Текст книги "94, или Охота на спящего Единокрыла"

94—8

Что видит единокрыл во сне, когда однажды он все-таки засыпает? Хороший вопрос.

Помнит ли он свой сон, или всё улетучивается в тот самый миг, когда единокрыл, проснувшись, сладко потягивается и расправляет перья? Сумел бы он рассказать, если бы знал, как говорить – или все равно не отыскал бы нужных слов? Случается ли так, что сны будто тянутся вереницей, и он никак не может понять – привиделось ли ему всё это только сейчас, или снилось уже тысячу лет назад? Или Северный город, в который он попадает – не обернется ли так, что он все-таки существует, примостившись где-то на самом краю Географии и терпеливо ожидая одного лишь своего Часа? И сон – он цветной, или нет? И если все-таки цветной – есть ли такие краски в этом мире? Или, во всяком случае, по эту сторону бездонных единокрыльих глаз?

Удивительно, но всё это – чистая правда.

Потому что мы, и всё, что изредка происходит вокруг нас – это всего лишь и есть сон спящего Единокрыла…

…Минуло еще несколько унылых в своей небывалой калейдоскопичности дней. Делание ЭТОГО (или так называемая «работа») вошло у наших героев в накатанную колею – естественный первичный отбор вызывающих доверие мест, звонки, «наработки», определение нужных нам людей и попытки вызвать их на задушевный разговор о судьбах Рекламы как в рамках одной отдельной взятой коммерческой структуры, так и в масштабах извечного стремления человечества к Счастию в целом. Разговоры эти всякий раз получались разными: по продолжительности (преобладали короткие), использованной лексике (случалась и нецензурная) и набору аргументов, которыми Высокие договаривающиеся стороны щедро снабжали друг друга (с нашей стороны – веские и убедительные, с контратакующей – вялые и бездоказательные, на уровне «ну, мы не знаем», «трудно сказать» и «всё, конечно, хорошо, но…» и так далее). Одинаковым выходил лишь итог – предложение вернуться к беседе через определенный промежуток времени, как правило, довольно значительный. Постороннему наблюдателю могло показаться, что всё приключение пока укладывалось в какую-то пару неполных недель – для нас же всё выглядело так, будто мы занимается ЭТИМ по крайней мере уже целую вечность. Я же и говорю – в молодости время течет иначе. Особенно изнутри.

Знание наше (поскольку мы и так уже знали ПРАКТИЧЕСКИ ВСЁ) нарастало теперь не столь стремительными темпами – зато неимоверно оттачивалось Мастерство. Уже по первому «Алло» (а также «алёу», «слушаю», «да», «ну» и «Вас приветствует наша прекрасная организация и желает вам доброго дня!») мы могли выстроить дальнейший ход дискуссии исходя из ожидавших нас подводных камней. Мы уже эмпирическим путем установили, что, несмотря на различные точки зрения всевозможных «Вадиков», «Шуриков» и «Варвар Александровн» из многочисленных «отделов», «департаментов» и «подразделений» – в любой конторе существует один, максимум всего лишь один человек, чьё мнение для нас может оказаться решающим. ОДИН, невзирая на все «правления», «советы директоров» и прочие формы коллективного бессознательного. И, кстати, возвращаясь к теме «моноговоров» – это зачастую вовсе не тот, кто на них «моноговорит». Поиск такого человека чем-то напоминал детскую (хотя детскую ли?) игру в «мафию» с её самыми хитроумными методами. Например таким, как внимательное прослушивание разговоров сотрудников во время положенной на стол на период ожидания телефонной трубки – о, натренированному уху даже обрывок случайно брошенной фразы может поведать очень многое! Да, что и говорить – получалось у нас уже очень и очень многое.

Не получалось пока лишь Главного: обменять наше Сокровенное Знание и Мастерство на хотя бы один-единственный доллар чистой прибыли. Пусть бы даже и в рублях по курсу. Короткие вспышки радости неминуемо оканчивались удушливыми приступами тоски – но дать по тормозам уже не позволяло чувство ложной стыдливости и вечно блещущий где-то поблизости и неуловимый, как солнечный зайчик, луч Надежды. И каждый день начинался для нас снова и снова…

– Я поговорил с Оборотняном, – сразу перешел к делу Старина, едва я в очередной раз пересек порог комнаты 1505, – Он сказал, что теперь мы сможем подъехать к нему непосредственно в офис. И, если нам нужно – оттуда же отправить несколько наиболее важных факсов…

О – в «офис»! Вообще говоря, с точки зрения одного из героев, таких трудолюбивых, старательных сотрудников, как мы, давно бы уже следовало представить всему творческому коллективу лидера на рынке англоязычных услуг. Вполне возможно, что при знакомстве в режиме, так сказать, «фулл-контакта» и реального времени, наши профессиональные добродетели были бы оценены в гораздо более полной мере. Не исключено даже, что и с переходом в назначение пусть и минимального, но всё же гарантированного оклада жалованья. Для начала хотя бы по «полтинничку» на нос, к примеру. Ведь очевидно же, что пользу мы уже принесли немалую, а уж при должном стимулировании – то принесем и подавно! Мы же со своей стороны вполне готовы дать несколько крайне ценных советов и рекомендаций по содержательной части Нашей газеты. В частности, снабдить её столь актуальными и популярными рубриками, как кроссворд, кулинарные рецепты и ежедневный гороскоп. Применяясь, естественно, к общей деловой тематике издания, но всё же. И, конечно, пусть даже и в порядке эксперимента – давать хотя бы изредка пару-тройку страничек на русском всё-таки языке. Все эти меры, по нашему глубокому убеждению, непременно могли бы способствовать росту и без того немалого читательского интереса и в конечном итоге…

– Да, отправить факсы, – озабоченно повторил старик. – Давай, не раздевайся – перепишем наиболее важные на ходу. Время дорого. Нас уже ждут.

– Нет проблем, Серег, – заверил я друга. Хотя и имел некоторые сомнения в заключительном тезисе его взволнованного доклада.

Путь до «офиса» из общежития на улице Ч-ской выдался неблизкий. Впрочем, это было даже на руку, так как автор, пристроив на спине Курбского листок, аккуратно выписал на него примерно с полсотни факсовых номеров, признанных им наиболее «важными». Оставшимся тремстам семидесяти двум со вздохом был присвоен статус второй категории – время, как нам было указано, действительно было дорого. Курбский также не терял его даром и, с целью уточнения дислокации, тщательно изучил выходные данные «The Moscow Star», после чего неожиданно присвистнул на весь вагон.

– Не свисти, – одернул я его, – денег не будет. Собственно, их и так нет…

В ответ Старина молча ткнул в одну из строчек.

Шок и трепет пронесся по рядам героев. Наш бог и кумир, маэстро Sergey Oborotnyan пребывал, как следовало из написанного, в скромном статусе всего лишь «ассистента рекламного отдела» (перевод с английского – прим. ред.). Над ним же возвышались такие титаны и гиганты своего дела как «менеджер» и «директор рекламного отдела». Исходя из уже осиленного нами Знания, всю степень величия этих покуда неведомых нам персонажей трудно было даже себе вообразить – и заключительные три перегона мы проделали в преисполненном восхищения молчании.

Продолжилось молчание и во дворе элитного (в ту пору – прим. авт.) дома в среднем течении Ленинского проспекта, на пятом этаже какового дома и свершалось в нашем представлении великое таинство Рекламы. Наконец, после бесплодного получасового ожидания Учителя (мы не таили на него обиды – ведь теперь уже и сами знали, что такое настоящая «встреча», и как трудно они иной раз даются) было принято решение действовать самостоятельно. «Пошли, – сказал я старику, – Время – деньги. И именно поэтому оно нам особенно дорого…»

Увиденное по проникновению в святая святых, однако, несколько не совпало с нашими светлыми ожиданиями. Не крутились с диким визгом ротационные машины, не сновали по коридорам лихие репортеры с магниевыми вспышками в руках и болтающимися на груди фотокамерами, и акулы бизнес-пера не корпели сосредоточенно над анализом положения дел в молодой российской экономике (и вообще, как позже выяснилась, креативная часть находилась совсем в ином месте). В помещении с табличкой «Отдел рекламы» обстановка была и вовсе благостной – особенно по контрасту с искрометной атмосферой в комнате 1505 в моменты азартного «гона» за клиентом. Две барышни, обмениваясь впечатлениями по этому поводу, выполняли высокохудожественный маникюр, мужчина важного вида в очках сосредоточенно гонял компьютерный пасьянс, а еще один молодой человек мечтательно смотрел в окно. И лишь два пустых стола говорили о том, что хоть кто-то здесь занят настоящим делом. Ну или, по крайней мере – хотя бы «отъехал на переговоры».

Немедленно предъявленные нами рекомендации возымели свое должное действие – тишина в комнате из обыкновенной сделалось какой-то гнетущей и подозрительной. Сложилось даже впечатление, что, вопреки очевидному, присутствующие вообще довольно плохо представляют себе, кто такой Сергей Оборотнян. Или, что еще хуже – наоборот, представляют это слишком хорошо. На интуитивном уровне промелькнула догадка, что до наших выстраданных рекомендаций, и уж тем паче – до «полтинничка», речь сегодня дойдет едва ли. «Нам бы это… – вмиг потухшими голосами прошептали мы, – Нам бы факс отправить… Сергей нам разрешил…» Мужчина в очках внимательно посмотрел на нас, как на отроков во вселенной, словно бы прозрачно намекая, кто здесь в полной мере уполномочен принимать столь судьбоносные решения, а кто нет – но в итоге все же милостиво махнул нам лапкой: «Там, по коридору… Только недолго: время дорого…» В некотором смятении мы с Курбским проследовали в указанном нам направлении и…

Должен сразу сознаться, что по постыдности полученный нами Удар Судьбы уверенно вошел в «пятерку». А то, может быть – и сразу в призовую тройку. Да, мы были не худшими питомцами своего родного научно-технического заведения. На многочисленных «лабораторных» мы уверенно получали расплавленные пары кипящего вольфрама, на занятиях по сопромату легко высекали из аппаратуры давление в сто тысяч атмосфер на квадратный сантиметр, и даже имели кое-какие навыки обращения с учебным настольным синхрофазотроном. Не прошла для нас даром и «война», и в случае чего (не дай-то бог конечно) мы даже сумели бы (я уверен) произвести пуск баллистической ракеты возмездия с запасного командного пункта. Но вот факс, это шедевр технологий конца двадцатого века – увидали впервые. Во всяком случае – вживую, а не в виде красочной картинки на рекламном макете какого-либо из «приличных» мест…

– По идее, надо сперва куда-то засунуть лист с «прайсом», – неуверенно протянул автор, памятуя о своем недавнем знакомстве с другим чудом техники, «ксероксом» одного из секретных предприятий столицы.

– Засунуть-то можно, – горестно согласился Курбский, – Только вот куда?

И оба героя еще раз сосредоточенно осмотрели прибор, разве что не обнюхали.

– Давай сперва наберем номер – а там спросим? – выдвинул первую разумную версию старик.

– Логично, – согласился я и с готовностью выхватил заготовленный в метро список.

– Алло, добрый день, это Курбский Сергей, – завел было Старина привычную шарманку, но вовремя спохватился и перешел к делу, – Мы хотели бы отправить вам факс, будьте добры, подскажите…

Вслед за этим просиявшее лицо его показало, что на том конце провода и в самом деле оказались добры. Дрожащими от волнения руками Старина запихал листок в ранее так и необнаруженную нами щель и торжественно надавил кнопку с надписью «Start». «Дело пошло!» – с ликованием возвестил он.

Дело и действительно пошло. Причем пошло как-то подозрительно быстро. Еще быстрее вслед за этим сошло ликование с лица Старины:

– Там сказали, что мы прислали пустой лист…

– Тысяча чертей! – решительно возразил ему я, – Этот лист полон!

– Наверное, сказали они, что мы просто засунули его другой стороной…

Обнаруженная асимметрия факсового пространства позволила нам повторить попытку лишь через несколько минут своего осмысления. В этот раз дело тоже, к счастью, пошло – только теперь гораздо медленнее.

На середине пути явилась одна из двух барышень рекламного отдела с внешностью ярко выраженной сексуальной аферистки. Справедливо взглянув на нас, как на дебилов, она изобразила позу крайнего нетерпения и принялась нервно постукивать туфлей по полу. Через пару минут адский аппарат, наконец, закончил свое черное дело – и выплюнул наш драгоценный «прайс-лист» прямо на пол. Барышня, решительно оттеснив высокой грудью Курбского, взялась за трубку.

– Девушка, нам бы еще один листок! – судорожно завопили мы, одной рукой пытаясь сохранить связь с прибором, а второй все же изловить качающийся в воздухе «прайс».

– Только один, – твердо заявила грудь, – Время, мальчики, дорого, а мне еще сколько факсовать…

С только одним дело пошло еще хуже первого – он так и застрял на полпути. Взгляд барышни посуровел. «Давайте, вытаскивайте, – строго заявила она, – не идет…»

Раздавленные, мы потянули лист каждый в свою сторону – и через мгновение сжали в руках по половинке с таким трудом доставшейся нам «номерной» копии. Девочка Женя, бездарно потратившая очередной лепесток – и та, небось, не так печально смотрела на свой цветик-семицветик.

– Ладно, Серег, пойдем, – сказал я. – Видно, не судьба. Будем «отправлять», как и раньше – в ручном режиме. Благо копии теперь у нас есть…

Так на свет божий родился «факсовый день»…

О, «факсовый день»! Пожалуй, из всех составляющих ЭТОГО (сиречь «работы», напомню) я любил его больше прочих. Собственно, идея мероприятия была проста. Не срываться с места всякий раз после предложения «А пришлите-ка нам ваши расценки!», подкрепленного уровнем заинтересованности чуть выше среднего – а, набрав достаточное количество подобных «заявок», развезти их все скопом. Свободное время, быстрые и крепкие ноги и карманный атлас города – вот и всё, что требуется от «факсующего» для того, чтобы, ворвавшись в очередное учреждение и под изумленные взоры собравшихся, громогласно возвестить: «Факс господину такому-то!!!» С возможным, между прочим, немедленным переходом в фазу прямого межличностного общения, что тоже немаловажно. В пути можно тоже не терять даром драгоценных минут – а изучать наглядную агитацию, а еще забесплатно, через плечо сограждан, выявлять в читаемой ими прессе всё новые и новые «приличные» места, неохваченные покуда нашим вниманием. С некоторым удовлетворением отмечая, что таковых остается все меньше и меньше. А на эскалаторах можно вдоволь попялиться на движущихся во встречном направлении девок, расцветающих и расцвечивающихся с каждым днем всё увереннее наступающей весны…

Впрочем, нет. Пялиться нашему «факсователю» решительно некогда – всё только бегом. Вверх, а уж тем более вниз – строго вскачь, на счету каждая секунда! Двадцать адресов за день, тридцать адресов, сорок – и это не предел! (пишу я специально как для штатных курьеров, так и для линейных сотрудников специализированных экспедиторских служб). Из Строгина в Перово, с Медведкова до Вернадского с заездом в Химки и обратно – нет никаких вопросов. Я до сих пор легко оптимизирую любой маршрут в московском метро быстрее и лучше любого хвалёного «GPRS». С «серой» ветки на «желтую» – не езжайте через «кольцо»; езжайте через «Пушкинскую», потом на «Китай-городе» сэкономите полноценную пересадку. С «Охотного ряда» на «Театральную» – не идите по указателям, там длиннющий переход, и к тому же «в горку»; прошмыгните мышкой через верх – выигрыш две минуты. «Арбатская-синяя» – самая длинная станция, садитесь в крайние двери состава. С «Новокузнецкой» на «Третьяковку» – наоборот, в середину, и далее по ситуации потока, выход один, но «северный» – всё же чуть ближе. С «Менделеевской» на «Новослободскую» – третья дверь третьего вагона, вы выскочите как раз под лестницей и ворветесь в нужную вам точку практически «на плечах» отступающего в панике неприятеля! И до сих пор, стоит мне лишь слегка задуматься на «лесенке-чудесенке» – как ноги сами понесут меня, и неважно уже, вверх или, уж тем более, вниз… (это была лирика. Теперь снова «экшн» – прим. ред.)

Тот «факсовый день» начался как обычно. Я аккуратно надписывал подготовленные к «отправке» наши воззвания к миру, одновременно, с привлечением аппарата линейного программирования, прокладывая кратчайший и наименее энергозатратный путь между примерно тридцатью семью предстоящими «точками» (уверен, все лучшие «логистики» мира в этот момент застыли в немом восхищении). И параллельно слушал доклад Старины о событиях уходящего уже утра.

Старик, как всегда, поступил разумно. Зело обжегшись на истории с «Торговым домом всего и вся», он изловил Оборотняна в его стремительном движении с «переговоров» на «переговоры» и, на бегу уравнявшись в скорости с Мастером, в течение пяти минут получил потребную нам консультацию.

– Сектор оргтехники охвачен нами практически весь, – доложил Курбский ситуацию. – Вот здесь я отметил те фирмы, что обзвонили мы. А красным подчеркнуто то, с кем работает лично Оборотнян. Или еще какие-то перцы из отдела рекламы.

Я скосил глаза на список. Как и следовало ожидать, «перцы» и Оборотнян уверенно оставили наиболее плодородную часть пашни за собой. Наш же «надел» сиротливо приютился где-то с опушки.

– Это, Серёг, я уже как бы и без Оборотняна мог тебе сообщить…

– С другой стороны, – продолжил Старина свою мысль, – на данный момент в газете слабо представлена автомобильная тематика. Из всего разнообразия продукта текущими кампаниями могут похвастаться только лишь… – тут старик зашуршал голубоватыми страницами свежей «The Moscow star» и в некоторые из них потыкал пальцем, – И это практически всё. Я договорился: «автомобильщиков» никто из них трогать не будет. Так что все они теперь в наших руках…

С этими словами Курбский извлек из-за пазухи популярное в те дни издание из жизни автомобилей и их владельцев. Стоил, кстати, журнальчик недешево, да оно и понятно: не на студентов, поди, рассчитано. Я в который раз посмотрел на старика с нескрываемым уважением – его Мысль, подкрепленная должной «инвестицией», того стоила.

– Теперь надо только как-то разделить их всех пополам, – сказал Старина.

– Да чего гадать-то, – ответил я, – Ты начнешь с начала, а я с конца. Встретимся ровно посередине!

– Это какой-то формальный, малоконструктивный подход к делу, – подумав, молвил старик.

– Нет проблем. Давай тогда я с начала, а ты с конца! – взгляд мой тем временем упал на одно объявление, которое в некотором смысле показалось весьма любопытным.

Во-первых, реклама прославленного заграничного пива «Киборг» в автомобильном журнале, хотя и выглядела весьма аппетитно – и тем не менее некоторым образом диссонировала с несколько обидным, но все же общепринятым тезисом «Трезвость за рулем – норма жизни». А в-главных, как мы уже тоже знали, подобные шедевры креативного дизайна всегда относились к так называемой «имиджевой» рекламе. То есть, призывали к скорейшему наслаждению пенным напитком вообще и не имели под собой никаких контактов для обратной связи. Иначе, само собой, все подобные «киборги» уже давным-давно пали бы жертвой нашей скрупулезной, ежедневной «работы» (да, а реклама в виде текста носила модное название «пиар»). В данном же случае некий телефон все же имел место – и рука моя сама собой потянулась к коммуникационному прибору.

– Еще можно разделить по алфавиту. Или, например, по территориальному признаку, хотя это будет дольше, – продолжал фонтанировать идеями Старина, посчитавший, видимо, своим долгом даже в таком малосущественном вопросе просканировать все возможные подходы.

– Серег, да раздели уже хоть как! – взмолился я. – Алло! Добрый день! Вас беспокоят из газеты «The Moscow Star» – скажите, с кем мы могли бы поговорить по поводу сотрудничества в области рекламы?

– Добрый день! – радушно откликнулась тётя на том конце. – Вот прямо со мной и можете поговорить!

В принципе, подобный ответ, хотя и котировался выше, нежели «Спасибо, нам ничего не нужно, и больше, пожалуйста, сюда никогда не звоните!» – но никогда не сулил значительных перспектив в плане «расширить и углубить». Ведь тот самый, единственный нужный нам человек вряд ли сам сидит на «титульном», так сказать, «заглавном» номере и собственноручно фильтрует первичные звонки не в меру настойчивых абонентов. И данная тётя, скорее всего, имеет четкие инструкции подобных абонентов отсекать, так что в самом лучшем случае дело, скорее всего, ограничится стандартным «пришлите прайс-лист, я постараюсь передать его руководству…»

– Мы хотели бы предложить вам сотрудничество с нашей газетой в области рекламы! – без особого энтузиазма перешел я ко второму пункту обязательной программы.

– Это очень хорошо, – сообщила тётя, – Одну минуточку обождите, пожалуйста!

«Да уж неплохо» – подумал я, тщательно прислушиваясь: скорее всего, эта тётя-мотя сейчас обратится к своему начальству, и скорее всего по имени-отчеству – и тогда через какое-то время можно будет позвонить уже непосредственно этому начальству, «отсекая», таким образом, уже саму тётю… в трубке, однако, было тихо.

– Извините, пожалуйста, за ожидание – я ходила искать медиа-план. Как Вы, говорите, называется Ваше издание?

Красивое слово «медиа-план» уже было смутно нам знакомо – это, попросту говоря, был список газет, согласно которому кто-то (или что-то) размещает свою прекрасную рекламу. Правда, как точно этот самый «план» выглядит, нам было неизвестно, ибо нашему прекрасному изданию до сих пор ни в один «медиа-план» попасть как-то не посчастливилось. С нашей, по крайней мере, маленькой помощью.

– Газета «The Moscow Star». Популярное деловое издание на английском языке, издается в Москве и является… – забубнил я с привычным уже ощущением напрасно теряемого времени.

– Москоу стар, Москоу стар, – задумчиво повторила тётя, – на букву «М» нет!

Ну, кто бы сомневался.

– Попробуйте еще на букву «Т», – без особой надежды сказал я и старательно постарался изобразить «межзубный звук», – The Москоу Стар.

– А, вот, вижу, – доложила тётя, – ЕСТЬ!

Автор опешил. В любом случае это было что-то новенькое. «Серёг – у нас „Киборга“ этого не было?» – шепотом спросил я старика. Тот в ответ уверенно замотал головой в отрицательном смысле.

– Так, сейчас посмотрим, сколько публикаций у нас планируется, – продолжила тетя, очевидно, водя глазами по строчкам, – Так, вот: значит, во-от…

От услышанной цифры автор, откровенно говоря, просто-таки вылупил уши. Это было… это, откровенно, говоря, было МНОГО. Много и в плане размера, и в плане количества. То есть МНОГО в квадрате. Очень, очень МНОГО. Настолько МНОГО, что поверить в реальность этого не было никакой возможности… (Правильно. И не надо было – прим. ред.)

– Ээээээ, – замялся я, лихорадочно перебирая в голове все возможные подводные камни, – Ааааа…. А это точно – «The Moscow Star»? А не, скажем, «The Moscow Day»?

– «The Moscow Day» идет другой строкой, – сообщила тётя. – А Вы и там тоже можете рекламу разместить?

– Нет-нет, – открестился я (хотя и напрасно – прим. авт.), – А скажите… а никто еще, к примеру, из нашей газеты с вами не связывался?

– Да никто не связывался. Марик сейчас в отъезде, а у меня всё руки никак не дойдут, я одна тут на всё представительство практически сижу. С которыми связывались, те отмечены уже. А ваша – нет. Поэтому и говорю: очень хорошо, что Вы сами позвонили!

– Да, хорошо… А, к примеру, фамилия «Оборотнян» Вам ни о чем не говорит?

– Молодой человек! – расхохоталась тётя, – Вы что, мне не верите? Вас как зовут?

Я доложил.

– И Вы работаете в газете «The Moscow Star»?

С некоторой горечью пришлось подтвердить и этот факт.

– Так вот, Михаил. В нашем медиа-плане стоит именно ваша газета. Марик вернется послезавтра, в пятницу. Подъезжайте к двенадцати часам к нам в представительство по адресу… Марик лично вам подтвердит всё сказанное, и вы обо всём договоритесь. Хотя можете и так не сомневаться: …публикаций… размера… дважды в неделю…

От повторенных цифр вновь засвербило в глазах. Дрожащей рукой я записал адрес и повернулся к Старине.

– Старик, – молвил я, – Ты понимаешь, какое дело…

Хотя понимать тут было особенно нечего. Выходило МНОГО. Даже умноженное на скудные семь целых и двадцать пять сотых процента. Даже поделенное пополам между полноправными соавторами успеха. Всё равно было МНОГО. МНОГО настолько, что можно было, выражаясь высоким штилем – «фиксировать прибыль», а низким – «соскакивать». МНОГО получалось даже с учетом остающихся до сессии и сборов двух месяцев. Много… много… Единственно, немного смущали позывные «Марик», так как светлый образ носителя уникальной технологии продаж тут же возникал будто бы сам собою, ну да уж ладно.

– Но поделить всё равно как-то надо, – выслушав, заметил Старина.

– Я УЖЕ поделил, – сказал я, – на двоих. Если хочешь, можем даже Митрича в долю взять за аренду телефона. Хватит на всех.

– Я имел в виду – «автомобильщиков» поделить…

– Серег! Нам уже не надо никого делить! Мы вообще можем уже больше этой ерундой не заниматься!!! Это «чистяк» – я тебе говорю! Они сами, понимаешь – САМИ раскололись, даже уговаривать не пришлось. Газета наша – факт. В плане мы есть – бесспорно. Из отдела рекламы они никого не знают, стало быть, там никого не было, тётка сама подтвердила и сама же на встречу пригласила. И не через месяц, и не в конце полугодия – послезавтра! Мы богаты, Старина, мы БОГАТЫ!!! Нам уже не нужно никого больше делить!!!

– Ну, так-то еще больше можно заработать, – мудро заметил Старина. – Надо всё-таки прощупать почву на этом рынке…

– Я тебе о высоком, а ты – о каких-то деньгах, – капризным голосом новоявленного Рокфеллера заявил я Старине, – Впрочем, ладно – давай прощупаем.

– Тогда давай разделим на иномарки и наши. И кинем на пальцах.

Мы кинули. Иномарки выпали старику. Мы раскрыли издание и выбрали себе по объявлению: автор, как натура приземленная и лишенная воображения – то, которое, судя по адресу, находилось поближе к дому, а Курбский, как личность, более развитая в духовном и эстетическом плане – то, что поярче и покрасочнее. Вслед за чем довольно быстро договорились на «отправку» факса с расценками – наше великое Мастерство уже позволяло нам выполнять данный финт без особых хлопот. После чего я честно сознался:

– Старина! Я сегодня дальше щупать не буду, извини. Мне сейчас на месте не сидится, так что давай лучше факсы развезу. Правда, зачем нам ТЕПЕРЬ уже этот «факсовый» день… Хотя ладно – поеду. Чувствую – «катит» нам сегодня. Просто-таки напросто катит и безусловно прёт.

И уже в дверях, обернувшись, я весело крикнул:

– Ииииииииэх, Старина!!!