Текст книги "Искушение"

Глава 20

Вика держала телефон дрожащими пальцами и никак не решалась нажать кнопку. Она вообще не была уверена, что сейчас сможет хоть сколько-нибудь вразумительно ответить на этот звонок. Единственное, чего ей сейчас хотелось, – это оказаться где-нибудь на необитаемом острове в океане. Синее небо, синее море, зеленые пальмы, желтый песок, кокосы и… никаких телефонов! Просто райское наслаждение. Думала ли она когда-нибудь, что будет вздрагивать, увидев на дисплее номер добрейшей души человека – Михи? А вот надо же… Впрочем, о том, что она умудрится переспать с сыном этого добрейшей души человека, Вика тоже никогда не думала. Ей такое даже во сне не снилось…

– Ну и долго ты еще будешь гипнотизировать его взглядом? – насмешливо осведомился Ян. Вот он, по-видимому, в упор не видел никакой проблемы. – Нужно просто нажать на во-о-он ту зеленую кнопочку и ответить на звонок.

– Я не знаю, что ему сказать, – прошептала Вика, обессиленно опускаясь в кресло.

– Не дури! – Теперь Ян, кажется, откровенно веселился. – Тоже мне, нашла полицию нравов! Судя по тому, как я появился на свет, мой папенька по молодости тот еще ходок был. Так что вряд ли он сможет тебя в чем-нибудь обвинить.

Наверное, не будь Вика так взволнована, она бы и сама подумала что-то в этом роде, … Хотя… Разве в Мишке дело? Если б она не чувствовала себя виноватой, запросто отчеканила все то, что предлагал Ян. Но куда деться от собственной совести? Некуда. И ощущение надвигающейся катастрофы просто придавило ее к креслу.

Телефон последний раз тренькнул и замолчал, но через несколько секунд блаженной тишины вновь разорвался новой трелью. Мишка упорный, будет долбить до последнего. И лучше ответить, если она, Вика, не хочет увидеть его у себя на пороге.

– А давай поставим его на беззвучку, – подсказал Ян, явно забавляясь и выдавая одну за другой детские отмазки. – Потом скажешь, что телефон виноват, заглючил типа, гад!

Вика сердито взглянула на этого клоуна. Весело ему. Развлекается. Ну уж нет. Не станет она прятаться. Никогда Вика ни от чего не пряталась и … И тут не станет! Это было бы совсем глупо.

Она вдохнула, набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и нажала-таки чертову кнопку.

– Слушаю, Миша, – сказала Вика, и сама удивилась каким искусственным, не своим прозвучал голос.

– Вик, надо поговорить.

Вопреки обыкновению Михаил говорил сухо и встревоженно. И как-то слишком серьезно. Викино сердце, подпрыгнув, упало куда-то вниз, рука, державшая трубку, мгновенно вспотела, и Вика, перехватив телефон, машинально вытерла ее о юбку. В голове рефреном крутилось невесть откуда взявшееся ехидное «чует кошка, чье мясо съела». Впрочем, нетрудно сложить два и два и догадаться, в чем тут дело.

– Давай поговорим, почему нет? – Она выпрямилась в кресле и приготовилась выслушивать упреки.

Вполне заслуженные, кстати, упреки!

– Отлично! Через пару часов в нашем кафе возле университета, сможешь?

Вот, значит, как… По телефону он это обсуждать не хочет. Значит, действительно зол. Впрочем, а чего она хотела?

– Конечно, Миша, я буду.

Вика нажала кнопку отбоя и аккуратно положила телефон на подлокотник кресла. Несколько минут в прострации смотрела на него, а потом подскочила, бросила мобильник в сумку – с глаз долой, подальше! – и бестолково заметалась по комнате, не очень понимая, что именно хочет сделать. То ли переодеться, то ли подкраситься, то ли спрятаться в шкаф, как в далеком детстве. В шкаф хотелось больше!

– Да перестань ты. – Ян с интересом наблюдал за ее хаотичными передвижениями. – Совершенно не о чем волноваться.

– Да-да, совершенно не о чем, – рявкнула Вика. Надоели дурацкие советы! Ему-то, может, и не о чем. А вот ей… – Именно поэтому Михаил впервые и зовет меня встретиться лично! Именно потому, что волноваться «совершенно не о чем»!

Она отвернулась, лихорадочно роясь в косметичке, больно прищемила ноготь и едва не заплакала от странного чувства какой-то вселенской несправедливости. В два прыжка Ян настиг ее, ухватил за плечи и, развернув лицом к себе, прижал к груди.

– Т-с-с-с… – выдохнул он, крепко удерживая, чтобы не вырывалась, одной рукой и неловко поглаживая ее по голове второй.

Он легонько перебирал пальцами ее волосы, шепча на ухо какую-то ерунду, словно она была не взрослой самостоятельной и успешной женщиной, железной и непробиваемой, а маленькой девочкой, которая боится несуществующего монстра под кроватью.

Странно, но именно так Вика себя и чувствовала. Может, потому, что его объятия были сильными и крепкими, но без грамма страсти или желания, одна бесконечная нежность, покой и тепло. Может, потому, что просто ей нравилось стоять вот так вот, уткнувшись носом в ворот джемпера, вдыхать родной и знакомый запах, чувствовать, как скользят между его пальцами ее пряди, как уходит напряжение, как успокаиваются и раскладываются по полочкам перемешанные паникой мысли…

Стоп. Все это, конечно, мило и хорошо, но, кажется, ее где-то ждут!

Вика взглянула на часы. Вечер… Если по пробкам добираться, как раз через два часа она будет на месте.

– Ладно, оставайся здесь, кошка на твоем полном попечении, – Вика неохотно выпуталась из уютных и теплых объятий и, поправив взъерошенную прическу, мягко коснулась губами его щеки.

В конце концов, когда берешь в любовники мальчишку, стоит ли обижаться на то, что он ведет себя как мальчишка. Верно?

Всю дорогу она думала, что ответит Мишке, и всю дорогу выходило, что сказать-то ей и нечего. Да она понятия не имела, что предпочтет услышать разъяренный отец в этом случае. “Миш, прости, у нас любовь и все серьезно, поэтому вот так…” или “Миш, ты понимаешь, это не серьезно, рано или поздно он перебесится”? И вообще, трудно готовить подходящие случаю ответы, когда не знаешь, о чем, собственно, тебя собираются спрашивать.

Когда она приехала, Михаил уже сидел в кафе и, поглядывая на часы, нервно барабанил пальцами по полупустой чашке. Он всегда занимал этот столик, в самом углу у окна, еще со студенческих времен, и Вика прекрасно видела его сквозь стекло. Она неторопливо, словно приговоренный на казнь, поднялась по ступенькам, поправила зачем-то прическу и, решительно потянув дверь на себя, шагнула внутрь.

Маленькое уютное кафе, казалось, было неподвластно времени. Менялась публика, заканчивали обучение студенты – его постоянные преданные посетители, – а кафе оставалось таким, как и было. Нет, что-то, конечно, подновлялось, реставрировалось, но сам дух и обстановка… Темно-бордовые стены, бархатные римские шторы на окнах, широкие, темного дерева подоконники, куда было удобно сбрасывать в кучу сумки и пакеты… Сегодня здесь было на редкость пустынно: из десяти круглых столиков заняты только три. Два оккупировали парочки, за третьим хмурился Мишка. Обычно тут бывает не протолкнуться: низкие цены, упоительный аромат свежесваренного кофе, зерна которого жарят и размалывают здесь же, огромный выбор чая со всех концов света и замечательно вкусная выпечка… В общем, одно из тех мест, которые нужно просто знать, иначе не попадешь. Все эти отстраненные мысли крутились в Викиной голове, пока она не спеша пробиралась между столиками к Мишкиному. Наконец она опустилась на диванчик напротив него и еле слышно прошептала:

– Привет.

– Привет… – сумрачно отозвался старинный друг, институтский приятель и прочая, прочая. Выглядел он непривычно напряженным и, пожалуй, немного измученным. – Я бы не стал тебя дергать, но тут, кажется, дело серьезное. Это по поводу Яна.

Вика торопливо кивнула: да уж понятно, по поводу кого.

– Послушай, я, наверное, должна объяснить… – заговорила она, старательно подбирая слова. Как будто, черт побери, они есть, эти особенные слова, которые подсластят Мишке пилюлю, что он получил. – Все это совсем не так, как тебе представляется…

Ага. Не так. Еще хуже. Твою ж мать. Куда подевалось ее красноречие? Рекламщик она или где? Михаил ничего не сказал, лишь внимательно слушал, ожидая ее объяснений.

– Понимаешь, вся эта история все же немного раздута и… – договорить она не успела, потому что рядом с нею на диван плюхнулся … Ян!

Он придвинулся еще ближе, не слишком деликатно отодвинув Вику плечом от стола. Рыцарь, ну надо же! Примчался спасать прекрасную даму! Вике даже почудилось, что легонько звякнули латы.

– Привет, отец. Наверное, не очень здорово, что ты все это узнал не от меня. Но уж теперь-то точно будет информация из первых рук, – нахмурился Ян и упрямо склонил голову: – Значит, так. Я люблю Вику, и мы вместе. И это очень серьезно. И если ты против, то, боюсь, тебе придется смириться. Я уже взрослый и в состоянии сам, без посторонней помощи принимать решения. Если ты хотел поговорить об этом, то тебе стоило вызвать в это кафе не Вику, – голубые глаза яростно сверкнули, – а меня! И именно у меня спрашивать и интересоваться! И вообще, мне кажется, наши с тобой отношения не слишком предполагают, что ты можешь как-то вмешиваться в мою жизнь, особенно обходными путями…

Чем дольше он говорил, чем сильнее отваливалась челюсть у Мишки. И Вике это показалось дурным знаком. Она что было силы сжала руку Яна под столом – молчи, мол. Но этот рыцарь, громыхая забралом, вовсю мчался на поединок. И даже не подумал остановиться.

Наконец он все договорил, и над столом повисла звенящая тишина.

– Вы с Викой… что? – переспросил Михаил не сразу. Видимо, ему понадобилось время, чтобы обрести дар речи.

– Мы с Викой вместе. Мы любим друг друга. И все так и останется! И я никому не позволю вмешиваться…

Не дослушав, Михаил перевел ошарашенный взгляд на Вику и спросил:

– Вика… Это что, правда?

– А ты… разве не знал? – выдавила она.

Но ответ был не нужен: по лицу Михаила уже все было видно. Об их романе он явно узнал только что. От них самих. Вот уж воистину, на воре и шапка горит. Понесло же их оправдываться. Может, стоило сначала узнать, что, собственно, Михе от нее было нужно?

– Тогда о чем ты хотел поговорить? – озвучила запоздалый умный вопрос Вика.

– О чем хотел поговорить? – рассеянно переспросил Миха и задумался. Вываленные на него с бухты-барахты новости, кажется, устроили полную кашу в его голове. – А, так о стажировке, конечно же. Мне показалось, что этот обол… – Он осекся, метнул осторожный взгляд в сторону взбунтовавшегося отпрыска и поправился: – Что Ян уделяет ей мало времени. Выставка, заказы по интернету… Я просто хотел спросить, не натворил ли он чего…

Теперь растерянными были все трое. И все трое усиленно прятали глаза друг от друга. Первым пришел в себя Ян. Посмотрел на ошарашенного отца, на смущенную Вику и независимо пожал плечами, видимо, посчитав, что разговор пришелся очень кстати и поставил все точки над «и».

– Стажировку я уже не прохожу, – спокойно пояснил Ян. – Вика меня уволила. Моя Вика… – Он нахально обнял ее за плечи и притянул к себе, не обращая внимания на слабые попытки вырваться. – Моя Вика… – с явным удовольствием повторил он, и Вика сердито пнула его под столом. – Категорически против романов на работе. Так что работу я буду искать в другом месте.

– Ага, ясно, – пробормотал Михаил с таким видом, будто ничегошеньки ему не ясно и в ближайшее время тоже не прояснится.

– Послушай, Миш… – начала Вика и замолчала, потому что по-прежнему понятия не имела, что можно тут вообще сказать.

– Нет, нет, – остановил ее Михаил, – Ян совершенно прав, это не мое дело. И он вправе сам решать, как ему жить. А я… я просто беспокоился, вот и все… Пусть даже я сам далеко не образец идеального родителя, и… – Ладно, ребята, извините… Вижу, что у вас все в порядке.

Он начал привставать, и Вика тоже. Ей хотелось что-то объяснить и как-то оправдаться. Странное желание, учитывая то, что ее вроде бы никто ни в чем не обвинял.

– Нет-нет, сидите, я пойду, у меня еще куча дел, – забормотал Мишка, бочком-бочком выбираясь из-за стола. – Раз тут все в порядке… Раз мне беспокоиться не о чем…. В общем, счастливо.

Он пулей вылетел из кафе. И на какое-то время повисло молчание.

– Ну! И зачем ты это сделал? – устало спросила Вика.

– Затем, – упрямо сказал Ян. – Я не мог бросить тебя одну. Это ведь и мое дело тоже.

– Да-да, и твое тоже, – рассеянно проговорила Вика.

– Рано или поздно он все равно бы узнал, – продолжал выдвигать аргументы Ян, хоть Вика и не думала с ним спорить.

– Конечно, – легко согласилась она и с этим.

– Ну и отлично. Пойдем домой?

Он начал привставать, но Вика накрыла его руку своей.

– Ян, давай не сегодня. Мне нужно побыть одной…

Почему-то смотреть ему в глаза при этом было невозможно. Будто прямо сейчас она его предает.

– Ты меня прогоняешь?

Кажется, Ян понятия не имел, что такое дипломатия. И, главное, ничему такому учиться не собирался. Он все говорил сразу и в лоб, и эта его прямота обычно нравилась Вике, но не сейчас.

– Пока мы готовились к выставке, я немного запустила работу. А там столько всего… – дипломатично ответила Вика, рассматривая свой маникюр. Пожалуй, пора обновить. А может, и так сойдет… – В общем, мне нужно посидеть, разобраться. И лучше одной, чтобы не отвлекаться.

– Понятно… – совсем невесело усмехнулся Ян. – Но ты звони, ладно?

– Да, конечно… – бодро пробормотала она.

– Ясно. Не позвонишь.

Ян спокойно встал, ни разу не обернувшись, дошагал до дверей и вышел из кафе.

Вика обхватила голову руками и еще какое-то время сидела так, пытаясь уложить все в голове и привести хоть в какую-нибудь систему. Но оно не укладывалось и не приводилось, увы. Идти домой, где «столько всего запущенного» и «надо разобраться», где есть кошка и уже нет и не будет Яна, не хотелось. Во всяком случае, не сейчас, чуть позже, когда она соберется с мыслями.

Подозвав официантку, начавшую нервно поглядывать на странную посетительницу, Вика наугад ткнула в какой-то чай в предложенном меню и с облегчением вздохнула, когда ее оставили, наконец, в покое. Отхлебнув принесенный напиток, Вика поморщилась. Чай у них отвратительный. Это тоже за годы не изменилось.

Она отодвинула чашку и устало потерла виски. Все было намного проще, пока Ян оставался скрытой ото всех частью ее жизни. Замечательной, умопомрачительной, потрясающей, но скрытой. Тайной. И, пожалуй, он был прав. Объявлять во всеуслышание его своим любовником или, как это принято говорить не столь откровенно, бойфрендом, молодым человеком – да-да, чересчур молодым человеком – в общем, к этому она точно была не готова.

Гораздо меньше готова, чем к тому, чтобы его потерять.

Зато Вика отлично знала: лучшее лекарство от всех душевных сумятиц – работа, в которую можно уйти с головой.

Отличное средство, оно всегда помогало.

Глава 21

Вика ушла в работу с головой. Контракты, документы, сертификаты, эскизы, слоганы – сейчас она набросилась на всю эту рутину с утроенным энтузиазмом. Работа кипела, девчонки притихли, не отрывая голов от компьютеров, смолкли смех и разговоры, и даже кофе все бегали пить по одному, не рискуя попасться Вике на глаза. Один день, второй, третий – она была занята с утра до вечера, иногда лаже поесть было некогда, почти ночью приходила домой, чтобы без сил упасть в кровать и забыться сном без сновидений.

Яну она не звонила. А какой смысл звонить, если она не знала, что ему сказать.

“Давай встретимся, и все будет по-прежнему”?

Но ведь не будет. Ничего не будет по-прежнему. После той выставки все изменилось. Об этом говорило все: и косые взгляды сотрудниц, и заговорщическое перешептывание за спиной, и то, как она с тоской смотрела пропущенные звонки, среди которых было много разных. И не было одного – звонка от Яна. Она даже телефон поставила на вибровызов, чтоб девчонкам в офисе не было слышно… Бесполезно.

“Но ты звони…”

Он дал ей время что-то решить.

Опять ей. Опять что-то решить.

Всю свою жизнь Вика все решала сама. Сама. Она, умница, красавица, отличница. Самостоятельная женщина, железная и волевая. Коня на скаку и все такое.

Но именно сейчас ей ничего не хотелось решать. До странной тоски внутри, до вселенской усталости, до дурацких горючих ночных слез, что вовсе не пристали волевой и железной умнице и красавице. Ей очень хотелось, чтобы кто-то решил за нее. Как в детстве, когда она была просто любимой и маленькой, а не волевой и самодостаточной, твою же мать!

Телефон задребезжал на вибровызове – и Вика снова с надеждой к нему потянулась. И снова это был не тот звонок, который она ждала. Напротив, это был такой звонок, который бы он предпочла никогда не услышать. Виктор.

– Ты, как всегда, на работе или теперь появился повод проводить вечера дома?

Вика вздрогнула. Каждое слово, сказанное отстраненно-холодным тоном, льдинкой прокатилось по позвоночнику, заставив трястись, словно в ознобе. Знает! Вот он-то точно все знает. Это было понятно и по притворно-любезному тону, и по исключительно выверенному построению фраз, за которым угадывалась ярость. Такого Виктора, чужого, враждебного, она даже побаивалась.

– Я на работе, – выдавила Вика.

Странно. Откуда эта послушная робость? Не думает же она, что он…

– Я подъеду, – коротко сказал он и бросил трубку.

Вика прижала прохладные ладони к лицу. Щеки горели. А чутье подсказывало: ничего хорошего ждать от этого разговора не стоит. Впрочем, рано или поздно он должен был состояться. Так, кажется, сказал Ян… И он был прав. Так что лучше сейчас. Не съест же бывший муж ее, в самом-то деле! Да, беседа будет неприятной, очень неприятной, но необходимой.

Он вошел в кабинет на этот раз без цветов. Мрачный, чужой, холодный. Уселся напротив и без долгих предисловий выдал:

– Обязательно нужно было меня позорить?

Позорить? Что еще за бред?!

– Ты о чем?

– Не притворяйся! Завести себе этого мальчишку, таскаться с ним по людным местам, чтобы все знали, что я рогоносец.

Вика нервно засмеялась: вот уж действительно, рогоносец выискался!

– Вообще-то, мы с тобой разводимся. И, если мне не изменяет память, разводимся, потому что ты мне изменил.

Он глянул на нее так, будто она сказала полную чушь.

– Это разные вещи! Я никогда не думал тебя бросать! Я не таскался с молодыми и свеженькими где попало, по всяким модным выставкам, я не позировал перед камерами. И уж точно я не объявлял о своем увлечении всем журналистам и блогерам! А теперь все мои знакомые знают: жена сменила меня на модель поновее.

Странно, когда она говорила с Михой, была готова отказаться от всего, от этой своей странной, но такой сладкой страсти, от их с Яном совместных ночей, от которых просто сносило крышу и она чувствовала себя такой живой, как никогда раньше. От их долгих разговоров ни о чем или о чем-нибудь. От всего того, что в последнее время составляло огромную часть ее жизни, от того, что неожиданно стало ее счастьем. Да что там была готова – отказалась ведь! А сейчас ей хотелось все это защищать, забрать себе, вернуть.

В конце концов, почему такая важная вещь в ее жизни, как счастье, должна зависеть от людей, которым на нее просто наплевать?

Вика выпрямилась в кресле, посмотрела Виктору прямо в глаза и сказала:

– Если ты пришел за ответом, то мой ответ готов. Ничего у нас с тобой больше не будет и быть не может. Разговор окончен. А свою личную жизнь я с тобой обсуждать не собираюсь.

Сказала – и сразу стало легче, словно вернула себя себе.

Виктор улыбнулся какой-то нехорошей улыбочкой, больше смахивающей на оскал.

– Это тебе так кажется. И если ты думаешь, что стала слишком крута и можешь себе позволить избавиться от пожилого мужа и покупать молодых мальчиков, то ты ошибаешься. И очень скоро это увидишь.

Вика уже хотела сказать, что никого она не покупала и что этот, как он выражается, мальчик за пару недель потратил на цветы куда больше, чем состоятельный Виктор за всю их совместную жизнь…

Хотела, но не стала. И сказала совсем другое:

– Но ведь я действительно могу себе это позволить…

– А вот тут позволь с тобой не согласиться, – он достал из портфеля пачку документов и швырнул на стол, – я хотел бы немного освежить твою память.

Вика проследила взглядом и ахнула: эти документы она знала очень хорошо. Учредительные документы на ее агентство. Тогда, несколько лет назад, когда она только начинала, Виктор убедил ее оформить все на него, а ее назначить директором.

“Ты же творческая личность, дизайнер, ты во всех этих юридических сложностях ничего не смыслишь, а я на них собаку съел. Так пусть все эти службы, налоговая и прочие, не мешают работать тебе, а идут сразу к “взрослым”. И разговаривать будем по-взрослому”.

Вика, вчерашняя выпускница худграфа, девушка с огромными восторженными глазами и грандиозными планами, порывисто обняла своего такого надежного и такого заботливого мужа.

Знала бы она тогда, чем эта надежность и забота обернутся! Впрочем, даже сейчас она не могла в это поверить.

– Ты же обещал… Ты же говорил… что это исключительно формальность!

– Ты тоже много чего обещала.

Сейчас Виктор был совсем не таким, каким она привыкла его видеть. В глазах холод и злоба. Не речь, а топор в руках мясника, не говорит – рубит наверняка. Конечно, она знала, что ее муж – серьезный бизнесмен и что дела он ведет жестко, если не сказать больше. Да только разве думала она, что вся эта жесткость обернется против нее?

– Но это агентство… – Происходящее казалось настолько нереальным, что Вика с трудом подбирала слова. – Оно целиком мое! Я создала его с нуля! Здесь нет ничего твоего! – От ее спокойствия не осталось и следа. – Ты же знаешь, это несправедливо!

– В самом деле? А мне кажется несправедливым делать из меня идиота. Захотела – впустила, захотела – вышвырнула, захотела – опять впустила. А захотела – взяла себе другого. Как щенка! А я, значит, должен со всем соглашаться. Ну так вот, так не будет. Теперь правила устанавливаю я. Или ты перестаешь бузить и я возвращаюсь домой, мы живем долго и счастливо и спим в одной постели, или у этого заведения будет другой директор. Я как учредитель имею право.

Вот, значит, как? Дорогой муженек не брезгует шантажом?

– Иди к черту, – медленно и внятно проговорила она. – Я с тобой жить не буду.

Виктор усмехнулся:

– Я, конечно, мог бы уволить тебя прямо сейчас, но не стану. Даю тебе пару дней на раздумья. Понимаю, ты птица гордая и тебе нужно время для того, чтобы с этим свыкнуться.

– Я же тебе сказала… – с яростью начала она, но он уже поднялся с места и положил ей палец на губы.

– Тише, тише, а то сейчас наговоришь такого, о чем потом будешь жалеть. Тебе же со мной еще жить. Думай хорошенько. Ну что, проводишь меня к выходу?

О, это Вика сделает с удовольствием! Если б можно еще было с лестницы спустить! И пинка дать для ускорения!

Когда Виктор покинул ее кабинет, дышать сразу стало как-то легче, но она все-таки подошла к окну и настежь распахнула створки. Ветер взвихрил шторы, стряхнул со стола пачку бумаг, и листы запорхали, разлетаясь по всему кабинету. Вика с наслаждением вдохнула теплый летний воздух, яростно вытерла губы, где касался ненавистный палец бывшего мужа, и взялась за телефон. Нашла в списке контактов тот самый номер и быстро щелкнула кнопку вызова… Гудок…Второй…

– Привет! – Знакомый и уже почти забытый голос приятно царапнул нервы, отозвался сладкой дрожью где-то внутри. Черт возьми, да все репутации мира не стоят этого “привет”.

– Привет, – протянула она. – У меня к тебе есть два предложения, выбирай любое.

– И что же это? – осторожно поинтересовался Ян, и по его голосу было ясно, что он улыбается. И никаких обидок «где-была-почему-не-звонила». Просто чертовски рад ее слышать.

Вика зажмурилась и представила, как он стоит сейчас с трубкой, такой теплый и сильный, может, даже переминается с ноги на ногу, и длинные мышцы на этих ногах перекатываются, туго обтянутые джинсами, и большой своей ладонью держит трубку, почти касаясь ее губами, и его зубы поблескивают в улыбке, а голубые глаза темнеют, темнеют от предвкушения, а потом в той теплой темноте разгорается жар, жадный и ненасытный…

Ох, черт, как все запущено… Вика старательно сделала вдох, выдох – главное, до конца, как там советуют в успокоительных дыхательных упражнениях, – еще вдох… И на выдохе почти весело спросила:

– К тебе или ко мне? Но могу сказать, кошка скучает.

– Я так и знал, – рассмеялся Ян, – ты со мной, только чтобы ее не травмировать.

– Раскусил! – следом за ним рассмеялась и она.

И почему-то именно сейчас подумала, что ничего у Виктора не выйдет.

– Значит, к тебе. Только давай не сегодня….

«Не сегодня»? Что-то странно сжалось внутри. Еще ни разу она не слышала этих слов от него и уж тем более не ожидала услышать после такой долгой разлуки. Они не виделись… Вика подсчитала: четыре дня. Это же целая вечность!

– Сегодня много работы, освобожусь поздно, а завтра я весь твой.

– Только завтра? – усмехнулась Вика.

– Не только завтра. Всегда, – неожиданно серьезно ответил он. – Если только ты захочешь.

А ведь она захочет. Вика осознала это в одну секунду так ясно и отчетливо, яснее не бывает. Кажется, гипотетической первокурснице, даже если Ян ей и предназначен, придется обойтись без него и найти себе кого-нибудь другого. Потому что этого Вика никому не отдаст.

– Завтра меня тоже устроит, – сказала она, – постараюсь освободиться пораньше.

Она ехала домой по вечернему городу и почему-то думала не о Викторе, не об агентстве, не о войне, которую ей только что объявили… Нет, она думала о Яне, о ямочках на щеках, о широких крепких плечах, о сильных руках с длинными и красивыми пальцами, о горячих мягких губах. И тихонько улыбалась, представляя, как завтра до всего этого дорвется.

Она так задумалась, что едва не пропустила красный свет. Притормозила перед самой остановкой, мазнула взглядом по тротуару и застыла. На остановке стоял Ян. С рюкзаком за плечами, в джинсах, о которых она только что думала, и белой майке, больше подчеркивающей, чем скрывающей совершенное сильное тело. Стоял и явно кого-то выглядывал.

И что же у него за работа такая посреди города?

Ответ она получила сразу же. Резкий, как удар под дых. Рядом с ним, мягко прошелестев шинами, остановилась красная спортивная машина. Он, солнечно улыбаясь, подбежал, открыл дверцу и уселся на переднее сиденье.

Как только загорелся зеленый, Вика рванула с места, поравнялась с ним и увидела: за рулем сидела та самая сытая ухоженная дама, что кокетничала с Яном на выставке. Они о чем-то оживленно беседовали, словно старые знакомые.

Проехав еще немного, Вика затормозила, дрожащими руками достала из сумки телефон. Перед глазами все плыло, горло словно стальной петлей захлестнуло, и воздух еле-еле пробирался в легкие. Она не сразу смогла набрать номер. Гудки, длинные гудки… Ян не отвечает, у него работа.

Ну что ж, по крайней мере, теперь все понятно. Дрожь в руках прошла словно сама по себе, петля ослабла, и Вика твердо и уверенно набрала сообщение:

“Завтра не получится, и послезавтра тоже… Вообще ничего не получится”.