Текст книги "В погоне за артефактом"

Ладно, друганы так друганы. Не время сейчас тянуть кота за хвост и выяснять подробности. Судя по тому, что мы с напарником попали в розыск, следовало поторопиться.

– Сначала – допрос? – выдвинула я предложение.

– Сначала – под мост.

Я проследила за указывавшей в сторону мостика рукой Фомки и без лишних вопросов последовала за начавшим спускаться напарником. Мост оказался совсем небольшим, однако под ним кто-то оборудовал для себя уютное местечко с дырявым креслом-качалкой, клетчатым пледом и столиком, сооруженным из наставленных друг на друга деревянных ящиков. Поверх них лежали выпуск свежей газеты и чья-то клетчатая кепка, оттенками цветов и материей гармонично сочетающаяся с пледом.

– Вот это да! – присвистнула я, оглядывая сие открывшееся под мостом великолепие. – Камина не хватает для полноты картины. Хотя в той ямке явно в сырую погоду разводят огонь.

– Свободное королевство, – заявил Фомка, – каждый живет, как ему вздумается.

Слова напарника сопровождались весьма необычными действиями вроде снимания сапог и закатывания штанов до колена. Затем Фомантий решительно шагнул в неглубокую воду и стал разгребать ручищами набравшийся под мостиком мусор, уплыть которому не позволяла застрявшая на дне коряга.

Поостерегшись использовать чужое кресло по назначению, я просто наблюдала за сыщиком, заткнув пальцы за пояс штанов и медленно раскачиваясь с носка на пятку. Напарник что-то тихо бормотал себе под нос. Отчетливо я расслышала лишь: «Где этот «би-и-ип» знак!»

Когда меня уже утомило раскачивание на месте, Фомка вдруг издал столь громкий звук, похожий на рев медной трубы, что я вздрогнула. Вслед за ревом послышался оглушительный хруст, и сыщик прямо у меня на глазах отломил толстую ветку от деревянной коряги. Потрясая находкой, он радостно рванул на берег и сунул ее мне под нос.

– Как Савсенович и обещал… – С этими словами Фомка разломил пальцами толстую ветку, что вызвало у меня приступ кашля (я знала, конечно, что напарник силен, но все равно впечатлилась), а затем извлек наружу небольшой непромокаемый тубус, а из него – свернутое в трубочку письмо.

– Что там?

– Результат экспертизы.

Не скажу, что сильно удивилась, поскольку за последнее время успела познакомиться со многими методами работы начальника, однако все же уточнила:

– Заранее договорились?

– Ага. Перед нашим побегом. Он описал основные пункты связи в разных королевствах и знак, который нужно искать.

Не подвел все же Савсенович, повезло нам с ним.

Только я хотела спросить о результатах, как послышался звук шагов, а затем под мост спустился весьма колоритный… мм… мужчина в твидовом пиджаке с заплатками, потертых кожаных брюках и жокейских сапогах, начищенных до зеркального блеска.

Приметив нас с Фомкой и оглядев наши видавшие виды наряды, одиозный господин весьма решительно заявил:

– Уважаемые, не обессудьте, но это теплое местечко уже облюбовано мной. Присмотрите себе другую берлогу.

Однако!

Это была единственная мысль, возникшая в голове в ответ на прозвучавшую тираду. Местечко я бы назвала более сырым, чем теплым, а учитывая способность мусора издавать далекий от приятного запах, местечко было еще и с душком.

– Не претендуем, – разделил мое возмущение напарник и схватил меня за руку. – Пошли.

– Дико извиняюсь, любезные, – прозвучал в спину приятный баритон, ставший на пару тонов глуше после того, как гостеприимный хозяин узрел отступление возможного противника. – Мы прежде встречались?

– Мы редко посещаем столь необычные места, – вступила я в диалог, не удержавшись от желания ввернуть что-нибудь в ответ. Просто из-под моста меня еще не прогоняли, да и за бродяжку не принимали. Как-никак я уважаемый сыщик с дипломом! Умные люди всегда за версту чуяли опытную ищейку и тут же начинали глубоко уважать (так, на всякий случай).

– Я вас точно где-то видел… – В этот миг собеседник звонко шлепнул себя по лбу. – На заборе!

– Чего? – обернулся к одиозному господину Фомка, и на месте несчастного бомжа я не стала бы продолжать разговор, почуяв в тоне сыщика угрозу. Но жизнь под мостом, очевидно, убивает инстинкт самосохранения на корню, ибо собеседник упорствовал.

– Точно, точно, на заборе.

А ведь в Волшебнии на заборах только гадости рисуют и пишут, а еще похабные стишки развешивают и картинки сомнительного характера! Об этом даже у нас в королевстве немало баек ходило и присказка имелась: «Коли знатный чистоплюй, на заборе не малюй».

– Так это же вас ищут! – радостно воскликнул между тем господин бомж. – У меня превосходная память на лица, а вы на каждом втором заборе висите!

– Надо подправить ему память, – буркнул Фомка, выпустил мою ладонь и стал решительно спускаться обратно.

– Э! – попытался испугавшийся бомж остановить прущий буром локомотив «Фомантий».

– Да я как бы не возражаю, висите себе. Я за свободу личности, разве не понятно?

– Чего непонятно? – глухо спросил мой напарник, уже держа бродягу на весу и прижимая кулак к длинному носу собеседника.

– Что я свободный волшебник и состою в секте таких же свободных волшебников. Ведь все мы селимся в местах наибольшего духовного раскрепощения.

Кулак прижался к носу еще плотнее и сделал господина еще разговорчивее.

– Да вы о сектах не слышали, что ли? Мы за жизнь вне границ. Прочь материальные блага! Даешь свободу духа!

– Давно здесь? – мотнул головой в сторону речки Фома. Он явно раскусил сектанта с первой громкой фразы про свободу. В коротком вопросе сыщика разом уместились его мнение о пресловутых сектах и понимание того, что нас сейчас пытались впечатлить примитивной бравадой.

– Дня три, – смешался сектант под пронизывающим взглядом моего напарника, – я днем прихожу, обретаю свободу духа, а потом домой. А то сырость, знаете ли.

– А многих коренных волшебников в городе ты знаешь? – решила я подключиться к разговору, пока свободный сектант, внезапно превратившийся в свободного допрашиваемого, висел в руках Фомки. Предположив, что три дня маловато для обретения истинной внутренней раскрепощенности, я сделала вывод, что нашего бомжика привлекали подобные эксперименты и он мог сменить немало сект, а следовательно, завести немало знакомств.

– Еще бы! Почти всех! – выдал, не моргнув глазом, наш одиоз, но тут же чуть громче прогнусавил: – Самых коренных, я хотел сказать. Кореннее не бывает.

– Это хорошо, – улыбнулся в ответ Фомка, чем вызвал у собеседника нервную дрожь. – Нам тут один адресок нужен…

– Может, вломиться без разговоров, и все дела?

Кажется, напарник начал входить во вкус пусть и энергозатратных, но быстрых способов получения информации.

– Он же маг, Фомка. Коренной к тому же. А тут проникновение со взломом, есть оправдание для применения магии. А нас в Волшебнии и так не жалуют. Додумались же – на забор повесить!

Напарник кисло взглянул на меня и вновь посмотрел на выкрашенную синей краской дверь с медным молоточком и белым резным наличником.

– Обмозговать нужно, – задумалась я, подперев рукой голову.

Как и водится в таких случаях, умная мысля пришла опосля, минут через десять, когда вымотанный бессонной ночью Фома почти заснул рядом.

– Ну конечно, – выдала наконец, – есть идея! Чтобы он впустил нас спокойно и без лишнего шума, мы должны проникнуться высоким духом или что-то в этом роде. Пришло время отринуть все мирское, Фомка.

Напарник в ответ широко зевнул и ответил:

– С тех пор как перестал спать на удобной кровати, я и так все отринул. Мне не привыкать.

Подойдя следом за мной к двери, Фомка скромно замер за спиной и наблюдал, как я стучала и терпеливо ожидала ответа.

– Чего вы хотите? – Перед нами предстал высокий господин с длинными белыми волосами. Внимательно оглядел сначала меня, потом – еще более внимательно – Фомантия.

– Уделите нам минутку драгоценного внимания, уважаемый волшебник, – добавив в голос чуточку подобострастия, обратилась я к хозяину жилища.

– Кто такие?

В тоне господина тут же прорезалось высокомерие.

– Мы из общества свободных волшебников, – смиренно сообщила я.

Господин скривился.

– Не интересуюсь, – и попытался захлопнуть дверь.

Носок Фомкиного ботинка очень удачно продвинулся вперед и застрял в проеме, не дав закрыться входу в вожделенное жилище.

– Значит ли это, что вы выступаете против свободных сект? – Мой голос растерял все подобострастие и обрел соответствующие моменту строгие и чуточку грозные интонации. – Назовите ваше имя, мы немедленно занесем вас в список противников нашей «Ассоциации свободных сектантов».

Волшебник, не знакомый с процедурой обретения душевного равновесия, растерялся и чуточку подался назад. Воспользовавшись его замешательством, я тут же протиснулась в просторную прихожую со словами: «То есть вы все же уделите нам время? Замечательно!»

Хозяин малость ошалел от нашего напора и от того, что двое оборванцев, не разуваясь, прошлепали через его прихожую прямо в небольшую гостиную и развалились на диване с жутко наглым и самоуверенным видом. Я бы на его месте тоже с точно таким же наливающимся малиновым жаром лицом разглядывала двух наглых «свободных просвещенцев», однако вступать в противоборство с сектой волшебник явно не собирался. Ну а дальше его мысли приняли совсем иное направление, поскольку я быстро отбросила в сторону замашки просветленного на всю голову жителя свободного королевства и приступила к допросу:

– Джун Шир, как я понимаю?

– Верно. – Теперь на лице субъекта медленно проступало удивленное недоумение, смешанное с неопределенным подозрением.

– А не хотите ли поделиться с нами информацией относительно похищения золотого артефакта?

Подозрение на лице мужчины сменилось прозрением, и я возгордилась тем, как ловко удалось просветить совершенно незнакомого волшебника, не прибегая к методу проживания под мостом. Я просто прирожденная сектантка!

Тем временем Джун Шир прошел к свободному креслу и устроился в нем с максимальным комфортом. Он явно не боялся двух сыщиков, которые пожаловали в его дом с допросом.

– Зачем мне что-то вам рассказывать? – спросил он. – Я нахожусь на территории своего королевства, а ваши полномочия тут недействительны.

О да, он был абсолютно и бесповоротно прав. Даже Фомка не смог бы сейчас припереть этого типа к стенке – в прямом и переносном смысле. Ну а раз не получается надавить на объект допроса, следует его убедить – золотое правило сыска.

– Совсем не обязательно делиться с нами информацией, ведь нас отправили именно за украденным вами артефактом. В вашей ситуации нелогично поддаваться на уговоры, – подтвердила я правоту позиции мага, чем в очередной раз спровоцировала его недоумение.

– Совершенно верно, – тут же поддержал меня напарник, – вам не нужно признаваться в содеянном, поскольку мы даже не имеем права допрашивать вас или применять физические методы убеждения.

Недоумение проявилось еще сильнее.

– Мы приехали больше посочувствовать, – выразила я искренние соболезнования, – ведь именно вам придется теперь иметь дело с этой золотой сво… предсказателем, когда он обернется живым человеком, и обращать его тоже будете вы.

– Точно, точно, посредством поцелуя, – подтвердил Фомка.

– То есть?.. Какого поцелуя? – побледнел маг.

Ага! Стало быть, относительно особенностей артефакта он до сих пор не в курсе! Можно дожимать.

– Страстного, – очень выразительно подсказала я, – чтобы артефакт не утратил на рассвете физическую оболочку и обратился сильнейшим магом наших королевств. Намного сильнее всех прочих!

– Что поделать, – добавил Фомка, добивая сверх всякой меры пораженного волшебника, – раз вы его украли, на вас и ответственность, а наш долг донести до вас эту информацию. Теперь артефакт не оставит вас в покое.

– Как не оставит? Почему только меня? А в кого он обратится? – нервно уточнил Джун Шир, попутно схватив голубую бутылку с водой и отхлебнув прямо из горлышка.

– Ну-у, – протянула я, подав знак Фомке, – в мужчину примерно вот такой комплекции.

Напарник в это время продефилировал мимо открывшего рот Джуна сначала в одну, потом в другую сторону, повернулся вокруг собственной оси и продемонстрировал правый, а затем левый бицепс. Маг был впечатлен, если не сказать – убит наповал.

– Как же…

– А вот так, – решительно и с необходимой долей жалости в голосе огорошила я вспотевшего волшебника. – Будьте начеку. В ночь обращения артефакт явится к вам, дабы стребовать долг. А теперь нам пора. Прощайте.

– Нет, стойте, стойте! – завопил маг. – Его прочат в мужья принцессе, пусть она его целует, а не я! Чего бы о волшебниках ни болтали, а я совсем не по этой части. Пусть он… пусть он другого… Да хотя бы посла, который придумал план. Я просто выполнял поручение – почти не по своей воле! Это же все из-за вашего короля, это ему вздумалось сменить поставщика после выполнения невероятно сложного заказа! А ведь мы со всем справились!

– Вот только не надо давить на жалость, – отмахнулась я. – Не первый год на службе, наслушались уже.

– Но вы просто не в курсе событий, – всплеснул руками испытываемый на прочность маг.

Фомка показательно зевнул, а волшебник повысил голос и принялся во всем сознаваться.

– Наш коренной промысел – это изготовление волшебных вещиц, взаимодействующих с другими магическими предметами. А король Просвещентии всегда делал заказы у нас, поскольку услуги на высшем уровне. В компании «Шир и сын» работают на совесть. У нас только избранные клиенты. Вы представьте себе, какой это был удар, когда пришло послание от королевского секретаря, гласящее, что в наших услугах более не нуждаются. Отец просто поверить не мог. А потом на наш запрос они еще постфактум и пояснение прислали, представляете? Предмет, мол, оказался бракованным.

Волшебник в волнении прошагал к письменному столу и вытянул из стопки бумаг лист с гербом нашего королевства.

– Вот, – сунул он бумажку мне под нос.

Я пробежала послание глазами, внимательно отметив дату.

– У нас никогда не было брака! Отец подобного не перенес и – вы только представьте! – теперь совсем не в себе. Занялся изготовлением детских игрушек. Забросил дело всей своей жизни – и совершенно неприлично счастлив!

Речь нашего оратора потрясала экспрессией, я же широко зевнула и с ленцой произнесла:

– Месть по статистике лежит в основе одной пятой всех совершаемых преступлений. И оно вам надо было?

– Официальный отказ вынудил меня обратиться к советнику. Он пообещал помочь с дальнейшими заказами в обмен на услугу. А еще я обязан был добиться справедливости, воззвать к истине.

– Ну так добились, теперь всем будет счастье.

– Послушайте, ответственность за процедуру обращения лежит вовсе не на мне. План принадлежал послу. Я лишь рассказал ему о шкатулке и шаре с натуральной проекцией артефакта для случаев, если кто-нибудь станет настаивать на проверке. А все остальное – это не я.

– Да ладно, кому вы врете? Подкуп слуги – это вы, раствор, обладающий свойством примагничивать к любым предметам, – это вы, опять же украденный артефакт передали вам через слугу. Не отвертитесь, господин хороший!

– Да я его даже до королевства не донес! У меня его на полпути выкрали! Ищите этого ворюгу! Какой-то жутко вонючий тип оглушил меня и забрал шар. Ему-то и обращать предсказателя!

А вот это уже новость! И кажется, от отчаяния нам первым ее выболтали. Сдается, даже посол не в курсе случившегося.

Я так и подскочила с дивана, поскольку была уверена, что мы почти дожали похитителя артефакта и скоро шар нам вынесут на тарелочке с голубой каемочкой.

Джун, расценив это как окончательное решение покинуть его жилище и не искать больше никакого артефакта, вцепился в рукав моей рубашки. Бедная рубашка затрещала по шву и явила миру стремительно увеличивающуюся дырку.

– Эй, это же порча личного имущества! – воскликнула я теперь уже безо всякого притворства.

– Прошу прощения. – Волшебник махнул рукой, и дырка исчезла, а рукав окрасился в ядовито-желтый цвет.

– Это еще что? – Мое возмущение буквально плескало через край.

– Секунду, секунду, я же не волшебник по швейной части.

Джун снова махнул руками, и мои штаны вдруг стали укорачиваться и превращаться в неприлично обтягивающие кожаные бриджи черного цвета, а моя рубашка резко уменьшилась до топика ядовито-желтого цвета, тоже очень обтягивающего.

Задохнувшись от возмущения и позабыв обо всем на свете, я бросилась к магу и схватила его за шею, желая задушить. Оттаскивал меня Фомка, а когда оттащил на безопасное расстояние, загородил собой Джуна.

Не успела я заподозрить сыщика в излишнем человеколюбии, как уяснила причину столь странного поведения. Разозлившись на Шира за порчу единственной относительно приличной одежды, я не заметила показавшийся из-за высокого воротника-стоечки кусочек серебристого шнурка. Да чтоб его! Это же защитный магический амулет, который срабатывает при нападении! Фомка умудрился заметить его раньше, пока я душила мага, вот и бросился ему на помощь. Я даже за голову не успела схватиться, как вдруг завыла сирена и по периметру комнаты замерцала частая решетка.

– Попали, – коротко резюмировал напарник.

Глава 8
Пристальный допрос с пристрастием

– Ну что скажешь? – лениво вопрошал Фомантий, развалившись на узкой лавке и закинув руки за голову.

– Скажу, что камеры у них маловаты. И где это видано, чтобы мужские камеры делали смежными с женскими?

– Да это начальник группы облавы явно что-то перепутал. Погляди, на той стороне коридора на дверях всех камер значок – леди с зонтиком. По ходу дела тебя просто впихнули в мужскую.

– Где глаза были у этих болванов? Я как женщина имею право на место в женской камере!

– Да они у них были вон там, – Фомка показал пальцем на мою обтянутую желтым топиком грудь, – а у некоторых вон там, – и напарник ткнул мне за спину, намекая на обтянутую кожаными штанами выпуклую периферию.

Запрокинув голову, я тяжело выдохнула, глядя на высокий потолок, с размаху хлопнулась на деревянную скамью и тут же пожалела о степени собственного размаха. Периферия ощутимо заныла, а зубы клацнули, чуть не прикусив кончик языка. Я подперла голову ладонью и собиралась подумать, но тут же быстро обернулась и глянула в конец длинного коридора, откуда донеслись звуки шагов.

Погромыхивая ключами и шаркая ногами, к нам приближался начальник тюрьмы, о чем ясно свидетельствовали нашивки на его эполетах.

– Ну что, попалишь, голубчики? – широко осклабился он. Начальник довольно посмотрел на Фомку, а потом перевел взгляд на меня, и его улыбка постепенно угасла. Просто мужчина рассмотрел мой топик и штаны. Он в недоумении покосился на камеры напротив, потом почесал макушку и вновь уставился на меня. Глаза его упорно не желали подниматься на должную высоту, и как начальник ни старался, не мог оторвать взгляда от моей груди.

– Э-э-э… – изрек он.

Закатив глаза, я снова тяжело вздохнула. Вот тебе и «э-э-э». Скоро эта буква превратится в мое новое имя, поскольку такой звук с некоторых пор стали издавать все встреченные мужчины. Неудивительно, конечно, учитывая моду Волшебнии – длинные бесформенные балахоны, всевозможные плащи и платья до пола.

– Вы по какому вопросу? – решила я остановить этот поток свободного сознания.

– Я как бы… ы-ы-ы.

– На допрос нас пришли сопроводить?

– Э-э-э… – Мужчина снова почесал макушку.

– А кто будет допрашивать?

– Н-у-у… – Невозможность сфокусировать взгляд крайне пагубно сказывалась на мыслительных способностях главного тюремного смотрителя.

– Эй, Фом, – вздохнула я, – давай ты.

Напарник нехотя поднялся с лежанки, подошел к решетке своей камеры, отделенной от моей толстыми металлическими прутьями, и попытался привлечь внимание начальника.

– Эй, мужик! Эй! – Он пощелкал пальцами перед носом впавшего в созерцательную задумчивость собеседника. – Что там с допросом?

С величайшим трудом начальник повернул голову в сторону Фомы, и то только потому, что я удалилась к своей койке, улеглась на нее и сложила руки на груди. Жаль, что я того горе-волшебника не додушила.

– Так шами определяйтешь, – собрался наконец с мыслями шепелявый субъект, – тут нарушения по двум штатьям. Первая – это перешечение границы и жлонамеренное укрывательштво от предштавителей официальных влаштей. Вам шледовало явитьшя ш повинной, было бы шмягчающее обштоятельштво. Наджорный пограничной шлужбы отправил бы ваш обратно в Прошвещентию. А вмешто этого вы напали на коренного волшебника. Подобные тяжкие правонарушения ижучает шам шоветник его величештва.

– Шам шоветник ижучает?

– Шам шоветник.

– И что нам выбрать?

– А жа какое нарушение хотите понешти накажание? Выбирайте либо наджорного пограничной шлужбы, либо шоветника. У них кабинеты рядом, так что проведем, куда вам надо.

– А кто строже спрашивает? – попробовал сориентироваться напарник.

– Так шоветник, яшное дело. Наджорный вам права жачитает и обелителя предоштавит, а тот раштолкует мотивы вашего поштупка. А шоветник приближенный, он плевать хотел на швободные жаконы. Его, ежели что, шам король обелит.

– Не врешь?

– Жуб даю.

– Ну тогда нам к…

– К шоветнику, – вмешалась я, пока Фомка не успел выбрать «наджорного».

Напарник бросил на меня быстрый взгляд, еле заметно качнул головой и разочарованно вздохнул.

– Точно, что ли? – донельзя удивился начальник.

– Точно, – очень грустно ответствовал Фомантий.

Когда пораженный начальник тюрьмы удалился, заявив напоследок, что сегодня советник, в отличие от надзорного, точно не примет, Фомка подкатил к решетке и уставился на меня тяжелым взглядом.

– Ну и? – очень выразительно спросил напарник.

– Хочешь знать, почему советник?

– Попрошу по порядку. На кой тебе понадобилось бросаться на волшебника? Это часть плана?

– Чистой воды импровизация. Взбесил он меня, Фомка. Сначала похитил артефакт, из-за чего на нашу с тобой голову свалились все неприятности, а потом еще и потерял его. Я ведь была уверена, что мы вот-вот получим золотого, а тут такое разочарование. Ну а то, как он мою одежду непонятно во что превратил, стало последней каплей. Хотя теперь думаю – что произошло, то к лучшему.

– Ну-ну, – сложил руки на груди напарник, продолжая сверлить меня недобрым взглядом.

– Сам посуди. – Я поудобнее устроилась на лавке, уперла локти в колени и принялась убеждать Фомку в том, что все сложилось замечательно. – На заборе наши с тобой лица только ленивый не видел, а значит, путь из Волшебнии и возможность дальнейших поисков закрыты. Нас все равно отловили бы на границе, а потом передали в рученьки нашего любимого монарха. Ну а там сам знаешь, какие перспективы. Нам же с тобой позарез нужно двигаться дальше, и теперь есть реальный шанс. Надзорный по долгу службы обязан возвратить нас королю Просвещентии как беглых преступников, а вот советник сам себе голова. Слышал ведь, что говорил начальник. Советнику закон не писан, и творит он, что хочет, исходя из личных и королевских интересов.

– И? – Злой Фомка не отличался разговорчивостью.

– А то, что раз существовал сговор нашего мага с послом короля, значит, и здешний монарх в курсе аферы, а следовательно, и советник – тоже. Тут о шкатулке те, кому надо, знают и молчат, поскольку им выгодно забрать артефакт себе. Никакого межкоролевского скандала не будет, хотя обиженный маг и проболтался о подделке.

– Конечно, не будет, – смилостивился наконец напарник, – тогда ведь им придется сознаваться в воровстве, а это уже второй межкоролевский скандал.

– Да. Наш вредный артефакт нужен всем, а тут два королевства мухлюют внаглую.

– Хочешь договориться с советником?

– А что местные власти от этого теряют? Ну вернут нас королю, тот отыщет артефакт с помощью других сыщиков, женит его на принцессе и снова заполучит предсказателя. Мы же предложим свои услуги в обмен на свободу. Пообещаем, что найдем шар и доставим его на центральную площадь в день обращения. А как им дальше действовать, пусть решают сами.

– И на основании чего мы дадим такое обещание?

– А что нам остается? На площади мы окажемся в любом случае, либо доставим шар, либо нас казнят.

– Верно, – вздохнул Фомка.

Вариант с побегом мы не рассматривали, ведь в случае побега пострадают наши близкие. Если преступник сбежал, в качестве замены арестуют другого представителя семьи. У Фомки есть младшая сестра, а у меня, скорее всего, отвечать вызовется отец. А еще Савсен Савсеновича поведут на казнь.

– Эх, окажись сейчас этот маг рядом, еще раз его придушила бы, – от всей души высказалась я.

– Я тоже, – поддержал Фомка, – какие у тебя планы по дальнейшему расследованию? Сложила уже пазлы в голове?

– Кое-что есть. Теперь, по крайней мере, загадка с пустыми ларцами решена. Подделку король у нас отобрал, а настоящий ларец украл маг Шир. Помнишь, как слуга натирал золотой листок? Это ведь тот самый магнетический раствор, результаты экспертизы которого прислал Савсен Савсенович.

– В отчете написано, что он примагничивает волшебную вещь к любой другой.

– Вот именно. А хранитель сокровищницы рассказывал, что листок всегда указывает на артефакт, поскольку он реагирует на волшебство и притягивается именно к магическому предмету, то есть к нашему золотому шару. А в случае с раствором полюс магнита сбили, и листок указал на обычную, не волшебную шкатулку. Потому хранитель ошибся и вынес послам реальный артефакт.

Смотри сам: пинцет, листок и поддельная шкатулка – все находилось в тайниках совсем рядом. Помнишь, какое количество посетителей являлось во дворец в те дни? Просителям приходилось выносить настоящую шкатулку для предсказаний, а послам и прочим соискателям королевских милостей – поддельную. Немудрено запутаться. А тут вдруг золотой листок указал на подделку. Думаю, хранитель решил, что случайно перепутал шкатулки местами. Меня, правда, сначала смутило, что слуга разлил раствор, хотя и не весь.

– Это не имеет значения, – заявил Фома, – в результатах экспертизы четко написано, что достаточно даже небольшого количества раствора. Он не теряет свойства при разведении водой. По сути, со своей задачей служка справился. Меня интересует другое, Аленка. Кого нам теперь искать?

– А это хороший вопрос. Известно, что вор жутко вонял, а это наводит на определенные мысли.

– Тьмутьмия?

– Ага. Это там у нас полное невежество, и вонять, как мы с тобой после канализации, местные жители почитают чуть ли не хорошим тоном.

– Значит, если договоримся с советником, отправимся прямиком в инквизиторское логово?

– Отправимся, – тяжело вздохнула в ответ. – А я, как назло, в такой одежде. Как пить дать, за ведьму примут.

– Если советник пойдет на сделку, может выдать нам и соответствующую экипировку.

– Надеюсь, а то после общения с начальником местной каталажки у меня насчет советника нехорошие предчувствия. Как бы не нарваться на кого-то похлеще нашего любимого короля.

– Вот завтра и посмотрим, – довольно оптимистично заявил напарник и спокойно направился к своей койке. – Как знаешь, Аленка, а я больше думать не в состоянии. Пора спать.

Услышав через минуту раскатистый храп, я только вздохнула и устроилась поудобнее на своем жестком ложе. В голове роилась сотня мыслей, я боялась, что не успела связать все ниточки и что-то упустила из вида, однако, как правильно заметил Фомка, думать сейчас получалось плохо, и я решила последовать примеру напарника и заснуть. Но когда провалилась в сон, все и началось…

…Приглушенный бой барабанов, звон медных монет, украшающих наряды танцовщиц, смуглые гибкие тела, извивающиеся в страстном танце, запах пота и дорогих благовоний. Полумрак, укрывающий от царящей за стенами дворца духоты, воздух, наполненный негой, легкий ветерок от движений большого опахала, шевелящий прилипшие к шее завитки темных волос.

Зевнув, взмахом руки отослала танцовщиц. Рабыни склонились до самой земли и поспешили покинуть полукруглый зал. Их место заняли загорелые полуобнаженные мужчины. Барабаны забили громче, задавая дикий первобытный ритм, и мои рабы вскинули вверх руки, припали на одно колено и вновь вскочили на ноги, закружившись в танце, исполненном необузданной страсти.

Скучно. Поведя плечами, высвободила левое из шелка бордового платья с глубоким вырезом на спине и снова взмахнула рукой. Музыка резко оборвалась, а невольники склонились до земли и покорно покинули зал.

– Чем развлечь тебя, о величайшая царица? – с отчаянием спросил один из доверенных приближенных, пав ниц и раскинув в стороны руки. – Ничто тебе не мило.

Я махнула рукой, отсылая проявившего непомерное усердие придворного, тот побледнел и отполз назад, не смея подняться на ноги рядом с троном.

– Может, тебя развлечет казнь, о прекраснейшая? – выступил вперед высокий крепкий мужчина в красном колпаке с прорезями для глаз. – Твои воины с величайшим риском для жизни изловили наконец твоего злейшего врага. Его за мешок золота предал самый близкий друг, и теперь бунтовщик в нашей темнице.

В душе встрепенулся интерес, и я приподняла брови, а палач тут же поклонился и подал знак стражникам, стоявшим у дверей зала.

Через несколько минут из коридора донесся звон тяжелых цепей. В комнату втащили пленника. Он шел, гордо выпрямив спину, на коже виднелись следы ударов и порезов, спекшаяся кровь выделялась темными пятнами на загорелых, блестящих от пота мускулах, короткая набедренная повязка прикрывала бедра до середины. С обеих сторон бунтовщика держали по три высоких крепких охранника, цепи обвивали его шею, грудь и руки, а на ногах поблескивали кандалы. Он был огромен, выше всех окружавших его мужчин, но казался обессиленным, поскольку голова с золотистыми кудрями то и дело клонилась на грудь.

Я повела указательным пальцем, ткнула им на подножие трона, пленника подтащили ближе и бросили передо мной на колени.

– Вот, несравненная, тот, кто столько времени баламутил твой народ, призывая восстать и свергнуть свою законную и светлейшую царицу. Прикажешь казнить его прямо сейчас у тебя на глазах? Мы увенчаем его скальпом центральный вход во дворец.

При этих словах пленник поднял голову и взглянул прямо на меня. От пристального взгляда янтарных глаз, в которых не светилось и толики покорности, по коже побежали мурашки, а дразнящие огоньки в темной глубине расширившихся зрачков дарили пьянящее возбуждение.

Я видела, как пленник медленно поднимается на ноги, несмотря на то что его пытаются сдержать шестеро сильных мужчин, а потом одним движением разрывает свои оковы. Послышались испуганные возгласы и крики, а я даже не успела испугаться. Одним быстрым и гибким прыжком хищника узник бросился вперед и за руку сдернул меня с трона, прежде чем охрана успела выхватить мечи. Холодный клинок прижался к моему горлу, а спина коснулась его обнаженной груди.

– Если хоть один из вас шелохнется, кинжал проткнет шею вашей царицы. Бросьте оружие!