Текст книги "Повелитель"

– Дети… – прошептал он, пока еще мог говорить.

– Они не проснутся, – уверила его Зи и сняла простой белый хлопковый лифчик, оказавшийся сразу под кофтой.

Ник кивнул. У него пересохло во рту. Ее кожа была нежной, безупречной, золотой, как рассвет. Плечи Зи были мягкими и покатыми. Ее груди были маленькими, но совершенными, а талия – тонкой. Он заметил лишь один изъян – две маленькие изогнутые отметины на ее боках. Возможно, это были шрамы или татуировки. Отметины выходили из подмышек и тянулись вниз примерно на восемь дюймов.

– Ник! – ласково позвала Зи, протягивая к нему руки.

Будто находясь в трансе, Ник кивнул и стянул свитер. С брюками пришлось возиться дольше, сначала надо было снять туфли, затем осторожно расстегнуть змейку. Срывая с себя просторные брюки, он обнаружил сильное напряжение, которое ткань еле сдерживала. И как он этого не заметил? Зи подошла ближе.

Ник медленно протянул руку и дотронулся до ее смуглой щеки. Зи вздрогнула. Легкая дрожь прошла по его напряженным мускулистым рукам. Ощущение было острое и сладостное одновременно; ничего подобного он никогда раньше не чувствовал.

Ник изучал Зи медленно и нежно, позволяя своим рукам путешествовать, как им вздумается. С длинной гладкой шеи девушки рука скользнула к ее совершенным грудям, задев по пути изящное ожерелье и амулет. Руки Ника не были ни огрубевшими, ни загорелыми, но они казались такими на фоне ее тела – настолько прекрасной была кожа Зи. Вид собственных темных пальцев на золотистой коже возбуждал Ника, как и глубокий вздох Зи – особенно когда ее глаза с трепетом закрылись, а светловолосая головка откинулась назад, прочерчивая линию шеи и делая ключицы выпуклыми. В рождественском воздухе стоял слабый запах горячего шоколада и мускуса.

Он нежно погладил ее груди, и она снова вздрогнула. По рукам Ника вновь прошли маленькие волны удовольствия, вызывая напряжение в груди. Ник никак не мог поверить, что Зи – настоящая, живая, обнаженная – здесь, в его объятиях. Все происходило как в сказке, и вдруг Ник осознал, что для него не было ничего важнее в жизни. Он испытывал желания, но какие именно, он не мог сказать. Но это точно были не страстные желания физического обладания.

Его глаза совершили путь вниз. Волосы там были золотистыми, они скрывали трепетную тайну и одновременно укапывали на нее. Тайну, которую он хотел разгадать больше, чем сделать следующий вдох.

Ник опустился на колени и на минуту прижался лицом к ее животу, чувствуя, как мышцы пружинят под его щекой. Ведомый инстинктом, подсказывающим, что надо действовать медленно и нежно, Ник протянул руку и ласково попросил Зи раскрыться. Он ласкал и гладил любимую, чувствуя ее дрожь, и ему казалось, будто дрожал он сам. Он не хотел спешить – они вот-вот станут близки, и это было неизбежно. Ник застонал. Собственное возбуждение убивало его, заставляло забывать о дыхании. У Ника кружилась голова, но он старался не торопить самый восхитительный момент своей жизни.

Ник медленно встал, дотянулся до одеяла, лежащего на столе, и расстелил его на полу. Когда он посмотрел вверх, Зи открыла глаза. Наверняка этот эффект был вызван огнем, но ее глаза засияли лучисто, словно из них хлынул лунный свет.

Он протянул руку и помог любимой опуститься на колени, а потом и сам устроился на жестком ложе. Ник на минуту пожалел о том, что в их первые мгновения любви они вынуждены находиться в простой, грубо обставленной хижине. Но Зи улыбнулась, и он обо всем забыл, ощущая лишь желание быть с ней. Ник заключил ее в свои объятия, чувствуя мягкость и влажность тела, что почти сводило его с ума.

Но как только он начал проникать в тело Зи, ее инстинктивное напряжение развеяло туман желания и опьянения, который окутывал его. Ник ощутил, что Зи никогда раньше не занималась любовью. Он немного растерялся.

– Зи, ты действительно?…

– Да, – прошептала она, покраснев. – Но я хочу этого.

Ник тоже этого хотел. Больше, чем чего-либо другого. Больше, чем дышать. И как он мог отказаться от предложенного ею подарка? Поступить так было бы жестоко.

«И глупо, – сказал голос, который не принадлежал привидению, но не принадлежал и Нику. – Прими предложение. Прими силу этого дара».

– Пожалуйста, – прошептала Зи и протянула тонкую руку, чтобы обвить ее вокруг его тела.

Ее прикосновение словно ударило Ника током, но его погубил именно ее взгляд. Никто не смог бы остановиться.

Он знал, что в первый раз причинит ей боль. Спина Зи изогнулась, а с ее губ сорвался слабый крик, когда он соединился с ее телом и потом отстранился от него. Ник чувствовал каждое вздрагивание любимой. Он повторил это еще раз, наполнил ее тело собой.

Наверняка он выпил больше, чем обычно. К счастью, он был здоровым, крепким мужчиной, а Зи – девственницей. Пожалуй, можно было не переживать по поводу беременности.

Что ж, для беспокойства у них еще будет много причин. А сейчас Ник просто целовал прелестные губы Зи и смотрел и ее прекрасные темные глаза, уверяя свою возлюбленную, что она не совершила ужасную ошибку, отдавшись ему в минуту безумия. Он клялся своей душой, что Зи никогда не пожалеет об этой ночи волшебного сумасшествия.

Глава 7

Ник не сомневался, что Зи уснула. Но он еще раз медленно сосчитал до пяти, глядя на часы, а потом выскользнул из-под колючего шерстяного одеяла, натянул одежду и направился к двери. К счастью, буря полностью утихла. Когда Ник открыл дверь хижины, струя холодного воздуха просочилась в комнату, дохнув на и без того затухающий огонь.

Хотя нужно было спешить, Ник шел осторожно. Под ногами хрустел странный снег, вернее, скользкая смесь снега и града, необычно пахнущая озоном. Чего ему не хватало на Рождество, так это еще раз промокнуть или сломать себе что-нибудь.

Освещение включилось, когда Ник открыл пассажирскую дверь и забрался внутрь машины, оставив дверь приоткрытой. Не рассматривая рождественские подарки в корзине, выигранной в торговом центре, он сразу вытащил ее из машины вместе с другими пакетами. Ник надеялся, что там есть носки – в конце концов, что за Рождество без носков? Но там их, похоже, не было, как и блестящей бумаги для упаковки подарков. Что ж, ему придется использовать собственные носки. Они самые обычные, сотканные из крепкой серой и черной шерсти, но можно отрезать немного ткани с блестящей нитью, украшавшей корзину, и перевязать ею носки. Было еще два пакета из универмага с подарками для семьи. Можно использовать их вместо бумаги. Карманный нож и клейкая лента тоже пригодятся. Что еще нужно находчивому, изобретательному человеку?

К счастью, упаковщики корзин отлично разбираются в разных практических вопросах. Они включили в комплект подарков батарейки для машинки с дистанционным управлением. Ник не являлся специалистом по пошиву одежды высокого класса для плюшевых мишек, тем не менее он полагал, что у мисс Медведицы немало аксессуаров для многочисленных нарядов. Лучше всего было то, что там оказалась маленькая изящная шкатулка для драгоценностей. Замерзший Ник не пожалел времени, чтобы открыть шкатулку и посмотреть, что там внутри. Он увидел простой кулон, который обычно дарят девочкам на шестнадцатилетие, но бриллианты сверкали даже при тусклом свете. А зеленая бархатная коробочка будет выглядеть празднично, если ее обернуть в блестящую ткань.

Ник чихнул и понял, что с трудом держится на ногах. И хотя он намеревался подготовить подарки на улице, все же решил вернуться в дом, чтобы окончательно не превратиться в сосульку. Поэты утверждают, что любовь согревает, но в тот момент это казалось сомнительным. Во всяком случае, когда ты один, все происходит совсем наоборот.

– «Не забудь о сушеных абрикосах», – напомнило призрачное отражение в боковом зеркале.

– Не забуду, – раздраженно пробормотал Ник. – А теперь исчезни, любопытная Варвара. Я и сам смогу взять их отсюда.

Зи спала беспокойно две последние ночи. Каждый раз она видела во сне, что ее закапывают глубоко в землю в присутствии какого-то ужасного, вызывающего страх существа. Оно знало Зи и медленно душило все мысли о свободе, пожирая и мечты и высасывая из нее жизнь. Сон имел для Зи большое значение. Именно сон всегда освежал, укреплял внутренние силы и исцелял тело. Но теперь все было по-другому. Чудовище проникло в сны Зи и подчинило себе ее мысли. Оно заменило их страхом, и сны перестали исцелять.

Этой ночью, когда Зи была с Ником, она подумала, что сны не будут ее мучить. Она расслабилась и ждала, что будет дальше. Но любимый встал и выскользнул из-под одеяла, забирая с собой и тепло, и покой. Зи пала духом, хотя пыталась не думать о плохом. Ведь втайне она боялась, что Ник оставит ее после этой ночи, когда они стали близки.

Она выругала себя. Возможно, он почувствовал естественную потребность, поэтому и вышел.

При звуке открывающейся дверцы машины сердце Зи вновь защемило. Оно почти перестало биться, когда прошло несколько минут, а мотор не завелся. Дверца машины снова закрылась. Потом послышался звук открывающегося багажника, и вскоре Ник вернулся с пакетами и большой корзиной в руках. Закрыв дверь хижины ногой, он стал осторожно двигаться на цыпочках, стараясь не производить лишнего шума.

Зи с облегчением смотрела сквозь прикрытые веки, как Ник открывает вещевой мешок и вытаскивает носки, а потом заполняет их чем-то непонятным. Судя по сладким запахам, наполнившим воздух, это была еда. Зи немного сбили с толку действия любимого, но потом ей стало интересно, не связаны ли эти приготовления с празднованием Рождества. Ведь Ник обещал, что эльф или его помощник придет к ней и детям. Может быть, кто-то ночью оставил подарки в машине Ника? И шаги возле хижины Зи не слышала только потому, что в рождественскую ночь они с любимым были слишком заняты?

Очень хотелось, чтобы таинственный гость вернулся, кем бы он ни был. Ведь ей крайне необходимо узнать точную дорогу в Кадалах, крепость волшебников, где живет Ледяной Джек. По рассказам Зи знала, что волшебники злые и недолюбливают гоблинов, а она была наполовину гоблин. Но кому-то нужно было рассказать о подозрительном существе в торговом центре. Ведь оно задумало что-то плохое против детей, а семья Зи в это не поверила. К тому же Зи испугалась встречи с давним врагом своего народа.

Поверит ли Ник, если ему рассказать об этом?

Зи сомневалась. И этот вопрос мучил ее.

Заканчивая перевязывать носки блестящей колючей ленточкой, Ник никак не мог побороть зевоту. Почти засыпая на ходу, он завернул коробки в квадратные куски бумаги, оторванные от каких-то пакетов.

Совершенно окоченевший, он уютно устроился под одеялом, под которым лежала Зи, и тут же согрелся. Ник обвил рукой свое обретенное сокровище и закрыл глаза. Последняя мысль была о том, что наконец-то нашелся способ немного ослабить внутреннее напряжение. Боязнь Рождества на протяжении стольких лет породила в душе страх. Но об этом Рождестве он долго будет помнить как о чем-то замечательном, чего не нужно бояться.

Ник улыбнулся и стал похрапывать.

Теперь настала очередь Зи украдкой выскользнуть из-под одеяла. Медленно высвободившись из-под руки Ника, она нашла свои туфли, а потом быстро оделась. Хотелось сделать для Ника что-то приятное, особенно после его стараний подарить детям Рождество. Это внезапно стало для нее очень важным. Она почувствовала, что в эту ночь могло происходить только все самое хорошее. И если Нику не хватало запаха рождественского дерева, она подарит его своему любимому. К счастью, и этом огромном лесу можно было отыскать самые разные деревья.

Ник не говорил, каких размеров должно быть рождественское дерево. Но, если люди наряжают их в домах, они не могут быть высокими, как искусственные деревца на чудесной выставке в галерее магазинов. У нее не было времени искать всякие украшения. Все, что у нее было, – это алюминиевая фольга и несколько собачьих галет.

Зи набросила капюшон и оглянулась на Ника и детей, на минуту засомневавшись, стоит ли идти? Она чувствовала себя и безопасности. Действие черной магии закончилось вместе с бурей. Дети и Ник крепко спали. Огонь затухал, но он вполне мог продержаться еще час. Зи подбросит в камин дров, когда вернется. Тем не менее…

Решившись идти, она взяла небольшой ржавый топорик, спрятанный в дровах, подошла к двери и открыла ее.

Утро было прохладным, а ледяной воздух жалил легкие невидимыми иглами. Стало понятно, почему Ник старался не задерживаться на открытом воздухе. Такая погода – настоящее бедствие даже для тепло одетого человека. Но крепкий мороз помогал Зи не заснуть. Да, ей нужно будет поспать. Но это потом. Именно сейчас необходимо обрадовать Ника… пока не развеялось очарование минувшей ночи.

Зи тщательно осмотрелась, надеясь, что какое-нибудь из деревьев, растущих неподалеку, понравится ей с первого взгляда. Скорее всего, подойдет одна из сосен, которых было много повсюду. Но здесь встречались и кривые дубы, неподалеку росло также несколько красивых кустов толокнянки вполне подходящих размеров.

– Чем не рождественский куст? – обратилась она к светлеющему небу и прикусила губу, жалея, что не расспросила Ника подробнее о рождественском дереве. Пришлось воскрешать в памяти их короткий разговор о европейской традиции пения деревьям. В Европе толокнянка не растет, значит, остаются дубы и сосны.

Лично она предпочла бы дуб. Дубы очень крепкие, и у них красивые ветви. Но в Рождество, насколько Зи поняла, большое значение имеют запахи. А запах только что срубленной сосны самый приятный. Жаль, что поблизости не было маленьких сосен. Может быть, просто срубить большую ветку? Ее легче нести, и дерево будет спасено.

Но нет. Нужно все сделать правильно. Ник не говорил, что скучает по рождественским веткам. Он мечтает именно о дереве.

Размышляя об этом, Зи ощутила голод, но не из-за пустого желудка. Спасибо Нику, впервые за последние два дня они не были голодны. Иногда, ощущая себя одинокой или испугавшись чего-то, Зи любила думать о еде. Она вспоминала обо всех чудесных блюдах, о которых читала в двенадцатилетнем возрасте в кулинарных журналах в человеческом бакалейном магазине в городе. Но эти яства нельзя было попробовать. Иногда ей хотелось стать толстой, наполненной до краев чудесной едой, приготовленной людьми, для которых кулинарное искусство было чем-то вроде магии. Но журналы мод утверждали, что полнеть нельзя. Наоборот, нужно стремиться оставаться изящной, так как именно это было ключом к успеху. Но Зи всегда была худенькой, как девушки в журналах, однако это не делало ее счастливой. А с тех пор как умер отец, внутри все время чувствовалась какая-то пустота. И нужно было чем-то заполнить эту пустоту.

Вздохнув, Зи направилась в заснеженный лес, мрачный и пахнущий елями. Она не любила ходить одна, хотя и не боялась диких зверей. Просто уединение давало ей слишком мною времени на размышления, она задавала себе вопросы, сомневалась… В последние дни она часто сомневалась.

Зи всегда осознавала, что является не настоящим гоблином, но она не была и человеком и, тем более, волшебницей. Она уродец, полукровка, всеми отвергнутая лутин. Иногда эта исключительность была невыносима. Но так тяжело, как в последние несколько недель, ей никогда не было. Осень выдалась жуткая, темная и холодная. То же Зи ощущала и в своей душе. Они продолжала поиски. Ведь вернуться назад означало бы согласиться с тем, что в мире все-таки есть то, чего надо опасаться. Но можно было попытаться найти новую жизнь. И она упорно продолжала искать ее ради детей, не сдаваясь, даже когда истощались силы и мужество, а целебные сны исчезали. Страх не должен остановить ее, тогда муж матери, Лаз, оказался бы победителем. Уничтожение надежд и мечтаний – его любимое занятие. Он высосал из матери все силы. Но Зи не позволит этому жестокому созданию сделать с ней то же самое!

Покинуть дом было нелегким решением. Лутин так не поступают. С тех пор как умер отец, ее жизнь становилась все несчастнее. Хотя, пока она жила с матерью и дядьями, все обстояло не так уж и плохо. Но по прошествии некоторого времени мать вышла замуж за гоблина из другой общины. А это существо по имени Лаз до фанатизма ненавидело людей. Поэтому он без устали постоянно настраивал родных Зи против нее, Гензеля и Гретель из-за того, что они больше походили на людей, чем на лутин. Он заставлял мать делать то же самое. Родственников Зи со временем все больше и больше раздражала их схожесть с людьми, им казалось, что Зи, Гензель и Гретель не любят остальных членов общины. Постепенно это стало единственным, что она видела в их глазах. Отчим торжествовал.

А потом еще кузен Паспар. Он становился все более сердитым и нетерпимым, так как все больше времени проводил с Лазом, к тому же Зи постоянно ему противилась. Сначала кузен надеялся, что Зи станет для него идеальной женой, ведь полукровка не могла и думать о том, чтобы выйти замуж за любимого мужчину. Потом Паспар начал оскорблять Зи, крича, что грязные полукровки не имеют права быть разборчивыми в том, чью постель им согревать.

Но у нее все же был идеал своего спутника жизни, черт побери! Дети тоже заслуживали лучшей участи. Но что с ними будет, если она их оставит, надеясь устроить свою жизнь? Зи ушла из семьи всего на две недели, пытаясь основать свое дело и найти жилье. А когда вернулась, то нашла разительную перемену в брате и сестре. Бледные и молчаливые, они постоянно смотрели куда-то вниз. Асената – так тогда звали Гретель – подняла грустные глаза и спросила: «Зи, я плохая?»

Асената всегда была чудесным ребенком – милым, задумчивым, и страстно желала учиться. Но Зи поняла, что это желание никогда не сбудется, если сестра будет жить со своей семьей. Родственники смотрели на девочку только как на опостылевшую вещь, которую готовы были продать первому желающему. И тогда душа Асенаты покроется шрамами, как и тело. Ведь она слишком мала, чтобы защитить себя, слишком добра и слишком лутин, чтобы рассердиться и дать отпор обидчикам. Зи это понимала. Она сама была доброй и послушной и позволяла другим членам общины унижать себя. За это она себя презирала.

Возможно, это была не только ее вина. Зи никогда не видела, как женщины из общины выражали свой гнев. Даже испытывать подобное чувство считалось грехом. Члены общины – особенно женщины – не имели права размышлять о чем-то или испытывать какие-то чувства, не одобренные повелителем общины. То, что их настоящий повелитель мертв, не имело значения. Его убили во время нападения на общину в Лас-Вегасе, а теперь ими управлял Лаз. Гнев, как и любые желания, нужно было от него скрывать, подавлять стремления своей души. Но если другие могли это делать, то Зи считала это невыносимым. Скрывать гнев и отказываться от того, о чем мечтаешь – все равно что иметь гравий под кожей. И только в некоторые дни она могла не обращать на это внимания и мириться со своей жизнью. Много раз она думала о том, не отрастить ли ей длинные клыки и острые когти, чтобы когда-нибудь наконец взорваться и дать выход страху, гневу и разочарованию. Иногда Зи хотела иметь клыки и когти и по другим причинам.

А еще Гост-Гензель. Что случится с Гостом, если она оставит его, такого озлобленного? А вдруг из-за пренебрежения окружающих и жестокого обращения и он станет монстром, отрастит гигантские когти и будет опробовать их на каждом, кто к нему приблизится.

Зи решила в последний раз просить у матери помощи. Но стоило только взглянуть на мать, как стало понятно, что это бесполезно. Мать всегда была созданием спокойным, даже угрюмым. Но в тот момент она была совсем мрачной. И раньше грустная и раздражительная, мать после смерти первого мужа уже ничему не радовалась. Ведь теперь у нее не было никого, кроме родственников-лутин. И хотя ей позволили веррнуться в общину, она знала, что женщине никогда не разрешат хранить человеческие предметы роскоши и никогда не примут ее детей-полукровок. Мирские запретные желания обезобразили лицо матери, избороздили лоб морщинами и сделали глаза мертвыми до такой степени, что ее едва можно было узнать. Зи знала, что не дождется помощи от матери, та покорно отдаст своих детей семье Лаза, если это облегчит ее жизнь.

Не защитит Зи и никто из родственников. На ее стороне были только тетя и дядя – родственники отчима, понимающие и сочувствующие. Они прятали человеческие книги Зи, чтобы мать их не нашла, но они не хотели сердить Лаза, которого слишком боялись. Тетя и дядя настоятельно советовали Зи уступить, считали, что выходом для нее будет брак с Паспаром, хотя знали о его жестокости. Им такой вариант нравился больше, чем мысль покинуть общину.

Итак, Зи не могла остаться ни с кем из своих родных. Поступить так – все равно что откусить кусочек отравленного яблока, как это случилось с человеческой принцессой, обреченной теперь на вечный сон. Эта ужасная история не давала покоя Зи. Ведь она знала, что это правда, а не выдумка.

В мире много яда и зла – Зи поняла это, наблюдая за матерью. Всегда спокойная и услужливая женщина превратилась в безропотную рабыню своего нового мужа.

Герой одной легенды, попробовав любовный напиток, выпил вместе с ним и свою смерть. Как называется эта история – «Тристан и Изольда»? Так произошло и с ее несчастной матерью, влюбившейся в получеловека-полуволшебника, который стал ее первым мужем. Будучи добрым и щедрым, он подарил ей нечто чудесное, невероятное – возможность мечтать, узнать огромный мир, лежащий за территорией общины гоблинов. Но этот дар исчез вместе с его жизнью. Не обладая природной способностью бороться, мать отказалась найти свое место в мире. Зи не принимала это решение, но смогла понять мать, пожелавшую вернуться в общину.

Да, мир был враждебным, особенно для необразованной женщины с детьми. Возвращение в отчий дом лутин казалось легче и безопаснее всего. Но если бы сама Зи пошла по этой дороге, то попала бы в ловушку и пропала – сначала она потеряла бы душу, потом разрушился бы ее ум, а в конце концов, вероятно, умерло бы ее тело. Большинство женщин общины жили недолго. Их истощало бесконечное рождение детей, а они должны были беспрерывно рожать, так как мужское население нужно было постоянно увеличивать.

Лаз и его родственники считали Зи мыслителем, подрывающим устои общества, но это обвинение было беспочвенным. Ненавидя образ жизни своей семьи, Зи не верила, что жизнь в еще большей и лучше организованной общине могла быть счастливей. Во многих историях Лилит была чудовищем. Но сама Зи не жила под властью королевы гоблинов. Еще совсем маленькой она уехала к людям вместе с отцом. Зи многого не помнила о мире своего детства. После смерти отца ей пришлось вернуться вместе с матерью в общину. Но она читала книги, которые давал ей отец, и даже думала на человеческом языке, когда сердилась. И множество маленьких человеческих мятежных мыслей, а потом и дел, стали проникать в ее безрадостную жизнь. Зи втайне мечтала о самостоятельности, о друзьях вне общины, о путешествиях – о более полной жизни, которую она создаст сама, а не с помощью кого-то другого, чьи душа и мечты мертвы.

Было ли правильным стремиться в мир людей, чтобы не исчезнуть бесследно, как все ее предки-лутин?

Конечно, ею двигало нечто большее. Со временем Зи начала верить в то, что возможна личная свобода в пределах общины – даже для женщины – и, добейся она своего, демократия могла бы распространиться по всей империи лутин. У членов общины появилась бы возможность решать свою судьбу. Когда-нибудь у них даже могли бы состояться выборы руководителей общины!

Но этих заманчивых мыслей было недостаточно, чтобы начать действовать. И вот Зи увидела, что внутренний свет в Гензеле и Гретель медленно угасает, и именно это заставило ее при пять решение. Мать никогда не защищала их, да и не могла защитить. Значит, заступиться за них должна была Зи. Пришло время оставить семью, и она не стала сопротивляться своей судьбе, как рожающая женщина не может сдержать схватки и отказаться родить. Она решила, что уедет с детьми – таким образом они все как бы родятся заново… где-то, как-то.

В этот поворотный момент ее жизни что-то проснулось внутри Зи, она поняла, что может быть свободной от общины, от своего прошлого и от семьи. Она отреклась от того, что было в ней от лутин, и не будет жалеть о прежней жизни. Зи не сомневалась, что когда-нибудь найдет более гостеприимный берег, где она и дети смогут пустить корни и занять место в жизни, предначертанное для них судьбой. Со временем забудется все, что произошло с ними, они снова научатся доверять другим. А почему нет? Не многое из прошлого хотелось оставить в памяти, а все остальное Зи будет вспоминать как кошмарный сон.

Ей просто не повезло – ее поиски оказались труднее, чем она предполагала. Она и дети были лишены элементарных удобств, часто голодали. Но кто мог знать о чудовище, похитившем все ее мечты? То, что оно появилось в торговом центре, казалось таким несправедливым. Она привела детей в магазин посмотреть на большое красно-золотистое знамя с надписью «МИР НА ЗЕМЛЕ» и на все эти чудесные огоньки. И среди такой красоты прятался ужасный монстр!

Но все-таки Зи постепенно выигрывала войну, одну маленькую битву за другой. Ей удалось отнять свою жизнь у безжалостного Лаза и уберечь от него себя и детей. И это чудовище в магазине она, несомненно, победит.

Конечно, жаль, что можно взять детей только в человеческий мир. Вероятно, их никогда не примут там как своих, и они никогда не смогут создать там семью и не найдут близких друзей. Но это естественно. Гензель и Гретель более или менее владеют человеческим языком – Зи об этом позаботилась. Они выглядят, как люди, пока одеты, и даже смогут пойти в школу и научиться чтению, письму и арифметике, совсем как обычные человеческие дети. Может быть, у них будет собака или кошка. Зи любила кошек и всегда мечтала иметь домашнее животное.

И в конце концов, люди добрые. Например, Ник. Кто еще может быть таким щедрым и милым? Если только…

Ища утешения, Зи дотронулась до старинного кулона, который носила над сердцем. Это был медальон ее отца, фамильная драгоценность. На одной его стороне был выгравирован семейный герб, а на другой – три лика богини, которой Зи никогда не учили поклоняться. Постоянно нося кулон, Зи все же не считала, что он действительно ее. Он принадлежал отцу, а раньше – дедушке, другим мужчинам их рода с момента его возникновения. Им владели те, кто жил до, и кто придет после. Но кулон не мог принадлежать ей, ведь Зи не знала свою родословную и поэтому не поклонялась богине, хотя отчаянно пыталась что-нибудь узнать о ней.

Зи не понимала, почему ее не учили, как пробудить свои необычные свойства. Отец предупреждал, что быть волшебницей слишком опасно. И, доверяя отцу, она поняла, что это непонимание своей природы оберегало ее от многого, позволило жить хорошей жизнью, жизнью, в которой она не будет растрачивать ценную энергию, борясь со своей природой, жизнью, в которой есть любовь, семья и… надежда.

Зи покачала головой. Однажды отец сказал, что ее магические способности помогут ей сразу же узнать своего единственного мужчину, когда он встретится на ее пути. Волшебство проявится в ней, и, будет ли этот человек гоблином или волшебником, они соединятся, потому что это будет магический союз. Восхищаясь человеческой цивилизацией, отец ни разу не говорил, что женщина-гоблин может найти себе супруга среди людей, и это ее беспокоило. Люди не обладают волшебными способностями, и это замечательно, ведь Зи пыталась стать такой, как они. В ней магического не так много. Но как же узнать мужчину, который создан только для нее, еслии он вообще не владеет магией?

Естественно, напрашивался вопрос – будет это человек или кто-то другой? Сможет ли она стать женой обыкновеного человека, если в ней течет кровь гоблинов? Зи выглядела почти так же, как люди, если не принимать во внимание этих шрамов на боках. Но она только внешне человек – а внутри она больше ощущала себя гоблином.

Зи жалела, что у нее нет магического кристалла какого-нибудь драгоценного камня, в который она могла бы пристально всматриваться, чтобы найти там ответ. Несомненно, Ник мог быть ним единственным мужчиной. Даже до появления автомобиля Зи чувствовала приближение, ощущала биение его сердца и дверью, пока он стучался и просил открыть. А случившееся и рождественскую ночь, то, что они влюбились друг в друга, казалось настоящим волшебством – волшебством, как она его понимала. И с детьми Ник был щедрым, любящим и нежным. Зи так хотелось сделать для него что-нибудь хорошее.

О, как Зи желала стать той единственной женщиной, которая разделит с ним интересную, обеспеченную жизнь и будет имеете с ним предаваться чудесным мечтам. И они с детьми никогда больше не будут голодать и чувствовать себя униженными. И если все происходящее не было волшебством, то чем тогда? То, что они полюбили друг друга, уже удивительно. Она так долго не хотела становиться женщиной, помня грубость и оскорбления кузена Паспара, кроме того, она боялась изменений, происходящих с женщинами-лутин, когда они отдавали себя мужчинам. До сегодняшнего вечера Зи думала, что лучше вынести самые ужасные побои, пытки, возможно, даже умереть, чем отдать мужчине свое тело, пожертвовать свободой. Да, они с Ником стали близки всего через несколько часов после знакомства, а теперь она бродит по темному лесу в сильный мороз, пытаясь разыскать то, что его обрадует.

Это наверняка действие волшебства, по-другому быть не могло.

Ее мысли вернулись к празднику Рождества. Она должна найти сосну, пока над горами не взойдет солнце. Найти и принести в хижину как дар Нику. Только тогда все будет хорошо.

Уставшая Зи все шла и шла, углубляясь в лес. Стужа заморозила небольшой ручей, который надо было перейти. Земля от мороза стала твердой как камень. Ветви и прутья раньше гнулись, когда она касалась их, проходя мимо, а теперь они превратились в оружие – дубины и ножи, ранящие ее плоть, как только Зи к ним прикасалась. От холода воздух стал разреженным, и каждое дуновение было очень хорошо слышно. Может быть, это была самая холодная ночь в году.

«Если бы на моем месте оказался пугливый путник, – подумала Зи, – он очень испугался бы, представив, что кто-то ужасный сидит высоко на кривых ветвях старого дуба или прячется за пушистыми древними елями».

Уловив краем глаза вспышку света, она быстро обернулась, но никого не увидела, не было там никакого дикого зверя, собирающегося напасть, ничего, кроме глухих зарослей гималайского ягодного кустарника, пышно разраставшегося летом, красуясь ягодами, до которых было трудно дотянуться. Лозы, теперь коричневые, были без плодов, но все еще вооружены острыми шипами. Эти многочисленные когти красиво сверкали даже в тусклых лучах приближающегося рассвета.