Текст книги "Полночный гость"

Необычные звуки издавало диковинного вида кресло, в котором сейчас устроилась Мэг. С изогнутыми полозьями, похожими на полозья деревянных детских лошадок-качалок, кресло покачивалось точно так же, как любимая игрушка многих малышей. Стивен подумал, что впервые видит Мэган отдыхающей. За весь день она только присела на несколько минут, чтобы поесть. Впрочем, она и сейчас не бездельничала. Иголка так и летала над потрепанной парой брюк в ее руках.

– Откуда у вас это забавное кресло? – прозвучал вопрос Стивена в тот момент, когда на пороге хижины появился Джош. Мальчик сгибался под тяжестью двух ведер с водой, привешенных к крюкам того самого, похожего на ярмо приспособления.

– Что значит – забавное?! – возмутился Джош, поставив полные ведра к стене у очага. – И ничего оно не забавное! Очень даже удобное кресло. Вильгельм сделал его специально для Мэг. – Стивен уловил восхищение в тоне мальчика. – Вильгельм все на свете умеет!

– И кто же эта выдающаяся личность? – с нескрываемой иронией поинтересовался Стивен.

– Наш ближайший сосед, – ответила Мэг, – Живет приблизительно в полумиле отсюда.

Стивен прищурился и пристально взглянул на Мэган. Ближайший сосед? Может, этот самый Вильгельм еще и ухаживает за ней? Сама Мэган ничем не выдала своих чувств, но для ее брата неизвестный Вильгельм определенно был кумиром.

Джош снова направился к выходу. На пороге остановился и небрежно бросил через плечо:

– Вокруг солнца появился ореол. Значит, часов через восемь будет дождь. Не очень сильный, но затяжной.

Что за чушь. Стивен счел предсказание абсолютно бессмысленным. – С чего ты взял?

– Так Вильгельм говорит. А Вильгельм никогда не ошибается. – Джош исчез за дверью.

– Может, он еще и судьбу предсказывает, этот ваш Вильгельм? – буркнул себе под нос Стивен.

Если Мэган и слышала его неприязненную реплику, то оставила ее без ответа. Продолжала молча штопать брюки, не обращая на Стивена ни малейшего внимания.

Он не привык к подобному безразличию со стороны женщины. Даже самые прекрасные из дам в прошлом буквально ловили каждый его взгляд, каждый жест. С трудом приподнявшись, он сел на кровати и попросил зеркало.

Мэган встала, сняла со стены над кроватью крошечное, надтреснутое в нескольких местах зеркальце, принесла Стивену.

Увидев изображение на мутной поверхности зеркала, Стивен вздрогнул. Вот так чудовище. Над левой бровью уродливый багровый шрам. Лицо и шея утонули в жуткой спутанной поросли. Грязные растрепанные волосы свисают до самых плеч. Боже милостивый! Стивен не верил собственным глазам.

И вновь его окатило жаркой волной стыда. Только на этот раз Стивен винил сам себя. Каким же он предстал перед Мэган! Страшный бородатый тип с копной нечесаных волос, с явными следами от бича на спине и с не менее явными следами кандалов на запястьях и лодыжках.

Да вправе ли он винить Мэган за то, что она не поверила его объяснениям?! А кто бы поверил?! И вновь он почувствовал невольное уважение к этой мужественной женщине. Какой же нужно обладать отвагой, чтобы решиться взять в дом человека столь разбойничьей наружности! И много ли найдется на свете женщин, способных на подобный поступок? Стивен не смог бы назвать ни одной.

Как, впрочем, и мужчин.

Мэган Дрейк – непостижимая, невероятная, потрясающая девушка!

Необходимо успокоить ее, показать, что его страшный, не внушающий никакого доверия облик на самом деле не имеет с ним ничего общего. А для этого необходимо вернуть себе приличный вид.

Вот черт! О каких приличиях речь?! Хоть бы человеческий вид себе вернуть – о большем уж и мечтать не стоит!

– Мне бы расческу... – Он заколебался. Неплохо бы и бритву... но откуда она у Дрейков? Джошу бритва, похоже, пока не нужна. – У вас случайно нет бритвы?

– Случайно есть. Но для начала вам потребуется вот это. – Мэган, взяв со стола подозрительного вида кривой нож, шагнула к Стивену.

– Какого... Это еще что?! – в ужасе выдохнул он.

– Специальный скальп-нож.

– Скальп-нож. Да вы что, с ума сошли?! В серых глазах Мэган заискрился смех.

– Придется довериться мне. До сих пор я ведь вам ничем не повредила, верно? – С этими словами она одной рукой собрала его бороду, а другой несколько раз чикнула страшным ножом так близко от лица, что у Стивена дыхание застыло в груди. Проклятье! Эта женщина просто опасна!

Слава богу, экзекуции пришел конец.

– Так-то вот, – удовлетворенно произнесла Мэган.

Только теперь Стивен рискнул сделать вдох. Зеркало показало, что Мэган избавила его от густой поросли на щеках и подбородке в два-три приема, столь же уверенно и точно, как разделала тушку индейки к обеду.

Отложив нож, Мэган протянула ему расческу.

Пока Стивен сражался со своими отросшими непослушными лохмами, Мэг прошла к камину и вернулась с миской теплой воды, мылом, полотенцем и бритвой. Все принадлежности она положила на грубо сколоченный из сосны столик, что примостился у самого края кровати.

Бритва поразила Стивена. Роскошный инструмент был оснащен перламутровой ручкой и великолепным лезвием. Подобной вещью могла бы гордиться даже титулованная особа.

– Это бритва моего отца, – в ответ на изумленный взгляд Стивена объяснила Мэган. – Храню для Джоша.

Ее слова укрепили Стивена в мысли, что Мэган знавала куда лучшие дни, чем сейчас.

Пристроив зеркальце на поднятых коленях, Стивен в отчаянии уставился на свой заросший лик. В Англии его брил лакей... и еще десятки слуг исполняли любые Желания хозяина.

На «Морском соколе» – даже если б ему в руки и попала бритва – Стивен не рискнул бы воспользоваться острым инструментом. Фрегат ни секунды не был в покое, его вечно подбрасывало и качало на океанских волнах. Ну, а попав к Гираму Флинту, о бритве можно было и вовсе забыть. Ничтожный раб на плантациях... которого, плюс ко всему прочему, господин возненавидел всей душой... не смел и мечтать о такой роскоши.

Теперь же у Стивена не поворачивался язык признаться, что он в жизни не брился самостоятельно. Будь он проклят, если станет подтверждением ее презрительных слов: «От мужчин больше неприятностей, чем помощи».

– Боюсь... боюсь, я еще слишком слаб... Руки дрожат. Наверняка порежусь. Вы мне не поможете, Мэган?

Издав недовольный вздох, Мэг занялась его лицом. Быстрые, уверенные ее движения доказывали, что делает она это не в первый раз. Только почему этот факт настолько его нервирует?

– Вам и раньше приходилось брить... Мэган твердо встретила его взгляд:

– Верно. Отца. Он терпеть не мог бриться.

Еще один мужчина, от которого больше неприятностей, чем помощи?

Стивен, подавив довольный вздох, расслабился и полностью отдался во власть умных, умелых рук Мэган.

Из-под полуприкрытых век он изучал ее черты, восхищаясь чувственным взмахом длинных темно-золотистых ресниц, обрамлявших прозрачные озера громадных серых глаз. Она гораздо красивее, решил Стивен, чем кажется на первый взгляд. Пусть ее носу и недостает аристократичной прямоты, зато его задорная, чуть вздернутая форма так и манила прильнуть губами к самому кончику. Если поначалу ее верхняя губка показалась Стивену чересчур тонкой, а нижняя – чересчур полной, то теперь он с трудом удерживался от желания провести языком по этим соблазнительным губам.

Его взгляд, так надолго задержавшийся на губах Мэган, скользнул вниз. Увлеченная работой, Мэган подалась вперед, платье на шее слегка оттопырилось, и в вырезе открылся дразнящий вид тугих белых полукружий. Стивен никак не мог отвести глаз от столь соблазнительного зрелища, невероятной силы желание пронзило его с головы до пят. Боже, как он мечтал накрыть ладонями ее восхитительную грудь и ласкать коралловые вершинки до тех пор, пока они не отзовутся горячей упругостью...

Его лоб покрылся мелкими бисеринками пота.

– Вы взмокли. Неужели снова жар? – Мэг приложила ладонь ко лбу Стивена.

От прикосновения теплой руки еще одна мощная волна желания прокатилась по его телу. Стивену оставалось лишь удивляться глубине своего влечения к этой девушке.

Ее брови удивленно сдвинулись:

– Странно... Жара совсем нет.

Черта с два. Пламя буквально пожирало его изнутри.

А Мэг, в полном неведении о том, что творится со Стивеном, тем временем продолжала его брить.

Пропади все пропадом! Похоже, саму Мэган нисколько не волновала его близость!

Ты же джентльмен, стиснув зубы, твердил про себя Стивен.

Через день-два, даст бог, силы к нему вернутся, и он отсюда уйдет. Так разве порядочно будет в ответ на доброту и заботу этой милой, хоть и слегка чопорной девушки, попытаться ее соблазнить?! Разве заслужила она такое отношение? Он ведь стольким ей обязан...

Закончив бритье, Мэган отметила довольно холодно:

– Совсем другой вид.

Без сомнения, Мэган Дрейк проявляла к нему полнейшее безразличие. Расстроенный ее столь откровенной холодностью, Стивен вновь поднес к глазам зеркальце. Треснутое стекло отразило исхудавшее, изможденное лицо со впалыми щеками и заостренными скулами. Теперь, когда со лба исчезли длинные пряди, багровый шрам над левой бровью стал еще заметнее. А в глазах притаилась боль много страдавшего, много пережившего человека.

Зрелище напомнило Стивену шекспировские строчки.

Живого трупа скорбный лик

С очами мрачными и впалыми щеками...

уныло процитировал он.

И умолк, встретив изумленный взгляд Мэган.

– Это же из «Комедии ошибок», верно? – воскликнула она.

– Верно. – Теперь настала очередь Стивена изумляться. Надо же, в нищей хижине, затерянной где-то в дремучих лесах на границе колоний, встретить женщину, с двух строчек узнающую автора! – Вы читали Шекспира?

– Разумеется. – Удивленно распахнутые глаза Мэган по-прежнему не отрывались от него. – Поразительно! Вы цитируете Шекспира по памяти. А я, откровенно говоря, думала, что вы даже читать не умеете.

Одно унижение за другим. Неужели он это заслужил?

– Я умею читать, – отрезал Стивен. – К тому же на нескольких языках. Сколько можно повторять, что я джентльмен, которого вербовщики лишили родины, положения в обществе, имени... всего!

Судя по лицу Мэган, она никак не могла прийти к решению – верить ему или нет. Стивен вновь взглянул в зеркало. Вглядываясь в свой новый облик, он начинал понимать, почему у Мэган возникло такое предубеждение.

Это изможденное лицо... оно больше не способно притягивать взгляды женщин. Даже невзрачных старых дев вроде Мэг Дрейк не способно расположить к себе такое лицо.

Стивен уронил руку с зеркалом, откинулся на подушки. Скольким же одарил его господь от рождения...

И за всю свою жизнь он ни разу – ни разу! – не оценил по достоинству то, что имел. До тех пор, пока не потерял абсолютно все.

Боже, каким же он был бездушным, неблагодарным идиотом!

Мэг отнесла миску с водой на рабочий стол, тщательно вымыла и вытерла отцовскую бритву. Руки ее Делали привычную работу, но мысли были по-прежнему заняты загадочным гостем. Стивен Уингейт с такой уверенной легкостью цитировал Шекспира... а сам совсем недавно был закован в кандалы как человек, совершивший тяжкое преступление. И все-таки он не похож на преступника. Выдает себя за английского джентльмена, которого насильно завербовали на корабль и по ошибке приняли за какого-то каторжника. Выдает? Или же так оно и есть на самом деле? Судя по его речи, это утверждение похоже на правду.

К тому же теперь, чисто выбритый и подстриженный, он и внешне перестал напоминать головореза, отчаянного типа, по выражению Джоша. Мэг бросила украдкой взгляд в сторону кровати, где лежал Стивен. Сердце неожиданно замерло, а затем бешено забилось.

О боже. И зачем только она согласилась его побрить...

Не нужно было этого делать. Но откуда же ей было знать, что под неопрятной бородой скрывается такое красивое, мужественное лицо! Теперь же Мэг оставалось лишь надеяться, что ей достанет силы воли не любоваться слишком уж открыто этими точеными и выразительными чертами. Красоту этого лица не портила даже некоторая излишняя суровость – явный отпечаток страданий, выпавших на долю его обладателя.

Прежде у Мэг были поклонники; несколько довольно интересных мужчин предлагали ей руку и сердце, но никто из них не вызывал в ней восторга и восхищения, какие охватывали ее при одном взгляде на Стивена Уингейта. Восторг и восхищение. Чувства, которых он к ней никогда не будет испытывать. Ничем не примечательным, невзрачным созданиям вроде нее не дано вызывать в мужчинах страсть и вечную любовь. И уж тем более в мужчинах, обладающих столь неотразимой красотой и обаянием, как Стивен Уингейт.

Мэг давным-давно признала в себе все недостатки и смирилась с ними. Она не понимала женщин, убивающих время на стенания по поводу того, что изменить невозможно. Сама она была слишком практична и деятельна для того, чтобы витать в облаках и мучиться несбыточными мечтами. Но та же основательность характера не позволила бы ей согласиться на что-то меньшее, чем глубокая любовь и верность спутника жизни. Потому-то уже много лет назад Мэг решила, что никогда не выйдет замуж.

Она украдкой бросила еще один взгляд на Стивена. Ее глаза снова остановились на загорелой груди с курчавой порослью черных волос. И вновь ничем не объяснимое желание прикоснуться к нему, почувствовать ладонью эти тугие завитки захватило ее врасплох.

Да что же это с ней творится?! Мэг отвела глаза, но обнаженное мужское тело как магнитом притягивало к себе ее восхищенный взгляд. Злясь за слабость на себя, на Стивена, на весь белый свет, Мэг решительно шагнула к стене и сорвала с крючка, оставшуюся от отца длинную ночную сорочку.

– Вот, наденьте, – резко произнесла она и швырнула сорочку гостю.

Изумленный этой неожиданной, необъяснимой вспышкой, тот молча повиновался.

Мэг вспомнилось, как ее странный гость повторял в бреду женское имя. Кто она, эта Рейчел? Не жена ли? Спросить напрямик Мэг постеснялась. Но любопытство все же взяло верх:

– У вас остались дети в Йоркшире, мистер Уингейт.

Красивое лицо озарилось мальчишески-лукавой ухмылкой:

– Насколько мне известно – нет!

– А жена?

Ухмылка стала еще шире:

– Не-а.

– Может, невеста?

Ухмылка растаяла. Стивен заколебался на один-единственный миг, но сколько этот миг вобрал в себя!

– Нет.

Ложь. У Мэг защемило сердце. Такая же ложь, как и все то, что он успел порассказать о себе, о своем происхождении – обо всем.

Но она не повторит ошибку матери. Поверить сладким речам обаятельного мошенника? Ни за что на свете. Уж кому, как не Мэг, знать, к чему это приводит.

Цена такой ошибки слишком велика.

Глава 5

Громадные уродливые псы скалили клыки и рычали, набрасываясь на Стивена, а над ними в столь же чудовищном восторге скалилась физиономия Гирама Флинта. Дьявол в человеческом обличье потрясал металлическим ошейником с шипами – жутким приспособлением для наказания беглых рабов и непокорных слуг.

Одна из собак неожиданно прыгнула и впилась убийственно острыми зубами в плечо Стивена.

Пронзительный крик страха и боли разорвал его грудь.

И вдруг – о чудо! – смертельную хватку челюстей сменило прикосновение теплых пальцев. Чувственный низкий голос произнес:

– Проснитесь... Ну-ну, тихонько... Это всего лишь страшный сон.

Стивен раскрыл глаза. Едва видное в мерцающем огоньке свечи, над ним склонилось встревоженное лицо Мэган. Стивен схватил и сжал ее руки, черпая в их нежности надежду на избавление от изматывающих ночных кошмаров. Господи, какое же восхитительное чувство безопасности дарит ему одно лишь прикосновение к ее рукам!

Но Стивен отлично понимал, что безопасность в его положении – не более чем иллюзия. Негодяй Флинт не прекратит поиски, не сдастся до тех пор, пока не отыщет беглеца.

– Похоже, предсказание Джоша сбылось, – сказала она, услышав глухой мерный стук по крыше. – Дождь идет уже три-четыре часа. Как вы? Уснуть сможете?

Он пожал плечами.

Ночной кошмар напомнил о том, насколько зыбка обретенная свобода. Отчетливое, почти физическое ощущение сдавившего шею металлического шипованного кольца потрясло Стивена. Он мог лишь молиться всевышнему, который в последнее время почему-то отвернул от него свой взор, что Флинт не нападет на его след и не сумеет отыскать в этой убогой хижине, Утерянной в глубине леса.

Дождь не прекратился и пару часов спустя, когда Мэг подала завтрак. Мистер Уингейт получил в постель тарелку с мучным заварным пудингом и кружку молока, а для Джоша она накрыла завтрак на столе, что служил им одновременно и обеденным, и рабочим.

– Я же говорил, что пойдет дождь! – торжествующе взглянув на Стивена, заявил Джош. – Вильгельм никогда не ошибается.

Мэг и смешила, и восхищала святая вера младшего брата. Вильгельм так много для них делает. Как же она благодарна соседу за его неизменное терпение, за то, что он всегда находит время ответить на бесчисленные вопросы мальчика, за то, что учит его всем тем вещам, которые необходимо знать, если живешь в лесу.

Мгновенно расправившись с пудингом и молоком, Джош собрался уходить.

– Нужно накормить животных, – сказал он. Мэг оглянулась на очаг, где над пылающими поленьями закипал чайник:

– Дрова кончаются, Джош. Ты бы заготовил немного сегодня, а?

У парня недовольно вытянулось лицо. Джош терпеть не мог рубить дрова и всегда откладывал эту работу на последний момент.

– Можно убирать посуду, мистер Уингейт? – спросила Мэг, когда Джош скрылся за дверью.

Стивен молча кивнул. Но как только Мэг приблизилась к кровати, чтобы забрать тарелку и кружку, его пальцы осторожно, но крепко обхватили ее запястье. От неожиданности Мэг вздрогнула, ее сердце пустилось вскачь.

– Прошу тебя... – его голос звучал чуть хрипло, в нем слышались чувственные нотки. – Не нужно этого... «мистер Уингейт». Зови меня Стивен. Ладно?

Мэг ни капельки не сомневалась, что женщины всю жизнь с готовностью подчинялись любым его желаниям и просьбам.

– Не вижу необходимости, – отрезала она. Так-то вот. По-другому с ним нельзя. Только суровый тон и непреклонность. Иначе он заметит, что происходит с ней при каждом взгляде на него. Иначе догадается, как действуют на нее каждый его жест, прикосновение, звук голоса... само его присутствие! – Мы с вами совершенно чужие, малознакомые люди.

От его улыбки у Мэг все перевернулось внутри.

– Совершенно чужие? И это после того, что ты возилась со мной, как с младенцем, на протяжении четырех дней?! Я бы сказал, меня мало кто знает так хорошо, как ты, Мэган.

Мэг почувствовала, что краснеет. Ну и бесстыдство! Настоящий джентльмен никогда бы не позволил себе напомнить об этом. Хотя он, конечно, прав. За эти дни она изучила его тело как свое собственное.

В глубине удивительных фиолетово-синих глаз заплясали смешинки:

– Если кто из нас двоих и должен краснеть, так это я. Подумай сама – неужели ты не заслужила право обращаться ко мне по имени. – Он выпустил ее запястье и осторожно сжал пальцы. – Ну, пожалуйста. Зови меня Стивен.

Мэг попыталась было выдернуть руку. Бесполезно. Он не собирался отпускать ее. Его взгляд неожиданно требовательно впился в ее лицо: – Этот подонок, ожесточивший тебя против всех мужчин... кто он?

– Прошу прощения. О чем вы?

– Меньше всего тебе в жизни нужен мужчина. Это ведь твои собственные слова, верно, Мэган? Женщины не рождаются с подобным отношением к мужскому полу. Это отношение может появиться лишь после встречи с каким-нибудь негодяем. Расскажи, Мэган. Он что, соблазнил тебя? А потом бросил?

У Мэг горело лицо. Никто прежде не смел обращаться к ней со столь откровенными расспросами. Попытка осадить гостя суровым взглядом ни к чему не привела. К тому же пронзительный взгляд синих глаз светился таким дружелюбием, что гнев Мэг поневоле растаял.

– Я прав? – повторил Стивен. Настойчивый, сочувствующий тон склонял к признанию.

Раз уж он сам предположил, что виной всему один лишь человек... Что ж, об одном мужчине в ее жизни можно рассказать.

– Ни то, ни другое. Впрочем... можно, конечно, считать, что и «бросил». Он умер. Но для меня, признаться, его смерть была огромным облегчением.

– Он – это кто? – Пальцы Стивена по-прежнему сжимали ее ладонь.

– Отчим.

– Это благодаря ему вы поселились здесь в богом забытой глуши?

– Пришлось, – с горечью выдохнула Мэг. Свободной рукой Стивен отставил тарелку на столик, а потом накрыл ладонь Мэган другой рукой и потянул к себе. Подчинившись безмолвной просьбе, Мэг присела на краешек кровати.

– Почему пришлось? – В горячих, шершавых ладонях Стивена ее тоненькие пальчики утонули полностью, а сама она тонула в этой неожиданной мужской ласке... И противиться его обволакивающему голосу, в котором сейчас звучало искреннее участие, у нее просто не было сил.

– Сразу же после свадьбы мамы и Чарльза – так звали отчима – он добился официальной опеки надо мной и Джошем.

– По-моему, ты уже вышла из того возраста, когда назначают опекунов.

– Попробуйте лучше доказать это судье Натану Бейлису. На документах стоит его подпись! – Глаза Мэг заблестели от едва сдерживаемых злых слез. – Потом Чарльз решил переехать в эту хижину. И что нам с Джошем оставалось делать? Все права были на стороне отчима. Пришлось переехать вместе с ним. А в конце весны Чарльза убили в драке...

Стивен крепко сжал ее пальцы. Отвернувшись от него, Мэг думала о том, что ей не место здесь, рядом с незнакомым, не внушающим никакого доверия человеком... Нужно бы выдернуть руку, отойти от него, заняться делами. Но где взять силы отказаться от этого безмолвного утешения, что согревало сердце и уносило душевную боль? Как же давно она была лишена мужской поддержки и участия...

Мэг опустила глаза. Загорелые ладони Стивена казались еще темнее на фоне прозрачно-бледной кожи ее рук. Почему она до сих пор не обращала внимания на его пальцы – длинные, тонкие, красивой формы? Даже огрубевшие от работы, с заусенцами вокруг ногтей, эти пальцы выдавали в нем человека благородного происхождения.

Подняв взгляд, Мэг вновь окунулась в сияющую фиолетовую глубину его глаз. Стивен Уингейт из Йоркшира. Правда ли то, что он рассказал о себе? Как ей хотелось верить... и как же трудно было поверить в столь невероятную историю.

– По-видимому, я занимаю кровать Чарльза? Мэг слабо кивнула. Одно испытание следовало за другим. Сначала лицо его... теперь вот голос. Еще вчера голос Стивена звучал хрипло, даже как-то натужно, а сегодня в нем появилась бархатистость, и от этих мягких, баюкающих ноток по спине Мэг то и дело пробегала сладостная дрожь.

– Так, значит, после смерти отчима вы с Джошем вдвоем продолжаете бороться за существование?

– Уж поверьте, без Чарльза борьба дается нам куда проще. – Мэг и не подумала скрыть отвращение к безвольному, ни на что не годному человеку, называвшемуся их опекуном. Целыми днями он только и делал, что изображал уставшего от развлечений праздного повесу. А пока он лодырничал, двоим его подопечным приходилось работать за всех тех слуг, которых обнищавший господин уже не мог себе позволить.

– Почему же вы не уехали после его смерти? – Стивен окинул выразительным взглядом нищенскую обстановку. – Почему не вернулись обратно? У вас ведь был свой дом до тех пор, пока Чарльз не переселился сюда?

– По той простой причине, что благодаря Чарльзу возвращаться нам некуда. – Перед мысленным взором Мэг возник отчий дом, ее любимый Эшли-Гроув... где теперь хозяйничает этот ужасный, отвратительный тип – Гирам Флинт. К горлу подступила тошнота. – Наша хижина да небольшой участок земли – вот все, что осталось от отцовского наследства. И я обязана сохранить хотя бы эти крохи для братьев.

– Братьев? Джош, значит, не единственный твой брат?

– Есть еще Квентин. Он старше меня на год.

– И куда же он, черт побери, пропал? Разве он не жил вместе с вами?

– Разумеется. Но уехал незадолго до гибели Чарльза. Жизнь вдали от цивилизации не для Квентина.

Тем более в этой глуши, среди леса, где каждый день приходится работать не покладая рук, чтобы просто выжить, – пахать, сеять, собирать урожай, рубить дрова, носить воду, ходить на охоту не ради удовольствия, а ради пропитания...

Эту язвительную тираду Мэг оставила при себе. Поначалу Квентин был даже рад переезду, считая жизнь на самой границе величайшим приключением. Но едва ее безответственный, вспыльчивый старший брат понял, сколько труда приходится вкладывать в землю, не знавшую до сих пор приложения человеческого труда, – ферма Дрейков стала ему в тягость, и вскоре он исчез.

– Если верить записке, Квентин вернулся в Тай-Дуотер.

– Записке?! Хочешь сказать, что ему даже недостало смелости попрощаться по-человечески? Вот негодяй! – возмутился Стивен. – Да после того, что он сделал... бросил вас здесь на произвол судьбы... о каком наследстве может идти речь? Он не заслуживает наследства.

– Квентин, возможно, и нет, – со вздохом согласилась Мэг. – Зато Джош заслуживает. Стивен улыбнулся:

– Повезло Джошу с сестрой. Жаль только, вам обоим гораздо меньше повезло с Квентином и отчимом.

Мэг моментально встала на защиту старшего брата. Пусть он непутевый, пусть нередко выводил ее из себя, но он ей все равно родной брат. И все равно она его любит!

– Квентин обещал к осени вернуться, помочь собрать урожай, – возразила она, постаравшись придать голосу уверенность, которую на самом деле не испытывала.

– Надо же. Какое благородство, – насмешливо прищурился Стивен. По-прежнему не выпуская рук Мэган из своих, он легко поглаживал ее ладошку шершавыми подушечками больших пальцев.

Мэг неожиданно разозлилась – и на него за насмешливый тон, и на саму себя за то, что не в силах Противостоять нежности его прикосновений.

– Ну, вот что, мистер Уингейт, – холодно произнесла она, отдернув руку и поднимаясь с кровати. – У меня полно дел. – Что правда, то правда. Дел столько, что вряд ли всей жизни хватит, чтобы со всеми справиться.

Его пальцы вновь сомкнулись вокруг ее запястья:

– Стивен. Прошу тебя, Мэг. Произнеси мое имя вслух.

– Если только это действительно ваше имя!

Его глаза гневно вспыхнули:

– Меня зовут Стивен. Ну же! Повтори! Безмолвная борьба взглядов продолжалась несколько секунд. Горячие пальцы в недвусмысленной угрозе все сильнее сжимались вокруг ее запястья.

– Пусти меня... Стивен. В тот же миг ее рука оказалась на свободе. А сердце забилось пойманной пташкой от той благодарной улыбки, что расцвела на лице Стивена.

Смущенная, растерянная, Мэг поспешно отвернулась, пряча лицо. Затем прошла в другой угол хижины, резким жестом отодвинула в сторону длинные шторы. Эти плотные куски ткани, задергиваясь с двух сторон, по ночам превращали ее кровать в импровизированную спальню. И пусть две стены крохотной комнатки были матерчатыми, Мэг радовалась даже такой возможности уединения.

– Отличные шторы. раздался голос Стивена. – Очень удобно.

– Спасибо. – Мэг подняла глаза на тонкие деревянные рейки, к которым были привешены шторы. Один конец каждой рейки держался в специально выдолбленном отверстии в стене, а другой был прикреплен к вертикальной стойке, упиравшейся в пол рядом с левой ножкой кровати.

– Сама придумала? Мэг кивнула:

– А что еще делать? Даже переодеться – и то негде. Попросила Вильгельма, он все и сделал.

– У тебя должна быть отдельная комната.

– Если бы... – Мэг мечтательно вздохнула. – Что бы я только не отдала за нее... но здесь, на границе, люди живут очень бедно. Редко у кого есть отдельная спальня. Для многих это непозволительная роскошь.

Вечером, когда все неотложные дела по дому были закончены, Мэг принялась за одежду для Стивена.

Проще всего, решила она, сшить охотничью рубаху. Ничего не нужно придумывать – сложил два куска, вырезал и стачал.

Только из чего сшить – вот вопрос. У нее уже давно была приготовлена оленья шкура. Мэг мечтала порадовать Джоша обновкой, смастерив ему бриджи, куртку и мокасины. Пожертвовать такой нужной для брата вещью ради незнакомого человека? Очень жалко. Но ведь больше ничего нет...

Сначала Мэг собиралась отдать Стивену кое-какую одежду из гардероба отчима. Но Чарльз, изображая из себя джентльмена, носил исключительно дорогие, изысканные вещи, совершенно не пригодные для здешних суровых мест. Было и еще одно соображение, удерживающее Мэг от того, чтобы предложить гостю что-нибудь из нарядов отчима. Несмотря на доводы Стивена, она все же привыкла доверять собственному здравому смыслу. А здравый смысл подсказывал, что перед ней беглец, скрывающийся от закона. В одежде Чарльза ему ни за что не добраться до Нью-Йорка... или куда он там на самом деле держит путь. Незнакомец в кружевной рубашке будет привлекать к себе внимание, точно павлин среди цыплят на птичьем дворе!

Если Стивена схватят, то уже ничто не спасет его от страшной участи беглого раба. Нет-нет, только не это! Кровавое месиво вместо спины, истертая кандалами кожа на руках и ногах... Кошмарное зрелище все еще стояло у Мэг перед глазами. Даже преступник не заслуживает такого бесчеловечного отношения, таких страданий, какие пришлось перенести Стивену.

Будь что будет. Раз уж взяла его в дом, выходила, то нужно быть последовательной до конца. Мэг решительно выдвинула ящик с вещами покойного отчима и достала батистовую ночную сорочку.

Вырезать из оленьей кожи два полотна, используя сорочку вместо выкройки, было делом несложным. Учитывая разницу в росте и объеме, Мэг на несколько пальцев удлинила одеяние для Стивена и слегка сузила.

Джош, с головой уйдя в любимое занятие – он чистил мушкет, – не обращал на сестру внимания. Стивен же, хоть и молчал, неотрывно следил за каждым движением Мэг. Чувствуя на себе его взгляд, она вспоминала их утренний разговор. С каким неожиданным теплом и участием отнесся Стивен к ее рассказу об отчиме! И как же легко оказалось поделиться с ним своей болью... После смерти отца Мэг ни с кем не чувствовала себя так уверенно и надежно.

Стивен прервал молчание, лишь когда Мэган устроилась в кресле-качалке с иголкой и двумя вырезанными полотнами для рубахи.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Охотничью рубаху. Чтобы тебе было в чем выйти из дома.

Ответом ей стала полная благодарности улыбка. Стивен понял и оценил выбранный Мэг наряд. В здешних местах охотничья рубаха из оленьей кожи – самая распространенная одежда, а значит, и самая удобная для человека, который не хочет, привлекать к себе любопытных взглядов.

Мэг принялась за работу, и в комнате вновь наступила уютная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине да редкими металлическими щелчками мушкета в руках Джоша. Через некоторое время Мэг, случайно подняв от шитья глаза, встретила ласковый взгляд синих глаз и теплую улыбку. И вновь ее сердце сладко защемило в ответ на эту нечаянную нежность, а щеки обожгло румянцем. Казалось, еще секунда – и вся она растает, растворится в лучах его улыбки, словно льдинка на солнце.