Текст книги "Сердцу не прикажешь"

– Если я буду делать что-то не так, вы мне скажете? – отвлекает от мыслей Яся, вносящая в свой блокнот какие-то пометки на английском. Отрываю взгляд от вечернего Нью-Йорка, по которому мы мчимся на светский приём и стискиваю дрожащую девичью руку.

– Да. – подцепляю кончиками пальцев её острые накрашенные ноготки и впадаю в лёгкий восторг, чувствуя, как они впиваются мне в кожу. – Ты очень красивая. – увожу её от мандража. – Даже слишком. – подношу к губам её тоненькое запястье, целую острые костяшки, вдыхаю запах маленьких пальчиков, задеваю зубами ногти.

Яся сводит вместе бровки, ей не до моих приставаний. Сидит, как на иголках. Из салона красоты вышла вздрюченная, вздыхает часто. Первый важный шаг в новой должности. Я уж и не помню, когда тоже так волновался. Приелось, всё на автомате, хоть и искренне радею о своих делах. Но у меня изначально надёжные тылы. В охранке Каримов, в тренировочном – Алик. Друзья играют большую роль в моей работе, на них можно положиться в моё отсутствие. Малыха же сейчас держится обособленно. Думает, что я не сделаю поблажки. Страшится наказания. И была бы права, если бы я имел дело с другой. Ко мне в команду попадают только профи, на новичков времени нет. Но у Яси привилегии… большие привилегии. И мне важно повысить ей чувство собственной значимости. Больше уверенности – ближе я.

Щекочущим прикосновением играю языком с мочкой её уха, раскачиваю длинную серёжку. Ухмыляюсь, когда мне достаётся осуждающий взгляд, но сама сидит, не сопротивляется, даже коленки сводит.

Так и подмывает сказать ей, что скоро мой язык будет кружить и по другому её мягкому бугорку, но вынужденно молчу, иначе трусиху сейчас раскидает на части, весь вечер буду собирать. А у нас ответственное мероприятие. Как бы не лезли в голову картинки, где её затвердевшие соски блестят от моей тягучей слюны, надо сконцентрироваться на другом. Но мы к этому ещё вернёмся.

Приоткрываю окно, восстанавливая дыхание.

С сожалением смотрю как член упирается в молнию и брюки неприлично топорщатся. Устал от этого.

– Слушай Буданова, запоминай и поступай подобным образом. – переключаю себя на режим управления. Хоть в этом безграничная власть. – Он хороший переводчик. Жаль, что переезжает заграницу.

Девочка задумчиво смотрит в окно на поток машин и тихо сглатывает.

– Ты освоишься. Укрепишься в своих познаниях. И со мной у тебя будут все шансы стать выдающимся специалистом.

И думая, что ставлю в разговоре точку, пишу смс Каримову, что мы уже подъезжаем. И совсем не ожидаю, что до ушей дойдёт едва слышное:

– Спасибо.

Цепенею от нахлынувшего удивления.

Она меня поблагодарила… не умолчала, приняла поддержку, поверила в предложенное будущее… в котором фигурирую я! И не просто, а имею ключевое положение! В центре событий, рядом с ней.

Твою мать! Дождался! Мне дверь приоткрыли!!

С трудом держу невозмутимое лицо и не раздвигаю девчонке ноги прямо здесь и сейчас.

Когда уже приедем? Мне нужно отвлечение.

ЯСЯ.

У меня абсолютное непринятие того, что вокруг.

В глазах рябит от роскоши, богатства и ядовитых улыбок. А в воздухе витает одержимость. Гости в высшей степени напыщенны, высокого о себе мнения. Чувствую себя бродячим щенком среди породистых волкодавов. Стоит отметить, что Липатов здесь как рыба в воде, хоть мне и прекрасно известно, что он не понимает английского языка. Он совершенно уверенно ведёт свою свиту к огромным круглым столам, на которых вывешены наши фотографии. Даже моя.

Ого!

Следую поодаль и грею в душе благодарность Макару, что бережно кладёт ладонь мне на спину, возвращая к реальности, если я засмотрюсь на деловитых иностранных гостей.

Американцы сразу выделяются из толпы.

Мужчины оборачиваются, расплываются в улыбках, обмениваются своими мыслями. Женщин мало, но те, что есть не сводят с Богдана изучающих взглядов.

Их можно понять. У бугая такая внушительная наружность, что даже голову из песка вытащишь, чтобы за секунду оценить опасность.

Русские смотрят не так дружелюбно. Взгляды тёмные, пересчитывающие кости. Конкуренты. Хоть и среди иностранцев есть те, кто думает, что им что-то перепадёт. А Липатов на них даже не смотрит, он нацеленно движется к главарю, чьё решение важнее всего.

Чтобы не поддаться панике и сосредоточиться, приходится чувствительно воткнуть себе в ладонь ноготь. Липатов дал задание впитывать всё как губка. Всем на меня плевать, я просто накручиваю, пора взяться за ум. Это убеждение длилось ровно пять секунд, пока Богдан не отодвинул для меня стул и не сжал мне плечо, привлекая этим жестом ко мне особое внимание. И почему-то наших соотечественников. На миг теряюсь, но всё же с улыбкой киваю приветствующей нас группе людей во главе с Энтони Барнсом. Директором кампании, разрабатывающей по последним меркам самые надёжные охранные системы. На нашем рынке их ещё нет. Липатов намерен стать первым, у кого их можно будет приобрести.

Если только его не переиграет тот крупный, некрасивый светловолосый мужчина, вокруг которого кучкуются люди с тяжёлыми взглядами. Его лицо покрыто рытвинами и красными прожилками. Линия губ размазана, словно стёрли контур. И явно защемлён нерв около правого глаза.

Тем не менее, это не мешает ему здесь находиться и быть в числе претендующих на многомиллионный контракт.

Когда в переговоры вступает переводчик Буданов, я превращаюсь в одно сплошное ухо, чтобы не упустить ни одной детали. Кошусь на Богдана и безмолвно испытываю восторг.

Такой победоносный вид! Будто он пришёл сюда лишь ради формальности, отметиться в графе посещений, а сам уже прекрасно знает, что туз будет в его кармане. У него нет соперников. Он наглядно заберёт своё.

Звучат такие цифры, что я даже не осмелюсь выговорить. Стараюсь не округлять глаза, но, видимо, не получается, раз Макар Каримов под столом дёргает меня за край пиджака.

Пока Липатов пересказывает своему переводчику все доводы выгодного сотрудничества, а тот передаёт американцам, мельком бросаю взгляд на ожидающих своей очереди русских. Угождаю в ловушку неприятных серых глаз того большого перекошенного мужчины, вольготно сидящего за соседним столом с американцами.

Присматривается, оценивает. Что-то склизкое проносится по моему телу, хочется помыться.

Резко отворачиваюсь и застаю момент, когда за нашим столом раздаётся дружный смех.

Блин, пропустила!

Растягиваю губы в улыбке, хоть и не догоняю чего все хохочут. Между Богданом и этим Энтони очевидно завязалась активная занимательная беседа. Переводчик Буданов едва поспевает за ними.

Чувствую себя не при деле. Макар что-то записывает, переговариваясь с дядей-юристом, Липатов вытягивает из Барнса свой контракт, а я просто сижу между ними и глазею напряжённым взглядом. Левую часть лица печёт и у меня закрадывается внутри тревога.

Чего этому белобрысому мордовороту от меня надо??

Съёживаюсь и поражая саму себя, надеясь, что не мешаю, жмусь к боку Богдана. За ним как за стеной. Спокойно, укромно. И всё же это не остаётся незамеченным. Он коротко меня осматривает и провожает мой взгляд на того пугающего типа. Его мышцы мгновенно каменеют, а спина будто расширяется, прикрывая меня от чужого внимания. Их взгляды пересекаются и я вижу, как кривые губы белобрысого дёргаются в подобии усмешки.

Липатов стискивает до желваков зубы и возвращается к обсуждению, вмиг стирая с лица любые эмоции.

Но это не мешает мне чувствовать его убивающую энергетику.

Кто тот мужчина, что Богдан так ощетинился?

Эмоции зашкаливают. А всё потому, что Липатов вдруг дал сигнал Буданову замолчать и обратился ко мне. Теперь моя очередь переводить.

Вся надежда на мою подготовку, ибо я одномоментно перестала соображать. В голове бардак. От пристальных взглядов американцев русский с английским превратились в юпитерский. Кое-как в мыслительном усилии выуживаю нужные слова.

Вот сопроводители Энтони Барнса задают уточняющие вопросы.

А вот просят передать, что они остановят выбор только на фирме с финансовой устойчивостью и Богдан в этом плане лидирует.

Вижу как наливаются блеском его глаза. Учитывая, что впереди будут вестись переговоры ещё с пятью кампаниями, он уже мысленно прибрал контракт себе.

– Молодец. – шепчет он, когда иностранцы покидают наш стол.

– Да? – мой голос взлетает вверх. – Рано хвалите… я может там чепухи вам нагородила!

– Буданов рядом не пикнул, значит всё верно. – одной только фразой подкидывает меня до небес.

Охватываемая жаром, громко выдыхаю.

Поверить не могу, что всё это происходит со мной. Ещё недавно я была обычной девушкой, жила в крошечной квартирке и работала за гроши.

А что сейчас?

Я в другой стране, в обществе людей, достигших неимоверных высот, в очень дорогой одежде, с макияжем как у модели… и всё это благодаря одному мужчине, который что-то во мне нашёл. И несмотря на все мои опасения не совершил ничего страшного. Лишь резкая смена обстановки и навязывание новой жизни. Сейчас это уже не кажется чем-то несправедливым и убивающим.

Совсем другое. Сложное, но такое притягательное.

Будто я была сорняком, а Богдан вырвал меня из земли и пересадил в горшок с качественными удобрениями. И вдруг оказалось, что я и не сорняк вовсе, а незрелый цветочек, которому не хватало воды и света. И всё это обеспечил тот, кто на первый взгляд кажется грубым мужланом.

Но при лучшем рассмотрении понимаешь, что он честный и порядочный человек, просто не умеет находить слова и ничего не приукрашает, предпочитая правду в любом её виде. С этим можно смириться, ведь главное то, что он не уходит от ответственности и поступает в соответствии своим обещаниям.

Да ни одна невольница так не живёт. Если раньше я думала, что мне везёт… до поры до времени, то сейчас осознаю в полной мере – увлечение Богдана носит серьёзный характер. Я хоть и неопытна, но не тупа. Не станет мужчина так носиться с женщиной, не будь она ему выгодна или не положил на неё глаз. Первое точно отпадает. Что с меня взять?

Значит, второе…? Этот суровый жёсткий человек умеет чувствовать?

Растерянно скольжу взглядом по его сосредоточенному лицу, всматриваюсь в черты, которые и так уже заучила наизусть. Только раньше я видела облик сумасшедшего мучителя, а теперь передо мной мужчина, который хочет быть моим.

«Я сделаю тебя своей женщиной.»

Выждав момент, когда Липатов отвлечётся от разговора с Макаром, в порыве прикасаюсь пальцами до его руки.

Мгновенный испытующий взгляд и в моей груди подпрыгивает сердце:

– Я теперь всегда буду рядом с вами, Богдан…?

Его брови взмывают вверх и на миг пролегает на лбу морщина.

Пасую, стыдясь произнесённой глупости. Зачем я лезу? Деловая встреча в самом разгаре, а я витаю в облаках, строю воздушные замки. Жду эмоциональный отклик, а на деле вогнала мужчину в искреннее замешательство.

Ой, дура!

Молодец, Яся, больше тебя вообще никуда не возьмут!

С нарастающей неловкостью убираю свою руку и спешу разделить между нами расстояние. Не буду больше отвлекать. Ему не до меня.

Уже начинаю отворачиваться, как Богдан резкой хваткой сжимает кисть моей руки и приблизившись к моему уху, хрипло выдаёт:

– Всегда.

Глава 11

БОГДАН.

По имени назвала! Меня переполняют эмоции, простреливает навылет, но сейчас явно не тот момент, когда я могу себе позволить стиснуть девочку до одышки. Шакалы всё ещё наблюдают, поэтому я выдерживаю ледяную невозмутимую паузу и почти неслышно твержу Ясе:

– Обсудим всё после.

Она покрывается ярким румянцем и молча кивает. Руки её трясутся, губы тоже, хоть и пытается скрыть прикусыванием.

Чёрт, её волнение меня возбуждает!

Девичьи глаза полыхают заразительным огнём и из моего рта вылетает тяжёлый вздох.

Терпение на исходе. Аппетит нарастает и превосходит уже всякую меру.

Смотрю на неё и понимаю, что мне меньше всего на свете сегодня хочется возиться с рабочими моментами, мне нужна она. Сгребсти её в охапку, опрокинуть навзничь, натянуть кожу до красноты, провести языком по всем сладким венам, ощутить под ладонями мягкие изгибы, зацеловать взахлёб.

– Во Дронова дрючат! – подходит к нам Каримов, выдёргивая меня из неуместных мыслей. – Все его долги нарыли, прикинь?

– Ожидаемо. – взглядом убеждаю малыху успокоиться, хоть это больше требуется мне. – Не удалось грешки замазать.

– Там тогда весь бизнес сносить! – усмехается друг, не замечая натяжение между мной и девочкой. – Гниль из щелей лезет!

Услышав это, Яся начинает хмуриться и с некой уязвимостью переводит глаза на спину Дронова.

Как-то неестественно дёргает головой, словно говорит «нет, не трогайте меня».

Сжимаю горло, чтобы не выдать при ней парочку грязных слов. Злость застилает глаза, а в кулаках вспыхивает адский зуд. Дронов – падла, уже успел показать себя во всей красе, даже не подходя к Ясе.

Душа требует расправы, кровь нагревается до внутреннего ожога и остудить пыл может только хруст костей.

– Потом перетрещим. – останавливаю помощника, не нужно втягивать малыху в грязь.

Каримов ещё что-то втирает, но его голос перекрывает шум в ушах. Я в бешенстве, особенно от того, что приходится ждать, пока Дронов не закончит врать напропалую, что все цифры старой давности, а он самый добросовестный бизнесмен. За то, что я должен балансировать между работой и своими надобностями, тщательно контролировать каждый шаг, соблюдать дисциплину.

Вот сейчас он закончит и я уволоку урода с глаз долой, старательно помну хребтину, напомню что такое пускать пузыри на больничной койке. А со мной в поединке он точно ляжет. Сразу обозначу, что с ним станет, если тронет моё. А Яся моя.

– Вернись за столик и поешь. – велю ей, замечая, что у неё от напряжения плывёт взгляд.

– Хорошо. – произносит одними губами и охотно движется к еде.

– Последи за ней. – кидаю Каримову.

– Окей. – соглашается он и не торопясь присоединяется к девочке.

Предвкушение рассекает грудь изнутри и когда Дронов пожимает руку Барнсу, а затем встаёт из-за стола, я решительным ходом направляюсь к нему.

Но торможу, когда в кармане брюк вибрирует телефон, играя мелодию, что поставлена на человека, с которым мне очень нужно поговорить.

– Что, Гнездов, поджало? – отвечаю на звонок. – Сам допёр, что я тебя в порошок сотру или мои люди уже до тебя добрались?

– Не торопись, Липатов! – мычит дрожащим голосом бздошное существо. – Та информация, что я нарыл тебе очень может помочь! Хоть она и скудная, но это именно то, что Кузнец сам пытается найти! Но теперь она будет стоить намного дороже!!

– Ошибаешься, Гнездов. – цежу я сквозь зубы, уходя на улицу от посторонних ушей. – Деньги ты уже не увидишь. У тебя был шанс их получить в кинотеатре, но ты ссыкло продинамил меня! Крыс я не люблю, ты знаешь… Теперь цена информации твоя жизнь. Либо выкладываешь, либо сдохнешь.

– Погоди, Богдан!! – взрывается воющим голосом мой динамик. – Я не мог тогда прийти! Люди Кузнеца были на хвосте! Мне бы рта не дали раскрыть, сразу бы словил пулю в затылок!!!

– Пулю в лоб ты больше предпочитаешь? – давлю в нём последние силы препираться. – Говори, сука, у меня мало времени.

– Не по телефону!! – знает как крутиться хитрый прохиндей. – Встретимся завтра вечером в старой часовне. Адрес я вышлю сообщением.

– Гарантии? – морщусь, когда параллельно со звонком смартфон начинает противно пищать мне в ухо.

– Есть одна…

– Какая? – концентрируюсь на Гнездове.

– Пистолет твоего наёмника, направленный мне в голову!! – скулит он.

– Принято. – мысленно подписываюсь под вышесказанным и на секунду отнимаю телефон, чтобы взглянуть что за пиликалка мешает слушать.

Чёрт! Ясин пульс зашкаливает.

Торопливо возвращаюсь назад, но не забываю закончить разговор:

– Если информация о Кузнеце лживая или бесполезная – ты труп.

– Нет, она точно достоверная!! – представляю как он сейчас трясётся. – Ты не пожалеешь, Богдан!!

– Молись, чтобы так и было. – вбиваю наполовину гвоздь в крышку его гроба и отключаюсь.

Моргает сообщение и вот уже перед глазами фото, где избитый Гнездов сидит под прицелом моего человека в номере какого-то отеля.

Хорошо сработано.

Оглядываю всех гостей, но не нахожу мою малыху, а тем временем приложение сигналит о её состоянии.

Выцепляю своего помощника, болтающего с компанией америкашек и разминаю костяшки, готовый его убить.

– Где Ярослава? – налетаю на него сзади и хватаю за предплечье.

– В туалет пошла! – проседает от неожиданности его голос.

– Каримов, ты больной? – срываюсь на тяжёлый хрип. – Тебе непонятно значение фразы «Последи за ней»?

– Она отпросилась по женским делам! – пожимает он плечами. – Я что, ей крышку унитаза должен держать?!

– Уже не надо! – припечатываю его гневным взглядом. – Тебя сейчас наверняка Дронов заменяет!!

– Дронов вон… – кивает подбородком на пустующий стол и тупо моргает. – …а где он? Только что здесь был!

– Убью. – обобщаю всех нелюдей в округе и бросаюсь к первой попавшейся бабе:

– Туалет где? – рычу ей в лицо. – Чего вылупилась? Женский туалет, говорю, где?

– Айм сорри… – испуганно мотает она головой.

Засунь своё сорри себе в жопу.

Психую, когда сигнал тревоги на смартфоне ускоряется.

– Где, мать твою, женский туалет?? Андэстэнд!?

– Зэар… – дрожащей рукой показывает направление.

– Спасибо. – киваю я и мчусь туда, успевая услышать, как Каримов просит Буданова перевести, что они извиняются за меня и объясняют мой поступок тем, что я потерял сотрудницу. Мою репутацию в глазах Барнса пытается спасти.

Подбегаю к женской уборной и дёргаю ручкой, но дверь не поддаётся. Недолго думая, вышибаю её ногой. Потом всё возмещу.

Влетаю внутрь и от увиденного кусок мяса в груди наливается жгучей кровью.

Дронов, сука, закрыв одной рукой рот моей девочке, вдавливает её в дверь кабинки и рвущими движениями одновременно пытается стянуть брюки и с себя, и с неё.

Как же напугана малыха. Сколько ужаса в широко распахнутых глазах. Она даже пискнуть не может, парализовало насквозь.

Вспышки ярости так сильно обжигают моё тело, что меня сейчас подорвёт как от гранаты, изрешетив череп Дронова на мелкие осколки. Моё сознание отключается и в голове остаётся только одна картинка – по зеркалу стекают тёмные капли крови, перемешанные с кусками ублюдского мяса.

Зверею, желая воплотить это в жизнь.

Я кости ломал и за меньшее, а малыха у меня самое сокровенное, к чему даже я не прикасаюсь.

Стремглав очутившись за спиной оборачивающегося выродка, хватаю его за волосы, оттягиваю башку назад и одним точным жёстким ударом вбиваю кулак в позвоночник, с наслаждением запоминая хруст костей. Дронов издаёт судорожный вскрик боли и этот сладостный звук проносится напряжением в области моих зубов.

Порвать гниду!

Чтобы выл, обмочился и харкал кровью. Чтобы сдох в рвоте из собственных органов. Не успокоюсь, пока не сломаю каждый позвонок.

Тварь на миг теряет силы, наваливается на мою хрупкую девочку как на опору. Рывком отрываю от неё, поворачиваю его к себе, пинаю коленом в живот, не даю согнуться, задираю голову и со всей дури впечатываю мордой в столешницу раковины. Очередной мучительный стон.

Мало!

Громче! На последнем выдохе!

Снова запрокидываю его окровавленное лицо, чтобы размазать по плитке, но у сволочи срабатывает инстинкт самосохранения и он начинает выворачиваться, размахивая руками как кувалдами.

Ребром ладони бью по шее, чтобы перестал дышать. Дронов теряет координацию, хватается за горло, закатывает глаза, показывая белок и начинает трястись, будто в припадке. Пытается скатиться на пол, но я не даю, любуясь, как он на вису бешено дёргается. Для полноты картины не хватает капающей слюны и пены. Подожду пока проявится.

Боец херов! Даже одного удара сделать не смог, был слишком увлечён насилованием моей Яси.

Вспоминаю о малыхе и перевожу глаза на кабинки. Моя девочка уже сидит на полу, вжимается в дверцу и с открытым ртом, не моргая, смотрит как корёжится Дронов. Её лицо перепачкано тушью и слезами, брюки чуть спущены, видно оголённый участок бедра.

Новый разряд током и я с рыком заношу кулак, чтобы сделать последний удар, лишающий этого паскуду жизни.

Пусть гниёт в земле, даже расчленю для удобства червей. Закопаю со всеми почестями, накидаю дерьма сверху, плюну и уеду, так и не сказав никому, где спрятал останки.

Клянусь, всё так бы и случилось, если бы не Каримов со своим геройством.

– Пошёл отсюда! – ору металлическим голосом.

– Не смей, Богдан! – сбивает он мой прицел. – Очнись, друг!! Ты убьёшь его!!

Да ну, бля??

Стряхиваю с себя худощавого друга и наклоняюсь над лежачим Дроновым, чтобы добить, но Макар как многоножка оплетает меня со спины руками и ногами.

– Куча свидетелей, Липатов!! – кричит он мне на ухо. – Тебе ходку дадут!! Подумай о ней!!

Сквозь кровавую пелену снова выискиваю Ясю. Маленькую, зашуганную, беззащитную перед этим жестоким миром. Пропадёт без меня.

– Он уже не встанет, Богдан! – продолжает отрезвлять мой мозг Каримов, изо всех сил сдерживая мне руки. – Посмотри на него! Ты размозжил ему мозг, овощем до конца жизни будет!!

А я всё не могу оторвать глаз от своей девочки. Она впервые видит такую мясорубку, человека, что задыхается в приступе эпилепсии… и меня – беспощадно линчующего.

Мышцы застывают. Я в её глазах убийца. Теперь она никогда не станет моей.

Краем глаза замечаю влетающих в туалет людей.

– Вотс хэппенд? – спрашивает кто-то, а я не в состоянии пошевелиться.

– Назад, Липатов, назад… – выдыхает держащий меня Каримов. – Ты уже всё сделал, брат! Больше её не тронут!

Смотрю, как Яся ошарашено поворачивает голову к мужчинам и бледнеет пуще прежнего.

В дверях стоит Энтони Барнс со своими подчинёнными и молча оценивает ситуацию. С непроницаемым лицом пробегает глазами по дёргающемуся Дронову, а потом приковывает внимание к съёживающейся девочке. И вот тут меж его бровей прорезается глубокая морщина, а губы плотно сжимаются. Отдав одному из мужчин короткий приказ на своём языке и дождавшись его ухода, Барнс делает несколько шагов к Ясе и медленно опускается перед ней на корточки.

Кажется, он говорит ей, что не нужно бояться, и чтобы она больше не думала о Дронове, он о нём позаботится.

Когда его рука аккуратно ложится на её плечо, припоминаю, что у мужика есть дочь Ясиного возраста.

Пропускаю через себя глубокий вздох. Вернув естественное дыхание, снимаю с себя физическое напряжение. Кулаки разжимаются, тело обмякает. Ощутив моё просветление, Каримов размыкает кольцо своих рук и спрыгивает с моей спины.

Прошептав что-то успокаивающее Ясе, Барнс подаёт ей руку и помогает встать. Малыха кое-как поднимается, видно, что тело её не слушается.

Делаю шаг к ней и оплетаю рукой талию. Она не сопротивляется, слишком слаба.

Встречаюсь взглядом с Барнсом.

Он внимательно смотрит мне в глаза и выдаёт что-то непонятное. Перевод фразы не знаю и показываю это мотанием головы.

Вдруг раздаётся чуть слышный голос Яси:

– Контракт ваш…

Да уже похрен на этот контракт, честно говоря. Всё, что хочу – унести свою девочку и прижать к себе.

– Каримов. – подзываю помощника, но тот меня перебивает:

– Я всё улажу, Богдан.

Даю себя несколько секунд, чтобы убедиться в уверенности друга, изучая его лицо и одобрительно киваю. Он правда всё уладит, у друга дипломатический дар. С любым договорится. Не сомневаюсь, что сделает так, будто ничего и не было.

Кидаю последний брезгливый взгляд на уже бессознательное тело Дронова и рефлекторно накрываю ладонью голову Яси.

– Мы уходим. – говорю напрямую Барнсу и он прекрасно это понимает, кивая и уступая дорогу.

Уже собираюсь поднять малыху на руки, как вижу руку Каримова, быстро натягивающего ей обратно брюки, скрывая голую кожу. Девочка даже не шелохнулась. В глубоком шоке.

Осторожно подвожу её к раковине, измазанной кровью ублюдка, включаю кран и умываю её лицо холодной водой. Внутри зарождается страх, что в любой момент её может накрыть приступ и она снова начнёт задыхаться. Как куколка, поддаётся любому моему действию. Просто стоит и заторможенно моргает. Бережно убираю с её щеки прилипшую прядь волос и аккуратно беру на руки, пряча лицо у себя на груди. Прохожу мимо всех собравшихся и ничуть не удивляюсь, когда один из людей Барнса просит идти за ним, показывая чёрный ход.

Пройдя длинный коридор, выходим на улицу к уже ожидающей нас машине. Мягко опускаю на заднее сидение Ясю и успеваю заметить, как возле входа тормозит карета скорой помощи.

Приехали спасать эту сволоту.

Лицо само по себе кривится от несогласия. Может подослать в больничку своих? Пусть отключат от аппаратов, подушкой задушат или не церемонясь глотку перережут?

Хмыкаю. Не до него сейчас.

Сажусь рядом с Ясей и стучу по спинке водительского сидения. Машина трогается, дорога ведёт в наш отель. Барнс оказался нормальным мужиком. Мысленно благодарю. Замнёт это дело, ему не нужны проблемы.

Прижимаю девочку к боку, она неотрывно глядит на мои покрасневшие кровавые руки.

Понятия не имею что ей говорить и что делать. Просто держу в объятиях и повторяю себе, что успел. Что цела. Что это важнее остального.

Машина останавливается, паренёк-водитель выбегает, чтобы открыть нам дверь. Притягиваю к груди девочку и быстро несу её в наш номер, в душ. Прямо так, в одежде. Включаю тёплую воду и поочерёдно всё с неё снимаю. Яся лишь открывает рот, чтобы дышать сквозь поток воды.

Раздеваю её догола, но никакого смущения в её глазах нет.

Чёрт, это плохо. Мягко обхватываю её за шею, глажу учащённый пульс, с моих рук прямо по её белой коже стекают остатки чужой крови.

С языка срывается звук отвращения и малыха поднимает на меня глаза. Её подбородок начинает дрожать, выступают слёзы.

Пошёл откат эмоций. Это хорошо, нам это нужно.

– Я за тебя любого убью. – от переполняющих чувств садится голос. – Знай это.

Мгновение и девочка содрогается от рыданий, прижимаясь лбом к моему сердцу. Выдыхаю и прикасаюсь губами к её макушке.

Сегодня я испытал то, что было лишь однажды.

Боль в сердце. Страх потери и ощущение вины.

Отныне я не один. Это так странно.

Но определённо самое лучшее что может быть.