этого некоторые из них полностью меняли свое отношение к судьбе.

Однажды апрельским вечером я вернулась домой после особенно трудного рабочего дня. «Привет, Джимми!» – крикнула я в пустоту квартиры, не особенно рассчитывая на ответное приветствие. Джимми никогда не приходил, если его звали, так что весь ритуал состоял скорее в том, чтобы произнести его имя.

Я пересекла комнату и села на узкий подоконник, который тянулся вдоль всей стены. Я любила отдыхать здесь после работы, потому что могла наблюдать за людьми на улице. Джимми тоже частенько запрыгивал на подоконник. Сестра оказалась права: этот кот утешал меня, когда я чувствовала себя одинокой.

Джимми? Я обвела взглядом комнату, на этот раз внимательно присматриваясь ко всем углам. Трудно было не заметить рыжего кота в столь небольшом пространстве. Я слезла с подоконника и принялась искать его в тех немногих местах, где он действительно мог спрятаться. Однако квартира была пуста.

Узжая на работу, я оставила окна открытыми. Получается, что Джимми сбежал и просто выпал, поскольку стал слишком крупным для подоконника. В ужасе я подбежала к окну и посмотрела вниз.

Все кошки приземляются на четыре лапы, но мог ли Джимми пережить падение с третьего этажа на цементную дорогу? И даже если ему это удалось, то сможет ли он жить на улице? Несмотря на свой младенческий опыт, Джимми все‐таки был домашним котом.

И вдруг я увидела котенка, съежившегося в кустах. Его шкурка сияла ярко-оранжевым светом, словно аварийный рожок. Он был жив, но трясся от страха.

Я выбежала на улицу босиком и подхватила его на руки. На этот раз, вместо того чтобы начать царапаться, Джимми расслабился, прижался ко мне и сидел очень тихо, пока я поднималась по лестнице. Он не издал ни звука, даже когда я повезла его к ветеринару на осмотр, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Меня удивило даже не то, что Джимми выжил при падении, а то, что он не убежал в тот же момент, когда его лапы коснулись земли. Видимо, что‐то все же удержало его. Может, он наконец научился доверять мне? Теперь я знала, какую историю рассказать девочкам на следующий день.

Иногда мы понимаем, что падаем, но не можем объяснить, как это произошло. Жизнь – это не только умение твердо стоять на ногах. Мы должны знать, когда следует оставаться на месте и принимать помощь от людей, которым доверяем.

Салли Десуза

Эта рыба уплыла слишком далеко

Коты по натуре должны совершать определенное количество прогулок без сопровождения.

АДЛАЙ СТИВЕНСОН

«Fisk» в переводе с датского означает «рыба». Так, во всяком случае, утверждал один наш приятель уже после того, как узнал, какое имя мы дали коту.

Мы нашли его на на пороге нашего дома. В первый день мы угостили кота молоком. Назавтра он явился снова, а потом – еще и еще раз. Мы тоже уже не ограничивались молоком и ставили перед ним миску с мясным фаршем.

– Похоже, этот кот хочет жить здесь, с нами, – сказала я.

– Но для начала мы должны развесить объявления по всему району на случай, если он потерялся, – предложил мой муж Барни.

Мы так и сделали, но никто не позвонил, и Фиск остался.

Мы играли с ним в пятнашки во дворе, и еще он любил гоняться за перышком. Теперь Фиск стал членом нашей семьи. Поэтому мы надели на него кошачий ошейник и написали на маленькой бирке нашу фамилию и номер телефона.

Фиск часто уходил гулять один. Мне постоянно звонили соседи и просили за ним приехать. Явившись, мы находили Фиска мурчащим у кого‐нибудь на коленях.

Однажды железнодорожники сообщили, что он бродит по вокзалу.

Несколько месяцев спустя после появления в доме Фиска родился наш первенец. Я была очень занята заботой о сыне и по этой причине уделяла коту гораздо меньше внимания, чем обычно.

Наступил декабрь. Помню, как однажды вечером у нас в очередной раз зазвонил телефон.

– Здравствуйте, у вас есть кот по имени Фиск? – спросил мужской голос.

– Да, – ответила я.

– Что ж, черно-белый кот с вашим номером телефона на ошейнике только что запрыгнул в мою машину. Я нахожусь на парковке у вокзала в Хэтфилде.

Хэтфилд был следующей железнодорожной станцией.

– Невероятно, – ахнула я. – Мы живем в Уэлвин Гарден Сити! Я, конечно, знаю, что Фиск любит гулять, но как, черт возьми, он попал в Хэтфилд?!

– Я видел, как он выпрыгнул из поезда, – ответил мужчина. – И шел за мной до парковки. Когда я открыл дверь, кот залез внутрь.

Я не знала, смеяться мне или плакать. Фиск ехал на поезде??

– Я запер его в машине ради безопасности и только потом позвонил вам, – тем временем продолжал мужчина. – Послушайте, я привезу его обратно к вам домой. Где вы живете?

– Ну что вы, – запротестовала я, – зачем вам ехать в такую даль? Почему бы нам не подождать, пока мой муж вернется домой, и тогда он сможет съездить за Фиском.

– Не волнуйтесь, это не проблема. Я сейчас его привезу. Можете назвать свой адрес?

Происходило что‐то невероятное.

Я назвала адрес и стала ждать. Потом раздался звонок в дверь. Фиск сидел в объятиях этого доброго человека, и у него еще хватало наглости барахтаться, пытаясь освободиться.

К этому времени Барни уже был дома. Мы оба горячо поблагодарили незнакомца.

– Может, вы зайдете и поужинаете с нами? – предложила я. Подумать только, на какие неудобства этот человек пошел ради чужого кота!

– Нет, все в порядке, мне нужно вернуться домой, пока снегопад не усилился, – ответил он.

Помахал на прощание и исчез в темноте.

Кэролайн М. Браун

Хадааш и пудель

В древние времена кошкам поклонялись как богам; они не забыли об этом.

ТЭРРИ ПРАЧЕТТ

Хадааш всегда требовал внимания. И неудивительно: он, несомненно, был самым величественным, привередливым и, осмелюсь сказать, утонченным котом из всех, кого я когда‐либо видела.

Мейн-кун с длинной шоколадного цвета шерстью и таким великолепным хвостом, что ему позавидовал бы любой павлин. Он шел через комнату, принимая восхищенные вздохи. И терпеть не мог нашего коричневого пуделя по кличке Дымок. Этот факт, без всякого сомнения, объяснялся тем, что Дымок был одной из самых тупых собак, которые когда‐либо жили на этом свете.

Хадааш властвовал над внешним миром, в то время как этот внешний мир властвовал над Дымком. Когда открывалась входная дверь, он пулей вылетал на улицу, снося все на своем пути и сбивая с ног Хадааша, который за это время успевал сделать лишь один величественный шаг. В такие моменты кот смотрел на Дымка с плохо скрываемым презрением.

Однажды вечером муж наполнил миски свежей водой и с удовольствием наблюдал за аккуратными движениями Хадааша, который подошел, чтобы утолить жажду. В эту минуту в кухню ворвался пудель.

Оттолкнув Хадааша в сторону, он принялся шумно лакать воду. Кот поколебался всего мгновение. Потом поднял лапу и сунул голову Дымка в миску.

Тот стряхнул воду со своих каштановых кудрей и ошеломленно уставился на обидчика. Хадааш спокойно выдержал этот взгляд и вдруг поднял глаза на моего мужа. Если бы он мог, то, наверное, пожал бы плечами, чтобы доказать свою невиновность. По всему получалось, что это муж макнул Дымка в воду.

О, как пожалели мы тогда, что не держали наготове видеокамеру! Этот короткий сюжет мог стать прекрасной иллюстрацией победы интеллекта над необузданным идиотизмом. Даже если обладатель интеллекта коварен, как мейн-кун.

Хана Хаатайнен Кей

Манна небесная

Иногда обругаешь кошку, взглянешь на нее, и возникает неприятное ощущение, будто она поняла все до последнего слова. И запомнила…

ШАРЛОТТА ГРЕЙ

В тот вечер семейный ужин прошел без происшествий. Ну или почти без происшествий. Мы уже приступили к десерту, когда над нашими головами послышалась какаято возня, а потом из-под потолка стал сыпаться кошачий корм. Он запутывался у нас в волосах, тонул в шоколадном соусе и в стаканах с молоком. Вслед за кормом прилетела пустая миска – ударилась о середину стола и, закачавшись, остановилась. Как по команде, мы посмотрели наверх. На первый взгляд, там никого не было, но мы‐то знали, кто является виновником безобразия.

– Туки! – хором закричали мы.

Над краем подиума показалась кошачья голова.

Мы решили не судить строго бедную Туки – кто знает, возможно, бедняжка просто неловко повернулась. Однако той, похоже, понравился переполох, который она устроила.

Объясню в двух словах, каким образом кошачья еда оказалась на подиуме. Дело в том, что несколько месяцев назад мы переехали в лесной домик вместе с кошкой Туки и молодым псом-боксером Джейком. Эти двое были полной противоположностью во всем, и особенно – в еде.

Джейк всегда ел на кухне. Он набрасывался на миску, толкая ее носом по всей комнате. Он вылизывал ее до блеска и затем переворачивал – на случай, если что‐то пропустил. Покончив с этим, Джейк отправлялся на поиски десерта. Кошачий корм!

Туки была привередой и предпочитала ковыряться в своей тарелке медленно, в свободное время, смакуя каждый кусочек. Это было возможно до тех пор, пока мародерствующий Джейк не находил ее еду. Тогда он просто отталкивал кошку и съедал все, что оставалось в миске, а Туки сидела в сторонке и беспомощно смотрела.

Преисполнившись сочувствия к бедной кошке, мы стали искать место, где она могла бы спокойно поесть. Вариантов было немного.

Зная, что Джейк боится лестницы, мы начали ставить тарелку Туки на площадку наверху. Какое‐то время это работало. Однако, к сожалению, страх Джейка перед лестницей был не так силен, как его любовь к кошачьему корму. Забираясь на площадку в первый раз, Джейк был похож на плавающую черепаху. В конце концов, он одолел лестницу. И снова еда Туки оказалась под угрозой.

Потом у меня появилась новая идея. С лестничной площадки выступал подиум шириной около шести дюймов, с которого открывался вид на обеденный стол. Туки любила сидеть там, наслаждаясь теплым воздухом, поднимавшимся от дровяной печи. К тому же Джейк не смог бы пройти по подиуму. Одним словом, это было идеальное место.

Уверена, Туки наслаждалась едой гораздо больше, зная, что Джейк сидит неподалеку, корчась от разочарования.

И вот однажды вечером, когда мы ели картофельный суп со сливками, она снова это сделала. Быстрое движение – шлеп! – и кошачий корм плавает в наших тарелках. Утолив голод, Туки толкнула миску, и та прилетела ровно в центр стола. Очевидно, реакция семьи позабавила кошку, потому что теперь она повторяла свой трюк всякий раз, когда ей того хотелось.

Не сказав ни слова, папа решил сам заняться проблемой Туки. Однажды вечером мы сели ужинать. Туки, как обычно, жевала под потолком. Затем что‐то ударилось о стол – только это был не корм, а сама Туки. В безумной попытке хоть как‐то восстановить равновесие и достоинство, она быстро огляделась вокруг, а потом стремглав выскочила из гостиной.

– Что произошло? – удивились мы.

– Посмотрите наверх. Ее тарелка все еще там, – ответил папа.

Он заменил старую тарелку Туки одной из деревянных салатниц моей мачехи и прибил ее гвоздями к подиуму. Затем наполнил ее кормом. Отец знал, что Туки не сможет сбить миску с лестничной площадки, но ему и в голову не приходило, что, ударив по миске, она упадет сама.

Это случилось только раз. Туки не пострадала, но быстро усвоила урок и больше никогда не пыталась швырнуть в нас миской.

Спустя годы после смерти Туки я все еще вижу дырку на том месте подиума, где гвоздь удерживал ее тарелку. Эта кошка была настоящей занозой, но я всегда грущу, вспоминая о ней.

Тереза Амборд

Великое Переселение Котят

Если кошка что-то делает, мы называем это инстинктом; если мы сами делаем то же самое по той же причине, то называем это интеллектом.

УИЛЛ КАППИ

В середине мая погода в Арканзасе может меняться буквально каждый час. Сегодня так и было.

День начался с голубого неба, облаков на горизонте и температуры, все еще находящейся в терпимом диапазоне. Я занималась своими обычными делами, когда заметила нашу кошку по имени Цветочек, марширующую по комнате с котенком в зубах. Я осторожно забрала у нее котенка и отнесла его обратно в корзину, к другим малышам. Однако не прошло и пяти минут, как Цветочек повторила свой трюк. Я снова забрала котенка, но на этот раз отругала ее и даже легонько шлепнула. Несмотря на это, Цветочек снова вернулась.

Такая настойчивость разбудила мое любопытство. Я оставила кошку в покое и стала наблюдать. Цветочек вместе с котенком зашла в спальню и решительно направилась к прикроватной тумбочке.

Здесь, держа котенка за шиворот, она приподнялась на задних лапах и пыталась уложить его в нижний ящик. Учитывая тот факт, что Цветочек – коротколапая кошка, выглядело все это довольно мило: она буквально стояла на цыпочках, и глаза ее светились настоящей решимостью.

Догадавшись, наконец, чего она хочет, хотя и не совсем понимая почему, я очистила нижний ящик и положила в него мягкое одеяло. Затем я перенесла ящик в комнату брата, где жили котята. Пока я осторожно перекладывала котят из корзины в ящик, Цветочек пристально за мной наблюдала.

Когда Великое Переселение Котят завершилось, Цветочек запрыгнула в ящик и принялась их кормить, громко мурлыча. А я вернулась к своим делам, размышляя, что, пожалуй, прикроватная тумбочка и правда лучше подходит котятам: благодаря твердой деревянной столешнице и боковинам она защищена от сквозняков и случайно упавших предметов.

Вечером разразилась буря. Мы смотрели по телевизору трансляцию баскетбольного матча «Оклахома-Сити Тандер», когда снаружи раздался первый раскат грома. В небе сверкнула молния. Подул ветер, полил дождь. Хорошая гроза! Мы оставили входную дверь открытой, чтобы насладиться свежим воздухом и понаблюдать за бурей.

Потом погода изменилась еще больше. Ветер усилился с тридцати двух до девяноста пяти километров в час. Дождь теперь лил практически горизонтально, залетая на полтора метра в дом. Мы изо всех сил пытались закрыть дверь, и когда наконец захлопнули ее, я ахнула: снаружи все превратилось в одно сплошное размытое пятно. Раздался громкий треск, хлопок, и свет погас.

Прошло еще минут пятнадцать, и шторм закончился так же внезапно, как и начался. Ветер стих, дождь превратился в тихую дробь. Мы вздохнули с облегчением. Когда мы ложились спать, электричества все еще не было, но мы были уверены, что к утру все починят.

На следующий день мы вышли на улицу, чтобы оценить последствия бури. Огромные деревья возле дома были вырваны с корнем. Земля вокруг большого дерева на переднем дворе поднялась и потрескалась.

Соседка не могла открыть дверь, пока домовладелец не прислал кого‐то с бензопилой на помощь. Часть ее крыши мы нашли на церковном дворе через дорогу. При этом два мусорных бака, стоявшие у обочины, даже не покачнулись.

Электричества все еще не было. Столбы электропередачи валялись на земле, будто сломанные зубочистки.

По городу поползли слухи: вчера по нашей улице прошел торнадо, и о его приближении нас никто не известил. Никто, кроме маленькой кошечки по имени Цветочек. Уж она‐то знала, что нас ждет нечто посильнее обычной грозы, и хотела, чтобы ее дети были в безопасности.

В память о той ночи тумбочка с отсутствующим ящиком, в которой с тех пор жили еще три помета котят, стала известна как «Убежище от шторма». А Цветочек заслужила звание самой умной кошки на свете.

Линда Сабурин