Текст книги "Полночный гость"

Но Мэг нашла силы стряхнуть наваждение. Упрямо стиснув губы, она твердила себе, что ни за что не поддастся обаянию этого человека, ни за что не падет жертвой его чар. Наверняка подобным жертвам Стивен и счет потерял...

А любил ли он сам кого-нибудь? Способен ли Стивен Уингейт на ответное чувство? Пусть хоть мимолетное, быстротечное?

В бреду он все звал какую-то Рейчел... И на вопрос о невесте ответил не сразу. Должно быть, Рейчел и есть та самая невеста, от которой он отказался с такой легкостью. Но почему одна мысль об этом причиняет Мэг такую боль?

На память пришли и другие слова, что вновь и вновь повторял в бреду ее незваный гость: «Почему вы не верите мне? Клянусь, это правда! Я Эрл... Эрл Арлингтон».

А очнувшись, он с той же горячностью утверждал, что никакого Эрла Арлингтона не знает...

Воспоминания укрепили Мэг в решимости не доверять незнакомцу. Он солгал, назвавшись Стивеном Уингейтом, – а значит, и во всей его истории вряд ли есть хоть крупица правды. Скорее всего, это опасный преступник. Убийца, сбежавший с каторжных работ.

Нужно быть безумной, чтобы открыть сердце такому человеку.

А Мэган Дрейк – не безумная. Напротив, она вполне разумная, трезво мыслящая женщина. Во всяком случае, ей очень хотелось так думать...

Глава 6

На следующий день Мэг надолго исчезла из дома и вернулась с большой деревянной миской, доверху наполненной зелеными стручками. Пока она собирала в огороде горох, Джош отправился на охоту. Стивен же, сидя на кровати, к удивлению Мэг, встретил ее облегченным вздохом и возгласом:

– Ну, куда ты запропастилась, черт возьми! Я же тут волнуюсь!

Мэг и сама не знала, почему ее так тронула тревога совершенно чужого человека.

– Вот, собрала горох. Приготовлю на ужин.

Он похлопал ладонью по краю кровати:

– Садись, поговорим.

Искушение было слишком велико. Мэг очень хотелось согласиться. Вновь почувствовать жар его рук, вновь окунуться в глубину фиолетовых глаз, излучающих такое участие...

Боже правый, этот человек с легкостью превращает ее в совершенно безвольное существо! Гнев на собственную слабость придал ее тону неожиданную резкость:

– Некогда. Работы полно.

Пусть не в слишком вежливой форме, но сказала-то она чистую правду! Стивен верно заметил, что им здесь нужен мужчина... По крайней мере, мужская сила очень пригодилась бы при расчистке земли. Господи, какой же это изматывающий, каторжный труд. Но необходимый. Ведь пока их крошечного возделанного участка едва-едва хватает, чтобы вырастить самое необходимое. Всякий раз при мысли о предстоящей работе Мэг падала духом. Не помогали ни природный оптимизм, ни годами выработанная уверенность в себе.

С того момента, как ее мать оказалась прикованной к инвалидному креслу, забота об огромном хозяйстве Эшли-Гроув полностью легла на плечи Мэг. И много лет она прекрасно справлялась со своей задачей. Но те трудности, что приходилось преодолевать в отчем доме, не шли ни в какое сравнение с борьбой за выживание здесь, в лесу.

Стивен словно и не заметил ее резкости. Уже знакомая лучезарная улыбка осветила его лицо:

– Ну, пожалуйста. Всего на несколько минут. Мэг твердо решила не поддаваться соблазну:

– Я же сказала – некогда!

– А я могу чем-нибудь помочь? – Вопрос был явно задан просто так, из вежливости, в надежде на столь же вежливый благодарный отказ.

Задорно сверкнув глазами, Мэг вдруг водрузила миску с горохом прямо на кровать Стивену – как раз на то самое место, по которому только что зазывно похлопывала его ладонь.

– Можешь! Помоги-ка мне лущить горох.

Стивен уставился на нее с таким видом, словно ему предложили чистить земляных червей, а не стручки гороха. Мэг поспешно отвернулась и отошла, пряча улыбку. То-то же! Будет знать, как предлагать помощь, не рассчитывая, что ее примут!

Мэг достала с посудной полки небольшой котелок и вернулась к Стивену, по дороге прихватив треногую табуретку, на которой и устроилась рядышком с кроватью.

Стивен, подхватив один стручок из миски, рассматривал его со всех сторон как некий доселе им невиданный экземпляр экзотической флоры.

Через несколько секунд стручок целехоньким вернулся в миску.

– Совершенно очевидно, – Стивен поднял глаза на Мэг, – что ты родилась и выросла в других условиях. Верно ведь? Наверняка твоей семье когда-то принадлежали владения побольше нынешней фермы Дрейков.

Его участливый тон располагал к откровенностси.

– Верно. – Мэг кивнула. – Отец считался одним из самых состоятельных людей в Тайдуотере. У нас были обширные плантации и прекрасный дом. – Она взяла из миски стручок, одним ловким движением расщепила верхушку и раскрыла зеленые половинки.

– И что же с этими плантациями произошло? Мэг ссыпала горошины в котелок.

– Два года назад папа умер от апоплексического Удара. – Мэг была очень близка с отцом, всегда таким энергичным, общительным, веселым. Он по-прежнему жил в ее сердце, и она никак не могла смириться с тем, что отца нет рядом. Вот и сейчас при одном воспоминании о близком, дорогом человеке глаза ее подозрительно заблестели.

Сморгнув слезы, Мэг потянулась рукой за следующим стручком. Пальцы Стивена поймали ее руку на полпути, легонько сжали.

– Ты любила отца, да?

Проницательность Стивена всякий раз удивляла и трогала Мэг.

– Да, очень любила. Те, кто знал нас, часто говорили, что я на него похожа. На мой взгляд, это величайшая похвала... Когда у папы случился первый удар, за матерью стал ухаживать Чарльз Галлоуэй – беспринципный, алчный повеса несколькими годами младше ее. Мать стала для него легкой добычей. Против обаяния этого расфуфыренного мерзавца она оказалась бессильна.

– И после... потом вышла за него замуж. Мэг снова кивнула.

– Боюсь, наша мать была не слишком дальновидной. Она передала Чарльзу контроль над всем имуществом. Ну, а ему хватило года, чтобы промотать и проиграть в карты все, кроме этой убогой фермы.

– А что стало с матерью?

– Умерла. Не выдержала известия о разорении.

– И оставила детей расплачиваться за те ошибки, что сама совершила. – Стивен легко сжал руку Мэг в своих горячих ладонях. – Расскажи об отце. Он любил свое дело? Где вы жили?

– В районе Джеймс-Ривер. – Мэг вздохнула. Она не могла без слез вспоминать отчий дом – просторный особняк в неоклассическом стиле с восхитительным видом на реку. – У нас был такой красивый дом... папа сам обставил его, сам выбирал мебель, картины, украшения....

А теперь благодаря глупости матери и стараниям Чарльза все, все пропало!

– Как называлась ваша плантация?

– Эшли-Гроув.

– Эшли-Гроув?! – Стивен упал спиной на подушки, выпустив руку Мэг.

– Ты что, знаешь это место? Видел наш бывший дом?

– Твоего отца звали Энтон Дрейк?

– Да. Ты был с ним знаком? Каким образом?!

– Я... нет, не был... Но в Тайдуотере это имя всем известно. До меня доходили рассказы о том, каким замечательным хозяином был Энтон Дрейк.

У Мэг задрожали губы. Да, отец был действительно замечательным хозяином. Он вкладывал душу в дом и плантации. Но все дело его жизни пошло прахом из-за глупой, тщеславной женщины, которой сладкие речи лживого негодяя вскружили голову.

Ее дочь поклялась, что никогда не повторит подобной ошибки. Но похоже, сейчас – от этой мысли слезы Мэг мгновенно высохли – дочь свернула на дорогу, однажды пройденную матерью. Разве не ту же ошибку в эту минуту совершает сама Мэг, поддавшись обаянию Стивена Уингейта.... если только это его настоящее имя? Ее глупое сердце готово поверить всему, что говорит этот красивый незнакомец, внезапно возникший в ее жизни неизвестно откуда. Но слова – это всего лишь слова. А ведь есть доводы серьезнее. Исполосованная плетью спина, следы кандалов – все свидетельствует против их полуночного гостя. Все говорит о том, что он заслуживает доверия не больше, чем Чарльз Галлоуэй.

Мэг вскочила с табурета, едва не перевернув миску с горохом на кровать. Неважно, что он подумает о ее поведении. Главное – куда-нибудь скрыться. Или хотя бы отойти на безопасное расстояние, не видеть этот обжигающий взгляд, не поддаваться внезапному влечению.

– Закончишь сам, – бросила она через плечо. Мэг кинулась к рабочему столу, громче обычного застучала посудой. Пусть знает, что ей болтать некогда! Вот и лепешки маисовые нужно испечь, и... еще масса всяких дел ждет! Она достала с полки жбан, отмерила муки для лепешек.

– А если бы жизнь сложилась по-другому? – снова раздался голос Стивена. – Если бы вы сохранили и дом, и плантации в Тайдуотере – чем бы ты занималась? Вышла бы замуж?

– Нет! Я никогда не выйду замуж! Стивен в изумлении поднял брови:

– Откуда такая горячность? Неужели всему виной Чарльз и Квентин?

– Не только, – нехотя призналась Мэг. – У меня ведь были поклонники. Довольно приятные молодые люди... наследники соседних с нашей плантаций. Они ухаживали за мной, пока я тоже считалась богатой наследницей Эшли-Гроув.

В желчном голосе матери, когда она обращалась к Мэг, всегда звучал неприкрытый сарказм. Мэг до конца дней не забыть ее слов: «Бедняжка ты моя. Молодые, красивые мужчины никогда не обратят на тебя внимания. С твоей внешностью нечего и надеяться на большую любовь и страсть. Уж лучше бы ты приняла предложение старика Бейлиса. Он-то хоть изменять не будет».

Мэг содрогнулась при воспоминании о пронырливом, с вечно бегающими маслеными глазками судье Натане Бейлисе. Подписав документы на опеку Чарльза, он сполна отплатил за то, что Мэг отвергла великую честь стать его женой.

Наверное, отец тоже не питал особых надежд на замужество дочери. Он не раз предупреждал Мэг о корыстных мотивах ее поклонников. И жизнь доказала, что отец был прав.

«Замуж нужно выходить только по любви, доченька. Жить с человеком, который тебя не любит, – большое несчастье», – часто повторял отец. Уж он-то знал, что говорил! Сам совершил ошибку, женившись на женщине, которая была способна любить только себя.

Папа всегда добавлял, что в один прекрасный день Мэг встретит достойного человека с любящим сердцем. Но она догадывалась, что он лишь утешает дочь, не слишком веря в ее счастливое замужество.

И дочь решила, что скорее останется в одиночестве до конца своих дней, чем согласится на брак без любви и верности.

Решение это оказалось не таким уж и сложным, поскольку ни один из встретившихся в ее жизни мужчин не затронул сердца Мэг. Она считала, что Создатель лишил ее романтической струнки – той самой, из-за которой многие женщины с легкостью теряют голову. Да, Мэг так считала. До тех пор, пока в ее жизни не появился Стивен Уингейт.

– Где же теперь твои поклонники? – мягко спросил Стивен.

– Исчезли вместе с Эшли-Гроув. Ни один из них не затронул сердца Мэг, и все же мужское предательство ее потрясло.

– Все до единого?

– Все, кроме достопочтенного Питера Барнаби. Да и тем двигала вовсе не любовь, а уверенность, что Мэган Дрейк – идеальная жена для священника: скромная, трудолюбивая, невзрачная.

– Но ты и ему отказала? Почему?

– Он меня не любит. А я не люблю его. Изумленный взгляд Стивена так и впился в лицо Мэг:

– По-твоему, брак без любви невозможен?

– Конечно, нет! Любовь и верность – вот то единственное, что для меня было бы важно в браке. Впрочем, это не имеет значения... потому что я все равно не выйду замуж.

– А на какие средства ты жила бы в Тайдуотере?

– Учила бы детей музыке.

– Ты играешь? На чем?

– Больше всего люблю клавесин, но играю еще на виолончели и флейте.

– У вас здесь есть инструменты? Мэг подняла глаза от миски с тестом:

– Только флейта.

Услышав пару дней назад фамилию Мэг, Стивен как-то не связал ее с Дрейками из Эшли-Гроув. И все еще не мог прийти в себя от мысли, что дочь Энтона Дрейка вынуждена жить в такой нищете.

Стивен даже подумал, не рассказать ли ей всю правду о том, как он попал к Гираму Флинту... но в конце концов промолчал. Вряд ли Мэг поверит, что ни в чем не повинного человека объявили отъявленным преступником и отдали на каторжные работы.

– Если ты сейчас же не займешься горохом, – неожиданно прервала его мысли Мэг, – ужина нам не видать.

Стивен беспомощно уставился на миску. У Мэг здорово получалось... Нужно было присмотреться, как она это делает.

– Покажи еще разок.

Мэг потеряла дар речи от неслыханной просьбы. И от возмущения.

– Ты что же, ни разу в жизни не видел, как лущат горох?! – накинулась она на Стивена.

Вот дьявольщина! Да он и на кухне-то ни разу в жизни не был. Среди английской аристократии не принято общаться с челядью в подсобных помещениях.

– Как-то не пришлось, – буркнул Стивен. Опять в глазах Мэг он будет выглядеть ни к чему не приспособленным, бесполезным человеком. Лишней обузой, свалившейся неизвестно откуда ей на плечи.

Мэг подошла к кровати, взяла из миски стручок и продемонстрировала эту простейшую операцию. Стивен с восхищением следил за точными и быстрыми движениями ее пальцев. Такие миниатюрные, изящные ручки... и как же много они умеют делать!

– Ну? Понял? Справишься? – поинтересовалась она, точно у безнадежного идиота.

В его ответе гордости было больше, чем уверенности:

– Конечно! Проще простого!

– Вот и отлично. – Мэг вернулась к столу. Стивен попытался расщепить верхушку стручка, но задача оказалась далеко не такой простой. Это у Мэг все выходило легко и естественно и руки буквально летали над миской с горохом. Пальцы Стивена, неуклюжие, неловкие, наотрез отказывались повиноваться. А чертовы горошины стреляли из стручка куда угодно, только не в котелок.

Сосредоточенно сдвинув брови, Стивен как мог расщеплял один стручок за другим, невольно возвращаясь мыслями к отцу Мэг. В Тайдуотере ходило немало рассказов об Энтоне Дрейке, одном из тех редких людей, которые вызывают всеобщую любовь и восхищение.

И о единственной дочери Дрейка Стивен тоже слышал. Именно ее называли истинной хозяйкой Эшли Гроув, поскольку жена Энтони была прикована к инвалидному креслу. И со своими обязанностями, по слухам, Мэг справлялась прекрасно. Дочь Энтона тоже все вокруг любили и уважали. Чего нельзя сказать о матери Мэг.

Еще стручок. И еще один. Большим пальцем Стивен машинально проводил по влажной ярко-зеленой поверхности и отбрасывал пустые половинки в сторону.

В Эшли-Гроув поговаривали, что нынешний хозяин плантаций лишил детей Дрейка наследства обманным путем. Зная подлый нрав Гирама Флинта, Стивен нисколько не сомневался в правдивости слухов.

Очередной скользкий шарик выскользнул из пальцев и полетел на кровать. Стивен дотянулся до горошины, бросил в котелок.

Нельзя ли как-нибудь доказать мошенничество Флинта и вернуть поместье Мэг и Джошу? Стивен пришел в восторг от удачной мысли. Во-первых, тем самым он помог бы Мэг, ну, а во-вторых – отомстил бы Флинту. Ведь поместье Эшли-Гроув, насколько ему известно, – самое ценное, что есть у этого подонка...

Мэг отошла от стола, склонилась над камином. На ней было все то же кошмарное платье серо-зеленого цвета. Стивену вдруг до боли захотелось увидеть ее в пышном шелковом наряде, каких наверняка было немало у наследницы Эшли-Гроув. Вспомнив дразнящие полушария, мельком приоткрывшиеся в вырезе бесформенного платья, он едва сдержал стон. Воображение услужливо рисовало восхитительные картины... вот Мэг перед ним в красивом, облегающем фигуру платье... а вот он уже раздевает ее – сначала снимает платье, затем нижнюю юбку и, наконец, сорочку...

Его пальцы продолжали сражаться с непокорными стручками, но Стивен видел лишь, как эти пальцы одну за другой расстегивают пуговицы на сорочке. На возникший перед мысленным взором образ обнаженной Мэг его тело отозвалось молниеносно. И вполне естественным образом.

– Ты что делаешь?!

Гневный оклик Мэг вернул Стивена с небес на землю. Оказывается, он предавался мечтам, продолжая нещадно терзать стручки, да так увлекся, что кровать и даже пол оказались усыпаны горохом.

– Теперь собирай, – сказала Мэг. В таком виде?! Ну уж нет. Фантазии сыграли с ним злую шутку. Не хватало еще, чтобы Мэг увидела, до чего распалило его воображение. Стивен упрямо насупился.

– Сам раскидал – сам и собирай, – повторила Мэг. – Не будем же мы топтать горох и разносить по всему дому.

Чертыхаясь сквозь зубы, Стивен отставил миску со стручками и котелок на край кровати и спустил ноги на пол. Слава богу, Галлоуэй предпочитал длинные ночные сорочки – эта доходила Стивену до колен. Но перед тем как подняться с кровати, он все-таки украдкой бросил взгляд вниз. Хотел проверить – достаточно ли пристойный у него вид, чтобы предстать перед дамой. Куда там! Чертова рубаха оказалась чересчур узка.

Стивен лихорадочно схватил с постели простыню, обернул бедра и потихоньку присел, в душе молясь, чтобы дела отвлекли внимание Мэг от той малопривлекательной картины, которую он сейчас из себя представлял, ползая по земляному полу за каждой горошиной. Когда весь горох в поле зрения был собран, Стивен заметил еще несколько зеленых шариков, закатившихся под кровать. Дотянуться до них он мог только на четвереньках.

К несчастью, пока он собирал горох вокруг кровати, распроклятая простыня сползла с бедер и обмоталась вокруг ног, мешая движениям. Буркнув себе под нос что-то в высшей степени неприличное, Стивен отшвырнул простыню прочь и сунул голову под кровать.

Так, кажется, теперь все. Нет, еще одна. Он потянулся за последней сбежавшей горошиной... В этот миг сзади раздался сдавленный возглас Мэг. А голые ноги и спина Стивена покрылись мурашками от неизвестно откуда взявшегося ветерка. Боже правый! Да он же торчит посреди комнаты, выставив голую задницу на всеобщее обозрение! Стивен как ошпаренный вскочил на ноги.

Ну, мыслимо ли такое – чтобы потомственного британского лорда застали на четвереньках, задом вверх, да еще без штанов!

Пунцовый от стыда, он юркнул обратно в постель и поспешно натянул простыню. К этому времени у Мэг, похоже, первый шок прошел. Запрокинув голову, она звонко расхохоталась. Стивен впервые слышал ее смех... такой задорный, грудной, мелодичный.

– Вовсе не смешно, – буркнул он, но собственный позор теперь казался не таким уж и страшным. Невелика цена за то, чтобы услышать веселый смех Мэг. Стивен готов был слушать этот смех бесконечно.

И дал себе слово, что найдет способы заставить ее смеяться почаще.

Через пару минут он украдкой взглянул на Мэг. Та яростно орудовала метлой, не поднимая взгляда от утрамбованного земляного пола. Но плечи ее время от времени вздрагивали, и, судя по сдавленному хихиканью, воображение было все еще занято недавним представлением.

А мысли Стивена вернулись к рассказу Мэг об отце, о жизни на плантации. Эта девушка потеряла все... семью, дом, привычный уклад. Из хозяйки Эшли-Гроув превратилась в полунищую крестьянку и вынуждена работать не покладая рук, чтобы как-то прокормить себя и брата. И хоть бы одна жалоба сорвалась с се губ! Нет, Мэг не жалуется на судьбу – просто делает то, что считает своей обязанностью. Ее удивительная сила духа, ее стойкость внушали благоговение.

Но этот чертов старший брат... как его там... Квентин! Пристрелить бы негодяя за то, что бросил Мэг и Джоша в самый трудный для них момент, в ситуации, таящей массу опасностей, с которыми женщине справиться не под силу! Даже такой отважной, как Мэган Дрейк.

Стивен очень страдал от того, что своим появлением увеличил и без того непосильный груз забот Мэг. Найти бы возможность отблагодарить ее за доброту и участие. Если ему удастся ускользнуть от Флинта и вернуться в Англию – обязательно пришлет Мэг и Джошу денег.

А еще... еще попытается вернуть Дрейкам отчий дом и принадлежавшие их семье земли. Да, если адвокаты смогут найти хоть какую-то зацепку и доказать незаконность сделки, Флинт поплатится за страдания Мэг и самого Стивена!

Закончив подметать; Мэг достала из угла длинную корявую палку и принялась что-то чертить на полу. Под удивленным взглядом Стивена утрамбованная земля расцветала искусным узором из диковинных цветов и листьев. Ну, прямо как ковер, подумал Стивен.

– Что это ты делаешь?

Лицо Мэг озарилось по-детски застенчивой, чуть сконфуженной улыбкой:

– Глупо, да? Сама понимаю, что глупо, но мне нравится. Так меньше похоже на земляной пол, правда?

Правда! И вот что – кроме денег, из Англии Мэг получит и ковер! Эта девушка заслуживает того, чтобы ходить по самым роскошным коврам, носить самые прекрасные платья... она очень, очень многого заслуживает.

Мэг вдруг подняла взгляд от своего импровизированного ковра.

– Ты жил в Йоркшире? А где? У тебя там дом?

– Да, пом... – Стивен прикусил язык. Слово «поместье» вряд ли устроит Мэг. Она и так полна недоверия. Не дай бог, решит, что он ей врет. – ...м-мм... ферма. Уингейт-Холл.

– И невеста твоя тоже живет в Йоркшире? Все ясно. Когда Мэг в первый раз спросила о невесте, он на миг заколебался. Всего лишь на миг. Но эта заминка ее насторожила.

– Я же говорил, у меня нет невесты.

Лжец! Мэг не произнесла этого вслух, но ее укоризненный взгляд был более чем красноречив.

В чем-то она, возможно, и права...

Стивен действительно обручился незадолго до поездки на континент, закончившейся столь плачевно. Но теперь он был абсолютно уверен в том, что о помолвке можно забыть.

Прошло два года с тех пор, как фрегат «Морской сокол» вышел из Дувра в море, унося на борту среди прочих завербованных и Стивена Уингейта. Нет сомнений, что родные и знакомые уже сочли его погибшим. Невеста же Стивена, очаровательная, тщеславная, легкомысленная Фанни Стодарт, наверняка одной из первых вычеркнула его из памяти. Какой ей смысл тратить лучшие годы и красоту, ожидая исчезнувшего жениха?

Губы Стивена искривились в ядовитой гримасе. Он был уверен, что признанная красавица лондонского высшего света Фанни Стодарт без труда подыскала ему замену и, скорее всего, уже вышла замуж за какого-нибудь наследника столь же громкого титула.

Казалось бы, мысль о том, что невеста раскрыла объятия другому мужчине, должна была бы терзать Стивена.

Но эта мысль, напротив, принесла с собой лишь огромное облегчение.

Стивен любил невесту не больше, чем она его. Представителям высшего света не положено жениться по любви. Брак в его кругу – это возможность укрепить положение в обществе, расширить связи, объединить состояния. Эти причины и стали для Стивена решающими, когда он сделал предложение Фанни Стодарт. Ее отец, лорд Стодарт, считался одним из влиятельнейших политиков Англии.

Однако каждая встреча с невестой приносила Стивену все больше разочарования. Он проклинал свою поспешность и втайне мечтал о разрыве. Но разорвать помолвку – поступок, недостойный джентльмена... Стивену пришлось смириться с неизбежным и уповать на то, что объятия его прелестной возлюбленной, леди Каролины Тэбер, возместят любовь и теплоту, недоступные в браке по расчету. В конце концов, не он первый, не он последний... Содержать любовницу, имея жену, в его кругу скорее правило, чем исключение, и многих приятелей Стивена такая возможность даже радовала.

– А ферма большая? – спросила Мэг.

– Да. – Уточнять, насколько большая, Стивен не стал. Все равно Мэг ему не поверит. В ее ответном взгляде и без того сквозило недоверие. – Что ты так удивляешься? Ты же слышала, что я довольно состоятельный английский джентльмен, которого силой завербовали на военный корабль.

– Насчет состоятельности ты ни слова не говорил. – Мэг определенно считала все его заверения небылицами. – Я не была в Англии, но знаю об этой стране достаточно много. Богатого – или, как ты выражаешься, состоятельного – человека в Англии насильно завербовать нельзя!

– Тут ты права. Случайно – нет. Но в моем случае о случайности не может быть и речи. Вербовка была тщательно спланирована и организована. Недоброжелатель... скорее даже враг проявил дьявольскую изобретательность.

– Враг?! – Глаза Мэг округлились. – Кто же он такой?

– Господи, если б я только знал! Прежде я и не догадывался, что кто-то может настолько меня ненавидеть.

Мэг сосредоточенно сдвинула брови.

– Значит, по-твоему, то, что с тобой произошло, – не случайность? Почему ты решил, что за этим кто-то стоит?

– Потому что услышал, разговор двоих головорезов, которые меня схватили.

Хриплые, злые голоса бандитов до сих пор звучали в ушах Стивена.

– Пришить бы молодчика – да и дело с концом. Оно и сподручнее, и надежнее. Возись тут с вербовщиками. А ну как еще смоется?

– Заткнись лучше. Тот тип, что нас нанял, ясно сказал – сразу не убивать. Чтоб подыхал долго и корчился как червяк, пока Создатель его не приберет. Хошь получить монету – делай как приказано!

Этот неведомый враг, кто бы он ни был, обладал изощренным умом и дьявольской проницательностью. Чуть позже Стивен получил возможность в этом убедиться. Передавая пленника в руки вербовщиков, бандиты посоветовали не обращать внимания на его дорогую одежду. Объяснение звучало вполне правдоподобно. Этот вор и мошенник, сказали они, просто-напросто обводил торговцев вокруг пальца. Одевался в кредит, выдавая себя за аристократа.

С этой минуты вербовщики, не посмевшие бы схватить настоящего лорда, перестали обращать внимание на любые протесты Стивена.

Ничего. Придет день, когда он вернется в Англию. И тогда уже ничто не спасет его неизвестного врага от заслуженной кары. Стивен заставит мерзавца пожалеть, что он появился на свет божий!