Текст книги "Гордые сердца"

Глава 15

– Это будет в Крещение, однако за то великое добро, которое вы делаете для всех нас в Уилде, я поручу другому вести службу и приеду сам!

Улыбка аббата была искренней и такой же широкой, как и его мощная фигура. Как и все родившиеся для суровой жизни в этих непроходимых лесах, аббат Джером уважал военное искусство Уилликина и восхищался его справедливостью к людям всех сословий.

– Хотя, – мягко поддразнил аббат, – лучше бы это была ваша свадьба, Уилл!

Тихий смех Уилла заполнил крошечную комнатку, в которой не было ничего, кроме узкой кровати, простого стола и иконы в углу, едва видимой при слабом свете единственной и вонючей сальной свечи.

– Если этот день настанет, клянусь, я пошлю за вами! – Уилл считал аббата своим другом и ни к кому другому не обратился бы со своей просьбой. Более того, он ничем не рисковал, давая обещание, которое никогда не придется выполнять, – ведь единственная женщина, с которой он бы с радостью связал свою жизнь, была знатной француженкой. Непреодолимое препятствие! Неважно, что она помолвлена с другим. Он намерен освободить Касси от презренного Ги де Фо ради нее самой. Эта пылкая решимость разгоралась в нем еще сильнее от сознания, что жених Касси и обидчик Беаты – одно и то же лицо.

Аббат Джером увидел, как еще недавно веселое лицо его гостя вдруг сковало льдом. Он сожалел, что расстроил Уилла, но одному Богу известно, что пробудило в нем демонов. Аббат напомнил себе, что, каково бы ни было настроение Уилла, он не позволит себе отказаться от выполнения стоящей перед ним задачи.

– Так как я оказываю вам эту услугу, – Джером сложил руки на своем почтенном животе, и даже в его улыбке читалась мольба, – умоляю и вас ответить мне тем же!

На мгновение выдав сумятицу чувств, Уилл снова надел бесстрастную маску. Слова аббата удивили его. Ни один священнослужитель еще ни о чем не просил его, и он никогда не откажет в столь редкой просьбе, в чем бы она ни заключалась. Хотя нехарактерное для аббата смущение несколько озадачило Уилла, он, не колеблясь, кивнул.

– Подождите, Уилл, – предостерег аббат, чувствуя неловкость из-за просьбы, с которой вынужден обратиться. – Подождите, пока не узнаете обстоятельств, разобраться в которых может только Бог.

Даже это предостережение, необычное для уверенного в себе человека, не ослабило решимости Уилла, но вызвало его любопытство. Что же поставило служителя Бога в затруднительное положение? Скромное аббатство Сент-Дэвид – в пределах Уилда, а значит, защищено от мародерствующих французских солдат, достаточно богохульных, чтобы рискнуть совершить святотатство и осквернить освященные земли. Набожным обитателям аббатства не было причин бояться нападений: их мирские потребности удачно сочетались с плодами их собственного тяжелого труда. Судя по объемам аббата, судьба наделяла их большим успехом, чем большинство из тех, кто с трудом выживал на скудных землях Уилда. Чего же им еще от него надо?

– Я молился долго и страстно, прежде чем поверить, что вы и есть Его ответ. – Аббат Джером смотрел в грязный земляной пол, словно надеясь найти на нем подходящие слова объяснения.

Сказать, что Уилл удивился, все равно что сказать о Северном море, что оно холодновато.

– Вам известно все, что происходит на ваших землях. – Водянистые глаза встретились с терпеливо ожидающими черными. – Следовательно, известно о чудовищном нападении на Оффкэм?

Это не был вопрос, тем не менее Уилл кивнул, когда аббат мысленно искал лучший способ подобраться к рыцарю, точно в результате оплошности он мог оказаться в трясине.

– И вам известно, что в нашу мужскую обитель не допускается ни одна женщина? – Аббат неловко переминался с ноги на ногу.

Уилл снова кивнул, все более заинтересованный, тем более что тот непривычно покраснел.

– Представьте себе наш ужас, когда мы нашли у наших ворот маленькую девочку! – Аббату нечего было стыдиться: ведь не по их воле в аббатстве теперь приютилось запретное существо.

К сожалению, этот неоспоримый факт не смог остудить румянец на его лице.

Уилл понимал, как смущает аббата эта непрошеная гостья, и утвердительно кивнул, с трудом сдерживая не подходящую случаю улыбку.

– Раньше мы никогда не сталкивались с подобной проблемой! – Взволнованный аббат окончательно смутился. – О, ныне и впредь если у кого-нибудь из наших земляков рождается сын и он хочет вырастить его в Божием духе, или нам отдают на воспитание мальчика-сироту – это значит, что он становится одним из нас. – Поймав себя на том, что говорит бессвязно, аббат замолчал. Он собрался с мыслями, потом выразительно тряхнул седеющими волосами и воскликнул: – Но никогда, никогда не подкидывали нам девочку! – Кроме изумления в его голосе звучало и негодование. – Она, конечно, Божие создание, но не может оставаться здесь!

Его воздетые руки описали дугу, как бы охватывающую обнесенные стеной земли аббатства, после чего снова сложились на толстом животе в умоляющем жесте.

Согласившись с предостережением аббата Джерома, что вначале следовало ознакомиться со сведениями, относящимися к делу, Уилл вернулся к теме Оффкэма.

– Какое отношение эта девочка имеет к Оффкему? – осведомился он, не сомневаясь в ответе слишком живо вспомнилось собственное прошлое и огонь, из которого его спасла мать, прежде чем пламя поглотило ее саму.

– Говорят, ее родители погибли в огне, из горящих лап которого ее спасла единственная сумевшая убежать семья, которая и привела ее сюда. Им очень хотелось спасти девочку, но так как у них уже двенадцать своих детей, они и оставили ее у наших ворот. Куда они направились – неизвестно, но, уж конечно, не в Оффкэм – ведь его больше не существует.

По выражению его бледно-голубых глаз было ясно, что хотя маленькая сирота и представляет затруднение для аббатства, Джером разделяет ее горе и скорбит о многих потерях, которые понесла деревня, безжалостно разрушенная равнодушными врагами. Уилл, сам сирота, нежно относился к Уилду, где жители всегда трогательно заботились о сиротах. Несмотря на тяжелую жизнь, семьи почти всегда забирали к себе детей, родители которых погибали от болезней или несчастных случаев. Но он понимал, что потерявшая кров и имущество многодетная семья не могла взвалить на себя такое бремя. У них не было выбора, как только положиться на Церковь, их единственную надежду в этой бренной жизни. Что еще они могли сделать?

– Чего вы от меня хотите? – Вопрос Уилла не был праздным. Ясно, что девочке ни в коем случае нельзя жить среди мужской религиозной общины. Однако и военный лагерь не лучшее место для нее.

– В нашем относительном уединении мы кое-что слышим… – Аббат Джером с кротким упреком покусывал губу. Пламя свечи, казалось, образовало нимб вокруг его лысины. – Да, и многое. Например, о заложнице, которая живет в вашем доме. И вы только что просили о своей молочной сестре, которая тоже живет с вами. Вы сделаете подарок Богу за все, что Он сделал для вас, если поручите маленького найденыша заботам этих женщин, пока не найдется семья, которая возьмет ее.

Уилл прищурился. Что означают слова аббата? Уж не известно ли ему прошлое Уилла? Неужели аббат знает, что он стал тем, кто он есть, только потому, что кто-то пожалел его и отнесся к нему с тем же состраданием, которое его сейчас просят проявить к девочке? Неважно, он не может отвернуться от ребенка, как не может и забыть собственное детство.

– Ладно! – Улыбка Уилла была скупой, но не сердитой. – Но мне еще многое надо успеть засветло, поэтому прошу вас сейчас же послать за девочкой и собрать ее в дорогу.

Нет нужды напоминать, что единственное, к чему он стремился, так это поскорее попасть домой и присоединиться к праздным забавам, которые Касси устраивала в каждый из двенадцати рождественских вечеров. Благодаря ее заботам, он и его люди веселились так, как не веселились уже много месяцев.

С поспешностью, удивительной при его дородности, аббат бросился к двери, выходящей в узкий коридор, и распахнул ее. Уилл увидел на скамье маленькую фигурку с тоненькими, как веточки, ручками, сложенными крестом, и болтающимися ножками. Девочке было лет шесть-семь. Казалось вся она состоит из темной спутанной копны волос с опаленными концами да огромных, опасливо глядящих карих глаз, похожих на омут. Острый подбородок был задран вверх.

Посмотрев в эти немигающие глаза, Уилл увидел в них себя, такого же вызывающего, но охваченного ужасом. Он подошел к девочке и опустился перед ней на одно колено.

– Так ты и есть неожиданный подарок аббатству? – мягко поддразнил он, стараясь не напугать ребенка.

Космы черных волос взметнулись, когда она гордо кивнула.

– И у тебя нет никого из родных? – Голос Уилла утешающе мурлыкал.

Девочка опять кивнула, но теперь из ее глаз тихо потекли кристальные слезы, а подбородок горестно опустился почти на грудь.

– А меня зовут Уилл, и в моем доме тебя ждет прекрасная леди, которая примет тебя с распростертыми объятиями! – Он надеялся, что так и будет. Она ведь заботилась о Беате, покорила Эдну, Мэг, Кенуорда да и всех его людей. – Ты останешься с нами, пока не найдется семья, которой нужна такая девочка, как ты! – Последнее он добавил, грустно сознавая, что и Беата, и Касси в один прекрасный день покинут его дом. – Но сначала я должен узнать твое имя. Ты мне скажешь? – Пальцем он мягко приподнял ее подбородок.

Карие глаза, утопающие в слезах, встретились с его взглядом, она сглотнула и прошептала:

– Сара.

– Так вот, Сара, ты пойдешь со мной! – Уилл поднялся и протянул ей руку, бросив аббату быстрый предупреждающий взгляд, чтобы он не называл его имени, дабы не напугать девочку еще больше.

Но Сара уже видела прославленного рыцаря, великого защитника Уилда, проезжавшего верхом по их деревне, и узнала его.

Без всяких колебаний она соскользнула с широкой скамьи на грязный, утоптанный пол и смело вложила пальчики в его руку.

– Прошу прощения, что не подумал о лошади для тебя!

Услышав, что перед ней извиняются, словно она знатная леди, Сара робко улыбнулась, по-прежнему глядя в пол. Уилл, конечно, понимал, что девочка не умеет ездить верхом, но продолжал галантную игру.

– Быть может, ты согласишься сесть вместе со мной на моего боевого коня Найтфолла? – Уилл одарил Сару своей обезоруживающей улыбкой.

Карие глаза, спрятанные за низко опущенными веками, вскинулись. Несмотря на столь нежный возраст, Сара не осталась невосприимчивой к его улыбке, и когда ее посадили на спину огромного жеребца, слезы высохли, и она начала болтать с рыцарем, как с давним другом.

Стоя в стороне от грязной тропинки, ведущей к воротам аббатства, Джером сердечно и с облегчением помахал странной парочке. Усмехнувшись в ответ, Уилл напомнил ему:

– Я пришлю своего человека, чтобы он вовремя и в безопасности доставил вас в назначенный день!

Даже в скудном свете угасающего зимнего дня лысина аббата заблестела, когда он выразительно кивнул в знак согласия.

Придерживая рукой хрупкую девочку, Уилл направил Найтфолла к дому.

– Достаточно, вы выиграли! – Касси увернулась от руки, начавшей слишком настойчиво ощупывать ее, желая выяснить, кто это.

Игра в жмурки становилась действительно опасной, если учесть, что среди нескольких играющих была только одна женщина. Беата предпочла приятно провести время в обществе своего будущего мужа, и они удалились в тихий угол комнаты. Смех Касси трелью прозвучал в комнате, когда ей на голову накинули старый мешок из-под зерна, чтобы она не подглядывала, и завязали его веревкой на шее. Потом ее несколько раз подряд быстро раскрутили и резко отпустили. Голова закружилась, она пошатнулась и чуть не упала на покрытый тростником пол. Наткнувшись на стену, она удержалась, но совершенно не представляла, где она находится и что это за стена. Медленно восстанавливая равновесие, она ощупала пальцами стену и к ужасу поняла, что это широкие и твердые мужские плечи, по которым струились длинные густые и жесткие волосы.

– Ух! – Человек выразил насмешливый протест.

– Клайд, это вы! – узнала по голосу Касси.

– Как это вам удается найти именно меня? – застонал Клайд, нисколько не думая о том, что никто не верит в случайность этого.

Касси стянула с головы мешок, и ее черная коса, недавно аккуратно уложенная вокруг головы, упала ей на плечо, закрытое мягким розовым бархатом платья. В этот веселый вечер она была в самом красивом своем платье, редко надеваемом с тех пор, как она появилась здесь. Принимая во внимание план битвы, задуманный ею на сегодняшний вечер, она выбрала платье, которое не только подходило по цвету к ее прекрасному лицу, но и зашнуровывалось спереди и не требовало нижнего белья.

– Не представляю, Клайд! – Фиалковые глаза невинно распахнулись, а голос звучал слишком наивно, чтобы быть искренним. – Но я считаю, что мне везет!

Довольный, что она не выставила его совершеннейшим дураком, но смущенный, что его хитрость разгадана, Клайд отступил.

– А теперь ваша очередь водить! – Желая смягчить неловкость, Касси засмеялась и быстро накинула мешок на его голову. – А я пока выйду из игры и вернусь к своим тяжелым обязанностям! – Сгорбив спину от притворного утомления, она отошла от игравших.

Это вызвало протест не только Клайда. В последние несколько дней эта удивительная французская пленница немало потрудилась, чтобы устроить приятный праздник, и все оценили ее усилия стать Другом им – не только врагам своих соотечественников, но и людям, стоящим ниже ее. Своим весельем и отзывчивостью она завоевала их любовь и уважение.

В шуме и гаме игры никто не заметил, как открылась входная дверь. Стоя на пороге комнаты, освеженной просмоленными факелами, Уилл со своей выгодной позиции наблюдал, как веселятся его люди. Он гордился Касси, устроившей это веселье, но и ревновал, что другие получают удовольствие от общения с ней, и боялся, что она скоро исчезнет из его, да и из их жизни. Новости, услышанные им по дороге в аббатство, усилили его волнения. С очередным посланием от лорда Маршалла, командующего войсками юного короля, пришло подтверждение, что французский принц призван домой для совета со своим августейшим отцом. Это значило, что сразу после середины января французский принц будет вынужден или пройти через Уилд, или попытаться обойти его. Означало это и то, что Ги де Фо и Анри придется поторопиться с выкупом, чтобы не упустить благоприятный момент для ее возвращения на родную землю. Хотя Уилл и искал удобный случай, чтобы избавиться от подлого Ги, в конечном счете ему все-таки придется отдать свою пленницу.

Мысль об этом была невыносима, и Уилл намеренно отогнал ее, хотя бы на время праздников. И все-таки, хорошо сознавая необходимость смотреть правде в глаза и не забывая о долге чести, он всякий раз, когда Касси оказывалась слишком близко, отворачивался от нее. Чтобы не поддаться ее обаянию, он старался как можно реже приближаться к ней, но обнаружил, что тогда рядом с нею обязательно оказывался кто-то другой. Он понимал, что неразумно ревновать к Водери, который скоро женится на Беате, и даже к безбородому щенку Клайду. Но он ничего не мог с собой поделать.

Сильный стук, с которым Уилл закрыл за собой массивную дверь, привлек всеобщее внимание.

Когда Касси поймала на себе взгляд вошедшего, ее фиалковые глаза мгновенно стали аметистовыми и приветливо засверкали. Увидеть его глаза было неожиданным благодеянием после того, как он целыми днями упорно отказывался обращать на нее внимание. А ведь она ждала и дерзко искала этого внимания, зная, какую победу подобным оружием одержала Беата.

Его взгляд, успокоила себя Касси, дает надежду, что кампания будет успешной!

И только когда мрачный рыцарь прошел в комнату, Касси заметила маленькую девчушку, которая опасливо выглядывала из тени черного плаща из телячьей кожи, ниспадающего с его широких плеч.

Желая определить реакцию Касси, Уилл вопросительно взглянул на нее и в ответ увидел приветливую улыбку, с которой она бросилась к нему и его спутнице.

– Я так рада, что вы благополучно вернулись! Это само по себе подарок, но вижу, вы привезли мне еще один – эту прелестную куколку!

Украдкой взглянув на Касси, Сара хихикнула.

– Ох! Да это настоящая куколка! – Касси быстро опустилась перед девочкой на колени: – Я рада, что ты приехала поиграть с нами!

Сара подозрительно смотрела на взрослых мужчин, вернувшихся к своей игре и хохочущих так, что их смех эхом отдавался от каменной стены весело горевшего камина.

– Ведь это же святки, правда? – спросила Касси, склонив голову набок. – Время для веселого праздника, игр и друзей! Ты тоже будешь нашим другом! – Слишком хорошо понимая, что только печальная потеря могла привести сюда крошечную девчушку, Касси протянула руку девочке, такой же робкой, какой когда-то была сама.

Сара отважно вышла из-за спины Уилла и вложила пальчики в протянутую руку.

– Господи! Да у тебя руки холодные. Давай-ка пойдем к огню, чтобы ты согрелась.

Касси осторожно провела девочку мимо шумных мужчин. Когда они подошли к камину, Сара с любопытством оглядела эту диковину: ведь она родилась в простой хижине, которая отапливалась лишь простым очагом. Здесь же были вертела для жарки мяса, много места для нескольких котлов, хотя сейчас только один огромный котел булькал в углу, а очень полная женщина поддерживала под ним огонь.

Девочка с интересом осмотрелась вокруг и заметила удрученного мальчика, примерно вдвое старше себя. Он лежал на мягких шкурах и явно горевал о том, что покалеченная нога мешает ему принять участие в общем веселье.

Уилл смотрел, как Касси с девочкой шли к камину, и в глазах его светилась нежность. В Касси блестяще соединились все те черты, которыми он восхищался. Отчаяние оттого, что она никогда не будет по-настоящему принадлежать ему и скоро покинет его, побуждало его не терять ни единого мгновения. Конечно, говорил он себе, здесь, в этой шумной компании, он может безопасно наслаждаться приятным обществом Касси. Уилл остался глух к предостерегающему шепоту здравого смысла.

– Уилл… – бесшумно приблизилась Беата с невысказанным вопросом в глазах. Уилл в последние дни занимался какими-то таинственными делами и не мог поэтому выполнить свое обещание пригласить священника. Схватив его за руку в тревожной надежде, она молилась, чтобы он сделал это во время своей сегодняшней отлучки.

В темных глазах Уилла засверкали золотые искорки.

– Я ли не выполнял все твои просьбы? Разве не я подарил тебе тот плащ, отороченный мехом белого кролика, хотя и была середина лета?

Беата согласно кивнула и засмеялась. Действительно, то была редкая просьба, ведь летом лишь немногие кролики сохраняют белые шкурки! И все же Уилл добыл то, о чем она просила.

– Разве я не спас для тебя того жалкого кота, который сдуру забрался на дерево и не мог слезть? – Губы его опустились в притворной обиде. – А зверь еще и заплатил мне за доброе дело – искусал и оцарапал так, что я неделю лечился!

Беата снова кивнула, рассмеявшись при воспоминании об этом героическом поступке, который подросток Уилл совершил ради ребенка. Уверенная, к чему он клонит, она крепко обняла Уилла.

– Я обижен, действительно обижен. Как вы могли подумать, что я не выполню такую простую просьбу, как пригласить священника? – Слова его звучали печально.

– Вы нашли священника, который согласился приехать в Кеншем? – воскликнул восхищенный Водери.

Свет просмоленных факелов, горящих по обе Стороны двери, сверкал на черных волосах Уилла, когда он с гордостью произнес:

– Да, и не просто священника, а аббата!

Оба рыцаря дружно засмеялись и вместе с Беатой направились к камину, перед которым на разостланных шкурах удобно устроились Касси со своей новой подружкой и Кенуорд.

Уилл залюбовался девушкой, ставшей еще прелестнее. Черные прядки шелковистых волос, постоянно выбивающиеся из ее толстой косы, обрамляли лицо и разгоряченные щеки. Розовый бархат платья лишь подчеркивал великолепный цвет ее лица.

Для Касси вся комната озарилась ярким светом, когда Уилл опустился на шкуру рядом с нею, вместо того чтобы занять свое излюбленное кресло. Сара свернулась калачиком на коленях Касси и сладко посапывала, а Кенуорд так внимательно следил за играющими, что вряд ли заметил подошедших.

Во дери сел в кресло, и Беата примостилась в его ногах. Находясь рядом с любимым, среди близких друзей и веселых обитателей Уилда, Касси испытывала счастье, которого не знала раньше. Если бы так было всегда! – печально подумала она.

– О чем вы думаете? – Низкий голос Уилла оторвал Касси от ее безнадежных мыслей, а его мрачность, казалось, доказывала, что и он отчаянно сознает, как мало времени им осталось быть вместе.

Касси с готовностью повернулась к Уиллу, молчаливо подтверждая дерзкую решимость воплотить сегодня ночью свои мечты.

Она собиралась увезти с собой самые теплые воспоминания, которые помогут ей противостоять холодным дням, ожидающим ее впереди.

Вдруг она поймала себя на том, что безмолвно и долго смотрит в темные глаза, грозящие опалить ее своим огнем, и медленно, маняще улыбнулась ему-

Это было невыносимо, и Уилл подался вперед, он почти коснулся ее сладких губ, и сердце Касси белено забилось от опьяняющего чувства близости.

– О!

Уилл отпрянул, чувствуя, как заполыхали щеки. Он совсем забыл о девочке! Спутанные волосы Сары сбились на сторону, приоткрыв худенькую шейку с синевато-багровым следом ожога. Он, несомненно, задел больное место! Конечно, монахи залечили ожог лучше, чем он мог бы сделать сам, но почему они забыли предупредить его? Ведь тогда он был бы осторожнее!

– Прости, Сара. Я не хотел причинять тебе боль. Я просто не знал, что ты обожжена! – Он так сожалел о содеянном, что девочка улыбнулась. Ведь она, как и все в Уилде, знала, что Уилликин не способен на зло.

Смирившись с невозможностью поговорить с женщиной, к которой его так тянуло, Уилл обратился к Водери.

От взгляда Сары не ускользнуло, что Уилл перевел внимание на другого мужчину. Окаменев, она неподвижно застыла. Касси не успела задержать ее, когда Сара рванулась с ее рук и еле устояла на затекших ногах. Глухой звук упавшего маленького тельца заставил Уилла оглянуться. Он увидел, с каким ужасом девочка уставилась на Водери, словно это был сам Люцифер.

– Сара, – спокойно начал Уилл, – это Водери – наш и твой друг!

– Нет! – Сара встала на ноги и спряталась за спину Касси. – Это тот зверь, что сжег мой дом!

Уилл нахмурился: Водери не мог принимать Участие в том нападении, он уже был пленником.

– Нет, Сара, маленькая моя, – стал отрицать Водери, прежде чем успели ответить остальные. – Это был не я, но, очень возможно, мой брат-близнец Вальнуар. Мы очень похожи друг на друга. Но, клянусь тебе, кроме внешности между нами нет ничего общего, и я бы никогда не смог причинить вред ребенку.

Благодаря мягким уговорам Касси и уверениям Уилла Сара вернулась на свое место, но ее огромные карие глаза по-прежнему с подозрением смотрели на белокурого рыцаря.

Чтобы прервать неловкое молчание, Уилл начал ни к чему не обязывающий разговор о прошедших праздниках. Водери, Касси и Кенуорд поддержали беседу, но смущенная Беата сидела молча. Она озадаченно нахмурилась, а в ее голове проносились бессвязные мысли и туманные образы, которых она, к сожалению, не могла уловить.

Касси радовалась, что Уилл в трудный момент заговорил о праздниках. Вскоре все игравшие утомились и присоединились к хозяину дома, рассевшись на шкурах перед камином послушать уже не раз слышанные истории: некоторые возникли из пришедших на память песен менестрелей, другие же были рождены зачастую весьма живым воображением рассказчиков.

Наконец и это развлечение пошло на убыль, как и энергия рассказчиков и слушателей.

Взглянув на Сару, Касси увидела, что стрелки темных ресниц спокойно лежат на щечках девочки. Сара, несмотря на страхи, не устояла перед желанием спать. Несчастному ребенку необходима постель, и это срывало решительную кампанию, которую Касси намерена была начать этой ночью. Покусывая нижнюю губу, она искала выход. Нужное решение пришло неожиданно просто. Хорошее предзнаменование!

– В дороге Сара промерзла до костей. Ей нельзя оставаться на ночь здесь, наедине с мужчинами. Но в моей комнате слишком холодно, и, боюсь, там она рискует заболеть. Так что, Беата, позволь уложить ее на полу перед камином в твоей комнате, хотя бы на эту ночь.

Глаза Беаты стали золотистыми, как мед, и она немедленно согласилась, довольная тем, что хоть что-то отвлечет ее от мыслей.

– Сегодня и каждую ночь – до свадьбы! – Щеки ее порозовели скорее от предвкушения, чем от смущения.

Уилл удивился, что Касси, проявившая такое сострадание к девочке, сейчас отсылает ее спать к Беате. Но похоже, комната, в которой она спит, и вправду слишком холодна для ребенка. А для Касси? В голову ему пришла спасительная мысль поделиться с ней своим теплом.

– Ну, тогда я пойду! – Беата подняла спящую девочку. Ей не терпелось удалиться отсюда, где ее одолевали смутные видения.

– Да уж, пойди выспись напоследок! – поддразнил Уилл молочную сестру, поднимавшуюся наверх со своей маленькой ношей. – Скоро, похоже, у тебя ночью найдутся другие занятия!

Касси увидела, как всерьез покраснела Беата и как быстро она убежала от шуток рыцаря. Одно препятствие к достижению цели успешно устранено! Это придало ей уверенности.

Обычно она отправлялась в свою комнату сразу же после Беаты, но сегодня она осталась вместе с мужчинами – проводить гостей, которые начали медленно расходиться по домам.

Когда в комнате остались только он, Водери, Касси и спящий Кенуорд, Уилл окинул девушку долгим взглядом. Он счел необходимым предостеречь ее от возможно, печальных для нее последствий, если он осмелится хотя бы на ограниченную близость.

– Аббат Джером приедет в Двенадцатую ночь, чтобы обвенчать Водери и Беату. – Это было сказано совершенно бесстрастно, но краем глаза он заметил на лице Касси предательский проблеск искреннего страдания, прежде чем на нем появилась обычная приветливая улыбка.

– Я очень рада! – мгновенно ответила Касси с несомненной искренностью.

Она волновалась, что Уилл откладывает венчание, чтобы подольше не видеть Беату замужем за другим. Может, это и так, но он сделал все как обещал, а значит, признал, что Беата для него потеряна.

Уилл же в свою очередь считал, что получил хоть какое-то подтверждение того, что для Касси Водери только друг. Почувствовав на себе любопытный взгляд Уилла, Касси решила, что пора сделать первый ход в шахматной партии, в которой она вознамерилась взять в плен самого короля.

– Уилл, – тихо начала Касси, – мне, конечно, следовало бы попросить вашей помощи раньше, но я была так занята приготовлениями к праздникам, что забыла о своих мелких неприятностях! – Она замолчала, смущенная, поняв, что просьба ее слишком незначительна. Она раздумывала несколько часов и не могла придумать ничего более правдоподобного, чтобы заманить Уилла к себе. – Ставни окна в моей комнате не полностью закрываются. Поэтому в ней сейчас холоднее, чем обычно. – Касси была горда тем, что способна выдержать его взгляд, несмотря на жар, приливающий к ее щекам. – Прошу вас, помогите мне исправить их, чтобы ночью мне было потеплее!

Размягченный покоем, Уилл, хотя и удивился, что Касси обратилась к нему именно сейчас, не увидел в ее глазах ни тени лукавства.

Итак, заключил проницательный Водери, Касси извлекла уроки из действий его Беаты и бросилась в атаку! Он еле сдерживал прорывающуюся радость. Так это правда! Касси очень изменилась и была уже не тем робким созданием, которое он так долго знал. Должно быть, любовь придала ей такое мужество, что она намерена пренебречь воспитанием и забыть о таком сокровище, как чистота.

Уилл запутался в своих эмоциях, но не настолько, чтобы не увидеть, как прозрачен ее предлог. Какова же действительная цель ее просьбы? Может, она просто хочет поговорить с ним наедине, пожаловаться или о чем-то попросить? Нет! Уилл проницательно сощурился: хрипловатость ее голоса и тающие фиалковые глаза были явным приглашением к тайной встрече, которой он так страстно желал. Но этого не может быть! Похоже, самое большее, чего она хочет, так это нескольких поцелуев в темноте. Он очень боялся, что не сможет удовлетвориться столь скромным празднеством. Она слишком невинна, чтобы понять, что своими соблазняющими уловками может вызвать мгновенную физическую реакцию человека, даже достаточно опытного, и лишить его возможности остаться хозяином положения.

– Пожалуйста, Уилл! – Касси отважно взяла нежными пальчиками его сильную, мозолистую руку.

«Я теперь предупрежден заранее, – лгал он себе, поднимаясь на ноги, – я, конечно, смогу убедить ее, насколько безумно злоупотреблять своими чарами, и позаботиться, чтобы наша встреча закончилась безопасно для нее». Пытаясь взять себя в руки, он решительно отверг внутренний голос, сомневающийся в достижении успеха с помощью такой стратегии.

Касси смотрела в его холодное лицо, и оно не вдохновляло ее. Ей стало ясно, что он понял ее проделку. Однако, раз битва начата, она не откажется от своих надежд и продолжит игру. У нее мало времени, и она не стыдилась, а только радовалась, что он насквозь видит ее плохо завуалированную попытку завлечь его, чтобы провести ночь наедине. Это только облегчает ее задачу! Она на это надеялась.

Чувствуя, что Уилл гордо шествует следом за ней, она понимала: остановись она неожиданно, он тотчас же подойдет к ней! Это и волновало и искушало атаковать его прежде, чем дверь оградит их от внешнего мира.

Уилла раздражало, что Касси играет с ним, но он не мог подавить желания, возбуждаемого ее близостью: ему достаточно протянуть руку, чтобы схватить ее в свои объятия, чего ей, конечно, и хочется. Ее откровенная податливость провоцировала его, и ему понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться.

Его спасение заключалось в том, чтобы дойти до ее комнаты и как можно скорее покончить со всем.

Для того чтобы подняться наверх, требовались мгновения, но им это время показалось вечностью. Наконец они добрались до двери, и каждый смотрел на нее, как на символ своей цели.

Когда они оказались в комнате, у Касси забилось сердце от странного сочетания надежды, страха и страстного желания. Одолеваемая этой путаницей чувств, она прошла к ставням, приоткрытым холодному ночному воздуху.

Пока Уилл занимался непокорными ставнями, Касси сделала еще один шаг на пути к осуществлению своей цели. Она не имела понятия, как именно нужно соблазнять мужчину, но интуитивно чувствовала, что больше всего в ней нравится Уиллу. Облегчая ее задачу, коса, как нарочно, совсем расплелась. Касси провела рукой по вольным прядкам, прежде чем развязать на шее тесемки платья.