Текст книги "Миссия той пассии"

Кунакхана, в которой хана

– Дорогие телезрители, располагайтесь поудобнее у голубых экранов. Сейчас будем передавать рекламу! – таким сообщением обрадовала как-то «дорогих телезрителей» очаровательная дикторша.

Естественно, чтобы передача получилась интересной, содержательной и поучительной, её поручили вести нашему старому другу Тискаребаю.

Надо сказать, что Тискаребай с его уникальной способностью не теряться ни в какой ситуации и на экране телевизора держался с такой уверенностью, словно всю жизнь ничем иным, кроме рекламирования товаров и услуг, не занимался.

– Дорогие телезрители и телезрительницы, – уверенным тоном начал Тискаребай, – а вы вообще бывали в нашем прекрасном городе? Если нет, то очень жаль. Столько в нём интересного, особенно разных строек, новостроек и перестроек. Впрочем, сильно огорчаться не следует. Потому что можно совершить путешествие с помощью телекамеры. Что мы сейчас и сделаем. Берём, значит, телекамеру, чтобы развернуть незабываемую панораму города. Видите, какая она, панорама. Незабываема, не правда ли? Оставляет неизгладимое впечатление.

Особенно кунакхана, по-русски – гостиница, по-европейски – отель. Она вроде как лицо города. Приехав впервые в город, куда вы идёте? Естественно, не в китапхану, то есть библиотеку, а в ашхану, а то и прямо в кунакхану. Потому как кунаку в чужом городе без кунакханы хана.

Тут Тискаребай даже улыбнулся своему нечаянному экспромту, приглашая и телезрителей разделить его радость по поводу столь удачного каламбура.

– Значит, кунакхана. Она, правда, недостроена, но это уже детали. Когда-нибудь всё равно достроят, потом перестроят.

Итак, поднимаемся на второй этаж недостроенной кунакханы. Осторожнее! Перил, как видите, нет, можно свалиться в лестничный пролёт. Но это уже детали. Не в перилах счастье.

Или, например, дверь. Конечно, и не в дверях счастье, однако без них нельзя. Некоторые считают, что двери надо крепче запирать. От воров. Это не совсем конструктивное решение. В жизни всякое бывает. Скажем, потеряли вы ключ. Тогда не только вор – вы сами не попадёте в квартиру. Что тогда делать? Ломать дверь? В прежние времена приходилось прямо-таки вырывать с корнем. Пригласив слесаря-сантехника. Муторное это дело – ломать дверь. И вообще – ломать. В то время, как надо строить. Но инженерная мысль наших строителей не дремлет. Они придумали дверь новой конструкции. Ломать её не надо, стоит хорошенько дёрнуть за ручку, и дверь сама вылетает из дверного проёма. Без всякой ломки. Подобная забота способствует сохранности жилого фонда. Ведь потом можно дверь обратно на место вставить.

Окно – тоже. Скажем, душно в комнате стало, вы хотите открыть окно, а оно, допустим, не открывается. Не расстраивайтесь. Стоит посильнее дёрнуть. Потому что оно не на шурупах, а на гвоздях. Теперь уж не разобраться, кто первым додумался. Но кому-то пришла в голову эта оригинальная идея. Творческая мысль строителей не дремлет.

Есть и другие новации. Скажем, приехали вы в гостиницу не одни, а с другом или с женой. А поселили вас, ну, всякое бывает, в разных комнатах. А вам, скажем, хочется пообщаться. Нет ничего проще. Не надо ходить в гости, стучать в дверь и вообще надоедать своим визитом человеку, который, может быть, в этот момент не в духе. И без того слышимость отличная. Из-за особого устройства стен. Без звукоизоляции.

А зачем, собственно, изолировать звук? Не надо его изолировать. Бывают удивительно неясные звуки. Скажем, концерт симфонического оркестра. По телевидению. Сидите и слушайте. Если даже ваш телевизор не работает. Неважно. Зато работает соседский. Слышимость отличная. Только не надо стучать кулаком в стену, требуя уменьшить звук. Вас могут не так понять. И даже вызвать полицию.

Или соседский скандал – за стеной тоже ни от кого не скроешь. Полная доступность информации. Лежишь у себя в номере и с удовольствием прислушиваешься к соседскому скандалу. Радуясь тому, что у тебя всё тихо-мирно и никаких проблем. Ведь так приятно узнать про соседей что-нибудь эдакое, неприятное. Иногда это просто компромат. Которого можно собрать целый чемодан. Если очень постараться.

А вы стараетесь, джентльмены? Верю, верю, только не надо столь темпераментно.

Что? Откуда этот шум и треск? Минуточку… Это наш оператор таки свалился в лестничный проём. Вместе с аппаратурой. Видимо, недоглядел, бедняга. Или оступился. Нет, ничего серьёзного. Так себе, ушибы, переломы… Аппаратуру, правда, жаль. Это уже материальный ущерб. Почти что чрезвычайная ситуация. Ну, нам к чрезвычайности, сами понимаете, не привыкать. Она на каждом шагу. Жаль, конечно. Передача прерывается. По техническим причинам. Продолжим в следующий раз. О панораме нашего города. О кунакхане, в которой хана…

Большой приз

– Дорогие радиослушатели, передаём спортивную программу. Перед микрофоном наш ведущий спортивный комментатор Тискаребай.

– Кхм, кхм… Дорогие теле… то есть радиозрители! Сегодня нас ожидает интереснейшее зрелище – автомобильные гонки, иначе говоря, авторалли. Предельное мужество, воля к победе, презрение к опасности, чувство коллективизма, всегдашняя готовность прийти на помощь товарищу в трудную минуту, склонность к риску…

Минуточку! О чём-то объявляют по репродуктору. Ну да, приз. Самый главный приз. Спонсирует программу известная своими достижениями в завоевании рынка фирма «Газомотор-махинатор». Сто тысяч долларов. Это сколько же будет на рубли? Впрочем, нет времени пересчитывать. События торопят.

Вот автомобили выстраиваются в одну шеренгу. Красочное зрелище! Все как один спортивного вида. Что такое? Рёв на стадионе. Ещё одна новость. Фирма в честь своего полуторалетнего юбилея обещает повысить ставку до двухсот тысяч. Если зрелище будет очень красочным. Надо же, двести тысяч, а! Это сколько же на рубли? Впрочем, нет времени считать. Последние секунды перед стартом. Тревожное выжидание…

И вот автомобили рванулись вперёд. можно сказать, с диким рёвом. Глушителей у них, конечно, нет. Да и зачем им глушители? Без них как-то веселее. Когда ничто не заглушает. Прошли, слава Богу, те времена, когда всё заглушали и запрещали.

Минуточку! На вираже один автомобиль чуть-чуть не перевернулся. Ну, «чуть-чуть» не считается. Всё равно впечатляет. Фирма повышает ставку до трёхсот тысяч долларов. Стадион бурлит. Страсти накаляются. Машины ещё боже наращивают скорость. Если это вообще возможно. Минуточку… Там что-то не разобрать в пыли. Как будто колёса летают в воздухе. Ещё одна… На вираже… Стадион ревёт. Фирма ещё повышает ставки. До четырёхсот тысяч долларов. Потому что зрелище действительно красочное. Ещё один автомобиль… Летит… Прямо на зрителей. Те в ужасе разбегаются. Хотя бежать некуда. Кругом тела. Куски железа. Вероятно, от двигателя внутреннего сгорания. Действительно, один уже горит.

Нет, это не рёв зрителей. Сирена пожарной машины. Вероятно, где-то пожар. Зря только она загораживает движение. Вероятно, ещё недопонимает. Такое движение загораживать нельзя. Где нет ни светофоров, ни регулировщиков. Ещё одна гоночная машина. Врезалась в пожарную. Хотя по условиям соревнования так делать не положено. Это уже выходит за рамки спортивной этики. И вообще за любые рамки. Ещё одна машина. За рамками…

Фирма повышает ставки. До пятисот тысяч долларов. Это же полмиллиона! Сколько же это на рубли? Совершенно немыслимая сумма. По крайней мере, для нас. В Америке она, говорят, ещё мыслимая. Энтузиазм болельщиков достигает предела. Они бурно скандируют. Потому что этот приз… Только непонятно, кому они будут его вручать? На треке ни одной машины. Одни обломки…

Завод-призрак

Город наполнился слухами о каком-то небывалом заводе-призраке. Который вроде бы существует и в то же время не существует. И даже добился грандиозных успехов в деле невыполнения своих договорных обязательств. Естественно, наш друг Тискаребай заторопился туда. Чтобы разобраться на месте. С этим небывалым в отечественном производстве явлением.

– Как вы добились столь невероятных показателей, обеспечив рост производства на ноль целых ноль сотых процента? – поинтересовался Тискаребай у директора завода.

– Старались уж, – скромно потупился тот.

– А по количеству брака вы тоже на первом месте? Там вроде бы до полмиллиона штук.

– Обижаешь, начальник. Давно за миллион перевалило.

– Надо же. И это за самое короткое время. наверное, пришлось мобилизовать все резервы?

– Главное – кадры. кадры решают всё.

– Наверное, хорошие специалисты?

– Хорошие неспециалисты. Я – самый главный неспециалист. Главный инженер – тоже. Способствует.

– Наверное, ваши достижения не ограничиваются одним лишь браком?

– По числу прогулов мы тоже на первом месте. Сегодня вообще никого нет на заводе. Все гуляют. Вы когда-нибудь видели такое?

– Нет, признаться. Случай совершенно уникальный. И никто вам замечаний не делает? Или выговор? С занесением в учётную карточку?

– Учётных карточек сейчас нет. Выговоров – тоже.

– А в министерстве не интересуются? Почему завод простаивает? Вы, наверное, военную продукцию выпускаете?

– Мы никакой продукции не выпускаем. Потому что нет сырья. А вы что, хотите к нам на работу устроиться? есть вакантная должность заместителя завотделом по управлению согласованием. Только учтите, придётся потрудиться. Иногда даже сверхурочно. если угроза для выполнения плана.

– А насколько его надо выполнять?

– Его надо не выполнять. Сумеете? Только предупреждаю: работы будет много.

– А зарплата какая?

– Зарплаты никакой. Мы уже забыли, что это такое. Старики, правда, помнят те времена, когда платили. не только зарплату, но даже аванс, премиальные, командировочные, за выслугу лет, сверхурочные, больничные, отпускные. И где они столько денег брали, ума не приложу. Говорят, это за счёт внедрения новейших технологий.

– А может быть, фондовые поставки? Или развитие социальной сферы?

– Да, говорят, и такое было. Иногда даже в большом количестве. ну как, оформлять вас? на полставки? Или по совместительству?

– По совместительству. А можно сразу после оформления в отпуск уйти?

– Не только можно, но и нужно. У нас все в отпуск уходят. Иногда даже до оформления.

– А как писать заявление?

– У нас надо не писать заявление.

– Резолюцию наложите?

– Конечно.

– Какую?

– Отказать.

– В чём?

– Ни в чём. У нас ни в чём нет отказа.

– Ну, я напишу.

– Не напишете.

– Ну, тогда прощайте.

– Прощайте, хотя у нас никогда никого не прощают… Тискаребай выбрался наружу и с недоумением оглядел завод-призрак. Действительно ли он встретился с директором? Или это была его тень? Впрочем, всё может быть в нашей призрачной и теневой экономике.

Приятного ли аппетита?

Тискаребай – большой охотник до путешествий. Вообще, по его привычке везде совать свой нос, изучать чужую жизнь, местные нравы и обычаи. Женившись, вроде бы на время остепенился, но очень скоро его вновь поманили дальние дороги и неизведанные тропы, сельские посёлки и большие города, где чувствуется дыхание времени и оживление всех форм общественной жизни.

Как-то в одном городе с оживлённой жизнью путешественник наш, налюбовавшись на современное великолепие офисов и отелей, почувствовал, что изрядно проголодался.

Человек, который проголодался, обычно хочет кушать. Если только есть аппетит.

У Тискаребая аппетит был. Отыскал ближайшую ашхану, взял пельмени, котлеты, бифштекс. И что такое? Никакого насыщения, одна лишь изжога и давление в груди.

Зашёл Тискаребай в кафе, заказал шницель, биточки. И опять не наелся. Только изжога усилилась.

А после обеда в столовой вообще какая-то реформа в желудке. Как будто проводится оптимизация. Вместо нормального функционирования желудочно-кишечного тракта.

– Страдаете? – спросил его какой-то старичок в закусочной, где Тискаребай маялся неуверенностью, взять ли на закуску беляш с мясом или воздержаться. Какое-то чутьё подсказывало ему, что с их беляшом никакой, даже самый закалённый желудок не справится.

– С похмелья? – посочувствовал старичок, проглотив сто граммов и закусывая какой-то аппетитной, принесённой из дома снедью.

– Да не то чтобы… – замялся Тискаребай. – Дома жена обыкновенный суп-лапшу приготовит – неделю сыт. И в желудке никакого давления. А здесь пельмени, котлеты, шницель, биточки, бифштекс…

– Ты бы ещё ромштекс заказал! – презрительно усмехнулся старичок. – Приезжий? Ясно, что нездешний. Слушай сюда, браток. Ты знаешь, из чего они котлеты делают?

Когда старик рассказал, что они баранью тушу предварительно вымачивают в марганцовке, чтобы перебить запах тухлятины, Тискаребай почувствовал недомогание. Но самое удивительное в том, что даже тухлое мясо они экономят. А в так называемую котлету кладут…

У Тискаребая не хватило духу дослушать, что именно они кладут. Он почувствовал такую тошноту, что забежал в… Потом, уже смутно, помнит о том, что старик рассказывал о современной технологии изготовления шницелей. Перед глазами всё плыло и качалось, и почему-то стучало в висках: гулять, гулять, гулять…

– Гуляш! – слегка повысил голос старик, поддерживая под руку враз ослабевшего путешественника.

– Что гуляш? – прошептал Тискаребай еле слышным шёпотом.

– Почему не заказал гуляш?

– Не было.

– Ищи! Некоторые целый день ищут, где есть гуляш или рагу. Потому что там всё на виду. Самое большее – обвес. Вместо ста граммов кладут семьдесят. Но тухлятина не проходит. Её пускают на котлеты или шницель. Ищи гуляш, браток. Или рагу.

И Тискаребай шатающейся походкой пошёл искать гуляш. Или рагу. Хотя бы семьдесят граммов вместо ста. Но без тухлятины.

Да, трудное это дело – путешествовать. Каких только опасностей и невзгод не натерпится путник при знакомстве с иноземными обычаями. Не у всякого хватит мужества переварить эти ужасающие подробности туземного питания. Поэтому большинство граждан Российской Федерации сидят дома, на домашних пельменях и котлетах, не рискуя куда-нибудь отправиться дальше ближайшей булочной. И лишь самые отважные и одержимые натуры, такие, как наш Тискаребай, рискуют осваивать дальние дороги и нехоженые тропы. В целеустремлённом поиске такой дефицитной вещи, как гуляш. Или рагу. По туземному обычаю, семьдесят граммов вместо ста. Но без тухлятины.

Юбилей

Тискаребай получил письмо.

«Дорогой наш друг Тискаребай, – это в письме, – мы все тут готовимся к юбилею. Не будете ли вы так добры почтить своим присутствием… Юбилей проводится в недостроенном спортивном комплексе нашего посёлка. Ждём вас с нетерпением…»

Тискаребай, получив такое приглашение, несказанно обрадовался. Очень уж любит он всякие такие праздники, юбилеи, презентации. Словом, любые мероприятия, где первую часть стараются сократить до минимума, а вторую – растянуть до полуночи. Если не до утра.

Не откладывая дела в долгий ящик, собрался Тискаребай в дорогу. Свой лучший костюм надел, галстук повязал. Взял генеральный план посёлка на случай, если заблудится. В дороге всякое бывает.

Идёт, значит, Тискаребай по посёлку, смотрит: два-три дома как-то криво-косо стоят, совсем не так, как в проекте. Неужели, думает, с дороги сбился, не в тот посёлок попал.

– Скажите, пожалуйста… – спрашивает у прохожего.

Прохожий оказался словоохотливым малым. Охотно объяснил, что это тот самый посёлок. Только он, как уж у нас принято, не по плану построен. Где детский сад должен быть – для работы с детьми, там котельная – работает на мазуте. Вместо кафе «Дружба» – мусоросборник. А где с большим энтузиазмом проектировался Дом культуры – скотобойня акционерного общества «Несортовой разруб».

– А что, не нравится, что ли? – подозрительно спросил прохожий.

– Что вы, ещё как нравится! Душа радуется. Редко когда приходится воочию видеть столь нестандартное решение вопроса. Безудержная фантазия! Смелая инициатива инновационеров! Как вы сумели столь дерзновенно, вопреки всяким предписаниям, не считаясь с мнением центра?

– Старались, – скромно потупился прохожий.

– Извините, пожалуйста, в спешке мы как-то даже не представились друг другу. Вы кто будете?

– Я архитектор Криво… Криво… Кривопроектов.

– Очень приятно. А я Тискаребай.

– Я так и понял. Спасибо вам, дорогой наш гость, на добром слове. Приятно послушать знающего человека. А то здешний народ – до чего скандальный. Вечно с жалобами лезут. Почему, например, ООО «наш босс – колосс» как раз на том месте, где должен быть приёмный покой? ну, сами подумайте, зачем им в приёме покоиться?! как будто без них там не хватает.

Тискаребай охотно согласился, что там и без них хватает, и пришёл в совершенный восторг при виде дома, построенного прямо на проезжей части.

– Бесподобно! – воскликнул он. – Это надо же до такого додуматься. Шофёры только, наверное, недовольны. Или трактористы.

– Бульдозеристы тоже. Выражают несогласие. Иногда даже в письменном виде. как будто им трудно через огороды проехать.

Тискаребай не успел согласиться, что проезд через огороды – самое милое дело. ничего умнее и не придумаешь.

Нахлынула целая толпа народа. Люди, весёлые, радостные, возбуждённые, потащили Тискаребая на юбилей. кто-то вручил ему букет цветов. Другие благодарили за то, что оказал им честь и почтил. Только никак не мог догадаться, по какому поводу, собственно, юбилей. Потом уж ему объяснили – в честь десятилетия со дня начала строительства спортивного комплекса. Славно потрудилось строительное управление за это трудовое десятилетие. Одних начальников за это время сменилось не менее десятка. И каждый со своим норовом. Поэтому первый этап комплекса получился сложенным из брёвен, второй – из кирпича, третий – из бетона. Оригинально!

Тискаребай дал самую высокую оценку строительному рвению управления и выразил надежду, что они ещё отметят и двадцатилетие с начала строительства, и тридцатилетие.

Собрание бурно выражало свой восторг по поводу этой перспективы. Юбилей прошёл в атмосфере дружбы и взаимопонимания. Недовольны были лишь спортсмены. Как будто бы им не юбилея, а чего-то другого надо. Вроде Сочинского олимпийского комплекса.

Ну, кто-то всегда бывает недоволен. Всем ведь не угодишь. Об этом и Тискаребай всегда говорит: «Надо ориентироваться на массы, а не на отдельную личность».

И правильно говорит. Массы дружно проголосовали «за», не обращая внимания на отдельную личность. Потом, правда, пытались сообразить, а за что они, собственно, голосовали. Даже у отдельной личности спрашивали. Но и отдельная личность ничего не помнила. Как это обычно бывает после юбилеев.

Связь времён

Сейчас все прогнозируют будущее. После санкций и инфляций. Интересно всё-таки, что будет в отдалённом или не столь отдалённом будущем? Может быть, вооружённый конфликт. Или, наоборот, мир во всём мире. Вообще, если не будет конца света, жизнь как-нибудь наладится. С её похмельем, покупкой ста граммов колбасы на ужин, сдачей грязного белья в прачечную и регулярным выносом мусора из дома.

Вот и друг наш Тискаребай, регулярно вынося мусор из дома, собрал всех архитекторов города и велел им спрогнозировать будущее. Чтобы наглядно представить, как всё это будет.

– Я завсегда за наше будущее, – не спеша начал первый архитектор. – Например, построили мы кирпичный завод. Значит, это промышленная зона. Со своим микроклиматом. Рядом, может быть, стекольный завод надо возводить. Или деревообрабатывающий комплекс. Или ткацко-прядильную фабрику. Потому что зона. И, стало быть, загазованность, загрязнённость. Другие экологически нездоровые явления. А я рядом с кирпичным заводом построил жилой дом. Сначала все удивились, может быть, по проекту так положено. По проекту не положено, потому что я сам черчу этот проект. А положено из реалий действительности. Потому что сами знаете, как их строят, эти дома. Сегодня построят, завтра они начнут перестраивать. Значит, новые расходы, стройматериалы: кирпич, цемент, песок, гравий… Всё это доставать где-то, доставлять. Особенно кирпич. Погрузка, разгрузка, бой, ругань, кражи, накладные, усушка, утруска… Поэтому будущее мы спрогнозировали заранее. когда кирпичный завод рядом с ремонтируемым объектом, никаких проблем с доставкой стройматериалов!

Тискаребай похвалил оратора за догадливость и предоставил слово второму архитектору.

– А я, признаться, о будущем не слишком задумываюсь, – так начал второй. – Давайте жить сегодняшним днём. А то нам всё время твердили о каком-то светлом будущем, которое довольно туманно и неопределённо. Чтобы уже сегодня приблизить светлое будущее, я разрешил вырубить зелёную зону и построить там коттеджи. Сначала все удивились такому решению вопроса. Даже выражали своё негодование и писали жалобы. но мы каждому жалобщику выдали по пачке индийского чая, а самым отчаянным даже по бутылке водки. И ничего, народное самосознание улеглось, а коттеджи растут и растут. Значит, мы семимильными шагами приближаем это самое светлое будущее. Для этих самых… как вы понимаете, господ.

Тискаребай похвалил второго оратора за его семимильный шаг и предоставил слово третьему.

Третий подошёл к вопросу тоже со своей оригинальной точки зрения.

– А я, товарищи, – доложил он собравшимся, – не в восторге от нашего безрадостного настоящего и довольно неопределённого, туманного будущего. Меня лично привлекает прошлое. Вспомните наши славные трудовые вахты. С перекрыванием всех сроков. А теперь что? Вот мы строим жилой дом. Спрашиваю у начальника управления: «К какому сроку подогнать сдачу объекта? Может быть, ко Дню рыбака?» А он мне: «Не надо никаких рыбаков, работайте ритмично, но качественно. Во времени не ограничиваем». Я ребятам так и доложил: «Не надо им рыбаков, вместо этого – какая-то ритмичность. И ещё какое-то качество». Ребята в недоумении: «Как работать, если нет срока?» Они, привыкшие строить по срокам, иначе работать не умеют. Я опять к начальнику: «Может быть, будем к какому-то сроку? Ко Дню железнодорожника или Дню согласия и примирения?» А он опять: «Не надо нам никакого согласия и примирения, работайте качественно и бесперебойно, не перенапрягаясь к определённому сроку». Ребята вообще приуныли, от такого прогноза. Как жить теперь? Если впереди никакого срока не светит. Поэтому я и говорю, надо вернуться к нашему светлому прошлому, отталкиваясь от безрадостных реалий настоящего.

Тискаребай одобрил здоровый консерватизм третьего оратора. В своём заключительном слове он отметил, что это обнадёживает – непрерывная связь времён, прошлого и будущего. Это будет способствовать…

Речь Тискаребая была встречена аплодисментами. Все были рады, что связь времён не прерывается. Хотя бы в строительстве.