Текст книги "Искушение"

Глава 24

Вика внимательно смотрела в окно такси на мелькающие огни города только потому, что повернуться и посмотреть в глаза Яну почему-то казалось совершенно невозможным. За окном бурлила жизнь, мигали огни светофоров, торопились куда-то прохожие, кто парами, кто семьями, кто поодиночке. Кто-то домой, кто-то по магазинам. И у всех была простая и понятная жизнь. Смотреть на них было проще, и молчать было проще, чем…

Ян сидел рядом. Нет, он не брал ее за руку, не пытался заговорить, и даже не придвигался ближе, но, как ни странно, она чувствовала его присутствие очень остро. При нем воздух словно становился другим, густым и насыщенным, и все краски становились ярче, живее, теплее. И сама она, Вика, оттаивала, начинала чувствовать то, что старательно пыталась забыть. Зачем она согласилась на эту поездку? Да черт его знает.

Такси плавно притормозило и, вильнув, остановилось у обочины дороги возле большого длинного дома, почти что в центре города. Щелкнули дверцы автомобиля…

Несколько шагов до массивных дверей подъезда, гулкие шаги по пустому холлу. Короткая поездка на лифте, металлическая дверь, больше похожая на дверь сейфа.

– Ты переехал? – спросила она.

Но и этот вопрос остался без ответа. Ян лишь загадочно улыбался. Справившись с замками, он толкнул сейфовую дверь и широким жестом распахнул ее, приглашая войти.

– Прошу.

Вика несмело скользнула внутрь, ежась и оглядываясь по сторонам, и вздрогнула. С огромного портрета на стене на нее серьезно и укоризненно смотрела кошка. Собственная Викина кошка, которая сейчас, по всей видимости, спокойно спала в двушке на окраине в ожидании блудной хозяйки.

Вика осмотрелась внимательнее. Помещение было большим и светлым, за огромными окнами от пола до потолка переливался огнями город, а внутри… Внутри тот самый тщательно продуманный хаос, когда у хозяина все под рукой. Лампы, прожекторы, куча осветительных девайсов с путаницей змеящихся по полу проводов. Фоны рулонами, бумажные и тканевые, Мольберты, краски, картины, картины, картины… Картины на стенах, картины, небрежно прислоненные к стене, несколько готовых работ прямо на мольбертах, бережно накрытых чистыми простынями. Пара загрунтованных холстов с неясными очертаниями будущей живописи. В углу за ширмой – огромный мягкий диван, заваленный подушками, в другом углу, явно для посетителей, – два уютных широких кресла и столик с кофемашиной, рядом книжная полка: книги, яркая россыпь журналов, альбомы репродукций – на любой вкус.

В голове словно включился калькулятор. Студия практически в центре столицы, и какая студия! Она непонимающе смотрела на Яна.

– И что это значит?

– Ничего особенного, просто теперь я модный художник, который как никто понимает души зверюшек, поэтому считается правилом хорошего тона заказать у меня портрет питомца. Есть подозрение, что без такого портрета жизнь четверолапого друга будет тоскливой и безрадостной.

Ян прошел вглубь студии, открыл какой-то шкафчик (должно быть, бар), извлек оттуда бутылку вина и два пузатых бокала. Вика краем глаза зацепила этикетку. А неплохо!

– Подарок благодарных заказчиков, – усмехнулся Ян, – берег для особого случая. Да ты присаживайся… – Он кивнул на те самые кресла. Для посетителей.

Присесть? Нет, пожалуй, не стоит…

Ян поставил бокалы на столик и плеснул в каждый немного вина. Один бокал подал ей, второй взял себе.

– Предлагаю выпить за твою кошку. – Вика удивленно взметнула брови. – Мне вас очень не хватало. Обеих.

Вика усмехнулась и перевела взгляд на огромный портрет. Кошка была как настоящая, ни с какой другой не спутаешь. Этот паршивец умудрился даже взгляд ее уловить: вечно снисходительный и немного недовольный.

– Так почему ты меня бросила? – спросил он.

Вика пригубила вино. На этот вопрос у нее не было ответа. Вернее, был, но очень долгий и, увы, для Яна совсем непонятный. Признаваться, что видела их с разбриллианченной дамой, а потому решила не связываться? Нет, слишком многое придется объяснять и растолковывать, а на это просто не было сил, ни физических, ни душевных. Как объяснить, что за последнее время она слишком устала от душевных драм и хотела просто немного покоя? Совсем чуть-чуть, чтобы перевести дух. Хотела себя поберечь.

Этот парень находится на том этапе бесшабашной молодости, когда идея себя поберечь даже не приходит в голову. Так что вряд ли можно рассчитывать, что он поймет.

Поэтому Вика лишь пожала плечами и допила остатки вина. Ян взял бокал из ее рук, поставил оба бокала на столик (пустой ее и нетронутый свой), сделал шаг навстречу и оказался рядом, совсем близко, и она почувствовала, как тонет в омуте этих невозможных, невыносимо синих глаз.

– Не хочешь – не отвечай, – его голос сделался хриплым, таким, что спине моментально стало холодно, а сердце дернулось, пропуская удар. – Только не бросай меня больше, ладно? Мне без тебя плохо.

Он даже не тронул ее руками, просто склонился над ней, и его лицо заслонило собой весь мир. Их губы сошлись изгиб в изгиб, мягко, невесомо, невыносимо ласково, и интерьер шикарной студии в центре столицы вдруг поплыл перед глазами. У поцелуя был привкус только что выпитого вина и щемящей, сводящей с ума нежности, от которой так хочется плакать. Внутри сладко сжалось, и закружилось в голове. Больше всего на свете ей хотелось ответить, разомкнуть губы, впуская его язык, прижаться к такой знакомой широкой груди, обхватить обеими руками, царапая, гладя крепкую спину. И целоваться, целоваться, целоваться до одури, до кругов перед глазами, до вспухших губ, ощущая, как тискают ее тело горячие сильные руки, и хрипло дышать, и чувствовать, как колотятся рядом два сердца, его и ее. И таять, обмирая от удовольствия, наливаясь колючим знакомым жаром. А потом привычно упасть в тот горячий умопомрачительный омут, в котором (она это точно помнит) когда-то была безумно, нечеловечески счастлива.

Нельзя. Иначе потом будет больно. Ужасно больно…

Вика слегка отшатнулась, едва не застонав от тоскливого чувства потери. Нет, она все делает правильно. Потому что иначе нельзя. Невозможно.

– Ну хорошо, давай просто поговорим… – Ян почти силой усадил ее в кресло, опустился на пол, положил скрещенные руки на ее колени, а голову на руки. Глядя вот так, снизу вверх, спросил: – И как ты жила без меня все эти годы? Как ваш польский контракт? Справилась без меня? Уверен, это было тяжело.

И Вика задохнулась. Ну конечно, он ведь ничего не знает. Ни о разводе, ни о польском контракте, который полетел ко всем чертям, – вообще ни о чем. И сейчас топчется по самому больному не со зла. Но от этого ведь боль меньше не становится.

Она убрала его руки с колен и поднялась из кресла, а он так и остался сидеть на полу.

– Ян, прости, – сказала Вика тихо, стараясь не показать, как ноет все внутри от бесконечной тоски. – Ты большой молодец, и все это, – она обвела взглядом его мастерскую, – очень круто. Но нам действительно лучше не встречаться.

Она странно дрожащими пальцами отыскала в сумочке телефон и набрала номер такси, поморщилась. Сейчас проехаться в такси через весь город – это недопустимая расточительность, но не идти же пешком.

– И ты не объяснишь мне почему? – спросил он.

Она покачала головой:

– Нет. Извини.

Как она может объяснить ему то, что и самой себе объяснить трудно. Нет у нее объяснений, есть просто смутное ощущение, что так нужно, что так правильно.

Глава 25

Этот вечер Вика вспоминала еще пару дней. Очень уж подходящее было время и возможность для воспоминаний. Когда-то она не восприняла всерьез слова Яна: если гениальность не жмет, то что-то художник всегда заработает. Вика себя гениальным художником не считала даже в лучшие времена, а теперь-то уж точно.

Так что ей ничто не мешало зарегистрироваться на фрилансерской бирже в поисках каких-нибудь заказов. Портреты по фотографиям? Почему бы и нет, если кошке нужен корм, а хозяйка пока ничем особенным не занята. Дизайн обложки для семейного альбома в ретро-стиле? Что вы, что вы, всю жизнь мечтала, пожалуйста. Дизайн календаря с авторскими работами? Сделаем, подретушируем, уберем огрехи, конфетка будет, а не календарь…

И среди этой разнообразной чепухи Вика неожиданно откопала заказ на оформление офиса. Вот уж не думала, что серьезные предприниматели ищут себе дизайнеров в таких местах.

Впрочем, насчет серьезности предпринимателей она явно погорячилась: цена за проект была заявлена, прямо скажем, не ахти, так что, похоже, с Викой им капитально повезло. А они пришли в невероятный восторг, как эргономично она сумела «расставить» мебель, уместить в крохотное помещение уйму народу так, чтобы у них не возникало ощущения, что они сидят друг у друга на головах. И более того, нашлось даже место для диванчика для посетителей – ну, раз уж такой серьезный специалист, как ее бывший секретарь Леночка, убеждена, что серьезной фирме без него никак нельзя, «несолидно».

Странно, но Вика даже получила удовольствие от этой работы. Все-таки что-то в этом есть: вести проект в одиночку от начала до конца, ни на кого не рассчитывая, никого не организовывая, никого не вдохновляя на труд и на подвиг.

Единственное, что ей во всем в этом не нравилось, так это то, что в тишине и одиночестве пустой квартиры – порядочные фрилансеры всегда работают на дому, да… – в голову лезли мысли. Исподволь, непрошено, сначала осторожно, по краю сознания, а потом…. А потом захлестывали с головой. Вместе с запахами, звуками, ощущениями и щемящей тоской. И о том, что было. И о том, что не свершилось и вряд ли уже свершится. Их последний совместный вечер. Россыпь огней за огромными окнами студии, уютный скрип паркета. Запах сохнущей краски, пыли, бумаги и теплые губы, с привкусом терпкого вина. Невесомый нежный поцелуй, поцелуй-просьба, поцелуй-прощание… Невыносимо затягивающий, дарящий выбор. А есть ли он? Может, в этот раз действительно последний. И мысли были очень беспокойные. Если ей позвонит Ян, сможет ли она отказать ему так же уверенно, как и тогда? Трудно отрицать очевидное. Сейчас больше всего на свете ей бы хотелось забыть о грузе обязательств, ответственности и нерешенных проблемах, сбросить все это с себя, сделать вид, что ничего ужасного в ее жизни не происходит, и поверить, что можно быть просто женщиной рядом с единственным, желанным до умопомрачения мужчиной. Позвонить и сказать: «Приходи…»

Но даже очень влюбленная Вика знала: делать этого не стоит.

Не сюда же ему приходить! Не в эту пошарпанную квартирку, которая еще долго будет ждать ремонта! Так что никаких звонков.

Сейчас тот самый момент, когда надо сосредоточиться на себе, привести в порядок свою собственную жизнь, а потом уже думать о том, чтобы кого-то в нее впустить. Так хорошая хозяйка сначала убирает квартиру и только затем зовет туда гостей. А то, что сейчас она радуется оплаченному на бирже заказу, вовсе не свидетельствует в пользу того, что ее жизнь в порядке. И этот порядок нескоро наступит, если вообще наступит! Станет ли Ян ждать так долго? Вряд ли… Скорее всего, та самая первокурсница наконец материализуется в его жизни, и все станет на свои места… Вика уже заранее ненавидела ее, красивую, юную, счастливую, потому что для нее, молодой и счастливой, будут так знакомо темнеть голубые глаза, из глубины которых станет подниматься густой тягучий жар, и ее будут жадно целовать упругие влажные губы, ее будут крепко и упоительно сладко обнимать его сильные руки.

Вика дернулась от внезапной трели телефонного звонка, вынырнув из тоскливых мыслей, и некоторое время сидела, не решаясь посмотреть на дисплей. В последнее время она с недоверием относилась к телефону. Видимо, уже привыкла, что оттуда поступают только плохие новости. Вдруг все-таки Ян? Или какие-нибудь неучтенные кредиторы, желающие урвать свой кусочек от несуществующего уже пирога… Лучше пусть кредиторы.

Она посмотрела на экран телефона. Миха…

А вот это уже и вовсе странно… Что бы ему могло понадобиться от нее теперь? Пристроить кого-то из его студентов в стажеры она не в состоянии – некуда. Подбросить работу? Самой бы кто подбросил, желательно такую, чтоб на размышления и самоковыряния не оставалось ни одной чертовой секунды! В общем, принести хоть какую-нибудь пользу старинному другу она, увы, не в силах. И вряд ли он не знает об этом…

Вика нажала на кнопку и настороженно поднесла телефон к уху:

– Привет, Миш…

– Вика, у тебя все в порядке? – спросил он, даже не поздоровавшись.

И вот как ответить на этот вопрос? Нет, Миша, у меня все отвратительно, спасибо, что спросил. Ну и кому станет лучше? Впрочем, если задуматься, то ничего ужасного в ее жизни не случилось. Ее не подкосила какая-то неизвестная науке болезнь, все близкие живы, а полный кавардак в работе и в личном – ну и что, с кем не бывает.

– Более или менее…

Так, пожалуй, будет честно.

– Я не смог до тебя дозвониться, ездил к тебе в агентство, а там сейчас турфирма. Это не выглядит как «более или менее», – заметил Мишка.

– Это выглядит как плохо, согласна.

– Так что же случилось?

Кажется, старый друг Миха решил быть настойчивым. Он всегда это умел или научился, когда неожиданно стал отцом?

– Ну, скажем так, я не слишком удачно развелась… – Вика хохотнула. Хохот вышел напополам со всхлипом. Агентства, взлелеянного с нуля, с первой буковки первого заказа, с первого гвоздика, вколоченного – твою ж мать! – собственноручно в дверной косяк будущего кабинета в новом, необжитом, только что снятом офисе, на который она тогда торжественно повесила свой плащ, было жаль до зубовного скрежета.

– Не слишком удачно?! – В голосе Мишки послышалась плохо скрытая ярость. Он немного помолчал и уже спокойнее добавил: – Знаешь, мне твой Виктор никогда не нравился. Скользкий тип! Но мне жаль, что я оказался прав.

Вика попыталась припомнить, что тогда говорил ей Миха, и не смогла. Да и бог с ним. Она тогда все равно не была способна услышать кого-то и что-то, кроме своего глупого сердца. Но вот то, что Миха на свадьбу к ним не пришел, сославшись на какие-то неотложные дела, – это она помнила. Хотя подарок прислал. Неужто уже тогда разглядел? Может, слепой была одна она?

– Еще как прав, – пробормотала сказала Вика. И удивилась сама себе. Почему вообще она это с ним обсуждает? Наверное, слишком устала копить все внутри. – Если ты звонил по каком-нибудь делу, то, боюсь, я ничем не могу помочь.

– Можешь, – почему-то уверенно заявил Миха. – Послезавтра приезжает Оксана.

– Какая еще Оксана? – Она что-то не могла припомнить общих знакомых с этим именем. Да еще таких, чей приезд заставил бы Миху ее так активно разыскивать.

– Мать Яна.

Сердце екнуло и скатилось в пятки. Рука, держащая трубку, моментально вспотела. Вика перехватила телефон другой рукой, но та тоже стала мокрой.

– А-а-а, вот как, – протянула Вика дрогнувшим голосом.

Так. Что еще за новости? Откуда эта дурацкая паника, словно ее собираются представить будущей свекрови?! Ничего подобного вроде не планируется. Интересно, чего хочет эта милая женщина? Устроить ей скандал, сказать, чтобы она не смела приближаться к бедному ребенку? Так она вроде бы и не собирается приближаться, даже наоборот.

– А почему ты решил мне об этом сообщить?

– Ну, вообще-то, она хочет встретиться и познакомиться. Мы могли бы поужинать вчетвером.

Поужинать? Вчетвером?! То есть… с Яном?!

Твою ж мать…

Вика подскочила с кресла и заметалась по комнате. Вот к этому она точно не была готова.

– Послушай, – взмолилась она, старательно подыскивая слова и не находя их. – Ну, мы с Яном… – Вика хотела сказать, что они расстались, но не была уверена, что это точная формулировка. Она бы вообще не знала, как можно охарактеризовать то, что между ними происходит. – В общем, совершенно нет смысла нас знакомить, я тебя уверяю.

– Вика, я понимаю, что у вас там какие-то сложности. Ян говорил, что не может тебя найти. Просил помочь… – Вика застыла как вкопанная. – Но для меня это важно. И для нее важно. В конце концов, мы родители, ты же должна понимать.

Они родители, и она должна понять. Да. Она обязательно их поймет. Когда-нибудь попозже! Она вообще понятливая. Но не сейчас, не сейчас, черт побери все на свете!

– Послушай, я не могу! – Вика обессиленно упала в кресло, едва удержав в скользких ладонях телефон. – Прости, все понимаю, но не могу. Скажи, что я заболела, уехала, что меня нет в стране… В общем, что угодно скажи, лишь бы это мероприятие прошло как-то без меня. Я… поверь, сейчас я просто не выдержу еще и это…

– Хорошо, – буркнул Михаил. – Вик, если нужна какая-то помощь… Ну или вообще что-то… поговорить там… ты звони.

– Да, конечно, обязательно, – дала Вика обещание, которое вовсе не собиралась выполнять.

Глава 26

Разговор с Михой настолько выбил Вику из колеи, что она надолго «зависла», задумчиво перебирая заказы на фрилансерской бирже. Опомнилась только тогда, когда выяснилось, что она уже успела взять в работу пару портретов и логотип. Увидев плоды своей задумчивости, Вика ужаснулась. Да уж, теперь, чтобы все успеть, придется сидеть за планшетом чуть ли не до утра. Ну что ж, раз так сложились звезды, так тому и быть. Зато кошка будет довольна. На ближайшие месяцы кормом обеспечены все.

Нет, корм, конечно, хорошо, особенно когда его много. И все-таки нужно что-то думать. И как-то обустраивать свою жизнь…

Вика упала в кровать и заснула, не долетев до подушки.

Разбудил ее звонок в дверь. Вика посмотрела на часы: всего десять, ей бы еще спать да спать. Как человек, свободный от обязательств, офисов, сотрудников и контрактов, она вполне может себе это позволить. Вика сонно залезла под подушку и еще немного полежала, надеясь, что ранний визитер исчезнет как-нибудь сам по себе. Например, поймет, что дома никого, и уйдет.

Но нет, звонки становились все настойчивее, даже через подушку ввинчиваясь в мозг. Или подушки у Вики неправильные и пора их менять, или звонки стали делать слишком горластые. Так или иначе, пришлось встать с кровати, накинуть на себя длинный махровый халат и доползти до двери, спотыкаясь об углы и о мебель.

В дверь снова позвонили, хотя она была уже в коридоре. Надо же, какие настойчивые! Может, она заливает соседей? Только этого еще не хватало. С ее-то фрилансо-финансами попасть на ремонт? Вика замерла, внимательно вслушиваясь. Странно, ничего нигде не капало, не шумело и не бежало. Она осторожно открыла дверь…

И тут же сон пропал как не бывало. На пороге стоял Ян. Взгляд жадно охватил его всего – от макушки до ботинок. Все те же пшеничные волосы, чуть вьющиеся на концах. Непослушная прядка все так же непокорно падает на высокий чистый лоб (господи, ей до смерти хотелось протянуть руку и поправить эту прядку!). Все те же голубые невозможные глаза с короткими темными ресницами, все те же ямочки на щеках, все те же упругие губы, упрямый подбородок…

Те же, но… Он изменился. Сейчас перед ней был совсем не тот смазливый мальчишка, что пришел устраиваться в агентство стажером. Вряд ли теперь можно было назвать его модельным красавчиком или нахальным щенком. Черты лица утратили мальчишескую округлость, стали чуть жестче, да и сам он возмужал, посерьезнел и… повзрослел, что ли. Пару дней назад в ресторане она ничего такого не заметила.

Но кое-что осталось прежним. В руках – неизменный атрибут их встреч: букет роз. Вика сглотнула пересохшим горлом и попятилась. Не спрашивая, Ян сделал шаг и вошел, закрыв за собой дверь. В узкой прихожей ее новой необжитой квартиры он казался пришельцем из какой-то другой жизни. Совершенный, сильный, теплый, красивый – с ума сойти, какой красивый, – чужой и свой мужчина…

– Ну ты и забралась, едва нашел, – сказал Ян и протянул ей розы.

Вика растерянно приняла их, все так же молча таращась на него. «Едва нашел…» Но как? Как он ее нашел? Миха подсказал? Да нет, Миха и сам не знал, куда она переехала. Свой новый адрес она не давала никому, даже Кире. Тогда как? А Ян, не дав ей опомниться, уже говорил:

– Мне отец все рассказал. И про агентство, и вообще…

Про агентство и вообще. Да уж. Ян ее обнаружил, раскрыв все то, что она предпочла бы держать в тайне: и отсутствие каких-то внятных перспектив, и убогую скромность ее обители, и вообще бедственность ее положения. Вика поспешно опустила взгляд на букет, смотрела на него и судорожно пыталась сообразить, есть ли в этой новой квартире вазы.

– А я-то хорош, – сердито говорил Ян. – Не спросил, ни как дела, ни что случилось, и сразу начал хвастаться новой студией…

Она наконец вспомнила, что ваза все-таки была, точно была. Кажется, где-то в ящике на кухне, там, куда она спрятала милые сердцу вещицы, с которыми не хотелось расставаться. Она развернулась и пошла на кухню, и Ян пошел следом за ней, и кошка потащилась – куда ж без нее.

– Ты прости, Вик, я же не знал, я бы… – покаянно выдохнул он.

«Я бы… Я бы…» Ну вот узнал. И что? Что теперь?

А вот кошка вовсе не сомневалась и не думала, что ей делать. Лениво подошла к Яну, прыгнула ему на руки и царственно позволила чесать себя за ушком. Предательница! Еще и мурлыкала с самым довольным видом, пока Вика доставала вазу и ставила букет в воду. Странно, но всего лишь один букет цветов совершенно преобразил унылую кухню, сделав ее уютной и милой… Яркий солнечный луч выстрелил из-за тучи, залетел в окно, высветив нежные розовые бутоны в обрамлении темно-зеленых листьев и растрепанное Викино отражение в темном стекле вазы.

Твою ж мать!

Только сейчас она поняла, что встречает гостя в самом что ни на есть растрепанном виде. В халате на голое тело, со взлохмаченными от сна волосами, с лицом без единой капли косметики.

– Я сделаю тебе кофе! – Она шустро достала турку.

И, пока Ян будет пить кофе, у Вики появится несколько минут, чтобы хоть как-то привезти себя в порядок.

– Я сам нам его сделаю… потом…

Ян выпустил кошку из рук. Та фыркнула, гордо удалилась и захрустела кормом.

А Ян сделал шаг навстречу, оказавшись близко-близко, забрал турку из Викиных враз ослабевших пальцев и пихнул ее куда-то на стол, притянул Вику к себе и, не спрашивая, не дожидаясь объяснений, отказов и еще чего-нибудь, что Вика могла бы придумать, лишь бы отгородиться от него, поцеловал в губы.

И она сдалась, сдалась легко и быстро, просто потому что вдруг выяснилось: никаких преград между ними больше нет, кроме тех, которые старательно выстраивала она сама и которые рухнули от простого прикосновения.

* * *

– И как же ты меня нашел?

– С трудом, мадам. Отец вчера рассказал, что случилось. Звонить тебе бесполезно, так что пришлось напрячь кое-какие связи и знакомства.

– Это какие же? – ревниво спросила Вика, облизав ложку с кофейной пенкой.

Почему-то сразу вспомнилась холеная жена олигарха с лохматым недоразумением в бантиках. С тем, у которого душевная организация очень тонкая. И имя, которое длиннее всей собаки от усов и до кончика хвоста.

– У одной моей клиентки муж – большой чин в МВД, так что нашли за полчаса.

– Надеюсь, я еще не в международном розыске, – буркнула Вика, пряча за недовольством странную нелогичную гордость, приправленную изрядной долей удивления: и откуда у этого парня такая деловая хватка?

Впрочем, она давно уже замечала, что он живет так, словно никаких препятствий в мире не существует. Вижу цель – иду к ней. Собственно, этим он ее и покорил в свое время, или не этим? Разве теперь поймешь? Из раздумий ее вывел голос Яна.

– Допивай кофе, мы спешим.

– Куда? – недоуменно спросила Вика.

Она уже привыкла к тому, что никогда никуда не спешит. Вернее, почти привыкла.

– Собирайся, мы кое-куда едем… – сказал Ян таким загадочным тоном, что Вика от любопытства привела себя в порядок и оделась в два раза быстрее, чем обычно.

Пока они ехали в такси, любопытство как-то быстро сменилось настороженностью, и Вика безуспешно пыталась выяснить, куда и зачем они направляются. В последнее время она не любила сюрпризы. Да и сюрпризы отвечали взаимностью. Редко какой из них был приятным.

– Я ведь так и не сделал тебе подарок на день рождения.

День рождения. Об этом празднике она вспоминала без особого энтузиазма, в том числе и потому, что он делал их разницу в возрасте чуть больше. Не десять, а одиннадцать лет. Ненадолго, конечно, буквально на пару месяцев, но все же.

Они доехали довольно скоро. Место, куда они добрались, было не очень далеко от ее дома. Высокое офисное здание.

– И куда мы направляемся? – спросила Вика, когда они зашли в лифт и его створки плавно съехались.

– На десятый этаж.

На втором, четвертом и пятом к ним присоединились еще люди. И Вика удивилась самой себе. Сейчас ее это совсем не напрягало. Ее фобия куда-то исчезла сама по себе? Или это рядом с Яном она чувствует себя так уверенно, что ей не страшны даже люди в замкнутом пространстве?

Наконец лифт остановился на том самом, десятом. Они прошли по широкому коридору с длинным рядом окон с одной стороны и одинаковых, как близнецы, дверей с другой. Шаги гулко отдавались от стен, в высокие окна щедро лился солнечный свет. Ян достал ключ и открыл одну из дверей. Офис, самый обычный офис. Ничего особенного, аккуратный, два кабинета. Один побольше, в три окна, другой поменьше, в одно окно. Видимо, для руководства. Светлые стены, новый линолеум «под паркет», ряды одинаковых светильников. Несколько светлого дерева столов, компьютеры, стулья, небольшой закрытый стеллаж вдоль глухой стены. В кабинете поменьше – такой же стол и стул, разве что компьютер понавороченнее да вместо стеллажа вместительный шкаф.

– И что это? – спросила Вика, растерянно оглядываясь.

– Твое новое агентство. Офис скромненький, на окраине, поэтому не особенно дорогой. – Ян немного помялся и добавил: – Совсем недорогой. Техника тоже не из крутых, но для начала – в самый раз. Так что все готово, можно приступать. У меня есть знакомый юрист, он мне кое-чем обязан, так что все документы оформишь быстро.

Вика тут же примерила этот офис на себя. А что, неплохо. Когда-то именно так она и начинала, минимум всего и максимум энтузиазма. «Ага, точно, – раздался ехидный внутренний голос. – И чем это закончилось? Ничем хорошим». Накатила тоска и что-то еще, мелкое, невнятное и подленькое. Кажется, это называется страх. Банальный страх.

– Ты знаешь, Ян… – заговорила она, лихорадочно прикидывая, как повежливее отказаться от щедрого подарка. – Я, пожалуй… – Зазвонил телефон, но, игнорируя льющуюся из сумочки мелодию, она все говорила и говорила: – Я… Я не могу. В общем, все это было очень тяжело, и я пока не готова…

– Может, ты ответишь на звонок? – перебил Ян.

– Потом отвечу, – отмахнулась Вика. – Вряд ли там что-то важное. Ян, я не хочу тебя обидеть, но…

– Может, все-таки посмотришь, – спокойно сказал Ян, явно не желая выслушивать ее оправдания. – Отказаться всегда успеешь.

Вика со вздохом достала телефон из сумочки. Кира. Удивительно, что она звонит в такую рань. Их роман с известным ресторатором развивался стремительно. Когда она звонила в последний раз? Вчера или позавчера. Рассказать о том, что они вот-вот уедут в путешествие, то ли круиз, то ли еще что-то в этом же духе. Так что у Вики все-таки был повод порадоваться, не за себя, так за подругу.

– Привет! – весело сказала Вика. Во всяком случае, она старалась, чтобы прозвучало весело.

– Привет, дорогая, – раздался жизнерадостный голос Киры. – До меня дошли слухи, что ты снова открыла агентство. Очень, очень кстати. Мой Славик как раз задумал два новых ресторана. Итальянская кухня, соответствующая атмосфера, вот такое у него настроение. И там сделать нужно абсолютно все: от интерьера до бонусной программы и рекламы везде, где только можно. Ты же возьмешься?

Вика уже хотела сказать «нет», что все это недоразумение, ничего она не открывает. У нее вот еще портрет не нарисованный… Но вдруг на нее словно пахнуло жарким средиземноморским воздухом. Пицца, лазанья, паста, красавцы брюнеты – неожиданно всё сложилось в одну картину. Бонусные карты, вирусные видеоролики…

– Там еще оформление меню, – подливала масла в огонь Кира.

Да-да, меню! Это обязательно будут тяжелые папки.

– Хорошо, – сказала Вика, – можно встретиться завтра. Вам будет удобно подъехать в офис или сразу посмотрим на помещение?

Положив трубку, она долго буравила Яна взглядом. Но он оставался невозмутимым. Вика лишь покачала головой:

– Ты ведь это спланировал? И с Кирой же договорился! Ее тоже с полицией и пожарными искал?

Ян молча пожал плечами.

– У меня же совершенно нет персонала! – задумалась Вика. – Все, кто когда-то работал, уже что-то себе нашли.

– Ну не думаю, что все наши рады новой работе. Наверняка найдутся те, что захотят вернуться. А еще попробуй позвонить отцу. У него точно есть на примете парочка толковых студентов.

«Студенток, – мысленно поправила его про себя Вика, – теперь уж точно только студенток».

Вслух она не стала об этом говорить. Да, в ее жизни кое-что изменилось. И сама она изменилась за последние недели. Но что-то ведь должно оставаться неизменным.