Текст книги "Звёздные войны: Звезда Смерти"

Глава 11

«Опустошитель», звездный разрушитель типа «Император»

Дарт Вейдер, освеженный пребыванием в гипербарической камере, снова размышлял о своей необыкновенной судьбе. Он почти привык к тому, чем стал. По прошествии стольких лет трудно даже припомнить лицо Энакина Скайуокера, рыцаря-джедая. Все произошло так, как должно было произойти. Он погиб на берегу лавовой реки на Мустафаре, и из его обгоревших останков вырос повелитель ситхов Дарт Вейдер.

Вейдер снова вспомнил о своем механическом дыхании. Оно участилось, когда он пропустил через себя темную сторону, позволил овладеть собой гневу и ненависти. Мощь Силы струилась сквозь него, наполняла, питала его ярость. Таким был его выбор: он поглощал энергию тьмы и держал ее в себе, будто являлся уже не живым существом, а конденсатором, готовым в любой момент высвободить ее, направив на кого-то или на что-то. Или позволял ей течь сквозь себя, но являлся не сосудом, а проводником, и таким образом находил кратковременное успокоение от ярости, которая навеки заполнила немалую часть его души.

Вейдер предпочитал второе.

Он оставил меч висеть на поясе. Обычно он использовал его на тренировках с дроидами-дуэлянтами, специально разработанными и построенными для испытания мужества. Эти дроиды, обладающие знаниями и навыками десятков знатоков боевых искусств и вооруженные смертоносным режущим и импульсным оружием, являлись грозными противниками – и к тому же неотъемлемой частью тренировок ситхов с незапамятных времен. Но ведь на свете существуют не одни только световые мечи – есть в его арсенале и другое оружие, навыки владения которым необходимо оттачивать.

Вейдер вдохнул, задержав сухой и чуть горьковатый воздух так долго, насколько позволяли израненные легкие. Респиратор сделал выдох, и Вейдер резко выбросил руку по направлению к ближайшему зеркалу.

От удара темной стороны алюминированный денсекрис раскололся на тысячу осколков, будто по нему треснули железным кулаком.

Вейдер увидел, как несокрушимый материал разбивается и со звоном осыпается на пол, множество искорок вспыхивает на свету, двигаясь будто в замедленной съемке. В то же самое время Сила подсказала, что в дверях за его спиной кто-то стоит.

– Да? – не оборачиваясь, произнес он. Вейдер знал, кто это – он чувствовал скользкие мысли этого человека. Даже если бы он не был способен их ощутить, самого факта, что тот пришел и прервал его занятия, было достаточно, чтобы понять, кто это. Больше никто бы не осмелился.

– Повелитель, – доложил адмирал Мотти, – с вами хочет поговорить гранд-мофф Таркин.

Удивленный, Вейдер развернулся. Почему Таркин просит об аудиенции сейчас? Да, он знает, что Вейдер на пути к месту строительства, но нарушать молчание в эфире – дурной тон.

Каким бы ни был предлог, за ним явно скрываются тайные замыслы, предположил Вейдер. Лживость Таркина способна привести в замешательство целую команду адвокатов-неймодианцев. К счастью, Сила – самый эффективный инструмент против подобных интриг.

Ни слова не говоря и не обращая больше внимания на адмирала, Вейдер направился в свои личные покои. Мотти далеко не простак, но его эмоции, кипевшие под внешне невозмутимой оболочкой, было довольно легко прочесть: если бы он сейчас мог убить темного повелителя, то без промедления сделал бы это. В его душе бушевали гнев, ненависть и зависть, и направлены они были на Вейдера. «Печально, что Мотти не имеет связи с Силой, – подумал ситх. – Он мог бы оказаться очень полезным».

* * *

– Повелитель Вейдер, – произнес голообраз Таркина. Приветствие и легкий поклон были формальными и чопорными. Проектор создал полноразмерное изображение, и, за исключением небольшой прозрачности и смазанности, стоявший на голопластине в приемной Вейдера губернатор выглядел как живой.

Вейдер внимательно смотрел на голо. Какая бы причина ни заставила Таркина его вызвать, дело явно серьезное. Лицо губернатора казалось даже более суровым и мрачным, чем обычно.

– Гранд-мофф Таркин, – проронил Вейдер. Он не приложил ни малейшего усилия, чтобы скрыть свое презрение к этому титулу. Военным нравился установленный порядок подчинения.

Таркин не относился к тем, кто теряет время на любезности. Он сразу же перешел к делу:

– На станции произошел взрыв. Это саботаж. Ущерб значительный.

– И?..

– Мы нашли нескольких подозреваемых.

– И?..

– У наших медиков до сих пор нет ментальных зондов.

Вейдер кивнул:

– Понятно. Вы хотите, чтобы я проверил этих подозреваемых.

– Да. Если вам надо подготовиться, время играет существенную роль. Важнее всего установить, кто и как это сделал, и наказать его, чтобы другим было неповадно.

– Мне не нужно готовиться. Я прибуду через несколько часов и сразу же займусь подозреваемыми. Будьте готовы. Я выясню, кто несет ответственность.

Таркин еще раз резко, по-военному склонил голову.

– С нетерпением ждем вашего визита, повелитель Вейдер.

Не ответив, Вейдер взмахом руки оборвал связь. «Да, – подумал он. – Не сомневаюсь, что ждете с нетерпением».

Очень интересные новости. Если за этим стоит Альянс – а кто же еще? – происшествие очень ясно дает понять: имперская пропаганда, изображающая повстанцев как беспорядочную толпу, не представляющую реальной опасности, – лжет. Вейдер ощутил некоторое удовлетворение. Он знал, что мятежники обретают силу и становятся более организованными. Они устраивали партизанские рейды на космические станции и склады, добывали оборудование и боевую технику у сочувствующих промышленников и кораблестроителей, привлекали на свою сторону инородные расы, играя на недавних обидах из-за понижения их статуса согласно положениям Нового порядка. Они – не просто сборище идеалистов с безумными глазами; теперь их ряды пополнили бывшие имперские стратеги, программисты и другие спецы, а их шпионская сеть день ото дня становилась все разветвленнее. Конечно, это отбросы – но отбросы могут засорить любую систему, даже такую четкую и сложную, как Империя.

С ними надо разобраться, и с ними разберутся. Эта «Звезда Смерти», с которой так носится Таркин, может быть до некоторой степени полезной – но чтобы прихлопнуть огнемошку, не нужна протонная торпеда.

Вейдер развернулся и вышел из каюты. Темная сторона должна подсказать ему, кто эти преступники. Она подскажет – и она с ними разберется.

Глава 12

Имперский город, квадрат 19, Южное Подземелье, кантина «Горячее сердце»

Мима хмурилась, слушая дроида-посыльного. Система климат-контроля барахлила, было жарко и слишком влажно, не говоря уже об аромате машинного масла и запахе гниющего мусора, доносившегося из переулка за кантиной. Она рано встала, весь день провела на ногах и уже чувствовала себя паршиво. Разумеется, Мима вовсе не нуждалась в очередной порции плохих новостей.

– Кажется, я неправильно поняла. Повтори, пожалуйста.

Дроид – обычный грузчик – повторил:

– Предназначенное вам спиртное задерживается. Отправитель приносит извинения за ошибку.

– А что же предлагается пить моим клиентам? Воду?

Умственных способностей дроида было достаточно, чтобы работать в доставке, но явно не хватало, чтобы понимать сарказм.

– Воду могут пить все разумные белковые формы жизни.

– Да, и даже здесь с нее не берут акциз.

Дроид ничего не ответил. Мима недовольно покачала головой – эту привычку она переняла у людей. Бесполезно спорить с дроидом. С таким же успехом можно спорить с автоматом, который разливает брагу.

– Ладно… Когда ждать товар?

– Завтра.

– Ладно, как-нибудь управлюсь.

Несомненно, это тоже было вне понимания дроида. Вздохнув, Мима жестом отослала его.

Родо, который все это время находился снаружи (чинил дверь, пострадавшую от столкновения с воинственным посетителем), подошел к барной стойке.

– Проблемы?

– Да. Сегодня не будет доставки.

– Хммм…

Мима развернулась и посмотрела прямо на вышибалу:

– Мне послышалось или я действительно уловила в этом бормотании какой-то смысл?

– Может, это ничего не значит, – ответил Родо, – но сегодня утром я видел, что фургон с продуктами проехал мимо лавки Кенлу, даже не остановившись. А ведь им доставляют товары в те же дни, что и нам.

Эта лавка располагалась через два дома от них, по другую сторону от бывшего зоомагазина, где раньше торговали экзотическими животными с других планет. Семь месяцев назад на животных напала непонятная экзобиотическая зараза, и половина товара погибла. Имперские власти закрыли заведение на карантин, оставшихся животных усыпили, на этом все и кончилось. С тех пор здание пустовало.

– Что ты хочешь сказать?

Великан пожал плечами:

– Просто кажется странным, что две разные фирмы, которые обслуживают две разных компании-доставщика, оказались в одинаковом положении почти одновременно в один и тот же день.

– Совпадение, – сказала она.

– Когда я служил на «боевых птицах», у нас говорили: «Совпадение может убить».

Родо зевнул и потянулся, демонстрируя мускулы. По сравнению с ним даже вифид мог показаться тощим.

– Может, я прочешу округу, – предложил он, – посмотрю, все ли в порядке с доставкой у Чунта и Лигабоу.

– А если не все в порядке?

Он пожал плечами:

– Значит, за этим что-то кроется.

Она не смогла сдержать проявившегося в голосе раздражения:

– Что, например?

Родо опять пожал плечами:

– Понятия не имею. Все что угодно. Может, у поставщиков полетели базы данных. Может, кто-то пытается сбить цену на недвижимость, чтобы выкупить этот квартал. Может, вообще ничего. Трудно сказать.

Мима медленно кивнула, не совсем уверенная, что поняла выкладки Родо.

– Придется вскрывать запасы, иначе не выдержим вечерний наплыв посетителей. И то непонятно, хватит ли.

Он кивнул.

– Я вернусь раньше, чем тут начнется давка.

Он направился в переулок, а она вернулась к кантинным делам.

Родо зря волнуется. Скорее всего, не стоит поднимать панику из-за пропущенной доставки, сказала себе Мима. В конце концов, идет война, и небольшие неурядицы вполне ожидаемы, хотя сама война практически не коснулась столичной планеты – за исключением нескольких случаев саботажа. Какой полоумный повстанец полезет сюда, в Южное Подземелье, что-то взрывать? Скорее всего, его здесь подстерегут и отберут всю наличность и снаряжение – включая бомбу! Если не знаешь дороги, рискованно соваться сюда без пары вооруженных телохранителей. К тому же здесь, внизу, нет объектов, разрушение которых попадет в заголовки голоновостей, – в конце концов, кому интересны подземные трущобы?

Она вспомнила о «глазах Императора», заглянувших в кантину прошлым вечером. Ну ладно, это было необычно, но по какой бы причине они ни зашли, непохоже, что здесь строятся какие-то тайные козни…

Непохоже?

Мима фыркнула. Возможно, где-то дал сбой компьютер, и потерялась пара файлов с маршрутами. Поскольку это произошло всего лишь раз, она справится. Раз дело касалось властей, выбора у нее все равно не оставалось.

ИЗР «Стальной коготь», кантина для сержантского состава

Сержантская кантина была почти полна, вентиляторы старались вовсю, чтобы разогнать дым и запах пота, и им это почти удавалось. Старшина Тинн Гренит сидел за четырехместным столом напротив Олзела Эрна, начальника второй вахты батареи правого борта. Правые локти они поставили на стол, а ладони соединили, приготовившись к новому раунду армрестлинга. Сцепленные левые руки борцы положили на крышку стола.

Эрн был на двенадцать, а то и все пятнадцать килограммов тяжелее, на десять лет моложе, ходил в качалку и имел мускулы, как у циркового силача. Достаточно только взглянуть на них, и сомнения исчезали – преимущество находилось явно на стороне Эрна.

– Готов, старик?

– Одну секунду. – Тинн освободил левую руку, схватил кружку и сделал большой глоток браги. Потом поставил кружку, улыбнулся и взялся за руку Эрна.

– Готов.

Толпившийся вокруг стола десяток артиллеристов из обоих расчетов и парочка уборщиков глядели, как соперники устраиваются поудобнее, как начинают поигрывать мускулы у них на руках. Если бы не это подрагивание, сцепленные руки казались бы отлитыми из дюра-стали.

– Ставлю пятерку на Эрна, максимум тридцать секунд, – предложил один из канониров Эрна.

– Отвечаю, – выкрикнул кто-то из команды Тинна.

– Десять на старшину Гренита, – вставил контролер протонного пучка – тоже из расчета Тинна.

– А время? – спросила женщина.

– Сколько потребуется.

– Принимаю.

– Эй, Счетовод, сколько мы выиграем? – спросил Тинн.

Счетовод был гивином. Представители этой расы все до единого были одержимы математикой. В имперской армии служило всего несколько десятков гивинов, но их умение выживать, оказавшись (пусть даже на короткое время) без скафандра в открытом космосе, как и способность «жонглировать» числами, привели к тому, что с ними обращались лучше, чем с другими нечеловеческими расами Империи.

Счетовод обладал сверхъестественной способностью производить расчеты в уме со скоростью дроида. Сегодня он тоже это проделал. Не успел Тинн задать вопрос, как тощий инородец ответил:

– На нас придется восемьдесят пять кредитов. Двадцать пойдет тебе.

– Подсчитываешь денежки, Тинн? Может, сначала поборешь меня, а?

– Ну ладно.

Резко дернув запястьем, чуть наклонив грудь и изогнув плечи, Тинн припечатал руку Эрна к крышке стола. На это ему потребовалось меньше секунды.

Тинн отпустил руку соперника под редкие хлопки и приветственные выкрики. Эрн выглядел ошеломленным. Он потер бицепс.

– Гребаный тайрин сын! – сказал он. – Как тебе это удалось?

Тинн ухмыльнулся:

– Веду здоровый образ жизни.

На самом деле все было иначе. В неразберихе последних дней Войн клонов, когда он служил помощником канонира (это было его первое назначение), какой-то идиот, заряжавший орудие, подключил мощный конденсатор и забыл поставить предохранитель. Как только его открыли для разрядки, капсюль взорвался и засыпал всю команду шрапнелью. Один из осколков перерезал Тинну сухожилие, соединявшее грудь с правым предплечьем.

Заряжающему еще повезло, что он погиб на месте – иначе те, кто остался жив и не стал калекой, зациклились бы на мысли увидеть, как он будет медленно умирать.

Когда хирург оперировал Тинна, старое сухожилие спасти не удалось – его порвал в клочья кусок раскаленного металла. Поэтому он вставил органический штифт и присоединил связку немного ниже. Выглядело все это замечательно, а штифт со временем рассосался, оставив лишь небольшой костяной нарост. В результате сила жима правой рукой увеличилась на 25 или 30 процентов. После небольшой тренировки мышцы правой стороны груди стали практически в полтора раза сильнее, чем левой. Внешне это не проявлялось, однако результат оказался впечатляющий. Он уже в течение многих лет выигрывал пари, заключаемые в барах на исход поединков армрестлеров.

Счетовод сдвинул небольшую стопку кредитов под кружку старшины.

– Твоя доля, шеф.

– Моя почтенная матушка будет тебе весьма благодарна, сынок. – Тинн взглянул на Эрна. – Ну что, еще по элю? Я плачу.

– Давай, – ответил его соперник.

– Нет ничего постыдного в том, чтобы проиграть сильнейшему.

Тот ухмыльнулся:

– Дай мне пару дней восстановиться, и устроим матч-реванш.

– Всегда рад помочь товарищу избавиться от лишних денег.

Когда зрители удалились к своим столикам, Эрн поинтересовался:

– Ну так что там с этой новой боевой станцией?

– Со «Звездой Смерти»? – Тинн понизил голос до заговорщицкого шепота: – Я слышал, любой, кто в состоянии не промахнуться по стене соседнего дома, при желании получит там место. Но если ты действительно умеешь стрелять, сможешь командовать большим орудием – даже таким, по сравнению с которым наши самые крутые пушки – просто карманная ракетница.

– Не шутишь?

– Да нам это раз плюнуть, – продолжал Тинн. – Все, что надо, – только попроситься.

– А ты собираешься?

– Да это ты шутишь! Я же кадровый! Когда эта штука будет закончена, никто и нигде не сможет даже поцарапать ее отделку. А командовать орудием, которое разнесет звездный разрушитель, как мыльный пузырь, или даже столкнет луну с орбиты, – да какой артиллерист пройдет мимо?

Он улыбнулся:

– Самое большое – это и есть лучшее.

– Я слышал, секретность там самая строгая. Если тебя припишут к «Звезде Смерти», никаких отлучек, пока станция не будет закончена.

– А сейчас разве по-другому? И потом, ты посмотри на ее размер. Представь, что ты живешь на луне – или в луне. Там тысячи палуб. В эту малышку можно запихнуть все, что только может пожелать мужчина. Зачем просить увольнительную на планету, когда достаточно просто проехаться в турболифте?

Эрн допустил, что представления Тинна о наборе развлечений на «Звезде Смерти» не лишены здравого смысла. Они выпили еще эля.

– Я уже сообщил начальству, что готов туда лететь, – сказал Тинн. – Как только у них будут действующие пушки, достаточно воздуха и гравитация, чтобы понимать, где верх, а где низ, я уже буду там.

– Говоришь, все, что может пожелать мужчина… – Эрн кивнул на дверь.

Тинн обернулся. Ага. Там стояла парочка гражданских работниц из отдела снабжения – молоденькие, хорошенькие девушки. Вне всякого сомнения, они пришли взглянуть, где выпивают настоящие мужчины.

– Блондинка – моя, – сказал Эрн.

– Годится, – отозвался Тинн. – В темноте цвет волос все равно не видно.

Эрн встал.

– Добрый вечер, дамы. Можем мы с отцом предложить вам выпить?

Девушки заулыбались. В ответ Тинн подарил им одну из своих лучших ухмылок. Подобное состояние довольства могли принести только выпивка и выигранное пари. Хорошая работа, уважение тех, с кем трудишься бок о бок, красивая женщина, сидящая рядом, кантина, где полно превосходной ортоланской синей браги. Разве жизнь может быть лучше?

Глава 13

ИЗР «Стальной коготь», зона отдыха, паб для пилотов

Вил Дэнс держал на выставленном вперед локте стопку монет достоинством в десять кредитов каждая. Сейчас их было уже двенадцать. Остальные пилоты делали ставки, получится у него или нет.

Пока получалось…

Он глотнул еще эля. Игра простая: выставляешь перед собой руку параллельно полу, как прицел бластера, и сгибаешь под углом в девяносто градусов. Потом резко разворачиваешь ладонью вверх и пытаешься поймать лежащие на локте монеты. Поймать одну может любой. Многие способны поймать три или четыре. Но когда их больше десяти, становится гораздо труднее. Личный рекорд Вила составлял восемнадцать монет, так что поймать двенадцать для него сложным не представлялось. Это же простое упражнение на зрительно-моторную координацию, и, если ты летчик, лучше иметь приличный результат. Фокус состоял в том, чтобы перевернуть руку ладонью вверх достаточно быстро, пока монеты еще лежат друг на друге. При нормальной гравитации после нескольких сантиметров падения стопка начинает рассыпаться, и если это допустить, ничего не выйдет. Движение должно быть быстрым, но одновременно плавным. Малейшего толчка под неправильным углом достаточно, чтобы разбить стопку. Тогда, если повезет, несколько штук удержишь, но остальные все равно потеряешь, это факт.

Не то чтобы исход игры мог прославить эскадрилью или что-то давал лично ему, но у Вила имелась репутация, и ее приходилось поддерживать. Его результат на тренировках реакции всегда оказывался в первой тройке, а сейчас, по существу, происходило то же самое. Тренировка реакции. Представители некоторых рас, например фаллиины, могли без особых усилий поймать двадцать монет и даже более. Но из людей лишь немногие способны удержать десять – за исключением акробатов, мастеров боевых искусств… и летчиков.

– Давай же, Дэнс. Чего канителишься, как ронто при восьми g, – крикнул Бенджо.

– Ага, давай, пока мы не успели состариться, – добавил Раал. – Ну, по крайней мере, некоторые…

Вил усмехнулся, дернул рукой и схватил все двенадцать десяток.

– Шальные деньги, – сказал он.

Мгновение эскадрилья потрясенно молчала, затем раздалось:

– Ставлю пятерку, что он поймает четырнадцать.

– Отвечаю.

– Десять на то, что поймает.

– С какой вероятностью?

– Вероятность? Я что, похож на тойдарианского букмекера? Сто процентов!

Пока пилоты спорили, Вил добавил к стопке еще две монеты. Ну так как, четырнадцать? Все-таки на четыре меньше личного рекорда, хотя он и не считал нужным объявлять об этом прямо сейчас…

Тут сирена выдала несколько коротких требовательных сигналов. Пилоты бросили болтать – и одновременно бросили все, что держали в руках, за исключением кредитов, которые рассовали по карманам, – и побежали к выходу. Вил поставил кружку на стол и последовал за ними. Там еще оставался глоток эля, и допить его пилот мог бы за две секунды, но когда труба зовет, надо в тот же миг бросать все и рысью скакать на свой пост. Во-первых, поступать следовало именно так – с этим были согласны все. Во-вторых, никогда не знаешь, когда за тобой следит имперская голокамера, и если откроется, что ты идешь вразвалочку вместо того, чтобы уже сидеть в своем СИДе, то вскоре можешь обнаружить, что тебя перевели на «работу для дроидов» – чистить мусоропроводы и выгребные ямы.

И в-третьих, Вил любил полеты даже больше, чем выпивку.

– Должно быть, учения, – сказал кто-то. – Вряд ли они будут устраивать побег после того, как мы поджарили предыдущих.

Вил ничего не сказал. После того случая он плохо спал, и это его немного удивляло. Да, в челноке сидели подонки, и в его обязанности входило остановить их, и они в него стреляли, но все-таки противостояние не было равным. У «Лямбды» не имелось никаких шансов. Он разнес ее на куски и потом наблюдал, как то, что осталось от экипажа, плавает в облаках застывших выделений своих собственных тел. Он пытался смотреть на это как на учебные стрельбы, будто там были голографические модели, а не живые существа, но видеть устроенную тобой бойню собственными глазами… «Что же, давай будем честными, – сказал себе Вил, – поскольку отчитываться придется только перед собой». Правда состояла в том, что он… несколько раз видел сны.

Нет, не сны. Сны – это безобидные обрывки всякой всячины, вроде того, что приходишь на экзамен, не подготовившись, или летаешь без корабля, или оказываешься голым в людном месте. А это были не сны.

Это были кошмары.

К счастью, подробности он забывал почти сразу же после пробуждения – кроме одного раза. В тот раз кошмар остался. Одно из замороженных тел парило в пустоте метрах в десяти от кабины его истребителя. Лицо и тело осколки изуродовали до такой степени, что Вил не мог даже понять, мужчина это или женщина. Как зачарованный он смотрел на истерзанное тело, медленно поворачивающееся так, чтобы можно было разглядеть лицо. Он заметил, что под ливнем металла каким-то непостижимым образом не пострадали глаза…

А потом эти глаза открылись.

Вил сумел сдержать дрожь. Это было самое худшее. Он сказал себе, что здесь нет ничего необычного, что такова его работа. Поэтому он привыкнет.

Это помогло. Немного.

У ангара Вил заметил, как младший палубный офицер машет пилотам, подзывая к себе.

– Быстро, быстро, парни! Беременная па’ловик может двигаться быстрее! Давайте, давайте!

– Привет, палубник, – поздоровался Вил, подойдя ближе. – Кто летит?

– Ты со своей эскадрильей и еще девятеро, – ответил тот. Он продолжал махать приближавшимся пилотам, которых пока собралась лишь горстка. – Почетный эскорт для ИЗР «Опустошитель».

Вил прищурился.

– К нам прибыл сияющий, как радуга, адмирал? Или мофф?

– Не совсем. Парень, что летит на том корабле, предпочитает один цвет, – пояснил палубный офицер. Взгляд Вила ничего не выражал, поэтому он добавил: – Черный.

– Дарт Вейдер, – сообразил Вил.

– Дружок твой?

Вил засмеялся. Они стояли на ступеньках, ведущих на летную палубу.

– Я никогда не встречался с этим человеком – или кто он там есть, – сказал Вил. – Однажды видел, как он летает. В летной школе, на базе в Центре Империи. Против Барвела.

Не было нужды уточнять, что он говорит про полковника Винду Барвела по прозвищу Стрелок, одного из самых заслуженных пилотов СИДов. Во время Войн клонов Барвел, по подтвержденным данным, уничтожил в бою более тридцати кораблей противника, имел на своем счету как минимум вдвое больше предположительно сбитых, и никто не знал, о скольких еще он просто не потрудился доложить. Вил знал, что сам он неплохой пилот. Уже во время учебы он добился большего, чем от него ожидали. Но Барвел, которого трусливое флотское начальство отстранило от участия в боевых действиях, потому что Империя нуждалась хотя бы в одном живом герое для парадов, привлекающих потенциальных рекрутов… он был лучшим. Хотя в то время он имел всего лишь чин капитана, ему поручили руководить летной школой в Центре Империи. Барвел мог сделать пике с работающим мотором и без крыльев практически на любом транспорте, на полной скорости поразить цель размером с плики из пушек хоть левого борта, хоть правого. Когда на тренировках они летели рядом, Вил казался себе ребенком, который, едва научившись ходить, пытается догнать чемпиона по бегу на длинные дистанции.

Вейдер появился во время маневров летчиков последнего курса. Армейского звания он не имел, но был для Императора чем-то вроде цепного пса, и все это знали. Если ты получал приказ из вокодера черного шлема, с таким же успехом ты мог бы получить его из уст самого Палпатина, а оспорить – только на собственный страх и риск, вне зависимости от твоих званий и чинов.

Вейдер некоторое время просто наблюдал, а затем приказал приготовить СИД-истребитель. Он забрался внутрь, взлетел и присоединился к учебному бою. Через несколько секунд его электронные пушки вывели из боя полдесятка участвовавших в нем машин, и все свелось к противостоянию Вейдера и Барвела. Вил, чей истребитель был «сбит» одним из первых при попытке напасть на Вейдера втроем, выполнял круги, дожидаясь разрешения на посадку, поэтому видел все.

Вейдер не просто летал кругами вокруг Барвела – каждый раз, когда Стрелок пытался дернуться или увернуться, Вейдер на долю секунды опережал его. Барвел вытворял такие вещи, которые, как считал Вил, невозможно сделать на СИДе, а Вейдер не только был ему достойным соперником при каждом маневре – он просто летал намного лучше. Это было – другого слова не подобрать – поразительно. Вил быстро сообразил, что Вейдер мог в любой момент сбить начальника летной школы – он просто играл с ним.

Это было жутко, как ночные кошмары Вила. Он никогда не видел, чтобы такое делал пилот-человек. Да и среди чужаков, раз уж на то пошло, на такое способны лишь немногие.

Они несколько раз расходились, потом Вейдер сделал друг за другом несколько, казалось бы, небрежных, ленивых «бочек» и «петель» и всадил в Барвела заряд из учебных пушек, что означало конец игры. Всем пилотам, болтавшимся поблизости в космосе, оставалось лишь подобрать с колен отпавшие челюсти.

Помощник командира взглянул на коридор, но других пилотов там не наблюдалось. Он повернулся и серьезно сказал:

– Шел бы ты к кораблю, Дэнс.

А потом спросил:

– А Вейдер-то был крут, а?

– Более чем крут. Если бы он летал против меня, я бы застопорил двигатели и сам себя взорвал – по крайней мере, так я мог бы выбрать момент смерти.

Вил умолчал только об одном – во многом потому, что сам до сих пор в это не верил. Механик, который осматривал взятый Вейдером истребитель, выйдя из ангара и покачав головой, сообщил, что навигационный компьютер и система наведения были отключены. Данные бортового самописца свидетельствовали, что пилот сделал это еще до того, как взлетел. Значит, если только механику можно верить, Вейдер не просто побил лучшего летчика военного флота, будто пилота сельскохозяйственной авиации с какой-нибудь захолустной планеты, – он сделал это без помощи автоматики.

Что было просто невозможно.

– Давай взлетай, – подбодрил его младший палубный офицер. – Ты же не хочешь опоздать на вечеринку?

– Нет, сэр!

«Эскорт нужен вовсе не Вейдеру, – подумал Вил. – Здесь никто не смог бы преградить ему путь».

Вил поспешил на палубу, и механик указал ему на истребитель:

– Уснул, что ли, хрен реактивный? Залазь!

Когда Вил надел шлем и проверил показания приборов, он на мгновение задумался о цели этого визита. Дарт Вейдер командует звездным разрушителем. Интересно, что он здесь делает?

Должно быть, что-то серьезное. Это нетрудно понять, даже если у тебя в голове вакуум.

Открылись двери ангара. Вил завел двигатели и взлетел.