Текст книги "Пламя одержимости"

Глава 17

У него сердечный приступ? Беспорядочные удары в груди, шум крови в ушах, затрудненное дыхание… Мир кружился вокруг него. Он был готов рухнуть на пол. Она была здесь!

Совсем недавно ему позвонили из Вайоминга. ФБР заявилось в местную церковь. Позвонил и адвокат церкви – сказал, что с ним связывался какой-то агент федералов. А теперь и она побывала здесь…

Все сгрудились вокруг него.

– Отец?

Слова звучали приглушенно, словно из густого тумана.

– Отец, с вами всё в порядке?

Моисей заморгал и приподнял голову, прищурившись, чтобы хоть что-то разглядеть сквозь плавающие в поле зрения пятна. Дилайла. Это Дилайла. Ее рука на его руке, на лице тревога. И она назвала его Отцом, а не Моисеем.

Кашлянув, он ответил:

– Да, я просто глубоко задумался. Та женщина, которая приходила… Она уже ушла?

– Да, минут десять назад, – подтвердила Дилайла.

Вблизи Моисей опять ощутил ее запах. Свежий. Манящий. И сразу почувствовал себя намного лучше. Он был прав: эта женщина особенная.

– Где Анна? – спросил Моисей.

– Наверное, все еще в офисе.

Он зашагал по коридору, заставляя себя не обращать внимания на головокружение и тошноту – сейчас не время проявлять слабость. Вошел в кабинет, где в его кресле сидела Анна. Уставился на нее, и она поспешно встала и отошла в сторонку. Он сел.

– Ну? – спросил Моисей. – Что она сказала?

Когда он увидел в дверях свою дочь, свою собственную дочь, его первым побуждением было приказать Ричарду отослать ее. Но потом передумал и попросил избавиться от нее Анну. Анна была одной из немногих в общине, кому Моисей решился рассказать об Абихейл и ее детях.

– Она ищет тебя, – сказала Анна. – И сказала мне, что она – твоя дочь.

Она быстро посвятила его в свою беседу с Абихейл. Его дочь не упомянула, что служит в полиции. Равно как и об их недавнем разговоре по видеосвязи.

– Но почему она пришла именно сюда? – нетерпеливо спросил Моисей, когда Анна закончила. – Как ей удалось меня выследить?

– Она не сказала.

– Почему ты не спросила у нее? – прорычал он. – Как много она знает? Это федералы? Это они ей сказали? Они работают вместе?

Глаза у Анны расширились от страха, и она отступила на шаг.

– Да не знаю я! Ты как-то сказал, что она присоединится к нам. Разве Дебора не пожертвовала собой, чтобы спасти дочь Абихейл от тех психов, что захватили школу?

– Да, это так! – Моисей стукнул кулаком по столу. – И она обязательно присоединится к церкви вместе с моими внуками! Ты что, сомневаешься во мне?

– Нет, конечно же нет, но…

– Мне было нужно, чтобы ты получила от нее информацию, а не отослала ее как ни в чем не бывало! Какой же дурой надо для этого быть?

Какой-то проблеск у нее в глазах… Гнев. Моисея это удивило. Он вроде как давным-давно подавил это в Анне.

– Откуда я могла знать, чего ты от меня хотел? – прошептала она. – Я поступила так, как сочла лучшим. Я так старалась…

– Этого было недостаточно, – резко ответил он. – Как насчет сегодняшнего вечера? Мы готовы?

– Да. Он уже у нас. И мы отперли дом, и…

– Ладно. – Моисей отмахнулся. Неужели она и вправду думает, что ему нужны все эти подробности? – А как насчет списка?

– Вот он. – Вытащив из кармана записную книжку, Анна протянула ее ему.

Он пробежал глазами короткий список имен.

– А как же Дилайла?

– Нет, я спрашивала у Роуз. Еще слишком рано. Может, только дня через четыре.

Моисей крепко сжал челюсти, чувствуя, как закипает гнев. Опять всё не так! Он хотел, чтобы на сей раз всё прошло без сучка без задоринки.

– Поскольку по округе шарится полиция, нам, скорее всего, придется подождать несколько дней с этим вторым крещением, – наконец произнес он. – Пока мы не убедимся, что за нами не наблюдают.

– Подождать несколько дней? – недоверчиво переспросила Анна. – Но… мы не можем.

– Не можем? – Моисей нахмурился.

– Все готовы. Я же говорила тебе, что он уже у нас. И если мы будем ждать, у полиции могут возникнуть подозрения. Кто-нибудь может хватиться его, или найдется какой-нибудь свидетель. Вдобавок местная группа уже начинает терять терпение. Мы обещали им, что уйдем…

– Всего несколько дней, черт возьми! Максимум три или четыре.

– Но мы… – Глаза у нее расширились. – Погоди-ка… Дело тут вовсе не в полиции… Это из-за Дилайлы. Ты хочешь дождаться Дилайлу!

Моисей недобро прищурился.

– Что ты сказала? Думаешь, меня как-то волнует, кто конкретно это будет? Я следую воле Господа! – Он позволил этому слову повиснуть в воздухе. – Но ты явно мыслишь куда более приземленно.

Анна помотала головой.

– Я просто подумала… По-моему, нам нельзя с этим затягивать. Это слишком рискованно. Я говорю это только ради тебя. Я не хочу, чтобы ты принял неверное решение, которое…

– У тебя есть с собой твое священное пламя, Анна? – глухо спросил Моисей.

Лицо у нее побледнело. Испуганно кивнув, она достала его из кармана. Бронзовую зажигалку.

– Зажги! – приказал он.

Анна повиновалась. В тихой комнате заплясал маленький огонек. Он зачарованно уставился на него. Что на сей раз? Бровь? Или ухо? Или сосок?

В ширинке у него затвердело. Но нет, только не сегодня. В конце концов, день и вправду выдался напряженный. И она была права, пусть даже и обвинила его во лжи. Они не могли ждать. Все должно было случиться сегодня.

– Левая ладонь, – наконец произнес Моисей. – Поднеси ее к пламени.

Анна так и сделала, держа руку в нескольких дюймах над огоньком и морщась от обжигающего кожу жара.

– Отец, я согрешила против тебя, – слабо пролепетала она. – И недостойна называться твоей дочерью. Будь милостив ко мне, грешной!

– В чем же ты согрешила? – спросил он у нее.

– Я… я сомневалась в тебе. И несправедливо обвинила тебя.

– И оказалась совершенно никчемной, – добавил Моисей. – И бестолковой.

– Д-да…

– Скажи это!

– Я была никчемной и бестолковой, – пробубнила Анна.

– Опусти руку пониже и скажи это громче!

Она слегка опустила руку – пламя почти коснулось кожи.

– Отец, я согрешила…

– Ниже!

Теперь ее ладонь уже коснулась пламени, и запах горелой плоти наполнил воздух. По щекам у Анны текли слезы, когда она плакала от боли.

– Будь милостив ко мне! Я сомневалась в тебе… Я была никчемной и бестолковой… Я была бестолковой!

Он поднял руку.

– Хватит.

Анна убрала руку, поскуливая от боли.

Моисей сочувственно улыбнулся ей.

– Отпускаю тебе грехи твои во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

– Аминь, – пробормотала Анна, прижимая руку к груди.

– Я решил, что второе крещение мы все-таки совершим сегодня, – сказал он ей. – Негоже откладывать дело Господне из-за какой-то полиции.

– Хорошо, – прошептала она.

– Иди и займись этим.

Когда Анна ушла, Моисей был почти уверен, что гнев и сомнение, которые он ранее приметил у нее в глазах, исчезли без следа.

Глава 18

Эмили в молодежном приюте нравилось, потому что она спала в одной комнате с мамой и Роном и каждое утро пила сок, которого ей раньше практически не перепадало, и не нужно было ходить в школу и сидеть рядом с вонючкой Норманом. И мамочка тоже была тут счастлива, часто улыбалась и даже смеялась, и это было здорово. Эмили скучала по папе, потому что папа читал ей сказки на ночь, а здесь никто не читал ей сказки на ночь, хотя если б он услышал, как счастлива тут мамочка, то тоже захотел бы прийти. И ей нравилась Анна, потому что Анна позволяла ей смотреть телешоу сколько захочется – даже такие, как «Губка Боб Квадратные Штаны», которое, по маминым словам, было слишком жестоким, и угощала ее сладостями и рассказывала всякие интересные вещи про Бога.

Но сегодня Анна поранила руку и даже немного поплакала. Иногда дома мама тоже ранилась и после этого плакала. А еще Анне надо было срочно заняться какими-то взрослыми делами, так что за Эмили и Роном теперь присматривала Роуз. И Роуз сочла, что Эмили не следует слишком много смотреть телевизор, и предложила ей вместо этого порисовать, что было несправедливо, поскольку Эмили и так все утро рисовала, потому что днем планировала смотреть телевизор, а сейчас Рон спал, и ей было скучно, поэтому она решила поискать маму.

Мама в этом молодежном приюте была все время занята. Так что Эмили пошла искать ее и сначала заглянула на кухню, но мамы там не было – только Гретхен, которая мыла кастрюли и тоже была явно занята, поэтому Эмили не хотела ей мешать. Когда взрослые были заняты, то иногда очень злились, когда Эмили к ним лезла. В результате Эмили вышла на улицу, потому что услышала оттуда какие-то разговоры, но это были несколько мужчин, и они несли тяжелые на вид жестяные банки, и Эмили спросила, что это в банках, но ей никто не ответил, и ей не понравился запах, и она замерзла, поэтому вернулась внутрь.

А потом она увидела, как Роуз разговаривает с Мириам, поэтому подошла спросить, где мама, но не стала прерывать их разговор, потому что мама указывала ей, что это невежливо.

– …не знаю, – говорила Роуз. – Анна сказала, что он все еще включен, но сейчас я никак не могу его найти. А Отец занят.

– А как насчет списка? – спросила Мириам. – Я слышала, что в нем Гретхен, но я тоже в этом списке, и два месяца назад ничего не вышло, так что я хотела бы еще разок попробовать.

– Это Богу решать, – отрезала Роуз.

– Да, – пробормотала Мириам. – Только вот Бог почему-то каждый раз выбирает девушек помоложе, с торчащими…

– Последи-ка за речью, – проворчала Роуз.

– Извини, – сказала Мириам, явно пристыженная. – Я немного забылась.

– Это уж точно, – сказала Роуз. – Думаю, тебе следует помолиться о прощении.

Обе замолчали, и Эмили подумала, что разговор закончен, поэтому спросила:

– А вы не знаете, где моя мама?

Они вздрогнули. Наверное, не видели, как она подошла. Мама всегда говорила, что она такая тихонькая и маленькая, что иногда люди не замечают ее присутствия.

– Не знаю, детка. – Роуз вроде забеспокоилась. – Я сейчас помогу тебе поискать.

Мириам тронула Роуз за плечо.

– А как же испытание? – Она бросила взгляд на Эмили. – Разве оно тоже не намечено на сегодня?

– Не думаю, что мы будем устраивать для нее испытание. Она еще слишком мала. – Роуз тоже уставилась на Эмили.

– Ей столько же лет, сколько было Терри, когда он… когда… – Мириам сглотнула.

– И только посмотри, что произошло! Не думаю, что Отец захочет повторения чего-то подобного. Люди уходят…

– Но Отец сказал, что дети…

– Сейчас не время всё это обсуждать, – твердо сказала Роуз. – Иди собирай вещи. У нас не так много времени.

Мириам кивнула и ушла.

– Пошли, – сказала Роуз. – Давай поищем маму, хорошо?

Она протянула руку, и Эмили взяла ее. Они двинулись по коридору.

– А что это за испытание? – полюбопытствовала Эмили.

– Это нечто вроде проверки. Тебе не нужно волноваться на этот счет.

– А кто такой Терри?

– Это такой маленький мальчик, который был с нами.

– Он проходил эту проверку?

– Проходил. – Роуз остановилась прямо посреди коридора. – Но не прошел.

– Почему?

– Он слишком испугался и… произошел несчастный случай…

– Ты делаешь мне больно!

– Ой! Извини. – Роуз ослабила хватку на пальцах у Эмили и, опустившись на корточки, посмотрела той прямо в глаза. – Тебе когда-нибудь делали укол? Например, когда приходил врач?

– Да. – Эмили насупилась. – Было больно.

– Но это было важно, верно?

– Мама сказала, что это надо, чтобы я не заболела.

– Вот именно. В общем, это испытание – практически то же самое. Немножко больно, но бояться нечего. И это делается, чтобы твоя душа не заболела. Это очистит тебя от грехов. И тогда ты сможешь попасть на небеса.

– Когда мне делали укол, я плакала. – Голос Эмили дрогнул. Она подумала, что может расплакаться прямо сейчас.

– Плакать – это нормально. Но тебе нужно стоять смирно. Типа, как когда тебе делают укол. Как думаешь – ты сможешь?

– Это очень больно?

– Это обжигает. Просто небольшой ожог. Ничего страшного.

У Эмили сжалось горло.

– Когда мне сделали укол, доктор дал мне леденец на палочке.

Роуз улыбнулась ей.

– Знаешь что? Если ты пройдешь испытание, я потом тоже куплю тебе леденец на палочке. Что скажешь?

– Хорошо. – Эмили слегка всхлипнула.

– Вот и молодец. А теперь пойдем поищем маму.

Глава 19

Бирюзовый… Похоже, это был любимый цвет дизайнера по интерьерам, оформлявшего комнату в мотеле. Ярко-бирюзовое постельное белье в тон ярко-бирюзовым шторам и веселеньким бирюзовым стенам. Все это ни капельки не соответствовало настроению Эбби. Из молодежного приюта она вышла с каким-то неуютным чувством, так и не сумев точно определить, в чем же конкретно дело. Это не было чем-то вопиющим. Просто словно что-то неуловимо витало в воздухе, вызывая странное ощущение в затылке.

Пару лет назад, готовя художественный проект для школы, Сэм взяла книжку «Где Уолли?»[20]20
  «Где Уолли?» (или «Где Уолдо?») – серия иллюстрированных детских книг, созданная британским художником М. Хендфордом. В них нужно найти определенного человека – Уолли – на картинке, где изображено множество людей. Уолли одет в полосатую красно-белую кофту, носит очки и шапку с помпоном. И постоянно теряет свои вещи, которые тоже нужно найти на картинках.


[Закрыть] и кропотливо и методично отфотошопила всех Уолли в ней. А потом с садистским наслаждением вручила перепечатанную книгу матери и вызывающе предложила ей найти Уолли. И с каждой новой попыткой Эбби все больше раздражалась, полностью поглощенная стремлением выполнить эту задачу. Поскольку что это за книга про Уолли без самого Уолли?

Это было немного похоже на то, что она чувствовала сейчас, сидя на бирюзовой кровати в своем номере. Что-то в ходе встречи с Анной казалось просто-таки из ряда вон выходящим. Только вот что? То, как Анна не позволила ей бродить по коридорам в одиночку? Нет, Эбби почувствовала это еще раньше. Наверное, когда Анна искала Моисея на компьютере, ее глаза слишком уж быстро соскользнули с экрана, как будто она уже знала, что собирается ответить. Или же это была та мимолетная эмоциональная вспышка, когда Эбби упомянула об увлечении Моисея огнем… Или, может, что-то совсем другое – нечто, что она мельком приметила в кабинете или коридоре или же неосознанно ощутила, когда Ричард встал у нее на пути. Или же дело было в целом множестве таких вот мелочей, крохотных деталек, которые, сложившись вместе, оказались явными признаками скрытой лжи…

Она приехала в Риджби на тот случай, если там скрывается Моисей. И уже начинала убеждаться в собственной правоте.

И что теперь? Эбби находилась вне своей территориальной юрисдикции и не видела ничего, что могла бы предпринять. Она прикинула возможные варианты действий. Походить по городу, показывая людям фотографию Моисея… Понаблюдать за молодежным приютом… Тайком пробраться туда, чтобы поискать Моисея…

Чем больше Эбби думала об этом, тем более безрассудными представлялись подобные замыслы. На самом деле имелся всего лишь один способ это сделать. Привлечь к делу местные правоохранительные органы.

Было уже четверть одиннадцатого вечера. Она погуглила телефон местного отдела полиции и набрала номер.

– Офис шерифа округа Джефферсон, чем я могу помочь? – ответил мужской голос.

– О, я-то думала, что звоню в отдел полиции Риджби…

– Да, мэм. Но в нерабочее время полицейское управление переадресует нам все их звонки[21]21
  Правонарушениями, совершенными за пределами городской черты, занимается в США не полиция, а служба шерифа (нечто вроде нашей областной полиции).


[Закрыть].

– Ясно. – Эбби потерла глаза. Офис шерифа уже попадался ей на глаза – совсем неподалеку от ее мотеля. – Я лейтенант Эбби Маллен из полиции Нью-Йорка. Нельзя ли пообщаться с шерифом?

– Шериф уже уехал домой. Я – помощник шерифа Морин. Чем могу помочь, лейтенант?

– Я расследую дело, которое может быть связано с молодежным приютом в вашем городе.

– Приютом Братства Лилии?

– Им самым. Я вот думаю, не было ли у вас в последнее время каких-либо проблем с людьми из этого приюта… Может, с кем-то из сотрудников?

– Насколько мне известно, нет. А нельзя ли поконкретней?

– Я ищу группу поджигателей. Возможно, они скрываются в этом приюте. Поэтому мне хотелось бы узнать, не было ли на подведомственной вам территории в последнее время каких-то необъяснимых пожаров и не получали ли вы каких-либо заявлений, которые могут быть связаны…

– Наверное, вам лучше завтра с утра поговорить с шерифом, – предложил Морин. – Или с местной полицией.

– Ну да… – Эбби вздохнула. – Ну что ж, спасибо за помощь.

– Всегда пожалуйста.

Она повесила трубку и опять потерла глаза. А потом сделала второй телефонный звонок.

Голос Зои Бентли был резким и напряженным.

– Маллен?

– Здравствуйте. Вы получили мое письмо по электронке?

– Да. Мы уже этим занимаемся. Похоже, вы и вправду кое на что вышли. У нас есть несколько показаний очевидцев…

– По-моему, сейчас он в Риджби, в Айдахо.

Секунда молчания.

– Алло, вы еще тут?

– Угу.

Эбби вкратце рассказала Зои о своих догадках и посещении местного молодежного приюта. Не совершала ли она при этом большую ошибку? Если задеть самолюбие Зои, это только все усложнит. Наверное, было бы все-таки лучше подать это как-то по-другому. Последнее, в чем сейчас нуждалась Эбби, так это в очередной разборке на тему, кто кого круче.

– Ясно, – наконец сказала Зои. – Ничего особо конкретного, но вообще-то зацепка неплохая. Мы сейчас позвоним кое-куда, отправим в Риджби пару полевых агентов. Попросим их координировать свои действия с вами, а также с местной полицией.

– Ого! – Эбби удивленно заморгала. – Ладно…

– Мы тоже можем прилететь – в зависимости от того, как все сложится. Спасибо, Маллен.

– И вам спасибо, – выдохнула Эбби, после чего с облегчением положила трубку. Что ей теперь требовалось, так это хороший душ, а затем крепкий ночной сон.

Душ оказался просто божественным, а вода – обжигающе горячей. Вскоре после того, как она вышла замуж за Стива, однажды ночью ему захотелось романтики, и он заскочил к Эбби, когда она стояла под душем. И тут же с воплем метнулся обратно, путаясь в собственных ногах, а позже заявил, что заработал ожоги первой степени. Излишне уточнять, что его романтические настроения в ту ночь напрочь испарились. Какой смысл принимать душ, когда вода холодней кипятка? Это было выше понимания Эбби. Ей хотелось, чтобы когда она выйдет из кабинки, кожа у нее была ярко-розовой.

Это навело ее на мысли о раннем утреннем звонке Стиву. Эбби позвонила, чтобы спросить, не могут ли дети до конца недели пожить у него. Это положило начало того рода переговорам, в ходе которых у разведенных пар неизбежно всплывает прошлое. В кои-то веки Эбби захотелось, чтобы он мог сказать: «Ну конечно, а на следующей неделе пусть они остаются у тебя – просто сдвинем очередь». Но нет, по какой-то причине ее просьба заставила Стива припомнить, что как-то раз ему захотелось слетать в Париж, а Эбби отказалась, что вынудило ее напомнить ему, что тогда он изменил даты вылета и прилета, и кстати: как насчет того раза, когда Сэм пришлось везти через весь город на концерт, а Стив вдруг ни с того ни с сего заболел – а значит, поперся с этим своим якобы гриппом на свидание с той шваброй, с которой на тот момент крутил?..

Она подставила спину и зажатые плечи под обжигающие струи воды, позволяя их успокаивающему горячему прикосновению смыть напряжение. Нет ли у каждой разведенной пары толстенной книги наподобие бухгалтерской со всеми их эмоциональными калькуляциями? Книги, в которой, по мнению обеих сторон, фигурируют одни лишь убытки?

Не говоря уже о том, что ей пришлось обсудить это и с детьми. Сэм обошлась с ней в своей обычной манере: «Ладно, мам, как скажешь», причем это «как скажешь» было покрыто ледником среднего размера. А Бен категорически потребовал от нее организовать кормление своих питомцев, так что Эбби пришлось позвонить уже своим родителям и попросить их о помощи.

И все это ради чего? Можно подумать, будто ей вдруг приспичило недельку погреть пузо на Гавайях… Между прочим, она пыталась остановить безумца, сжигающего людей заживо! И держать его подальше от своих собственных детей – тех самых, которые бухтели на нее по телефону.

Должна быть специальная награда для матерей, служащих в полиции… И вручаться она должна в ходе публичной церемонии, в присутствии их детей и супругов – в том числе и бывших.

Смывая шампунем впитавшиеся в волосы самолетные запахи, Эбби размышляла о завтрашнем дне. Завтра здесь будут федералы, и нужно будет их проинструктировать. Если Моисей и вправду в Риджби, как она подозревала, то на этом все может и закончиться. Но вдруг она что-то не так поняла? Вдруг он засел не в молодежном приюте, а в каком-нибудь другом месте, и…

И тут в эти ее размышления вторглась далекая музыкальная фраза. Рингтон. Вот блин!

Поспешно выключив воду, Эбби вышла из-под душа, схватив со стены полотенце. Кое-как обернула его вокруг себя и выбежала из ванной, оставляя за собой мокрые следы. Схватила с кровати телефон. Номер не опознался. Она несколько раз попыталась ответить, мокрыми пальцами оставляя капельки воды на экране, пока наконец ей это не удалось.

– Алло? – ответила Эбби, едва переводя дух.

– Эбби Маллен? – Женский голос, сдавленный от страха. Ей потребовалась секунда, чтобы определить его – Анна. На заднем плане гудел автомобильный мотор. Анна находилась в машине.

– Да.

– У меня есть кое-какие сведения о вашем отце, которые вам обязательно нужно услышать.

– О, хорошо, я могу подъехать в…

– Я сама к вам приеду. Вы сказали, что остановились в мотеле, верно? В мотеле «Шестерка»[22]22
  Мотель «Шестерка» (Motel 6) – сеть недорогих мотелей в США и Канаде.


[Закрыть]?

– Да, верно.

– Я совсем рядом. Я подожду вас на стоянке.

– Вы можете подняться ко мне в комнату…

– У меня не так много времени. Они заметят, что меня нет. И могут что-то заподозрить. Я буду на парковке через минуту.

– Гм… Ладно, мне только нужно одеться…

– Пожалуйста, поторопитесь! – взмолилась Анна и дала отбой.

Эбби быстро вытерлась полотенцем, более или менее избавившись от влаги, натянула нижнее белье, футболку и штаны для йоги. Она ненавидела ощущение одежды, прилипающей ко все еще влажному телу, но сейчас это было неизбежно. Носки, туфли, пальто – и вот Эбби уже вышла, прихватив телефон и ключи.

Поспешила по пустому коридору мотеля к стойке регистрации, выбежала на улицу. Было холодно, и она тут же пожалела, что не надела еще и свитер. Из-за мокрых волос холод пробирал еще сильней. Эбби вжала голову в воротник пальто, оглядывая парковку на несколько машин. Вон он, с самого края… Автомобиль с включенными фарами.

Эбби помахала рукой, подбегая к машине. Прищурилась, ослепленная фарами. Кое-как сумела разглядеть силуэт Анны внутри.

Время словно замедлилось, когда резко проснулись инстинкты. Почему Анна остановилась на дальнем конце стоянки? И чтобы припарковаться таким вот образом, нацелив фары на здание мотеля, ей пришлось бы изрядно покрутиться, развернув машину, а затем сдав задним ходом, что казалось странным на почти пустой парковке… Разве что, припарковавшись таким манером, Анна позаботилась о том, чтобы оказаться подальше от фонарей перед входом в мотель. И подальше от дороги. Нацелив фары прямо Эбби в глаза.

Эбби резко развернулась. В поле зрения плясали разноцветные пятна, но она все-таки сумела мельком углядеть огромную фигуру, устремившуюся к ней из тени. Рука рефлекторно потянулась к боку, но пистолет остался в номере. У нее оставалась лишь доля секунды, чтобы отреагировать – какой-то крупный мужчина уже нависал над ней – и, слегка запрокинув голову, Эбби прыгнула к нему, ударив лбом в подбородок. Череп у нее взорвался от боли, но она почувствовала, как что-то треснуло, и услышала приглушенный стон. Очки у нее слетели, зрение затуманилось.

Что-то ударило ее по лицу – пощечина наотмашь, и Эбби чуть не упала. В ушах звенело, во рту стоял привкус крови. Дезориентированная, она споткнулась, вприщур осматриваясь по сторонам.

Наконец он все-таки сумел схватить ее, впившись пальцами ей в руки. Эбби услышала рев мотора, увидела приближающийся свет фар и изо всех сил ударила его коленом в пах. Неизвестный согнулся от боли, отпустив одну руку, но второй все еще крепко удерживая ее.

– Тащи ее сюда! – крикнула Анна из машины.

Здоровяк рванул Эбби за руку, и она качнулась вперед, чувствуя головокружение. Один шаг, второй, дверца машины уже открывалась…

Она ударила его основанием ладони прямо в нос, услышав отчетливый хруст. Яростный вопль, и впившиеся ей в руку пальцы сразу ослабли. Эбби вывернулась и сильно пнула ногой вниз, угодив ему в лодыжку. Мужчина упал, и она отпрянула в сторону. Из машины выскользнула еще одна размытая фигура, преградив ей путь, – Анна.

Эбби с разбегу врезалась в нее, вцепившись пальцами в лицо женщины, ища ее глаза. Анна вскрикнула, отшатнувшись назад, а Эбби побежала дальше. Кто-то дернул ее за волосы, выдрав целый клок, затылок обожгло жгучей болью. Она продолжала бежать.

Этим крупным парнем, вероятно, был Ричард, и через несколько секунд он бросится в погоню. Двое нападавших находились между Эбби и мотелем, так что нельзя было повернуть назад. Вместо этого она побежала вперед, громко шлепая подошвами по асфальту стоянки.

Позади нее взвизгнули шины. Анна, похоже, погналась за ней на машине. Черт, черт! Эбби тяжело дышала, легкие уже болезненно жгло. Она почти ничего не видела. Слишком темно, слишком уж все расплывается – очки-то потеряны…

Она представила себе парковку, пытаясь припомнить обстановку вокруг нее. Въезд с шоссе был только один. Окно ее номера выходило на зады мотеля, и Эбби вспомнила, что рядом со стоянкой – заснеженное поле, а прямо за ним – закусочная «Вендис». Нет ли между стоянкой и полем забора? Она не знала. Да это и не имело значения – другого пути все равно не было.

У края стоянки Эбби чуть замедлила бег. Никакой ограды – лишь скользкий, обледенелый снег и торчащие из него сорняки, уже освещенные фарами автомобиля позади нее. Когда она пробежала между двумя деревьями, свет фар устремился к ней, взвизгнули тормоза.

Эбби побежала через поле, обо что-то споткнулась, подвернула лодыжку, упала. Руки ее погрузились в зернистый подмерзший снег, но она быстро поднялась на ноги и побежала дальше, не обращая внимания на жгучую боль в лодыжке. Нельзя было даже на секунду останавливаться. Уличные фонари впереди уже манили ее… но в закусочной было явно темно. Закрыто!

Эбби застонала от отчаяния. Все здания вокруг нее были погружены во тьму. Район был нежилой – в это время ночи здесь никого не было. Оставалось лишь где-то спрятаться и надеяться, что Ричард с Анной не смогут ее найти, а затем осторожно пробраться в мотель, где можно взять свой пистолет и попросить портье позвонить в полицию.

Офис шерифа! Это же совсем неподалеку отсюда! Выбежав на улицу, она попыталась сориентироваться. В какую теперь сторону? Влево или вправо?

Где-то позади себя Эбби услышала тяжелое дыхание. Ричард. И этот звук мотора неподалеку мог принадлежать только автомобилю Анны, которая собиралась подрезать ее.

Налево!

Эбби побежала, радуясь скудному освещению редких ночных фонарей и не обращая внимания на темные бесполезные здания вокруг себя. Легкие обжигало холодом, когда она втягивала в себя ледяной ночной воздух. Она неправильно выбрала направление – должно быть, ошиблась, свернула не туда! Теперь Эбби уже слышала, как Ричард настигает ее, – его громкий топот, прерывистое сердитое дыхание.

Есть! Вон то большое строение и свет! Она направилась к нему – пробежала по траве, перепрыгнула через небольшую оградку и оказалась у двери, с разгону врезавшись в нее. Эта чертова штука была заперта.

– Помогите! – взвизгнула Эбби, хлопая ладонями по стеклянной двери и видя, как силуэт Ричарда в отражении перед ней всё приближается, почти настигает ее.

За стеклом появился молодой человек в форменной одежде оливкового цвета. Помощник шерифа. Поспешил к двери. Отпер ее.

Спотыкаясь, она ввалилась внутрь, тяжело дыша.

– Что такое? – спросил помощник шерифа с паникой в голосе. – Что случилось?

Эбби обернулась и увидела, как Ричард, прихрамывая, изо всех сил удаляется прочь.

– Остановите его! – выпалила она. – Арестуйте его! Он пытался меня убить!

Помощник шерифа уставился на нее, затем вытащил свой пистолет.

– Стоять! – крикнул он.

На стоянку влетела машина, остановилась рядом с Ричардом. Он запрыгнул внутрь, и они с Анной уехали. Помощник шерифа пробежал в их сторону несколько шагов, после чего повернулся к Эбби.

– Ну как вы, в порядке? – встревоженно спросил он.

Маллен, дрожа, опустилась на пол. Все тело у нее болело, она жутко замерзла, во рту стоял вкус крови. Она была далеко не в порядке, но с этим можно было подождать.

– Я лейтенант Эбби Маллен из полиции Нью-Йорка, – прохрипела она. – Вы должны послать полицейских в молодежный приют. Нападавшие приехали оттуда. И я думаю, что они укрывают у себя серийного убийцу.