Текст книги "Самое ценное. Чему на самом деле важно научить ребенка, чтобы он вырос успешным и счастливым"

Игра – самый эффективный метод обучения детей. Это верно как для когнитивного, так и для физического и эмоционального развития. Игра настолько важна для развития здорового ребенка, что право на нее признано ООН[49]49
  Office of the United Nations High Commissioner for Human Rights, Convention on the Rights of the Child, General Assembly Resolution 44/25 of 20 (November 1989): www.unhchr.ch/html/menu3/b/k2crc.htm.


[Закрыть]. Конечно, у младших школьников больше возможностей играть, чем у детей постарше. Но сегодня игра перестала быть основным видом деятельности в детском возрасте, поскольку все больше времени отнимают школьные задания, внеклассные занятия и гаджеты. Во многих школах даже перемены упразднены. Один невежественный административный работник школы заявил: «Мы стремимся повысить успеваемость, а как этого добиться, если дети виснут на шведской стенке»[50]50
  Johnson D. Many Schools Putting an End to Child’s Play. New York Times (April 7 1998). P. 16.


[Закрыть]. Ох! Это не просто неверно – это абсурдно и с физиологической, и с эмоциональной, и с социальной точки зрения. Прежде всего это неверно потому, что дети имеют право на детство. В нашей высокообразованной, индустриально развитой, богатой ресурсами стране подобные заявления (по сути, чтобы «идти в ногу», мы должны игнорировать один из важнейших факторов, способствующих благополучию детей) демонстрируют глубокое недопонимание базовых принципов развития ребенка. Каждый этап жизни начинается после логического завершения предыдущего. Развитие – это лестница, и дети переходят на следующую ступеньку после того, как поднимутся на предыдущую. Дети ползают, потом стоят, потом начинают ходить, а затем – бегать.

На перемене семилетние Тайлер и Джон играют в догонялки на детской площадке. На первый взгляд, это просто хороший способ потратить энергию и калории – уже одного этого достаточно, чтобы рекомендовать такое времяпрепровождение. Но помимо прочего, это очень сложное социальное взаимодействие. Чтобы игра продолжалась, оба мальчика должны быть готовы к роли и преследователя, и преследуемого. Другими словами, они оба должны быть готовы сотрудничать. Догонялки – взаимный вид деятельности, который заканчивается в тот момент, когда один из мальчиков перестает отвечать взаимностью. Способность к такой игре – мощный предиктор успешного обучения, умения сопереживать и сотрудничать[51]51
  Pellegrini A., Glickman C. The Educational Role of Recess // Principal 68. No. 5 (1989). P. 23–24.


[Закрыть]. Мальчикам нужно много грубых игр, потому что это помогает им справляться с агрессией. Можно бороться с другом, но если избить его до полусмерти, он наверняка больше не захочет бороться с вами. Вот еще один пример того, как внешний мир помогает формировать самовосприятие ребенка. Мальчик, который учится управлять своей агрессией в игре, чувствует, что он «мужик», «хороший друг», с ним «прикольно повалять дурака». Это лишь одна из множества функций игры, помогающих детям определить, кто они такие.

За последние двадцать лет дети потеряли почти два часа игр в день, по большей части неструктурированных. А ведь именно неструктурированная игра позволяет детям проявлять любознательность, творчество, спонтанность и сотрудничество. В неструктурированной игре им приходится договариваться, улаживать разногласия, они вынуждены сотрудничать, устанавливать правила и, самое главное, учиться играть по ним. Неструктурированная игра должна присутствовать в жизни каждого ребенка ежедневно, она закладывает основы социальной компетентности – умения вести себя в обществе других людей. Причины сокращения игры понятны. Вызывает удивление то, что родители, неусыпно стремящиеся помочь своим детям достичь того или иного, пренебрегают, наверное, самым эффективным способом достижения успеха. В конце концов, именно неструктурированная игра стимулирует воображение и именно воображение является основой творчества и в конечном счете инноваций. Как раз эти навыки, скорее всего, будут востребованы в глобальной экономике XXI века.

Почему мы недооцениваем важность игры

• Мы слабо сопротивляемся чрезмерной увлеченности детей невероятным многообразием современных девайсов. Большинство из нас довольствуется ограничением экранного времени, особенно времени просмотра телевизора, но гораздо реже сокращает «продуктивное» время, проводимое за компьютером. Родители боятся, что их дети не смогут идти в ногу с другими цифровыми гениями, и считают, что недостаточное использование компьютера замедляет развитие. Конечно, есть разница между игрой в Angry Birds и монтажом семейного видео. Но и то и другое крадет время для игры.

• От этих ранних лет жизни ребенка столько всего зависит, что родители не хотят тратить время на вещи, не способствующие образованию. Свободные игры на открытом воздухе никогда не считались учебной средой. Но на самом деле это одна из самых важных сред обучения для детей. Когда наша мама произносила фразу «Пойди поиграй на улице», возможно, она просто хотела, чтобы мы не путались у нее под ногами. Но игра заставляла нас учиться общаться со сверстниками и наблюдать за миром природы. Ни одна развивающая игрушка на свете не сравнится с прогулками вдоль ручья и экспедициями в заброшенные развалины. Я мало что помню о своем третьем и четвертом классе. Но в памяти отчетливо сохранилось, как каждый день после школы я встречалась со своей лучшей подругой Лесли. Мы вместе по дороге домой заходили в магазинчик на углу за красными фисташками, которые пачкали нам пальцы, а потом ели их в зарослях кустарника на пустыре за домами и мечтали о том, какими будем, когда вырастем.

• Мы сами забыли, что значит играть. Как же мы будем думать об игре как о необходимой составляющей полноценной жизни детей, если она отсутствует в нашей собственной? Большинство из нас слишком спешат и слишком перегружены, делают кучу дел одновременно и не могут выкроить «время для игр».

Одна встревоженная молодая мама и по совместительству детский онколог сокрушается у меня в кабинете из-за того, что на все ее дела и обязанности не хватает ни времени, ни сил. Все варианты, которые мы обсуждаем, касаются логистики. Сколько часов она может эффективно работать? Когда двое ее детей подрастут настолько, чтобы она могла вернуться на работу на полный день? Можно ли переложить на мужа ответственность за часть внеклассных занятий детей? Я думаю, мы должны повесить плакат на стену и нарисовать схему. Мне приходит в голову мысль, что невозможно тратить каждую минуту каждого дня на удовлетворение потребностей других людей. Вот почему многие из тех матерей, которых я наблюдаю на протяжении многих лет, находили отдушину в тайных порочных радостях, от переедания до алкоголя и кокаина, – потому что это можно было сделать быстро, не крадя много времени из перегруженного дня.

Специалисты рекомендуют два часа неструктурированной игры на каждый час структурированной. Пока ваш ребенок играет, отведите половину этого времени на собственную игру: сделайте что-нибудь своими руками, почитайте хороший роман (или плохой), полистайте каталоги, посидите в сквере, потанцуйте. Займитесь тем, что вызовет улыбку на вашем лице. Если сама идея игры смущает вас как взрослого, вспомните собственное детство и то, чем вы тогда занимались и что приносило вам удовольствие. Попробуйте снова. Как и во всем остальном, что касается поведения детей, нет ничего лучше, чем хороший пример для подражания. Если вы цените игру, ваш ребенок тоже будет ее ценить.

Чем могут помочь родители

Отключайте девайсы

Ограничьте время просиживания детей перед экраном. В начальной школе оно должно составлять не более двух часов в день, включая все экраны: телевизор, игровую приставку, компьютер, планшет и любые другие устройства, которые использует ваш ребенок, пока вы читаете эту книгу.

Пусть ребенок играет на свежем воздухе

Вводите свободу постепенно. Если вы живете в безопасном районе, ребенок должен играть на улице (без вашего присутствия) примерно с девяти лет – если он демонстрирует достаточную способность отвечать за себя. Если он приходит домой, когда вы его позвали, выполняет инструкции и правильно переходит улицу, он, скорее всего, вполне способен ориентироваться в окрестностях. Если вы нервничаете, поговорите с местным участковым, который даст объективную картину опасностей в вашем районе. Многие родители не позволяют детям слоняться по округе примерно до тринадцати лет. Для сравнения: среднестатистический ребенок в Америке начинает половую жизнь в семнадцать лет. Между самостоятельным переходом улицы и умением надеть презерватив детям нужно больше чем четыре года.

Держитесь подальше от развивающих игрушек

Они таковыми не являются.

Не перегружайте ребенка занятиями

Понятно, что внеклассные занятия – хороший способ обогатить опыт и знания ребенка и обеспечить ему присмотр после школы, особенно когда оба родителя работают. Но Дэвид Элкинд[52]52
  Дэвид Элкинд (род. 1931) – профессор, еврейско-американский детский психолог, один из последователей Жана Пиаже; развил теорию детского эгоизма.


[Закрыть], столп науки о здоровом развитии ребенка, говорит, что у детей этого возраста должно быть максимум три внеклассных занятия: одно социальное (движение скаутов, церковь или синагога), одно физическое (спортивная секция или танцы) и одно художественное (музыка, рисование). Игра в MLB 12: The Show[53]53
  Симулятор игры в бейсбол.


[Закрыть] на приставке Sony PlayStation не считается физической активностью. Перегруженные занятиями дети часто демонстрируют признаки стресса, особенно физические – например, боли в животе и головные боли. При наличии подобных симптомов посетите своего педиатра. Если врач не обнаружит проблем, внимательно посмотрите на расписание и вместе с ребенком сократите его до минимума. Один из способов – попросите свое чадо оценить важность каждого занятия. Возможно, вы обнаружите, что футбольная секция, куда, как вы думали, он любит ходить, для него далеко не на первом месте. Две верхние строчки оставьте, а остальные занятия приостановите.

Обращайте внимание на то, как ваш ребенок критикует себя.

«Я не нравлюсь Крису» очень отличается от «Меня все ненавидят». Дети этого возраста могут быстро перейти от наблюдения за определенными недостатками к глобальным выводам о своей ценности. Это бывает особенно заметно, если у ребенка нарушение обучаемости или дефицит внимания. Если ваш ребенок склонен к обобщениям: «Математика – это тяжело», «Я делаю слишком много ошибок в чтении» или «Меня всегда спрашивают последним», первым делом стоит оценить, реалистичны ли его оценки. Случайные критические комментарии не являются поводом для беспокойства. Дети склонны драматизировать. Напомните ребенку, что мало кто способен одинаково хорошо делать всё. Подчеркните его сильные стороны. Учите терпению. Если вы не уверены, спросите у учителя, точны ли наблюдения вашего ребенка и реалистичны ли ожидания. Если все так и есть, как он говорит, попросите у учителя рекомендации. Возможно, вашему ребенку нужно чуть больше работать дома или какое-то время позаниматься с репетитором после школы, пока он не нагонит материал.

Дети, которые пришли к глобальным выводам о своей неполноценности, нуждаются в помощи иного рода. Когда ребенок негативно относится к себе в целом, изменить его точку зрения бывает очень сложно. Как правило, в таких случаях усилий родителей, напоминающих ему о его достоинствах, недостаточно. И хотя это как раз тот случай, когда вы можете помочь ребенку сформировать более реалистичное представление о себе, вполне вероятно, что самый быстрый способ повернуть ситуацию в нужное русло – работа с психотерапевтом. Если ребенок считает себя ничтожеством, пора бить тревогу.

Не сравнивайте достижения вашего ребенка с достижениями других.

Дети этого возраста относятся к сравнениям серьезно и сравнивают постоянно, особенно успеваемость в школе, спортивные способности и популярность в целом. По этой причине отличники чувствуют себя в коллективе прекрасно, а многие другие дети – плохо. Учителя и родители, как специально, так и непреднамеренно, сравнивают ребенка с одноклассниками, сверстниками, братьями и сестрами и другими родственниками. «У твоей сестры сплошные пятерки, почему ты не можешь так же?» «Если ты не подтянешь математику, то уже не попадешь в одну группу со своим лучшим другом Диланом». «У Эммы и Джессики такие приятные подруги. А ты разве не можешь постараться быть дружелюбнее?» Подобные сравнения не просто вредны. Дети часто говорят, что чувствуют себя хуже, когда их родители выглядят разочарованными, сердитыми или грустными. Они очень тонко чувствуют наши эмоции, и, когда мы разочарованы тем, что ребенок не может ударить по мячу, не приглашен на вечеринку с ночевкой к популярной в классе девочке или не входит в десятку детей с лучшей техникой чтения, тогда одного выражения лица достаточно, чтобы он понял, что не соответствует нашим ожиданиям. Когда человек только начинает изучать внешний мир, полный новых вещей, лучшее лекарство – это ободрение. Приветствуйте старания и прогресс. И, признавая, что другой ребенок чем-то выделяется, говорите собственному, что вы любите его, будь он хоть первый, хоть четвертый, хоть последний.

Не вешайте на ребенка ярлыков.

Дети по своей природе естествоиспытатели. Одна из самых тревожных тенденций в современном воспитании детей – ранняя специализация. Это преждевременно отсекает многие возможности. Конечно, очень соблазнительно, когда вашего спортивно одаренного восьмилетку принимают в спортивный клуб. Но это значит, что вы, сопровождая его на матчи, будете каждые выходные проводить в дороге (в бесчисленных затхлых мотелях), а сам ребенок никогда не узнает, есть ли у него склонность к музыке, биологии или рисованию. Мои дети, даже будучи в более старшем возрасте и имея явные склонности и таланты, выступали против категоризации. Среднему сыну Майклу, который большую часть своей жизни был «театральной крысой», не нравилось, что я частенько называла его «творческим ребенком». В один из тех необычных моментов, когда дети становятся нашими учителями, а не наоборот, он сказал мне: «Если я „творческий“, то не могу быть „умным“ или „практичным“. Но я и то, и другое, и еще много чего. Я – это я. Хватит вешать на меня ярлыки, мама».

Подумайте о ярлыках, которые вам самим присваивали в семье. Были ли вы «хорошей девочкой», «трудным ребенком», «доброй», «злюкой», «хорошенькой» или «ответственной»? Подумайте, как эти ярлыки повлияли на ваше самосознание не только в детстве, но и во взрослом возрасте. Одна из моих пациенток считалась в семье эгоисткой – главным образом потому, что ее требовавшая внимания и зависимая мать принимала за эгоизм ее стремление к самостоятельности. «Как ты можешь быть такой эгоисткой и идти гулять с друзьями, когда ты знаешь, что я буду сидеть дома одна?» Став взрослой, эта женщина практически всю жизнь посвятила доказательству того, что она не эгоистка. Она дарила родственникам и друзьям дорогие подарки, в свободное время занималась общественной деятельностью, внимательно выслушивала своих друзей, которые делились с ней своими проблемами, и отказывала себе даже в небольших поблажках. Несмотря на все это, она по-прежнему чувствовала себя эгоисткой. Ко мне она пришла, когда обнаружила, что, собравшись съесть мороженое, прячется на заднем сиденье своей машины из страха, что ее кто-нибудь застукает. Ярлыки приклеиваются намертво.

⁂

И для младшеклассников, и для их родителей характерно чувство удивления. Только вчера наши дети хватали нас за руку, то и дело требуя помощи, а теперь жаждут пробовать свои силы. Хотя в жизни ребенка младшего школьного возраста мы по-прежнему занимаем центральное место, судьба неумолима, и мы знаем, что наши дети движутся в сторону расставания с нами, самостоятельной жизни и формирования собственной уникальной личности. Нам повезло стать свидетелями запуска этого процесса, и мы надеемся, что за этот период узнали своих детей достаточно хорошо и эти знания помогут нам и им пережить переход к бурному этапу средней школы.

Глава 4. Задачи среднего школьного возраста. 11–14 лет

Есть ли на свете такие родители, которых не ошарашили бы стремительные изменения в их ребенке, перешедшем в среднюю школу, когда любящий малыш в одночасье превращается в колючего, а иногда и противного подростка? Большинство из нас готовы к взлетам и падениям старшей школы. В нашей культуре принято считать, что быть родителем подростка – это наказание. Но когда ваша двенадцатилетняя дочь требует, чтобы вы вышли из комнаты, пока она сидит в интернете, хочет носить майки, облегающие ее уже вполне обозначившуюся грудь, и закатывает глаза на предложение навестить бабушку и дедушку, мы задаемся вопросом, что мы сделали не так. Всё так. Однако мы не проявляем такого же интереса и энтузиазма к этой стадии развития, как к той, когда наши дети младше – или даже старше.

Ученики средних классов школы не такие милые, как младшие дети, и не такие интересные, как подростки. У них прыщи на лице, они хулиганят, часто угрюмые и очень замкнутые существа. Многие из нас предпочли бы закрыть глаза и проснуться, когда половое созревание закончится. Поскольку в этот период от нас требуется особенная эмоциональная выдержка, нам иногда не хватает воображения, которое так полезно в воспитании детей младшего и старшего возраста. Однако, если проявить некоторое любопытство и энтузиазм, дети этого возраста окажутся одной из самых интересных категорий людей.

Обещаю, что через минуту я вам посочувствую, но давайте начнем с того, с чем сталкиваются такие дети. Среднестатистическая ученица пятого класса приспосабливается к своему телу, которое теперь кажется ей инопланетным, и одновременно пытается освоить графический калькулятор, не выпуская из рук куклу и борясь со странным и часто оскорбительным социальным расслоением в школьной столовой. Мальчиков помельче запугивают мальчики покрупнее, которых атакуют своим вниманием девочки, хотя они предпочли бы мужскую компанию. Дети вынуждены сидеть неподвижно в течение невыносимо долгого времени, когда вся их биология побуждает двигаться. Нога обладает собственной волей и непрерывно стучит по полу весь день, однако им приходится обращать внимание не на свое своенравное тело, а на то, почему им нужно избегать пассивного залога в письменной речи.

Наши образовательные программы этой возрастной группе, как правило, противопоказаны, и ее хорошо изученные потребности в продолжительном сне, гибком учебном графике, частых перерывах и времени на спокойное восстановление игнорируются. Добавьте к этому радикальные изменения гормонального фона и работы мозга и беспокоящие их сложные темы вроде секса, наркотиков и школьных требований – темы, которые прежде волновали старшеклассников, лучше умеющих преодолевать трудности. И не забывайте, что ученые доказали наличие множества негативных последствий перехода в среднюю школу, в том числе снижения успеваемости, дестабилизации социальных отношений и падения самооценки. Теперь у вас довольно точное представление о том, почему средняя школа – пожалуй, самый сложный переходный период, и нам предстоит прожить его вместе с детьми.

Переходы, независимо от того, насколько им рады, всегда несут в себе как приятные ожидания, так и тревожные моменты. Очевидно, что переход в среднюю школу переживают все, и он затрагивает не только подростка, но и всю семью. Наука говорит нам то, что мы и так уже знаем: что в раннем подростковом возрасте возникнет дисбаланс, и он достигнет пика в одиннадцать или двенадцать лет у девочек и в тринадцать-четырнадцать лет у мальчиков[54]54
  Steinberg L., Silk J. Parenting Adolescents in Handbook of Parenting, vol. 1, edited by M. Bornstein. Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum, 2002.


[Закрыть]. Чего ожидать? Высокой драмы? Криков и ругани? Что ж, иногда и так бывает. Но чаще всего для описания типичных, но все-таки неприятных разговоров/стычек употребляется слово «пререкания». Эти эпизоды, вопреки многочисленным статьям о надвигающемся «разрыве между поколениями», публикуемым уже несколько десятков лет, скорее всего, связаны с довольно обычными проблемами: «комендантским часом», правилами относительно одежды и тем, что считать уборкой в комнате, а вовсе не существенными проблемами вроде жизненных ценностей, образования или выбора профессии.

Да, скорее всего, будет больше конфликтов и дети с их родителями начнут отдаляться друг от друга. Семья реорганизуется и пытается приспособиться к меняющимся потребностям всех ее членов. Самовосприятие вашего ребенка пребывает в смятении из-за растущей потребности в отделении от родителей и в личном пространстве и из-за переоценки того, кем он является. Конфликт, скорее всего, выйдет на первый план, когда ожидания начнут оспариваться с обеих сторон. Например, большинство из нас привыкли, что дети слушаются нас, когда мы говорим: «Солнышко, передай мне стакан, пожалуйста». – «Конечно, мама». Много лет это не представляло никакой сложности. В раннем подростковом возрасте диалог может выглядеть примерно так:

Мама: «Солнышко…»

Джессика (перебивает): «Перестань называть меня солнышком, ненавижу это слово. Сколько можно?»

Мама: «Хорошо, извини…»

Джессика (перебивает): «Если ты извиняешься, то почему не перестанешь?»

Мама: «Давай начнем сначала. Не могла бы ты передать мне стакан…»

Джессика (перебивает): «Ты на таком же расстоянии от него, как и я, почему бы тебе не взять его самой?»

Мама: «Ну, я сейчас готовлю и…»

Джессика (перебивает): «Вообще-то я не твоя рабыня».

Примерно в этот момент мама либо выходит из себя, либо вздыхает и сама берет стакан. Но что здесь на самом деле происходит? Этот разговор (точнее, череда прерываний) – не о стакане; скорее, он о том, кто командует парадом, задает тон. Маму абсолютно устраивали прежние отношения с дочерью – как правило, отличавшиеся близостью и хорошим контактом, где тон задавала мама. Джессика, со своей стороны, борется за то, чтобы пересмотреть их, с тем чтобы они больше не представляли собой доминирование мамы и уступчивость дочери. Но из-за нехватки опыта у детей этого возраста, определяющих себя по-новому, такие попытки становятся почти невыносимыми и, если нам удается сохранить хоть часть самообладания, довольно обидными.

Оспаривание авторитетов – существенная часть жизни подростка, поскольку растущие дети стремятся получить как можно больший контроль над траекторией и разными аспектами своей жизни. Конфликты возникают из-за одежды, музыки, «комендантского часа», отметок, друзей и прочего. Но их первое стремление быть признанным «взрослым» в раннем подростковом возрасте, как это ни парадоксально, принимает форму незрелого поведения вроде нытья и пререканий. К сожалению, как и в приведенном выше примере, такие конфликты чаще всего разрешаются не путем сотрудничества или компромисса, а путем уступок. После долгого рабочего дня мама зачастую слишком устала, чтобы вступать в спор, и просто разводит руками. Возможно, это объясняет, почему психическое здоровье больше всего страдает у родителей детей раннего подросткового возраста, а не у самих детей[55]55
  Steinberg L., Morris A.S. Adolescent Development // Annual Review of Psychology 52 (2001). P. 83–110.


[Закрыть]. Мама, в частности, выдерживает главный удар раздражительности своего ребенка, но при этом, по словам подростков, они проводят больше времени с мамой, больше разговаривают с ней и чувствуют себя ближе к ней, чем к отцу[56]56
  Larson R., Richards M.H. Divergent Realities: The Emotional Lives of Mothers, Fathers, and Adolescents. New York: Basic Books, 1994.


[Закрыть]. У мам более тесные отношения с подростками – и это имеет свои плюсы и минусы.

За долгие годы работы с детьми и подростками я усвоила: в этой возрастной группе «меньше» значит «больше». Психотерапевты легко прощают себя за то, что просто слушают и не спешат предлагать готовые решения. Эта позиция полезна, когда энергия подростка в каком-нибудь вопросе жизни и смерти (вроде желания надеть неподходящую обувь на вечеринку) высасывает весь воздух из моего кабинета. Невозможно вовлекаться в драму их повседневной жизни: это выжмет из вас все соки еще до того, как вы всерьез кому-нибудь понадобитесь. Думайте о себе как о социологе. Держите дистанцию. Наблюдайте. Подавляющее большинство драматических кризисов, разворачивающихся в среднем школьном возрасте, – это именно те трудности, которые нужны вашему ребенку для укрепления уверенности в себе. Берегите силы для тех немногих случаев – издевательств, сексуальной манипуляции, домогательств, – с которыми ваш ребенок действительно не способен справиться сам.

Ребенок, переходящий в среднее звено школы, через несколько лет станет совершенно другим существом – подростком. Что поможет облегчить эту трансформацию?