Текст книги "Моя безумная история: автобиография бас-гитариста RHCP (Acid for the children)"

Каменный век, бронзовый век, железный век, век юности

– The Weirdos[65]65
  The Weirdos – американская панк-рок-группа из Лос-Анджелеса.


[Закрыть]

В 1973 году я пошел в среднюю школу Бэнкрофта. Она была похожа на школу Картея, но побольше – такой же огороженный участок асфальта без газона, по которому можно было бы бегать. Двухэтажное здание, полное классных комнат, со спортивным залом и множеством одноэтажных построек, разбросанных по территории, – отличные места для того, чтобы спрятаться. Столовая на открытом воздухе, баскетбольная и гандбольная площадки.

Она находилась в самом центре Голливуда, недалеко от пересечения улиц Санта-Моника и Хайленд, где в любое время дня и ночи можно было снять девушку или парня и без труда купить любую дурь.

Я все еще был самым низким мальчиком в классе. У меня было два похожих вельветовых костюма, которые я носил каждый день в разных сочетаниях, благодаря чему старался быть разным. Я каждый день мыл голову с шампунем, использовал кондиционер, а в заднем кармане у меня всегда лежала расческа. Я держал себя в форме. У меня было две жизненные цели: круто выглядеть и высоко прыгать.

В Бэнкрофте учились разные ребята – с разным достатком и с разным цветом кожи, и мне это нравилось. Сейчас, если у семьи есть деньги, то детей отдают в частную школу. Но в мое время богатые детишки обычно ходили в государственные школы вместе с детьми из гетто, и все были равны. Тридцать один ребенок в классе, на любой вкус. Азиаты, черные, мексиканцы, русские, ортодоксальные евреи, дети из богатых семей, дети из семей за чертой бедности. Дети любого вида. Много чолос[66]66
  Чолос – термин, подразумевающий латиноамериканского мужчину, который обычно одевается в брюки чинос, футболку без рукавов или фланелевую рубашку, застегнутую только на верхнюю пуговицу, с сеткой для волос или банданой на голове. У чолос часто есть татуировки, выполненные черными чернилами, обычно включающие католические изображения, каллиграфические послания или семейные имена.


[Закрыть] и чолас[67]67
  Изначально чолас – банда, состоящая из женщин-латиноамериканок, которые отличаются крайней жестокостью. Обычно у женщин-чолас тонкие брови, темно-красная подводка для губ, пирсинг бровей и носа, татуировки, кеды, фланелевые рубашки, много золотых драгоценностей. Многие обычные мексиканские или пуэрториканские девушки выглядят так же, но не являются членами банды. Стиль чолас распространен в Южной Калифорнии.


[Закрыть] – самых сексуальных девушек, когда-либо ходивших по земле. Чолос и чолитас любили старые хиты, рок пятидесятых и ду-воп[68]68
  Ду-воп – стиль музыки, популярный в Америке в 50-х годах. Вокальный поджанр ритм-н-блюза, стиль поп-музыки, представляющий собой гармонично звучащее пение с минимальным музыкальным сопровождением.


[Закрыть]. Группа черных детей, одетых как члены танцевальной группы The Lockers[69]69
  The Lockers – популярная в 70-х годах танцевальная группа. Обычно одевались в пиджаки, бриджи, шляпы и полосатые гольфы.


[Закрыть]. Причудливая шайка странных белых детей, вырезающих имя Боуи на руках. И, господи, как же забудешь про белых поклонников Zeppelin с всклокоченными волосами. А ничем не примечательные детишки писали в своих блокнотах «Boston» (американская рок-группа, популярная в 1970-е годы) и «Journey» (американская рок-группа, популярная в 1970-е годы) и думали, что так они выглядят круто. Было много ботаников, которые пересекали все экономические и социальные границы. И конечно, была куча самых разных фриков, как я, которые никуда не вписывались.

А еще с нами учились дети из звездных семей. Я дружил с сыном Билли Ди Уильямса[70]70
  Билли Ди Уильямс – американский актер, художник, певец и писатель. Известен исполнением роли Лэндо Калриссиана в киносаге «Звездные войны».


[Закрыть] – Кори – и с Тьерри Тернером, который снимался в одном из моих самых любимых фильмов – «Зерно, Эрл и я». (В этом фильме также снимался Джамал Уилкс – человек, который лучше всех выполнял прыжки на баскетбольной площадке. Но он учился не в Бэнкрофте.)

Когда большая рыба из маленького пруда попадает в озеро, ей приходится мириться с тем, что теперь она не такая уж и большая, до тех пор, пока она не найдет свое место. Что до меня, то я был маленькой пугливой рыбкой из лужицы, которая попала в озеро и стала все равно что амеба в бесконечном море посреди громадных рыб. Я вроде как смирился с этим. Никакого давления. Ни одного шанса стать крутым и популярным. Мне никогда не приходилось подлизываться к крутым чувакам с модными прическами или к симпатичным девушкам с ногами от ушей, которые тусовались с этими чуваками. Они были мне чужды, называли меня педиком и смеялись над моей одеждой. Я был не из их мира, а мне было на это насрать. Я никогда не чувствовал себя частью какой-то социальной группы, и уж тем более во времена моего школьного оцепенения.

Я какое-то время тусовался с чолос, присоединившись к какой-то фальшивой банде. Это означало, что Хавьер с группкой других детей должны были меня поколотить, чтобы я вписался в коллектив. Хавьер извинился, когда разбил мне губу, и я ему поверил. Я стал носить мятые брюки цвета хаки, легкие кроссовки, флисовую рубашку, застегнутую только на верхнюю пуговицу, майку-алкоголичку и синюю вязаную шапку. Мы мало что делали, кроме того, что шлялись по ночам и красили стены баллончиками. Я даже разукрасил надпись «Эль гринго», которую сделал для меня парень постарше. Но из меня все равно выходил нелепый гангстер, поэтому спустя несколько месяцев я вернулся к своим обычным вельветовым брюкам.

Я ОБОЖАЛ БРОСАТЬ МЯЧ В КОЛЬЦО! Каждое утро я вставал в шесть часов, чтобы пораньше прийти в школу и поиграть в баскетбол. С ростом в четыре фута десять дюймов[71]71
  4 фунта 10 дюймов – примерно 1 метр 47 сантиметров.


[Закрыть] мне приходилось нелегко, но я тренировался и совершенствовал различные необычные комбинации прыжков. И по сей день это одно из моих самых больших удовольствий – идешь точно вперед, в голове – никаких мыслей, только четкий ритм ударов, и выполняешь классный прыжок. Этот звук! Звон, когда мяч проходит через металлическую сетку из цепей. Среди баскетбольных колец мне всегда невероятно радостно, как будто я растворяюсь в музыке, в бесконечных возможностях, в складывающихся рифмах, в беззвучном разговоре между мной и парнями, с которыми я играю.

Как пес, что просится на прогулку, жаждет свободы и движения, как пеликан, парящий над волнами, как гадкий койот, бегущий на полной скорости, как тело, в котором протекают все его космические процессы. Я всегда стремлюсь к этому. К тому, чтобы чувствовать себя частью волшебства.

И конечно, атмосфера болельщиков. Красота, которую я вижу в прыжке Карима Абдул-Джабара[72]72
  Карим Абдул-Джаббар – американский баскетболист.


[Закрыть] или в игре Коби Брайанта[73]73
  Коби Брайант – американский профессиональный баскетболист, выступавший в Национальной баскетбольной ассоциации в течение двадцати сезонов за одну команду – «Лос-Анджелес Лейкерс».


[Закрыть]. Двадцать тысяч человек на трибунах молятся и ждут, чтобы произошло нечто подобное, – это как масштабная групповая медитация, когда все замирает в ожидании и время приостанавливается. Как соло Джими Хендрикса или момент просветления столетнего Гималайского пещерного монаха, все происходит в данный конкретный момент, и возникают электрические разряды. Несмотря на все зло нашего мира, всю жестокость, насилие и предрассудки, которые мы порождаем, я всегда могу быть уверен, что баскетбол излечит меня. На Земле нет ничего более надежного, чем счет на табло. Единоличные страдания моего истерзанного сердца появляются и исчезают, а поэзия движения по твердой древесине еще никогда меня не подводила, даже в самые отчаянные времена.

И я играл в баскетбол. Рано утром перед уроками, в обед, после занятий, по ночам при свете фонарей. Я мечтал играть как Норм Никсон[74]74
  Норм Никсон – американский профессиональный баскетболист, выступавший в НБА за команды «Лос-Анджелес Лейкерс» и «Сан-Диего/ Лос-Анджелес Клипперс». Играл на позиции разыгрывающего защитника.


[Закрыть] из «Лейкерс», и у меня была поддельная золотая цепочка, которая была очень похожа на ту, что была у него.

Я подружился с несколькими ребятами постарше. Они учились в девятом классе, называли меня Мелким и прикрывали меня. Некоторые из них входили в бандитские группировки, но они были классными, и с ними я чувствовал себя спокойно. Я был безумно рад, когда они взяли меня в игру: «Да, мы возьмем этого маленького белого чувака, и все равно надерем ваши задницы! Вперед, Мелкий!»

Однажды после школы я в одиночку тренировался, и на площадку пришли двое ребят из вражеской группировки другого района. Они стали выкрикивать ругательства, задирать меня и в итоге забрали деньги, которые у меня были. А потом – бам! Из ниоткуда появились мои друзья и за пару секунд заполонили все вокруг. Я не просто почувствовал, что не одинок, я почувствовал любовь. Вот как добросердечные дети попадают в банды. Мы все хотим быть любимыми.

Тепло

Я редко мог концентрироваться на занятиях. Иногда у меня появлялась мотивация хорошо учиться, чтобы улучшить успеваемость, но все всегда заканчивалось тем, что я начинал витать в облаках или шутить и веселить своих одноклассников. Я любил читать, но книги, которые нам давали в школе, были дурацкими.

Дома у нас была иллюстрированная история джаза Иоахима-Эрнста Берендта[75]75
  Иоахим-Эрнст Берендт – немецкий музыкальный журналист, автор книг и продюсер, специализирующийся на джазе.


[Закрыть]. Я с радостью прятался в своей комнате, листал, рассматривал фотографии, читал короткие биографические справки и влюблялся в великих джазменов. Чарльз Мингус, Ричард Дэвис, Бад Пауэлл, Диззи Гиллеспи, Лестер Янг, Банк Джонсон и Каунт Бейси, я влюбился в них еще до того, как услышал их игру. Трубачи были для меня особенными музыкантами. И когда в Бэнкрофте появилась возможность играть на трубе, я сразу же ею воспользовался.

Труба – это невероятное медное творение, королева музыки. Это дикий инструмент с петлеобразными трубками, клапанами и расширяющимся раструбом. Внешне выполнена из холодного металла, но, когда музыкант прикладывает ее к губам и вдувает в нее любовь, она становится теплой и живой, проводник божественного начала. Чем больше любви вкладываешь, тем больше тепла она дарит. Клапаны под пальцами меняют форму и скорость потоков выдуваемого воздуха. Расширение и сокращение губных мышц требует большого мастерства. С первой же секунды, как я приложил холодный мундштук к своим губам и начал выдувать тепло, я страстно желал создать красивый звук, почувствовать, как все мое существо вибрирует в одном тоне. Мне хотелось того же единения, которое я ощущал, когда играл в баскетбол или когда в эйфории катался по полу под жесткий бибоп Уолтера и его друзей в Нью-Йорке. И если у меня получалось играть хорошо, я становился частью бесконечности.

Я снова и снова слушал квинтет Клиффорда Брауна и Макса Роуча. Звук радостной трубы Клиффорда пронзал меня насквозь. Я танцевал по комнате под мелодии Sandu, а Joy Spring превращала мою маленькую спальню в безграничный рай. Это наполняло меня надеждой. Его звуковая мощь, сладкая мелодия в безудержной виртуозности, ясность. Море вдохновения. Я знал, что это были великие люди: он, Макс и другие джазмены, и я плакал, когда узнал, как жена Ричи Пауэлла разбила свою машину в ту холодную и зимнюю ночь на Пенсильванской магистрали, отправив Клиффорда, Ричи и Нэнси Пауэлл на раннюю смерть. Они ехали всю ночь, чтобы дать благотворительный концерт для друга. Брауни было двадцать пять, Ричи, брату Бада Пауэлла, двадцать четыре.

Луи Армстронг тоже был для меня великим. И его музыку я тоже слушал каждый день. Я переносился сквозь пространство и время в начало двадцатых годов в Новый Орлеан. Когда он пел «Все это мясо и без картошки», он пел специально для меня, чтобы утешить, заставить смеяться, дать мне знать, что все будет хорошо. Я не мог бы любить его больше.

С самого начала у меня получалось выводить хороший звук из своего школьного корнета. Не то чтобы я обладал лучшей техникой, чем другие ребята в группе, но был полон решимости создать красивый звук и знал, что это такое. Когда я нашел его, весь диссонирующий хаос внутри меня успокоился.

Вдохновленный хардкорной джазовой коллекцией Уолтера и джемами[76]76
  Джем – собрание джазовых или рок-исполнителей для совместного музицирования.


[Закрыть] в нашем доме, я продолжал играть. Дома я положил корнет на кровать и вышел из комнаты. Затем, притворившись, что я – один из The Beatles, вернулся в комнату и подумал: «Вот так и у битлов. Они бы вошли в комнату и увидели лежащий тут корнет. Я живу как один из битлов!» Я не знал, что они не играют на корнетах на своих пластинках, но все же…

Дома царило главное правило, которое касалось инструментов Уолтера, его акустических и электроконтрабасов, к ним нельзя было прикасаться… никогда. И точка. Он никогда не показывал их мне и не объяснял, как они работают.

Из чувства протеста политике Уолтера «руки прочь» я ужасно обращался со своей трубой. Подбрасывал ее высоко в воздух на школьной парковке, ловил, когда она летела вниз с неба. Бросал все выше и выше каждый раз, чтобы произвести впечатление на своих друзей, пока однажды она неизбежно не шмякнулась о землю – помятая, поврежденная и сломанная. Мне нужно было найти то, что могло бы вывести людей из себя. Я никогда не мог оставить их в покое. Я испытывал потребность продемонстрировать, что мне все нипочем.

Несмотря на все мои очевидные таланты, я не сосредотачивался на них и не практиковался, как следовало бы.

Лишь однажды Уолтер преподал мне урок, это был урок ритма. Он поставил метроном с его повторяющимся щелк щелк щелк и велел мне хлопать в ладоши. Если у меня получалось перекрыть щелчок своими идеально рассчитанными хлопками, то я достигал хорошего ритма. Это был единственный раз, когда он делился со мной своим музыкальным опытом. Он никогда не приглашал меня на джемы. У него были все возможности наставлять меня, но этого так и не произошло.

Маленький и жалкий – 0

Я был полностью оторван от поп-культуры, с которой были знакомы другие дети. Девочка, что сидела рядом со мной на уроке обществознания, старательно, большими витиеватыми буквами выводила в своем блокноте слово STYX[77]77
  STYX – американская рок-группа, пик популярности которой приходится на 1970-е и 1980-е.


[Закрыть]. Поэтому, когда никого не было рядом, я написал то же самое на лицевой стороне своего блокнота в неудачной попытке приобщиться к социуму. Я понятия не имел, что это значит. Ха.

Диззи[78]78
  Диззи – досл.: головокружительный. В данном случае есть отсылка к трубачу Диззи Гиллеспи.


[Закрыть]

Люди умирали за эту музыку.

– Диззи Гиллеспи

Мама повела меня в Ройс-Холл, чтобы посмотреть на моего величайшего героя – трубача Диззи Гиллеспи. Я был в восторге. Я проводил бесконечные часы, слушая его пластинки, просто в благоговении от того, что у простого смертного может быть такой интеллект, юмор и такие физические способности. Мне нравилось смотреть на его усовершенствованную трубу, на колокол, обращенный к небесным богам, на его щеки и шею, выпирающую, как у лягушки-быка, когда он выдувал воздух.

Мы заняли свои места. Меня распирало от предвкушения увидеть в мифическом существе настоящего человека. Я не мог поверить, что мы окажемся в одной комнате, не говоря уже о том, что будем жить в одном городе. Мне нужно было в уборную, и я не знал, что делать, но мама велела мне поторопиться, и я выскочил из кресла, как кролик, и побежал. От волнения я побежал не к туалетам в вестибюле, а к сцене. Каким-то образом очутился за кулисами, вокруг были люди. А потом я увидел его, стоящего за кулисами, с волшебной трубой в руке. Боже. Это был Диз, и он с кем-то болтал. Я был в шоке. Не раздумывая, я подбежал к нему и неловко остановился, просто уставился на него. Он посмотрел на меня с милой теплой улыбкой, а я нервно выдавил: «Мистер Гиллеспи, я – я – я…» – я замолчал, слишком потрясенный, чтобы говорить. Диззи обнял меня за плечи и крепко прижал к себе, моя голова втиснулась в подмышку его острого двубортного костюма, и он непринужденно продолжил беседу. Это продолжалось несколько минут, он прижимал меня к себе, а я дрожал от счастья. Затем он закончил говорить, отпустил меня, одарил еще одной невероятной улыбкой, погладил по голове своим волшебным прикосновением, вышел на сцену и начал играть A Night in Tunisia. Вау.

Бунтующая девушка

Занятия музыкой были единственными уроками, на которых я мог расслабиться. Музыкальная комната была космическим местом, полным инструментов для любого ребенка, который хотел бы играть на них. Это было то, что мне нужно.

Я стал лучше играть на трубе, и мне предложили участвовать в общегородском конкурсе Национальных школьных оркестров. Я сыграл концерт для трубы Гайдна[79]79
  Йозеф Гайдн – австрийский композитор XVIII–XIX столетий.


[Закрыть] и выиграл. Получил стипендию на частные уроки игры на трубе и начал обучение у Джейн Сейджер. На автобусе я добирался до ее маленькой захламленной квартирки в глухой части Голливуда (Сельма, недалеко от Хайленда, рядом с рок-репетиционной студией). Мисс Сейджер было за шестьдесят. Это была полная бледная женщина в больших толстых очках и ярких, причудливо подобранных нарядах из полиэстера с забавным рисунком. Такая необычная в ее маленькой темной квартирке, с разбросанными стопками нот, трубами и другими музыкальными инструментами и приблудами, занимающими каждый дюйм комнаты. Она была дисциплинированной и эксцентричной, и я мог бы подумать, что она сумасшедшая, если бы не знал ее лучше. Она поднесла трубу к своим морщинистым губам и свободно выдула могучий чистый звук, который наполнил комнату. Она не принимала никаких оправданий, упрекая меня, если я недостаточно практиковался, что было обычным делом. Я всегда предпочитал играть в баскетбол. Она играла с Каунтом Бейси, Рексом Стюартом, Роем Элдриджем и гастролировала с великими женскими оркестрами под руководством Ады Леонард и Риты Рио. Эти женские оркестры были полны серьезных музыкантов, но публика часто призывала их «Снять все!», и их часто обвиняли в проституции.

Это было до Riot Grrrlz[80]80
  Riot Grrrlz – феминистское движение, возникшее в инди-панк-роке 1990-х годов, нашедшее свое выражение, с одной стороны – в грубом, жестком, как правило, на любительском уровне сработанном панк-роке, с другой – в политической активности, на некоторое время превратившей рок-жанр во влиятельную субкультуру. Многие (хоть и не все) riot-grrrl-исполнительницы основное внимание уделяли темам, так или иначе связанным со взаимоотношениями полов (изнасилование, насилие в семье, однополая любовь), рассматривая их с радикальных позиций. Изначально лидеры движения поставили себя вне большого музыкального бизнеса и отмежевались от любых корпоративных интересов – большая часть riot-grrrl-релизов вышла на лейбле с говорящим названием Kill Rock Stars.


[Закрыть].

Джейн Сейджер была прекрасной учительницей, и я бесконечно благодарен ей. Она – единственный частный учитель музыки, который у меня когда-либо был (за исключением того, что я однажды брал урок игры на контрабасе, и парень сказал мне сыграть Take It Easy группы The Eagles, а я сказал ему идти на хер). Если бы Джейн Сейджер была мужчиной, ее бы признали великой трубачкой, но сексизм – та еще сука, и поэтому она жила в маленькой квартирке и учила таких, как я…

Получение этой награды укрепило мою уверенность в себе. Я начал думать, что мог бы стать настоящим музыкантом. Мистер Чарльз Эйб, мой школьный учитель музыки, начал давать мне сольные партии. Он попросил меня дирижировать оркестром и предложил стать лидером. Я часто думаю о том, насколько бы лучше играл, если бы был более прилежным. Но тогда я бы не стал тем, кто я есть сейчас.

Быстрый городской транспорт

В какой-то момент меня полностью поглотили занятия корейским карате. Три раза в неделю я ездил в додзё[81]81
  Додзё – зал для занятий единоборствами.


[Закрыть]на автобусе. Мне нравился щелкающий звук, который возникал при сильном ударе ногой о форму противника, смиренное духовное чувство поклона перед выходом на ковер, танец длинных форм движений, восхождение по лестнице цветов пояса и чувство общности. Дисциплина карате помогла мне упорядочить мою жизнь.

Во мне было восемьдесят семь фунтов[82]82
  87 фунтов – около 40 килограммов.


[Закрыть] ярости, я был маленьким королем спаррингов, бесстрашным атакующим, я никогда не проигрывал. Пока однажды не появился новый мальчик по имени Дэмиен, и когда я бросился на него с целью нанести боковой удар, чтобы показать, что к чему, он ловко ушел от него, ударив меня в грудь так сильно, что я в шоке упал, согнувшись пополам, хватая ртом воздух. А он спокойно стоял в боевой позе с чуть заметной улыбкой. Ха, спарринги уже никогда не будут прежними.

Я чувствовал себя особенным, когда попал в группу избранных, отобранную для демонстрации карате на Бойскаутской вечеринке в Палм-Спрингс. Мое выступление заключалось в том, чтобы пробежать через сцену и сломать доску боковым ударом. Однако шел дождь, и сцена была скользкой. Когда я подбежал и замахнулся, чтобы ударить по ней, то поскользнулся и упал навзничь под оглушительный хохот двух тысяч бойскаутов. Мой тренер умолял меня исправить положение и попытаться еще раз, что я и сделал с еще более сильным и эпичным падением и еще более неприятным хохотом толпы маленьких воинственных засранцев. Вот так, сам того не желая, я превратился в Бастера Китона[83]83
  Бастер Китон – американский комедийный актер и режиссер, один из величайших комиков немого кино.


[Закрыть] и повеселил народ.

Однажды подобное случилось еще раз на сюрреалистическом шоу талантов на встрече анонимных алкоголиков-подростков несколько лет спустя, где доска была закреплена неправильно. Я не мог разрубить ее пополам и чуть не сломал руку в процессе. Но там надо мной не смеялись, а просто тихо посочувствовали.

* * *

После одного из приступов безумия Уолтера у меня была бессонная ночь. Потом я целый день занимался карате и к тому времени, когда сел в автобус домой, был совершенно измотан. Случилось это поздней ночью, со мной ехали только один или два человека. Когда я вошел в автобус, сзади появились трое молодых людей. Они были настоящими бандитами, одетыми во все черное, фетровые шляпы и банданы. Они были под кайфом, может быть, просто после легких наркотиков, хотя это казалось чем-то более тяжелым, таким как кокаин. Они расхаживали по автобусному проходу, словно были его хозяевами. С ними шутки были плохи, но я не чувствовал угрозы, они были заняты своим собственным путешествием.

Один из них громко пел высоким фальцетом припев из песни Night of the Thumpasorus Peoples группы Parliament[84]84
  Parliament – американская музыкальная фанк-группа, популярная в 1970-е годы.


[Закрыть]. У него был прекрасный уверенный голос, и он пел бессмысленные слоги медленно и протяжно, призрачные высокие ноты эхом отдавались в пустом ночном автобусе, который направлялся в Голливуд. Это звучало пугающе. Думаю, ему нравилось так пугать людей, и в любом случае, ему было наплевать. Его плавные напевы придавали жесткой гангстерской атмосфере мистичности. Мало того, что звук заставлял их казаться действующими в потустороннем измерении, музыка приобрела смысл, которого я раньше не замечал.

Когда он пел эти ноты, он восставал против всего мира.

Пока автобус с грохотом отъезжал, я сидел, слушал и смотрел в окно, погруженный в свои мысли. И понял, что музыка – это сила, которая объединяет людей и дает им власть. Людям, живущим вне общества, нужен звук, в который можно верить. Звук, который не сможет воспроизвести кто угодно. Он вдохновляет маргиналов и мятежников. Он как саундтрек к их жизни, который понимают только они. Он говорит за людей, у которых иначе не было бы голоса.

До меня дошло, что музыка – это не просто забава ради удовольствия, чтобы развлечь и порадовать людей. Я подумал о старых джазменах, которых я знал, которые не могли остановиться играть, и о том, что музыка, которую они играли, была личным голосом каждого из них, который ни один богатый человек никогда не мог заставить замолчать. У меня было глубокое желание стать частью этого, я знал, что такой звук нельзя подделать, тебе придется прожить каждую ноту. Автобус поехал дальше.

Когда я готовился к экзамену на синий пояс, мой учитель велел мне есть здоровые завтраки. «Бифштекс и яйца!» – воскликнул он со своим корейским акцентом. Я убедил маму и Уолтера в том, что в течение нескольких недель, предшествовавших моему экзамену, мне было необходимо особое питание. Каждое утро на рассвете, как Квай Чэнг Кейн[85]85
  Квай Чэнг Кейн – вымышленный персонаж – монах Шаолиня, путешествующий по Дикому Западу – из телевизионного сериала «Кунг-фу» (1972–1975 годы).


[Закрыть], пока все нормальные люди спали, я готовил священную тренировочную еду. В мертвой тишине восхода солнца я смотрел, как тает масло на сковороде, и с гордостью любовался жарящимся на раскаленном металле бифштексом. Я взял на себя ответственность за свою судьбу. Воображал себя мастером карате, стремился к чему-то высшему и ждал момента просветления.