Текст книги "Песочные часы"

Глава восьмая

На какое-то время я оторопела.

А Майкл и не старался сдержать свою ехидную улыбку:

– Покажешь мне лофты?

– А, да, точно, лофты. Хорошо. Лофты. Идем? – Я почувствовала, как мои щеки стали пунцовыми.

Мы пошли через весь ресторан по направлению к бару, Майкл неожиданно коснулся моей поясницы – по сравнению с местом прикосновения казалось, что все остальное тело заледенело. Я краем глаза посмотрела на него. Он убрал руку в карман.

В баре Дрю пересчитывала бутылки с вином, а бармен раскладывал их на тиковую полку.

– Дрю? Майкл хочет посмотреть лофты. Можно ключ?

– Конечно.

Она достала связку, сняла с нее ключ, подходящий ко всем замкам, и отдала его мне. Дрю поспешно переводила взгляд с одного из нас на другого, в нем читалось удивление, даже беспокойство.

Я уверена, она заметила, что безупречно наложенный ей макияж размазался.

Через городскую площадь мы шли молча. Эмоции накалились до предела, меня словно вывернуло наизнанку, но меня это не пугало. Пока я показывала Майклу лофты, то ясно слышала, как между нами гудел электрический ток, мои чувства были на пределе. Несмотря на такую яркость переживаний, я заметила и кое-что новенькое. Впервые за долгое время я почувствовала себя… в безопасности.

Мы вышли в коридор, и я закрыла дверь последнего лофта, а потом повернулась к Майклу.

– Мне они оба понравились. Томас с Дрю могут сами выбрать.

Покачиваясь на пятках, он посмотрел на меня. Наши взгляды встретились на несколько секунд, которые показались мне часами, и Майкл протянул ко мне руку – наши пальцы разделяли всего несколько сантиметров.

– Ты уверен? – тихонько прошептала я.

– Оно не исчезнет, – также шепотом ответил Майкл. – Может, лучше к этому привыкнуть.

Подготовившись к удару током, я подала ему руку.

Это оказалось приятнее, чем по воспоминаниям.

Хорошо, что свет в коридоре был неяркий. Когда лампы замерцали, я не знала, куда отвести взгляд.

Майкл, казалось, был охвачен какой-то внутренней борьбой, на его лице читалась нерешительность. Я задрожала. Теперь электрический ток просто тихонько гудел, но все равно от нас так искрило, что мы, наверное, могли бы осветить все Южное полушарие.

– Прости, – тихо сказал Майкл. Его голос был полон раскаяния.

Я держала его за руку – она была теплой.

– За что? Ощущения непривычные, но ничего страшного я в этом не вижу.

В целом. Когда у тебя все тело накаляется, как электропровод, от контакта с парнем, с которым ты только что познакомилась, это не менее странно, чем встречи с мертвецами. Но зато куда приятнее.

– Не за то, что… дотронулся до тебя. А за эту ситуацию с рябью. Очень жаль, что тебе пришлось разбираться с этим самой.

– Спасибо, но я привыкла к самостоятельности. – Осторожно высвободив руку, я сделала шаг назад, медленно, так, как была не совсем уверена, что ноги не подогнутся и я не упаду.

– Не забывай, что моя задача – помогать тебе. – Майкл опустил руку. – И я собираюсь быть рядом, пока ты не попросишь меня уйти.

Или пока мой брат не перестанет ему платить.

– Мне, наверное, – я показала на свою дверь, – пора. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Проводив Майкла взглядом, я взялась за дверную ручку, стараясь не упасть, и почувствовала, как связующая нас нить дотянулась уже до входной двери.

Открыв дверь ключом, подходившим ко всем замкам, я положила его на холодный мраморный стол на кухне.

Я собиралась быстренько принять душ, чтобы смыть блестки с рук и груди, но теплая вода и тишина соблазнили меня. Я долго пробыла в ванной. Вышла вся розовая и со сморщенными пальцами. Я надела пижаму, откинула одеяло и провела рукой по белоснежным простыням – ткань была плотной и очень приятной на ощупь.

Потом я посмотрела на фотографии, стоявшие на тумбочке. На одной из них были Томас с Дрю, загорелые и улыбающиеся, а на другой – я сама. С пустым, отсутствующим взглядом. Это мы все вместе ездили куда-то отдыхать после смерти родителей: брат хотел, чтобы я отвлеклась от грустных мыслей. Мы много путешествовали, от Диснейленда до Багамских островов, но мне это не помогало.

Еще на одном снимке были наши родители, запечатленные в их последнее Рождество. Я взяла тяжелую серебряную рамку и вгляделась в знакомые лица – родителей я больше никогда не увижу, разве что в качестве ряби. Даже не знаю, боялась я этого или хотела.

Сегодняшний разговор погрузил меня в прошлое. Время наложило швы на огромную рану в душе, образовавшуюся после смерти родителей, но, затронув эту тему с Майклом, я ее снова разбередила. Взгляд на фотографию – и рана начала кровоточить.

Я еще никогда ни с кем не была так откровенна, как сегодня с Майклом. С ним я чувствовала себя в безопасности и могла быть самой собой – несчастной, встревоженной, неполноценной, хотя он сам представлял собой полную мне противоположность. Цельный, без изъянов, совершенный.

И абсолютно недоступный.

Я снова посмотрела на фотографию, погладила мамино лицо и подумала, что, если бы она сейчас была жива, я пришла бы к ней в комнату, свернулась калачиком у нее на кровати и попросила у нее совета.

Но вместо этого я легла в свою постель, выключила ночник и прижала фотографию к сердцу.

Прямо перед тем, как я заснула, мне показалось, что в комнате кто-то есть, но я была уже настолько охвачена дремой, что не могла отличить сон от реальности. Я совсем не понимала, ради чего за меня волноваться человеку, который давным-давно умер.

Но Джек, севший у меня в ногах, смотрел на меня с большим участием.

Я моргнула, и он исчез.

Глава девятая

Проснувшись на следующее утро, я почувствовала себя совершенно беззащитной, как будто я почему-то осталась без своей привычной брони. Пропал сарказм, защищавший меня и делавший мое существование комфортным. Мне хотелось любым путем справиться с тем, что я узнала за недавнее время. Что мне нужно, так это спарринг с Томасом. Это надежный способ привести себя в чувства. Препираться с ним – это все равно что размахивать нунчаками, и я наверняка снова стану самой собой.

Брат сидел за кухонным столом, закинув на плечо шелковый галстук, и спокойно завтракал. Сколько я себя помню, по утрам он всегда ел одно и то же: рисовые хлопья с фруктовым вкусом. В кухне стоял сладкий запах, тело Томаса насыщалось красителями и консервантами. Хороший повод начать свою игру.

– Здоровый завтрак солидного предпринимателя вдохновляет. – Я направилась к брату: хотелось опустить его галстук в чашку. – Будущее экономики нашего городка зависит от того, не понизится ли у тебя сахар в крови, прежде чем ты успеешь слопать свои хохошечки и юхушечки.

Рука Томаса метнулась и схватила меня за запястье – добраться до его галстука я не успела.

– Доброе утро, сестренка. Надеюсь, мы сердимся не из-за того, что нас на ночь не поцеловали?

Чтобы позлить брата, я взъерошила его ухоженные светлые волосы:

– А откуда ты знаешь, поцеловали меня или нет?

– У нас тут отличная система наблюдения. Охранники, камеры, разные программы установлены… – Томас повернул меня к себе лицом. – Чтобы я был уверен в том, что не случится того, чего не должно случиться. Ваши отношения должны оставаться строго профессиональными.

– Ты за нами следишь? Войны хочешь? – спросила я, выдергивая руку. Чашка с хлопьями стояла так близко, что чуть не стала орудием убийства. – Чего страшного, если мы сбежим в Вегас и поженимся – тебе же главное, чтобы он помог мне стать «нормальной», так?

– У нас с Майклом уговор. Никаких отношений между работником и клиентом. Я его нанял, и я хочу, чтобы он делал дело. Все вполне серьезно, Эм.

У меня задергалась верхняя губа, и я чуть не расплакалась. Что со мной не так? Я планировала излить весь свой негатив на Томаса, но его спасла вбежавшая в кухню Дрю – она чем-то размахивала и кричала.

Брат подскочил со стула, забыв о своих хлопьях, и схватил жену на руки. Она плакала и смеялась, и я не поняла ни слова из их разговора.

– Томас, отпусти!

Крепко чмокнув мужа, Дрю принялась извиваться, пока он аккуратненько не поставил ее на пол. Наконец я поняла, что было у нее в руке.

Тест на беременность.

Когда до меня дошло, меня охватили разнообразные чувства. Благодарность судьбе, поскольку я знала, как давно они этого хотели. Радость – ведь это было наиболее желанное пополнение семейства из всех возможных. И наконец, почти никогда не оставляющее меня беспокойство – где же буду жить я, когда у них появится свой ребенок?

Наверное, Дрю заметила мое волнение и крепко обняла меня:

– Не беспокойся! Мы как раз поэтому и не спешили сдавать третий лофт – на случай, если самим понадобится больше места. Хотя мы и боялись очередного разочарования – мы ведь ждем этого уже несколько лет, но все же… Тетя Эм далеко от нас не уедет. Только если сама не пожелает.

– Нет! Нет, я хочу остаться с вами. – Я говорила искренне. – Пока не выгоните.

– Мы хотели бы, чтобы ты осталась с нами.

Томас взял меня за руку и поспешно ее сжал. Давно я не видела его таким счастливым. И по тому, как он смотрел на Дрю, я поняла, что сейчас мне лучше исчезнуть.

– Я пойду пробегусь, оставлю вас наедине… мм… обсудить, в какой цветовой гамме отделать детскую. Поздравляю. Вы будете отличными родителями.

Я поспешно убежала в свою комнату, к глазам подступали слезы, угрожавшие разрушить мой имидж циника. Я быстренько надела спортивный бюстгальтер и шорты, схватила резинку для волос, кроссовки и айпод. Когда я прошла через гостиную к входной двери, Дрю с Томасом нигде не было видно. По тому, что дверь в их комнату оказалась закрытой, я поняла, что они решили отметить это событие именно так, как я и предполагала.

Хорошо, что я бегаю на большие дистанции.

Я врубила музыку погромче в надежде, что классический рок поможет отключить мозг. Я хотела лишь бежать и дышать, ни о чем не думая. Погода стояла отличная – конец лета; уже начавшие желтеть листья легонько трепетали на ветру. Мне так хотелось, чтобы они поскорее окрасились в желтый и красный цвет и чтобы в витринах магазинов появились огромные оранжевые тыквы и хризантемы с приятным ароматом.

Интересно, будет ли Майкл еще рядом.

На улицах было полно народу – люди гуляли с собаками, катали коляски, кто-то бегал, как и я. Я выбрала пешеходную дорожку, ведущую к парку Ривербенд, проложенную для местных жителей и туристов одним человеком, который приходился мне родственником. Бежала я не быстро.

В нашем городке очень многое было сделано Томасом и Дрю. Они познакомились, когда брат ушел из престижной архитектурной компании, поставив перед собой задачу реконструировать центр Айви Спрингс. Дрю тогда только начинала работать в области дизайна и была назначена консультантом. Поначалу их отношения были строго профессиональными, но вскоре положение изменилось. Они поженились за шесть месяцев до смерти наших родителей.

Я страшно обожала их обоих – и знала, что они ко мне относятся так же. И меня глодало чувство вины за то, что я не была с ними откровенна по поводу лекарств. Но я действительно не хотела, чтобы брат и его жена волновались, а теперь у них еще должен появиться малыш… вот так. Им надо заниматься своими делами, хотя, похоже, Томас решил взять на себя бразды правления моей личной жизнью. Хотя теперь он, может быть, займется выбором имени для своего будущего ребенка и начнет зарабатывать деньги на его образование, а меня оставит в покое. Прибавив скорость, я мчалась по дорожке, опустив взгляд, чтобы избежать случайных встреч.

И вдруг я налетела на твердую стену мышц и сильно ударилась, клацнув зубами. Я отпрыгнула подальше и сжала кулаки, защищая лицо от нападающего.

Майкл.

Крик застрял в горле, я резко вынула из ушей наушники.

– Какого… нельзя так людей пугать!

У Майкла удивленно округлились губы, а потом он согнулся от хохота. Я сердито смотрела на него сверху вниз и в то же время не могла сдержать восхищения его мускулистым загорелым телом. Когда Майкл поднял глаза на меня, в его взгляде читался определенный интерес. Я пожалела, что надела один бюстгальтер, без майки, и скрестила руки на груди, стараясь сделать вид, что я обиделась, а не застеснялась.

Майкл попробовал сделать серьезное лицо. Немного покорчив рожи, он вздохнул:

– Извини. Так на тебя наскочить было, наверное, не очень умно.

– Все нормально, – сказала я, хотя так не считала.

– Просто я не ожидал, что ты сразу примешь стойку, как ниндзя. – Майкл сдался и снова принялся хохотать.

Я уже пожалела о том, что не успела как следует врезать, прежде чем поняла, кто это. Я постояла еще немного, а потом побежала дальше.

Он отреагировал не сразу, однако вскоре догнал меня. Ему такой темп наверняка давался непросто, так как у него ноги были куда длиннее, чем у меня, но меня это не заботило. Он это заслужил. Какое-то время мы бежали молча, а потом я украдкой бросила на него взгляд. Майкл так и продолжал смеяться. Тогда я резко остановилась, и он пролетел дальше.

Резко развернувшись, он зажал рукой рот. Ему следовало бы еще закрыть другой глаза, потому что они все равно выдавали его с головой.

– Прекрати, Майкл.

Он протянул ко мне руку, обхватил меня за шею и прижал к себе. Я уже ждала, что он грубо взъерошит мне волосы, и в то же время старалась не слишком отдаваться чувствам.

– Я прошу прощения, – сказал он, но и по голосу я понимала, что он улыбается. – Серьезно. Просто ты чертовски милая.

– А ты чертовски потный, – сказала я, бросив на него взгляд искоса.

Может, дело было в том, что мы стояли, прижавшись друг к другу, или в том, что Майкл приобнял меня, но мы оба обливались потом и никак не могли отдышаться. Я вся горела, как на сковороде в аду, но как только наши глаза встретились, меня пронзил такой холод, что я содрогнулась. В течение секунды, кажущейся бесконечной, мы пристально смотрели друг на друга, а потом Майкл отпустил меня и даже легонько оттолкнул.

– Мир? – поспешно спросил он, протягивая руку.

Я постаралась восстановить дыхание и прогнать мурашки. Совладав наконец с собой, я мило улыбнулась и подала ему руку.

И перебросила его через плечо.

Майкл лежал на дорожке и тяжело дышал, а я подошла поближе и встала над ним, все еще улыбаясь:

– Ну что, до встречи?

Он моргнул один раз. Я расценила это как положительный ответ.

Глава десятая

Когда я вернулась домой, Томаса с Дрю там уже не было. Чувствовала я себя превосходно. Я обрела былую жесткость. Поразительно, насколько девушке бывает полезно перебросить мужика через плечо.

Приняв душ, я взяла ноутбук Дрю и устроилась в уютном кресле в своей комнате, наслаждаясь свежим запахом кожи. Хорошо, что я расположилась удобно – на поиск у меня ушел почти целый час. Я уже было собиралась все бросить, но тут вдруг на сайте «Беннет ревью» наткнулась на рекламку какой-то стипендии от основателя «Песочных часов», Лайема Балларда. Я попробовала поискать по этому имени.

И успешно.

Я разогнула спину, поставила ноутбук на диван и наклонилась к экрану, чтобы получше видеть. Кликнув по первой ссылке, я увидела огромную фотку заброшенного здания с подписью: «Пожар в лаборатории – ни на один вопрос нет ответов».

В статье обсуждалась смерть Лайема Балларда, ученого, погибшего при пожаре в его лаборатории. В ходе расследования не было найдено следов ни каких-либо горючих веществ, ни катализаторов. Незадолго до несчастного случая в здании побывала пожарная инспекция. От огня не пострадал ни его дом, ни расположенные рядом надворные строения. Других жертв не было.

Пока я читала, у меня мурашки бежали по коже. Расследование длилось довольно долго, но потом дело все же закрыли за недостатком улик. Причина возникновения пожара так и не была выявлена.

Вдруг в дверь постучали, и я подпрыгнула чуть не до потолка.

Я перешла на страницу с результатами поиска и побежала к двери, бросив быстрый взгляд в зеркало. Открыв дверь, я увидела Майкла – он стоял передо мной с робким видом и букетом благоухающих розовых цинний.

– Приношу свои извинения, – сказал он, протягивая цветы. – Ты должна рассказать, как ты это сделала. И поскорее.

Я взяла цветы, и наши пальцы снова соприкоснулись. Их опять обожгло, и я быстренько отдернула руку.

– Может, расскажу, а может, и нет…

Я весело посмотрела на Майкла, а потом повернулась на пятках и направилась в кухню. Хорошо, что он в этот момент не видел моего лица, потому что я раскраснелась. И поскольку я все равно была повернута к нему спиной, я уткнулась носом в букет и вдохнула его сладкий аромат, стараясь запомнить этот запах навсегда: впервые парень подарил мне цветы.

– Тут просто здорово, – сказал Майкл.

Он шел за мной по пятам, я слышала, как гулко звучали его шаги на паркете.

– Спасибо. У Дрю превосходный вкус. Она обожает свои проекты. Теперь у них с Томасом появился еще один. – Я изобразила жестом живот, а потом взяла с полки хрустальную вазу и направилась к крану. Как хорошо, что мне было чем занять руки.

– Передавай мои поздравления. – Майкл оперся спиной о столешницу рядом с раковиной. Он пристально смотрел на меня. – Это же отличные новости, они ведь, похоже, так любят друг друга.

– Да, им очень повезло, что они встретились, – ответила я, взглянув на Майкла.

– Ага.

Какое-то время мы молчали. В вазу набиралась вода, а мы смотрели друг на друга.

Я первая отвела взгляд – не хотелось, чтобы вода перелилась через край.

– А еще я должна сообщить тебе, что ты можешь занять лофт номер два. Но будет недешево. Надеюсь, я буду хоть как-то окупаться.

– С тобой я бы работал и на общественных началах.

– Со мной?

Я прикусила губу, закрыла кран и только потом снова посмотрела на своего гостя.

– Ты особенная.

– Это смотря что ты вкладываешь в это понятие.

В ответ Майкл делано улыбнулся. На пару секунд я снова уставилась на его губы, потом мысленно ущипнула себя и как-то небрежно сунула в вазу букет.

– Спасибо еще раз. Это мои любимые цветы, – сказала я, откашлявшись.

Дважды.

– Я рад, что тебе понравилось, – ответил Майкл, и его улыбка стала нежнее. – Увидев их, я подумал о тебе.

Я опять уставилась на его губы.

Бог ты мой!

Я взяла вазу с цветами, а Майкл пошел за мной в комнату и сел в кресло, в котором только что сидела я. Я освободила место на комоде, и тут он обратился ко мне по имени:

– Эмерсон?

– А? – рассеянно ответила я, переставляя благоухающие цветы так, чтобы те, что подлинне́е, оказались сзади.

– Зачем тебе понадобилось искать информацию о Лайеме Балларде? – Майкл сказал это таким тоном, что у меня холодок по спине пробежал.

Я перестала расставлять цветы и настороженно ответила, глядя на него в зеркало:

– Потому что он основатель «Песочных часов».

Может, Майкл повредился рассудком, когда я бросила его через плечо. Он резко изменился в лице – как только я произнесла словосочетание «Песочные часы», его озабоченность мгновенно сменилась злобой.

– Майкл? – Я повернулась к нему. Смотреть прямо на него оказалось не менее страшно, чем на его отражение в зеркале: карие глаза стали почти черными, а полные губы вытянулись в тонкую полоску. – Что…

Но он перебил меня:

– Как ты узнала, что его так звали?

– В статье, посвященной «Песочным часам»…

– А что еще ты нашла? – Голос был холоден, и вопрос прозвучал больше как обвинение.

Такой Майкл был мне незнаком. И он мне не нравился.

– Что он… – я сделала паузу, чтобы голос не сорвался, – погиб при пожаре.

Майкл встал и в несколько шагов пересек комнату. Я неуверенно отошла назад и больно уперлась позвоночником в ручки комода.

Потом Майкл сказал, четко выговаривая слова и глядя мне прямо в глаза:

– Не лезла бы ты не в свое дело.

У меня образовался огромный ком в горле, и я тяжело сглотнула.

– Похоже на угрозу, – прошептала я.

– Это предупреждение. – Майкл сжал мои плечи. Я обрадовалась, что на мне майка, а не обтягивающий топик. Касаться его голой кожей в такой ситуации не хотелось бы. – Забудь про Лайема Балларда.

– Почему? – спросила я, не дыша. Я чувствовала себя как в клетке, его руки и пристальный взгляд не давали мне возможности пошевелиться.

– Просто забудь, – ответил Майкл безапелляционно, в его голосе звучал металл. – С «Песочными часами» я сам разберусь. Поверь мне.

– Простите, босс, – сказала я; мой испуг сменился злостью. – Я, как правило, не доверяю людям, которым приходится приказывать мне верить им.

– В этот раз надо бы.

Майкл не двигался, он придвинул свое лицо ко мне чуть не вплотную. Темно-карие глаза с золотистыми вкраплениями. Безупречная кожа, гладкая, крохотную щетину я бы и не заметила, если бы он не приблизился ко мне настолько. Вообще интересная была бы поза, если бы меня так безумно не трясло.

– Эмерсон? – На этот раз обращение прозвучало как мольба.

– Хорошо, – сказала я, стиснув зубы и приняв решение. – А теперь отойди.

Майкл отстранился, продолжая внимательно смотреть мне в лицо. Я все думала, мог ли он по вздувшимся на шее венам определить, как бешено колотится у меня сердце. Я чувствовала, как они пульсировали. Мне надо было подумать, а в условиях такой близости это оказалось невозможно.

– Прошу тебя, не пойми меня неправильно… Я лишь пытаюсь… – Все еще касаясь пальцами края комода, Майкл закрыл глаза, старательно подбирая слова.

Я увидела возможность сбежать и нырнула под его руку, в кои-то веки обрадовавшись тому, что я такая невысокая.

– Что пытаешься? Запугать меня? Вывести из себя?

– Ни то ни другое. Я не хотел… – Майкл оттолкнулся от комода и повернулся ко мне. – Мне так…

– Прекрати, – оборвала его я. – Хотел ты или нет, ты это сделал. Теперь, полагаю, тебе лучше уйти.

Выслушивать извинения я не желала. Я лишь хотела, чтобы он убрался.

Наши взгляды снова встретились, и в воздухе повисли невысказанные слова. Эмоции на лице Майкла пришли в противоречие – линия губ выдавала злобу, а глаза были полны раскаяния.

– Что-то еще? – спросила я и затаила дыхание.

Майкл покачал головой и молча вышел из комнаты.

Входная дверь закрылась, и только тогда я с облегчением выдохнула.