Текст книги "Ведьма в академии магов"

Глава 9

С отвисшей челюстью наблюдала за тем, как Лелана приносит дары хозяину леса и просит открыть короткий путь. Этакий лесовичок оказался живописным пнем с проросшими веточками на срезе, скрипучим голосом и подвижными ногами-корнями. Перебирая ими, словно осьминог, шустро выбрался на цветочную поляну, прибрал в древесное нутро подношения – не зря в деревню перед побегом наведались, – выслушал просьбу, крякнул, довольный вежливым обхождением.

Лелана похвалила лесовика за ухоженный лес, за урожай ягод и грибов, за зверье разное – все заслуга доброго хозяина. И разбойников тот отводит, загоняет тех в самую глушь, и путников привечает, плутать не дает, не озорничает. Выполнит ли он просьбу и проведет ли короткой дорогой к погибшему лесу?

– Хорошо говоришь, Лелана, правильно. Не позабыла старой науки, молодец. Рад, что излечилась от хвори наведенной, не зазналась и не озлобилась. Хотя с людьми темными вместе жила. Те приказать да силой волю злую навязать норовят, грозят бедами моим владениям. Исполню я просьбу. Отчего же не исполнить? Только вот что скажи, почему спутница твоя молчит? Неужто не угодил чем Верховной? Она вон хранителя нашего возродила, силой поделилась – тот на радостях благословение на пришлых потратил. Но я его не виню, сам бы так поступил.

– Так не помнит она… – Не успела подруга закончить фразу, как ее перебили:

– Да и зачем вам к лесу погибшему? – продолжил лесовик, будто и не услышал ответа. – Гиблое место там, ничего живого не осталось. Мне то ведомо. Боль все почувствовали, когда тот умирал. Невинная кровь там пролилась. Твоя кровь, Верховная. И смертью не своей умерла, насильственной. Однако вижу, что живая передо мной стоишь. Тело прежнее, а душа чужая, сильная. К худу то или к добру, не ведаю, только наставление имею помогать во всем.

– Э-э-э… – Ничего более глубокомысленного не пришло в голову. Мельком глянула на Лелану, чтобы узнать, как та восприняла правду, что в теле Золаны другая душа. Оказалось, никак. Та застыла, открыв рот на полуслове.

– Не переживай, ведьмочка не слышала ни слова из тех, что ей не предназначались, – успокоил меня лесовик, – для нее время остановилось. Так что говори спокойно.

– Спасибо, уважаемый хозяин, – поблагодарила за пояснение. Очень не хотелось рассказывать Лелане правду. Не знаю почему. Вдруг не поймет? Или не примет? Чувствовала, что не настало еще время для откровений.

– Верно, Верховная, доверяй собственному чутью. Оно у ведьм особенное – не подведет.

«А Лесовичок не прост! Мысли, что ли, читает?» – подумала про себя.

– Может, и не читаю, – буркнул пень, – может, кто-то думает слишком громко и не считает нужным это скрывать.

– А что, мысли еще и скрывать нужно? – Вот уж выдалась ночь откровений. Что ни новость, то открытие за открытием. Да, теперь догадываюсь, почему удалось провести ритуал посвящения. Не иначе священное дерево подсказывало. Я-то решила, что действительно знание пришло, и недоумевала, зачем еще куда-то идти. На деле же местное священное дерево поделилось накопленным опытом. И через него же древнее существо подсказало, как получить настоящее знание, которое станет частью меня. Гм, как сложно.

– Ах, вот в чем дело, – понимающе проскрипел лесовичок, – если уж сам создатель указал путь, то не смею отговаривать. Проведу к границам гиблого места, дальше мне хода нет. Однако прими совет добрый: подруге твоей там не место. Пусть гостьей моей побудет, пока путь свой ищешь. Спрячу так, что ни ведьмак, ни маг не найдет.

– А это выход из положения. Спасибо, уважаемый лесовик. С удовольствием советом воспользуюсь. И гостеприимством для Леланы тоже.

– Быть по-твоему, Верховная. Рад услужить, Золана-ведьма.

– …ничего. – Это подруга отмерла и закончила фразу.

– Довольно разговоров. Подождите минуту, тропу короткую вызову. – Взмахом единственной уцелевшей ветки лесовик оборвал словесный поток Леланы, который вот-вот готов был обрушиться на нас. Да уж, за годы молчания та, казалось, спешила наговориться на десять лет вперед. Однако ж с хозяином спорить не посмела. Почтительно поклонилась и отошла в сторонку.

На поляне, освещаемой серебристым светом ночного светила, закружили уже знакомые светлячки. Мелкая травка, что ласково шелестела под ногами, устремилась к небу и вымахала с два человеческих роста. Со стороны ее можно было принять за колышущиеся в толще воды водоросли, между которыми, словно рыбки, скользили яркие звездочки. Лесовик дождался, пока зеленая стена достигнет нужных размеров, после чего ударил корнями-ногами по земле. Разошедшуюся в стороны волну я ощутила отчетливо и интуитивно подалась вперед, руками раздвигая податливые стебли. Гигантские травинки расступились, будто только того и ждали. Едва видимым глазу движением пенек оказался рядом и коснулся моей ладони.

– Уф, успел! – с облегчением проскрипел лесовик. – Сильна же ты, Золана. Память прошлого просыпается. Только не учла того, что нужно четко представлять место выхода, иначе сгинешь на тропе и меня погубишь. Откроешь проход в гиблый лес, а тот сюда переметнется, сожрет все живое. Нельзя так. Подружке-то скажи, чтобы не пугалась, когда в гостях окажется.

– Спасибо, хозяин, что беду отвел. Прими благодарность за это, – перво-наперво поблагодарила лесовика, что вмешался. Я ж инстинктивно действовала, не соображала, что самодеятельность чревата последствиями. – А ты, Лелана, не сердись, но в гиблый лес не возьму. Погостишь у хозяина. Он позаботится, никому в обиду не даст, накормит и напоит, защитит, если потребуется. А на обратном пути я тебя заберу.

– А ведь лесные тропы не каждой Верховной под силу открыть, – прошептала Лелана, с изумлением разглядывая наше с хозяином творение. Ну да, смотрелось удивительно. Овальный тоннель, сплетенный из травы и освещаемый звездочками-светляками, которые расположились по периметру и образовали уходящую в бесконечность спираль. – Хорошо, Золана, я приму предложение и побуду гостьей. Только и ты не забудь обо мне. Если не придешь, то навечно останусь пленницей.

– Это правда? – нахмурившись, уточнила я. О том, что подруга может и не выбраться, лесовик не предупреждал.

– Хм, – крякнул пенек, плотно сомкнув края щели, заменяющей рот. После нехотя пробурчал: – Верно. Так я ж разве со зла? Наоборот, Лелана нуждаться ни в чем не будет. Может, ей понравится. Никто ж не неволит. Еще ни одна не жаловалась. У меня пять жен есть, и никто не в обиде.

– Жен? – Настала моя очередь удивляться. – Э-э, а ты разве не того… не дерево? То есть… я имела в виду… а каким образом у вас супружеский долг выполняется? Ты ж не человек.

– Ха, скажешь тоже! Конечно, не человек. Лесовик я, – горделиво произнес хозяин и для наглядности встряхнулся, принимая облик мужчины. Правда, кожа у того была с зеленым отливом и не гладкая, а ребристая, будто кора.

– Ах ты, пенек сушеный! – вскипела я. – Чего тогда голову морочил? Я-то изо всех сил старалась не обращать внимания, что с корягой разговариваю. А ты вон как можешь! – Возмущению моему не было предела. Это ж надо так голову задурить! И Леланка хихикает, причем явно над моим невежеством. Подруга называется. – Чего смеешься? Так и скажи, что восьмой женой пойдешь к лесовику. Имя, кстати, у него есть или пнем называть?

– Шелодим, ваше верховнейшество! – Мужчина отвесил поясной поклон, при этом умудрился эффектно тряхнуть темно-каштановой гривой и игриво стрельнуть зелеными глазищами.

Вот… пень-колода!

– Нет, подруга, – откровенно ухохатываясь над потугами Шелодима, ответила Лелана, – не пойду за нечисть замуж. Еще не хватало с топлянками породниться. А ты думала, кто его жены? Топлянки и есть. Это те несчастные, что в топи лесной сгинули.

– И вовсе не одни топлянки, две навки и озерница имеются, – обиженно пробухтел Шелодим, – красавицы, как на подбор. Из ведьмочек, между прочим, вышли, пусть и слабые, но одаренные.

– Погоди, нет ли среди них той, что Киланой зовут? – встрепенулась Лелана.

– Как нет? Младшенькая, любимая жена, – подтвердил лесовик, отчего подруга вздрогнула и мелко заморгала, чтобы унять навернувшиеся слезы.

– Знала ее, да? – догадалась по реакции Леланы. Та только кивнула и протяжно всхлипнула.

– Ну, так вы идете или нет? Не передумали? – нахмурился Шелодим. – Даже с твоей поддержкой, ведьма, мои силы не бесконечны. Держитесь за руки, чтобы не потеряться, – скомандовал он и, получив от меня подтверждение, протянул открытую ладонь.

Я поправила котомку на плече, чтобы не соскользнула в неподходящий момент, и вложила руку в ладонь. Та на ощупь оказалась теплой и шершавой, будто ствол молодого деревца. Это лишний раз подтвердило, что передо мной не человек. Лелану ухватила другой рукой и потянула за собой, потому как Шелодим, не мешкая, шагнул внутрь зеленого коридора. Подруга молча подалась следом. Да, известие о знакомой ведьме выбило ее из колеи. Это в хорошем настроении Лелана болтала без умолку, а вот когда расстраивалась, то замолкала и замыкалась в себе. Каждый по-своему справляется с несчастьями или плохими известиями, потому могла ей только посочувствовать.

Зеленый ковер мелькал под ногами словно лента беговой дорожки, только и успевай, что перебирать ногами. Очевидно, двигались мы с бешеной скоростью. Иначе почему спирали светлячков слились в сплошную стену и казалось, будто мчимся сквозь сверкающий тоннель? Лишь один раз движение замедлилось – подозреваю, не без участия Шелодима. Меня лесовик оставил на пятачке спокойной травы, и сам вместе с Леланой шагнул сквозь стену из зарослей, что податливо разошлась, стоило ему коснуться ее рукой. Мне наказали стоять на месте, иначе унесет движением и я потеряюсь. Глядя на летящее в нескольких сантиметрах от островка безопасности зеленое полотно, охотно этому верила. Рисковать не хотела, потому полчаса, что отсутствовал сопровождающий, стояла навытяжку, как солдат на посту. Жутко неудобно, мышцы затекли, а желание прилечь на травку и расслабиться стало труднопреодолимым. Неудивительно, что появление Шелодима встретила протяжным стоном.

– Наконец-то!

– Заждалась? – участливо поинтересовался хозяин. – Ты уж прости, задержался. Подругу твою устраивал да женам наказ давал, чтобы не обижали. Еще успокаивать ведьмочку пришлось, они с Киланой дружили в детстве. Жена хоть и постарше была, когда в омуте сгинула, но сейчас моложе Леланы выглядит. Да и изменилась Килана с тех пор, не всякий смертный знакомство с навкой переживет. Но бояться нечего, я слово держу, ничего твоей знакомой не грозит. А так, подумаешь, подружки встретились. Это Килана со мной уже десять лет, а остальные жены и того дольше. В Элире с тех пор столько всего случилось, вот и расспрашивают Лелану. Тоскуют по прошлой жизни, по родным, которых никогда не увидят, по братьям-сестрам, родителям, мужьям да детям. Нельзя им свидеться, сущность нечисти верх берет, вред причинить могут.

– Вот оно как? – подивилась, как местная нечисть схожа с той, что существовала в земном фольклоре. Лесовик тот же леший. Топлянки да навки – утопленницы или русалки. Ведьмы, маги – о них много чего написано, но я считала, это сказки, красивые легенды, не более. Кто знает, может, те еще живут среди людей и держат необычные способности в тайне?

– Прибыли мы, Золана. Держись крепче, после перехода нужно в себя прийти, – предупредил Шелодим и крепче стиснул руку.

И верно, когда вышли из тоннеля, голова закружилась настолько, что едва на ногах устояла. Так и повисла на сопровождающем. Не предупредил бы да не придержал, упала бы и расшиблась. В лучах дневного светила тускло поблескивала сплавленная огнем земля. Закалить ту до состояния камня возможно лишь одним способом – магическим огнем.

Серьезная тут бойня случилась. Насколько хватало глаз, поверхность спеклась до состояния твердой корки. Кое-где проглядывали островки темной почвы, но вряд ли в тех местах что-нибудь вырастет в ближайшие лет сто – двести. Уродливые остовы деревьев смотрелись горелым частоколом, в некоторых местах просматривались разные по величине оплывшие бугорки. Когда поняла, что это тушки погибших животных, к горлу подкатил тошнотворный ком. Снова пошатнулась, теперь уже от навалившейся тяжести невосполнимой потери и сожаления.

– Гиблое место, – подтвердил Шелодим, озвучивая блуждающие в моей голове мысли, – оно въедается под кожу и оседает там серым пеплом. Единожды увидев останки Рэллорнского леса, уже никогда не забудешь. На окраине еще терпимо, а если зайти подальше, там еще витает гнилостный запах. Ты сразу почувствуешь. Запомни, ведьма, так пахнет смерть.

– А как же… – Признаться, я не ожидала настолько жуткого зрелища и не представляла, как среди этого кладбища найти то, что нужно. – Не подскажешь, где же отыскать Рэллорн?

– Иди на восход. Не знаю, сколько времени на это уйдет, но уже через сутки пути увидишь его. Поверь, ошибиться невозможно. Рэллорн и раньше поражал размерами, только другие деревья закрывали обзор. Теперь же никто не помешает увидеть могилу исполина.

– Но как я найду тебя на обратном пути? – вспомнила в последний момент, а то Шелодим уже собирался нырнуть в зеленый коридор. – И что будет с Леланой, если не сумею найти выход?

– Если найдешь то, зачем пришла, то проблем с возвращением не будет. Нет – сгинешь бесследно, а у меня появится шестая жена, – ухмыльнулся лесовик, – ей всяко лучше будет, чем у ведьмака или залетного мага.

– Я вернусь, будь уверен! Все тут вверх дном переверну, но отыщу подругу. Так что не обольщайся! А если обмануть надумаешь, то пожалеешь. – Для наглядности вызвала пламя на ладошках, отчего Шелодим поежился и опасливо отступил в глубь тоннеля.

– Не прощаюсь, – хмыкнула, удовлетворенная результатом, и, развернувшись, спокойно отправилась к цели.

Глава 10

Путь к Рэллорну оказался не из легких. По мере приближения усиливался сладковатый запах, чаще встречались обгорелые трупики животных и сильнее давила тяжелая аура смерти. Горелая пустошь жила своей жизнью. Кое-где виднелись болотистые озерца, безмятежная гладь которых сверкала маслянисто-черной жидкостью. Изредка из недр земли поднимался воздух и, образовывая пузыри на поверхности, с громким хлюпом вырывался наружу. Несколько раз попадались твари вроде грызунов, но от того не менее отвратительные на вид. Подозреваю, в прошлом – это животные, которые странным образом мутировали и превратились в мерзкое нечто. Осклизлая кожа с проплешинами и островками растительности, вывернутые суставы, острые клыки и когти. На некоторых остовах деревьев замечала свежие царапины и борозды – дело лап новых обитателей. Отнести тех к нечисти язык не поворачивался. Нечисть разумна. Живет в своем мирке, скрытом от глаз обывателей, иногда выходит на контакт, как это было с лесовиком, умеет менять облик. А те особи, что попадались на глаза, подобными способностями не обладали. Думаю, не напали лишь потому, что чувствовали сильного противника. Уверена, если запустить в них огнем, гореть будут только так. Но если в пустошах водятся твари покрупнее, могу с ними и не совладать. Тогда та мелочь, что кружила вокруг, наблюдатели. Зачем нападать, если я добровольно иду в самое логово?

Спать приходилось вполглаза. Грызуны выжидали, пока задремлю, и подбирались к месту ночлега, пробуя меня на прочность. Или на зуб, тут как повезет. Парочки подпаленных особей, с противным визгом убежавших в ночь, хватило, чтобы отвадить любопытных. Однако те не сдавались, кружили на расстоянии, близко не подходили. Естественно, нормально я не выспалась и толком не отдохнула. Все чаще ловила себя на мысли, что всерьез планирую, как разделаться с мелкими пакостниками.

И это я, человек, за недолгую жизнь не обидевший даже мухи? Спокойная, мягкая, терпеливая? Куда что делось? Золана тоже отличалась кротким нравом. За себя постоять не умела толком. Но когда опасность грозила братьям меньшим, превращалась в ярую защитницу. Видимо, смерть изменила нас. И стихия огня повлияла. Магов в первую очередь учили жесткому контролю эмоций. Это я слабосилок, и то в моменты раздражения способна что-нибудь подпалить. А каково тем, у кого дар на порядок-другой выше? В учебнике описывались случаи, когда в порыве гнева маги уничтожали деревни, а то и города.

Рэллорн увидела на рассвете второго дня. Далеко на горизонте, как одинокая скала, возвышался обгорелый остов. Зная, что исполин хранил и оберегал окрестные земли, а также наследие целого народа, сердце болезненно заныло. Как можно поступить с тем, от кого напрямую зависело будущее мира? Серьезный удар, который бумерангом вернется победителям. Вот если бы города Бхиртской империи сровняли с землей, а семьи имперцев уничтожили под корень? Каково бы им было? Элир захлебнулся кровавыми слезами, и пустошь тому доказательство – глубокая рана на теле мира.

Добиралась до места трое суток, шаталась от усталости и голода. Воду, что брала с собой, израсходовала. Как ни экономила, а вечером сцедила последние капли, они на миг принесли облегчение, а потом вернулась жажда. Сухари давно закончились, крупы же требовали воды для приготовления. Либо один раз сварить кашу и поесть, либо оставить для питья. Выбрала последнее.

По большому счету можно было бы дойти быстрее, но я часто делала привалы и позволяла себе краткие минуты сна. Полчаса – максимум, после этого осмелевшие твари атаковали. Похоже, их вел голод, потому как грызуны стремились добраться до вкусного обеда и не обращали внимания на потери. Ага, так им и позволила! Весь мой путь отслеживался по объеденным останкам. Нежить сжирала своих же сородичей. Первый раз, когда такое увидела, меня чуть не вывернуло наизнанку. Скудный обед оставила под ближайшим остовом. Но ничего, добралась!

Земля вокруг исполина оказалась живой. Растительности, правда, никакой, но ощущение почвы под ногами порадовало. До ужаса надоела грубая, спекшаяся в камень корка. Кора и листья священного дерева давно превратилась в угли, однако пятиметровый в диаметре ствол имперцы не прожгли до конца – рассмотрела через зияющие открытыми ранами воронки. Маги применяли что-то убойное, раз проделали метровые дыры в теле. Ох, и силен был Рэллорн, силен! От него и сейчас веяло древней мощью. Остаточной аурой жизни он подавлял гнетущую атмосферу гиблого места. Наверное, со временем пустошь поглотит и этого гиганта, но пока мог, он боролся.

Понимания, что делать дальше, не было. Может, ритуал посвящения и не нужен? Золану еще в детстве признали Верховной, вон как лес встал на ее защиту, собой пожертвовал. Все равно необходимо хоть что-нибудь предпринять.

– Я пришла, как ты и просил, – громко сказала Рэллорну и прикусила губу, чтобы сдержать нервный смешок. Со стороны выглядело так, будто чумазая девица специально тащилась через пустошь, чтобы поговорить с деревом. На Земле меня бы живо определили в лечебное заведение. А тут – норма: ведьмы, маги, нечисть. – Я пришла, чтобы отыскать дерево – хранитель Золаны, ведьмы, в чьем теле нахожусь. Помоги, будь добр. Ну, если слышишь, конечно. Извини, что не так. Я из другого мира, где нет никого подобного тебе.

Высказалась и для приличия выждала пять минут. Вдруг кто ответит? Ага, кто б сомневался – ни-че-го.

– Ладно, – пробурчала себе под нос, – никто и не думал, что будет легко. Уважаемое дерево, – прибавила громкости и уважительности в голосе, – разрешите воспользоваться вами для отдыха? – Выдержала паузу, убедилась, что ответа не будет, и продолжила: – Молчание – знак согласия, так что огромнейшее спасибо.

Нет, ну а что такого? Белкам там, птицам всяким можно жить на дереве, а почему мне нельзя? Вон дыры зияют какие, запросто уместиться можно и хотя бы выспаться. Если повыше забраться, то и никакая нечисть не найдет.

Недолго думая, раз получила добро, – а что, я спросила, – полезла наверх. Изгваздалась в саже окончательно. Вода давно закончилась, пить нечего, не то что умыться. За время пути успела пропылиться. Ну а тут новая грязь – не заметишь на общем фоне. Подумаешь, Золушка. Гм, не та, что на балу с принцем танцевала. А та, что работала с утра до ночи да золу из камина выгребала. Хоть и не совсем верное утверждение, но злая мачеха присутствует. Братья-сестры и даже потенциальный жених в наличии. Фея-крестная? За нее с натяжкой священное дерево сойдет. Где все остальное? Хрустальные туфельки, платье, вкусное мороженое, дворец и влюбленный принц? Где мое «долго и счастливо»? Эх, жаль, я не в сказку попала, а в другой мир. Вот засну тут сном Спящей красавицы, пройдет сто или двести лет, и… найдут засохшую мумию замарашки. А то и просто погрызенные косточки – нельзя исключать, что нечисть сюда не доберется.

С такими пессимистичными мыслями устроилась в гигантском дупле, расположенном метрах в трех от земли. Свернулась клубочком – в полный рост не помещалась, – посетовала, что жестко лежать, холодно, натянула до самого носа плащ и задремала. Жаль, Тимка, друг верный, остался в другом мире. Сейчас бы прикорнул под боком, теплее было бы. И не только от маленького, но очень горячего тельца, а от того, что живая душа рядом.

Сны снились красивые, добрые. Там я была дома, вела прежнюю жизнь, возилась с пациентами и много времени проводила с питомцем. Можно сказать, заново прожила самые счастливые мгновения, начиная с детства и заканчивая тем возрастом, когда погибла. Но вся боль, тяжелые моменты, переживания остались в стороне – растворились во времени, как бывает, когда кто-либо вспоминает ушедшего навсегда человека. Отличие в том, что эти воспоминания были обо мне. Я увидела маму и папу, школьную подругу, друзей из института и тех знакомых, с которыми сложились приятельские отношения. Себя и Артема в день свадьбы, если бы та произошла. Все-таки я задумывалась об этом, просматривала каталоги свадебных платьев и приглядела парочку, что мне бы подошли. Сама церемония вышла бы торжественной и немного печальной, затем гулянье, катание на машинах по городу, банкет. Брачная ночь в роскошном отеле – свадебное путешествие было бы подарком от родителей – и восхитительное пробуждение с пониманием того, что теперь никогда не буду одна. Рядом надежный, любящий человек. Он защитит, поможет, пожалеет, если нужно, и не предаст.

Проснувшись, некоторое время лежала с закрытыми глазами, старательно сохраняя в памяти крупицы растворяющихся в суете нового дня сновидений. Если бы не затекшее плечо, поверила, что сон продолжается наяву. Резкий контраст мрачного настоящего и желанного прошлого только расстроил. Ресницы увлажнились от непрошеных слез. Соленые капли, щекоча кожу, скатились на ладонь, а потом и на обожженную поверхность дерева. А вот тепло из-под бока никуда не делось. У меня сердце в пятки ушло, когда что-то зашевелилось под плащом. Непередаваемое ощущение, если точно знаешь, что засыпала одна и никого живого рядом просто быть не могло. Теперь на собственной шкуре узнала, что значит холодный пот по спине, – противно и жутко. Во время учебы зашла как-то к знакомому парню за лекциями. А тот арахнофилом оказался и как раз выпустил питомца погулять. В общем, сидела спокойно, разговаривала, пока не почувствовала движение. Глядь, а на мне паучара с ладонь устроился. Ох, и перепугалась тогда, чуть не до смерти. Визгу, крику было на все общежитие. Так вот сейчас ощущала нечто подобное, только кричать не могла, голос пропал.

Пока мысли метались в панике, пыталась найти правдоподобное объяснение и заодно способ, как безопаснее избавиться от неожиданного соседа, судя по очертаниям плаща, мелкого, вроде тех грызунов, – тот решил выбраться сам. И нет бы вниз полез через ноги, так это чудище верхом пошло. То есть секунд через десять столкнусь с ним лицом к лицу. А тут еще этот кто-то по телу лапами перебирает и коготочками цепляется, прокалывая одежду и касаясь кожи. Признаться, струсила изрядно. Откуда только прыть взялась? Рыбкой выскользнула из плаща, а тот за ночь скрутился вокруг тела коконом, и забилась в угол ночного убежища. Места в дупле мало, едва хватало улечься, подогнув ноги, но я умудрилась отдалиться на максимальное расстояние.

В плаще пискнули и закопошились, а у меня в руках загорелось по файерболу. Одно неосторожное движение, и не пожалею – спалю вместе с плащом. Слышимый треск материи – этот кое-кто продирался наружу – разозлил не на шутку. Вещей и так немного, а плащ – единственная защита в непогоду. Не знаю, что удержало от опрометчивого шага, но когда ЭТО выбралось наружу, то уставилась на него с нескрываемым любопытством и удивлением.

Все-таки натянутые до предела нервы требовали разрядки, поэтому я звонко рассмеялась. В первую очередь над собой: у страха глаза велики. Да, из-под плаща действительно выбрался зверек. Но не тот ужас, который напридумывала. Пушистенький, с рыжей шерсткой, острыми ушками с белыми кисточками и остроносой мордочкой, на которой, живо передавая мимику, топорщились белые же усы. Желтые глазищи в полморды в изумлении таращились на меня. Крупноватый розовый носик смешно двигался, обнюхивая воздух, а роскошный хвост жил отдельной жизнью, виляя то вправо, то влево.

– Ты что за чудо такое? – выдала, отдышавшись после короткой истерики, и вытерла руки об одежду. Пламя каким-то образом втянулось обратно в ладони, оставив на них след копоти. – Иди сюда, дай на тебя посмотрю. Иди, мой хороший, не бойся. Наверное, напугала тебя, малыш? Прости. Представь, что я почувствовала, когда проснулась не одна. Испугалась не меньше твоего.

Зверек моргнул, повел ушками, которые развернулись в мою сторону и замерли, пока говорила. Некоторое время пушистик стоял неподвижно, только усы шевелились да лапы мягко перебирали ткань плаща. Потом решился и сделал шажочек. Тельце оказалось маленьким – по размеру как домашняя собачка вроде Тимки, только хвост больно уж на беличий похож. Лапки тоненькие, неокрепшие, с «сапожками» из темного меха, дрожат при ходьбе. В общем, сплошное умиление.

Не удержалась, подалась навстречу и подхватила зверька на руки, осторожно погладила. По весу как новорожденный щенок и такой же неуклюжий, доверчивый. А уж сколько радости и восторга ощутила, стоило только прижать к себе живое существо. Меня окатило волной тепла и узнавания.

«Мое сокровище! Никому не отдам», – легко приняла эту мысль и счастливо улыбнулась. Прикипела к этому существу с первого взгляда. Впрочем, и оно тоже. Зверек льнул ко мне, ластился, подставлял макушку под ладонь, выгибался крохотным тельцем и урчал от удовольствия. Ну прелесть же!

А еще у нас произошло что-то вроде привязки. Нетрудно догадаться, когда тебя кусают остренькими зубками до крови, а потом с виноватым видом зализывают ранку. После этой неприятной процедуры я, на удивление, отчетливо стала различать эмоции нового питомца.

– О, надо же тебе имя дать! – сообразила я и тут же получила горячий отклик одобрения. – Ага, хочешь получить имя, малыш? Отлично, сейчас придумаем. Только сначала определим, кто ты у нас. Девочка? Чего морщишь носик и рычишь? Вижу уже, что мальчик, мужчина, защитник. – Когда в ответ зверек активно закивал, то если бы уже не сидела, плюхнулась на землю. – Так ты понимаешь меня? А говорить можешь? – По тому, как понурилась мордочка и поникли ушки, догадалась, что нет. – Ну, ничего страшного. Нам не нужны слова, правда? Не расстраивайся. Как тебе имя Фердинанд? Арчибальд? Гарольд? Гамлет?

Вот видел кто-нибудь удивление на лисьей мордочке? Нет? И я тоже. Так и прыснула со смеху. На самом деле не планировала давать питомцу какое-либо из этих пафосных имен. Специально называла такие нелепые, чтобы посмотреть на реакцию пушистика. Клички принадлежали породистым собачкам, которых приводили в клинику на осмотр. А так я сразу поняла, как зовут мое чудо.

– Рэн, Зигфрид, Пирожок?

На нужное имя зверек среагировал мгновенно. Радостно тявкнул и завилял хвостиком.

– Что, неужто Пирожок? – За это оскорбительное предположение я была слегка погрызена и облаяна. – Ох, все, хватит, Рэн, уморил. Рэн же, я угадала? Рэн!

Сколько радости было, когда «недогадливая» хозяйка назвала правильное имя. А что там думать? Нашелся-то пушистик в пустоши на дереве. Как только выжил в этих условиях? А Рэн – сокращенно от Рэллорн.