Текст книги "Гордые сердца"

Уилл неловко пошевелился, пытаясь выбросить из головы рискованные мысли. Ее присутствие в комнате уже само по себе было вызовом, если он помялся никогда больше не опускаться до столь бесчестных деяний. Его движение привлекло внимание Касси, и Уилл сморщился как от боли, поймав на себе полный любви взгляд мечтательных глаз.

Проклятие! Неужели она не понимает грозящей им обоим опасности?

Уилл резко поднялся, оттолкнув стул с такой силой, что тот чуть не опрокинулся.

Касси встала, подошла к нему и схватила за руку:

– Почему, Уилл? – Она твердо решила добиться ответа. – Почему вы отталкиваете меня? – Касси подошла ближе и прошептала: – Я что-то не так сделала по неопытности? Неужели я так отвратительна вам? Или я слабая замена Беате?

Мириады огоньков от факелов и камина сверкнули в черных волосах Уилла, когда он разочарованно покачал головой. Как ему, признанному покорителю женщин, удалось так испортить единственный момент страсти, разделенный с любимой женщиной, чтобы вызвать у нее эти смешные страхи?

Уилл огляделся и с неудовольствием заметил, что за ними наблюдают не только внимательные глаза Кенуорда, но и большинство оставшихся в комнате людей. Правда, они были так одурманены, что вряд ли завтра вспомнят обо всем, а Кенуорд, конечно, не мог слышать их разговор, заглушаемый нестройным пением.

– Пойдемте! – Приказ был коротким, но выразительным. Уилл нежно положил ее пальцы на свою согнутую руку и прикрыл их другой. Касси, не возражая, двинулась с Уиллом к двери. Он наобум схватил какой-то плащ из груды одежды на полу и завернул в него Касси, потом накинул свой, и они в холодную ночь.

Он не собирался уходить далеко, беспокоясь о безопасности оставшихся в доме хмельных людей Просто он надеялся, что пронизывающий до костей холод зимней ночи придаст ему сил. Не глядя на стоящую рядом искусительницу, он вспомнил, как уже однажды подобрал ее на замерзшей земле поляны.

Касси боялась последующего отпора, страшась еще не сказанных слов. Тем не менее она отважно подняла глаза на несказанно прекрасного мужчину, упиваясь исходящей от него теплотой и силой.

– Касси, – начал Уилл отвечать на ее вопросы, – я люблю Беату…

Это было самое плохое, что она ожидала услышать, и Касси невольно отшатнулась, как от удара.

– Я люблю Беату как младшую сестру! – Уилл страдал, что еще раз причинил боль любимой. Он нежно обнял ее и прижал к себе, чтобы загладить вину и искупить грубость, в которую никто из знавших его никогда бы не поверил: ведь он славился своим обаянием.

– Младшую сестру, – повторил он, прижавшись щекой к ее косе, обвитой короной вокруг головы, – и не более!

Касси, запрокинув голову, посмотрела прямо в золотые огни. Она не осмеливалась поверить ело вам, произнесенным бархатным голосом.

– Вы для меня все, чем может быть любимая женщина, – он печально улыбнулся, – и ваша единственная вина в том, что вы – совершенство из-за чего я и потерял способность разумно мыслить.

«Да, – признался он себе, – стою и вижу, что знаменитый воин пал жертвой мягких ручек нежной девицы!»

Касси, в отличие от него, не сочла столь желанный ответ препятствием для их общей радости, но, стремясь подольше побыть в его объятиях, разумно помалкивала.

Уилл продолжал:

– Вы воспитаны для добродетельной жизни знатной дамы и не поняли, что зло во мне, зло, в котором повинны наши воюющие нации.

С этим горьким заключением он разжал руки и попытался отойти.

– Нет, Уилл! – с отчаянием воскликнула Касси, не отпуская его. – Вы же знаете, я люблю вас! Вы для меня все, чем может быть любимый мужчина!

Касси намеренно перефразировала его признание, но это не смягчило Уилла. Он цинично усмехнулся:

– О да, многие знатные женщины считали меня красивым, галантным и мужественным для своей постели. Но ни одна из них не вышла бы за меня замуж, даже если бы их родители дали согласие.

Касси была несколько задета упоминанием о прежних подругах, однако это не помешало ей пылко возразить:

– Это только доказывает, что большинство из тех, кого вы называете «людьми моего круга», просто безмозглые дураки!

Уилл искренне рассмеялся, но тотчас же продолжил:

– Касси, подумайте хорошенько! – Он положил сильные руки ей на плечи и слегка отодвинул от себя. Черные глаза, казалось, глядели ей в душу. – В чем же еще причина? Что же еще делает меня столь нежеланным в обществе?

Нежные губы Касси упрямо сжались. Она знала эту причину, но не хотела считаться с ней.

Уилл заметил ее упрямство и бесстрастно констатировал:

– Незаконнорожденный не я, а моя мать, и во мне всего лишь четверть благородной крови. Этого достаточно, чтобы разрушить жизнь всех будущих моих потомков.

– Мне нет дела до таких мелочей, ведь вы – воплощение чести, отваги, справедливости! – отважно бросила она ему.

Откинув голову, Уилл рассмеялся и поднял руку, чтобы остановить ее.

– Это для вас, с вашими удивительно пристрастными взглядами… – Улыбка Уилла была нежна, но мимолетна: очень быстро ее погасила неумолимая реальность. – Но только не для вашего брата, в руках которого ключи от вашего будущего и к которому вы скоро вернетесь. – Уныние лишило его глаза золотистого блеска.

– Но если наше время ограничено, – отчаянно возражала Касси, чувствуя, как счастье ускользает из рук, – важно не упустить драгоценных мгновений.

Уилл оставался непреклонным. Он неуступчиво покачал головой и с досадой вымолвил:

– Как вы не понимаете, что, забывшись в минуты страсти, я, возможно, посеял в вас свое семя!

Касси вытаращила глаза. Она, конечно, знала, откуда берутся дети, но ей и в голову не пришло задуматься об этом, прежде чем начать любовные игры.

Когда до нее дошел смысл сказанного, она обрадовалась, что у нее есть возможность навсегда оставить с собой хоть малую частицу Уилла, и глаза ее мечтательно уставились на него. Губы Уилла сжались в прямую линию.

– Я никогда добровольно не допущу, чтобы мой ребенок родился в этом жестоком месте или чтобы его воспитывал человек, который, в лучшем случае, будет презирать его. Я страстно молился, чтобы этого не произошло, и полон решимости держаться от вас подальше, дабы не пасть жертвой вашей привлекательности. Если вы действительно любите меня, то сжальтесь и не искушайте меня!

Уилл резко распахнул дверь, толкнул ее в комнату и закрыл дверь снаружи.

Комната хозяина была освещена мерцающим светом огоньков камина. Водери наблюдал, как Беата, само воплощение соблазна, распускает каштановые косы и расчесывает их на ночь, проводя костяным гребешком по шелковистым прядям. Он стоял завороженный видением лесного эльфа.

Она рассказывала Саре о сказочной королеве и о том, что считала ею Касси. Но в действительности скорее Беата сказочная королева.

Из-под сверкающей пелерины волос Беата лукаво поглядывала на неподвижного Водери, не сводящего с нее глаз. Она лениво развязывала тесемки бледно-зеленого платья, освобождая шею. Столь же томно она расшнуровала корсаж, вдохновляемая голубыми огнями, сверкающими в глаза ее супруг наконец платье упало мерцающим омутом к ее ногам, и Беата осталась только в тонкой льняной сорочке, которая доходила до середины бедер и была настолько прозрачной, что соблазнительно открывала столько же, сколько скрывала.

Когда хрупкие руки Беаты маняще протянулись Водери бросился в ее объятия, как в мечту. Чары этой колдуньи в течение нескольких недель заставляли его испытывать сладкие муки. Теперь он получил право отплатить ей за великолепные злодеяния. И это будет плата радостью, радостью для них обоих!

Он обвил руками ее хрупкую фигурку и осторожно притянул ее ближе, боясь повредить это неземное существо.

Беата уже никоим образом не была ребенком, и ей не понравилось столь бережное обращение. Обвив тонкими руками шею Водери, она поднялась на цыпочки и прижалась к его напряженному телу. Она принялась соблазнять его весьма умело, и он не смог совладать с собой. Она победила, и эту победу торжествовали оба.

Глава 17

У отвергнутой Касси, когда она медленно спускалась по лестнице, было чувство, что ноги ее налиты свинцом и она обречена таскать их за собой. Затянутое облаками серое небо тускло освещалось слабым предрассветным мерцанием. Похоже, это была прелюдия к такому же мрачному дню. Всю ночь не находила тропинки к утешительному царству сна. Она лежала на холодном тюфяке, бесконечно обдумывая каждое слово Уилла.

Сначала она согревалась его уверениями в любви признанием ее совершенства как возлюбленной, но потом до нее дошло, что, в сущности, хотя он отвечает на ее любовь, делить с нею постель не намерен. Это привело ее в уныние.

В нижней комнате царила тишина, изредка нарушаемая потрескиванием угольков в камине да храпом многочисленных гостей, все еще отрешенных от мира, с возвращением в который они будут наказаны за пьянство и обжорство.

Ряды гостей значительно поредели, значит, Харвей сумел поднять некоторых и отправиться с ними на задание. Уилла нигде не было видно, и Касси испытала разочарование. Перед ней открывалась перспектива удручающе безрадостного дня.

Размышляя ночью, Касси сумела понять доводы Уилла и принять их, но все-таки ей страстно хотелось, пусть и лишенной его объятий, хотя бы разделить с ним стол. Теперь даже и в этом ей было отказано!

В тишине раннего утра шум шагов по тростниковому полу грозил нарушить покой спящих. Но этот пустяковый шум оказался безобидным шорохом по сравнению с криками, внезапно раздавшиеся на поляне. Не долго думая Касси бросилась к двери и выскочила наружу. Суматоха была вызвана не опасностью, а безумной радостью прибывшего молодого человека.

– Я вернулся, Касси! Я говорил, что вернусь, и вернулся! – Том быстро соскочил с коня, прекрасного боевого коня, которого он недавно приобрел и которым очень гордился.

Невзирая на опасность поскользнуться на оледеневшей земле, он бросился к прелестной французской девушке, удивленно застывшей на верхней ступеньке крыльца.

– Почему ты вернулся, Том? – Холодный голос Уилла прорезал морозный воздух, как сосулька, падающая с крыши в мягкий сугроб.

– Уилл! – Том резко остановился и повернулся к рыцарю с дерзкой, веселой улыбкой. – Я теперь рыцарь и приехал к тебе с поручением графа Гаррика, чтобы сражаться вместе с вами! – Он вынул из-под плаща сложенный пергамент и нетерпеливо протянул его Уиллу.

Тот нахмурился. Поручение графа Гаррика? Неужели знатный дядюшка прислал мальчишку к нему, зная, что у него нет никакого желания видеть здесь Тома?

Уилл развернул послание и еще больше нахмурился.

– Дядя пишет, что ты так долго и упорно просил его, что он больше не выдержал. Это далеко не то, что быть посланным с поручением, не так ли?

Том робко улыбнулся, но он явно ни в чем не раскаивался.

– Неважно. Я здесь, и если ты не позволишь мне остаться, я уйду и присоединюсь к силам короля где-нибудь в другом месте! Не всякий сеньор с такой не охотой примет нового воина, когда их и так мало.

Теперь, когда Том стал рыцарем, спорить с ним стало труднее, и Уилл нехотя признал, что попал в затруднительное положение.

Здесь, в Уилде, горячий Том все-таки будет под его присмотром! Да, конечно, лучше, если мальчик останется здесь, чем убежит навстречу еще большей опасности, не понимая по-настоящему, в какую скверную войну он ввязывается. Увы, Том знал лишь турниры и поединки – веселые рыцарские игры – да героические истории, слагаемые менестрелями, далекие от реальной крови и боли, от которых Уиллу хотелось его оградить.

– Ты говоришь, что стал рыцарем, но тебе еще предстоит научиться сдерживать свой пыл. Мои люди еще отдыхают, а ты появляешься и орешь так, что мертвый может проснуться. Сомневаюсь, что такой шумный воин придется по душе его новым соратникам!

Эти слова напомнили и еще об одной проблеме: постоянном конфликте Тома с Клайдом. Но у него не было ни времени, ни терпения разбирать пустячные ссоры между людьми, которые ради собственного выживания, конечно, должны поладить.

Том прикусил губу. Опять он ошибся! Возбуждение возобладало над разумом и осторожностью, соблюдать которую он пообещал графу Гаррику.

– Прошу прощения, милорд! – Том официально извинился и низко поклонился с просительной улыбкой, ожидая получить прощение за этот, безусловно, пустяковый проступок.

– Ну, это зависит от них! – Уилл, пожав плечами, кивнул в сторону людей, постепенно просачивающихся из дома. Некоторые были изрядно раздражены, другие еще не очнулись с похмелья, но все неприязненно смотрели на Тома.

– Вряд ли разумно сейчас навязывать им свое общество! Лучше входи и присоединяйся к нашему завтраку! – Не отрывая взгляда от пристыженного Тома, Уилл взмахом руки пригласил его в дом и добавил: – Несомненно, у тебя есть новости о Тэрренте.

Уилл намеревался увести разговор подальше от беспокоящей его темы, пока не поговорит с глазу на глаз с молодоженом, который, похоже, все еще нежился в постели со своей возлюбленной.

Следуя за Томом, Уилл увидел, что Касси остановилась на пороге комнаты и наблюдает за ними. Она стояла в дверях как хозяйка дома, и Уилл имел основание надеяться, что она останется здесь навсегда.

Прошлой ночью, втолкнув Касси в дом, Уилл удалился в хижину, где когда-то нашли приют Касси и Водери. Он провел ночь, изучая странные условия, содержавшиеся в доставленном Бевайсом послании, и гадая, какая же предательская цель кроется за ними.

Ему в голову пришел план решения проблемы и достижения своей цели. Но все зависело от Водери.

Покинутый в одиночестве Кенуорд, стоя на одной ноге, пытался разжечь в камине огонь. Услышав звук открывающейся двери, он выжидательно обернулся. Он безошибочно узнал голос брата.

– Том! – Кенуорд мужественно попытался проковылять навстречу, но, если бы Том не поймал его, он непременно бы упал.

– Кенуорд, что ты с собой сделал? – спросил Том, широко улыбнувшись. – Гонялся за хорошенькими девушками, да?

Кенуорд покраснел, крепко держась за плечи брата, и шутливо ткнул его в ребро:

– Я отправился на важное дело и нашел добычу!

– Добычу, которая переломала тебе ногу! – весело усмехнулся Том.

Пока братья поддразнивали друг друга, Касси тихо скользнула к камину и занялась немудреным завтраком.

От этого занятия ее оторвал посторонний звук.

– Да, – раздался голос сверху лестницы, – это была отважная борьба, и честь находки принадлежит Кенуорду!

С взъерошенными после сна волосами, Водери спустился сверху под любопытным, испытующим взглядом молодого человека, которого раньше не видел.

Том осторожно посадил младшего брата на стул и повернулся к голубоглазому незнакомцу.

– Это, Том, твой дядя Водери! – Черные глаза Уилла сверкнули от смеха при виде озадаченного Тома.

В полном замешательстве Том медленно потряс головой, словно освобождаясь от наваждения. У него есть родной дядя, брат его матери Карл, и приемный дядя Уилл. Теперь, когда не стало Джонни, мужа Беаты, других у него нет.

Касси молчаливо, с интересом следила за развитием событий. Тревожась о возможных последствиях возвращения памяти Беаты, она не подумала об осложнениях, которые, возможно, возникнут, когда придется объяснять причины этого брака тем, кто живет за пределами Уилда. К тому же Водери не Может представить Беату своей семье как жену, представить тем двоим, виновным в нападении на нее!

– Сочту за честь познакомиться еще с одним родственником моей жены! – Водери подыграл Уиллу протянув руку смущенному молодому человеку.

Не раздумывая, Том пожал руку незнакомца, но, встретившись с лазурными глазами, озадачился.

– Жены? – Это вырвалось досадным писком, похожим на мальчишеский дискант, с которым он давно расстался.

– Беата с Водери только вчера обвенчались! – Уилл, понимая, как забавляется Кенуорд, видя замешательство старшего брата, сжалился над Томом, вовсе не заслуживающим быть одураченным из-за своего неожиданного появления.

– Но ведь Беата… – Голос Тома замер. Он неуклюжими жестами пытался указать на ее состояние.

– Она не помнит ни одного события с детства до нападения, но в остальном она вполне разумна! – быстро заверил Тома Водери, чтобы тот не считал его способным на такую низость, как воспользоваться состоянием так страшно покалеченной женщины.

– Он говорит правду, Том! – подтвердил Уилл, увидев недоверие на лице молодого человека.

– Но кто вы? И как случилось, что вы, посторонний нам всем человек, решили жениться на моей тетушке Беате? – Том безоговорочно верил Уиллу, но столь поспешный брак все-таки вызывал у него подозрения.

– Он и есть тот самый «блестящий рыцарь», который спас меня, и я люблю его! – Беата стояла, наполовину скрытая в темноте, на верхней ступеньке лестницы. Она медленно спустилась и остановилась в шаге от разинувшего рот Тома. – Добро побаловать! А Мэг тоже вернулась с тобой?

– Ты меня помнишь? – Том неуверенно отступил.

Взглянув на Кенуорда, он увидел, что тот с трудом сдерживает смех.

Беата мило улыбнулась и сердечно пожала его руку:

– Ну конечно! Ты и Мэг привезли меня сюда. Многое я забыла, но все помню с того момента, когда проснулась в лесу рядом с Водери. Мне сказали, что вы с Кенуордом – сыновья Мэг, а значит, мои племянники!

По ее спокойному и совершенно ясному взгляду Том понял, что Уилл и Водери не обманывают его. Она действительно вернулась из тьмы безумия. Быть может, это благословение Божие, что память вернулась к ней лишь частично и она не помнит зла. Но все-таки, как же Водери вошел в ее жизнь?

Несмотря на любопытство, Том решил проявить осторожность и выждать подходящий момент для выяснения этого вопроса.

– Проходите к столу! – вежливо пригласила Касси, нарушив напряженное молчание и отвлекая внимание. – Том, вы можете поделиться новостями с Уиллом во время еды.

Предложение Касси всеми было принято с радостью. Как всегда, она попыталась всем облегчить жизнь.

На утреннем столе не было скатерти: все были испачканы предыдущей ночью. Это никого не смутило. Вскоре стараниями Касси и Беаты на столе появились овсяная каша, сыр и хлеб.

– А у вас праздники прошли весело? – спросил брата Кенуорд. Он уже смирился с тем, что не побывал в Тэрренте, а был вынужден наслаждаться праздниками в Кеншеме, чему изрядно вредила сломанная нога.

– Конечно, у нас было самое веселое Рождество! – засмеялся Том. – И мы воспользовались предлогом, чтобы весело отпраздновать выздоровление леди Нэссы.

Уилл присоединился к разговору с целью направить его в иное русло:

– Я провел в замке Дангелд всего лишь несколько месяцев. Тогда Тернан и его недавно найденная матушка собирались на праздниках навестить Тэррент. Они там были?

– Да, леди Сибил и Тернан прибыли на святки, к большой радости Амиции, хотя, кажется, она очень скорбит о том, что ее мать уединилась в аббатстве. Не знаю почему, но все говорят, что они виделись достаточно редко, хотя и жили вместе.

Уилл не ответил Тому, который не был в курсе всех семейных дел. Уилл мало знал Амицию, но был уверен, что та понимает выбор леди Сибил, и не сомневался, что Амиция не откажет своей матери в любом утешении после пережитых ею потрясений. Уилл только сожалел, что упустил возможность сблизиться с этими женщинами.

– О, – продолжал Том, торопясь проглотить еду, чтобы скорее выложить новости. – Этим летом Амиция произведет еще одного наследника Тэррента, если, конечно, это будет мальчик. Если нет, то они с Гейленом вскоре об этом позаботятся! – Том пожал плечами с робкой, но понимающей улыбкой.

Угощений было немного, и завтрак длился недолго. Как только Том выложил все новости, в голове Уилла снова завертелись мысли о плане, позволяющем ему достичь самой важной цели. Рывком встав из-за стола, он нечаянно толкнул его и расплескал молоко из кружки Касси.

– Водери, окажите мне честь вместе со мной совершить верховую прогулку!

Том поднялся, намереваясь просить разрешения присоединиться к ним, но Уилл так сурово посмотрел на него, что тот, застыв, плюхнулся на место.

Черноголовый и белокурый рыцари, одинаковые по росту и силе, не оглядываясь, твердой поступью вышли из дома. По тону Уилла Водери понял, что возникла серьезная проблема, которую нужно обсудить с глазу на глаз. Несомненно, дело именно в том пергаменте – в нем наверняка содержится ответ на требование выкупа.

Мужчины прошли к конюшне, и жеребцы заржали, приветствуя хозяев. Водери вопросительно взглянул на Уилла, и тот, мрачно улыбнувшись, кивнул в ответ. Уилл вывел Найтфолла на поляну, уже пустую, так как люди отправились по своим делам. Водери на своем сером жеребце следовал за ним.

Молчание продолжалось, пока они не заехали в самую чащу, где холодный ветерок слегка пошевеливал белые кристаллики снега.

– Это касается вас, вот почему мне потребовалась эта прогулка наедине!

Водери взял протянутый пергамент, и на его лице мелькнула короткая улыбка при виде фамильной Печати с гербом, точно таким, какой был вышит на плаще.

Они пустили коней медленным шагом, чтобы Водери мог внимательно изучить документ. Наконец, сурово нахмурив золотистые брови, он аккурат. но сложил послание и вернул терпеливо ожидавшему Уиллу.

– Вы блестящий тактик, Уилл! Ни один француз не подумал бы иначе, – спокойно произнес Водери, твердо встретив пронзительный взгляд Уилла. – Цель этого документа не столько в том, чтобы вернуть Касси, а в том, чтобы добраться до вас!

– Конечно, – иронично ответил Уилл, – ее спасут только в том случае, если это поможет вашему дяде убить меня.

– Убить, – бесстрастно согласился Водери, задумчиво глядя в дымчатые тени покрытого туманом подлеска, – или взять в плен и унизить перед всеми, кто называет Уилликина Уилдского героем.

– Касси предупреждала, что Ги, несомненно, из мести постарается убить меня! – Насмешливая улыбка скользнула по холодному лицу Уилла. – Эта перспектива пугает меня не больше, чем угрозы множества врагов, для которых моя смерть вот уже много лет единственная цель в жизни!

Уилл почти смял тонкий листок, несущий смертельную опасность.

– Если бы он угрожал мне одному, я встретился бы с ним лицом к лицу без всяких угрызений совести, но он, кажется, намерен включить в свой план и Касси… – Уилл не закончил фразу, но перекатывающиеся желваки на его скулах сказали все.

Мысль о гнусном ответе Ги де Фо привела Уилла в бешенство, но он был достаточно опытен: даже давволю своему гневу, он не спасет Касси от опасности.

Сейчас перед ним стояла задача, как осуществить свой план и извлечь из него наибольшую пользу.

– Уилл, если вас волнует благополучие Касси, почему вы тратите время на обдумывание ответа? Лучше всего вообще ничего не отвечать!

– Я думаю, ни ваш принц, ни военачальник моего короля – а обоим, конечно, известно о знатной француженке у меня в плену – не склонны так просто выйти из положения.

Водери покачал головой: Уилл прав. Так можно было бы поступить, если бы с самого начала не сообщать о заложнице. Сделай он это, исчезновение Касси было бы незначительной потерей, о которой вскоре бы забыли, как об одной из случайностей войны, как забыли о ее отце, достаточно легкомысленном, чтобы привезти дочь в воюющую страну.

Уилл понял мысли Водери:

– Я сожалел, что послал требование о выкупе, почти с того самого момента, когда выпустил его из рук… – Уилл отвел взгляд, чтобы Водери не увидел в нем боли.

Водери подавил улыбку; однако ради своего друга Касси он хотел получить подтверждение чувств Уилла и помочь ей осуществить свои мечты.

– Чего вы хотите, Уилл? Получить в награду Касси? Или отослать ее в заложницы к вашему королю? Или вы просто хотите потребовать за нее более высокий выкуп?

Уилл негодующе посмотрел на своего спутника и увидел в его голубых глазах странный блеск. Он поморщился и признал, что Водери довольно откровенен.

Будет правильно, решил он, если Водери узнает все, ведь он намерен попросить его кое о чем. Если Водери неприятно, что скромный, незнатный рыцарь навязывается ему в друзья, что ж, пусть будеттак.

– Единственное, чего я хочу достичь этим рискованным предприятием, – удержать при себе Касси!

Настороженные черные глаза долго смотрели в голубые.

– За любовь к вам она заплатит любую цену! – с веселой улыбкой заключил Водери. – Я рад, что вы готовы исполнить желание ее сердца!

– Вы не находите меня недостойным этой женщины, нет – знатной дамы? – нахмурился Уилл.

– Касси никогда не было уютно в той светской жизни, и я не сомневаюсь, что она будет счастлива отказаться от нее ради человеческих радостей в вашем доме. С самого рождения она была подневольным существом и знала не много счастья. Если она вернется домой и свяжет свою жизнь с моим дядей или с кем-то еще, кого ей выберут родные, она будет еще более несчастна. Мы с Касси друзья, и я бы многое сделал, чтобы она избежала этой тюрьмы, и тем более рук моего дяди, о коварности которого я уже предупреждал вас. – Водери внимательно посмотрел на Уилла, чтобы убедиться, что тот понял его слова как предложение помощи.

– Да, я знаю, какую опасность для Касси представляет Ги, и поклялся никогда ее не отдавать ему. Но я же послал требование о выкупе ее брату Анри, и, если он заплатит, честь обязывает меня вернул ему Касси. Вы предупредили меня насчет Ги, а как же Анри? Заплатит он требуемую сумму или будетторговаться?

Ответ Водери сопровождался невеселой улыбкой.

– Никогда. Он, конечно, богат, но не потратит ни единой монетки на столь незначительную особу, если мой дядя не попросит его об этом.

– Так, значит, если ваш дядя предложит рискнуть жизнью Касси, Анри не будет протестовать?

– Анри очень тщеславен и не слишком умен. Более сильному человеку его очень легко уговорить. Он богаче, но у моего дяди Ги власть и положение, которого так страстно добивается Анри. Анри многое бы дал, чтобы заключить с дядей более прочный союз – либо замужеством сестры, либо, возможно, ее смертью.

Слова Водери повисли в морозном воздухе.

– По крайней мере, – пояснил Водери, – он потребует достаточную для себя цену, и Ги позаботится об этом.

– Я не отдам ее в безжалостные руки ни одного из них! – От неистовой решимости глаза Уилла загорелись. – Я не только расстрою замысел Ги, но и сделаю так, чтобы Касси всегда безопасно жила в Уилде, – надеюсь, со мной, но если я буду убит, то с моими людьми. Я придумал один план, и в нем вам отводится решающая роль – роль, без которой все кончится неудачей!

Уилл замолчал, а Водери тщательно взвешивал его слова.

Наблюдая за ним, Уилл почувствовал себя виноватым и тотчас же предостерег его:

– Водери, хорошенько подумайте! Мы с вами оба рыцари и ценим свою честь. Я чувствовал бы себя подлецом, если бы, принимая помощь, вынудил при этом вас на поступки, которые, как вы полагаете, скомпрометируют вас и заставят нарушить клятву, данную вашему королю.

Растерянный Водери взглянул на него.

Уилл пояснил:

– Помогая мне одолеть Ги, вы предотвращаете мою смерть, которая будет только на руку вашему королю.

– Я не давал клятв помогать Ги или Вальнуару в их кровожадных планах. Если им удастся разделаться с вами, это скорее поможет им осуществить свои политические цели, чем поможет моему королю. Но я дал более важную клятву – я поклялся перед Богом оберегать мою жену, мою Беату. Зло, причиненное ей моей семьей, уничтожило даже то немногое, что связывало нас.

Уилла восхитило здравое рассуждение его друга-рыцаря. Сам он испытывал к Касси такую же преданность. Он так же, как и Водери, связан клятвой верности своему королю, но придись выбирать между здоровьем Касси и делом своего короля, он сделал бы все, чтобы Касси была жива.

– Сначала давайте уясним, с какими опасностями мы столкнемся, – начал Уилл. – Зная о близнеце, точной вашей копии, думаю, мы оба одинаков ясно видим, на что рассчитывает Ги.

Лазурные глаза встретились с пристальным взглядом Уилла, и Водери согласно кивнул:

– Мой дядя Ги не верит мне, да и никогда не верил. Это недоверие оправданно, ведь и я не верил ему! Более того, он, конечно, и не подумал о том, что посылая вместо меня Вальнуара, подвергает опасности жизнь моего друга Касси. И все же у него нет причин заподозрить, что вы можете узнать о существовании двойника от кого-нибудь из заложников: ведь он, несомненно, уверен, что вы жестоко обращаетесь с нами!

Густой туман поднимался почти до плеч. Рыцари молча ехали рядом. Через несколько минут Уилл снова заговорил о коварном плане Ги:

– Итак, нам ясно, что в расчеты Ги входит, чтобы вы приехали на встречу с ним в сопровождении одного из моих людей, который останется у них заложником до вашего возвращения с участником переговоров с их стороны. Тем самым будет обеспечена якобы «честная» игра. – Уилл с презрением процитировал ответ Ги. – Но с обещанным «участником переговоров» вместо вас в лагерь приедет ваш брат.

План отдавал явным предательством, но Ги, по-видимому, так был уверен в нем, что и не думал о проницательности Уилликина.

Водери прочел нескрываемую неприязнь на лице Уилла.

– Вы можете увидеть в этом самонадеянность моего дяди. Он ясно дал понять, что на карту поставлено большее, чем возвращение Касси. Иначе бы они просто оставили меня, а вашего человека как заложника предложили обменять на Касси.

– Однако так и может случиться! – По тону Уилла было ясно, что он в это не верит.

– Может, – кивнул Водери, но его усмешка показывала, что и ему сомнительно. – Если результатом будет действительно обмен заложниками, клянусь, я приложу все силы, чтобы ваш человек вернулся целым и невредимым.

Уилл тепло улыбнулся бывшему врагу, предлагающему свою помощь, и ему захотелось сделать тому подарок, раскрыв полностью свою задумку.

– Предположим, вы и мой человек отправитесь к Ги, но обратно вернутся ваш брат и кто-то другой если я не встречу их на опушке леса, им ничего не останется делать, как последовать за моими людьми к месту, где я буду ждать их, уже подготовленный к приему.

– Мой дядя коварный человек и, похоже, предвидит подобное. Поэтому он, конечно, выберет своего любимца. – Водери многозначительно взглянул на Уилла. – Капитана его гвардии, человека необыкновенно хорошо подготовленного для таких дел. Хотя Айлон Шарвей не так высок, как мы с вами, он страшно силен и справится с нами обоими, даже если мы будем вооружены, а он нет.

Уилл скептически посмотрел на Водери.

– Это правда! Я видел этого человека в бою. Он один заменит таран, к тому же бесконечно предан Ги, да и всей семье де Фо.

– И он достаточно умен, чтобы пойти на переговоры вместе с вашим братом?

– Нет, – засмеялся Водери. – В нем нет и капли ума, но он мастерски владеет оружием! Он очень ловок в бою, предвосхищает любое движение противника и сам предпринимает атаки. Но хватит ли у него ума, чтобы участвовать в обыкновенном разговоре? – Водери с сомнением покачал головой. – Дядяговорил, что Айлон не признает поражений, и именно поэтому он непревзойденный воин и оттого еще опаснее. И если придет именно он, это будет подтверждением, что единственная цель встречи убить вас.