Текст книги "Мой невыносимый босс"

Глава 14

Когда Максим Геннадьевич вернулся с презентации, я уже успела кое о чем подумать. И главный вывод, который я сделала: делиться ценными сведениями, полученными от его подружки, я не стану.

Безусловно, это очень странно, что олигарх вдруг заинтересовался не самой выдающейся и знаменитой конторой. Да так заинтересовался, что даже дочери родной не пожалел! Такого даже в сказках не бывает. Царских дочек за Иванов-дураков и там выдают крайне неохотно. А значит, где-то может скрываться подвох.

И все-таки, как ни крути, а ресторанная певичка – не самый надежный источник информации. Мало ли что там ей показалось? Может, Орлов вообще о ком-то другом говорил. А может, нарочно наврала с три короба. Зачем? Да кто ее знает? Тут всяких разных мотивов намешано. Такой клубок, что сразу и не разберешь.

А если выдам боссу непроверенную информацию, ему потенциальные заказчики покажутся подозрительными и он откажется от сделки века? То-то я буду хороша. Так что нет. Пока я ни в чем не уверена, говорить ему ничего не буду. А к заказчикам, конечно, присмотрюсь внимательнее.

– Ну как ты здесь? – Максим Геннадьевич был обеспокоен состоянием моего здоровья, причем беспокойство это выглядело искренним.

Чересчур уж искренним для человека, который только что вернулся с тусовки, где его обхаживала дочка миллионера, красивая, богатая и даже немножко знаменитая.

– Я бы не сказала, что хорошо, но в целом терпимо. Как там все прошло? Вы справились?

Максим помедлил с ответом:

– Да вроде бы и ничего. Знаешь, эта их концепция… Она вполне приличная, даже интересная, я бы сказал. Роскошь не дорого называется. Слыхала о дженериках?

Слыхала, почему нет. Аналоги знаменитых и дорогих лекарств, только дешевле. С ними было связано немало скандалов. Многие из «реплик» и вовсе оказывались опасными для здоровья. Если новая концепция Орлова имеет с этим хоть что-то общее, вряд ли стоит в этом участвовать. Но опять же вслух я этого говорить не стала. Есть подозрение, что Максимка – взрослый мальчик и в вопросах бизнеса разберется и без меня.

– Они собираются делать роскошь без роскоши. Ну представь: отель, который оформлен, как лучшая «пятизвездка», но все из экономичных материалов. Или, к примеру, кухня. Повар будет настоящий, французский. Рецепты тоже. Ну заменят трюфеля шампиньонами… На самом деле, кроме гурманов, никто особенно не заметит. А сделать селфи в роскошном интерьере или выложить в инстаграм фоточки с «авторской» кухней смогут уже многие. Гениально же! – Максим Геннадьевич был очень воодушевлен. – Наши юристы подготовят документы, через неделю все подпишем, начнем работать. Катька, какие же мы с тобой молодцы!

Он, кажется, собирался заключить меня в объятия. Но, к счастью, тут же передумал.

– Поздравляю, – со сдержанной улыбкой сказала я.

Так бурно радоваться и прыгать до потолка, я бы, конечно не стала. И не только потому, что это возмутило бы Алевтину, или потому, что с больной ногой особо не попрыгаешь. А еще и потому, что у меня были серьезные сомнения в том, что радоваться вообще есть чему.

Все-таки рассказанное Джесс наводило на невеселые мысли.

Кстати, о ней.

Надо бы выполнить просьбу моей ложной соперницы.

– А знаете, Максим Геннадьевич, эту вашу вчерашнюю девушку, певицу, уволили… – забросила я пробный шар.

Мой босс нахмурился.

– Прости, Кать. Представляю, что тебе пришлось пережить. Она не должна была… Да я понятия не имел, что она тут работает.

Ого! Что это у нас? Запоздалое раскаяние? Вчера, помнится, он говорил совсем иначе.

Я, кстати, тоже представляла, что мне пришлось пережить. Унижение, стыд, неловкость, а главное – ужас от того, что наша миссия будет провалена.

И к этому всему примешивалось еще одно странное чувство, которое заставляло сердце болезненно сжиматься. Как и сегодня, когда ослепительная дочь хозяев тянула свои артистические щупальца к галстуку Максима. И вот об этих странных уколах ему не то, чтобы знать, даже догадываться не следует. Поэтому я равнодушно пожала плечами.

– Ситуация была внештатная, что и говорить. Но вы выкрутились.

– И ты подыграла, – радостно подхватил он. – Мы с тобой, Катюха, отличная команда.

Я вздохнула. Если я и хотела отучить его от фамильярности в мой адрес, кажется, уже поздно.

– В общем, я хотела попросить вас, замолвить словечко перед Орловым, чтобы девушку оставили работать здесь.

Он вытаращил на меня глаза:

– Это еще почему? Послушай, она, конечно, симпатичная девчонка и все такое… Но тут она на работе. А Орлов вроде как ее босс. И то, что она вчера учудила, это было… Ну, не очень хорошо. Я бы даже сказал, отвратительно это было. И не потому, что это я там или ты, или мы… а потому, что потом может кто-то еще…, – мысль была выражена несколько сумбурно, но я его поняла. – В общем, Орлов все сделал правильно. Я бы сам так поступил.

Ничего себе! Какие мы суровые!

– Уволили бы меня при первом же проколе? – я не удержалась от едкого вопроса.

– Это был не прокол, а намеренное вредительство.

И ведь не поспоришь. Странно, до сих пор мой шеф виделся мне этаким великолепным разгвоздяем, который органичнее смотрелся бы в ночном клубе или верхом на байке, чем в офисном помещении. А вот надо же! Жесткость во взгляде, никаких лишних эмоций, очень четкое и взвешенное решение.

Впрочем, если хорошенько вспомнить, именно такими были всего его решения: рациональными, логичными. И на исполнении своей воли он настаивал весьма жестко, хоть и не перегибал палку.

Я вспомнила судьбу красного галстука, кольца, и поняла, что восстановить на работе бедную девочку – задача более чем непростая. Скорее даже невыполнимая.

Плохо. Свой человек в стане врага нам бы не помешал. За Орловым и его семейством неплохо бы присматривать. Но смущать Максима Геннадьевича своими догадками я все еще не хотела.

Ладно, попробую запрещенный прием. Я потянулась к столику за пакетом сока и застонала.

– Больно? – решительное выражение тут же сошло с лица моего босса.

Он метнулся ко мне, ухватил за руку, приобнял за плечи. Неужели всерьез думает, что я могу упасть даже с дивана?

– Очень, – с тоской глядя ему в глаза, пискнула я.

На самом деле давно уже было не больно. И еще несколько часов, пока будет действовать укол, боли можно не бояться. Но в эти подробности я решила шефа тоже не посвящать.

– Мне просто очень жалко девочку, – пробормотала я, по-прежнему глядя ему в глаза. – Как подумаю, что ей пришлось пережить, – я снова повернулась и снова застонала.

– Хорошо, хорошо, только не волнуйся! Я его попрошу. Скажу, что ты настаивала.

– Я? По-моему, это плохая идея. Невеста, которая защищает любовницу, – это что-то странное.

– Ну, у меня же умная невеста! – ослепительно улыбнулся Максим. – Она предпочитает, чтобы соперница оставалась на работе, при деле и в окружении перспективных женихов, а не проводила дни и ночи, думая, как бы вернуть бывшего.

– Да вы интриган!

Я хотела, чтобы это прозвучало шутливо и больше походило на комплимент, но получилось почему-то с упреком.

Глава 15

После возвращения домой меня ждал больничный. Неделя ничегониделания… Причем в прямом смысле этого слова. Учитывая то, что по квартире я передвигалась, исключительно прыгая на одной ноге, Ришка окружила меня такой заботой, что в пору задохнуться и почувствовать себя самым больным человеком на свете.

К счастью, мой ненаглядный жених, точнее, босс, этого бы не позволил. Он вел себя так, будто бы я вовсе не болела дома, а находилась в офисе.

– Катя, напиши и разошли письма всем бригадам!

– Катя, ты не помнишь, где там наши последние прайсы? Экономисты вроде недавно присылали, я найти не могу.

– Катя, закажи кабинет в приличном ресторане на послезавтра. А, и гостиницу забронируй на три дня… Нет, хорошую не надо, надо обычную. Так где, говоришь, прайсы?

Думаю, если бы у него была возможность, я бы и кофе ему варила и отправляла по электронной почте… Но до этого техника пока что вроде как не дошла, и я ей была за это очень благодарна.

Как же он жил без меня все эти годы? Впрочем, разгребая завалы документов в его офисе в самый первый день, я уже должна была понять – как. Плохо он жил.

* * *

Все на свете когда-нибудь кончается – и хорошее и плохое. Подошла к концу неделя дистанционного управления делами офиса.

Радовало меня это или огорчало? Даже не знаю, что и сказать…

Но в тот понедельник я почему-то чуть тщательнее, чем обычно, укладывала волосы, чуть дольше, чем обычно, подбирала костюм… А вот обувь выбрала быстро – единственные туфли на низком ходу. Я, конечно, уже могла самостоятельно передвигаться, но вставать на высокий каблук было явно слишком рано.

Почему-то я волновалась, когда шла в офис. Вроде бы и недолгий перерыв – а все как в новинку – приветствие охранника на входе, короткая поездка на лифте, ковровые дорожки на этаже…

Почему у меня такое чувство, будто я не на работу иду, а на утренник в детском саду? И я – не взрослая серьезная дама, занятая кучей важных дел, а маленькая девочка в ожидании подарка?

И какой такой подарок мне нужен?

Да никакой не нужен! Если день пройдет ровно и без сюрпризов – уже хорошо. Я давно уже не в детском саду.

Я появилась в офисе рано как обычно. До прихода Максима Геннадьевича еще вагон времени, хоть успею разобрать все, что они тут за это время накопили-наработали.

– Катя! – с Максимом я столкнулась буквально на пороге.

– Здравствуйте… – вот уж его я тут точно увидеть не ожидала. – А вы почему так рано?

– Ну у тебя же сегодня первый день… – он выглядел смущенным.

Еще одна неожиданность. Мне показалось – или он действительно заслоняет широкими плечами дверной проем, чтобы я не могла пройти? Вот это было бы странно.

– Можно я… – я попыталась просочиться в приемную.

Босс с явной неохотой отступил.

Но теперь уже я застыла на пороге.

Воздушные шарики. Цветы на столе. Конфеты в вазочке.

– Вы всех сотрудников так после больничного встречаете? – поинтересовалась я.

– Нет, – ответ прозвучал над самым ухом, заставив меня вздрогнуть. Я обернулась. Максим так и продолжал стоять в дверях. Слишком близко ко мне. Так ужасающе близко, что я слышала его дыхание, чувствовала запах парфюма – того самого, что выбрала сама. И понимала, что готова простоять так до конца рабочего дня, – Только тех, которые мне очень нравятся.

Он смотрел мне в глаза, на лице не было ни тени улыбки. Он серьезен.

Конечно. Так же серьезен, как и с этой своей Джесс, или с Тамарой, или с десятками других девушек, которые точно знают: этот не остепенится. Да и не в этом дело. Будь он хоть самый остепенившийся мужчина в мире. Я уже сделала ошибку. Повторить ее – верх глупости.

Так что я шагнула в кабинет, разрушив эту ненужную близость и с доброжелательной улыбкой произнесла:

– Я очень тронута вашим вниманием. Спасибо! Я тоже рада вернуться на работу. Только, пожалуй, шарики я уберу… У посетителей могут быть вопросы. Решат, что у вас день рождения.

Я улыбнулась чуть шире и глянула украдкой на босса: как он отреагирует на то, что я напрочь проигнорировала его это слишком личное «нравится». Но он улыбался – словно и не имел в виду чего-то такого.

– А я не против – пусть решат. Подарки, поздравления – разве этого может быть слишком много!

У него, похоже, отличное настроение.

– Так я уберу? – уточнила я.

– Конечно. Но сначала сделай мне кофе. Не поверишь, все это время мне приходилось делать его самому!

– Представляю, как вы страдали, – я с радостью подхватила предложенный шутливый тон. – Сейчас же принесу!

Он скрылся в своем кабинете, а я еще стояла в раздумьях. Что значил этот его взгляд? Или ничего не значил?

Из раздумий меня вывел телефонный звонок.

– Здравствуйте. Это Орлов. Соедините, пожалуйста, с Максимом Геннадьевичем.

Я переключила разговор и понесла кофе – очень вовремя этот звонок. Теперь мне точно удастся избежать лишних разговоров с боссом. Ему будет не до меня.

Так и вышло. Увлеченный беседой, Максим Геннадьевич лишь кивнул – поставь, мол, и продолжил обсуждать с Орловым подробности сделки. Вот и славно!

Когда я снимала со стен шарики, босс вышел приемную. На нем лица не было.

– Орлов хочет подписать договор без лишних церемоний. У нас в офисе. Будет через час.

Я ахнула. То-то удивится дорогой партнер, когда увидит за столом в приемной невесту Максима. И ведь не уйдешь назад на больничный – только что секретарь отвечала на звонок. И что теперь делать?

Глава 16

– Значит, у меня есть час? – спросила я у Максима Геннадьевича.

– Уже меньше… – он озабоченно глянул на часы и с надеждой на меня. – Хочешь сказать, ты найдешь мне за это время нового секретаря? Да еще такую, чтобы тебя заменила?

Кажется, мне все еще не доверяют.

– Что-то в этом роде, – бросила я через плечо, уже вылетая из офиса.

К счастью, ближайший торговый центр у нас через дорогу. Будь он подальше – реализовать мой план было бы куда сложнее. Но городская география оказалась на моей стороне.

Итак, сначала – в павильон, где торгуют париками. Не раздумывая и не перебирая, приобретаем кое-что короткое и брюнетистое. Так чтобы длинная челка, почти до самых глаз.

Прекрасно! Теперь – к очкам. Большие, на пол-лица. С обычными стеклами.

Я бросила взгляд в зеркало. А ведь неплохо! Эта очкастая грымзочка уже не слишком похожа на изящную длинноволосую шатенку в струящемся платье. По крайней мере, если не особенно вглядываться.

А чтобы вглядываться в меня не хотелось, следует зайти еще в один павильон. Офисная одежда. Не знаю, кто сказал производителям этого кошмара, что именно так должна выглядеть женщина в офисе, но сейчас я ему была благодарна. Мешковатый костюм а-ля Синий чулок. Невзрачный цвет, невыразительный крой. Я мигом «набрала» десяток килограммов.

Роскошно! Теперь дело за малым – тяжелая походка, и главное – молчать.

Когда я вернулась в офис, Максим нервно ходил по приемной, с беспокойством поглядывая на часы. Не о чем беспокоиться. Я уложилась в тридцать пять минут!

Он бросил на меня равнодушный и, пожалуй, раздраженный взгляд:

– Здравствуйте. Вы по какому вопросу? Я буду занят, дождитесь секретаря…

Вот и славно! Раз даже он не узнал! Есть шанс, что у меня все получится.

– Ну уж нет. Извольте меня принять в лучшем виде. И чеки вот я принесла. Предупреждаю, я за этот бесполезный хлам из своего кармана платить не намерена.

– Катюха?! – у Максима Геннадьевича разве что глаза на лоб не полезли. – Ну ты даешь! Скажи, есть хоть что-то, чего ты не можешь? Ну так, для разнообразия…

Приятно, когда тебя ценят на работе… Или это мне приятно, когда меня ценит он?

Он шагнул ко мне, явно намереваясь по своей привычке заключить в объятия. Но остановился, отвел взгляд. И, кажется, смутился.

Повисла неловкая пауза.

Я не без труда разорвала ее:

– Кофе?

Максим, словно за соломинку схватился за эту идею.

– Да. Кофе. Принеси в кабинет, – и быстро скрылся за дверью.

* * *

Дорогие гости появились скоро. Орлов на подписание явился не один, а с группой поддержки из четырех человек. И началось.

– Пригласите юристов!

– Пусть принесут прайсы за прошлый год.

– Где справка от экономистов?

– Два чая, три кофе, и еще зеленый без сахара. И кофе!

– Распечатайте восемь экземпляров!

– Ну где наш юрист? Какой обед?! Нет, пусть опять приедет!

– Еще пять кофе! И распечатайте новый вариант!

Они спорили, обсуждали, вносили изменения, литрами пили кофе. Принтер перегрелся, стратегические запасы бумаги подходили к концу, а я на всякий случай заказала запасной картридж.

К концу дня я едва держалась на ногах. Особенно на той, что недавно была травмирована. Даже когда-то удобные туфли на низком ходу превратились в испанский сапожок. Чтобы не хромать, приходилось прилагать невероятные усилия. Чтобы сдерживать слезы боли – еще большие.

Наконец, они вышли из кабинета. На Орловскую группу поддержки было жалко смотреть. Но сам заказчик сиял. По усталым, но довольным улыбкам можно было понять: сделка заключена. Договоры подписаны. Этот жуткий марафон подошел к концу.

Я уже почти было собиралась облегченно выдохнуть. Но тут Орлов выдал:

– А давайте, Максим Геннадьевич, это дело отпразднуем. Я велю оставить кабинет… а хоть бы и в «Аристотеле»…

Еще один его ресторан – услужливо подсказала память. И роскошь там настоящая, не поддельная.

– И невесту вашу, Катеньку, берите, – продолжал Орлов. – Звоните прямо сейчас!

Я чуть не упала. Вот на это мы точно не рассчитывали. Если Максим позвонит «невесте», а запоет мой телефон?

Хороши же мы будем!

Я замерла в ожидании провала.

– Боюсь, Катя не сможет. Она уже лучше себя чувствует. Но для выходов в свет пока рановато.

Я выдохнула. А Орлов, кажется, просиял:

– Ну что ж, я приглашу Тамару и Валентина. Знаете, Максим Геннадьевич, вы имеете совершенно невероятное влияние на моего сына. А я-то думал, он не признает авторитетов. Надеюсь, ваше общение пойдет ему на пользу.

Я почувствовала, что закипаю. А Тамаре – он тоже на пользу? Для вдохновения?

– Валентин славный парень, – с улыбкой ответил Максим.

Все-таки он молодец. Что бы там папаша ни думал о своем отпрыске, от посторонних критики он не потерпел бы. Это идеальный ответ.

– Значит, в восемь?

– Значит, в восемь!

Дорогие гости наконец вымелись из кабинета. А хозяева без сил упали на диван приемной.

Как-то слишком близко друг к другу упали… Так, что касались плечами. И это не должно было быть важным. Мало ли кто чем касается! Вон совсем недавно он меня вообще на руках нес, и ничего. Но сейчас почему-то было ужасно неловко.

Я замерла, боясь пошевелиться – чтобы не сблизиться еще больше. И чувствовала, что плечо рядом тоже напряглось. Так! Не расслабляться! Мне ли не знать, к чему могут привести такие вот неловкие паузы и смущенное молчание. Нужно срочно расколотить чем-то эту тягучую опасную тишину.

– А этот Орлов… Скользкий тип… – выдавила я.

Ничего не скажешь. Удачное начало разговора! Особенно учитывая то, что все договоры подписаны и отныне Орлов – никакой не тип, а друг товарищ и дорогой заказчик.

– Не то слово, – легко согласился Максим Геннадьевич. – Я еще ни один контракт так не проверял. И то что мелким шрифтом, и то что в скобках… Не подкопаешься. Нет подвоха. Но что-то с ним не так.

Ну вот. Самое время рассказать о Джесс. И о том, что она принесла на хвосте…

Я набрала воздуха в легкие и собиралась уже осторожно коснуться этой темы, но Максим Геннадьевич резко поднялся с диванчика.

– Ладно. Пора собираться на ужин. Я скажу водителю, чтобы доставил тебя домой. И можешь не тянуться завтра в такую рань. Ты еще не совсем здорова.

Я тоже поднялась с дивана. Ладно, успею еще поведать о своих подозрениях и догадках.

– Спасибо!

Он как-то странно посмотрел на меня: словно бы что-то хотел сказать. Но решил не говорить. И вышел из приемной, на ходу отдавая распоряжения по телефону.

– И что это ты с собой сотворила?

Ришка не стала спрашивать: женщина, вам кого? Она меня узнала сразу. Вот что значит многолетняя дружба и пристальный женский взгляд.

– Давай я приму горизонтальное положение, а потом расскажу…

Я с удовольствием, нет, с наслаждением извлекла многострадальные ноги из туфель, которым так долго удавалось водить меня за нос и притворяться удобными.

– Конечно!

Я едва успела обменяться с Ришкой впечатлениями о том, как прошел день, съесть положенный на вечер овощной салатик (да-да, ко всем своим прочим безусловным достоинствам, моя подруга еще поборник здорового образа жизни, так что на ужин у нас салаты), а общем, я еще даже не начала переживать по поводу того, что Тамара где-то там на другом краю города строит глазки Максиму, как раздался телефонный звонок.

Я посмотрела на монитор и опешила. Алевтина. За последнее время она звонит мне уже второй раз. Что-то подсказывало, что хорошего ждать от этого звонка не стоит, а вот ответить на него очень даже стоит.

– Добрый вечер.

Черт возьми, когда-нибудь я перестану вытягиваться во фрунт, разговаривая с ней даже по телефону. Моя наставница и мучительница заговорила весьма доброжелательно:

– Как тебе работается на новом месте? Какие новости? Как вообще дела?

– Все хорошо, – мне понадобилось огромное усилие воли, чтобы произнести эти два слова и еще больше для того, чтобы добавить: – И, кажется, я неплохо справляюсь, большое вам спасибо за рекомендацию.

Алевтина заверила меня в том, что я умная и талантливая девочка и что у меня обязательно все получится, предложила обращаться в любой момент, если понадобится помощь и очень-очень вежливо попрощалась.

Когда этот более чем странный разговор был окончен, я положила телефон на кресло и долго смотрела на него так, будто он только что пытался меня покусать.

То, что сейчас произошло, было невероятно. Алевтина спрашивала, как дела, она предлагала помощь!

Да никогда в жизни ни у одной своей выпускницы она не спросила, как и что складывается! Это вроде как часть концепции. Она гордится тем, что дает слишком крутую подготовку, для того чтобы у кого-то могло что-то складывается нехорошо. А если ее подопечная при этом умудряется сложить все как-то по-другому – значит, сама виновата и не о чем тут говорить.

То есть мой случай – с провалом на прошлой работе – это то самое «не о чем говорить». Но она говорит. Да еще как!

И еще вспомнилось кое-что. Что-то, что давно показалось мне странным.

Максим Геннадьевич обратился к Алевтине за помощью, и она ему отказала. А потом передумала и перезвонила. Мне еще тогда, когда Максим рассказывал мне эту грустную историю, что-то тут не понравилось. Теперь я точно знаю что: Алевтина никогда и никому не перезванивает. Если она отказала, то это окончательно и бесповоротно.

Конечно, я бы могла предположить, что ее настолько сильно взволновала моя судьба, что она решила отойти от принципов лишь бы дать мне еще один шанс. Но если бы я так подумала, это значило бы только одно: ей точно не стоит мною гордиться.

Нет, у моей наставницы вдруг резко появился какой-то интерес к моему нынешнему шефу. Что это за интерес, трудно сказать, но его хватило, чтобы она начала нарушать собственные принципы.

А теперь давайте добавим в эту сюрреалистичную картину еще и Орлова, который по совершенно непонятным причинам вдруг стал проявлять интерес к нему же, к моему шефу… История начинает выглядеть очень странно.

Во что ты вляпалась, Катя?

Во что ты вляпался, «просто Макс»?

Пожалуй, пора сделать то, что я должна была сделать сразу же, как мне предложили туда наняться. Я набрала знакомый номер. Костик. Только он может мне помочь.

Костик ответил сразу и был такой же веселый и жизнерадостный, как всегда.

– Привет, подруга! Готов поспорить, ты решила, что раз уж я однажды сделал работу бесплатно, то теперь я всегда буду так поступать, и теперь я могу ждать от тебя заказов каждый день.

Я рассмеялась:

– Нет, дорогой, для этого я тебя слишком ценю. Но кое в чем ты прав: у меня действительно есть для тебя работа.

– Слушаю внимательно, – радостно произнес Костик.

– Мне нужно узнать все, абсолютно все о Реутове Максиме Геннадьевиче, и главным образом выяснить, чем он так может интересовать влиятельных особ и олигархов.

Стоило мне произнести это имя, как настроение Костика явно ухудшилось. Словно я переключила какой-то тумблер.

– Кать, ты меня, конечно, прости, но я не могу взяться за эту работу, – он уже не балагурил, а говорил серьезно, даже несколько виновато. – В общем, проси, что хочешь и сколько хочешь, но никаких сведений об этом парне я искать и разглашать не буду. Это часть другого договора.

– Но мне не нужно что хочешь… – ошарашенно пробормотала я.

Однако меня уже никто не слушал. Костик скомкано попрощался и повесил трубку.

Так, ситуация становится совсем непонятной. Почему-то мне кажется, что вокруг моего босса сгущаются какие-то очень уж аномальные тучи.

– Риш, можно я тебя ограблю? – крикнула я через всю квартиру.

– Да ради бога, – беззаботно ответила моя подруга.

Собственно, грабить я собиралась не всю квартиру. А только бар, я вам скажу, очень даже шикарный бар.

Дело в том, что Ришкина писательница не пьет. Вообще совсем, ни капли. А благодарные читатели из каких-то своих соображений дарят ей спиртное в таких количествах, как будто единственное, о чем они мечтают, это увидеть любимого автора алкоголиком. Но все подаренное спиртное, дорогое, коллекционное и просто хорошее, выражаясь образно, протекает мимо адресата и оседает в Ришкиных закромах.

Из Ришки, прямо скажем, тоже та еще пьяница. Так что алкоголь в ее квартире постоянно накапливается. Мы периодически обсуждаем перспективы открытия винного магазина или просто акции бесплатной раздачи алкогольных напитков, но дальше разговоров дело, разумеется, не идет.

Я внимательно рассматривала полки, уставленные фигурными бутылками. Итак, что у нас есть? Есть у нас много всего, все не перечислишь. Но мой взгляд остановился на двух бутылках. Коллекционное вино, неприлично дорогое, и бутылка «Хеннесси». Собственно, решение принять было не трудно. Костик очень ценит дорогой алкоголь, но с бутылкой вина мы с ним не дойдем до нужной стадии, поэтому «Хеннесси». Я бережно поставила фигурную бутылочку в сумку и снова набрала тот же номер:

– Надо поговорить. Не по телефону.

И снова странность. Насколько я знаю Костика, идея поговорить не по телефону, должна была вызывать у него исключительно энтузиазм, а тут он какое-то время мялся и даже не сразу согласился.

Но согласился. Даже перепуганный Костик, это все-таки Костик.

Когда бутылка дорогого алкоголя подошла к середине, я решила, что нужно поговорить о деле.

– Костя, – заканючила я, – ну мне очень надо узнать про Максима.

– А зачем тебе?

– Это личное.

– Так уж и личное? – усмехнулся он что-то слишком трезво, неужели я слишком рано начала опасные расспросы?

– Так вышло… – у меня получилось очень правдоподобно. Может, потому что было не совсем неправдой?

Костик посмотрел на меня удивленно:

– Что продолжаешь танцы на граблях? Не ожидал от тебя. Умная вроде бы женщина.

Я вздохнула: ну, конечно, он знал про мою прошлую работу, и все равно слышать это было неприятно.

Но выхода нет, я пожала плечами:

– Так получилось. Максим… он… В общем для меня это очень важно.

Костя покрутил дорогой напиток в бокале, выпил еще чуть-чуть и сказал серьезно:

– Я тебе скажу, но имей в виду. Об этом не должен никто: ни твой психотерапевт, ни твой священник, ни даже этот твой Реутов тоже об этом не должен узнать. Клянись мне тем, что тебе дороже всего. Потому что если проболтаешься, мой хладный труп будет на твоей совести.