Текст книги "Юмор – выше пояса. Записки сатириста. Смехотворения"

От смешного до великого

«Вчера я читал в газетах, что ради освобождения России от большевиков и её пробуждения к новой жизни надо эвакуировать Уфу. Сегодня на центральной улице увидел настоящего француза с отмороженными ушами…»

Ярослав Гашек. «Из дневника уфимского буржуя»,1919

У каждого – свой Гашек. А у меня он – особенный. Мне он близок не только как знаменитый сатирик, автор замечательного романа о бравом солдате Швейке, но и как легендарный человек, который задолго до моего появления в этот мир свободно ходил по моей родной земле. И не просто ходил, а оставил навеки незабвенный след в истории нашего края.

Всем на свете известно, что во время Первой мировой войны Гашек был призван в австро-венгерскую армию, но сдался в русский плен и после Октябрьской революции перешёл на сторону Советской власти, вступил в РКП(б) и в Красную Армию. В России он пробыл пять лет. Восемь месяцев из них (с перерывом, в связи с отступлением Красной Армии) работал в Башкортостане.

Впервые он появился в будущей столице нашей республики 31 декабря 1918 года вместе с политотделом 5-й армии, которая освободила город от белогвардейцев. Его назначили заведующим типографией, в которой печаталась красноармейская газета «Наш путь». Именно здесь Ярослав познакомился с работницей типографии двадцатичетырёхлетней Шурой Львовой. Она сирота из бедной крестьянской семьи, родом из Бирского уезда, что недалеко от моей родной деревни. Гашек называл мою землячку просто Шулинькой. «Служебный роман» будущего автора знаменитого сатирического романа плавно перерос в настоящую любовь. Их брак был зарегистрирован в Красноярске в 1920 году. Этот брак оказался гораздо успешнее предыдущих – Шулинька была с Ярославом до самой его смерти.

В 2013 году в Москве прошли юбилейные мероприятия, посвящённые 130-летию со дня рождения Ярослава Гашека. Организаторами их выступили Чешский центр – Чешский Дом «Москва» и Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы им. М.И. Рудомино при поддержке посольства Чешской Республики в Российской Федерации. В качестве почётных гостей мы с первым секретарём Союза писателей России Геннадием Ивановым приняли участие в церемонии открытия памятника Ярославу Гашеку и на торжественном приёме «в духе произведений чешского сатирика».

Во время приёма я пообщался с автором бюста, известным чешским скульптором Михалом Моравцем. Оказывается, он хорошо знает Уфу и её историческую роль в биографии писателя-сатирика. На мой вопрос: «Как долго вы работали над своим последним шедевром?» мастер ответил:

– Четыре месяца.

Надо же, за такой короткий срок – какая прекрасная работа! Она заняла своё достойное место во дворе библиотеки иностранной литературы среди памятников великим зарубежным писателям.

Называть Ярослава Гашека «иностранным» – как-то язык не поворачивается. Да не чужой он – а свой, наш дорогой «зять»! И Уфа со своими старыми домами и улицами помнит его. Вот, например, здание бывшего Дома офицеров на углу улиц Коммунистической и Карла Маркса, где в 1919 году выступал перед красноармейцами Ярослав Гашек. Об этом напоминает нам мемориальная доска на наружной стене исторического дома.

«Уфимский период» Ярослава Гашека был весьма плодотворным и в плане творческом. У нас он написал на русском языке свои острые фельетоны, статьи, информации с фронтов гражданской войны, обращения красноармейцам. Ещё в молодости я переводил уфимские фельетоны Гашека на башкирский язык и публиковал их в сатирическом журнале «Хэнэк».

Накануне юбилея Ярослава Гашека, прочитав его произведения снова с наслаждением и восхищением, я посвятил ему стихотворение, которое перевёл с башкирского известный русский поэт Николай Переяслов.

 
Наполеону – кто мог помешать
явить Европе норов свой и силу?..
Но понял он, придя с мечом в Россию,
что меж великим и смешным – лишь шаг.
 
 
С тех пор прошло уже две сотни лет,
но не случайно, видимо, что именно
сегодня я – башкир с французским именем —
опять ту правду вытащил на свет.
Кому-то – смех, ну, а кому – хоть плачь!..
Гоня французов, конники-башкиры,
прошли вместе с Кутузовым полмира,
чтоб по Парижу прокатиться вскачь.
Поди, сдержи в порыве к славе наших-ка!..
 
 
Век пролетел – и, повторив накал,
Уфа встречала Ярослава ГАШЕКА,
что Колчака из города прогнал.
Мечтал ли ШВЕЙК,
что этот край под снегом
он покорит однажды навсегда?
 
 
Да, он пришёл с оружием сюда,
но покорил сердца народа – СМЕХОМ!
Он сделал то, что совершить не смог
Наполеон, изранив душу века.
Ведь мы за то и полюбили Швейка,
что он проделать Гашеку помог
тот путь, что от смешного до великого
ведёт людей сквозь беды и года.
Горит над ним сатирикам звезда,
всех остальных одаривая бликами.
 
 
Что нам от войн великих остаётся?..
Народ читает Швейка – и смеётся…
 

Председатель правления СПР Валерий Ганичев, поэт-переводчик Николай Переяслов и поэт-сатирик Мар. Салим на литературном вечере. Москва, 2007.

Великан сатиры

«И повсюду представляли:

Это – русский великан!»

Сергей Михалков. «Дядя Стёпа»

Кто же не знает легендарного Сергея Михалкова (1913–2009) – классика советской литературы, сатирика мирового масштаба, поистине великого российского писателя! Его стихи дети учат наизусть. Взрослые читают взахлёб. А все сознательные граждане… поют стоя. Государственный гимн. Слова которого написал всё тот же Сергей Михалков. Да как не знать такого человека, знает его всяк и каждый.

Я с ним впервые встретился тридцать лет тому назад. Тогда, после отдыха в санатории «Янгантау», Сергей Владимирович приехал в Уфу, где был организован его творческий вечер. Во Дворце культуры «Нефтяник» он читал свои стихи и басни. Почитатели его таланта приняли выступление живого классика на «ура», долго аплодировали, не отпускали со сцены. А когда я подарил ему дружеский шарж, написанный художником «Хэнэка» Альфредом Штабелем, лицо его засияло, он пожелал журналу дальнейшего процветания и призвал нас, башкирских сатириков, ещё смелее бороться с недостатками.

Сергею Михалкову тогда было всего 70 лет. В те годы он частенько приезжал в Башкортостан и всегда признавался в искренней любви к нашей республике, выражал восхищение её жителями.

Да и жители Башкортостана очень уважали, я бы сказал даже, любили его, человека очень живого и энергичного. До сих пор встречи с ним с особой теплотой и гордостью вспоминают современники великого поэта.

«Когда я был секретарём Башкирского обкома КПСС, пригласил его приехать в Башкирию, – вспоминает писатель Тагир Тагиров (Т.И. Ахунзянов). – Сергей Владимирович приглашение принял. Ему очень понравился санаторий «Янгантау», он подружился с главным врачом Рашитом Акбашевым и стал там частым гостем. А в один из своих приездов (как сейчас помню – в 1984 году), – у Тагира Исмагиловича даже глаза заблестели, – Сергей Владимирович привёз мне членский билет Союза писателей СССР».

Сергей Габриелов, бывший работник обкома партии, вспоминает забавный случай, произошедший однажды в санатории. «Как-то мы с Сергеем Владимировичем прогуливались по аллее. Навстречу бежал маленький мальчик. Вдруг он остановился и обратился к Михалкову:

– А я вас знаю! Вы – дядя Стёпа!

Сергей Владимирович с улыбкой потрепал мальчика по плечу. И потом довольно говорил:

– В Башкирии меня и дети уважают!»

Все, кто встречался в те годы с Сергеем Михалковым, единодушно признают, что он разительно отличался от иных высокопоставленных гостей из Москвы: он, Большой Человек, Герой Социалистического Труда, лауреат государственных премий и т. д. и т. п., в общении был прост и доброжелателен и стал для Башкортостана самым близким, «семейным» другом. Да, дядя Сергей был для нас хорошим «знакумом» – именно так зовут башкиры особо близких к семье русских, почти как родных. Многие его стихи и басни переведены на башкирский язык, напечатаны в республиканских газетах и журналах, и большая их часть – конечно же, в нашем сатирическом журнале «Хэнэк» («Вилы»).

Сергей Владимирович до конца своих дней был полон сил и творческой энергии. Со всей душой и присущим только ему организаторским талантом исполнял обязанности председателя Международного сообщества писательских союзов, если сказать проще, являлся главным писателем для всех писателей СНГ. Не оставлял без своего отеческого внимания литературные творения собратьев по сатирическому цеху. В том числе и мои. Когда он узнал, что у меня готовится к печати однотомник сатирических произведений, попросил показать ему рукопись. Я, конечно, ни на что особенно рассчитывая, дал, но каково же было моё удивление, когда через некоторое время получил по почте ни что иное как предисловие к книге!

Директор издательства, прочитав его, воскликнул:

– Прекрасно! – И строго, как это и подобает людям в его должности, спросил у меня: – А почему он не указал свои регалии? – Его и так все знают, – говорю я.

– Ты думаешь, я только не знаю?! Книга ведь такая вещь, она не на один год, а на десятилетия… Для грядущих поколений!

– Но мы не можем что-то менять в тексте Михалкова. Раз он не указал регалии, значит, не счёл это нужным, а может, посчитал нескромным.

– Тогда сам допиши! В послесловии.

Прав, как всегда, начальник. Не каждый год у меня выходит такая солидная книга на русском языке. Можно сказать, только раз за 60 лет. Если ждать следующую… Так что самый раз сказать о Сергее Владимировиче свои искренние слова. Что я с удовольствием и сделал. Да, наша жизнь не всегда как в басне. Зато в баснях – точно как в жизни…

В предисловии к моей книге, размышляя о нынешнем состоянии сатиры и юмора, он пишет, что чрезвычайно редкий в литературе жанр басни «требует от писателя острого ума и виртуозного владения словом». Это целиком и полностью относится к нему самому. Ведь мы хорошо знаем, что Сергей Михалков – именно такой баснописец, у которого и ум острый, и слово меткое.

Мой сатирический однотомник «Белым по чёрному» был признан Международным сообществом писательских союзов «Лучшей книгой 2009 года» в номинации «Юмор и сатира» и удостоен Международной литературной премии имени Сергея Михалкова.

Так уж получилось: после кончины великого баснописца нашего времени, я усердно работал в этом редком жанре и на собственной шкуре почувствовал, какой он не просто редкий, но и ответственный, я бы даже сказал – опасный. В сто, нет, в тысячу, а может, и в миллион раз был прав Сергей Владимирович, когда написал:

 
Вот пишешь про зверей,
про птиц и насекомых,
А попадаешь всё в знакомых…
 

Его слова остались в моей памяти (и не только в моей) как пожелания самого близкого человека, доброго знакума: «Я радуюсь творческим достижениям совсем ещё молодого, по сравнению со мной, коллеги по сатирическому цеху, автора более двух десятков книг, талантливого российского писателя-сатирика Марселя Салимова. Желаю всем читателям – мира в каждом доме, взаимопонимания, исполнения добрых надежд, здоровья и счастья – словом, всего того, чего желаю и себе, и моей любимой великой России».

В 2013 году исполнилось 100-лет со дня рождения С.В. Михалкова. В связи с этой датой я написал стихотворение, посвященное Сатирику с большой буквы, которое перевёл на русский язык Николай Переяслов.

 
Пусть со свистом несутся года,
утекая, как в речке вода,
но такому – вовек не забыться:
в самом центре башкирской столицы
с чтеньем басен своих и стихов,
своей смелостью всех восхищая,
проходимцам грехов не прощая,
выступал – сам Сергей Михалков!
Во Дворце для нефтяников – сроду
не сходилось так много народу,
а ведь тут не концерт, не кино,
тут с поэтом общение… Но —
зал то дружно смолкал, то смеялся,
когда в дымке стихов вдруг являлся
дядя Стёпа – любимый герой…
– Браво! Браво!!! – кричали порой.
Есть великая сила в сатире —
это чувствуют все во всём мире.
Смех оружие в руки даёт
тем, кто с пошлостью битву ведёт!
Потому в зале снова и снова
все просили читать Михалкова
и, любя сердцем Башкортостан,
он читал и читал… хоть устал.
И, любовью такой растревожен,
край башкирский в ответ ему – тоже
благодарность излил, как пожар,
скакуна предложив ему в дар.
Но поэт лишь в усы рассмеялся,
от подарка легко отказался,
руководству «спасибо» сказал —
и ему аплодировал зал.
Но зато – от журнала сатиры
в честь звучавшей весь вечер тут лиры
принял шарж он, улыбкой своей
одарив всех вокруг, как друзей.
А, прощаясь, сказал между делом:
– Быть сатириком —
значит, быть смелым!
Вы запомните это, друзья…
 
 
И уж годы промчались, а я,
как завет ВЕЛИКАНА САТИРЫ,
всё храню в сердце пламя задиры,
всё веду с недостатками бой,
видя в памяти перед собой —
зал в Уфе и звенящее слово,
что летит к нам из уст МИХАЛКОВА.
 

Летописец, а не пророк

Российские и украинские сатирики хорошо знали Михаила Яковлевича Воловика – человека скромного и обаятельного, чьи интернациональные произведения пополнили мировую сокровищницу юмора, будучи изданными на многих языках.

Дядя Миша, как ласково величали его десятки писателей, сотни инженеров, тысячи рабочих, родился в 1917 году на Украине. А ушёл от нас в 1994 году в расцвете творческих сил, полный новых замыслов…

Получив высшее образование в городе Запорожье, он был направлен на работу на Уфимский моторный завод. Здесь прошёл трудовой путь от мастера до заместителя главного инженера, зарекомендовав себя высококвалифицированным специалистом и умелым организатором. Ему присвоены почётные звания “Заслуженный рационализатор РСФСР” и “Заслуженный работник культуры БАССР”.

Талант его многогранен. Почти полвека проработав на Уфимском моторостроительном производственном объединении – флагмане промышленности республики, он поистине стал мастером своего дела. Ему принадлежат более ста изобретений и рацпредложений. Токарные станки, двигатели внутреннего сгорания, новая авиационная техника, изделия, известные не только в нашей стране, но и за рубежом – это тоже творческий труд Михаила Яковлевича. Будучи доцентом, более четверти века он преподавал в Уфимском авиационном институте, подготовил сотни инженеров. Однако широкой общественности Михаил Воловик известен прежде всего как талантливый писатель-сатирик. За свою долгую творческую жизнь он выпустил в свет полсотни книг.

Четверть века Михаил Воловик являлся членом редколлегии башкирского сатирического журнала “Хэнэк” (“Вилы”). И все эти годы он был близким товарищем и другом не только главного редактора, то есть, моим, но и всех без исключения сотрудников редакции. Вместе мы организовывали «весёлые встречи» с рабочими и специалистами. А сколько писем мы с ним писали в обком и ЦК с просьбой разрешить издавать наш журнал и на русском языке! Правда, все наши обращения остались тогда без ответа. Но, в конце концов, мечта Михаила Яковлевича и всех башкортостанских сатириков осуществилась. Вот тогда-то он стал моим настоящим помощником. Как автор, он не только сам принимал активное участие в «Вилах», но и привлекал других русскоязычных авторов, организовал переводы на русский язык произведений башкирских сатириков.

Человек большой души и разносторонних интересов, Михаил Воловик всегда был в гуще жизни, оперативно откликался на события, происходившие в стране, меткими, лаконичными стихами, баснями. Не случайно он так поведал читателям о себе:

 
Мои стихи рождаются в свой срок,
Я летописец, а не пророк.
 

Произведения сатирика злободневны, как никогда, и сейчас. Вот, например:

 
Когда наводит бес порядок,
То обеспечен беспорядок.
 

В метких, афористично ёмких стихах даются обобщения, бьющие не в бровь, а в глаза тем, кому собственное спокойствие, безделье и инертность дороже прогресса. Вообще, лаконичность формы, умение в нескольких строках дать меткую, я бы даже сказал, убийственную, характеристику – главное достоинство сатиры Михаила Воловика.

Второй особенностью творчества поэта-сатирика является уникальная способность создавать и очень кстати применять каламбурные рифмы и словосочетания. Тут в каждом произведении – поэтические находки, из них слова не выбросишь и не вставишь.

И третье – умение показать типичные негативные явления во всей их неприглядности, уродливости, да так, что они никого не оставляют равнодушным. Произведения баснописца работают на позитивную реформу, на защиту природной и духовной среды. И нельзя не согласиться с автором, когда он утверждает: «Мы каковы – таков наш край!»

Неоценимую помощь Михаил Яковлевич оказал своим башкирским коллегам переводами их произведений на русский язык. Он подарил читателям антологию башкирской сатирической поэзии – книгу «Мысли вслух», куда вошли лучшие произведения местных авторов. Эта книга была удостоена специальной премии Союза писателей Башкортостана.

Лично я благодарен Михаилу Яковлевичу за его благородный труд по переводу на русский язык моих сатирических стихотворений и поэмы «Длинная рука». (В скобках скрою свою улыбку: а у тогдашних воров руки были ещё не так длинны, как у нынешних!) Именно благодаря переводам М. Воловика русский читатель впервые узнал о существовании в мире поэзии некоего молодого башкирского поэта-сатирика со странноватым именем Мар. Салим. (Это сейчас, отмечу опять в скобках, знают многие, что означает сей псевдоним в переводе со старотюркского.)

Михаил Воловик первым из русских поэтов-сатириков обратился к художественной обработке башкирского фольклора, написав поэмы о Ерэнсэ-Сэсэне и Алдаре-Кусэ. Особенно тепло приняли читатели и критики его “Сказание о Ерэнсэ-Сэсэне”, изданное в Уфе на русском и башкирском языках.

Для многих молодых писателей дядя Миша был наставником. И не только для молодых. Коллеги по сатирическому цеху учились у него трудолюбию, бережному отношению к слову.

Мало кто из литераторов трудился столь много, постоянно, плодотворно, как Михаил Воловик. До последнего дыхания он не выпускал из рук авторучку. И как обращение и завещание нам, россиянам, осталось его самое последнее, предсмертное произведение – “Гимн России”:

 
Боже, храни Россию.
Был честен народ искони,
Совесть вдохни в наши души.
Злобность из душ изгони!
 

Русский поэт с башкирской душой

Щедрая башкирская земля породила немало талантов разных национальностей. Многие из них, повзрослев, уезжали из республики на свои исторические родины, а русские в основном – в Москву, и там становились большими мастерами, знаменитыми людьми, а то и великими личностями. Редкие «самородки» нашли своё счастье не где-нибудь вдали от малой родины, а именно здесь, где они родились и выросли. Именно таким был и наш Александр Филиппов.

Он сам не раз повторял, что как поэт формировался под воздействием той земли, на которой родился и жил. Красоту родной земли, необъятных просторов Башкортостана воспевает он с особой теплотой и любовью. Приведу лишь один пример – одну строфу из многочисленных подобных стихотворений:

 
Где б я ни был, под любыми звёздами,
На дорогах, на путях любых,
Я зову башкирскими берёзами
Силуэты вышек буровых.
 

(«Башкирские берёзы»)

Александр Филиппов, как все русские поэты, превозносит берёзы, но не русские, как обычно, а – башкирские. Прав, стократ прав народный поэт Башкортостана Равиль Бикбаев, который отметил: «Александр Филиппов пишет о своей любви к башкирам и Башкортостану порою так, как этого не могут сами башкирские поэты».

Да, Александр Филиппов – русский поэт, но – с башкирской душою. Поистине так! Он сам любил рассказывать, что вырос среди удивительных башкирских людей, с детских лет дружил с башкирами – и потому ощущает себя башкиром. (Кстати, отмечу в скобках, Александр Павлович неплохо знал башкирский. Правда, говорил не так, как его земляки – южные башкиры, а на северо-западном диалекте. Объяснял он это влиянием языка жены-татарки). И неудивительно, когда такой поэт становится в Башкортостане своим, родным. И вполне заслуженно было присвоено ему звание «Народный поэт Республики Башкортостан». Впервые и пока единственному русскому поэту в мире!

Александр Павлович был чрезвычайно общительным, дружелюбным. И друзей у него было множество. Особенно среди башкирских поэтов и писателей.

Лично я с ним дружил с давних советских лет. Несмотря на разницу в возрасте, мы довольно быстро нашли общий язык. Особенно близкие отношения установились в 90-е годы прошлого века, когда начал выходить журнал «Вилы» на русском языке, и он частенько печатал у нас свои стихи в жанре сатирической публицистики.

А когда Александр Филиппов был назначен главным редактором новорождённого издания – газеты «Истоки», наши творческие связи стали ещё более тесными. Не было у него ни малейшего признака ложной скромности, он никогда не стеснялся обратиться с любым вопросом к своему более «опытному коллеге», проработавшему уже больше десяти лет главным редактором, открыто и всегда искренне просил то, чем я мог помочь ему в непростой редакторской деятельности.

Наша творческая дружба получила «боевое крещение» в середине восьмидесятых, когда я попал в немилость местных вождей за публикацию в своём сатирическом журнале материала, задевающего «честь» одного высокопоставленного чиновника – «зур начальника». Меня, как неблагонадёжного редактора, взяли под жёсткий контроль; обязали все материалы до публикации в «Хэнэке» согласовывать в обкоме партии с вышестоящим начальством. Тогда и сатирическая миниатюра Александра Филиппова «Пень», как «вредное» произведение, подрывающее авторитет руководителей республики, не прошла через сито бдительных цензоров. А речь-то в этой полустраничной миниатюре шла всего-навсего о торчащем на дороге пне. Самое «страшное» заключалось в том, что автор предлагал убрать старый пень. Думаю, вам понятно, в чём смысл и сила сатиры. Начальники – не дураки, они тоже сразу всё поняли.

Конечно, я переживал за каждый материал, который не попадал на страницы журнала только потому, что был «больно острый». Александр Павлович понимал это, сочувствующе успокаивал меня, так сказать, морально поддерживал. Его поддержка для меня была особенно важна в то время, когда даже «большие» редакторы, узнав, что я в опале, не очень охотно шли на откровенные разговоры со мной.

Наконец, не стерпев такое положение, я пошёл в обком и громко заявил в большом кабинете:

– Если не доверяете мне, поставьте другого редактора!

Солидный агай с седыми волосами, опытный ответработник аппарата, посмотрел на меня, молокососа по сравнению с ним, но уже не лыком шитого, а проработавшего пять лет главредактором одного из немаловажных изданий (тогда «Хэнэк» действительно являлся «боевым оружием» народа и партии, которые были действительно «едиными»), и сказал почему-то тихо, как-то по-отцовски назидательно:

– Не горячись, ты пока молодой, ещё не такое увидишь в своей жизни… Как-то при встрече выплеснул я Александру Павловичу:

– Не дают мне возможности эти «пни» из Белого дома идти в ногу со временем!.. Что такое, тридцать седьмой год что ли?! Александр Павлович мудро, как это только он умел, улыбнулся и сказал:

– Если бы тридцать седьмой… тебя, как редактора, давно упрятали бы за решётку и журнал твой закрыли бы, как это было тогда. А пока они, мне думается, тебя берегут. Для будущего. Как компетентного кадра. Там ведь сидят, хотя и начальники, но не враги же народа.

Скоро начались перестройки, реформы. «Пни» ушли. И уже никто не указывал мне, что печатать или не печатать в сатирическом журнале. Гораздо более острые, чем тот репрессированный «Пень», произведения Александра Филиппова появлялись в «Вилах». А сам он не побоялся опубликовать в своих «Истоках» мои «разгромные» рассказы. Осторожный, на первый взгляд, Александр Павлович оказался очень смелым редактором.

Он без оглядки напечатал даже те сатирические произведения, которые испуганно отвергли мои некоторые молодые коллеги в других изданиях. Вот и думаю теперь: неужели «пни» бывают и в головах редакторов? И как это они в нынешнее, совсем бесцензурное, время могут появляться даже у молодых? Может, тут дело не во времени и не в возрасте?..

В девяностые, мягко говоря, непростые годы – а если сказать точно: в то смутное время – у Александра Филиппова ярко проявился талант публициста, общественного деятеля и поэта-гражданина с активной политической позицией. Естественно, мы с ним оказались на одной стороне баррикады. Не штыком, а пером боролись мы с разрушителями великой страны, справедливо защищая интересы обманутых и обездоленных. В то время, когда многие наши коллеги по перу успешно «перекрасились», мы с Александром Павловичем сознательно не хотели, да и не могли смириться с обманом, с несправедливостью. И на президентских выборах не сочиняли оды «всенародно любимому» Борису Ельцину, а были доверенными лицами его оппонента.

Однажды Александр Павлович позвонил мне и говорит:

– Прочитал твой новый рассказ. – Голос звучит бодро. – Занеси мне свои книги на русском языке, напишу статью о твоём творчестве.

Я оторопел.

– Нет, нет! Не надо!..

– Сам знаю, что надо. А ты чего мне запрещаешь? «Пнём», что ли, стал? Тут я вспомнил, что к печати готовится мой однотомник на русском языке, где будут короткие высказывания современников об авторе. Сказал об этом Александру Павловичу – и на следующий же день передали мне от него текст по факсу. Через пару дней я заглянул к нему в редакцию.

– Ты получил мою запись? – спросил он сходу. Я показываю ему бумагу и – нарочно:

– Эту, что ли? А её действительно ты написал? – А то!.. Что, не нравится?

– А ты точно сам написал? Может, это твоя секретарша набрала на компьютере и отправила факсом… А вот Мустай Карим точно сам написал, собственноручно. Он от души расхохотался.

– Ну, ты, «Хэнэк»! Тогда вот тебе и от меня собственноручно! – И своей рукой дописал в своей записи: «Поистине Мар. Салим пишет белым по чёрному!» Это предложение оказалось последним в ряду опубликованных в книге «Белым по чёрному» высказываний выдающихся русских писателей, таких, как Сергей Михалков, Леонид Ленч, Станислав Куняев, Алексей Пьянов, о моём сатирическом творчестве.

Мне особенно нравится его слово «поистине». И не случайно, а вполне сознательно использовал это волшебное слово и я в начале своих воспоминаний о знаменитом русском поэте с башкирской душой. Да, поистине так!