Текст книги "Дерзкое обольщение"

При мысли о совместном душе сейчас, днем, щеки Дорис залились краской, а когда она увидела, как Рикардо совершенно обнаженный, легко и непринужденно поднимается с кровати, нисколько не смущаясь ее присутствием, она и вовсе стала пунцовой. Он улыбнулся и вдруг подхватил ее на руки.

– Отпусти меня! – забарабанила она по его загорелой спине кулачками, но протестам ее явно не хватало убедительности.

Опустив ее в ванну, Рикардо включил душ.

– Ты все еще боишься меня? – удивленно спросил он, увидев, как она потупила взор, случайно взглянув на признаки его мужского достоинства. Дорис смутилась еще больше. – Ради всего святого, Дорис, не надо! К чему возводить заново уже сломанные барьеры? – проворчал он, не поняв причины ее смущения.

Дорис беспомощно заморгала, подняла взгляд и срывающимся голосом призналась:

– Я… я просто еще не привыкла к тебе, Рик…

За полчаса они успели одеться и позавтракать, и Дорис позвонила в больницу. По словам дежурной, состояние Теодора стабилизировалось, ночь он провел спокойно, и врачи разрешили пятиминутное свидание с ним.

Едва Дорис опустила трубку, позвонил Фред и повторил ту же информацию. Еще он договорился с ней о совместном ленче.

– До вечера. Увидимся в семь часов, – сказал Рикардо, допивая кофе.

– Но где? – спросила она, провожая его до двери.

– У меня… У тебя… Какая разница – главное, дома.

Все еще пребывая в ощущении, будто она видит волшебный сон, Дорис позвонила Жискару и после этого поехала в больницу.

Теодор еще не совсем пришел в себя после операции, и хотя он раза два открывал глаза, Дорис так и не поняла, узнал он ее или нет… И все же она вышла из больницы немного успокоенной.

Когда она вошла в зал ресторанчика, где они с Фредом договорились встретиться, брат уже ждал ее за столиком.

– Стоянка переполнена, – объяснила Дорис причину опоздания, подставляя щеку для поцелуя. – Пришлось ждать. Ты заказал что– нибудь?

– Только минеральную воду. Что будешь есть?

– Салат с креветками и фрукты.

– Хорошо.

Фред сделал заказ, откинулся в кресле и внимательно посмотрел на нее.

– Как у тебя дела с Рикардо?

– Все нормально, – уклончиво ответила Дорис, хотя сердце ее радостно екнуло.

– Теодор был просто счастлив, когда узнал о ваших планах, – осторожно произнес Фред и поглядел в сторону. – Кстати, если бы вы и в самом деле собрались пожениться, я тоже был бы очень рад.

Дорис отпила минеральной воды и небрежно поставила бокал на столик.

– Вы всегда дуете с отцом в одну дуду!

– Мы, – сказал Фред, тщательно выговаривая каждое слово, – знаем братьев Феррери как самих себя.

– А как продвигаются ваши переговоры с японцами?

– Как нельзя лучше. Между прочим, Рикардо и Габриэлю удалось выбить из них протокол о намерениях. Я его уже заверил. Как только отцу станет немного легче, он поставит свою подпись, и дело будет в кармане. Останется решить лишь технические вопросы.

Дорис ковырнула салат, затем отложила вилку.

– А как Бен? С ним вы договорились?

– Он еще пытается ломаться, но я надеюсь, мы сможем договориться.

– В чем суть переговоров? Он просит как можно больше денег, а вы тянете резину?

– Да, играем в кошки-мышки и ждем появления официального пресс-релиза о консорциуме. После чего этот негодяй остается без козырей и поневоле станет сговорчивым, – ответил Фред.

– Послезавтра Рождество, – пробормотала Дорис, и на глаза у нее навернулись слезы. Она вспомнила прошлые рождественские вечера, когда в родительском доме под искусственной елкой их с Фредди ждали подарки от отца, а стол ломился от всяческих яств, приготовленных Марти, бессменной домоправительницей семьи Адамсонов. – А отец в больнице.

– Я договорился с Марти. Мы встретимся на ленче в доме отца, а затем все вместе поедем к нему в больницу. Насколько я понимаю, праздничный вечер ты проведешь с Рикардо, – как бы между прочим уточнил он.

– Фредди! – в приливе откровенности воскликнула Дорис. – Мне не нравится, что Рикардо так торопит со свадьбой.

Брат вежливо приподнял брови, но лицо его оставалось непроницаемым.

– Я понимаю твои сомнения, но почему ты не хочешь обсудить все это с самим Рикардо?

– Потому что его так же трудно переубедить, как и тебя, а может быть, еще сложнее.

– Не заказать ли нам кофе? В два мне нужно быть в суде.

– Фред!

– Выходи за него замуж, сестренка! – наконец произнес Фред. – Я уверен на сто процентов, что ты будешь с ним счастлива.

Боже, почему для всех окружающих ее замужество кажется делом решенным, и только она еще сопротивляется и придумывает всяческие отговорки, подумала Дорис, снова подъезжая к больнице. На этот раз отец уже совсем пришел в себя после наркоза и под шепот лечащего врача о том, что состояние мистера Адамсона заметно улучшилось, даже улыбнулся ей.

Остаток дня Дорис потратила на беготню по магазинам и вернулась домой, обвешанная разноцветными целлофановыми пакетами.

Жара стояла невероятная. Бросив покупки на диван, Дорис разделась и побежала под душ.

Интересно, подумала она, приедет Рикардо на обед или нет? До вечера ей хотелось побыть одной и хорошенько обдумать то, что произошло прошлой ночью, вжиться в это новое для нее состояние.

Рикардо позвонил, что приедет к семи, и без пяти семь она уже была в элегантном кремовом платье с воротником стоечкой. На плечи она накинула шелковый платок, а из украшений выбрала браслет и клипсы.

Она ждала его звонка, но когда он все же раздался, сердце ее бешено забилось и от зеркала она стремглав понеслась к двери. Как всегда элегантно одетый, Рикардо смотрел на нее сияющими от счастья глазами и широко улыбался. Дорис покраснела, сразу же вспомнив о страстях и безумствах минувшей ночи.

– Ну, какие у тебя на сегодня планы? – спросила она смущенно.

– Какие планы? Восхитительный ужин с самой красивой женщиной в мире, – с хриплым смешком откликнулся Рикардо.

Они приехали в один из самых известных ресторанов города. Он заказал французское шампанское и назвал официантке блюда, перечень которых вывел бы из равновесия самого утонченного гурмана.

Они болтали обо всем и ни о чем, и если бы Дорис попыталась задним числом вспомнить темы их разговора, у нее вряд ли бы что-то получилось. Все ее мысли витали исключительно вокруг безумств прошедшей ночи. Она смотрела в его темные глаза, буквально сходя с ума от желания вновь оказаться в постели с этим мужчиной.

По возвращении он неторопливо припарковал машину возле ее дома, вызвал лифт и сам открыл дверь в квартиру.

Весь вечер она была сама не своя от его красноречивых взглядов и теперь, оказавшись с ним наедине, в стенах своего дома, почувствовала: одно прикосновение – и она вспыхнет как порох.

– Ты кажешься такой хрупкой и беззащитной, что мне всякий раз страшно целовать тебя, – признался Рикардо и кончиком пальца провел по ее губам. – Можно, я распущу твои волосы?

Дорис молча кивнула головой, и тяжелая масса пепельных волос хлынула ей на плечи.

– Весь вечер я мечтал о том, как сделаю это, – прошептал он, касаясь губами ее шеи.

И я весь вечер ждала, когда ты это сделаешь, подумала Дорис и смутилась от своей мысли.

Все остальное она уже помнила как сквозь дымку.

Кажется, Рикардо на руках унес ее в спальню и там бесконечно осторожно раздел, а потом разделся сам.

С бесстыдством распутницы Дорис отдавалась его дерзким, неслыханным ласкам и кричала в голос, когда заключительный аккорд из ритмичных движений его исступленного тела вознес ее к вершинам блаженства.

После того как Рикардо уснул, Дорис долго лежала рядом с ним с открытыми глазами, слишком утомленная и счастливая, чтобы так легко впасть в дрему. И сейчас все случившееся казалось ей всего лишь фантазией, игрой воображения, мечтой и сном, не имевшими никакого отношения к действительности. Насколько мучительным и опустошающим душу и тело было ее короткое общение с Беном, настолько невообразимым было блаженство в минуты соития с Рикардо.

Но чувствовал ли он что-либо подобное? Может быть, он высекал такую безумную страсть из каждой женщины, которая оказывалась в одной с ним постели, а сам оставался холоден и спокоен? А если даже и не так, возможно, речь идет всего лишь о сексуальности, за которой не стоит ничего глубокого и серьезного?..

Еще Дорис с некоторым чувством вины подумала о том, что эгоистично наслаждаться тем, что он ей дарил, что он будил в ней, нимало не заботясь о том, насколько ему самому хорошо в ее объятиях.

Рикардо во сне пошевелился и по-хозяйски привлек ее к себе. Прижавшись щекой к его груди, Дорис наконец заснула со счастливой улыбкой на устах.

Когда она проснулась, рядом никого не было, а записка на столе гласила:

Быстро приняв душ, Дорис надела простое ситцевое платьице и последующие два часа провела в супермаркетах, толкаясь там среди хлопотливых домохозяек и озабоченных молодых матерей. Потом она навестила Теодора, от него заехала домой и выгрузила пакеты с продуктами.

В шесть тридцать она уже нажимала кнопку вызова лифта в доме Рикардо, а еще через несколько минут предстала перед ним – в черной плиссированной юбке и льняной вязаной блузке с бархатным ободком в распущенных по плечам волосах.

– Какие божественные запахи, – только и смогла вымолвить она, встретившись с его восхищенным взглядом.

– Сегодня я познакомлю тебя с настоящей сицилийской кухней, – небрежным тоном произнес Рикардо.

Обворожительно мужественный в своих узких джинсах и клетчатой фланелевой рубашке, он усадил ее за стол и для начала разложил по тарелкам спрыснутые красным сухим вином кусочки фаршированного ягненка в гранатовом соусе. Далее последовали необычайно острые и вкусные равиоли, а когда пришел черед кофе, они перебрались в гостиную – посмотреть по телевизору рождественскую музыкальную программу.

– Мне, наверное, надо идти, – неуверенно произнесла Дорис, когда концерт закончился.

– Надо? – приподнял Рикардо бровь.

– Завтра Рождество, – пролепетала она, наблюдая, как он подходит к ней и берет ее за руку. – В полдень мы встречаемся с Фредом в доме отца. После ленча мы навестим его в больнице и…

– Оставайся у меня, – ласково прервал ее Рикардо. – И завтра мы навестим твоего отца вместе. – Дорис слабо шевельнула губами и обнаружила на них указательный палец Рикардо. – Т-с-с! Не спеши отвечать. Я просто хочу, чтобы ты знала – мне было бы горько и одиноко проснуться рождественским утром и не увидеть тебя рядом.

Много позже она спрашивала себя, почему даже не попыталась спорить, но это было потом, а сейчас был праздник – восхитительный праздник любви…

Все последующие дни между Рождеством и Новым годом пролетели на едином дыхании. Утром и днем Дорис навещала отца, ночи принадлежали Рикардо. Иногда они обедали или ужинали у Габриэля и Сильвии или у миссис Феррери, но чаще всего – у него дома.

– Сегодня вечером готовлю я, – объявила Дорис однажды утром. Через день предстояло лететь в Дарвин на фотосъемки, и ей хотелось сегодняшний вечер сделать особенно запоминающимся. – Ты не будешь возражать, если я воспользуюсь твоей кухней?

– Бога ради! Долорес приходит около девяти, – бросил Рикардо, целуя ее на прощание.

Долорес, экономка Рикардо, степенная и хозяйственная испанка, три раза в неделю приходила в квартиру, прибиралась, закупала продукты по списку, составленному Рикардо, меняла постельное белье. Легкая на подъем и словоохотливая, она, помимо прочего, обладала отменным чувством юмора.

Проводив Рикардо, Дорис вернулась на кухню, налила еще одну чашечку кофе и быстренько составила перечень продуктов, которые потребуются ей для праздничного ужина. В десять она была у отца в больнице, затем закупала продукты, а остаток дня занималась вместе с Долорес приготовлением ужина. В пять Долорес ушла, и Дорис быстренько переоделась в бежевые брюки и пеструю кофточку, раздумывая, как лучше установить изящный обеденный столик в центре столовой.

Когда в шесть часов прибыл Рикардо, она уже ждала его, сияющая и довольная тем, что все успела.

– Гм, это образчик того, на что мне следует рассчитывать в скором будущем? – спросил он, взглянув на праздничный стол и жадно целуя ее в губы.

– Я хотела сделать тебе сюрприз, – смущенно призналась она, когда Рикардо наконец отпустил ее.

– Удивительная синхронность мыслей и поступков, – усмехнулся он, садясь за стол. – Я тоже думал о сюрпризе и назавтра договорился с агентством по скупке и продаже недвижимости об осмотре особняка для нашей будущей совместной жизни.

– Ты собираешься купить дом? – радостно воскликнула Дорис.

– А как же! Должен же быть у нас с тобой общий дом.

– А я думала, что если мы поженимся, то будем жить здесь.

– Почему «если», когда мы обязательно должны пожениться? Одно другому не помешает. Пока дом будут заново отделывать и обставлять, моя квартира как раз сгодится.

Дорис покачала головой.

– Не успеваю я привыкнуть к одной твоей умопомрачительной идее, как ты обрушиваешь на мою голову новую.

Рикардо перегнулся над столом и поймал ее за руку.

– А мне казалось, что я развеял все твои сомнения.

– Почти все, – подтвердила она. Рикардо нежно коснулся губами ее щеки и прошептал:

– Ты не в духе? Поднять тебе настроение? Я горю от желания!

– Тот способ поднять настроение, который ты имеешь в виду, никак не сочетается с ужином, – шутливо надув губки, ответила она.

– Нет, пропустить ужин, на который ты ухлопала полдня, – это исключено. Ну-ка, что там у нас идет первым блюдом?

Дорис не претендовала на призовое место в мировом конкурсе кулинаров, но могла быть собою довольна. Рикардо восторженным возгласом встречал появление каждого нового блюда, а когда, сытый и довольный, он откинулся в кресле с бокалом первоклассного портвейна в руке и со смехом признался, что не в силах стать на ноги, радости ее не было предела.

За пять минут они управились с посудой, но кофе пить уже не стали, потому что оба буквально изнемогали от желания сжать в объятиях друг друга. Впереди их ждала жаркая ночь, за которой – блаженное утро.

Покупать или нет – такого вопроса даже не возникло. Дорис с первого взгляда была очарована этим особняком в викторианском стиле, с разноцветными окнами-витражами, просторными комнатами и стеклянными дверьми, выходящими на широкую террасу, с которой открывался восхитительный вид на бухту. Сам воздух здесь источал умиротворение, а в парке было достаточно подстричь газоны и подравнять кустарник, чтобы вернуть ему ухоженный вид.

– Нравится? – поинтересовался Рикардо, с улыбкой поглядывая на нее.

– Не то слово! – выдохнула Дорис. – А ты что решил?

– После обеда буду беседовать с агентом.

Когда зеленый «феррари» направился обратно в сторону Олимпик-Пойнт, Дорис решила, что необходимо сделать кое-какие покупки. Нельзя же вопрос о свадебном платье откладывать до бесконечности, тем более если знаешь магазин, где можно найти именно то, что нужно.

– Потом я заскочу на полчаса к отцу, а после сразу же поеду домой, – изложила она свои планы Рикардо.

– Не забудь, сегодня вечером ужинаем в городе, – сказал он. – К шести постарайся быть готовой.

В четыре часа, оказавшись дома, она бросилась к холодильнику – поскорее выпить чего– нибудь холодненького. Что ни говори, ходить по магазинам в такое пекло – испытание даже для нее.

Зазвенел телефон, и Дорис торопливо схватила трубку.

– Ты?

Пальцы судорожно стиснули трубку.

– Бен? Ты зря звонишь. Нам абсолютно не о чем говорить, и чем скорее ты это усвоишь, тем лучше, – жестко сказала она.

– Говорить ничего не надо, дорогая. Выслушай меня – это все, о чем я прошу.

– Тогда в двух словах и побыстрее! У меня мало времени.

– Вы меня все-таки обошли, и твой отец все же провернул сделку с японцами. Что ж, я умею принимать поражение, тем более что мне кое-что перепало, – медленно проговорил в трубку Бен. – Конечно, я рассчитывал на большее, но лучше хоть что-то, чем вообще ничего.

– Ты все сказал?

– Не бросай трубку, Дорис. Речь идет о твоем благополучии.

– Давно ли тебя начало беспокоить благополучие кого-то, кроме самого себя? – саркастически спросила Дорис.

– Думаешь, мне было приятно, когда моя жена убежала от меня через несколько дней после свадьбы и начала судебную тяжбу с разводом? Но дело не в этом. Я не злопамятен, и не желаю тебе новых неприятностей. А они наверняка будут, потому что твой мнимый роман с этим Феррери – только не отпирайся, что это не так, – ваш фиктивный роман с его вполне реальным финалом в виде свадьбы – это заговор твоего отца, Фреда и самого Феррери. Разумеется, твой папочка в первую очередь заботился о тебе, чего не могу сказать об остальных… Они тебя использовали, Дорис, а ты попалась на их уловку. Надеюсь, ты понимаешь, чем кончаются браки, основанные на обмане. Так что тебе не избежать второго публичного скандала.

– Ас какой стати я должна верить тебе, а не им? – желчно спросила Дорис.

– Не веришь мне, спроси у своего братца.

Насколько я его знаю, если ты спросишь его об этом в лоб, он не будет юлить. А у меня есть надежный источник информации.

Дорис промолчала, и Бен со смешком сказал:

– Поверь, я не желаю тебе зла. Но еще меньше я желаю добра своему конкуренту. Он обвел вокруг пальца меня и собирается точно так же обмануть тебя. Обдумай все хорошенько, может быть, ты еще скажешь мне спасибо!..

В трубке зазвучали короткие гудки. Дорис долго стояла в оцепенении, а потом вдруг быстро набрала номер брата.

– Фреда Адамсона, пожалуйста, – сухо попросила она секретаршу. – Это говорит Дорис, его сестра.

– Мистер Адамсон беседует с клиентом. Может быть, он сам позвонит вам попозже?

– Я по неотложному делу, – заявила Дорис, и через пару секунд на другом конце провода раздался голос брата.

– Фред, только что мне звонил Бен, – без всяких вступлений сообщила она. – Он сказал, что получил причитающуюся ему сумму, а заодно сообщил, что наш с Рикардо роман – часть вашего с отцом плана спровадить меня замуж. Это правда?

На другом конце провода воцарилось глухое молчание. Сердце у Дорис екнуло.

– Твое благо всегда было первейшей заботой отца… – осторожно заговорил Фред.

– Только не надо всех этих напыщенных рассуждений о моем благе, – резко оборвала она его. – Имей смелость сказать «да» или «нет», если, конечно, ты считаешь себя порядочным человеком.

– Но ты и Рикардо прямо-таки созданы друг для друга, это же видно невооруженным глазом.

– Черт возьми! – взорвалась Дорис. – Это не оправдывает вашего поступка.

– Я позвоню Рикардо…

– Не смей! – яростно воскликнула она. – Если позвонишь, можешь не считать себя больше моим братом!

Она швырнула трубку, и в ту же секунду вновь раздался телефонный звонок. Дорис долго смотрела на аппарат, в надежде, что он умолкнет. Но кто-то упорно добивался ее, и она наконец сдалась, подумав, что это может быть Теодор.

– Дорис? Любимая? – Бархатный, до боли знакомый голос Рикардо звучал так отчетливо, будто сам он присутствовал здесь же, в ее комнате, в двух шагах от нее. – Дорис, я опоздаю на полчаса.

О Боже, ведь они собирались сегодня обедать где-то в городе. Она в отчаянии закрыла глаза.

– Хорошо, что позвонил, Рикардо. – Сегодня вечером ничего, увы, не получается. Жискар срочно вызвал меня на какое-то мероприятие. У него, видите ли, заболела манекенщица.

Дорис вдруг стало душно.

– Что за мероприятие? – поинтересовался Рикардо. – Я приеду и увезу тебя прямо оттуда.

Не надо! – захотелось закричать ей. Я не в силах тебя видеть сегодня вечером! Я в таком состоянии, что могу наговорить такое, о чем всю жизнь потом буду сожалеть.

– Нет, Рикардо, до завтра! – Может быть, завтра у нее появятся силы для разговора, и голова будет рассуждать трезво и логично. А пока… – Мне нужно идти, Рикардо. Извини, я уже опаздываю.

И, не дождавшись его ответа, Дорис швырнула трубку на рычаг. Пройдя в спальню, она стянула с себя платье, переоделась в первые попавшиеся джинсы и футболку. Стянув волосы в тугой узел и схватив сумочку, она торопливо пошла к двери, не обращая внимания на трезвонящий телефон.

Она сама не знала, куда собирается ехать. Куда глаза глядят, лишь бы ни с кем не разговаривать и никого не видеть. В машине она на полную мощь врубила магнитофон и сорвалась с места, машинально останавливая машину на красный свет, бездумно поворачивая направо или налево. А потом вдруг обнаружила, что стоит на обочине шоссе. Куда именно она заехала – обо всем этом Дорис не имела ни малейшего представления, да ей, собственно, было все безразлично.

Может, отыскать поблизости какой-нибудь мотель, и остановиться там на ночь, подумала она. Усталость и нервный срыв давали о себе чнать.

Странная беспечность вдруг охватила ее. Дорис опустила боковое стекло, вдохнула свежего ночного воздуха и вспомнила вдруг, что в последний раз ела в полдень, и не что-либо существенное, а так, какой-то ерундовый салатик. Взглянув на часы, она увидела, что уже девять. Итак, она моталась по окрестностям города больше трех часов.

Едва ли в такое время можно было надеяться на то, что поблизости работают какие-нибудь заведения. Дорис смутно припомнила, что проезжала, кажется, мимо какой-то бензозаправочной станции, а раз так, рядом наверняка должна быть придорожная забегаловка, где можно перехватить чашку горячего кофе и булочку с маком.

Не колеблясь больше ни секунды, она повернула ключ зажигания, развернулась и поехала на север. Минут через двадцать, подкрепившись двумя чашками кофе и на удивление приличным стейком, она решила все-таки вернуться домой.

В час ночи она поднялась на лифте и, позевывая, пошла по коридору к двери своей квартиры. Ох, и высплюсь сейчас! – с блаженством подумала она и застыла в оцепенении. В конце коридора стоял высокий мужчина.

Рикардо! Нигде от него нет проходу. В Дорис разом закипела вся ее злоба, и она налетела на него как коршун.

– Какого черта ты здесь делаешь? Рикардо удивленно приподнял брови.

– А где твое «здравствуй»? Ай-ай-ай, нехорошо. Какая муха тебя укусила? – Он говорил спокойно и медленно, но ей показалось, что он зачитывает ей смертный приговор. – Я как последний дурак звоню Жискару, и он мне сообщает, что, если бы в городе проводился хоть какой-нибудь показ мод с твоим участием, он бы непременно узнал об этом первым. Если тебя не вдохновляла идея ужинать за пределами дома или хотелось побыть одной, то так бы прямо и сказала. Я бы понял.

Дорис растерянно моргнула:

– А когда это ты реагировал на мои просьбы оставить меня в покое? И потом, давать тебе объяснения…

– По-твоему, – немного помолчав, сказал Рикардо, – я не имею права знать, что с тобой происходит?

Его слова были последней каплей. Весь накопившийся за день гнев прорвался наружу.

– Право? – возмущенно бросила она. – К твоему сведению, ты не имеешь на меня никаких прав.

Рикардо прищурил глаза, и на скулах его заиграли желваки.

– Коридор – не лучшее место для выяснения отношений. Где ключи?

Не обращая внимания на ее протесты, он вырвал сумочку из ее рук, вытащил ключи, а когда она попыталась отобрать их, без лишних слов подхватил ее на руки и понес к двери.

– Отпусти меня, негодяй! – брыкаясь, кричала Дорис. – Отпусти меня, черт бы тебя побрал!

Не обращая внимания на ее протесты, Рикардо свободной рукой отпер дверь, внес ее в квартиру и поставил на пол.

Дорис мгновенно затихла.

– Ну что, объяснимся? – спросил он спокойным, а оттого вдвойне зловещим тоном.

– Объяснимся? – ядовито переспросила Дорис. – Пожалуйста! Вы решили, что умнее всех на свете, а с такой дурой, как я, можно и вообще не церемониться, да? Вы – это ты, мой отец и мой братец. И в самом деле, чего с ней считаться? Если Бену удалось, почему бы и тебе не попользоваться? Но кто тебе позволил разыгрывать из себя благодетеля и покровителя? Отвечай же! Отвечай!

И она вне себя от бешенства заколотила кулаками по груди Рикардо, пока он не схватил ее за запястья.

– Довольно! Успокойся наконец!

– Я ненавижу тебя! – крикнула она. – Ненавижу, понятно тебе?

Она попыталась вырваться, но он держал ее руки мертвой хваткой.

– Отпусти меня, – потребовала она.

– Чтобы ты выбросилась из окна или подожгла дом?

– Еще чего! Не дождешься!

– Ты отвечаешь за свои слова?

– Окажи услугу – проваливай к черту! – с язвительной усмешкой попросила она. – Я устала, у меня болит голова, и я хочу спать.

Она улыбалась, но глаза ее метали громы и молнии, и она не собиралась отступать ни на шаг. В левом виске стрельнуло, и Дорис, поморщившись, помассировала его.

– Не знал, что ты настолько веришь гадким сплетням.

Дорис буквально затрясло от возмущения.

– Не надо о сплетнях! Я уже перепроверила информацию, которую сообщил мне Бен. Да, Бен, – повторила она, увидев, как Рикардо изменился в лице. – Я звонила Фреду, и он не смог отвертеться.

Она отбросила волосы со лба и сделала попытку улыбнуться.

– Конечно, я могу как-то понять Теодора. Любимая дочка жестоко ошиблась, оступилась в жизни и не желает иметь с мужчинами ничего общего. Это ненормально. Вывод – надо самому найти ей подходящего мужа, рыцаря без страха и упрека, крепко стоящего на ногах и, желательно, из своего же круга. И вдруг появляется подходящий повод для завязывания отношений, которые должны перерасти в брак. К тому же, зная, что будущее дочери обеспечено, можно и под, нож хирурга ложиться со спокойной душой. Одного я не могу понять, – медленно произнесла она. – Чего ради ты ввязался во всю эту комедию? Тебе не нужны деньги моего отца – своих хватает. Ты настолько самодоволен и независим, что я тебе по большому счету не нужна. И уж совершенно не могу поверить, что ты согласился связать себя брачными узами исключительно из дружеских чувств к своему давнему партнеру по бизнесу. – Дорис всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Конечно, есть еще причина. Ты достиг возраста, когда появляется потребность в семейном гнезде, в наследниках. И тогда я для тебя пара. И даже физически мы вполне…

– Подходим друг к другу?

Дорис покраснела. Чего скрывать! Ей было удивительно хорошо с ним в постели.

– Да, – прямо сказала она.

– Это можно считать комплиментом?

– В этом деле ты мастер, – честно призналась Дорис. – По крайней мере, я купилась на твою сексуальную искушенность и приняла ее за нечто большее!

– Так, значит, с моей стороны это был чистый секс – и больше ничего? – деревянным голосом спросил Рикардо.

– Профессиональный секс, – вяло поправила Дорис, чувствуя, что ноги ее подкашиваются. – Само по себе это немало, как я теперь понимаю, но не стоит относиться к этому как к чему-то большему.

– Итак, то, что было между нами – с моей стороны лишь развлечение, удовлетворение похоти, и ничего больше?

Дорис вспомнила жаркие ночи, вспомнила бесконечную нежность и предупредительность Рикардо в моменты, предшествующие их близости и после того, и ей захотелось провалиться сквозь землю.

– Завтра я улетаю в Дарвин на съемки, – глухо сказала она. – Думаю, я задержусь там на несколько дней. Мне нужно побыть наедине с самой собой, все обдумать, принять какое-то решение…

– И ты думаешь, я так легко отпущу тебя? Гордость и чувство независимости заставили Дорис собрать в кулак оставшиеся силы и выпалить:

– По крайней мере, запретить мне уехать тебе не удастся! Ты мне не муж!

Он стоял напротив и молча глядел на нее. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он шевельнулся, и Дорис вдруг испугалась: ей показалось, что он сейчас убьет ее на месте.

Но этого не произошло, и только преувеличенная ровность голоса выдавала бушевавшую в нем ярость.

– Побудь одна, если считаешь нужным. Но если ты намерена во что бы то ни стало сорвать наше, уже объявленное, бракосочетание, иди к своему отца и сама с ним объясняйся.

– Это что – шантаж? – поинтересовалась Дорис, чувствуя, что еще немного, и она разрыдается.

– Я пользуюсь теми средствами, которые есть у меня в распоряжении.

– Каким средствами? Краешки его губ слегка дрогнули.

– Ты же ведь знаешь ответы на все вопросы. Вот и подумай хорошенько.

Не говоря больше ни слова, он открыл дверь и направился к лифту.

Она приземлилась в Дарвине в полдень. После часа езды из аэропорта вдоль полоски прибоя, а затем по автомагистрали через зеленую чащу джунглей машина въехала на гору, с которой открылся потрясающий вид на тропический город-курорт.

Жара обрушилась на Дорис, едва она вышла из оснащенного кондиционером лимузина, – одуряющая, влажная жара тропического сезона дождей, выжимающая из человека последнюю влагу и отбирающая последние силы, и не прошло и минуты, как лоб Дорис покрылся мелкими бисеринками пота. Зато забронированный номер встретил прохладой и изысканным комфортом. Едва осмотревшись, она стремглав бросилась в душ, разделась и долго-долго стояла под освежающими струями воды.

Переодевшись в шорты-бермуды и свободную блузку, она достала из холодильника бутылку минеральной воды и шагнула к раздвижным стеклянным дверям, ведущим на террасу, с которой открывался вид на роскошный парк, гигантские, вполнеба, пальмы и безмерный простор Тиморского моря.

Надо набраться сил, подумала она, тихо-мирно поужинать, пораньше лечь спать, чтобы поутру безупречно-сияющей предстать перед всевидящим, беспощадно зорким оком фотообъектива. И все же она никак не могла найти себе места, никак не могла обрести покоя.

Походив взад-вперед по номеру, Дорис решительно подошла к телефону: надо позвонить Теодору и сообщить о благополучном прибытии.

Отец обрадовался звонку и, к величайшему облегчению Дорис, в разговоре даже ни разу не упомянул имени Рикардо. Положив трубку, Дорис оцепенело уставилась на аппарат, и тут в дверь постучали. Оказалось, посыльный принес цветы в хрустящей прозрачной упаковке. Она торопливо разорвала пакет и среди цветов с разочарованием обнаружила записку от дирекции отеля.

Дорис грустно усмехнулась. В самом деле, почему бы не вручить цветы известной манекенщице – лишняя реклама отелю не повредит. А признайся, ты надеялась, что это цветы от Рикардо! – поддразнивал ее внутренний голос.

Господи, ну что это с ней? Будь эти розы от Рикардо, она бы их тут же отдала обратно посыльному. И потом, с чего это вдруг мужчина должен осыпать цветами сбежавшую от него, по сути дела, женщину.

Дорис сжала руки в кулаки и почувствовала боль. Это врезался в кожу камень обручального кольца. Вот еще один пример ее непоследовательности, растерянно подумала она. По логике вещей нужно было вернуть кольцо Рикардо еще там, в Мельбурне. Но она этого не сделала, и теперь сама затруднялась ответить почему. Черт возьми! Вопросы – один сложнее другого. Нет, с ее стороны – верх глупости в преддверии съемок заниматься самокопанием и самоистязанием! Она сюда приехала с конкретной целью: поработать, а затем позволить себе несколько дней отдохнуть и привести в порядок растрепанные чувства, и отступать от своих планов она не намерена. О Рикардо и своих отношениях с ним можно будет подумать потом! Потом! Когда «потом»? Вначале, конечно, работа. Они с фотографом понимают друг друга с полуслова, коллекция одежды просто великолепна. А вот потом она останется одна, ничем не занятая, и разрушительные мысли вновь полезут в голову, и отдых превратится не в отдых, а в комфортабельный ад со всеми удобствами.