Текст книги "Зачем мы пишем. Известные писатели о своей профессии"

Разделение литературы на художественную и коммерческую меня убивает – все равно что разрубить единое целое пополам. С этой стороны у нас Американская федерация труда, а с другой – Конгресс производственных профсоюзов, и мы хотим, чтобы вы, ребята, боролись друг с другом, потому что так будет лучше… Вот как! Кому лучше? И в чем лучше? Это все большой бизнес.

Я езжу по всей стране, посещаю многие литературные мероприятия, где бывают потрясающие писатели. Между прочим, многие из них встречают нас, коммерческих авторов, с распростертыми объятиями. Ну, где-то на уровне: «Привет, приятель!» Однако приходилось сталкиваться и с враждебностью. Обычно происходит так: «коммерческие» жалуются: «Пишу ведь такие же хорошие вещи, как твои, но никогда не получаю наград», «высокохудожественные» парируют: «Книги, которые я пишу, лучше твоих, но они не продаются».

Кто-то однажды спросил Джона Апдайка: «Почему вы не пишете детективов?» Знаете, какой был ответ? «Потому что я недостаточно умен», – и это сказал автор, написавший блестящие художественные произведения, получивший две Пулитцеровские премии. У него просто другая «квалификация» – и у меня другая… Я, например, никогда не смог бы написать «Кролик, беги»[9]9
  «Кролик, беги» (Rabbit, Run, 1960) – роман Джона Апдайка; признан одним из лучших американских романов XX столетия. В центре повествования – мечущийся двадцатишестилетний герой-неудачник; на примере пяти месяцев его жизни автор дает портрет целого поколения, впитавшего в себя идеалы Джека Керуака. Апдайк неприкрашенно и безжалостно показывает, куда может завести человека бегство от обязательств, от жизни и от мира – только к бегству от себя самого.


[Закрыть]. Чтобы делать детективы, нужно уметь планировать и продумывать сюжеты. Вы закладываете бомбу на девятой странице, но взорвется она только на четырехсотой. Даже для примитивной книги потребуются способности и труд.

Каждый полагает, что способен написать роман. Почему-то никто не считает, что можно легко забросить мяч в баскетбольную корзину. Любой нормальный человек оценивает свои возможности и понимает: для этого ему не хватит ни роста, ни спортивной подготовки. Но все думают: «У меня есть мозги, есть ноутбук. Что в этом сложного?» Тот, кто хоть раз попробует, начинает осознавать, насколько это сложно.

С лучшими образцами художественной прозы я познакомился, когда стал адвокатом.

Знаете, кто выигрывает в суде? Клиент, чей адвокат говорит лучше и более вдохновенно, чем адвокат противной стороны. При работе с судебным делом вы не имеете права ни поменять, ни подтасовывать факты. Но вы можете, акцентируя внимание на одних вещах и тушуя другие, так скомпоновать и подать информацию, что получится блестящая новелла, в которой ваш клиент будет представлен в лучшем свете. Вам необходимо убедиться, что тем фактам, которым люди должны поверить, невозможно противостоять. Обстоятельства, вредящие делу, следует либо объяснить, либо спрятать. Вот что значит рассказывать историю.

Адвокаты трудятся невероятно много, продавая свои жизни и таланты за получасовую оплату. Поэтому у них расписан каждый час. Мои сутки, включающие и юридическую службу, и писательский труд, были жестко распланированы вплоть до 1995 года. В том году я оставил адвокатскую практику. А до тех пор, в течение десяти лет, мне приходилось писать с десяти вечера до двух ночи, шесть ночей в неделю. Довольно сурово, но я выискивал время везде, где только возможно. Правда, для меня это оказалось не столь тяжело. За рабочий день я собирал множество сюжетов – они просто роились у меня в голове, и я не мог дождаться, когда доберусь до дома и запишу их.

Я вырос на Юге; и у нас, южан, всегда были по-настоящему хорошие авторы, писавшие короткие рассказы. Например, Фланнери О’Коннор, Трумен Капоте, Юдора Уэлти, Ли Смит. Поэтому нет ничего странного, что меня тянуло к этой форме. Я пытался публиковать свои короткие рассказы в старшей школе и продолжал попытки, пока учился в колледже. За те годы у меня скопилось множество писем с отказами.

Мне это надоело, и я решил переключиться на сценарии. Купил книгу, где объяснялось, как их писать; более того – я нашел агента из Вирджинии, что совсем непросто. За свою адвокатскую практику я получал двести долларов в час, и вот, в 1991 году я написал сценарий, который понравился всем в Голливуде. Мой агент надеялся, что сценарий принесет большие деньги. Большие. В полночь он позвонил и рассказал, что в Warner Bros. отказались от моего сценария, остальные студии поступили так же, решив не рисковать, – если Warner Bros. отклонила, значит с ним явно что-то не так.

Удар сокрушительный. Мою работу так расхваливали, и я им поверил. К тому моменту я сочинял уже довольно долгое время. Причем даже в мыслях не держал зарабатывать писательством на жизнь. Даже если опубликуют ваш короткий рассказ, самое большое, на что вы можете рассчитывать, – бесплатные журнальные экземпляры. Вашему банковскому счету от этого ни холодно ни жарко.

Как только в 1993 году родился наш первый ребенок, я понял, что путь голодающего писателя не для меня. Я стал кормильцем, и если не мог заработать денег сочинительством, то должен был продолжать свою адвокатскую практику. Я подумал: «Нет, такой вариант не рассматривается. Я просто останусь тем автором, кто пишет ради удовольствия и знает, что его произведения никогда не выйдут в свет». Это не означало, что я собирался перестать сочинять.

Я изучал книжную отрасль. Читал множество боевиков и детективов, чтобы понять, чему противостоять. Я знал, что мне нужен агент, поэтому начал искать новости про начинающих романистов, подписавших первые крупные контракты. Потом шел в книжный магазин, брал книгу начинающего автора и читал страницу с благодарностями, чтобы узнать, кто был его агентом.

Так я получил имена семи агентов. Я написал каждому короткую заявку: «Я адвокат из Вашингтона, написал политический боевик. Уверен, если вы прочитаете первую страницу, то не сможете оторваться, пока не дойдете до последней. С уважением, Дэвид Балдаччи». Надежда была на то, что половина из них прочитает рукопись до конца лишь затем, чтобы опровергнуть мои слова.

Я рассчитывал на ответ хотя бы одного из агентов, но мне написали все семеро. Я отправился в Нью-Йорк и встретился с ними. Тот, на ком я тогда остановил свой выбор, до сих пор со мной работает.

Пару дней я вносил правки, и наконец вечером в понедельник мой агент разослал рукопись группе издателей. Он позвонил утром во вторник, когда я находился в офисе.

– Эй, если я пристрою твою рукопись, ты сможешь бросить работу и писать весь день?

– Ну, я ждал этого последние шестнадцать лет. Так что да, было бы здорово.

– Это хорошо. Потому что я продал твою книгу.

Главный редактор издательства, которое на тот момент звалось Warner Books, прочитал рукопись за ночь и послал по факсу заманчивое предложение: мультимиллионный гонорар за одну книгу. Мое сочинение обернулось большими деньгами для издателя и отличной сделкой для меня.

Все было нереально. Оказалось, никто – кроме жены, родителей, брата и сестры – не знал, что все эти годы я писал. Мы с женой позвонили друзьям: «Нам нужно сообщить вам кое-что особенное». Они решили, что мы ждем еще одного ребенка. Я сказал: «Ну, вообще-то, мы правда ждем еще одного малыша. Но его рожаю я. Это книга».

До этого момента издательский мир – тот, который я знал, – был для меня воплощением одного большого отказа, поэтому в течение следующего года я оставался на основной работе. В конце концов не выдержав, я объявил жене: «Ради этого я трудился всю свою жизнь. Хотелось бы воспользоваться таким шансом». Мы решили, что пора уходить с работы, но, если книга провалится, я смогу вернуться к адвокатской практике. Как я волновался, ожидая выхода книги! Я понимал, что если она не станет продаваться, то, учитывая размер аванса, с которым придется расстаться, со мной будет покончено.

Звучит несколько сентиментально, но в ту минуту, когда я увидел свою книгу на полке в Центре международной торговли, я понял, что стал писателем, причем успешным писателем. После того дня я перестал ожидать от издателей их вечного «Наши планы изменились. Вам придется вернуть деньги». Я осознал, что моя писательская карьера состоялась.

Когда я приступаю к очередной работе, то боюсь до смерти, что волшебство не свершится.

Вряд ли вам захочется оказаться на операционном столе под скальпелем хирурга, который говорит: «Попробую-ка я сегодня пооперировать левой рукой». Именно в этом суть писательства. Чтобы стать лучше, заставляешь себя каждый раз делать что-то по-другому. Как писатель вы не ограничены никаким оборудованием и вам все равно, какие новейшие технологии завоевывают мир. Вы затеяли азартную игру. И это пугает.

Уильям Голдмен, написавший сценарий для «Абсолютной власти», дал мне великолепный совет: «Пиши так, будто это твое первое в жизни произведение. С того момента, как ты поймешь механизм сочинительства, с тобой как с писателем будет покончено». И он прав. Если литературный труд станет для меня привычным делом, если я начну думать, что лучше помахать ракеткой на корте, если пойду наиболее простым и проторенным путем, повторяя собственные приемы, которые использовал раньше, – я брошу.

Иногда я завидую тому парню, каким был двадцать лет назад, когда сидел в маленьком уютном жилище и никто не стучался в мою дверь. Меня не беспокоили мысли о поездках, деньгах, путешествиях в другие страны – я просто писал рассказы, ни о чем не думая. Сегодня я каждый день воздвигаю стену между собой и деловым миром – будто я пишу бесплатно, ради собственного удовольствия, которое получаю, рассказывая вам свои истории. Ведь именно этим я занимался в свои первые шестнадцать лет.

Дэвид Балдаччи делится профессиональным опытом с коллегами

• Вы можете работать в любом жанре, но всегда следите за тенденцией: что на сегодняшний день актуально в том литературном виде, который вы выбрали. Темы, волновавшие читателя десять лет назад, совсем не обязательно будут востребованы сегодня. Думайте о конкуренции и оставляйте конкурентов далеко позади.

• Вне зависимости от того, пишете ли вы роман или сопроводительное письмо потенциальному агенту – чем короче, тем лучше. Напомню фразу Авраама Линкольна, перефразировавшего слова Паскаля[10]10
  «И самая блестящая речь надоедает, если ее затянуть» (Блез Паскаль).


[Закрыть]: «Прошу прощения за столь длинное письмо. Не было времени написать короткое».

• Преимущество современного издательского дела: намного проще публиковать свои произведения самостоятельно, чем отдавать их сторонним издателям. Размещайте их в интернете, издавайте по требованию[11]11
  Печать по требованию – издательская технология, при которой новые экземпляры книги печатают лишь в том случае, если поступает соответствующий запрос от покупателя; также используется в качестве маркетингового приема в целях изучения читательского спроса.


[Закрыть] или самостоятельно – но в любом случае, если хотите поделиться своей историей, публикуйте ее.

• «Писать для читателей» равносильно тому, чтобы «писать то, что, по-вашему мнению, люди купят». Не попадайтесь на эту удочку! Пишите для человека, которого вы знаете лучше всего, – для себя.

Глава 3
Сью Графтон

Филлип Ланахан ехал в Вегас в своем Porsche 911 Carrera, кабриолете 1985 года, шустром маленьком красном автомобиле, который ему подарили родители два месяца назад, когда он окончил Принстон. Его отчим купил подержанный автомобиль, так как презирал саму идею обесценивания. Первому владельцу лучше с этим смириться.

«“Ж” – значит жажда мести» (V Is for Vengeance, 2011)

Я бросаю вам вызов: прочитайте одну страницу текста, вроде того, что приведен выше, и отложите книгу. Давайте, попробуйте.

Готова спорить, что вы не сможете остановиться – эта фраза могла бы стать лозунгом всего творчества Сью Графтон. Стоит добавить: она талантливый писатель, обладающий редким даром соединять литературные и коммерческие достижения, восторженные рецензии, первые строчки в рейтингах и огромные продажи. Сью Графтон заслуженно гордится собой, поэтому будем считать, что Графтон и есть ее фирменный знак. К счастью для миллионов ее читателей, живущих в двадцати восьми странах мира и говорящих на двадцати шести языках, за этим брендом стоит огромная книжная серия, систематически пополняющаяся новыми произведениями.

Первой книгой в детективной серии про частного сыщика Кинси Милхоун стал опубликованный в 1982 году роман «“А” – значит алиби» (A Is for Alibi). Его автором была сорокадвухлетняя Сью Графтон – успешный сценарист и не очень счастливая женщина. «“А” – значит алиби» далеко не первый ее роман. Первый она написала в восемнадцать лет и потом сразу еще шесть. Лишь два из них: Keziah Dane («Кассия Дейн») и The Lolly – Madonna War («Лолли – мадонна войны») – были опубликованы соответственно в 1967 и 1969 годах. После нескольких лет работы сценаристом в Голливуде – в писательской среде приобретение сего опыта горько сравнивают с пребыванием в тренировочном центре для новобранцев – у Графтон появилась непреодолимая тяга к детективным сюжетам. Замученная тяжелым бракоразводным процессом, она вдруг обнаруживает, что мечтает убить или на худой конец покалечить того, кто в ближайшем времени должен был стать ее «бывшим». К счастью для нас всех, она превратила свои мстительные фантазии в романы. На сегодняшний день ее детективная «алфавитная серия» включает уже двадцать два романа. Миллионная армия ее поклонников с замиранием сердца ждет добавления следующих букв алфавита.

Биографические данные

Дата рождения: 24 апреля 1940 года.

Родилась и выросла: Луисвилл (Кентукки).

Ныне живет: Луисвилл; Монтесито (Калифорния).

Личная жизнь: муж – Стивен Хамфри, преподаватель философии; замужем 33 года.

Семейная жизнь: трое взрослых детей, четверо внуков (внучку назвали Кинси).

Образование: Луисвиллский университет, степень бакалавра по английскому языку (1961).

Основная работа: нет.

Награды, премии, членство, степени (неполный список): три премии имени Энтони Бучера, три премии Шамуса, награда Smith-Breckenridge Distinguished Woman of Achievement Award, литературная премия имени Росса Макдональда (2004), Алмазный кинжал Британской ассоциации писателей детективного жанра; Гранд-мастер Американской ассоциации писателей детективного жанра.

Интересные факты

• Сью Графтон – дочь автора детективных романов К. Графтона.

• Наибольшее литературное влияние, по словам Графтон, на нее оказал Росс Макдоналд. Главная героиня ее «алфавитной серии» родилась и живет в Санта-Терезе – вымышленном городе, созданном Макдоналдом в качестве замены Санта-Барбары.

• Графтон долго не получала больших гонораров, поэтому не могла уйти с основной работы вплоть до 1990 года, когда вышел в свет очередной роман серии G Is for Gumshoe («“Д” – значит детектив»).

• Графтон отказалась продать права на экранизацию своих книг и пригрозила детям, что будет преследовать их, если они сделают это после ее смерти.

Сайт: www.suegrafton.com

Facebook: www.facebook.com/pages/sue-grafton/112566022091435?ref=ts

Избранные работы

Романы[12]12
  В списке помечены галочкой (✓) романы «алфавитной серии», переведенные на русский язык и в разные годы выходившие в издательстве АСТ.


[Закрыть]

«Кессия Дейн», 1967

«Лолли – мадонна войны», 1969

«“А” – значит алиби», 1982

«“Б” – значит безнаказанность»✓, 1985

«“Г” – значит гибель», 1986

«“И” – значит изгой», 1987

«“Ф” – значит факты», 1988

«“С” – значит скрывающийся», 1989

«“Д” – значит детектив», 1990

«“Т” – значит тайна», 1991

«“Н” – значит невиновен»✓, 1992

«“К” – значит кара»✓, 1993

«“У” – значит убийца»✓, 1994

«“З” – значит запрещенный», 1995

«“Ц” – значит цель», 1996

«“Л” – значит ловушка», 1998

«“В” – значит вне закона», 1999

«“П” – значит погибель»✓, 2001

«“Д” – значит дело из прошлого», 2002

«“Р” – значит рикошет», 2004

«“М” – значит молчание»✓, 2005

«Ч” – значит чужая личность», 2007

«“О” – значит отлив», 2009

«“Ж” – значит жажда мести», 2011

Сборники рассказов

«Кинси и я», 1992

«Игра в ложь», 2003

Сью Графтон
Почему я пишу

Я пишу, потому что в 1962 году меня не взяли в детский отдел универмага Sears, куда я пыталась устроиться на работу.

Говоря серьезно, я пишу, потому что придумывание историй – единственная вещь, которую я знаю, как надо делать. Сочинительство – мой якорь и мое предназначение. Оно заполняет всю мою жизнь, вне зависимости от того, идет ли работа хорошо, или я застряла в аду писательского ступора, что, к счастью, происходит всего лишь раз в день.

Лучшие мгновения? Больше всего я люблю то время, когда работа идет хорошо и я полностью погружаюсь в текст, – это может случиться в любой день или даже отдельный момент. Самое тяжелое время – если не пишется и я не поглощена своей работой. Второе происходит чаще, чем первое. Но я еще тот тип – очень упертая и никогда не сдаюсь.

Большую часть дня, когда я сижу за компьютером, я практически схожу с ума от страха. Меня постоянно преследуют страшные мысли: мой последний роман станет моей последней книгой, увидевшей свет; моя писательская судьба закончена; я уже не смогу справиться со следующим романом; мой успех – мимолетная иллюзия; все надежды на будущее уже мертвы. Проклятье! Такая драма развивается, а еще нет даже девяти утра.

Писательский ступор? Над этим я много думала, поскольку довольно часто в него впадаю. Долго пыталась бороться с ним исключительно силой воли. Но сейчас смотрю на все иначе. Мне кажется, что ступор – это некое послание из Сумрака, сообщающее мне, что я сбилась с пути. Скорее всего, такое состояние представляет собой побочный эффект неправильного выбора, который я так или иначе совершаю. Моя задача – вернуться и посмотреть, смогу ли я обнаружить развилку на дороге, где я приняла ошибочное решение и пошла в неверном направлении. Иногда я не поняла какого-нибудь персонажа, не нашла нужной мотивации. Могу, например, представить события в том порядке, который испортит всю сюжетную линию. Обычно мне не приходится отслеживать свои шаги дальше двух глав – погрешность быстро всплывает, и ее легко исправить.

Обычно я пишу методом проб и ошибок, а значит, я часто попадаю в тупик. Люблю следовать за разные вариантами, сулящими невиданные возможности, но они тут же испаряются. Я могу продумать, а потом бросить целые сюжетные линии, потому что оказывается, их нельзя использовать.

Ради собственного спокойствия я веду журнал, который завожу отдельно для каждого романа, над которым работаю. Там я позволяю себе ныть, заламывать руки, раздражаться, составлять планы, экспериментировать и время от времени одобрять свою работу. Писать книги – напряженная работа, полная стресса. Моя теория заключается в том, что, если я не приму собственную сумрачную сторону: разочарование, страхи, ошибки, которые, похоже, мне предначертано делать каждый божий день, – отрицательные эмоции навредят моему умению писать.

Рабочие журналы преследуют несколько целей. Я записываю все о своей работе, ежедневно перечисляю проблемы, с которыми сталкиваюсь по мере того, как книга обретает форму. Когда я впадаю в свой ступор, то обязательно просматриваю все журналы от самых ранних стадий работы над книгами. Может прозвучать странно, но неоднократно я решала проблемы и находила решения задолго до того, как начинала непосредственно писать.

Другое удовольствие от ведения журналов заключается в том, что в дни особого разочарования и отчаяния я могу перечитывать их, начиная с первых своих книг, и тогда понимаю, что находилась в таком же тупике и была охвачена таким же страхом и в те далекие годы. Сознание, что я преодолела все ошибки в прошлом, помогает мне пережить их в настоящем. Иногда посещают странные и не имеющие отношения к работе мысли, я тут же заношу их в журнал, и так рождаются идеи для следующей книги в серии. Я не знаю, делают ли так другие писатели, но мне это помогает.

Когда я перечитываю журналы, то обращаю внимание, что, рассказывая себе историю, я веду ее бесконечными петлями, повторяясь до тех пор, пока не увижу целостного рассказа. Вообще мои записи в журналах ужасно скучные. Я не пытаюсь писать грамотно или высокохудожественно. Конечно, может случиться, что кто-нибудь кроме меня сунет нос в эти нудные страницы, но мне как-то все равно. Ведя такие рабочие журналы, я не ставлю перед собой цели произвести впечатление, – они мне нужны, чтобы выразить словами проблемы по мере того, как с ними сталкиваюсь, и чтобы взвесить все варианты. Записи в журналах – это разогрев, исследовательская база, фрагменты диалогов, наброски характеров и портретов персонажей. Бывает, я вставляю в какой-нибудь эпизод целые куски из журнала, если они сделаны хорошо и идеально вписываются в роман.

Шесть рабочих журналов для «“Ж” – значит жажда мести» занимают 967 страниц с одинарным интерлиньяжем. Законченная рукопись составляла 662 страницы с двойным интерлиньяжем. Может показаться, что это впустую потраченные усилия. Но на самом деле каждый неправильный поворот в работе ведет к единственному правильному. В конце концов, я не хочу отказываться ни от одной минуты этого процесса.

Юдора Уэлти однажды сказала: «Каждая книга преподает уроки, необходимые для ее создания». К ее словам хотелось бы добавить: «Проблема в том, что уроки, выученные при создании одной книги, редко применимы к другой».