Текст книги "Поцелуй возлюбленного"

Мэри Блейни
Поцелуй возлюбленного

Посвящается Энни и Дини – самым лучшим из сестер и наилучшим моим друзьям

Глава 1

Пик-Дистрикт, Дербишир

Апрель 1816 года

Майкл Гаррет натянул поводья и остановил лошадь. Стянув перчатку, он положил руку на пистолет и вгляделся в сугроб снега, который виднелся ярдах в двадцати впереди.

Последний штрих зимы, белый, с темными вкраплениями сугроб, привалившийся к упавшему дереву. Да, весна не спешила с приходом.

Сугроб не шевелился.

Ни медведей, ни волков в этой части Англии не водилось. Глядя на сугроб и держа наготове пистолет, Майкл увидел, как нечто попыталось подняться из своего снежного убежища.

И это нечто оказалось женщиной.

Обнаженной женщиной.

Майкл сунул пистолет за пояс: похожая на привидение женская фигура двинулась сквозь утренний туман, поднимающийся от перелеска.

– Милосердный Боже, – пробормотал Майкл, пуская лошадь шагом. Женщина не была привидением или духом. Она была такой же материальной, как и ветви, которые хлестали ее по лицу, когда она углубилась в заросли.

Женщина, кажется, в беде. В большой беде. Ее белоснежное тело было заляпано грязью, словно она уже несколько дней блуждала по лесу. Еще пять минут назад Майкл был на пути в Манчестер. Теперь же его планы, судя по всему, изменились.

– Вы заблудились? – крикнул он.

Издав нечеловеческий крик, незнакомка бросилась бежать. Но, пробежав каких-нибудь десять футов, она покачнулась и упала, ударившись о землю.

От кого она убегала? От него или от кого-то другого? Майкл снова остановил лошадь, напрягся и прислушался, пытаясь увидеть, услышать и так или иначе определить присутствие другого человека. Однако ничто не нарушало окружающую тишину, Майкл никого и ничего не почувствовал.

К черту осторожность! Незнакомка находилась в беде, она вовсе не французский шпион. Майкл соскочил с лошади и несколько последних метров пробежал, словно три или четыре секунды имели какое-то значение.

Незнакомка лежала в грязи лицом вниз. Она оказалась не совсем голой – на ней была тонкая сорочка. Сорочка была влажной и плотно обтягивала спину и крепкие бедра.

Сев на корточки, Майкл заглянул незнакомке в лицо. Она казалась хрупкой, словно опавший лист. Несмотря на то, что грудь ее вздымалась, Майкл сомневался, здорова ли она. Не замерзла ли она до такой степени, что ее теперь невозможно вернуть к жизни?

Если он окажет ей помощь, это может принести ему хлопоты, которых он изо всех сил старался избежать. Именно об этом подумал он, поднимая незнакомку с земли.

Если она сумасшедшая, то едва ли поблагодарит его за спасение. Если заблудилась – возможно, будет благодарна. Если дело обстоит хуже, если ее бросили, как ненужный хлам, и оставили умирать, то кто-то может из-за этого вступить с ним в схватку. Спасители не всегда герои. Это с трудом усвоенная истина – результат войны с Наполеоном.

Майкл негромко чертыхнулся, застыдившись того, что допустил мысль о возможности бросить ее. Даже если она обречена на смерть, все равно заслуживает того, чтобы спасти ее от диких животных.

Незнакомка пошевелилась у него на руках. У Майкла появилась надежда, что она вот-вот очнется, однако ее глаза оставались закрытыми. То было просто конвульсивное содрогание. Возможно, она просто почувствовала облегчение от того, что ее тело не замерзло окончательно.

Это пресекло его смятение. Действие ему подходило больше, чем нерешительность. Он поднялся и огляделся, ища способ согреть ее.

Поваленное дерево сгодится. Та сторона, которая обращена на юг, даст им убежище и солнце. Весеннее солнце, пусть еще слабое, будет лучше облаков и дождя. Он закутает ее в свою шинель и разожжет костер.

Конечно, хотелось бы, чтобы было теплее, но если уж желать, то почему бы не пожелать, чтобы поблизости оказался домик? Надо обходиться тем, что есть под рукой; в течение последних нескольких лет такая жизнь стала для него привычной.

Подсунув одну руку ей под плечи, а другую – под колени, Майкл поднял незнакомку. Ее голова откинулась назад, шея оказалась открытой утреннему свету. Майкл вздрогнул, увидев отчетливые багровые синяки на горле женщины, и это наполнило его сочувствием к ней.

– Я в Англии, – прошептал он, закрывая глаза.

Незнакомка была молода. Он знал, что молодость еще не гарантия невиновности, но не хотел думать о том, чем эта женщина заслужила подобную кару.

Майкл положил ее на землю у повалившегося дерева и расстелил в дупле свою шинель.

Наклонившись, он ощутил короткое, прерывистое дыхание. «Продолжай дышать», – молитвенно попросил он.

Он уже хотел было снова взять ее на руки, когда сообразил, что влажная сорочка еще больше холодит ее. Думая лишь о том, чтобы она выжила, он снял сорочку и, сдерживая волнение, осмотрел незнакомку, пытаясь обнаружить следы насилия. Таковых не оказалось, если не считать синяков на горле. Не было и следов крови.

Это было очень непросто, однако он, в конце концов, сумел втащить незнакомку, укутанную в его шинель, в дупло, тщательно закутал ей ноги, подоткнул шинель с боков. Он не спускал с незнакомки глаз, пока собирал дрова. Ясно было одно: он не узнает ничего нового до тех пор, пока она не расскажет ему сама.

Много ли ключей к разгадке может дать голая женщина?

Тем более если она без сознания.

Майкл хотел надеяться, что воспоминания о том, о чем свидетельствовали синяки на горле, будут для нее не столь мучительными, чтобы она возненавидела его за спасение.

Не важно, что она подумает. Спасение было чисто эгоистическим актом. Способом убедить себя, что в нем сохранились остатки гуманности. Спасение жизни – это хорошее начало процесса. Из его груди вырвался смешок. Спасти кого-то, кто должен умереть, – это поистине ирония судьбы.

Он развел костер с ловкостью, выработанной долговременной практикой. Потом подошел к незнакомке поближе и присел рядом с ней на корточки. Она согрелась бы быстрее, если бы к ней прижалось его обнаженное тело. Однако существовала не одна причина того, что это невозможно. Если кто-то обнаружит их, они окажутся совершенно беспомощными.

Даже если их никто не обнаружит, тот факт, что они оба окажутся голыми, породит неприятности, которые трудно даже в мыслях представить. Она находилась на грани смерти. Над ней издевались, и подробности этого он еще должен выяснить. И он не собирался усугублять ее мучения.

Раскутать ее и затем снова закутаться в шинель вдвоем весьма непросто. Незнакомка была совершенно беспомощной, пальцы на руках и ногах посинели от холода. Майкл действовал так, словно имел дело с большой куклой, ее голову он положил себе на плечо. Ее волосы пахли корицей и специями, это были знакомые запахи – приятные и успокаивающие.

Теперь надо дождаться, когда она придет в сознание. Разумеется, он отвезет ее домой. Но если вариант с домом отпадает, то что делать дальше, он не знал.

Он словно услышал голос своего полковника, черт бы его побрал, который настойчиво повторял, что подготовка не имеет смысла, если не знаешь цели противника. Полковник был настоящей карикатурой на офицера, но в этом конкретном случае он был абсолютно прав. Прежде всего необходимо выяснить, кто друг, кто враг и где они находятся.

Здесь врагов не было, в этом Майкл был уверен. Не слышалось звуков, свидетельствующих о присутствии человека – хруста веток или потревоженных ногой опавших листьев. Не было признаков того, что где-то поблизости проехал еще один всадник.

Высунув руку из-под покрывавшей их шинели, Майкл отыскал в глубине кармана пистолет и положил его на землю за спиной, чтобы легко можно было до него дотянуться. Это не потревожило незнакомку.

Майкл смахнул с ее лица прилипшие листья. Длинные ресницы отбрасывали тень на бледные, почти синие щеки. Губы были полные, нос маленький, а уши… Черт возьми, она замерзла настолько, что была на грани смерти, а он пытается найти слова, чтобы описать ее уши. Хрупкие раковины – пришло ему в голову, и Майкл вслух чертыхнулся.

Несмотря на хрупкие раковины и длинные ресницы, кто-то хотел, чтобы она заблудилась и чтобы никто ее не нашел. Она могла быть проституткой, которая надоела клиенту, воровкой, неудачно укравшей кошелек у какой-нибудь важной особы, или горничной леди, запросившей у родовитого любовника больше, чем он хотел ей дать.

Можно лишь предположить, к какому кругу она относится. Молодость и пышные формы привлекли бы мужское внимание независимо от того, вращается ли она среди слуг или в светском салоне.

«Отвлекись от этого, Майкл. Она скорее раненое животное, чем женщина». Он подвинул ее так, чтобы она не прижималась к нему слишком уж возбуждающе.

Она слегка пошевелилась и ничего не сделала для того, чтобы избавить его от нескромных мыслей; более того, уткнулась лицом ему в шею, и ее каштановые волосы защекотали ему подбородок.

Майкл поднял голову и посмотрел на ветви деревьев, зашелестевшие от легкого ветерка. Солнце уже поднялось над горизонтом. В косых лучах зари Майкл разглядел порхающих насекомых, которых раньше никогда не замечал. Он сидел так тихо, что было слышно, как его лошадь пощипывает траву да подает голос какой-то мелкий зверек. Пролетела пичуга, несущая прутик к своему гнезду.

Майклу не следовало бы спать, однако он заснул, и ему приснился целый ряд странных сцен, большинство из них – эротических, в том числе лесная нимфа, которая заявила на него права и предлагала ему мир радости, света и счастья. Она без колебаний предложила ему тело, а затем и сердце. Он взял его, но затем уронил – то ли случайно, то ли нарочно, он и сам не был в этом уверен. Так или иначе, но оно разбилось, и нимфе оставалось только молча покачать головой, после чего она медленно растаяла.

От дремоты его разбудил какой-то скрипучий шепот. Майкл подумал, что уже полдень. Было облачно, солнце скрылось, и определить время точно не представлялось возможным.

Майкл заметил, что незнакомка просыпается. Хорошо. Он уже замерз. Нужно подбросить дров в костер.

Незнакомка уперлась руками в грудь Майклу, пытаясь оттолкнуть его. Его поразило, что у нее остались силы для этого. Паника, которая чувствовалась в этих ее телодвижениях, подсказала ему, что скрипучий шепот – это все, на что она была способна.

Майкл попытался удержать ее, надеясь, что при этом не добавит ей новых синяков.

– Вы в безопасности, – негромко сказал он. – Я вас спас.

Она не слушала его либо не слышала, испытывая ужас. То, что она не намерена сдаваться и нацелена на то, чтобы сбежать, заставило Майкла пересмотреть свои предположения о том, что с ней произошло. Весьма вероятно, что дело не ограничивалось синяками на горле.

Он повторил свои слова громко. На какое-то время она замолчала, и Майкл подумал, что до нее дошел их смысл. Едва он ослабил хватку, незнакомка подняла ногу и попыталась пнуть его в пах. Однако ее удар пришелся всего лишь на его бедро. Сбросив шинель с плеч, она нацелилась ногтями ему в глаза. Он схватил ее пальцы одной рукой. А другой сжал ее как можно сильнее, словно в страстном объятии.

Все происходило в молчании, слышалось лишь прерывистое дыхание и хриплые стоны незнакомки.

– Я не отпущу тебя. У тебя нет одежды. Сейчас холодно. Ты умрешь раньше, чем окажешься в безопасности.

Она подняла на него глаза, и Майкл прочитал в них обещание, что он умрет вместе с ней. Помоги ему Бог убедить ее.

Ее успокоила Троя. Кобыла подошла к ним и ткнулась носом в голову незнакомки. Майкл не имел понятия, почему это подействовало, но она прекратила сопротивляться.

– Я нашел тебя в лесу, – объяснил он. – Тебе нужна была помощь.

Она не ответила. Она больше не дрожала, но от страха была напряжена словно тетива.

– Я нашел тебя, – снова повторил Майкл. Но раньше, чем он успел что-то к этому добавить, она издала звук, который можно было принять за слово «да», и поднесла руку к горлу.

– Похоже, кто-то пытался задушить тебя. У тебя синяки на горле.

Она кивнула, в глазах блеснули слезы.

– Ты убежала?

– Я проснулась. – Очевидно, она могла говорить лишь шепотом.

– Проснулась? Ты хочешь сказать, что спала?

– Не спала. Меня напоили зельем. – Она судорожно вдохнула воздух, затем ее вдох превратился в рыдание.

«Тебя изнасиловали?» К чему спрашивать. Это едва ли имело значение. Так или иначе, она подверглась насилию. Не следует добавлять ей страданий подобным вопросом. Вместо этого Майкл задал более насущный вопрос:

– Тебя преследуют? Они попытаются найти тебя?

Глава 2

Незнакомка вздохнула, услышав вопрос, покачала головой и отвернулась, чтобы посмотреть на дорогу.

– Нет. – Затем добавила: – Надеюсь, нет.

– Их сколько? Один человек или больше? – спросил Майкл.

Она показала два пальца.

– Их было двое?

– Хорошо. С двумя я справлюсь.

Она кивнула, но кивок был похож скорее на содрогание.

– Нам требуется тепло, это даже важнее, чем необходимость прятаться. Я собираюсь добавить дров в костер.

– А моя сорочка? – хрипло спросила она.

– Сожалею, но я вынужден был снять ее.

По щекам незнакомки побежали слезы.

– Зачем?

– Я не знаю, почему они сняли с тебя одежду, мисс, но твоя сорочка была грязной и насквозь мокрой. Совершенно испорченной. Ты можешь завернуться в мой сюртук, пока я разведу костер. – Майкл вытер ей пальцами слезы. – У меня есть также запасная рубашка, которую я могу тебе дать.

Она кивнула скорее покорно, чем смущенно.

Майкл действовал быстро, чтобы ни у кого из них не было времени о чем-то подумать. Он встал, и шинель упала на землю. Незнакомка закрыла глаза, словно то, чего она не видит, не могло ее смутить.

Майкл поднял шинель с земли и обернул ею обнаженное девичье тело. Не проститутка, решил он. Слишком скромна. Но оставалась еще дюжина других возможностей. Он опустил незнакомку в дупло дерева и стал подниматься.

Треск сучьев насторожил обоих. Сделав знак, чтобы она оставалась на месте, Майкл встал и огляделся. Он никого не увидел, лишь его лошадь мирно пощипывала скудную травку. Вряд ли кобыла была бы столь спокойна, если б поблизости появился незнакомый человек.

Когда Майкл сделал шаг в сторону, девушка схватила его за ботинок.

– Останься. – В ее голосе послышался страх и одновременно приказ. – Не бросай меня.

– Я и не брошу. – Он наклонился, чтобы она увидела его лицо. – Я останусь. А сейчас я просто хочу поискать дров, чтобы подбросить в костер. – Он взял обе ее руки и легко сжал их. – Обещаю. Я непременно доставлю тебя в безопасное место.

Она кивнула и снова прижалась спиной к дереву, не отрывая взгляда от Майкла.

– Здесь после зимы осталось множество обломанных веток, – сказал он. – И сухого хвороста. – Он повернулся к дуплу, где сидела незнакомка.

Теперь она закрыла глаза, и Майкл перестал говорить, но едва молчание затянулось, она открыла глаза, ища его. Если она заснет сейчас, то, возможно, вообще не проснется. Это было нехарактерно для Майкла, но сейчас придется все время говорить, чтобы поддерживать ее бодрствующей и, стало быть, живой.

– Я направляюсь в Манчестер. Здесь говорят, что город разрастается. Дороги и каналы заполнены товарами. – Он свалил дрова неподалеку от костра. – Фабрикам постоянно требуются рабочие. Способные упорно и честно работать. Это убьет меня в течение двух недель.

Она не отреагировала на его шутку, но он продолжал говорить.

– Просто невероятно, сколько фабрик появляется в центральных графствах. Как бы луддиты ни громили их, города меняются и растут. Это, конечно, увеличит потребность в угле. Я знаю, что много пришедших с войны солдат и работы не хватает. Если я не найду места в городе, то пойду в шахты.

Он оторвал взгляд от дров, чтобы убедиться, что незнакомка не спит. Глаза у нее были широко открыты, вероятно, от перенесенного страха, тем не менее, она кивнула, и Майкл продолжил свои рассуждения:

– Я собирался поискать работу в Пеннсфорде или в самом замке. – Он рассортировал дрова, отделив мелкие ветки от крупных. – Тебе знаком Пеннсфорд?

Она лишь кивнула, но, тем не менее, это был ответ на его вопрос.

– Очень характерно для Англии, что город называется Пеннсфорд, и замок, находящийся в четверти мили от него, тоже Пеннсфорд.

Он встал и немного погрелся над костром, прежде чем отправиться за следующей охапкой дров.

– Последние три недели я проделал огромный путь от Суссекса. Пробыв всего один день в Пеннсфорде, понял, что он мне совершенно не подходит. Все вращается вокруг герцога Мериона. Даже сам Пеннсфорд называют по фамилии – Пеннистан.

Она смотрела на него поверх упавшего дерева, он видел лишь ее глаза. И смотрела с большим вниманием.

– Наверное, я похож на бунтовщика? – Если судить по его тону, Майкл как бы извинялся, однако он чувствовал себя скорее правым, чем неуверенным. – Я видел достаточно людей, которые полагают, что титул делает их умнее или лучше по сравнению с другими людьми. Годы войны с Наполеоном излечили меня от подобного идолопоклонства. Я знаю это сейчас, когда он находится на острове Святой Елены, но не знал до того, как он начал войну, которая унесла тысячи жизней и оставила еще больше покалеченных.

Он подошел к месту бивака с солидной охапкой дров и с выдохом бросил их. Затем отряхнул жилет и брюки.

– Герцог Мерион может считать как хочет, но я даже Дербишир не в силах выносить. Интересно, каких диктаторов я найду в Манчестере?

На ее лице была написана скорее настороженность, чем доверие. «Кончай болтать, Гаррет, – приказал он себе. – Ты заставишь ее думать, что готов на убийство, а она только что была как никогда близка к гибели».

Когда костер разгорелся, Майкл добавил в него дров.

– Огонь не должен быть слишком большим. Дерево уловит тепло, и нам станет жарко, как… как коту, который греется на солнце.

Он едва не употребил более грубое сравнение. Сейчас он находился не в армии, а незнакомка могла оказаться невинной дочерью местного сквайра. Это была наиболее вероятная догадка.

Она не принадлежит к светскому обществу. Ее руки привыкли к работе, хотя и выглядят ухоженными. Ее волосы слишком коротки, чтобы соответствовать моде, да и подстрижены не цирюльником. Судя по ее аппетитному крепкому телу, она могла быть дочерью йомена, ее фигура никак не подходила к тому, чтобы бить поклоны.

Майкл отряхнул руки и подошел к незнакомке.

Она отстранилась от него, выставив вперед руки, словно это могло остановить его. Он снова стал для нее негодяем.

– В чем дело? Я уже сказал, что доставлю тебя в безопасное место, и именно так я и сделаю. – При этом он встал во весь рост и отодвинулся от нее. Не важно, что он держал ее в объятиях несколько часов. Сейчас она не хотела, чтобы он приближался. – Но вначале ты должна согреться и отдохнуть. Это необходимо, иначе ты умрешь. Ты меня понимаешь?

Она кивнула.

– Как только ты будешь готова к путешествию, мы найдем дорогу к твоему дому.

Она не ответила. Он хотел надеяться, что из-за боли в горле, а не потому, что у нее кончаются силы.

– Ты мне скажешь свое имя и где ты живешь?

Закрыв глаза, она издала тихий звук, который напоминал нечто среднее между стоном и словом. Он увидел, как она осторожно сглотнула, затем, после долгой паузы, открыла глаза и сказала:

– Большой Сэм?

– Тебя зовут Большой Сэм? – Майкл невольно улыбнулся. – Не думаю. Ты очень мила и не столь велика, чтобы называть тебя Большим Сэмом.

Она прищурилась, словно этот комплимент представлял собой угрозу.

– Побереги голос и назови свое имя.

– Лолли. – Когда он никак не прореагировал, она повторила снова: – Лолли.

– Лолли и Большой Сэм – очень интересная комбинация. Йомен и его невеста или жена? Она покачала головой.

– Не имеет значения, кто такой Большой Сэм. Я хотел бы, чтобы он тоже был здесь. Он мог бы подать руку помощи и помог бы мне восстановить некоторые неизвестные подробности.

На сей раз она кивнула.

– Мисс Лолли Осторожная, я предпочел бы знать твое полное имя. Нет никакой причины мне лгать, поскольку ты сейчас в беде, а Большой Сэм побьет тебя за непослушание.

Любая жизнь заслуживает того, чтобы ее спасти, но ведь и он спасает ее не от ссоры с любовником.

Глаза ее сверкнули гневом, и Майкл обрадовался.

– Сэм никогда меня не обидит. – Лолли поднесла ладонь к горлу и закончила: – И не бросит.

Она снова легла и закрыла глаза. Именно глаза придавали ее лицу живость. С закрытыми глазами она напоминала херувима. И это было отнюдь не притянутое сравнение, хотя ее попытки уколоть его свидетельствовали о том, что вполне уместно было сравнить ее со злючкой.

Стало быть, его лесная нимфа замужем за Большим Сэмом. Или это ее дружок. Хотелось надеяться, что Большой Сэм – крупный мужчина и они услышат его приближение. Если он пытается найти ее. Если это не так, если он крепко спит в своей кровати, он заслуживает порки, и Майкл будет счастлив привести это в исполнение. Он не считает, что подобное наказание велико для мужчины, который оставил женщину в таком положении.

Отогнав образ кровавого Большого Сэма на задворки своего сознания, Майкл наклонился.

– У Лолли и Большого Сэма имеется фамилия?

С минуту она выглядела смущенной, затем колеблющейся и наконец, приняла решение. Глаза говорили за нее. Она покачала головой, не желая или боясь поделиться дополнительной информацией.

– Значит, пока что остановимся на Лолли. – Он мог бы представиться как отставной французский гвардейский капитан Рауль Дессо, что было гораздо честнее, чем ее желание называть себя явно придуманным именем Лолли.

Но он покончил с ложью, напомнил себе Майкл, и Рауль остался в прошлом. Отныне он намерен говорить только правду, хотя это может погубить его в течение недели, если вообще сработает.

– Здравствуйте, мисс Лолли. Меня зовут Майкл Гаррет.