Текст книги "Страстный защитник"

Чтобы отвлечься от этих мрачных мыслей, она принялась оживленно болтать с Йеном, поощряя его галантные ухаживания. Через некоторое время он предложил ей погулять по замковому саду, и она охотно приняла это предложение.

Они выбрались из зала, никем не замеченные. Даже Кристиана не сразу спохватилась, что Анны нет с ней рядом. В гардеробной Йен быстро отыскал свой плащ и, укутав в него Анну, обвил рукой ее талию и повлек к входной двери.

В небольшом ухоженном саду были разбиты дорожки, которые извивались и петляли между искусственными холмами и клумбами, чтобы несколько пар гуляющих могли совершать моцион, не встречаясь друг с другом. На каменных скамьях у кромок дорожек лежали мягкие подушки, в темных уголках виднелись беседки, где при желании можно было уединиться. До слуха Анны донеслись отдаленные голоса, из чего она заключила, что не только они с Йеном решили прогуляться по саду.

Рыцарь вежливо интересовался ее жизнью в крепости, задавал вопросы об истории Бретани. Дойдя до середины одной из дорожек, как раз перед очередным поворотом, он вдруг повлек Анну назад и провел ее к одной из скамей, скрытой от посторонних глаз.

Скромный, невинный поцелуй, несколько новых комплиментов – вот все, чего она ожидала. Его стремительная атака застала ее врасплох. Йен повалил ее на скамью, придерживая за плечи, чтобы она не смогла вырваться, и впился в ее губы поцелуем.

Целовался он умело, страстно, но чувства ее дремали. Она воспринимала происходящее как-то отстраненно, словно издалека наблюдая за действиями своего пылкого ухажера. И лишь ощутив прикосновение его пальцев к своей груди, осознала, что он рассчитывает на многое. Это стало для нее неприятной неожиданностью, не более. Чувство было такое, словно она нечаянно наткнулась на древесный ствол и ушиблась.

Тогда она отстранила его руку, шепча слова протеста. Но рыцарь лишь рассмеялся и зажал ей рот новым поцелуем. Ладонь его нащупала другую ее грудь и легонько ее сдавила.

Она могла бы закричать, но это неизбежно привело бы к скандалу. Ей не хотелось причинять неудобства Кристиане, которая привела ее сюда. Поэтому она еще более решительно попыталась высвободиться из его цепких рук, она вертелась и извивалась, она отталкивала его и всякий раз, как рот ее оказывался свободен, шепотом требовала оставить ее в покое. Но все было напрасно. Ее сопротивление лишь придавало Йену решимости довести задуманное до конца. Возможно, он считал, что она просто кокетничает с ним, изображая из себя недотрогу.

Вот он распластался на ней, придавив ее к скамье. Рука его скользнула вдоль ее бедра. Он ухватился за подол платья и стал поднимать его. Решительный юноша, похоже, намеревался кратчайшим путем добраться до богатств Ла-Рош-де-Роальд.

Во все время своего пребывания в Виндзоре Анне приходилось вести себя как принято в свете. Она носила платья и ходила по гостиным мелкими шажками. Она убрала свое оружие в дорожный мешок и даже верхом стала ездить, сидя в седле по-женски. Сейчас же у нее был выбор: она могла завизжать, как поступила бы на ее месте любая настоящая леди, а могла повести себя так, как привыкла с детства. Сделать такое, о чем ни одна придворная дама даже помыслить бы не посмела. Те особенности ее внешности, которые вызвали отвращение у Морвана, вследствие чего он оставил ее нетронутой, не оказали никакого действия на сэра Йена. Ведь в саду было темно!

Выпростав правую руку из-под его живота, она стала шумно хватать ртом воздух.

– Мне нечем дышать! Я сейчас лишусь чувств!

Он приподнялся на вытянутых руках, и этого оказалось достаточно: Анна размахнулась и изо всех сил ударила его кулаком под самые ребра. Йен свалился наземь и прижал ладонь к животу.

Анна проворно соскочила со скамьи и бросилась наутек.

За поворотом она наткнулась на невесть откуда возникшее препятствие. Она подняла глаза. Перед ней стоял Морван.

– Где он? – Глаза его метали искры, в голосе звучала угроза.

– Он… ушел… – Она с тревогой следила, как он вглядывается в темноту, но скамья, где остался юный рыцарь, была скрыта от его взора выступом замковой стены. Если у юноши хватит благоразумия ничем не обнаружить своего присутствия…

Но нет. Благоразумия ему на сей раз недостало. Он медленно приближался к ним по петляющей дорожке.

– Сэр Морван, вы тоже решили подышать свежим воздухом? – В словах его звучала насмешка.

– А ведь я вас предупредил.

– Я не сделал леди Анне ничего дурного.

Морван взял Анну за руку и повернулся, чтобы увести ее прочь.

– С тобой мы после поговорим, малыш. – Не добавив к этому ни слова, он сорвал с ее плеч плащ и швырнул на землю.

Он тащил ее из сада, словно нашкодившего ребенка. В гардеробной она упрямо помотала головой:

– Нет. Я не вернусь в зал, если вы не отпустите мою руку.

– Разумеется, не вернетесь. Вы отправитесь домой. Это сборище не для вас. Ягненок в волчьей стае мог бы чувствовать себя в большей безопасности, чем вы среди этих людей. – По-прежнему не отпуская ее руку, он стал отыскивать свою и ее одежду. К тому времени, как ему удалось найти ее плащ, стопка платья, что лежала на длинном столе, превратилась в бесформенную груду. Он помог ей одеться и подозвал к себе пажа, которому поручил передать Кристиане извинения за их поспешный уход.

В молчании он вел ее к замковым воротам. Анна еле поспевала за ним.

Когда они свернули на улицу, где стоял дом Дэвида и Кристианы, у Анны начала ныть ушибленная рука. Она с трудом удерживала поводья. Вдобавок Йен порвал подол ее платья. Внутри у нее все кипело от досады.

Она ожидала, что он, проводив ее, вернется на бал, к своей Элизабет, но Морван вошел в дом следом за ней и с шумом захлопнул дверь.

– Что он себе позволил? – Голос его звучал тихо и на удивление спокойно. Это спокойствие не на шутку напугало Анну.

Ему нужно было удостовериться, что Йен вел себя недостойно, чтобы поквитаться с ним за это. Анна решила, что обвинять этого юнца было бы не по-христиански. Зачем же подставлять его под удар? Мало ли какую расправу может учинить над ним разгневанный Морван? Он уже получил по заслугам, и с него довольно. В конце концов, до негодяя Порвана ему далеко.

Она прошла мимо него к лестнице и взялась за перила.

– Это вас не касается.

Крепкая рука схватила ее за плечо, и она оказалась отброшена к стене. Он удерживал ее согнутой в локте рукой, другую же упер в стену в нескольких дюймах от ее головы.

– Что произошло между ним и вами?

– Ничего.

– Ничего? Он весь вечер за вами увивался, а после увлек в укромный уголок сада. И вы будете меня уверять, что этот наглец не попытался вас даже поцеловать? Ведь проклятый сад был разбит именно для любовных свиданий!

Она попыталась убрать его руку со своего плеча. Попытка оказалась неудачной.

– Хорошо, если вас одолевает любопытство, знайте, он меня поцеловал.

В глазах его зажегся недобрый огонь. От него пахло вином. Анна знала, что, злоупотребив пьянящим напитком, многие мужчины становятся невыносимы – драчливы, подозрительны, вздорны. И лучше им не перечить.

Он наклонил к ней голову, почти коснувшись губами мочки ее уха.

– И вам это понравилось? Вы также потеряли голову от восторга, как еще недавно в моих объятиях?

Анна задохнулась от гнева. То, о чем он ее выспрашивал, не имело к ней, к ее безопасности и благополучию ровно никакого отношения. В нем взыграло уязвленное мужское самолюбие. Он добровольно отказался взять ее, когда она сама готова была ему уступить. Но когда ею заинтересовался другой, в душе его разгорелся пожар ревности.

Зло сощурив глаза, она процедила:

– Что ж, Морван, честно говоря, то были не штормовые волны, разбивающиеся о скалы, а… морской прилив, величавый и неумолимый.

Он откинул голову назад. В глазах его горела ненависть. Анна лишь мгновение наслаждалась эффектом своих слов. Ей тотчас же стало ясно, что она совершила ошибку.

Он схватил ее за подбородок. Она легко догадалась, что за этим последует, и стала вырываться с отчаянием и яростью. Ведь сейчас его действиями руководила не страсть, не вожделение, а всего лишь желание самоутвердиться, одержать над ней верх, подчинить ее себе. Ей же претила роль пешки в жестокой мужской игре.

Он все же сумел сломить ее сопротивление и приник к ее губам в пылком поцелуе. Она ожидала, что снова не почувствует ровным счетом ничего, как было у нее с Йеном, но Морван… Морван сумел пробудить в ее теле страсть.

Это уже было похоже на злую насмешку. Анна схватила его за волосы и взвизгнула:

– Нет, не смейте! На сегодня с меня всего этого более чем довольно!

Он замер с протянутой рукой. Она никогда еще не видела его в такой ярости.

– Значит, этот щенок ласкал вас?!

– Да, дьявол побери, но я его ударила и вырвалась. Так же как сейчас пытаюсь поступить с вами!

Она размахнулась для удара, но он успел перехватить ее руку и прижать к стене. Анна повторила попытку другой рукой, но и та, в свою очередь, оказалась воздета над ее головой и притиснута к холодному камню.

Но она продолжала бороться. Стиснув зубы, напрягла все тело, чтобы он не смог своими нескромными ласками ввергнуть ее в пучину страсти. Морвану удалось раздвинуть ей ноги коленом. И тело ее тотчас же обмякло.

– Теперь вы довольны? – В глазах ее сверкнули злые слезы. – Ваша репутация первого любовника Англии не пострадала. Даже такая неженственная леди, как я, не может устоять перед вами. Празднуйте победу. И потрудитесь уйти.

– Ничего подобного я не сделаю! – Он крепко обнял ее и отстранил от стены. Ей только это и было нужно: вывернувшись из его объятий, словно угорь, она отскочила назад.

– Идите к дьяволу, Морван! – С этими словами она бросилась вверх по ступеням. Он оказался недостаточно проворен, чтобы заступить ей дорогу.

У самой площадки она чуть было не сшибла с ног Дэвида, направившегося вниз. Платье его было в большом беспорядке, словно он надевал его в великой спешке. Сонно щурясь, он взглянул на нее, затем на Морвана, который остановился на несколько ступеней ниже.

– Проклятие! – Дэвид посторонился, чтобы дать ей дорогу. – Ступайте к себе, Анна, и заложите дверь на засов!

– Прочь с дороги, Дэвид! – потребовал Морван.

– И не подумаю. Ты не посмеешь преследовать леди. Во всяком случае, в моем доме. Ты пьян.

– К сожалению, не очень.

– И потому позволяешь себе столь недостойные поступки? – Дэвид презрительно хмыкнул. – Защитник, нечего сказать!

– Я для нее вовсе не опасен.

– Ты это серьезно? Что ж, я думаю иначе. А поскольку леди явно не желает тебя видеть, изволь теперь же уйти.

– Вы ошибаетесь, Дэвид, – подала голос Анна. – Он и в самом деле не причинит мне вреда.

– Отправляйтесь к себе!

Он произнес это таким суровым тоном, что Анна сочла за лучшее подчиниться.

Морвана это рассмешило.

– Вот это да! Слушай, Дэвид, с тех пор как я ее знаю, она впервые подчинилась воле мужчины без споров и возражений.

Анна не слышала продолжения их разговора. Она поднялась по лестнице и затворилась в своей комнате, как велел Дэвид.

Морван сумел победить свой гнев, и когда он вернулся в бальный зал, лицо его было непроницаемо-безмятежно. Он знал, что Йен еще не ушел, но не стал его разыскивать. С ним он поговорит позже.

В зале играла музыка, и он пригласил Элизабет на танец. Нежная мелодия, плавные па менуэта внесли в его душу умиротворение. Они весело болтали, и Элизабет небрежно спросила его:

– Останешься сегодня у меня?

Он вспомнил их первую ночь любви. Идя к ней тогда в дом, он перебирал в уме все приемы обольщения, какие были ему известны, он тщательно разрабатывал тактику своих действий, словно планировал военную осаду… А она вовлекла его в милую и остроумную беседу. Они смеялись, шутили и дискутировали на разные темы, пока не настала ночь. И тогда она будничным тоном объявила, что отправляется в постель и спросила, не желает ли он составить ей компанию. И он молча последовал за ней. Никакого флирта, никакого утонченного кокетства, ничего… Совсем как теперь.

– Решила немного поразвлечься, Элизабет? Прежде чем обзаведешься очередным старым мужем?

– Нет, – с усмешкой сказала она, качнув головкой. – Пожалуй, с меня довольно браков со стариками. Слишком долго все это тянется, а промежутки для радости и отдохновения слишком коротки.

Морвана этот более чем ясный намек вверг в глубокую задумчивость. Элизабет очень ему нравилась, вдобавок она была богата и владела обширными землями. Он не сомневался, что она сумела значительно увеличить состояние, доставшееся от предыдущих мужей, ведь у этой легкомысленной на вид, хрупкой и нежной женщины была железная деловая хватка. А ведь для того, чтобы продолжить борьбу за Хэрклоу, ему нужны деньги, и немалые. Она бесплодна, но ведь его наследником может быть сын Кристианы…

Ему следовало ухватиться за эту возможность. Любой на его месте поступил бы так же. Любой, но не он. Морван слишком хорошо относился к Элизабет, чтобы жениться на ней без любви. Он знал ее сердце, знал, что она безусловно заслуживает лучшего.

Вдобавок он жаждал назвать своей супругой совсем другую женщину.

С подкупающей прямотой он признался:

– Если ты и впрямь устала от стариков, возьми себе молодого мужа. Но не меня. И вовсе не потому, что ты бесплодна. У меня на уме другая, и пока она здесь, в миру, я не теряю надежды. Связать свою судьбу с тобой было бы нечестно. Прежде всего по отношению к тебе.

– Я знаю, о ком ты. Видела, как ты поедал ее глазами. Но ведь она намерена принять постриг. Когда это свершится, ты сможешь ее позабыть?

Слова Элизабет отозвались в его сердце болью. Неужто у него достанет сил смириться с мыслью о вечной разлуке с Анной? Что же до Элизабет, то она явно давала понять, что согласна ждать, пока Анна не вернется в обитель.

– Не уверен. Боюсь, что нет.

– В таком случае ты совершенно прав. Мне следует исключить тебя из числа кандидатов.

Он поцеловал ее – наверняка в последний раз, – и она своей легкой походкой покинула зал, чтобы уехать домой.

Морван остался. Он ждал, когда вернется в зал Йен.

Наконец, дверь отворилась, и на пороге появился молодой рыцарь, горло которого тотчас же оказалось сжато железной рукой Морвана, а спина притиснута к стене. Йен вздрогнул от неожиданности, но самообладание быстро к нему вернулось. Он холодно взглянул на руку, которая могла лишить его жизни.

Но Морван больше не жаждал умертвить дерзкого юнца. После их встречи в саду гнев его почти угас. Вернее, он сорвал его на невинном существе, которое совсем этого не заслуживало. И все же он, чуть сильнее сжав пальцы, отчеканил:

– Леди Анна. Она не для тебя, друг мой.

Йен смело, открыто и невозмутимо взглянул ему в глаза:

– А леди Элизабет не для вас.

Так вот, оказывается, в чем дело!

– Честная сделка, – признал Морван, убрав руку с горла рыцаря. Именно так все и обстояло: он уступал женщину, которую отверг, взамен той, которую никогда не сможет назвать своей.

Он шагнул к открытой двери.

– Морван, – сказал Йен, – знайте, она с самого начала противилась моим ласкам. Мне здорово от нее досталось. Могу показать синяки. Эта леди умеет драться!

Морван заподозрил юного рыцаря во лжи. Тот придумал все это, чтобы обелить Анну в его глазах. И это, безусловно, делало ему честь.

Морван улыбнулся. За добро следовало платить добром. Он дружески произнес:

– К твоему сведению, Элизабет знает, что ты влюблен в нее, как и большинство мужчин, что ее окружают. Твои шансы велики, и на твоем месте я тотчас же отправился бы к ней. Увидишь, она тебя примет.

Он вышел, от души надеясь, что эти двое будут счастливы друг с другом.

Глава 16

Аудиенция у его величества была назначена на следующее утро.

В большой приемной встречи с королем ожидали не меньше дюжины просителей. Анна взяла с собой все документы, подтверждавшие ее право распоряжаться наследством. От волнения она была сама не своя.

Нервно разглаживая подол своего бежевого платья, поправляя вуаль, которая окутывала ее голову полупрозрачным куполом, она старалась вытеснить из сознания все посторонние мысли и думать лишь о предстоящем разговоре с Эдуардом. Но в памяти назойливо всплывали события вчерашнего вечера.

С тех пор как она впервые подверглась нападению мужчин – Гюрвана и его отца, – немало воды утекло. Но именно тогда она поклялась себе, что научится защищаться от насильников и никогда не станет жертвой мужской похоти. Прошлой ночью ей выпал случай убедиться, сколь немногого стоила эта клятва.

Эти ее безрадостные раздумья прервал незнакомец, остановившийся возле скамьи, на которой она сидела. Лет тридцати пяти на вид, плотный, с невыразительным лицом, с волосами такого же золотистого оттенка, как у нее самой, он испытующе взглянул на нее и с поклоном спросил:

– Миледи, не вы ли будете Анна де Леон?

– Да, это я.

– А мое имя Эрве. Я ваш дальний родственник. Мы с вами однажды встречались в Ла-Рош-де-Роальд. Но вы тогда были еще ребенком.

Анна совершенно его не помнила, но понаслышке знала, что он доводился, если только она ничего не путала, четвероюродным братом ее покойному отцу и большую часть жизни провел в Англии.

– Эдуард просил меня присутствовать при вашей с ним встрече. Он полагает, что член семьи сумеет помочь вам отстоять ваши интересы.

Королю, выходит, показалось не лишним, чтобы во время аудиенции с ней рядом находился мужчина, пусть и совсем дальний родственник, с которым она и знакома-то не была.

– Эдуард – справедливый и добрый монарх, кузина. Но он очень занят и дорожит своим временем, так что не рассчитывайте на подробное и долгое рассмотрение вашего дела.

– Быть может, вы дадите мне еще какой-нибудь разумный и искренний совет? – улыбнулась она. – Ведь я впервые в Англии, никогда не была при дворе и для меня все здесь ново, странно, непривычно.

– Его беспокоит продолжающаяся война в Бретани. Король очень надеялся, что с пленением Шарля де Блуа беспорядки прекратятся. Он не может перебросить в Бретань значительные силы и желал бы малой кровью удержать за юным герцогом его законные владения.

– Тогда ему должно прийтись по душе то, как я намерена распорядиться наследством отца.

– Когда мы предстанем перед Эдуардом, не вздумайте первая с ним заговорить. Учтите, он недолюбливает умных женщин. Предоставьте ему возможность решить все за вас, и он проявит свойственные ему щедрость и великодушие.

Не говорить? Держать рот на замке? Выходит, этот родственник, скорее англичанин, чем бретонец, был подослан к ней лишь затем, чтобы мягко и вкрадчиво ее запугать?

Тут дверь в апартаменты короля распахнулась, и паж объявил, что они могут войти.

В сопровождении Эрве она прошла в просторный зал, где, кроме короля, находились еще несколько человек. Сам Эдуард восседал за широким столом, на котором были разложены пергаменты. Поблизости от него трое мужчин, стоя в ряд за огромным бюро, передавали друг другу различные документы и вполголоса обменивались репликами. Еще один из приближенных его величества с весьма важным видом отдавал этим троим какие-то распоряжения и время от времени указывал на тот или иной лист пергамента.

У стола, за которым работал король, стояло два стула. Анна приблизилась к одному из них, поклонилась монарху и опустила глаза долу. Эрве встал навытяжку у нее за спиной.

– Прошу садиться, миледи. – Она вскинула глаза. К ней обращался человек, который стоял у бюро. Судя по всему, то был секретарь его величества. Взгляд ее, однако, переместился с этого ничем не примечательного человека на короля, красивого мужчину лет сорока с длинными темными волосами, обрамлявшими породистое узкое лицо, и пышными усами, тронутыми сединой.

Анна уселась на краешек стула, смиренно и робко сложив руки на коленях. Она намеревалась воспользоваться советом Эрве и прикинуться недалекой, не умеющей за себя постоять провинциалкой.

Тут в приемную вошел белокурый мальчик в роскошном платье и высоких кожаных сапожках. Он уселся за стол подле короля и стал сворачивать на разные лады кусок пергамента. Этот предмет интересовал юного герцога Иоанна куда больше, чем все присутствовавшие на аудиенции.

– Перед вами Анна де Леон, дочь Роальда и сестра Драго. Ныне покойных, – представил ее секретарь. Мальчик на миг вскинул голову и рассеянно кивнул.

Воцарившееся молчание нарушил король, обратившись к Эрве:

– Мы получали письма леди, отправленные нам после кончины ее брата, но, к сожалению, за недостатком времени не имели возможности на них ответить. Мы избавили бы ее от тягот путешествия, если бы могли. Но мы рады возможности принять ее и рассмотреть ее прошение.

– Она просит вас рассудить дело о наследстве по справедливости, поскольку вопрос этот спорный. Де Бомануары претендуют на владения покойного сэра Роальда.

– Нам это известно, – нахмурился король. – Они обращались к нам по этому вопросу через посредство французского монарха – ни больше, ни меньше. Об их притязаниях упоминалось в наших последних сношениях с Францией. Вы, миледи, как мне сообщили, удерживаете у себя Гюрвана де Бомануара в качестве пленника.

Взгляды всех присутствовавших обратились к ней.

– Он был ранен и пленен на поле боя. Его войско осадило мою крепость. Я намерена удерживать его до тех пор, пока родственники не заплатят выкуп, как принято.

– Он утверждает, что помолвлен с вами.

Она протянула секретарю папский указ об аннулировании помолвки. Тот с почтительным поклоном вручил пергамент королю.

– Это не подделка, а подлинный документ. Мой брат лично привез его из Авиньона.

Эдуард пробежал глазами по строчкам, начертанным на пергаменте.

– Ваш брат, насколько мы помним, не приносил присягу верности герцогу Иоанну.

– У него недостало на это времени. Он умер вскоре после кончины нашего отца, не оставив ни распоряжений об имуществе, ни наследников. Таким образом, завещание отца остается в силе. Я смиренно прошу вас о том, чтобы его положения были утверждены и одобрены вашим величеством.

– После смерти брата имущество отходит к вам.

– О да, ваше величество, но я намерена принять монашеский постриг, вследствие чего наследство должна принять моя сестра Катрин, а также ее супруг.

– Но до тех пор, пока вы живы, за вами остается право вступления во владение крепостью и угодьями.

– Я ведь стану монахиней и буду жить в Сент-Мине. Если его светлость герцог признает права моей сестры, вопрос о наших владениях окажется навсегда решенным.

– Ошибаетесь, миледи, – вздохнул король. – Новый монарх может пожелать оспорить ее права. И призвать вас к принятию наследства.

– Неужто же вы предполагаете, что я способна буду покинуть монастырь, чтобы преподнести Ла-Рош-де-Роальд Пентьеврам и их французским союзникам? После всего того, что я сделала, чтобы наши владения навеки остались за Бретанью, как того желал мой отец?

– Нет, миледи, я далек от таких мыслей, но вполне допускаю, что вас могут силой заставить покинуть аббатство и проделать все то, о чем вы только что упомянули.

У Анны тревожно забилось сердце. Разговор принимал опасный оборот, и она не представляла себе, как исправить положение.

Эдуард поманил к себе Эрве, и тот бросился к столу. Король, секретарь и трое приближенных стали вполголоса о чем-то совещаться. Эрве почтительно слушал, изредка вставляя в разговор одно-два слова. Анна томилась неизвестностью. У нее было такое чувство, словно она стоит на краю высокого утеса и из последних сил удерживает равновесие.

Вдруг к ногам ее упала стрела, скрученная из листа пергамента. Она наклонилась и подняла ее. Белокурый мальчик бросился к ее стулу.

– Это сокол, – с важностью пояснил он, забирая у нее стрелу.

– Очень похож, – улыбнулась Анна.

Мальчик был прехорошенький, с правильными чертами лица, решительным и смелым взглядом. Но суждено ли ему, воспитывающемуся при дворе английского короля, стать независимым правителем? Станет ли Бретань свободной страной, когда он придет к власти?

Иоанн с готовностью продемонстрировал ей, каким образом был сложен его пергаментный сокол. Когда Эрве снова занял свое место, мальчик еще находился подле нее. Он наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Королевский лейтенант в Бретани писал его величеству о вас. Что вы носите оружие и бьетесь с врагами не хуже мужчин. И что у вас сердце рыцаря.

У Анны потемнело в глазах. Королю хорошо известно, какова она на самом деле. Он милостиво позволяет ей строить из себя смиренную простушку, прекрасно зная, что имеет дело с умной и отважной особой. А ведь именно таких женщин, если верить Эрве, его величество недолюбливает…

Мальчик снова заговорщически прошептал:

– Моя мама тоже носит доспехи и оружие. Говорят, она помешанная, но я иногда с ней встречаюсь, и, по-моему, она нормальная. Вы тоже. – Он с улыбкой кивнул ей и вернулся на свое место у стола, где снова занялся пергаментным соколом.

Теперь, балансируя на краю пропасти, она в любой миг ждала толчка сзади…

– Леди Анна, – обратился к ней король, – когда бы не притязания Пентьевров на герцогскую корону, поддерживаемые их французскими покровителями, ваше прошение было бы с легкостью нами принято и удовлетворено. Но при нынешних обстоятельствах мы вынуждены будем его отклонить. Ла-Рош-де-Роальд расположена в опасной близости к Бресту, и в гавани, что находится в ваших владениях, могут укрываться вражеские корабли, с тем чтобы напасть на наши торговые и военные парусники.

Утес закачался у Анны под ногами…

– Мы не можем рассчитывать, что с вашей победой над Гюрваном де Бомануаром этот давний конфликт окажется исчерпан. Кроме него, на ваши владения могут позариться и другие искатели приключений, авантюристы, жадные до чужого добра. Даже монастырские стены в таком случае не послужат вам надежной защитой. Ведь в последние годы на женские обители в несчастной Бретани не раз нападали банды разбойников, состоящие, как это ни прискорбно, из рыцарей, моих соотечественников, которые творили в святых стенах такие бесчинства, о коих и упоминать совестно.

Край утеса обвалился вниз. У Анны закружилась голова.

– Чтобы сохранить ваши владения для Бретани, для малолетнего герцога Иоанна, вы, законная их наследница, должны находиться под надежной защитой. Вам следует взять себе супруга.

Она падала вниз, кувыркаясь в воздухе. Вокруг была одна пустота. Королевская приемная, столы, стулья, роскошные гобелены на стенах – все вмиг исчезло вместе с его величеством и остальными. Откуда-то издалека до нее долетело:

– Мы немедленно найдем для вас достойного мужа.

Кружение прекратилось. Она выпрямилась на стуле и направила прояснившийся взор на английского короля.

Значит, ему не по душе умные, самостоятельные женщины. Что ж, теперь уже бесполезно изображать из себя покорную дурочку. Ей больше нечего было терять.

– Милорд, – сказала она, взглянув на мальчика, – я прошу вас признать правомочность завещания моего родителя и взамен обязуюсь каждые десять лет выплачивать вам годовой доход со своих владений. Такое право даровано бретонским землевладельцам договором, заключенным между ними и герцогом Иоанном Вторым в 1276 году. В завещании же ясно указано, что я могу удалиться в монастырь, если пожелаю, и оговорена сумма взноса, который в таковом случае получит обитель.

У Эдуарда от изумления отвисла челюсть.

– Она говорит дело, кузен, – заступился за Анну ребенок-герцог. – Я читал этот договор. Пусть дело решится в ее пользу.

– Подайте мне завещание, – кисло промолвил король, обращаясь к секретарю.

Анна вручила последнему оригинал документа. Тот с почтительным поклоном передал пергамент Эдуарду. Король погрузился в чтение.

Прошло несколько томительных минут. Изучив документ, Эдуард строго посмотрел на Анну и назидательно изрек:

– Вы неверно истолковали волю покойного родителя. Позвольте мне зачитать вам выдержку из завещания: «Дочери же моей Анне – владения близ Ренна, каковые отойдут монастырю Сент-Мин в случае ее вступления в означенную обитель или достанутся супругу ее в виде приданого, коли дочь моя Анна пожелает принять брачные узы». Видите, об уходе в аббатство здесь лишь упоминается как об одной из возможностей, но наряду с этим указывается также и на вероятность супружества. – Он с довольным видом положил пергамент на колени. – Итак, я подыщу вам достойного мужа, который защитит Ла-Рош-де-Роальд от любых посягательств, с тем чтобы сохранить ее для нашего герцога. Помолвку огласим до вашего возвращения в Бретань.

Эрве, уловив в голосе монарха нотки нетерпения, поднялся, чтобы откланяться.

Нет, она не позволит так с собой обращаться! Она станет бороться за то немногое, что еще можно спасти. И покажет этому спесивому англичанину, из какого теста сделаны бретонки!

– Простите, ваше величество, но, даже если завещание, согласно вашему толкованию, допускает для меня обе возможности – уйти в монастырь или выйти замуж, в нем не говорится, что я должна быть лишена права выбрать себе супруга по собственному усмотрению.

Взгляд Эдуарда скользнул по документу, который он все еще держал на коленях.

Мальчик вскинул голову и отложил в сторону своего пергаментного сокола.

– Она права.

Эдуард сердито покосился на него. Анна же готова была расцеловать ребенка.

– Так кого же вы избрали себе в мужья? – с неудовольствием осведомился король.

– Мне понадобится день или два, чтобы принять решение. Я не была готова к такому повороту дел.

– Так извольте выслушать, что я вам скажу. Вы должны назвать супругом такого человека, который делом доказал бы преданность герцогу. Кандидатура будет утверждена лично мной. Список подходящих персон, достойных вашего внимания и вашего приданого, я теперь же составлю и пришлю вам. Вы совершите выбор в течение одного дня, а в субботу после мессы в замковой часовне будет оглашена ваша помолвка. Ваш родственник, здесь присутствующий, засвидетельствует брачный контракт и подаст вам любую необходимую помощь в составлении такового.

Король отвел взгляд, и Эрве поспешно взял Анну под руку. Повернувшись, чтобы уйти, она мельком взглянула на герцога. Мальчик озорно ей подмигнул и вновь склонился над пергаментом.

Возможно, Бретань ждало светлое будущее. Ее же собственное должно было обернуться кошмаром.

Морван проснулся поздно. Изрядно выпив накануне, дав волю гневу и поставив точку в отношениях с Элизабет, он устал так, как если бы целый день сражался на поле боя в тяжелых доспехах. Лишь в середине дня он с трудом заставил себя выбраться из постели.

Его терзали угрызения совести. Никогда еще он не вел себя с женщинами так грубо, не пользовался своим физическим превосходством, чтобы добиться их внимания. Почему же он был так несдержан именно с ней? Да потому что она сводила его с ума как никакая другая. Стараясь оставаться честным с самим собой, он не пытался объяснить все случившееся своим опьянением. Это было бы малодушием, недостойным смелого и отважного рыцаря. Нет, следовало смотреть правде в глаза: в нем бушевала ревность, он не смог стерпеть обиду, которую нанесли ему Анна и этот заносчивый юнец. Они задели его самолюбие.