Текст книги "Не бойся, ты со мной"

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Марк полулежал, опершись на локоть, и внимательно наблюдал за пробуждением Нины. Она открыла глаза и тут же покраснела. Как бы ей хотелось иметь апломб сестры, чтобы не краснеть ни при каких обстоятельствах!

Девушка приподнялась, но он остановил ее.

– Не убегай. Лусия позаботится о Джорджии. Как ты себя чувствуешь?

– Боль прошла. – Она отвела глаза.

– Хорошо. – Нина услышала шелест ткани и догадалась, что он поднялся. – У меня есть планы. Это же твой первый визит в Сорренто. Мы оставим девочку с Лусией, а сами отправимся в город, посетим церковь Святого Франциска, пообедаем в нашем знаменитом ресторане в центре города. А завтра можем исследовать руины Помпеи и поехать ужинать к заливу. О Джорджии не волнуйся. Мой отец хочет проводить с ней больше времени, Лусия ему поможет.

Вито Марселло был очень болен, к тому же испытывал пристрастие к выпивке, но, представляя размеры его горя, Нина вряд ли бы могла противиться его общению с внучкой.

– Что я могу сделать для… – она не успела закончить предложение.

– Просто будь собой, Нина.

Утро радовало солнцем и свежестью, булыжные мостовые заполнили толпы туристов. Нина чувствовала, как с каждой минутой ее страхи и волнения рассеиваются. Она упивалась присутствием Марка. Чем больше времени она проводила в его компании, тем больше хотелось быть с ним еще. Он шел рядом, указывал на различные достопримечательности, его глубокий ровный голос ласкал слух.

– Согласно легенде, здесь, около Сорренто, Одиссей услышал искусительные песни нимф и серен, увлекавших зазевавшихся моряков в морские пучины.

Нина смотрела в сверкающую воду, ладонью прикрыв глаза от яркого солнца, и пыталась сосредоточиться на содержании и не думать о трепетных и нежных губах, которые выводили столь замысловатые речи.

– Красиво, – вырвалось у нее. – Должно быть, в Сиднее ты очень скучаешь по этой красоте.

Марк посмотрел на воду.

– Да, но после смерти мамы мне нужно было уехать. – Он вздохнул, оперся спиной о перила. – Отец решил, что Андре откроет филиал нашего банка в Сиднее, но потом стало ясно, что банкир из Андре никудышный. Брат был душой компании, но не бизнесмен, отец отказывался признавать этот факт. Он едва мог вынести, что я управляюсь с бизнесом лучше, чем это делает его обожаемый сын. Раньше я злился, а сейчас… отец, разбитый горем и алкоголем человек…

Нина сжала его пальцы.

– Марк, думаю, ты мне не поверишь, но я знаю, что значит быть нелюбимым ребенком. Это ужасно, потому что как бы ты ни старалась, тебя все равно любят меньше.

Она увлеклась и не заметила, как Марк нахмурился.

– Я полагал, ты единственный ребенок в семье. Откуда тебе знать, что значит быть нелюбимым ребенком в семье, когда ты единственный?

Девушка замерла. Казалось, молчание будет длиться вечность.

– Я… я имею в виду, что могу себе представить…

– Нам пора возвращаться, – после паузы сказал он и взял девушку за руку. – Солнце опалит твою кожу. Мне нужно было купить тебе шляпу.

Последующие дни были похожи друг на друга. Каждое утро Нина просыпалась в объятиях Марка. После завтрака они уезжали в город, оставляя Джорджию с Вито и Лусией. Дед обожал играть с внучкой в своем роскошном тенистом саду.

Развалины Помпеи заворожили Нину своим величием и трагичностью. Со слезами на глазах она смотрела на отпечатки человеческих тел в камне, припорошенные вулканическим пеплом.

– Как печально, – произнесла она, когда они вышли на солнечный свет. – У них не было времени, чтобы убежать, чтобы защитить своих любимых…

Марк с любопытством заглядывал в ее потрясенное лицо и удивлялся: разве алчной кокетке может быть дело до страданий других людей?

Все вечера Вито Марселло ужинал в одиночестве в своем кабинете, но на четвертую ночь, спустившись к ужину, Нина застала в столовой отца и сына.

В первый раз с момента их прибытия старик старался не грубить и ограничить потребление вина.

– Джорджия красивая девочка, – начал Вито. – Она доставляет мне много радостных минут. Спасибо, что привезли ее.

– Я очень рада, что она пришлась вам по душе, синьор Марселло, – мягко ответила Нина. – Она особенная.

Старик внимательно посмотрел на девушку.

– Лусия сказала, что вы чудесная мать. Мой сын сообщил мне о том, что вы понимаете наш язык, и я должен извиниться за те обидные слова, которые наговорил в нашу первую встречу.

– Я уже все забыла.

– Я должен извиниться и за письмо, которое вам отослал. Я вел себя… некорректно и удивлен, что вы согласились выйти за Марка, когда у вас в руках было другое мощное оружие.

Нина выпрямилась и замерла, не в силах пошевелить и мизинцем.

– Вы очень великодушны, – продолжал Вито. – Боюсь, Андре не совсем правильно вас оценил.

Нина чувствовала, что физически не может лгать старому, умирающему человеку. Она уставилась в тарелку, лихорадочно подыскивая способ вывернуться из трудного положения, и несказанно обрадовалась, когда ее вызвали к телефону.

– Нина, привет, это я, твоя вторая половина, – засмеялась в трубку Надя.

– Как ты узнала номер? Я же просила тебя не звонить! Это опасно.

– Я имею право позвонить собственной сестре, – мрачно буркнула Надя. – Сестре, которая замужем за миллиардером.

– Я же отправила тебе деньги. Что ты хочешь? Только не говори, что ты их уже потратила.

– Потратила, – беззаботно хихикнула Надя. – И мне нужно еще.

– Еще? – задохнулась Нина.

– Мне нужны регулярные начисления. Попроси у своего миллиардера. У тебя мой ребенок, и с тебя причитается.

– Не верю своим ушам. А что случилось с Брюсом?

– Он меня обобрал, – огрызнулась сестра. – Короче, мне наплевать на ребенка, мне нужны деньги. Достань их, и я не скажу Марку, кто настоящая мать Джорджии. Пока, сестричка.

Нина опустила трубку на рычаг и чуть не разрыдалась.

При ее появлении Марк поднялся из-за стола.

– Все в порядке, Нина? На тебе лица нет.

– Ничего… страшного. – Она заставила себя улыбнуться. – Извините, что прервала ужин.

– Не стоит беспокоиться. – Вито жестом подозвал слугу. – Я очень устал и хочу лечь спать. Доброй ночи.

Марк дождался, пока отец покинет комнату, и встал со стула.

– Знаешь, милая, что мы сделаем? Мы тоже отправимся в постель. Пришло время, чтобы наш брак стал настоящим.

– Но…

– Приходила Лусия и сказала, что Джорджия уже спит. – Увидев смущение девушки, Марк погладил ее сошедшиеся на переносице брови. – В этот раз я не причиню тебе боли.

Нина неожиданно для себя обняла его.

– Я знаю.

В ту ночь сбылись ее мечты. Марк был осторожен и нежен. Ей казалось, что кости расплавились, она стала бестелесной, легкой как воздух. Страхи уступили место страсти.

– Расслабься, Нина, – попросил Марк. Нина закрыла глаза и отдалась ощущению полета. Скоро ее тело горело и отчаянно жаждало быть покоренным. Марк давно сдерживал себя, боясь причинить ей боль. Несмотря на неопытность, Нина чувствовала это и была ему благодарна. Она с жаром целовала его, погружая пальцы в густые волосы. Марк опустил руку, пальцы искали пульс ее тела. Теперь контроль над собой теряла она. Все чувства обострились, краски стали ярче, движения более отточенными, как партнеры в танце, однажды приноровившись друг к другу, действуют слаженно и верно. Нина прижимала Марка к себе так крепко, как могла. Она ощущала его сильные, уверенные толчки и едва могла дышать от блаженства; боль, которую она боялась испытать, больше ее не беспокоила.

Они еще долго предавались неге, не размыкая объятий.

Нина повернула голову и тронула мужчину за плечо.

– Марк?

Ответа не последовало. Нина прижалась к нему покрепче: она скажет это ему завтра утром, а сейчас ее ждет удивительный сон в теплом, надежном кольце сильных мужских рук.

* * *

Едва проснувшись, Нина поняла: что-то случилось. Место рядом с ней пустовало, вилла наполнилась взволнованными голосами. Она поспешила в детскую. Джорджия только-только проснулась и тянула вверх ручки. Нина схватила ребенка. В тот момент в комнату вошла Палома.

– Что случилось? Женщина упала на стул.

– Ночью умер синьор Марселло. Марк сейчас в его спальне.

– О, нет! – вскрикнула Нина.

– Мы все его очень любили.

– Что я могу сделать? Палома печально улыбнулась.

– Вы уже все сделали. Благодаря вам он умер счастливым.

Последующие дни прошли как в тумане. Марк напоминал ей одинокого волка, который никому не доверяет и никого к себе не подпускает. Ночью он забывался в ее объятиях, любил ее снова и снова с яростной неистовостью. Физическое слияние казалось ему единственным спасательным кругом, который удержит его на плаву.

На следующий день после похорон Марк позвал Нину к себе в кабинет.

– Я много думал, – начал он, – и хочу поговорить с тобой о будущем Джорджии. Я хочу официально удочерить ее, хочу быть отцом, а не дядей. Конечно, в свое время я расскажу ей об Андре.

Нина молчала, она не могла найти подходящих слов. Из Марка выйдет удивительный, чудесный отец, добрый, заботливый, любящий. Однако она не может дать свое согласие, ведь не она мать Джорджии.

– Я… я не думаю, что это удачная идея.

– Господи, Нина, я же делаю все, что делает отец: поддерживаю ее, защищаю. Я не понимаю, почему она должна звать меня «дядя» всю оставшуюся жизнь, когда я хочу быть отцом.

– Потому что ее отец – Андре. И я недостаточно тебе доверяю.

– Но я женился на тебе! – выкрикнул он с отчаянием в голосе. – Я сделал больше, чем мой брат.

– Ты сделал это из чувства долга.

– И что в этом плохого? Ты же не ожидала, что я влюблюсь в тебя?

Нина отвернулась, чтобы спрятать глаза.

– Нет, конечно, нет. Но как только я сдамся, ты заберешь у меня Джорджию. Ты много раз грозился.

Марк смутился.

– Я понимаю твои страхи и прошу прощения за свои угрозы, но поверь мне, я действовал в интересах Джорджии. Я многое слышал о тебе и тоже не верил тебе.

– А сейчас? – спросила она. – Сейчас ты мне веришь?

Он внимательно посмотрел Нине в глаза.

– Мое мнение о тебе изменилось, но я чувствовал бы себя более счастливым, если бы удочерение Джорджии было узаконенным.

– Я подумаю, – пообещала девушка, желая выиграть время.

– Предупреждаю, я не успокоюсь, пока не добьюсь своего.

Нина знала его решимость и настойчивость. Паутина лжи, которую она сплела, грозила разорваться, и сердце ныло от тревожных предчувствий.

– Милая, завтра у меня дела на побережье. Мне нужно увидеться кое с кем прежде, чем мы вернемся в Сидней. Я хочу, чтобы ты сопровождала меня. Лусия присмотрит за девочкой. Мы едем в семь, и форма одежды парадная. Это официальный прием.

Лусия одобрительно улыбнулась, любуясь Ниной в длинном черном атласном платье.

– Он не сможет устоять перед вами, Нина, – восхищалась экономка.

– Все знают, почему он на мне женился.

– Все меняется. Вы разделили его постель на законных основаниях.

– Однако Марк не любит меня. Он ненавидит меня… за то, что я сделала с его братом.

– Но вы же ничего не делали с его братом. Вы не могли быть женщиной, соблазнившей Андре.

– П-почему нет?

– Потому что я встречала ту, которой вы притворяетесь.

Нина изумленно открывала и закрывала рот.

– Вы видели Надю? Лусия кивнула.

– Она приходила в дом, чтобы повидать его. Она была пустой и тщеславной, вела себя распущенно, я для нее была служанкой без имени и фамилии. Когда вы появились в доме, я очень смутилась. Вы были похожи на нее, говорили как она и старались действовать как она. Когда я услышала голос по телефону, то сразу все поняла. У меня сыновья близнецы. Уже взрослые, но в детстве они часто заменяли друг друга. Нина напряженно сглотнула.

– Вы сказали Марку?

– Нет, я подумала, вы сами скажете.

– Я не знаю, что делать. Он так много пережил… я не хочу причинять ему боль. Я так виновата!..

– Это вина Нади, а не ваша. Она оставила вам Джорджию?

– Наша мать была такой же: импульсивной, безответственной, вздорной, и она всегда охотилась за недостойными мужчинами.

– Но Марк хороший человек, – проговорила Лусия. – Он отнесется к вам по-доброму, когда узнает, кто вы.

– Нина! – раздался снизу голос Марка.

– Пожелайте мне удачи, Лусия. – Нина схватила экономку за руку.

– Больше не притворяйтесь.

Ужин проходил в маленьком, но шикарном отеле, украшенном летними цветами и хрусталем. Большинство гостей были мужчины. Марк не отпускал Нину от себя ни на шаг.

Ужин закончился, заиграла музыка, и несколько пар двинулись к танцполу. Нина улучила минутку и вышла в дамскую комнату.

Она заперла дверь кабинки, сделала несколько глубоких вздохов и прислушалась. Женщины говорили по-итальянски, но суть разговора она поняла. Они говорили о ней и Марке.

– Я слышала, она была танцовщица в стрип-баре.

– Да, и у нее ребенок от Андре, поэтому Марк и женился на ней. Хотел заполучить ребенка.

– Марк Марселло очень щепетилен в вопросах семьи. Но ты же знаешь, мужчины думают не головой, а тем, что у них между ног.

– Я бы не прочь взглянуть на то, чем думает он, – засмеялась женщина.

Нина уронила голову на руки и тихо застонала.

После того как Нина вернулась в зал, Марк повел ее танцевать.

– Учти, у меня две ноги и обе левые, я плохо танцую, – предупредила она.

– Странно, а Андре говорил, ты феноменальная танцовщица. – Марк недоумевал по поводу ее скованности. – Что не так? Ты переживаешь, что мы задержались в Сорренто? Извини, но дела…

Девушка покачала головой и не дала ему закончить фразу:

– Пойдем домой. Нам нужно поговорить… наедине.

– Хорошо.

Пять минут спустя они уже сидели в машине. По дороге домой Марк хранил молчание, и Нина не знала, то ли радоваться, то ли горевать. Вдали мелькнули огоньки дома, машина затормозила.

– Ты сегодня очень красива, – сказал Марк, подавая ей руку, чтобы помочь выбраться из машины.

– Марк… – Она облизнула губы, приготовившись говорить, но он не дал ей даже вздохнуть.

Вначале его поцелуи были нежными, как дуновение ветерка. Но чем дольше они длились, тем неистовее становились. Он прижал ее к машине, его руки медленно скользили по темному атласу вечернего платья. Нина потянулась к его ремню на талии, расстегнула пуговицы и молнию. Марк застонал, поднял вверх шлейф платья, нащупал тонкие кружевные трусики и сорвал их. Его руки не знали покоя, исследовали, ласкали, дразнили. Она извивалась под его чуткими пальцами, выгибала спину, вытягивала ноги…

Легкий вскрик сорвался с ее губ, когда она достигла пика удовольствия. Дыхание замерло, тело застыло на мгновение, и тут же на них обрушился каскад невероятных ощущений, мир заискрился, пространство стало многомерным, и вихрь блаженства подхватил и понес вверх, вверх…

Она открыла глаза в тот самый момент, когда он достиг своего пика. Черты его лица слегка исказились, потом расслабились, на него снизошло умиротворение.

Марк все еще тяжело дышал, когда отступил назад. Он застегнул брюки и заправил рубашку. Нина разгладила платье и подняла руку, чтобы поправить прическу. Ее взгляд упал на сумочку, лежащую на земле. Рука Марка потянулась к ней, и они одновременно выпрямились. Нина из всех сил пыталась скрыть волнение и остаться равнодушной к тому, что мгновение назад произошло между ними, хотя ее ноги все еще дрожали.

– Не прячься, Нина, – Марк приподнял голову девушки. – Мне нравится видеть удовольствие в твоих глазах.

– Я не прячусь. Холодно. – Она зябко поежилась. – Пойдем внутрь.

Он нахмурился, но взял девушку под руку и повел к дому.

Лусия ждала их в фойе.

– Что-то случилось? – спросила Нина. От одного взгляда на взволнованное лицо экономки кровь в ее жилах замерзла. – Джорджия?

– Нет, девочка спит. – Лусия указала глазами на гостиную.

– В чем дело? – спросил Марк, закрывая за собой входную дверь.

Экономка предупреждающе расширила глаза, затем обернулась к Марку.

– К синьоре Марселло посетитель.

Нина почувствовала, как земля уходит из-под ног.

– Кто? – Мужчина снял пиджак.

В этот момент дверь в салон распахнулась, и перед Марком возникло зеркальное отражение его жены.

– Привет, Марк, – промурлыкала Надя. Нина увидела, как лицо мужа вытянулось от ужаса и недоумения, но темные глаза остались абсолютно непроницаемыми.

– Ты мне объяснишь, что, черт возьми, происходит, или я должен догадаться сам? – резко спросил он.

– Я собиралась сказать тебе… – конвульсии сжали горло.

Надя вдруг вышла вперед, соблазнительно покачивая бедрами.

– Ну разве она не милашка, Марк? Притворилась мной, чтобы заполучить наследство Джорджии.

Нина задохнулась, схватила руку Марка, чтобы развернуть его к себе.

– Неправда!

Он внимательно посмотрел на сжимавшую его предплечье руку и палец за пальцем разжал ее. Выражение его лица изменилось, в нем появилось отвращение. Затем повернулся к Лусии и вежливо попросил ее удалиться.

– А вы обе сюда… сейчас же! – Марк указал на дверь салона. – Итак, кто из вас мать Джорджии? – спросил он, когда они оказались внутри.

– Я, – Надя выступила вперед. – Я оставила ее с Ниной на короткий период, а эта, – Надя небрежно махнула рукой в сторону сестры, – за моей спиной разыграла комедию.

– Глупости! – Нина сверкнула глазами в сторону сестры. – Ты сама бросила дочь.

– Не слушай ее. – Надины глаза стали влажными от слез. – Я люблю Джорджию. Она все, что осталось мне от Андре. А Нина ревнует, она всегда хотела выйти замуж и родить ребенка.

– Марк! – Нина бросилась к мужчине, застывшему в центре комнаты. – Она лжет!

Надя вздернула подбородок.

– Это она лжет. Она старалась ради денег. Марк крепко взял Нину за руку и вывел из гостиной. Пока они поднимались по лестнице, Нина не могла ничего сказать, только напряженно всматривалась в его суровое лицо. Марк втолкнул ее в спальню.

– Тебе лучше придумать убедительное объяснение или, клянусь, ты пожалеешь, что родилась.

– Но я собиралась сказать тебе…

– Когда?! – заорал он. – И не лги мне! Ты выставила меня на посмешище, одурачила.

– Нет!

– Проклятье, Нина! – Марк вскинул руки.

– Марк, пожалуйста, позволь мне объяснить! – Она умоляюще потянулась к нему. – Когда ты в первый раз пришел в мою квартиру, я испугалась, что ты заберешь Джорджию. Я должна была что-то придумать! Клянусь, я не знала, что так случится.

– Почему ты потом не призналась в обмане? – спросил он. – У тебя была возможность.

– Извини. Мне казалось, ты не разрешишь видеться с Джорджией после моего признания. Ты постоянно угрожал отобрать ее.

– Наверно, ты считаешь меня полным идиотом. Не забывай, я помню о деньгах, которые исчезли бесследно, едва я их перевел.

– Я не тратила их! Я отдала их Наде…

– Скажи, тебе нравилось обманывать меня? А как ловко ты затащила меня в постель!

– Я не намеревалась спать с тобой. И не хотела обидеть тебя.

– Обидеть меня? – Марк бросил на девушку высокомерный взгляд. – Тебе пришлось бы хорошенько потрудиться для этого. Я умею защищаться от таких женщин. – Он повернулся и распахнул дверь. – До полудня ты должна покинуть дом. Я пришлю бумаги на развод по тому почтовому адресу, который ты укажешь.

– Я хочу увидеться с Джорджией, – Нина едва сдерживала слезы.

Уголок его рта задергался.

– Это зависит от ее матери.

– Наде наплевать на малышку, она думает лишь о себе. Она ее бросила!

– Твоя сестра – мать Джорджии. Мне придется договариваться с ней.

– Как только ты предложишь ей внушительную сумму, Надя успокоится, – горько заметила Нина. – Но подумай дважды прежде, чем оставишь девочку с ней. Моей сестре нельзя доверять.

– Думаешь, мне следует доверять тебе? – Он саркастически усмехнулся. – Я больше не желаю тебя видеть. Завтра тебя отвезут в аэропорт. Впредь не попадайся мне на глаза.

Нина поняла, что повержена. В своей комнате она бросилась ничком на кровать, рыдания сотрясали ее хрупкое тело. Чуть позже, справившись с истерикой, она покидала в маленькую сумку свои вещи и проскользнула в комнату Джорджии.

– До свидания, солнышко, – Нина погладила шелковистые щечки ребенка. – Я никогда тебя не забуду. Я делала все, что могла, чтобы находиться рядом с тобой, но Марк… – девушка закусила губу. – Марк ненавидит меня. – И, подавив рыдания, продолжила: – Но он тебя любит очень сильно. Я знаю, он станет тебе удивительным отцом.

Нина поцеловала девочку на прощанье, тихо спустилась по лестнице и вышла из дома.

* * *

Марк вернулся в салон, где Надя наслаждалась его виски. Она обольстительно улыбнулась и подняла бокал.

– Все выяснил, Марк? Она призналась? – Когда мужчина не ответил, Надя продолжила: – Сестра всегда ревновала ко мне. Я постоянно меняла парней, а в ее сторону никто не смотрел. Она слишком робкая. О боже, оставаться девственницей в двадцать четыре года. Можешь поверить?

Марк замер.

Надя села, скрестила ноги и вызывающе оглядела хозяина дома.

– Я так понимаю, ты хочешь сохранить Джорджию?

– Да. – Марк едва узнавал собственный голос. Она взмахнула длинными ресницами и поиграла бокалом.

– Я не могу дать ей то, что можешь дать ты. И если ты захочешь удочерить ее, я не стану возражать… ну… – Надя соблазнительно улыбнулась, – если мы договоримся о цене.

– Сколько?

При других обстоятельствах названная цифра вызвала бы у него дрожь в коленях.

– Завтра утром я пришлю документы, – твердо сказал Марк.

Надя встала и кокетливо пожала плечом.

– Почему бы тебе не дать мне аванс? Мне нужно найти гостиницу для ночлега или… у тебя есть запасная кровать?

Марк скрипнул зубами.

– Сколько? – во второй раз спросил он, доставая бумажник.

Она подплыла к нему, покачивая бедрами, и взяла чек.

– Знаешь, а ты гораздо симпатичнее брата. Он бы мне ничего не дал.

– Он дал вам ребенка.

Марк даже не удосужился прикрыть свое отвращение. Какими же разными могут оказаться близнецы! Он идиот, что не понял истинных чувств Нины.

– Я вызову такси.

– Ты уверен, что не хочешь провести время в моей компании? – Надя уперла руки в бедра.

– Нет. – Он распахнул дверь. – Увидимся завтра.

Едва Надя вышла за дверь, как Марк помчался наверх, по дороге повторяя слова извинения. Он слепец! Нина пожертвовала ради племянницы всем, вышла замуж за незнакомца, отдала ему свою… девственность.

– Нина? – Он тихо постучал в дверь. Тишина. Марк распахнул дверь и вошел внутрь.

– Нина!

Спальня оказалась пуста, Марк кинулся в детскую.

Джорджия проснулась и отчаянно плакала в кровати. Он взял ее на руки, крики только усилились.

– Эй, малышка, не плачь, – умолял Марк, поглаживая девчушку по спине и заглядывая в каждую комнату. – Мы найдем ее, не волнуйся. Мы должны ее найти.

После двадцати минут тщетных поисков Марк осознал, что игра проиграна. Нина ушла, оставив ему ребенка, плачущего по своей настоящей матери.