Текст книги "Твоя вина"

17. Ноа

Я совсем не хотела причинять ему боль, но сдерживаться было все труднее. Хотелось, чтобы он ласкал меня своими искусными пальцами и целовал везде, во всех запретных местах. Чтобы он взял меня и забыл обо всех остальных.

– Это единственный раз, когда ты контролируешь ситуацию, поэтому наслаждайся, – самодовольно заявил Ник, но он был настолько возбужден, что я чувствовала под собой кое-что твердое, как камень.

– Еще посмотрим, – сказала я, наклоняясь, чтобы его поцеловать. Я старалась не дотрагиваться до губ Ника, не хотела, чтобы он испытывал боль, поэтому прибегала к любым уловкам. Продвигалась осторожно: мне хотелось, чтобы мы занимались любовью свободно, чтобы он доминировал, но так, как нравилось мне, сам приподнимал и опускал меня, а трение наших тел доставляло только удовольствие, а не дискомфорт. Одна мысль об этом неимоверно возбуждала.

Я провела языком по его щетине, дошла до правого уха. Пахло изысканно – запах Ника, мужчины…

Его руки обхватили мою грудь, и я издала хриплый стон, когда он крепко сжал ее, вызвав сильное наслаждение, от которого я содрогнулась.

Мои руки спустились вниз по его животу. Боже, какое прекрасное мускулистое тело! Я чувствовала мышцы Ника под кончиками пальцев, хотелось целовать каждый сантиметр его кожи. Мои ладони замерли чуть выше его брюк, и я улыбнулась, когда он затрепетал, а мои губы впились в его шею.

– Не будь такой злой, Рыжая, я не могу ждать, – предупредил он, положив руки мне на талию, но я остановила его прежде, чем он начал то, что намеревался сделать.

Продолжая улыбаться, я сменила позу и принялась раздеваться. Быстро спустила джинсы, оставшись в нижнем белье.

Глаза Ника потемнели от желания.

– Если память мне не изменяет, ты кое-что от меня хотел, – заметила я. Сейчас я заставлю его понервничать, и парень перестанет себя контролировать!

Глаза Ника буравили мое лицо. Он смотрел на меня не мигая.

– Не сегодня, – бросил он, и я увидела, что ему трудно говорить.

Я расстегнула первую пуговицу на его брюках.

– Почему нет?

Его дыхание стало частым и прерывистым.

Я стащила с него брюки и начала медленно ласкать его тело. Ник на миг зажмурился – он знал, что не сможет долго сдерживаться, если так будет продолжаться: мы ведь не занимались любовью почти целый месяц, и он был на взводе.

– Если ты это сделаешь, Рыжая, я не отпущу тебя.

Услышав его слова, я замерла, пытаясь вернуть контроль над ситуацией.

Он распахнул глаза, и на его лице появилась обворожительная улыбка.

– Лучше делай, что я скажу, – прошептал он и деликатно стянул с меня нижнее белье, оставив обнаженной.

Теперь его глаза сверлили каждый сантиметр моего тела, и я наконец освободилась от стеснения, которое испытывала в первые минуты. Нет ничего лучше, чем полностью доверять кому-то, показывать партнеру себя целиком и видеть, что он не только принимает, но и обожает тебя и все твои слабости.

– Когда-нибудь я справлюсь и сведу тебя с ума, – заметила я, прищурившись.

Губы Ника начали целовать мой живот, а пальцы коснулись самого чувствительного участка.

– Я схожу с ума от одного твоего дыхания, Ноа, – вдруг признался он.

Я немного сменила позу и положила обе руки Нику на плечи. Устроилась на его коленях, дрожа от прикосновений. Его рот искал мой, и когда мы принялись отчаянно целоваться, он осторожно приподнял меня за талию и держал, пока медленно не вошел внутрь. Я зажмурилась, наслаждаясь контактом, сосредоточившись на нем внутри себя…

– Теперь твоя очередь, – пробормотал он, заставляя меня открыть глаза.

Держась за него, я начала медленно подниматься и опускаться, позволяя телу привыкнуть к ощущению Ника, находившегося во мне.

– Ты убиваешь меня, Ноа, – проворчал он, держа руки на моей талии и заставив ускорить темп.

Я старалась сопротивляться силе его объятий, хотела двигаться медленно, наслаждаться и растянуть удовольствие как можно дольше, но он не позволял: даже в таком состоянии, Ник был сильнее меня.

– Черт возьми, Николас, – пожаловалась я, когда почти достигла оргазма, – притормози!

Он приблизил лицо к моему. Скользнул по мне взглядом и затих, а потом его рука коснулась меня в момент пика удовольствия.

– Вот так, – прошептал он и прикусил мою губу.

Боже… всего слишком много: его слова, рука, ласкающая меня, и он входил и выходил… Мое тело нуждалось в освобождении, все эти недели без него, с кошмарами, разочарованием из-за того, что он не встретил меня в аэропорту, страхом, когда я увидела его с разбитым лицом… Я ускорилась. Он удовлетворенно выдохнул почти в ту же секунду, когда я издала отчаянный крик, и после нескольких волн бесконечного удовольствия мы вместе достигли оргазма.

– Так должно быть каждый день.

Я опустила взгляд и к нему потянулась губами. Он поцеловал меня, не думая о боли, не думая ни о чем. Мы снова были вместе, и это единственное, что имело значение.

Я проснулась, почувствовав, как мой нос кто-то щекочет. Я открыла глаза. Н водил язычком по моему лицу. Я улыбнулась и села. Ника не было рядом, а свет, проникающий через окно, падал как-то по-другому… Я дезориентировано заморгала, пытаясь вспомнить, где же я, в какой стране, в какой постели и как туда попала.

Появление Ника в спортивных штанах обеспечило мне лучший вид, какой только мог быть.

– Хорошо, а то я уже начал беспокоиться, – заметил он, прислонившись к дверному косяку. – Я перенес тебя в спальню, Рыжая.

Я посмотрела в окно, потом на Ника и снова в окно.

– Который час?

– Семь часов, – ответил Ник. – Вечера, – добавил он с улыбкой.

Я удивленно захлопала ресницами.

– Шутишь?

Ник присел на кровать.

– Ты проспала почти четырнадцать часов или около того.

О боже… у меня кружилась голова, чертова смена часовых поясов!

– Мне нужно в душ.

Я встала с кровати и пошла в ванную комнату. Я выглядела ужасно, причем настолько, что заперла дверь, чтобы Николас не вздумал принять со мной душ. Жить с ним было бы очень тяжело, ведь после сна я превращалась в страшного монстра. Я боялась, что он расстанется со мной, видя меня такой уродливой каждый день. Он казался греческим богом, когда просыпался, более того, с заспанным лицом был еще привлекательнее.

Я встала под струю горячей воды и намочила волосы. Наконец-то я освободилась от ступора, вода оживила все мои чувства.

Приняв душ и вымыв голову, я завернулась в полотенце. Выбралась из ванной комнаты в поисках одежды, а потом услышала хлопанье двери и чьи-то крики.

– Где она?

«Черт, мама?»

Я попыталась спрятаться в ванной, чтобы она не застала меня голой, но мать перехватила меня на полпути. Мы стояли лицом друг к другу, она была вне себя.

– Как ты смеешь, Ноа? – возмутилась она. – Как ты смеешь исчезать вот так?

Я в ужасе посмотрела на маму. Мы много раз ругались, но я почти никогда не видела ее такой рассерженной. Николас встал прямо передо мной, прикрывая от нее.

– Успокойся, Раффаэлла. Ноа не сделала ничего плохого.

Я видела, как мышцы на его спине напряглись, как струны гитары. Атмосфера в комнате раскалилась до предела, это было невыносимо.

– Отойди от нее, Николас, – приказала мама, безуспешно пытаясь сохранить спокойствие.

Я сделала шаг в сторону, и мать впилась в меня глазами полными ярости.

– Сейчас же одевайся, Ноа. Мы едем домой.

Я не знала, что делать, я была ошеломлена, увидев ее такой впервые за многие годы.

– Ноа никуда не пойдет, – заявил Ник.

А в комнату тем временем ворвался Уильям.

– Какого черта здесь творится? – сердито рявкнул он, бросив взгляд сначала на маму, а потом на меня и Ника. – Кто сделал это с тобой, Николас? – спросил он, с ужасом глядя на синяки и ссадины на теле парня.

– Твой сын вышел из-под контроля, и я не хочу, чтобы он был рядом с Ноа, – сказала мама. Она повернулась к Николасу и с той же злостью, с какой обратилась ко мне, прошипела: – Ты жестокий, ввязываешься в драки, у тебя друзья из низших слоев, и я не собираюсь ждать, пока ты втянешь мою дочь в это дерьмо! Ни за что!

– Мама, прекрати! – выкрикнула я, сдерживая желание выругаться. – Прости, что не предупредила тебя, но ты не можешь вламываться сюда и…

– Конечно, могу и буду продолжать. Ты моя дочь, поэтому собирай вещи, одевайся и садись в чертову машину!

– Нет! – взвизгнула я, чувствуя себя избалованной, но отказываясь соглашаться. Они не имеют права указывать мне, что делать, ведь я уже не ребенок.

– Тебя похищали, Ноа! – выпалила мать. – А сегодня я предположила, что опять произошло нечто подобное, у меня чуть не случился инфаркт, – призналась она, и ее глаза наполнились слезами.

– Прости, мамочка, – залепетала я и искренне пожалела ее. Я чувствовала себя вымотанной. У меня уже не было сил. – Но я буду учиться в университете, так что ты не сможешь за мной постоянно присматривать. И ты даже не будешь знать, где я нахожусь – и не сможешь ругаться из-за этого каждый раз.

Мать разгневанно уставилась на меня.

– Одевайся, Ноа. Мы возвращаемся домой, – медленно процедила она, не допуская ни малейшего возражения.

Я не намеревалась уходить, это было последнее, что мне хотелось сделать, но я видела, что мама на грани приступа истерики. Нужно установить дистанцию между ней и Ником, кроме того, вскоре я буду вынуждена признаться, что переезжаю к нему.

– Ждите меня в машине, я сейчас спущусь, – пробормотала я наконец.

Николас вполголоса выругался. Мама сделала вид, что ничего не услышала, и кинулась в коридор следом за Уильямом. Через секунду за ними захлопнулась дверь.

– Не уходи, Ноа. Если ты так сделаешь, дашь им право и дальше поступать таким образом, – заявил Николас.

– Ты видел ее. Или я уйду, или будет хуже.

Он вздохнул, смирившись.

– Не могу дождаться, когда ты переедешь сюда.

Я боялась сказать это маме.

– Уже очень скоро.

Он сжал меня в объятиях, и я прильнула к его груди. Но не могла перестать думать о том, что солгала.

18. Ник

Когда я увидел, как она одевается, почувствовал, как ярость, которую удавалось сдерживать, разлилась как лава вулкана. Я жутко устал из-за недавнего скандала… слова Раффаэллы не переставали звучать в моей голове.

«Твой сын вышел из-под контроля, и я не хочу, чтобы он был рядом с Ноа».

Я ринулся на кухню, чтобы попытаться успокоиться.

«Ты жестокий, ввязываешься в драки…»

Я проклинал момент, когда решил помочь Лиону.

«…я не собираюсь ждать, пока ты втянешь мою дочь в это дерьмо!»

Мне нужно измениться, если хочу, чтобы у нас с Ноа все было по-настоящему. Мы собирались сделать большой и решающий шаг в отношениях и тем самым доказать миру, что мы по-настоящему любим друг друга. Вот почему я так хотел, чтобы она переехала сюда: ведь, похоже, до сих пор никто даже не воспринимал нас всерьез. Иногда я думал, что те немногие, кто знал правду, делали ставки за нашей спиной, желая посмотреть, сколько времени нам потребуется, чтобы сломаться, проверить, какое давление мы способны выдержать.

Я взял телефон со столешницы.

Непрочитанное сообщение от Дженны.

Лион в порядке. Нам нужно поговорить. Ты прекрасно знаешь, я абсолютно не верю в вашу версию событий. Ты наверняка с Ноа, но нам нужно встретиться. Позвони, когда будет свободная минутка.

Ну конечно. Вообще-то Дженне легко солгать – можно придумать любую чушь, и она прокатит, но не сегодня. Лион ступил на тонкий лед, и его положение слишком шаткое. Парня нельзя оставлять.

Дженна должна понимать, что у Лиона проблемы.

Я написал ей, что мы встретимся через час, и решил принять душ. Тело с трудом подчинялось, мышцы ныли, а раны саднили все сильнее и сильнее. Лишь в груди разливалось тепло, когда я вспоминал, как Ноа заботилась обо мне. Она старалась меня подлечить и страдала, видя, что я испытываю боль… Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя вот так. Отец злился, когда я возвращался домой с синяками, полученными в драке. Обычно мне было просто плевать на фингалы, ведь они постепенно исчезали. Кстати, иногда одной из главных причин, по которой я лез на рожон, являлось желание насолить папаше и таким образом держать его на расстоянии.

После душа я надел джинсы и футболку и принял таблетку.

Когда я вышел из дома, то увидел машину Ноа, которую заранее пригнал к подъезду.

Черт, мать заставила Ноа уйти! Я не хотел даже представлять, что отец и Элла сейчас говорят обо мне… Чувствовал ужасный дискомфорт, мне безумно не нравилось, когда на Рыжую давили. Мой самый большой страх состоял в том, что Ноа в один прекрасный момент поддастся воле матери и увидит во мне человека, с которым не должна быть.

Размышляя об этом, я получил новое сообщение от Дженны.

Скоро буду.

Вскоре я уже припарковался у «Старбакса», рядом с торговым центром, в пятнадцати минутах от моего дома.

Я увидел Дженну еще сидя в машине. Она уже устроилась на диванчике у панорамного окна кофейни, и я сразу понял, что нужно быть крайне аккуратным в формулировках. Когда я вошел в зал, гневный взгляд девушки поразил меня. Я сел напротив, стараясь не морщиться от боли, но, похоже, глаза Дженны улавливали мои самые мельчайшие мимические движения.

– Вы тупые идиоты, да? – сказала она, отставляя стакан с зеленой жидкостью: не знаю, что она там пила – матча латте, смузи или что-то там еще.

– Не понимаю, почему ты сейчас удивляешься, – ответил я. У меня вскипела кровь, я не хотел продолжать думать, что я – тот же Ник, что и год назад. Я изменился или, по крайней мере, хотел в это верить, а ее парень, напротив, оставался прежним уродом.

– Ты и правда думаешь, что я верю в ерунду с игрой в покер с этими идиотами? – прорычала она, заставив меня на несколько секунд лишиться дара речи. Покер? О чем, черт возьми, она говорит? – К тому же, зная ваши замашки… прекратите связываться с бандитами, Николас!

Лион повесил ей лапшу на уши… отлично!

– Послушай, Дженна, уверяю тебя, у меня сегодня не очень хороший день, – протянул я, стараясь не злиться и, конечно, не отыгрываться на ней. – Лион уже взрослый парень и должен понимать, что делает, ему надо думать о деньгах, о мастерской и заботиться о тебе, – добавил я, не глядя Дженне в глаза. – Рано или поздно он сообразит, что ему нужно, а пока лучше оставить его в покое, чуваку сейчас нелегко. И вообще, скоро гонки, и мы все сейчас на нервах… В любом случае твой бойфренд выкарабкается.

– Гонки? Я думала, в этом году вы не участвуете, Ник.

«Черт, я не должен был ничего говорить!»

– А мы и не будем, я имел в виду, что бандиты дергаются почем зря. Мы ввязались в драку, но им тоже досталось. Но все уже позади. Не беспокойся.

Она нахмурилась, но, похоже, приняла мое нелепое объяснение. Потом принялась озираться по сторонам, словно поняла, что рядом со мной кого-то не хватает.

– Где Ноа?

– Она не со мной, как видишь, – сказал я с досадой.

Дженна стала серьезнее, чем была.

– Что ты с ней сделал?

Я злобно хихикнул.

– Ты уже решила, что я с ней что-то сделал?

Взгляда девушки было достаточно, чтобы я осознал: не только Раффаэлла думала, что я – не пара для Ноа (хотя обычно Дженна вставала на мою сторону).

– Она видела тебя? Наверное, Ноа очень расстроена. Николас, ты подводишь ее… – сказала она и замолчала, встретившись со мной взглядом. Затем Дженна набралась смелости и заметила: – Если продолжишь в том же духе, она бросит тебя.

– Заткнись.

Дженна опустила голову, но через секунду снова посмотрела на меня.

– Ноа – моя лучшая подруга, она призналась мне во многом, о чем ты еще не догадываешься, Ник. Но тебе известно, что она не переносит насилия. Твои ссадины, синяки… ты в курсе, какие воспоминания пробуждаются в ней? Николас…

– Черт, я не хотел, ясно?

– Николас! – повторила она, повышая голос. – Ноа не в порядке, ей снятся кошмары. Недавно младший брат попал мне шариком в глаз. Появился фингал, и когда Ноа увидела меня, сразу решила, что меня избили. Она ночевала у меня, но почти не спала и все время ворочалась: простыни были жутко измяты. Думаю, она уже сообразила, что я знаю причину, по которой она напрочь отказывается ходить ко мне в гости с ночевкой.

Я покачал головой.

– Я был с ней тысячу раз. Она спит как ребенок, это все твои фантазии. Ноа в порядке.

Я чувствовал, как кровь закипает в жилах… я здесь не для того, чтобы слушать подобное дерьмо. У Ноа все отлично. Да, меня избили, поэтому я не поехал в аэропорт, поскольку планировал несколько дней отсидеться дома, чтобы она не увидела меня в плачевном состоянии, но у Ноа нет кошмаров, я бы знал. Дженне следует позаботиться о бойфренде, а не обо мне: ведь Лион торговал всякой дрянью.

К сожалению, Дженна не понимала, что они с Лионом из разных миров.

Я встал и сказал то, о чем вскоре пожалел.

– Да, у меня проблемы с Ноа, но и у тебя с Лионом тоже, – заявил я, глядя на нее в упор. – На твоем месте я бы перестал лезть туда, куда не просят, и беспокоился бы о своей второй половине.

– У моей второй половины проблемы как раз из-за тебя.

Я выпустил весь воздух в легких.

– Пошла ты, Дженна! – Я выбежал из кофейни.

После часа бесцельной езды на машине, думая о словах Дженны и о том, в чем меня обвинила Раффаэлла… я пришел к выводу, что легче не принимать ситуацию близко к сердцу. Не стоит ожидать чего-то другого от окружающих: мне удалось создать образ плохого парня по имени Николас, и изменить его будет трудно, можно потратить жизнь на то, чтобы меня начали воспринимать всерьез. Однако, несмотря на то, что Ноа до сих пор не доверяла мне целиком и полностью, я чувствовал, что смогу стать лучше. Рыжая любит меня, она без ума от меня. Она не думала так, как ее мать или Дженна. Она никогда бы не сказала мне того, что заявили они. Я доказал ей, что могу быть лучше…

Припарковав машину у пляжа, я начал бродить по берегу. Солнце уже садилось, опускаясь к горизонту. Кое-кто выгуливал собак, парочки целовались и обнимались. Шум волн успокоил меня. Потихоньку исчезали и страхи, и неуверенность в отношениях с Ноа.

Некоторое время спустя, когда я подумал, что уже контролирую эмоции, я услышал сигнал телефона. Я вытащил мобильник из кармана, даже не проверяя, кто звонит, решив, что это Ноа.

Сначала в динамике была тишина.

– Привет, Николас.

Нет, неправда. Из всех людей…

– Какого черта ты хочешь и зачем звонишь?

– Я твоя мать, мне нужно поговорить с тобой.

Перед внутренним взором появилась Мэдисон, я остановился, к горлу подступил ком.

– Что-то случилось с сестренкой?

– Нет, Мэдди в порядке, – ответила Анабель.

– Тогда нам не о чем разговаривать.

Я уже собирался дать отбой.

– Подожди, Николас! – взмолилась она и замолчала.

– Какого черта ты хочешь? – выпалил я.

Спустя несколько секунд она ответила:

– Хочу увидеться с тобой. Это займет всего час, давай встретимся в кафе. Надо многое прояснить. Не хочу думать, что ты живешь своей жизнью и все еще ненавидишь меня.

– Я ненавижу тебя за то, что ты бросила меня. Ясно? – Я отключился, не дождавшись ее реакции.

Вся ярость, которую я старался сдерживать, теперь снова вырвалась наружу. Мама была худшим, что когда-либо случалось со мной в жизни, я стал таким из-за нее. Мои отношения с Ноа могли быть совершенно иными, будь у меня достойный образец для подражания. Я умел бы общаться с женщинами и доверял бы им. Миссис Грасон абсолютно нечего сказать, между нами пропасть… а теперь она звонит, потому что хочет увидеть взрослого сына?

За четыре недели во мне накопилось столько напряжения! Драка, ссоры и сомнения практически меня доконали. Мне так плохо без Ноа. Плохо от того, что разочаровал Рыжую, не встретив в аэропорту, как она хотела. Черт возьми, с меня довольно. Я побежал по пляжу как сумасшедший, пока все мысли не вылетели из головы.

19. Ноа

Путь домой сопровождался неловкой тишиной.

Как только Уилл припарковался, я вылезла из машины и побежала к дому. Распахнула дверь и бросилась наверх. Не хотелось говорить ни с мамой, ни с кем-либо еще. С тех пор как мы прилетели, все пошло наперекосяк: Ника не было в аэропорту, потом я обнаружила его в ужасном состоянии, мы поссорились, затем крупно повздорили с мамой, когда она выпалила все, что думает о Николасе… мне надо побыть одной, а значит, нужно где-то спрятаться.

Когда я очутилась в своей комнате, первое, что увидела, это большой конверт на кровати: письмо из университета. Я открыла его, вытащила бумаги, и к горлу подкатил ком.

Когда несколько месяцев назад я подавала заявление, указала крестиком необходимость наличия комнаты, таков был мой план: жить в кампусе… мне пришло подтверждение, но теперь все изменилось. Я ведь решила переехать к Николасу, следовало позвонить в университет и предупредить администрацию.

Мне стало страшно. Мама убьет меня, и часть меня, та, которая все еще была ребенком, боялась сказать, что я буду жить с моим парнем, учась на первом курсе университета.

Не могу поверить, что уеду уже через две недели… Я хотела бы собрать вещи прямо сейчас, но понимала, что лучше продержаться еще несколько дней. Маме тоже трудно, ей нужно ко многому привыкнуть, кроме того, я уверена, Уильям хотел бы жить с ней вдвоем. В общем, можно сказать, у нас были схожие проблемы, только у меня – более насущные.

Я взяла бумаги и сунула их в ящик стола. Надела пижаму, хотя не собиралась спать, ведь и так проспала достаточно, и просто легла в постель с желанием ни о чем не думать.

Конечно, заснуть оказалось сложно, и когда я, наконец, задремала, кошмары вернулись. Я искала Ника, ворочалась на кровати, знала, что как только почувствую его рядом, все страхи исчезнут, но его не было. Он исчез, но именно он мог защитить меня… никто другой.

Солнце вовсю светило, на мгновение я растерялась и не сообразила, где нахожусь: сон затягивал меня все глубже и глубже.

Я увидела отца.

– Ноа, иногда люди делают то, что ни им, ни тебе не нравится… например, мама не делает того, что говорит папа… и тогда он наказывает ее, верно? – спросил отец.

Мы сидели на берегу океана и смотрели, как волны разбиваются о скалы, и я кивнула, слушая отца. Я все время соглашалась с ним. Это оказалось легко: его вопросы почти всегда были риторическими, я могла не мучиться, придумывая правильный ответ, поскольку он уже подразумевался заранее.

– К сожалению, твоя мать не понимает, что ей подходит. Но именно я знаю, что для нее лучше, Ноа.

Отец обнял меня за талию и усадил к себе на колени.

– Ты моя девочка, Ноа. Ты моя малышка и всегда будешь делать то, что я тебе скажу, правда?

Я опять кивнула, глядя в его глаза, – того же медового цвета, как у меня, хотя у отца они покраснели от алкоголя.

– Тогда пообещай, что в следующий раз, когда я прикажу тебе отойти и оставить мать там, где она лежит, что ты сделаешь?

– Уйду в свою комнату, – ответила я едва слышным шепотом.

Отец удовлетворенно склонил голову.

– Всегда слушайся меня, малышка… я не хочу делать то, о чем потом пожалею… только не с тобой, мы же так близки, да?

Я улыбнулась. Отец взял с земли веревку и начал быстро и легко обвязывать нас.

– Она всегда будет соединять нас, причем настолько прочно, что никто никогда не сможет ее разорвать.

Я смотрела на узлы восьмеркой, которые отец заставлял меня делать снова и снова…

Наконец я сделала все идеально.

Утром я проснулась. Ночь была просто ужасной, а сейчас мне ничего не помогало и совсем не хотелось завтракать. Уильям сидел на кухне не говоря ни слова, мама как-то недобро посмотрела на меня и тоже помалкивала. Она листала газету, едва читая ее.

Какая-то злая часть моего мозга представляла себе, каково это – сбросить бомбу прямо сейчас, сказать, что собираюсь жить с Николасом, но я нервничала настолько сильно, что меня мутило при одной мысли о чем-то подобном.

Слава богу, заверещал телефон. Я очень ждала, что Николас позвонит мне, поэтому выскочила из кухни, игнорируя упрек матери, и ответила на звонок.

– Алло?

– Ноа Морган? – спросил женский голос.

– Да, кто говорит? – ответила я, поднимаясь по лестнице и перешагивая через ступеньки.

Наступило короткое молчание, которое заставило меня остановиться у двери спальни.

– Я Анабель Грасон, мать Николаса.

Теперь замолчала я. Анабель… эта женщина отчасти была виновата в моих неприятностях и в бедах человека, которого я безумно любила. Она бросила сына, который теперь не хотел видеть ее даже на фото.

– Что вам нужно? – спросила я, запираясь в комнате.

Пауза растянулась на несколько секунд, после чего последовал вздох.

– Мне нужно попросить тебя об одолжении, – ответила она наконец. – Николас отказывается со мной встречаться, но это глупо, мне важно поговорить с ним, и ты можешь мне помочь. Ты его девушка, да?

Голос женщины был настолько милым, что в душу закрались сомнения. Я села на кровать, сильно занервничав.

– Я не собираюсь делать то, чего Ник не хочет, это ваши дела. Извините, миссис Грасон, но, как вы понимаете, мы с вами вовсе не друзья, и, если честно, я думаю, что Николасу лучше без вас.

Ну вот, я нагрубила и даже не думала отступать… Она оставила двенадцатилетнего Николаса, ушла от его отца, который был слишком занят строительством своей империи. Отвергла родного ребенка, не дав никаких объяснений, и теперь намеревалась восстановить отношения?

Она явно была не в себе.

– Я его мать, без меня ему не будет лучше. Все изменилось, и я хочу увидеть Николаса.

Я не собиралась сдаваться. Я уже пыталась поговорить с Ником на запретную тему, и он сразу заявил, чтобы я держалась в стороне. Мой бойфренд знал свою мать достаточно хорошо и был уверен, что отношения с ней не выстроить.

– Мне очень жаль, но Николас не собирается с вами видеться, миссис Грасон.

– Тогда давай побеседуем вдвоем… только ты и я. Николас ни о чем не догадается, можем встретиться, где захочешь.

Что? Я не могла так поступить, Ник убьет меня, почувствовав себя преданным, если я расскажу, что общалась с женщиной, которую он ненавидел больше всего на свете. Мать причинила ему столько боли, нанесла ему такой вред…

И речи быть не может.

– Вы же понимаете, что я не буду этого делать и не хочу лгать Николасу, – ответила я жестким голосом. Думаю, я выпустила пар, немного избавившись от стресса последних дней. Я ощутила необходимость защищать своего парня – я не допущу, чтобы кто-то, включая и меня, душевно ранил его.

Анабель глубоко вздохнула, но продолжила разговор.

– Ладно. – Теперь ее тон стал резким и неприятным. – Отец моей шестилетней дочери проводит много времени, путешествуя по миру. Я не могу быть с Мэдди целый день, а Ник хочет, чтобы она погостила у него несколько недель, я не против, но супруг даже не хочет слышать об этом. Если ты сделаешь то, что я прошу, встретишься со мной и поможешь найти способ нормально контактировать с сыном, я позволю Николасу забирать Мэдисон, когда муж будет в отъезде. Но если ты откажешься, я сделаю все, чтобы мальчишка больше не виделся со сводной сестрой.

Твою мать! Мэдди была всем для Николаса. Я не могла поверить, что эта женщина угрожает чем-то подобным. Значит, вот так она настроена по отношению к нему? Она ставит во главу угла обман и шантаж? Кровь вскипела от ярости. Я хотела швырнуть телефон на пол, но сперва высказать ей все, что думаю о ее предложении… но речь шла о Мэдди.

Сестренка важна для Ника. Он бы так обрадовался, узнав, что сможет забрать ее сюда на некоторое время. Он уже общался с адвокатами, Уилл пытался оказать какое-то содействие, чтобы девочку можно было приглашать в гости на пару недель, но никакого результата это не принесло. Если мать не хочет, ничего сделать нельзя… Я осознавала, что лезу в пасть льву и наверняка обо всем пожалею, но не могла позволить миссис Грасон запретить Нику видеться с Мэдди.

– Где вы хотите, чтобы мы встретились? – спросила я, ненавидя себя за то, что позволила Анабель манипулировать мной.

Уверена, на ее губах появилась победная улыбка.

– Я сообщу Николасу, что он сможет увидеться с Мэдди на следующей неделе. Мы побеседуем, когда он будет с ней, не волнуйся, это наш общий секрет, Ноа.

– Не хочу лгать ему. Я все расскажу Нику. Ему не понравится. Миссис Грасон, вы шантажируете меня, что приведет к противоположному эффекту, а совсем не к тому, чего вы добиваетесь. Николас не из тех, кто легко прощает, а вы тот человек, который причинил парню наибольший вред в его жизни.

Анабель Грасон помедлила несколько секунд.

– Ты слышала одну версию истории, Ноа, не следует верить всему, что тебе рассказывают. Не будь наивной.

Я заскрипела зубами.

– Пришлите мне адрес места встречи. – Я дала отбой, не дожидаясь ответа, и плюхнулась на кровать, уставившись в потолок и чувствуя себя более виноватой, чем когда-либо.

В комнату постучались. Я отперла дверь и увидела маму. Она сказала, что вечером она вместе с Уиллом посетит благотворительный гала-концерт на другом конце города, ночевать дома они не будут. Она предложила пригласить Дженну, чтобы подруга составила мне компанию, и я просто кивнула, не обращая на мать особого внимания.

Я бы пригласила Ника, но в глубине души боялась звонить ему. Вдруг я невольно дам парню понять, что скрытничаю? Остаток дня я провела с тяжелым сердцем. Николас не звонил, и в конце концов я легла спать, смирившись с тем, что проведу очередную ночь со своими кошмарами.