Электронная библиотека » Меган Фрэмптон » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 30 июня 2018, 17:00


Автор книги: Меган Фрэмптон


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Брови его опустились. Похоже, герцог обдумывал ее слова.

– Вы готовы доказать свое мастерство, приняв участие в конкурсе гувернанток?

Лили ответила, не дав себе труда предварительно обдумать ответ.

– Обучение девочек – не та область, в которой соревнование имеет смысл. Они либо учатся чему-то, либо не учатся. Уверяю вас, я знаю, о чем говорю.

«Ах ты, безголовая курица! Неужели тебе незнакомо железное правило: герцог всегда прав?!» Особенно когда речь идет о том самом герцоге, в чьих руках находится ее будущее трудоустройство! Плюс будущее агентства, ради процветания которого и она, и ее партнерши отдали столько сил.

Хорошо еще, что она вовремя спохватилась. А то ведь могла еще наговорить глупостей.

Но герцог не выставил ее вон. По крайней мере, пока не выставил. Затаив дыхание, Лили наблюдала за тем, как в подобии улыбки пополз вверх правый уголок его губ и одновременно с ним правая бровь. Право же, брови его были на удивление подвижными. Глядя на него, можно было подумать, что она его развеселила.

Лили выдохнула, когда он кивнул и сказал:

– Вы меня устраиваете.

Услышав эти слова, Лили с восхищением подумала о тех женщинах, что приходили в агентство, чтобы найти работу. Они-то знали, на что идут, и их мужество, безусловно, достойно всяческих похвал.

Больше не сказав ни слова, герцог достал из дальнего угла розового секретера крохотный розовый колокольчик и, хмуро оглядев сей странный предмет – кто же станет его за это винить? – тряхнул им. Вполне ожидаемо звук у этого колокольчика был высоким и слабым. Лили непроизвольно задержала дыхание, чтобы вообще не издавать никаких звуков, поскольку, чтобы расслышать этот звон, надо обладать поистине феноменальным слухом. Как ни странно, через пару мгновений дворецкий открыл дверь.

– Приведите сюда мисс Роуз прямо сейчас. – Ни «пожалуйста», ни иных намеков на вежливость. Но для Лили эта фраза звучала слаще ангельской музыки. Слаще, чем пирожные с кремом в шоколадной глазури. Мысль о пирожных была лишней. Лили вспомнила, что не ела с раннего утра. Что, если у нее заурчит в животе? И может ли урчание в животе являться основанием для того, чтобы не брать человека на работу?

Лили надеялась, что ей не придется получить ответ на этот вопрос в ближайшее время.

Герцог, разумеется, не предложил ей сесть; она пришла просить места гувернантки, а не чаи распивать. После того как герцог распорядился привести к нему девочку, он не удостоил Лили ни единым взглядом. А вот Лили то и дело украдкой бросала взгляды на своего потенциального нанимателя. Как же, право, несправедливо устроена жизнь, где одним – все, а другим – ничего. Взять, к примеру, хозяина этого дома. Мало того, что он герцог и богат как Крез, так он еще и красавец, каких поискать.

Как раз сейчас этот возмутительно везучий герцог изучал какие-то документы, лежащие на куда более подходящем какой-нибудь жеманнице розовом секретере, и пальцы его правой руки – длинные, узкие, но ни в коем случае не женственные – перебирали бумажные листы. Левой рукой он приглаживал волосы, но в результате прическа его принимала все более растрепанный вид – и эта растрепанность страшно ему шла.

Нос его – разве раньше она замечала, какая у кого форма носа? – был прямым, острым и, пожалуй, слишком длинным, но при этом опасно привлекательным, как и все в нем.

Выдающийся нос. Лили целиком погрузилась в его изучение.

От ее внимания не мог ускользнуть тот факт, что на носу его не было бородавок и прочих довесков. Бородавки сами по себе могли бы стать предметом исследования, но в этом случае, хоть материалов для изучения у Лили и прибавилось бы, процесс был бы намного менее приятным.

Наконец Лили услышала, как открылась дверь у нее за спиной, и, обернувшись, она увидела маленькую худенькую девочку в поношенном платье. Девочка прижимала к груди остатки какого-то печеного изделия, с которого на пол сыпались крошки.

А что до выражения ее лица, так девочка выглядела такой же встревоженной и напуганной, какой если не выглядела, то чувствовала себя Лили, и потому Лили сразу же прониклась к девочке особым чувством, которое можно охарактеризовать словами «ты и я одной крови». Наверное, эта девочка даже не может сосчитать все комнаты в доме герцога. Возможно, их первый урок следует посвятить именно этой теме, если, конечно, Лили получит работу.

– Мисс Роуз, эта леди хотела бы стать вашей гувернанткой, и сейчас решается вопрос о том, получит ли она это место. – Тон герцога, когда он обратился к девочке, изменился. Голос его был спокойным, даже ласковым. Можно подумать, он понимал, каким его видит эта крохотная, похожая на Дюймовочку, девочка. Он для нее человек из совсем иного мира, чужого и страшного. И сейчас этот суровый незнакомец вершит ее судьбу. Страшно было не только маленькой девочке, жующей печенье, страшно было и Лили, которая давно уже вышла из детского возраста и в людоедов и злых волшебников не верила. Лили приказала себе не завидовать мисс Роуз на том основании, что ей досталось печенье, а Лили – нет. Хотя она бы не отказалась и от куска хлеба. Впрочем, не хлебом единым, как говорится. Лучше подумать о высоком. И, подумав о высоком, Лили была приятно удивлена тем, что этот надменный высокородный господин, привыкший получать от жизни все, ничего и никому не давая взамен, все же оказался не чужд участия и такта. На своем веку Лили ни разу не встретила ни одного участливого (или тактичного) джентльмена. В том месте, где ей – вот уж не скажешь – «посчастливилось работать», таких точно сроду не бывало.

И об этом ее последнем месте работы участливый герцог Резерфорд ни в коем случае узнать не должен. Иначе о месте гувернантки придется забыть, это точно.

– И эту леди зовут… – все так же мягко продолжил герцог. – Как вас зовут? – с легким раздражением в голосе бросил он в сторону Лили.

Лили сглотнула слюну.

– Лили Рассел, ваша светлость, но вы можете называть меня мисс Лили.

– Мисс Роуз, позвольте вам представить мисс Лили. – Герцог негромко рассмеялся, чем удивил Лили даже больше, чем способностью войти в положение другого человека. – Возможно, меня следовало бы называть герцогом Садоводом, а не герцогом Резерфордом. – Его умение шутить стало для Лили еще большей неожиданностью, чем умение смеяться, и она чуть было не углубилась в размышления о том, насколько более опасным делает Коварного герцога (или герцога Сердцееда – она еще не решила, какое прозвище подходит ему больше) обладание чувством юмора. К счастью, она вовремя спохватилась, вспомнив, зачем здесь находится.

– Привет, мисс Роуз. – Лили говорила тихо и ласково, как и герцог. Она прекрасно понимала, как важно еще сильнее не напугать и без того напуганного ребенка. И ей не пришлось притворяться участливой, она искренне сопереживала и сочувствовала девочке, поскольку была напугана сама. И ей было чего бояться: опасность грозила ей и с фронта, и с тыла. Она боялась не получить эту работу и подвести агентство, и она боялась, получив работу, потерять голову и остаться с разбитым сердцем. А Лили хорошо знала, к чему зачастую приходят женщины с разбитым сердцем, и ей совсем не хотелось разделить судьбу этих несчастных.

Лили боялась и того, что не сможет помочь этой девочке распрощаться со страхами и найти для себя в этой жизни достойное место, как в свое время никто не смог помочь в этом ей.

– Приятно познакомиться. – Лили опустилась на колени и протянула девочке руку. – Мне бы хотелось остаться здесь и учить тебя. А ты бы этого хотела?

Роуз посмотрела на руку Лили, немного погодя кивнула и, пройдя навстречу Лили несколько робких шагов, протянула ей руку в ответ.

– Да, хочу, – прошептала малышка.

Лили услышала, как выдохнул у нее за спиной герцог.

– Она только что приехала, – сказал он, – и до сих пор не произнесла ни слова. – Сейчас он был совсем не похож на того грозного вельможу, что требовал от нее рекомендательных писем. Сейчас он казался почти… встревоженным. – Ни одного слова за все время чаепития. Я боялся, что она немая.

Интересно. Выходит, он только что познакомился со своей воспитанницей? Это, конечно, не ее дело, напомнила себе Лили, вернее та ее половина, которая отличалась рассудительностью и уравновешенностью. И все же интересная ситуация. Лили улыбнулась Роуз, и Роуз, пусть неуверенно и робко, улыбнулась в ответ.

– Я думаю, у нас с мисс Роуз найдется немало интересных тем для разговора. – Девушка посмотрела на герцога. – Могу ли я считать себя принятой на работу, ваша светлость?

Он окинул ее быстрым взглядом, и этот взгляд, казалось, вытащил на свет божий ту самозванку, что лишь притворялась опытной гувернанткой, но ею никогда не была, а была, и то в прошлом, юной леди с младшей сестрой на попечении. Живот у Лили подвело от голода и тревоги.

– Да, можете, – сказал он наконец. Роуз и Лили одновременно выдохнули с облегчением и тут же одновременно вздрогнули от его властного окрика, адресованного, слава богу, не девочке и не ее гувернантке. – Томпсон, отведите мисс Роуз и мисс Лили в одну из гостевых спален, не важно какую. Там будет классная комната.

У девочки заметно дрожали пальцы, и Лили хотелось сказать ей, что в этом нет ничего странного – дрожать, находясь в ядовито-розовой комнате в обществе Коварного герцога Сердцееда вполне естественно. Но только она подумала, что девочке не стоит знать о том, что внутри у ее новой гувернантки вместо крепкого стержня хлипкая субстанция и что ее новая гувернантка не прочь поскулить и повизжать, а также поразмышлять о носах, и увядших бегониях, и о громадном количестве комнат неизвестного назначения. Пусть уж лучше девочка думает, что рядом с ней пусть чопорная и скучная, зато сильная духом училка, которая всегда знает, какой ответ правильный, а какой нет.

Возможно, в будущем Лили скажет Роуз то, что хочется сказать сейчас. Во время урока под названием «Глупости, которые лезут в голову твоей гувернантке, когда та паникует».

Если герцогу и случается совершать поступки, которые выходят за рамки принятых в высшем обществе приличий, герцог обязан вести себя так, словно верхом неприличия было бы не поступать так, как поступил он. В таком случае высшее общество сочтет поведение герцога безукоризненно приличным и единственно правильным.

«Энциклопедия этикета для герцога»

Глава 3

Дверь захлопнулась за ними, за ними всеми, и он остался один на один с вопросом: что же он, прости господи, только что сделал? Хотя Маркус знал ответ на этот вопрос, ведь так? Он приютил, по крайней мере на время, у себя в доме свою незаконнорожденную дочь, мать которой на днях скоропостижно скончалась. И он не просто предоставил своей дочери кров и стол, но даже нанял для нее гувернантку.

Немногие из аристократов его ранга, оказавшись в такой же ситуации, поступили бы так же. Даже для английских джентльменов с высокими моральными принципами такой поступок является далеко не типичным, что уж говорить о моральных разложенцах вроде него, Маркуса, прожигающих жизнь в пьяных кутежах.

Впрочем, джентльмен с высокими моральными принципами едва ли оказался бы в схожей ситуации. Во-первых, если у кого-то из истинных джентльменов и имеется дочь, то она, как правило, законная и, как следствие, к ней прилагается мать, приходящаяся джентльмену законной женой, которая и занимается наймом гувернантки. А что касается тех отщепенцев, для которых законы морали не писаны, то у них, конечно, могут быть незаконные дети. Но с точки зрения буквы закона незаконный отпрыск не требует признания, а тем более гувернантки.

Кстати, о гувернантке. Хорошо все-таки, что он не обременен женой. Что-то есть в этой гувернантке такое, за душу берущее, – ощущения были почти такими же необычными и острыми, как тогда, когда он впервые увидел Роуз.

Или, возможно, он просто устал.

Двадцать четыре часа назад он был озабочен единственной проблемой – и самой на тот момент главной: кого из двух его закадычных приятелей, Коллинза или Смитфилда, назначить своим лучшим другом. Эта дилемма до сих пор не была решена, но он склонялся в пользу Смитфилда, поскольку Коллинз съел последний кусок ростбифа – что неприлично, и имел дерзость задать вопрос герцогу – что непозволительно.

Смитфилду в упрек он мог поставить только храп.

Но сейчас у Маркуса появился ребенок. Ребенок, за которого он отвечает. В то время как он не вполне уверен в том, что этот ребенок от него. Как бы там ни было, он не позволит такого рода сомнениям увести его с верного курса. На этот раз он поступит как истинный джентльмен. Раз в жизни, но он поступит по совести. До сих пор обладание титулом не вызывало в нем никаких положительных эмоций. Ничего, кроме презрения к титулу и к себе. И, само собой, он никак не использовал возможности, что предоставлял ему герцогский титул. Но, будучи герцогом, он может изменить жизнь этой девочки к лучшему, ведь так? Тем не менее Маркус слишком хорошо понимал, что одному ему не справиться.

И потому он нашел для нее гувернантку. Гувернантку, которая не боялась ему возражать, чего никто не осмеливался делать с тех самых пор, как он стал герцогом, а может, и с более ранней поры. Он точно не помнил.

Гувернантку, которая застыла, словно каменное изваяние, когда он спросил ее о рекомендательных письмах; чьи щеки пылали, когда он говорил с ней. Гувернантку, одетую в платье, для описания которого у него не было ни одного хорошего слова. Лучшее, что можно о нем сказать, это то, что оно сшито из ткани.

Гувернантку, которая его зацепила.

Гувернантку, которая заставила его закрыть глаза на отсутствие у нее рекомендаций, на ее досадную привычку краснеть, на поношенное платье. Гувернантку, которая вопреки всему вышеперечисленному пробудила в нем желание узнать, раскраснеются ли ее щеки, когда он ее поцелует; разрумянится ли она, если он отважится разведать, какие изгибы скрываются под ее одеждой. И еще ему бы очень хотелось услышать, что она будет говорить, если он добьется того, чтобы она все время говорила ему то, что думает.

Маркусу не составило никакого труда догадаться о том, что мисс Лили намеренно выставляет себя серой мышкой. Ее роскошные густые волосы цвета самого вкусного шоколада были стянуты в тугой узел, но несколько прядей выбились из плена, придавая ей соблазнительно растрепанный вид. Глаза у нее были зелено-карими, но они меняли цвет в зависимости от владевших ею эмоций. К примеру, когда щеки ее заливались особенно густым румянцем, глаза ее темнели. А вот в тот момент, когда она увидела свою новую воспитанницу, глаза ее – и он мог в этом поклясться – сделались почти золотистыми. Что касается ее форм, то талия у нее узкая, точеная, а грудь…

Но, возможно, она не догадывается о том, что ему под силу разглядеть красоту там, где она есть, как ее ни прячь? Как не знает она и о том, что он выведет ее на чистую воду, даже если на это придется бросить все имеющиеся ресурсы. Им уже владел азарт, знакомый разве что археологу, который знает, что вот-вот извлечет из-под земли сокровище, которое поразит мир. Маркус легко распознал ее притворство. Она вела свою игру, он – свою. В ней была недосказанность, а недосказанность, как известно, порождает интерес. И что-то подсказывало ему, что она умеет держать интригу.

«Довольно глупостей», слава богу мысленно отчитал себя герцог Резерфорд. Что за блажь: петь, пусть мысленно, дифирамбы прислуге! И не чьей-то чужой прислуге, с которой не зазорно завести интрижку, а той, которой предстоит работать в его доме. Он, герцог Резерфорд, нанял гувернантку не для того, чтобы она его развлекала, а для того, чтобы наставляла и воспитывала… его дочь.

Он ведь, кажется, решил сойти с пути порока и вступить на путь исправления. По крайней мере, об этом намерении свидетельствуют его недавние поступки. Он посчитал нужным окружить девочку заботой. Пока она живет у него в доме, у нее будет все, что положено иметь девочке ее возраста и его круга. Встает вопрос о том, надолго ли она вошла в его жизнь? На этот вопрос Маркус не был готов ответить. Но до тех пор, пока он не решит, что делать с ней дальше, она будет жить здесь. И пока она живет здесь, у нее будет гувернантка. Гувернантка, которая, кстати говоря, совсем не вела себя как женщина, имеющая цель его соблазнить. Необходимо оставить за скобками ее соблазнительно растрепанные волосы и соблазнительные формы. Больше того, манерой поведения она сильно напоминала его до оскомины правильных тетушек, безуспешно пытавшихся наставить его на путь истинный.

Возможно, примерив на себя роль примерного отца и даже, если получится, роль примерного работодателя, то есть такого, который никогда не заметил бы, что у нанятой им гувернантки глаза золотисто-зеленые, как бархатистый болотный мох, «кукушкин лен», на который не отказалась бы прилечь привередливая лесная фея, он наконец найдет в себе силы вплотную заняться обустройством своего жилища. До сих пор ему было все равно, как и чем обставлены комнаты в его доме, лишь бы этих комнат хватало, чтобы разместиться ему самому и его собутыльникам. И еще, чтобы в этих комнатах было тепло и мебель под ним и его приятелями не трещала и не разваливалась. А о том, чтобы привести дом в соответствие со своими вкусами, он даже не думал. Вернее, он гнал от себя подобные мысли, как гнал мысли о том, что однажды придется остепениться и обзавестись женой. Но, с другой стороны, если он обзаведется женой, то обустройством дома и прочими бытовыми вопросами будет заниматься она, а не он. А может, до этого и не дойдет.

Маркус упрямо продолжал верить в то, что и в новом статусе он сможет жить так, как жил раньше: плевать на мнение окружающих и ни за что, а тем более ни за кого не отвечать.

Но с появлением в его жизни Роуз неизбежность перемен стала неоспоримой.

Как ни печально, пришла пора провести ревизию своего образа жизни и внести необходимые коррективы.

По крайней мере, его нынешние излишества, те самые, что несовместимы со званием ответственного родителя, ограничивались выпивкой и азартными играми. Блудил же он куда меньше, чем прежде. Время от времени у него случались интрижки, но ничего серьезного. Маркус уже давно убедился, что романы с дамами из общества требуют слишком много усилий при непропорционально малом вознаграждении. Две минуты, слава богу, и все закончено. А дальше надо вести беседу. Оно того не стоит. Возможно, если это длится всего две минуты, он что-то делает не так, но что именно? Научный подход и методичность помогли бы поправить дело, но для проведения подобных изысканий у Маркуса не хватало мотивации, да и процесс не слишком его увлекал. И еще его несколько пугали возможные научные выводы. Что, если окажется, что он действительно что-то делает не так? Стоит ли загонять себя в столь неловкое положение? Когда он женится – если до этого все же дойдет, – жене его уже поздно будет жаловаться. К тому же хочется верить, жене не с кем будет его сравнивать.

Хотя, если основательно потренироваться, например, с гувернанткой, которую только что принял на работу…

Нет. Ни в коем случае. Его вполне устраивали выпивка и азартные игры.

Воодушевленный принятым решением, Маркус направился к передвижному столику с запасами бренди. Бокалов не было. Он смутно помнил, что заходил сюда накануне ночью за бокалами для себя и своих друзей. Пожав плечами, он поднес бутылку к губам. И как раз в этот момент дверь распахнулась и в комнату решительно вошла его только что нанятая гувернантка. Она воплощала собой оскорбленную добродетель и смотрела на него с праведным осуждением.

Значит, она пришла не затем, чтобы помочь ему преуспеть в амурных делах. А жаль.

– Ваша светлость, я пришла, чтобы… – сказала целомудренная гувернантка, сжав соединенные перед грудью ладони в молитвенном жесте. И тут осуждение в ее глазах сменилось досадой. – Да ради бога, пейте уже!

Поскольку она застала Маркуса врасплох, бутылка все еще была запрокинута дном вверх, но губы его сомкнулись и зажали отверстие в горлышке, из-за чего жидкость не могла попасть ему в горло.

При словах «пейте уже» он открыл рот, и приятно обжигающая жидкость – в отличие от неприятно едкого тона его только что нанятой гувернантки – потекла вниз по пищеводу, плюхнулась на дно желудка и растеклась уютным теплом.

С некоторым запозданием Маркусу пришло в голову, что привычка пить бренди прямо из горлышка не характеризует его как респектабельного джентльмена и тем более как ответственного родителя. Однако с учетом непродолжительности знакомства как с той, так и с другой ролью, он не так уж плохо справлялся с обеими. Питье из горлышка не в счет.

После того как Маркус поставил допитую бутылку на приставной столик, у него появилась возможность лучше рассмотреть ту, что застала его за распитием бренди из горлышка.

Строгая прическа, нахмуренный лоб, изношенный наряд неудачного цвета. Стоит ли удивляться, что у нее такой кислый вид? Интересно, насколько сильно ее преобразит смех? Или, на худой конец, улыбка? И насколько трудно было бы ее рассмешить или хотя бы заставить улыбнуться? Ответственный родитель – а Маркус уже видел себя таковым – не допустит, чтобы его ребенок рос в обстановке угрюмой мрачности. Ребенку нужен свет, свежий воздух и хорошее настроение. Значит, та, которая будет воспитывать его дочь, должна уметь смеяться. И он научит ее это делать. Не научит, так заставит. Она будет смеяться по его приказу – приказу герцога Резерфорда. Или не будет?

Что-то подсказывало Маркусу, что эта гувернантка, если и знакома с правилами субординации, не считает зазорным их нарушать.

– Мисс… – Проклятье, он забыл, как ее зовут.

– Лили, – подсказала она. Лили, ну конечно. Две юные девы, два цветка, а он при них садовником. Хотя Маркус видел в Лили скорее женщину, чем деву. Этот цветок – его садовая лилия – уже вполне созрел. Мисс Лили явно перешагнула порог совершеннолетия и обладала весьма аппетитными женственными формами, которые невозможно скрыть ни под одним нарядом, даже под тем, что был на ней.

– Лили, – повторил он. – Чего вы хотите? – Он не желал прибегать к самым крайним мерам: тон его был лишь в меру уничижительным. Если начистоту, он выбрал этот высокомерный тон по привычке, поскольку именно этот тон оказался наиболее результативным. Из всех многочисленных интонационных вариаций Маркус широко пользовался только самыми эффективными. То есть теми, что приводили к получению желаемого результата с наименьшими усилиями и в кратчайшие сроки. Так было еще до того, как ему достался герцогский титул. А герцогу иные вариации тона вообще не нужны.

Или не были нужны до этой минуты.

– Я здесь, ваша светлость, – процедила мисс Лили, – чтобы поговорить с вами о ребенке. О Роуз, – добавила она уже благодушно. Когда она произносила имя девочки, изменился не один лишь тон ее голоса, но и выражение ее лица и даже цвет глаз. Черты ее словно сделались мягче, а в глазах появился особый мягкий золотистый свет. Маркус так увлекся наблюдением за происходящими с ней переменами, что забыл, зачем она здесь. Мисс Лили удивительно, волшебно похорошела. Она превращалась в настоящую красавицу, когда забывала уродовать свое лицо лимоннокислой миной. И фигура у нее чудная – точеная, с крутыми, но не слишком изгибами. Ее формы будили воображение – так манят морехода неизведанные берега. Маркуса так и тянуло поскорее пуститься в опасное плавание, чтобы, добравшись до вожделенной неизведанной земли, как можно подробнее изучить ее береговую линию и ландшафт.

Но, увы, какими бы заманчивыми ни казались очертания дальних берегов, Маркус не пал настолько низко, чтобы добиваться благосклонности гувернантки своей дочери.

– Что с Роуз? Вы должны сообщить мне о проблеме, если она касается моей… дочери. – Маркус запнулся и почувствовал теснение в груди. Он познакомился со своей дочерью совсем недавно, но не понаслышке знал, что такое чувствовать себя нежеланным, ненужным, и не хотел, чтобы дочь повторила его опыт, даже если ее появление на свет стало для Маркуса не слишком приятным сюрпризом.

Мисс Лили покачала головой и чуть заметно улыбнулась.

– Я не вижу никаких проблем с мисс Роуз. Она славная девочка. Я лишь хотела услышать ваши пожелания относительно наших с Роуз занятий и узнать, каким вам видится будущее Роуз. Тогда я могла бы предложить план занятий, который мы могли бы с вами обсудить. – Лили сделала паузу и с некоторой запинкой спросила: – Вы сказали, что она только что приехала, так?

Они оба продолжали стоять. Все признаки того, что разговор затянется дольше чем на две минуты, были налицо, а беседовать стоя Маркус не привык. Тем паче с прислугой.

Хотя причислить гувернантку к прислуге можно лишь с определенными оговорками. Наверняка двойственность статуса создает представительницам этой профессии немалые неудобства. Статус учителя и воспитателя не позволял быть запанибрата с горничными и лакеями, и при этом для членов семьи гувернантка отличалась от горничной разве что специализацией. И, разумеется, если панибратские отношения между хозяином дома и его камергером, а иногда, чего греха таить, и горничной хозяйки считались почти нормой, то быть на короткой ноге с гувернанткой запрещали приличия.

Пожалуй, если уж причислять гувернантку к прислуге, то статус ее сопоставим со статусом дворецкого, и это многое объясняет. В частности, сегодняшний особенно надутый вид Томпсона. Это просто защитная реакция, вызванная угрозой его статусу. Гувернантке следует знать, кто в доме хозяин. В фигуральном смысле. Маркус и не думал оспаривать право Томпсона считать себя истинным хозяином в доме, поскольку, в отличие от дворецкого, обеспечивающего бесперебойную и слаженную работу прислуги, новый герцог Резерфорд хозяйственными вопросами не интересовался вовсе.

Наверное, у Томпсона были причины обижаться на Маркуса за наплевательское отношение к плодам его труда. Но разве герцога должно волновать отношение к нему прислуги, даже если речь идет о самом дворецком?

Как бы там ни было, заняться обустройством дома по своему вкусу все же придется. Для детской психики пребывание в розовой гостиной может обернуться необратимым расстройством. И не только для детской.

– Прошу садиться, – сказал герцог, жестом указав на один из стульев. Сам он поднял тот стул, что лежал на боку, поставил его на ножки и сел на него верхом, положив локти на спинку. Он успел понять, что так сидеть было удобнее всего, поскольку стулья были неудобны в той же мере, в какой безобразны.

У гувернантки выбора не было, и потому ей ничего не оставалось, кроме как опуститься на тот стул, на который ей было указано, расправить юбки и, сложив ладони, опустить руки на колени. Наконец, проделав все вышеописанное, она соизволила поднять на него глаза.

Ее взгляд, прямой и цепкий, наводил на мысль о том, что она знает жизнь гораздо лучше, чем он. Что она знает о нем, Маркусе, что-то такое, чего он сам о себе не знает. От этого взгляда хотелось ежиться и ерзать, словно в колючем свитере на голое тело или на службе в церкви, когда священник говорит о расплате за грехи.

Маркус уже много лет не надевал колючих свитеров на голое тело и не ходил в церковь, но он все еще помнил, как это бывает.

Пауза затянулась. Герцог Резерфорд слишком поздно осознал, что говорить полагается ему. Даже если гувернантки и не принадлежали к «нижнему миру», в котором обитают судомойки и полотеры, к «верхнему миру» они тоже не принадлежали. Отсюда следовал однозначный вывод: она не откроет рот, пока герцог – существо из «верхнего мира» – лично не пригласит ее высказаться. В противном случае ей грозит свержение в ад. Или увольнение.

– Вы успели составить список всего того, что необходимо приобрести для мисс Роуз в первую очередь? – Резерфорд постарался придать своему голосу как можно больше уверенности, которой, что было для него крайне непривычно, он отнюдь не испытывал. Маркус не привык задавать вопросы, поскольку не видел в том нужды. Даже если, что случалось крайне редко, ему доводилось задавать вопрос, действие это имело чисто ритуальный характер, поскольку ответ был заранее ему известен. Так что данная ситуация была исключительной. Появление в его жизни ребенка, чей рост был меньше высоты витых ножек этого секретера, безвозвратно изменил его жизнь и его самого. Пока не ясно, в лучшую или в худшую сторону.

– Смею предположить, ваша светлость, что мисс Роуз – первый ребенок, которого вы поселили в этом доме. Это так? – спросила она, едва заметно нахмурившись, словно заподозрила у него вызывающую недоумение привычку подбирать бродячих детей. – Насколько мне известно, у девочки не было при себе никаких личных вещей. Это так? Если так, то вам предстоят значительные расходы. Вы хотите, чтобы я составила подробный список всего необходимого? – Она склонила голову набок и задумчиво прищурилась. – Помимо одежды, обуви и белья, ей понадобятся тетради, карандаши, мел и…

– Хорошо, хорошо, – перебил ее Маркус. – Все, что скажете, будет куплено. Просто распорядитесь, чтобы счет был выписан на мое имя.

– Вам, наверное, будет интересно узнавать о том, как продвигается учеба мисс Роуз. – Поскольку мисс Лили не потрудилась придать фразе вопросительную интонацию, Маркус почувствовал себя задетым. И тут же занял защитно-наступательную позицию. По правде говоря, он не задумывался о том, что ему придется отслеживать успехи своей подопечной. Более того, он вообще не думал о дальнейшем развитии событий. Герцог Резерфорд не мог вышвырнуть на улицу собственного ребенка и потому оставил девочку у себя. Он захотел, чтобы мисс Роуз, его дочь, пожила здесь, пока он не решит ее дальнейшую судьбу и свою тоже.

Здесь, в его доме, девочке, безусловно, будет лучше, чем на улице. Но Маркус понимал различие между безбедным существованием и благоденствием. К примеру, родители обеспечивали его всем необходимым, но была ли его жизнь в семье благополучной – большой вопрос.

Гувернантка продолжала смотреть на него в упор, и с некоторым запозданием до Маркуса дошло, что она ждет от него ответа.

Занятно. Она ждет ответа на вопрос, который не задавала.

– Еженедельный отчет меня устроит.

– Я буду отчитываться перед вами, а не перед вашей женой? – Это был вопрос. Вопрос, на который он, слава богу, мог ответить.

– Я не женат.

Ему показалось или она действительно вздохнула с облегчением? Может, она подумала, что он мог бы… Нет, конечно, нет. Герцоги не женятся на гувернантках, и гувернантки не выходят замуж за герцогов. И уж точно этого не случится с этой конкретной гувернанткой и этим конкретным герцогом.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 3.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации