Текст книги "Сеятель Ветра"

На улице пылал сноп серебристого света. А в середине материализовалась, издавая пронзительный треск, высокая крылатая фигура. Дроп засунула в рот согнутый палец и прикусила его, чтобы сдержать вскрик удивления. Странный свет медленно погас. Серебристое существо повернулось, расправляя крылья. Оно было закутано в плащ, расшитый чудесными, замысловатыми вышивками из блестящих нитей, драгоценными камнями, чистыми, словно кристалл. «Это ангел, – испуганно подумала Дроп. – Наивысший сановник, но какой-то страшный, испорченный». И в самом деле, черты лица прибывшего, хотя красивые и правильные, словно лицо статуи, источали безумие и ненависть. Ледяные глаза, серебрившиеся, словно снег на горных вершинах, были злыми, очень злыми, без следа хоть каких-нибудь других чувств. Аристократическое лицо окружали белые гладкие волосы, схваченные на затылке.

– Сила! – закричал кто-то, и в переулке появился еще один ангел.

Он был маленьким, немолодым, с узким лицом и седыми волосами.

– Ты опоздал! – прошипел серебряный. Его голос прозвучал как треснувший колокол.

– Извини, господин, – седой покорно склонил голову.

– Я не привык ждать. – Ладонь, белая и хрупкая, как фарфоровая безделушка, сделала нетерпеливый жест.

– Прости, господин. Мне нечего сказать в свое оправдание.

– Я и не жду его. Это меня не волнует. Ты сделал, что я приказал, поделился тем, что я просил, вот плата.

В белой руке внезапно появилась тяжелая книга в кожаном переплете. Мелкий ангел быстро потянулся к ней. Его глаза блестели от возбуждения. Серебряный отвел руку.

– Думаю, – рявкнул он, – что тебя не уволят со службы. Ты принадлежишь мне, алхимик. Ты знаешь мою силу.

– Да, господин, – горячо согласился мелкий. – Я твой навсегда.

– Не сомневайся. – Он отдал ему книгу. Крылатый схватил ее, как сова мышь.

Серебряный взгляд обшаривал все вокруг, хотя лицо ангела оставалось совершенно невозмутимым, каким-то жестоким. «У него мертвые глаза, – подумала Дроп. – Это призрак!»

Прекрасные бледные губы шевельнулись.

– Кто-то за нами наблюдает. На дереве за стеной сидит ангелица.

Дроп издала испуганный писк. Она замерла на ветке, от страха неспособная двинуться.

Сияющий призрак поднял глаза к дереву. Его зрачки сияли.

– Господин, умоляю, не используй силу! Это Земля! – простонал побледневший алхимик, цепляясь за рукава расшитого плаща.

В ветку, на которой сидела Дроп, ударила молния. Она сломалась, серебристый, слегка отвлеченный, промазал, потому ангелица упала на землю оглушенная, но без повреждений.

– Умоляю, использование силы на Земле имеет фатальные последствия! Я поймаю ее, господин! – В голосе седоволосого ангела ощущался страх.

– Немедленно, – прошипел призрак. – Но не разочаруй, иначе я найду тебя.

Дроп кинулась бежать между надгробиями.

* * *

«Господи, она выглядит потрясающе», – подумал Даймон. Хийя, одетая в церемониальное кобальтовое платье, расшитое золотыми единорогами, с улыбкой приветствовала гостей. У нее было глубокое декольте и открытые плечи. На шее блестел сапфировый дракон, кусающий свой хвост.

– Мяу, – произнес Неемия, отираясь о высокие, застегнутые на пряжки сапоги Даймона. Ангел наклонился, чтобы его погладить.

Хийя сделала шаг вперед, а не предусмотренный правилами разрез платья аж до бедра открыл подол короткой юбочки и ногу прекраснее, чем все сады Царства.

– Мяу? – удивился Неемия, потому что Даймон интенсивно гладил его против шерсти.

– Извини, старик, – пробормотал он. – Твоя хозяйка очень красива.

– Мррр, – согласился с ним кот, выгибая спину.

– Приветствую, Разрушитель, – прошелестел знакомый голос рядом.

– Дума? – Фрэй выровнялся. – Без обид, но тебя тоже пригласили?

– А как же! – Ангел Смертельной Тишины в улыбке обнажил короткие острые клыки.

– Что за вечеринка, Даймон. Пришел даже Ксопгиэль. Наверное, придет поздороваться.

– Не верю. Габриэль пригласил ангелов безумия?

– Всех. А также ангелов беспорядка, близнецов Хема и Афа, Бирта – разрушителя домов, Зетара – наблюдателя, Харбона – погонщика ослов и Каркаса.

– Ого, неплохо. И как они развлекаются?

– Не хуже, чем другие. Сейчас они осушают превосходную выпивку Габриэля. У него есть вкус! Лучший алкоголь и самые красивые женщины. Ты видел хозяйку дома?

Фрэй посмотрел в уродливое, умное лицо ангела смертельной тишины.

– Она не принадлежит ему, – сказал он, а то, что прозвучало в глухом охрипшем голосе, могло вызвать дрожь в теле.

Губы Думы искривила усмешка.

– Извини, Разрушитель. Отношения, что царят в Царстве, такие сложные. Легко ошибиться. Не хотел никого обидеть, честное слово. Пойду поздороваюсь с Алимоном.

Он хлопнул Даймона по плечу и ушел. Фрэй проклинал себя за чрезмерную раздражительность, но не мог отреагировать иначе. Хорошенькая нимфа подсунула ему поднос со стаканами. Он охотно потянулся за выпивкой.

* * *

Рафаэль чувствовал себя отвратительно. Он нервно заламывал руки. Он не умел себя вести в компании пугающих ангелов Разрушения. Минуту назад у него состоялся ужасный разговор с Ксопгиэлем, который, развлекаясь, в подробностях рассказывал про усмирение одной из провинций на территориях Вне-времени. С другой стороны, сановники и чиновники Царства, злые и обиженные, что их заставили столкнуться с каким-то сбродом полудемонов, оскорбленные до глубины души личностью хозяйки, сбились в группку и обменивались полными осуждений мнениями. Следующую группку создавали военные, ненавидящие как мирных жителей, так и разрушителей.

Мидэал, один из капитанов небесной армии, повернулся к Фалегу, мастеру войны, главнокомандующему пехотой Царства.

– Господи, чем руководствовался регент, когда организовывал этот странный прием?

– Не знаю, – буркнул Фалег, прозванный среди солдат Стальным Кулаком. – Мне это непонятно.

– Споем! – неожиданно раздался голос в группе разрушителей.

– Точно! – подхватили другие. – Харбон, начинай!

Молодой ангел с безумными веселыми глазами и изуродованным шрамами лбом запел прекрасным голосом:

 
– Мы прах и пыль, Господа,
Давайте пить вволю, пока смерть не пришла,
Враги от наших мечей убегают,
А девки распутные грудь нам ласкают.
 
 
– Кровь, кровь, кровь…
Врагов впитывает земля,
Кровь, кровь, кровь,
Это наша судьба! —
 

затянул хор, чокаясь бокалами.

Массивные челюсти Фалега сжались, придавая его лицу выражение явного неодобрения.

* * *

– Это скандал! – прошипел Сотер Ашиэль, князь Небесных Прокураторов. – Над ним тяготит официальное обвинение, а он наносит нам такое оскорбление.

– Оскорбление? Это демонстрация власти! – гаркнул Ханиэль, лидер хора Начала. – Ради Бога, пригласить этих кровожадных бандитов! Я видел даже Фрэя. Господа, это уже предел!

– Это еще что, – кивал головой Хаамиаш. – Вы знаете, кем является та ангелица? Дочерью Узиэля!

Все собравшиеся со свистом втянули воздух.

– Не верю! – Сотер Ашиэль задохнулся от возмущения.

– Да, да! Отродье греха! К тому же ведьма. Она его содержанка, господа. Никаких сомнений!

– Дно распущенности! – Ханиэль побледнел. – Регент Царства официально представляет свою содержанку. Какое бесстыдство!

– Не переживай, он за все заплатит! Уже недолго осталось, – мстительно прошипел прокуратор.

– Может, нам следует уйти в знак протеста? – спросил Хаамиаш.

– Тихо! Он идет сюда, – прошептал лидер хора Начала.

– Как настроение, господа? – поинтересовался Габриэль.

Его зеленые глаза блестели триумфом.

– Спасибо, замечательно, – выдавил с исполненным ненависти шипением Сотер Ашиэль с таким выражением лица, словно он выплевывал кость.

– Попробуйте паштет. Он восхитителен.

– Непременно. – Ханиэль едва склонил голову.

«И подавитесь», – буркнул себе под нос регент Царства, удаляясь.

– Как все идет, Миха? – спросил он командующего Воинством. Михаэль повернулся, хрустя мотоциклетной курткой.

– Манна фантастическая. В жизни такой не пробовал. Все под контролем? – он понизил голос.

– Все в лучшем виде, – засмеялся Габриэль. – Посмотри на их рожи. Злость так и прет. Сейчас просто взорвутся.

– Этот вид – чистое удовольствие! – восторгался Михаэль с полным ртом.

«Пришел», – подумала Хийя. Она знала, что он придет, но где-то в глубине души поселился страх, вдруг ему все равно. «Пришел и смотрит. Почему не подходит?» Ей было неловко. Он с распущенными волосами выглядел просто очаровательно. Она хотела прикоснуться к ним, пропуская между пальцами холодные пряди. Она прикрыла глаза. «О чем я только думаю, к дьяволу?»

– Хийя?

– Разиэль! – обрадованно воскликнула она. – Как ты себя чувствуешь? Не очень хорошо выглядишь.

– Немного устал, доченька. Сама знаешь. Пойдем поищем Габриэля. Не стой тут одна.

Он потянул ее за руку.

* * *

«Кобальтовые локоны, – подумал он. – И эти невероятные глаза под тонкими и черными бровями, как мостики над бездной. Тебе нельзя. Может, кому-то другому, но не тебе. Я – труп, разрушитель, за мной остается только пепелище. Ты, как Ион, портишь все, к чему прикасаешься, потому что таким тебя создали. Ты должен быть таким, Абаддон, хотя это и не твоя вина. Может, кто-то другой, лучше. Намного лучше. Она заслуживает всего самого лучшего». Он стиснул зубы. Он был не в состоянии вынести эту мысль. Мучился, наказывал себя ею, но не мог смириться. Мог только думать о кобальтовых волосах, желая погрузить в них пальцы. Жаждал так сильно, что каждый вздох причинял ему боль.

* * *

– Мне искренне жаль, Алимон, – прошептал Дума. Мастер Ран поднял голову.

– Да.

– Многих потерял?

– Почти всех, кого отправил.

– Их действительно предали?

– Да. Вороны вырезали всех из засады. Но заплатили за это кровью.

Дума вздохнул.

– А что Габриэль по этому поводу?

Мастер Ран пожал плечами.

– Ничего. Политика, понимаешь ли. Соглашение.

– Понятно, – проворчал Дума. – Выпьем за них.

– Выпьем, – согласился Алимон.

* * *

Рафаэль сидел, втиснувшись в угол, и нервно теребил манжет. До него долетали обрывки разговоров.

– Что сделал? Всех перевешал?

– Хуже, брат. Закрыл в халупе и собрался поджечь. Знаешь, иногда Харбона накрывает.

– Знаю. Когда-то пролетал над тем городом и тремя соседними, до того как его успели остановить. Что сделал Ксопгиэль?

– Отправил Зеруха, тот выстрелил Харбону в лицо, аж крылья сложились, вытащил всех из халупы и повесил отребье, как положено!

Рафаэль перепуганно упал на диван.

* * *

– Даймон? Что такой хмурый?

Ангел Разрушения сдавил пальцами уголки глаз.

– Устал.

Красные глаза Ксопгиэля иронично прищурились.

– От пьянки?

Фрэй обнажил в оскале зубы.

– Приятель, это меня не утомляет.

Лидер ангелов безумия похлопал его по плечу.

– Идем к парням. Они искали тебя.

Даймон послушно подошел к столу.

– О, черт, как она прекрасна! – буркнул Ксопгиэль.

На балконе в обществе Разиэля и Михаэля стояла Хийя.

– Кто? – гаркнул Фрэй до того, как успел взять себя в руки.

– Вечеринка, – ответил Ксопгиэль с невинным выражением лица и язвительной ухмылкой.

– Даймон! – закричал Бирта. – Иди сюда, парень! Кто-нибудь, дайте ему кружку! Сколько лет, Разрушитель!

Ангел принял сунутый в руку кубок.

* * *

– Справляешься? – спросил ее Разиэль, когда остался на террасе с Хийей один.

– Конечно. Я делаю что-то не так?

– Почему? Все отлично. Только почему ты какая-то грустная, девочка?

– Тебе кажется. Я просто устала.

– Понятно, – пробормотал Разиэль.

* * *

«Я больше не выдержу, – подумал Даймон. – Я должен с ней поговорить. Просто минуту поговорить. Что в этом может быть плохого?»

Он поднялся из-за стола.

* * *

Хийя смотрела на сад. Она сказала Разиэлю правду. Естественно, она устала. Ангелица оперлась руками о балюстраду террасы. Она должна проверить, доставили ли горгульи достаточное количество бочек вина из погребов и как нимфы справляются с прислуживанием за столом, не нужно ли принести больше блюд из кухни, но решила оставить это на потом. Она с удовольствием вдыхала холодный воздух ночи. На сад опускалась синяя бархатная темнота. Ангелица услышала шелест, когда на освещенную часть двора вышел Сапфир. Он поднял голову, принюхиваясь. Посмотрел на нее, пританцовывая на месте, а потом, так же неожиданно, как появился, исчез среди яблонь.

Разиэль, опершись на стенку, молчал, занятый своими мыслями.

– Что слышно у Узиэля? – прозвучал возле ее уха неприятный голос.

Хийя вздрогнула. Рядом стоял Нисрох, великий цензор Царства.

– Не знаю, господин, – ответила она, пытаясь сохранить равнодушие. – Давно его не видела.

Улыбка Нисроха напоминала мерзкую гримасу.

– Это плохо, когда дочь не поддерживает связь с отцом, – процедил он. – Даже если он опустился до такой мерзости.

Хийя побледнела. Ее пальцы, вцепившиеся в балюстраду, побелели.

Высокая фигура появилась на фоне освещенного бального зала, словно черное плоское пятно. Низкий горловой голос напоминал рокот:

– Это ты отвратителен, Нисрох. Ты оскверняешь не только этот дом, но все Царство, поэтому я вырву тебя, как сорняк.

Черноволосый ангел с вытянутым, словно волчья пасть, лицом схватил великого цензора за горло. Нисрох захрипел, поднятый одной рукой вверх, словно пойманная крыса. Одно движение – и его ноги уже дергались в полуметре над землей.

– На милость Бога, Даймон, не убей его! – застонал Разиэль.

Даймон обернулся. Бледный, с глазами, похожими на две бездны, он действительно сейчас выглядел как призрак.

– И не собирался, – медленно поцедил он. – Не хочу марать руки его кровью.

Он отпустил цензора, хрипло ловящего воздух, и прежде, чем тот упал, мощным ударом в челюсть выкинул его через балюстраду. Ангел перевернулся в воздухе, описывая дугу, ударился спиной о землю и замер.

В зале стало тихо. Гости таращились на Даймона, но никто не сказал ни слова.

Фрэй глубоко вздохнул. Он разжал судорожно сжатые кулаки, убеждаясь в том, что его руки дрожат.

– Он смертельно меня обидел, – пояснил он. – Если кто-то хочет за него отомстить, добро пожаловать. Спуск вниз и оказание ему помощи будет расценено как вызов.

Ответом ему было молчание. После долгой минуты тишины в зале раздался шум приглушенных голосов, постепенно переходящий в гвалт. Гости благоразумно отводили глаза, возвращаясь к прерванным инцидентом разговорам.

Ангел Разрушения провел руками по лицу.

– Господи, Даймон, – прошипел Разиэль. – Ты его чуть не убил.

Он склонился, чтобы проверить, что Нисрох подает слабые признаки жизни. Он с облегчением вздохнул. Мышцы сведенных челюстей Фрэя дрогнули.

Разиэль обнял белую, словно стена, Хийю.

– Не волнуйся, девочка, – сказал он.

– Ничего не произошло, – произнесла она сдавленным голосом, деликатно снимая его руку. – Все в порядке.

– Я буду с Габриэлем. – Разиэль потер подбородок. Он с беспокойством посмотрел на свою воспитанницу и ушел с террасы.

– Ты не должен был этого делать, – прошептала Хийя.

– Но я хотел, – ответил Даймон. – Очень хотел, девочка.

– Спасибо. Я не привыкла к такому, потому он меня так расстроил.

Фрэй наклонился. Она посмотрела в странные глаза Разрушителя.

– Я не допущу, чтобы ты привыкла к такому.

Она улыбнулась.

– Всех выкинешь с балкона?

Он тоже улыбнулся.

– Да. Все проклятое Воинство, если будет необходимо.

– Спасибо, что перевел этот скандал на себя.

Он тряхнул головой.

– Не сочиняй, Хийя. Он действительно меня сильно оскорбил.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Правда?

Он очень осторожно убрал кобальтовый локон с ее лба.

– Девочка, – сказал он, – я бы взорвал всю Вселенную, если бы кто-то криво посмотрел на тебя.

Она растерялась.

– Вернемся внутрь. Хочу выпить.

Яркий свет в зале ослепил их.

– Что тебе принести?

Она искренне улыбнулась ему.

– Вина.

* * *

– Плеситея!

Он услышал быстрые шаги, горничная остановилась в дверях.

– Да, господин?

Он сидел, то есть полулежал, в кресле, играя с пустым бокалом.

– Принеси мне… Нет, ничего не хочу. Уходи. – Он отослал ее небрежным взмахом руки. Она исчезла в глубине дома.

Он поднялся, прошел по комнате и снова упал в кресло. Он сильно нажал на уголки глаз. Наклонился вперед, упирая локти в колени. Расчесал пальцами волосы, а потом сжал виски.

– Черт, – прошипел он. – Проклятье. Зараза.

Он замолчал. Он не обольщался тем, что проклятия помогут. Он мог как-то справиться с гневом, но не с отчаянием и сомнениями. Тишина просто невыносимо его терзала.

Он стиснул зубы, сорвался с кресла и почти бегом влетел в лабораторию. Нарисовал несколько знаков на полу, зажег смесь благовоний, кинул горсть магического порошка. Посреди каменного круга материализовался призрак.

Конечно, он был похож на него, но отдавал мертвечиной. Ему не хватало жизни, ее естественности, ее уникальности.

«Господи, а что я хотел! Это же чертов призрак!»

Он устало прикрыл налитые кровью глаза.

– Не могу, – сказал он призраку. – Пойми. Я ангел, подданный Его Светлости. Ты тоже. Что из этого получится, девочка? Если бы я был нормальным. Но нет. Я мертв. Про меня говорят, что я труп, демон, призрак. Они правы. Ты знаешь, в чем состоит то, что я делаю? Знаешь, что бы случилось, если бы я рассказал тебе правду? Ты бы почувствовала отвращение. Страх и ненависть. Я – ангел Разрушения, Танцующий на Пепелище. И этого ничто не изменит. Ничто, девочка, даже если бы я снова умер и воскрес. Я уничтожу нас, потому что все уничтожаю, понимаешь?

Не понимала. Поток слов лился, а она ничего не хотела понимать. Он замолчал. Он повернул фантом на месте, но видимость жизни, вызванная движением, причинила ему мучительную боль. Он прижал ладонь к своему мертвому бьющемуся сердцу.

– Хийя, – сказал он. – Помоги мне, Господи.

Но никакого облегчения не почувствовал.

Он заклинанием развеял призрак, который рассыпался феерией цветных огоньков.

– Плеситея! – закричал он.

Запыхавшаяся перепуганная служанка приоткрыла двери.

– Да, господин?

– Ничего, к дьяволу! – рявкнул он. – Пошла вон!

Она убежала.

Он сжал голову руками и замер.

* * *

– Я влюбилась, Узиэль, – сказала Хийя.

– Знаю, – прошептал он. – Потому я приехал.

Она вздрогнула.

– Кто тебе сказал?

– Габриэль.

– Сказал, в кого?

– Да. – Он кивнул.

– Не поделишься со мной своим мнением?

– Они проклянут тебя. Затравят.

– Так, как тебя.

Он кивнул, пожал плечами.

– Я и так проклята, невзирая на то, как поступаю.

Он с болью посмотрел на нее.

– Хийя, ты же понимаешь, кто он?

Она выкинула маленький камушек за балюстраду террасы, именно той, с которой Даймон выкинул Нисроха.

– Я много что понимаю, Узиэль.

– Он уничтожит тебя, даже если и не хочет. Понимаешь?

– Мне все равно! – кинула она со злостью.

– Посмотри ему в глаза, там живет бездна, смерть. Это живой призрак.

Она гневно тряхнула головой.

– Призрак и ведьма. Хорошая пара?

– Ты так сильно его любишь? – спросил Узиэль с грустью.

– Да, люблю, – твердо заявила она. – Осуждаешь меня?

– Как я могу тебя осуждать! Я…

Ее лицо стало грустным.

– Ты хотел сказать… грешник?

Узиэль прикрыл глаза.

– Я не был хорошим отцом.

– Ты вообще им не был. Я почти тебя не знаю. Ты не посещал меня от страха, стыда и угрызений совести. Меня воспитал Габриэль. И Разиэль. Я доверяю им, они мои друзья. Я не знаю, кто ты, Узиэль.

– У ангелов нет семьи.

Она смотрела на него.

– Я не принадлежу к ангелам. Не понимаешь? Я – плод греха, изгой, позор, как и он.

– Я никогда этого не хотел, – прошептал он.

Она обхватила голову руками.

– Господи, что это меняет!

– Я очень любил твою мать, – сказал он, не глядя на нее.

– Жалеешь?

– Что ее встретил? Никогда. Придет время, и я воссоединюсь с ней. Господь обещал мне это. Ведь он – сама Любовь.

Она отвернулась.

– Ее душа обрела покой в звезде. Не знаю, какой именно, но я люблю представлять, что именно в этой, мигающей зеленой, в созвездии Колесницы. Видишь?

Она кивнула.

– Ты скучаешь, Узиэль?

Он закусил губу.

– Да, – признался, – последнее время все больше.

– Я не держу на тебя зла. И не хочу, чтобы ты так думал.

– Я так не думаю. Береги себя, прошу.

У нее на языке вертелся какой-то острый ответ, но она смолчала.

– Хорошо, – вздохнула. – Постараюсь.

Глава V

– Беги, Габриэль, – сказал Разиэль. – Сейчас больше ничего нельзя сделать. Они идут за тобой.

Лицо Габриэля выглядело как маска. Он молчал. Архангел Тайн хотел напомнить другу, как намного раньше советовал ему заняться делами повестки и заранее побеспокоиться. Сейчас же было поздно. Нет смысла упрекать Габриэля в безрассудстве, поскольку это не поможет, а только причинит архангелу Откровений ненужную боль.

– Они добыли те проклятые бумаги. Без понятия как. Они схватят тебя и превратят в корм для собак. Не выкрутишься. Ты должен бежать.

– Не в этот раз, – твердо произнес он бесстрастным голосом.

– Джибрил, когда они схватят тебя за задницу, то докопаются до соглашения с Люцифером, а потом и до исчезновения Бога. Пойми это, наконец! Разверзнется ад, которого мы изо всех сил пытаемся не допустить.

– Уже разверзся.

– Хорошо, нам только еще гражданской войны не хватает. А она точно начнется. Сматывайся, спрячься где-нибудь, мы уладим это дело, вступим в переговоры, а потом схватим их за задницы. Воинство будет за нас, Михаэль ручается за это головой. Но если начать сейчас – война обеспечена. Медленно будем затягивать петлю, пока не подавим восстание. Ты вернешься, как тогда, помнишь?

Это была ошибка, но Разиэль вспомнил об этом слишком поздно. Он проклинал себя.

Габриэль смотрел в огромное окно Небесного Дворца. Крылатые сновали там, с высоты такие маленькие, словно мурашки. Общественные здания Царства рассматривали просителей декоративными лицами фасадов. Сила. Справедливость. Вечность. Вот о чем, казалось, они говорили.

Желчь разъедала сердце архангела. Он расслабил сжатые пальцы. Спокойно снял перстень власти и положил на стол. Тайные знаки, начерченные на изумруде, выглядели для дилетанта только сложным орнаментом.

Разиэль сглотнул.

– Ты не должен этого делать, Габриэль. Ты всегда будешь регентом, несмотря на обстоятельства…

Он замолчал, поскольку не смог поднять глаза и посмотреть на друга.

– Регент осуществляет власть, принимает решения, обитает во Дворце Силы, а не скрывается в норе, словно крыса, – очень спокойно произнес Габриэль. – Забыл, Разиэль?

– Джибрил, сейчас это единственный выход. Мне так, к дьяволу, жаль, брат.

Архангел Откровений закусил губу.

– Знаешь, что случится, если я уйду? Немедленно вспыхнет восстание.

– Именно вспыхнет, Габриэль. А знаешь, что случится, если они арестуют тебя и осудят? А осудят точно, потому что у них есть доказательства, что не оправдается даже Господь! Бунт – это пустяк; тогда все Царство охватит огонь гражданской войны. Как понимаешь, Преисподнюю тоже. Твое падение серьезно ослабит позиции Люцифера. Рухнет мировой порядок. Потому ты должен спрятаться, понимаешь? В подходящий момент вернешься.

– Да, безусловно, – в голосе архангела прозвучала горечь. – Обвинения выдвинул Сотер Ашиэль, а доказательства предоставили мои верные друзья: Ох, Нитаэль, чтоб его Бездна поглотила, и Дубиэль, который уже однажды накладывал свою лапу на мою должность. Ангел Персии, шваль, гнида с чрезмерными амбициями. Нужно было с ним разобраться в свое время.

Разиэль вздохнул.

– Убрали б одного, пришли б другие. Тебе хватает врагов, Джибрил.

Габриэль поставил локти на стол и спрятал в ладонях лицо.

– Попытаюсь затаиться где-то на Земле. Там труднее всего кого-то найти.

Разиэль протянул руку, чтобы дотронуться до плеча друга, но не осмелился. Не хотел, чтобы Габриэль воспринял этот жест как дешевую жалость.

– Все время будем на связи. Подготовим почву, заключим ложную сделку и впустим войска. Это не продлится долго, Джибрил.

Регент Царства молчал.

– Лучше не возвращайся домой, чтобы собраться, – тихо произнес Разиэль. – Скорее всего, они тебя уже ждут. Ты должен бежать немедленно. У тебя будут все нужные вещи. И не переносись с помощью магии, пройди воротами. Иначе они могут тебя отследить.

Габриэль поднял на него усталый взгляд.

– Это крах, – прошептал он.

– Не драматизируй. Это скорее временные неприятности.

Архангел Откровений скривился.

– Откуда у них те бумаги? Как они их раздобыли, Разиэль?

Архангел Тайн нервно ломал пальцы.

– Кто-то им дал их. Кто-то могущественный, кого мы недооценили. И мудрый, Габриэль. Очень умный.

Габриэль поднял голову.

– Ты подозреваешь Софию?

– Да.

– Это возможно, – в зеленых глазах появился блеск понимания. – Она жаждет власти?

– Не знаю, – Разиэль пожал плечами. – Иди уже, Джибрил, хорошо?

Регент Царства со вздохом поднялся.

* * *

Он быстро шел закоулками Первого Неба. Миновал убогие кварталы ангелов, дома богатых жителей Лимбо, которым посчастливилось настолько, что они получили право поселиться в Царстве, магазинчики и лавки ремесленников. На неровной мостовой спотыкались волы, покорно тянущие груженые телеги. Некоторые улочки были такими узкими, что он вынужден был прижиматься к стене, чтобы пропустить очередную телегу. Группка оборванных подростков из Лимбо пробегала, хохоча и визжа, рядом с прилавками, пытаясь стащить брюкву или капусту. Им вслед летели проклятья. Уставшие ангелы-служители в грязных пепельных туниках брели к своим убогим хижинам.

«Это тоже Царство, – подумал он. – Мое Царство». Мостовая, казалось, жгла его ступни, фасады домов издевательски кривлялись. Он опустил плечи, чтобы ростом не выдавать высокого происхождения, глубже натянул капюшон. Когда он увидел перед собой башни Ворот Тысячи Солнц, его сердце болезненно сжалось. За стеной, окружающей последний круг, начиналось Лимбо.

Он влился в водоворот, что толпился в горле ворот. Он медленно проталкивался между ними, а семь Небес Царства, казалось, тяготили его, давили на плечи. Когда Габриэль прошел внешние ворота, а подошвы его сапог коснулись ничейной земли Лимбо, он почувствовал, как за ним захлопнулись ворота ада.

Даймон зашел в задымленный трактир через настолько низкие двери, что вынужден был сильно наклониться, чтобы не зацепиться крыльями за косяк. Уже с порога его накрыл гвалт пьяных голосов, звон посуды и духота. В воздухе носился запах кислого вина и старого прогорклого жира. Ангел Разрушения внимательно огляделся, но нигде не заметил того, кого искал. Это была очередная корчма на его пути, а количество возможных мест таяло с каждым следующим, поэтому он чувствовал усталость и раздражение. Он протолкнулся к бару. За стойкой немолодой темный протирал грязные стаканы такой же грязной тряпкой. Даймон положил ладони на стойку и низко склонился.

– Я ищу Камаэля, – прохрипел он в самое ухо бармену, чтобы перекричать гвалт. – Знаешь, где его найти?

– Нет, господин, – пробормотал демон.

– Видел его в последнее время?

– Нет, господин.

– Но он бывает тут, правда?

– Не знаю, господин, – ответил тот нехотя.

Даймон медленно начал терять терпение.

– Ты знаешь Камаэля, да? – рявкнул он. – Хорошо подумай, прежде чем ответить, понял?

– Не знаю, господин. – Бармен с удивительным старанием протирал грязный стакан.

– Не знаешь? – Голос Фрэя стал низким, едва слышным хрипом. – Как интересно, ведь это одна из его проклятых любимых забегаловок.

Он схватил темного за загривок и треснул лбом об стойку.

– Все еще не знаешь его или мне еще помочь твоей памяти? – прошипел он.

Демон выдал приглушенное бормотание. Чья-то ладонь коснулась плеча Фрэя. Он молниеносно повернулся, готовый дать отпор. Но встретился с голубыми веселыми глазами.

– Пусти Верга, Даймон, – сказал Камаэль. – Это я приказал ему держать язык за клыками. Он выполнял мой приказ.

Фрэй ослабил хватку. Бармен, громко сопя и потирая шею, кидал на ангела укоризненные взгляды.

– Мне сказали, что ты ищешь меня, – протянул Камаэль. – Выпьешь пива?

– С удовольствием, – буркнул Даймон. – Нелегко было тебя найти, приятель.

Камаэль скривился.

– Слишком многие хотят меня найти, Разрушитель. И большинство с целью менее приятной, чем ты. Верг, два пива.

– Тем сильней я рад тебя видеть, – усмехнулся Фрэй.

– И я рад, Даймон, – Камаэль ответил улыбкой.

Бармен нацедил из бочки два стакана пенистого напитка. Один подвинул Камаэлю, второй – Даймону, с таким выражением, словно испытывал искреннюю охоту добавить туда яд или хотя бы плюнуть.

– Присядем где-нибудь, – предложил ангел Разрушения.

Они уселись на лавку во главе длинного стола из необтесанных досок, залитых вином и липких от жира.

– Мы можем тут свободно поговорить?

Камаэль кивнул головой.

– Совершенно спокойно. Завсегдатаи мертвецки пьяные и уже не помнят собственных имен.

Фрэй внимательнее пригляделся к другу. Камаэль изменился. Исхудал, кажется, постарел. Худое интеллигентное лицо вытянулось, каштановые волосы потускнели. Только известные своей красотой глаза остались прежними. Это были не серьезные изменения, но Даймон заметил их сразу и обеспокоился. Он много веков был знаком с Камаэлем. Оба были ангелами крови, благородного происхождения, которых при зарождении мира лично создал Бог, а не голос Метатрона всемогущего, способного вызывать к жизни низших ангелов. Когда-то Камаэль командовал Ангелами Меча, элитой рыцарства в Царстве. Они служили офицерами над двенадцатью тысячами ангелов Разрушения, прозванных саранчой, потому что там, где они проходили, не оставалось даже травинки. Титулярным князем Ангелов Меча был Сокет Хези, а их реликвией – Меч, которым Бог окончательно разделил мир на Свет и Тьму. Тогда же Он создал первых, самых могущественных ангелов, приказав им сделать выбор: встать на Его сторону или остаться на стороне Тьмы и хаоса. Те, кто выбрал Тьму, а было их много, стали ярыми врагами Царства, старой предвечной аристократией Ада. Они вели войну против Творения. Первые кровавые стычки остались неразрешенными, тогда Бог из дыма, серы и огня создал саранчу и ее офицеров, Рыцарей Меча, самых лучших воинов Царства. После серии ожесточенных битв им удалось вытеснить армию Тьмы за пределы времени, мира и Вселенной, но они заплатили за это высокую цену. Основы нового Божьего творения восстали на крови Рыцарей Меча. Чаще всего битвы проходили на территории нынешней планеты Марс, что стала красной от пролившейся крови элиты небесного рыцарства. В Царстве пересказывались легенды, что собранное на поле боя оружие и доспехи павших легли в фундамент Земли, где переродились в залежи железа, а кровавые пятна, что остались на них, люди потом назвали ржавчиной.

Выжила горсть рыцарей. После войны ряды рыцарей были доукомплектованы. Камаэль получил звание главнокомандующего, а Даймон командовал легионом Серы. Саранча была поделена на три хоругви: Дым, Сера и Огонь, и носили они доспехи соответствующих цветов: синий, золотой и красный. Легионом Дыма командовал Йофиэль, а Огня – Астаниэль.

После своей казни и воскрешения и утраты власти демиурга Ялдабаота в пользу архангелов Даймон, как новоявленный ангел Разрушения, перестал принадлежать к Рыцарям Меча. Вскоре после этого вспыхнуло восстание Люцифера, к которому присоединился и Камаэль. Но вскоре он пожалел об этом, и ему пришлось дорого заплатить за эту ошибку молодости. Правда, он остался графом-паладином Преисподней, но нажил себе много врагов, которые совместно напали на него, лишили земель и преследовали по всем закоулкам Вселенной.