Текст книги "По его правилам"

Глава 13

Злата

Я сглотнула и посмотрела на горлышко бутылки. Он же не сделает этого? Или сделает? Наверное, способен на подобное, почему нет?

– Я не стану!

Голос дрогнул от внезапно подступивших слёз. Их ещё не хватало – слабость перед новеньким показывать.

– Куда ты денешься.

Он ухватил меня за щёки и чуть сжал, но мне удалось увернуться. Тогда Бахурин поймал мои запястья, завёл за спину и сжал одной рукой, а второй поднёс к своему рту бутылочку, отпил добрую половину, но не проглотил. Только немного поморщился. А потом свободной рукой ухватил меня за затылок и снова прижался своими губами к моим. Я попыталась вырваться, но он успел втолкнуть в мой рот прохладную жидкость и не отпустил, пока я не проглотила.

Подонок! Ненавижу!

Отпустил и рассмеялся, пока я пыталась откашляться и отплеваться, вытирая дрожащими руками рот.

– Ты совсем ненормальный! – голос охрип, зубы стучали. – Ты… ты…

И только тут я поняла, что во рту не жжёт. Должно же? Да и запаха характерного нет. В пылу борьбы не заметила этого. Не то чтобы я знала, какая на вкус водка. Я алкоголь даже гипотетически не признаю. Люди – единственные живые существа, убивающие себя сами, в том числе с помощью этой дряни. Ни одно животное в мире не делает ничего себе во вред, целенаправленно не ведёт себя к гибели.

– Это вода, Маркиза, – издевательство в голосе сквозь смех задело не меньше, чем всё то, что он со мной только что проделал. – Но в следующий раз всё будет по-настоящему. Так что спрячь коготки и успокойся, тебе не стоит провоцировать меня на этот следующий раз, поняла?

Он ухватил меня за подбородок и заставил приподнять голову. Свет в эту коморку почти не попадал, но и того, что был, было достаточно, чтобы заметить, каким острым блеском сверкнули его глаза.

– Пошёл ты! – в который раз сказала я, уже не пытаясь скрыть подступившие снова в голосе слёзы.

Оттолкнула его, и в этот раз Бахурин отступил, а потом пулей вылетела из кладовки. Пробежала до женского туалета на втором этаже, влетела в него и закрыла дверь на щеколду. От последней тут одно название, но сейчас хоть какая-то защита. На дрожащих ногах подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Щёки пылали, губы припухли, глаза покраснели, тушь подтекла на левом глазу. Хороша королева школы!

Маркиза.

Со злости я сильно хлопнула ладонями по раковине. Да так, что их тут же жаром и болью обдало.

Долбаный новенький! И этот смех его издевательский. Унизил меня так! Ещё никто не смел так обращаться со мной. Ни один человек в моей жизни вообще. И самое страшное, я сейчас совершенно не уверена, смогу ли как-то ему ответить. Хочу ли вообще. Зачем он явился в нашу школу? Неужто в своей не сиделось?

Я была одна, и сдержаться уже не могла, поэтому осела прямо на пол и расплакалась, закрыв лицо ладонями.

Времени, чтобы привести себя в порядок, понадобилось прилично. Я умылась, стараясь не зацепить ресницы, помахала ладонями у лица, чтобы немного остудить его, приложила холодные пальцы под глазами, чтобы отёк от слёз был не так заметен. Из маленькой серебристой сумочки на поясе достала тонкую расчёску и привела в порядок волосы, подкрасилась розовой помадой. Но потом посмотрела на припухшие губы и стёрла её. Коснулась нежной кожи подушечками, а потом провела по нижней губе языком. Новенький не имел права воровать мой первый поцелуй, хоть то, что произошло, и нельзя так назвать. Надо поскорее забыть об этом. Стереть из памяти.

Я достала прозрачный шариковый блеск с ванильным запахом и слегка провела по губам. Пока не знаю, как указать Бахурину на его место. Сегодня его взяла. Пусть. Нужно уметь признавать поражения. Но я уж точно не могу позволить ему думать, что он меня серьёзно зацепил. Поэтому я пойду сейчас в зал и сделаю так, чтобы весь этот кошмар выветрился из моей головы.

Я глубоко вдохнула, выдохнула, выпрямила спину и вышла из уборной. Быстро, стараясь не оглядываться на тёмный коридор за спиной, я вышла из правого крыла школы и спустилась на первый этаж. Из зала как раз доносилась популярная песня «Дискотеки Аварии» «Заколебал», а большинство громко подпевали. Но когда я вошла в зал, как раз диджеи переключили на какой-то зарубежный медляк, который у всех на слуху, но никто не может назвать исполнителя. Я увидела, как у самой сцены Пашка Кутузов, заложив большие пальцы в передние карманы джинсов, болтал с Видениным.

– Пошли танцевать! – я ухватила Пашку за руку и потащила в самую гущу.

Положила ему руки на шею и улыбнулась.

– Вау, – только и сказал Кутузов и обнял меня за талию.

Мне так хотелось забыть обо всём, что случилось. Стереть из памяти, выветрить. Взгляд упал на Пашкины губы, а перед глазами промелькнули другие – те, на чьих я всего каких-то пятнадцать минут назад видела едкую ухмылку. Стереть!

И я потянулась и прижалась своими к Пашкиным. Он изумлённо вздрогнул, но не растерялся и прижал меня чуть крепче, раскрыл свои губы и ответил. И вдруг у меня внутри поднялась странная волна неприятия. Пашка же классный! Красивый, популярный, интересный. Он давно проявлял ко мне симпатию и относился как к настоящей принцессе. Тогда… почему же я это почувствовала?

– Прости… – я вывернулась из его объятий и рванула через толпу к двери, на ходу вытирая губы.

Пашка вроде последовал за мной, но где-то на середине затерялся. Не решился, наверное. Я же сбежала по ступеням к гардеробу, быстро забрала своё пальто и шарф, оделась, отметилась дежурному учителю, что ухожу домой, попросила передать классной руководительнице. Буквально выбежала на улицу, глубоко вдохнула прохладный осенний воздух. Сердце трепыхалось, губы горели, а внутри разливалось странное ощущение. Непонятное, горькое, от него хотелось избавиться. А ещё хотелось снова расплакаться.

– Злата, ты почему одна домой собралась? – услышала я за спиной голос Ильи Ромушина.

– Мне уже пора, – попыталась улыбнуться, чтобы он не заметил, что я в столь растрёпанных чувствах.

– Пойдём проведу. Нечего одной по темноте ходить.

– Хорошо. Спасибо.

Илья подставил локоть, и я на нём почти повисла, настолько трудно уже было держаться. Шли молча, друг вопросов не задавал, не донимал. Но он видел, что со мной что-то не так. И я была крайне благодарна, что он вызвался проводить меня, но оставил наедине со своими мыслями.

Глава 14

Учёба стала забирать всё время. Одиннадцатый класс – это не только красивая форма, старшинство среди учеников, слегка подкрашенные ресницы, к которым учителя относятся чуть более снисходительно, чем раньше. Это ещё и куча уроков. Настолько огромная, что конца и края ей не видно. И так ежедневно. А ещё проекты, конкурсы, дополнительные факультативы по подготовке к ЕГЭ. И репетиторы. Я хожу дополнительно заниматься к учителю по английскому и по математике, по химии. На занятия вокалом времени почти не остаётся. Это печалит меня, но делать нечего. Нужно думать о поступлении.

На прогулки тоже особо не хватает времени. Я все каникулы осенние почти просидела дома за учебниками, только пару раз вышла пройтись с Таней. А вообще у нас с Соколовой ощутимо охладели отношения. Точнее у меня к ней. Таня, конечно, пыталась поговорить по душам, понять, в чём дело, только вот неужели и правда не поняла? Разве подруги не должны поддерживать друг друга во всём? Мой враг – твой враг и всё такое.

Мне больше не хотелось делиться с ней сокровенным. Да я и раньше-то не особо любила это делать, больше в себе всегда всё переживала. Таков этот мир: покажешь свою слабость – этим потом тебя и добьют.

После каникул, которые и передышкой-то с таким количеством заданий назвать сложно, всё снова завертелось. Начались олимпиады. Обиды учителей, что ты не хочешь участвовать во всех и сразу. И к концу ноября я так устала, что, казалось, мозг вот-вот закипит. Поэтому, видя моё состояние, когда Настя Белова позвала на пижамную вечеринку к ней, мама едва ли не силой вытолкала меня.

Собрались мы втроём: я, Настя и Таня. Дали слово даже не заговаривать об уроках и учителях. Ну только если о последних совсем немножечко, чтобы пар спустить, так сказать.

Переоделись в пижамы, обложились прямо на ковре подушками у Насти в гостиной, которую её мама на советский манер всё ещё называла залом, запаслись мороженым и стали выбирать фильм. Настин старший брат уже четыре года живёт и работает в Москве, и когда приезжает, привозит всякие модные новинки. Одной из таких стал DVD-плеер. В нашем городке диски к нему не купить ещё, продавцы в ларьках говорят, такого не возят пока – покупать не будут. Но Настин брат привёз несколько штук, а там на каждом по пять – шесть фильмов. Так что смотреть – не пересмотреть. Вот мы как раз и занялись выбором.

– А давайте про Шрека посмотрим! – Соколова сложила ноги по-турецки и взяла свою мороженицу. – Или «Гарри Поттера». Я давно хотела.

– А я бы триллер посмотрела. Или ужасы, – предложила Белова, пожав плечами. – «Другие», например. Мне нравится Николь Кидман.

– Или что-то эпичное. «Гладиатора», к примеру.

Настя снова пожала плечами, соглашаясь, и тоже уселась на пол, откинув за плечи свои длинные рыжие волосы.

Она поставила диск, запустила плеер, и мы замерли в ожидании, пока на экране телевизора закрутилась змейка загрузки. Пошли титры, потом первые кадры. Но не успели мы посмотреть и десяти минут, как в дверь раздался звонок.

– Кто это может быть? – нахмурилась Белова. – Мама сказала, что они с папой приедут от тёти только завтра.

Она пошла к двери, а мы с Таней за ней. Настя внимательно пригляделась в глазок, а потом вздохнула и открыла дверь.

– Привет, куколки, – расплылся в улыбке Виденин. – Вечеринка и без нас? Насть, мы так не договаривались.

Ну вот его только не хватало. Их точнее, потому что он явно не один. А так хотелось устроить спокойный девичник.

– У нас зона без бухла, Стас, – Настя всё ещё стояла в проходе.

– Да какое бухло, лисичка, мы тут сок, фрукты, тортик притащили. Пропускай уже.

Настя включила верхний свет в прихожей и отошла в сторону, пропуская непрошеных гостей. Со Стасом вошли и поздоровались ещё Илья Ромушин и тот, кого видеть мне совсем не хотелось.

– Привет, Демид, – Таня махнула ресницами и мило улыбнулась.

Можно подумать, с остальными здороваться не надо.

– Классная пижама, Златуль, – подмигнул Стас, оценив беглым взглядом мою белую пижаму с большой золотистой вышивкой слова «Queen».

Ничего особенного, кстати, она больше похожа на домашний костюм, чем на пижаму. Хорошо, что я её сегодня к Насте взять решила, а не розовую с котятами или красные майку с шортами. А тут бриджи в золотистую клетку и свободная кофточка до бёдер с рукавом три четверти. Но Виденину само слово «пижама» уже кажется пошлым, так что, как говорится, «красота в глазах смотрящего».

– Мы вообще-то кино собрались смотреть, – я сложила руки на груди и безучастно уставилась на то, как Илья вешал куртку на крючок. Хорошо, что он здесь.

Настя пригласила парней в гостиную, а сама пошла ставить чайник. Стас плюхнулся на подушки на ковре, что-то ляпнул в своём стиле и ухватил мою мороженицу.

– Клубничное! Мм… – облизал мою ложку и зачерпнул ещё. – У кого из вас я ложечку украл?

– Оставь себе, Стас, – я покачала головой и пошла на кухню помочь Насте с чаем.

Соколова же осталась с парнями. Было заметно, как у неё зарделись щёки и заблестели глаза при виде новенького. Я же старалась на него вовсе не смотреть. Сделать вид и, в первую очередь, убедить себя, что его тут просто нет. Пустое место.

Только вот в дверях в коридор едва не столкнулась с ним. Он как раз вернулся из ванной, куда ходил вымыть руки. Меня обдало запахом его одеколона и уже знакомым – мятной жвачки. Не расстаётся с ней, что ли? Ну или курит, а потом запах скрыть пытается.

Буквально на мгновение я уткнулась взглядом ему в грудь, а потом и чуть выше. Кожу тут же обдало морозом при воспоминании о том, как несколько недель назад он зажал меня в подсобке в школе. Кожа на губах против воли как-то заколола, защекотала. Внутри волной окатило саднящее неприятное ощущение.

– Дём, смотри, девчонки «Гладиатора» смотреть собрались. Прикинь? Не сопли какие-нибудь, а нормальный фильмец, – Виденин ухватил коробку от диска и стал рассматривать, какие фильмы там есть ещё.

Бахурин прошёл в гостиную, а я поспешила к Насте на кухню.

Мы принесли чай, Настя поставила на невысокий столик в гостиной ещё стаканы под сок, выложила на тарелки то, что принесли парни. Сладостей мне особо не хотелось, а вот фрукты я поела с удовольствием. Настроения не было, так что в основном молчала. Да и когда есть Виденин, это не сложно, его всё равно не заткнёшь.

Сперва мне показалось, что он пришёл уже «под градусом», но потом вроде бы оказалось, что нет. Илья пытался меня разговорить, но желания болтать не было. Было неуютно в компании Бахурина. Наверное, я и правда устала за эти недели учебной бесконечной гонки, потому что в другой раз я бы сделала так, чтоб это ему было неуютно. Сегодня же у меня было и правда пижамное настроение, поэтому я забралась в дальнее кресло сбоку гостиной и укрылась пледом, когда все, наконец, наболтались и включили кино.

Настя снова умостилась на полу, подобрав под себя ноги, Виденин развалился там же, уложив ей голову на колени. Бахурин остался на диване, Соколова села рядом. Свет выключили и погрузились в фильм.

Смотрели молча, только Стас иногда комментировал. На моменте, когда убили семью главного героя, я почувствовала, что в груди будто ком застрял, а в глазах запекло. Но я совладала с собой, не показав эмоций. Зато Таня всхлипнула и как бы невзначай придвинулась ближе к новенькому, а потом и вовсе положила ему голову на плечо.

А ещё чуть позже они поцеловались. Вроде бы как тихо и незаметно, но как это можно не заметить? Моя лучшая подруга и мой злейший враг. Хотя давно уже пора перестать называть Соколову лучшей подругой.

Дискомфорт усилился. Сама не пойму почему, но мне стало находиться здесь просто невыносимо. А ещё и угораздило бросить взгляд на них и напороться на взгляд Бахурина. Он целовал Таню, а смотрел на меня. Нагло так, открыто. Она не видела, растворившись в ощущениях, а вот он не сводил с меня взгляда уж слишком долго для того, кто целует другую девушку. Дышать мне стало как-то тяжело, а в пальцах появился холодок.

Душно здесь. Настин дом ближе всех к котельной, и топят так, словно тут не жилые квартиры, а баня. У меня даже волосы у корней стали влажными от духоты. Нужно срочно выйти на балкон на свежий воздух.

Глава 15

Неспроста на пижамной вечеринке у Насти Беловой я чувствовала себя так, будто меня окунают то в жар, то в холод. Я тогда вышла на балкон, а потом сразу ушла спать. Даже не знаю, в котором часу ушли парни. А к вечеру следующего дня у меня поднялась температура.

Это была просто катастрофа. Мало того, что приходилось все темы по предметам разбирать самой, так ещё и голова совершенно не варила. Первые дни совсем плохо было: глаза слезились, горло болело так, будто я ежа проглотила, а из носа беспрестанно текло, что даже тетрадь опасно перед собой класть было. В итоге мама заставила меня залезть под одеяло и пролежать под ним два дня с вылазками на полоскания, приём таблеток и кое-какие перекусы. А потом начался жуткий кашель, когда спать не могла не только я, но и вся семья. Но днём хотя бы уроки можно было делать.

На больничном я просидела целых две недели. Когда вышла, то не знала, за что хвататься. Оценок по предметам было катастрофически мало, а на носу маячили четвертные контрольные работы и итоговые отметки за четверть. Да и слабость ещё прошла не до конца. Но делать было нечего, до конца четверти оставалось три недели, приходилось работать не покладая рук.

За время болезни с Соколовой мы созванивались лишь однажды, и то разговор был очень коротким. Она справилась о моём здоровье, я ответила, что всё терпимо. Думаю, по моему тону, даже учитывая охрипший голос, всё было понятно. Настя и Илья звонили почти каждый день, один раз даже позвонил Стас. Пашка присылал эсэмэски, он после осеннего бала держался чуть в стороне. Обиделся, наверное.

Когда я вернулась в класс, то заметила, что Таня сидит одна на последней парте. Макияжа ноль, глаза потухшие.

– Она уже третий день такая, – шепнула Белова мне на ухо. – Ходила хвостом за Бахуриным больше недели, обжимались за углами, а потом, видимо, он ей от ворот поворот дал. Хотя, как по мне, там всё сразу было понятно.

– Её проблемы, – я безучастно пожала плечами и уставилась в Настин конспект по литературе. – Дашь мне переписать вот эту тему? Я в учебнике не нашла разбор по образам, там только общая критика.

– Конечно. Бери.

За пару дней я постаралась втянуться, а потом случилось нечто из ряда вон выходящее. В пятницу к вечеру повалил снег и встал сильный мороз. Такой, что даже форточку на проветривание открывать не хотелось – всё тепло из комнаты улетучивалось моментально. В моей комнате родители в прошлом году поставили окно из пластика, оно отлично сохраняет тепло и не пропускает сквозняк, а вот в их комнате стоит обычное, деревянное, как и в гостиной. Так в эти дни пришлось под дверь на балкон даже одеяло подкладывать – такая жуть на улице разыгралась.

Все выходные простояли трескучие морозы около двадцати градусов. И хоть в понедельник утром мороз и чуть спал до пятнадцати, нас ждал неприятный сюрприз, который потом оказался куда более неприятным, чем показалось вначале.

Когда мы с Настей стали подходить к школе, то услышали странный шум. Оказалось, в школьном дворе полно народу. Все ученики толпились на улице, разбившись на группы по классам.

– Ура! Школе хана! – прокричал какой-то мелкий пацан класса из пятого или четвёртого.

Толпа гудела возбуждённо, все что-то обсуждали, но в здание не входили, несмотря на то, что на улице было очень холодно.

– Что происходит? – спросила я у одноклассников, что уже в большинстве собрались и перетаптывались, чтобы не замёрзнуть. – Почему не впускают?

– Там какая-то авария, – ответил Стас. – Сейчас выйдут классухи и администрация и всё скажут.

Действительно, минут через пять вышли учителя и каждый направился к своему классу.

– Вера Васильевна, что случилось?

– У нас карантин?

– А правда, что школу закрывают?

Вопросы посыпались на классную руководительницу. Но она тут же подняла правую ладонь, давая знак всем замолчать.

– Так, ребята, ситуация следующая. На выходных в работе котельной случился сбой, отопление выключилось на целые сутки, и этого хватило, чтобы в такой мороз случилась авария. Вода во всей системе отопления замёрзла, и трубы и батареи разорвало.

– Разве такое возможно? – Соня Пантелеева удивлённо поправила очки на носу.

– Сонь, ну ты скажешь тоже, – прогнусавил с умным видом её друг, ещё одни заучка Славка Нестерчук. – Лёд расширился же.

– Причём я, если честно, в шоке, ребята, – поделилась Вера Васильевна. – Никогда такого не видела. Куски металла попримерзали к потолку и стенам. Батареи буквально разорвало. Директор сказала, что на экстренном совещании глава города сказал, что полная замена системы отопления будет выполнена в кратчайшие сроки. Руководство Машзавода обещало помочь.

– Насколько кратчайшие? – поинтересовался Стас.

– Думаю, после Нового года мы уже выйдем в родные стены. А пока…

– Каникулы!

– Ну уж нет. Какие каникулы, особенно вам – выпускникам? Вот как раз об этом сейчас и поговорим.

Вера Васильевна сказала, что всех учеников школы на время ремонта системы отопления распределят по школам города. Сначала администрация ГОРОО хотела, чтобы вся наша школа училась во вторую смену в ближайшей школе, но многое не получалось организовать: уборка, питание, пришлось бы сокращать уроки у обоих смен. В общем, пришли к выводу, что это нецелесообразно. Нас слишком много. И тогда решили распределить учеников по другим школам. Первоклассники будут учиться в помещении детского сада, а дальше по старшинству. Чем старше ученики – тем более дальние школы. В зависимости от количества мест в классах принимающих школ.

– Списки распределения сможете увидеть на дверях школы после 14.00. И завтра не опаздывайте. Я всё понимаю, это сложности, но выбора у нас нет. Будем надеяться, что средства выделят оперативно, ремонт произведут быстро, и мы вернёмся в родные пенаты уже с третьей четверти. А пока давайте потерпим. Не возмущайтесь и родителям объясните – мы все варимся в одном котле. Нас, учителей, вот вообще в отпуска за свой счёт выгоняют, будем только дежурить по одному в леднике этом.

На последних словах классная руководительница сникла. Ну ещё бы – остаться почти без месячной зарплаты к Новому году кому охота?

Домой я вернулась обескураженной. Родители тоже расстроились. Папа завтра уезжает в командировку на десять дней, то есть подвозить меня к той школе, куда направят, он не сможет. Сомнительное удовольствие в такую погоду по автобусам слоняться. И что они там в этой котельной только думали?

Но буду я возмущаться или нет – это ничего не изменит. Это уж всяко лучше, чем просидеть столько дома. Как потом материал догонять? Остаться без весенних каникул, как раз когда в университетах будут дни открытых дверей. Так что хоть так.

После обеда мы с Беловой созвонились и пошли вместе смотреть списки. Когда подходили к школе, Соколова с Леной из 11-Б как раз отходили. Таня так странно глянула, но мимо прошла молча.

– Меня, Виденина и Ромушина в шестую отправляют в 11-А, Пантелееву и Нестерчука тоже, только в 11-Б. Пашку, смотрю, в семнадцатую и двоих из «бэшек», – Настя провела длинным ногтем по списку. – Злат, а ты…

И она замолчала, только как-то с сожалением посмотрев на меня.

– А я?

Я подошла ближе. Посмотрела в список раз, потом ещё раз. Сморгнула и посмотрела снова.

Напротив моей фамилии значилось «Школа № 28, 11 класс. Квартал Мира». И такая же надпись значилась только ещё напротив одной фамилии из всего списка – Бахурина.