Текст книги "…И грезы их ясны…"

ГЛАВА 3

(Народная Мудрость)

(И. Кормильцев)

Здесь царит маниакальная чистота. Тихо как в гробу. Мои глаза привычно ищут халат Доброго Доктора. Где же стены с белым кафелем, где мраморные столы, железные выдвижные ящики – эти последние места отдыха? Да где же я?

Луна дарит слишком мало света – ещё не её время. Я точно знаю – налево от меня выключатель. И точно – вот он. Пусть будет светло! Ага, так мы в моей комнате. Перед зеркалом привычно завязываю пионерский галстук. Забавно. И морда у меня довольная, розовая, гладкая. Так я ещё не бреюсь!

Тут будто рвётся плёнка, а потом опять я – получаю грамоту из рук здорового дядьки. Флаги, пьедестал почёта, мама хлопает в ладоши. Ну, наконец, догадался – всего лишь сон. Здоровый сон про здоровое детство.

Подъём, сволочи! О, это ко мне. Теперь полный порядок – голова лысеет, трёх-четырёх дневная щетина, во рту словно кошки насрали, извиняюсь. Вот моя больничка, вот мой дом родной. Пациенты у нас ходячие, врачи большая редкость. Да, впрочем, каждый тут Айболит.

– А-а-а-а-й! Сестра-а-а! Сестра-а-а! – вот он, голосистый наш. Рукастый и писястый. Чешется у него всегда. Молодой, горячий, красивый. Ну чего же тебе в здоровом детстве не объяснили, что «коза» и «тёлка» не особо нежные обращения? Ты и другие знаешь!? А, ну да – «баба» и «тётка»… Пускай уж будет сестра. Ага, вон братик готов уже… Мне ещё и выходить!? Ну нет. Я не смотрю…

…Можно повернуться уже?…Да, крут. Смотри только грудь себе кулаками не отбей, секс-символ ты наш… Нет, спасибо, мне потом денег на лекарства не накопить… Да довольный я, довольный. Настроение не очень… Иди ты со своей «сестрой»!… Красивая, как вся моя жизнь красивая, только пусть помолчит. Спать хочу… Её не хочу… Да, да, ну хорошо педераст, дальше что? …А, вот так… Ишь как взвился… Мужик… Значит у вас там для них посуда отдельная? А у нас здесь равноправие… Ах, их лечить надо? Ногами? Тоже тут «Пилюлькин». Ты бы живность у себя в штанах для начала выловил, да своё «чудо» подлечил, чтоб не капало… Ну тебе ясно, что «по болту», а этой твоей «сестре-чесалке» тоже?… Хотя прав ты, здесь уже поздно – живой музей КВД… К р а с и в а я… Угу… И ты крут… Десять палок не меняя руки… Шутка… Пойду-ка других болящих проведаю… Слышь, только водку не пей – с бицелином не покатит… Уже, да? …И не поднимается больше?… Ну тогда действуй, сестра!… Дверь только прикрой…

Вот она больничка. Ну тут и клиенты! А я здесь редкий врач. И как сюда занесло? И вроде добровольно. Сначала был азарт. Эстетика не привилась – ладно. Зато словарный запас пополнился. Далеко други мои сейчас. Песни поют. С Торчем шепчутся. Эх-х-х-х…

…Ну-с, товарищ мент, как охраняем? Выпил бы чего-нибудь, а то и ветром сдует… И на хрена в больничке мент? …Сам не знаешь?… Ну и рожа у тебя, Шарапов… Я знаю, верю – встретились бы на улице, ты бы меня задержал. А здесь, извини, коллеги почти (всю жизнь мечтал о таком счастье) … Чего? Ты заболел? Да чем же? Куда тебе, вон форма еле держится… Половая болезнь?… Ну-ка, ну-ка… Так чего хочешь-то? Сам виноват. Девушек надо словами ласковыми заманивать или сразу прибор демонстрировать, как этот, который чешется… Ну да, понимаю, ты заместо дельной вещи им пистолет показываешь… А что? Постреляют по деревьям, да и уйдут. Пистолет-то в рот не положишь, то есть… это… запутался… ну не засунешь куда надо… плохо… очень плохо… совсем да?…а помусолить?.

…Чего я сказал? Дело… Детство вспомни… Что и в детстве с пистолетом? …да…? …Да-а… Ну чего уж… А вчера ночью говоришь расцвёл? Без повода? Ну так… а-а-а, когда я за стенкой трахался… хорошо слышно было?… Лечись тогда таким образом… НЕТ! Друг у меня не «голубой». … Ну и что? Да, мы любим друг друга… Тебя ЭТО заводит!!??… Я.. пойду… Хорошо, постараюсь погромче… Может всех позвать? А стереозвук?… Ну пружины постоянно скрипят. А что, руку с рима сбивают?…Убери пистолет, дурак!… Я тебе ночью устрою через

стенку телефон доверия… В жопу себе засунь, только поставь на предохранитель… Совершенно серьёзно говорю… Стрессы снимает… Козёл!!!…

Ох, сдают у меня нервы. Сам уже как больной. Отдыхать. К любимой и нежной.

…Подвинься, милая… Будешь тут злой… Бычьё… Хронь… Чёртова больничка… Извини, ты тут не виновата… Ой, спаси меня… сделай так, чтоб я всё забыл… я просто здесь тупею… а зачем тебе вставать?…Лежи, отдыхай… Самая красивая, конечно… всем понравилась… отказался от массажа?…Ишь ты… И чего я в тебя такой влюблённый… Конечно будем… как кролики… как речные крысы…!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

ГЛАВА 4

(Крик Души)

– …И чтобы всегда было много! И надеюсь не последняя! Желаю, чтобы все! – радостно и громко разносилось по комнате. Присутствующие жевали, галдели и радовались. Все друг друга уважали. Инструктора Вражеской Диверсионной Школы отмечали наступление ночи. Ежедневно. С вечера…

– …А это…

– …Ну не разливай!!!

– …Так, короче, а где…

Григорий держал чашку и пытался не нюхать: «Всё-таки, – мучал его вопрос, -я люблю выпить или это для конспирации?»

Все дружно выпили. Морду (иначе не сказать) Создателя перекосило, и явился ответ: «Для конспирации!»

…Прошло ещё два часа. Предметы качались, закуска не надевалась на вилку, кто-то пытался нежно дунуть в ухо Григорию. Всё было по– фиг.

– Наверно, всё-таки люблю выпить! – тут Создатель неприлично выругался. Никто не обратил внимания. Окружающие были увлечены беседой, суть которой давно позабылась.

– …Я же тебе говорю… – это капитан Шприц упорно стучал по столу и чего-то доказывал, – …мы здесь с тобой придурки, за это нас и любят!

– Ну?

– Я же тебе придурок, мы здесь с тобой говорим, за это нас и любят!

Создатель явно чего-то не понимал, но кивал утвердительно. Либо уже голова не держалась.

– Надо бы вторчаться! – вдруг громко сказал он и аж поперхнулся. Так ведь и выдать себя можно! Но никто ничего не заметил. Шприц, кажется, вёл беседу с висящим на стене костюмом, принимая его за Григория. Остальные же вообще не говорили уже, не слышали и не видели.

Григорий медленно начал выключаться. Вокруг было явно не так, как хотелось бы. Душа тошнила. Капитан Шприц задолбал и налил ещё водки. Создатель выпил, и Шприц задолбал окончательно.

– А какая хорошая фамилия, – руки потянулись к кобуре. – жалко, а придётся пристрелить!

– Григорий! Положи руки на стол! – раздалась чёткая команда. Это кричал прапорщик Милашка. Потом он по-отечески погладил Григория по голове: “ Ну стреляешь-то ты хреново, чего патроны изводить».

…Шприц всё ещё доказывал костюму преимущество лыж перед самолётами…

– А, чего уж… – Григорий неожиданно подобрел и удивился. Да и было чему. Среди Врагов, оказывается, были слегка, совсем слегка, Наши. Вот к примеру Милашка – и пьяный в хлам, а сколько любви к ближнему!

Создатель прослезился. Прапорщик Милашка выключился. Шприц доказывал. Были ещё женщины, но они не хотели приставать. И именно они, хрупкие, чувственные, воздушные, хотя и Вражеские, смело взвалили на себя обязанность донести Григория, который наглым образом потерял ощущение прямохождения и движения…

– …Тяжёлый сволочь! – нежная и хрупкая впечатала Создателя в кровать и начала снимать брюки. С него. Григорий решил, что пора, протянул руки в самое нельзя и вежливо получил по лицу. Целоваться расхотелось. Задумалось о чем-то высоком, светлом. Погасили свет.

– Спи, зараза! – это уходили Вражеские женщины.

– Да-а-а… И зачем я так нажрался? – озадачился Григорий. Затем лихо свистнул, ухнул, хихикнул, вздохнул и философски заметил: “ А Маня тоже не дура выпить…» – после чего томно скрипнул зубами, страстно обнял подушку и возбуждённо заснул.

ГЛАВА 5

(М. Булгаков)

– Слишком было хорошо. Кто-то гнусавил под ухом, пьяно бранился, а мне всё равно было хорошо. Если есть провалы в памяти, то они наступают в жаркое время года. Было лето. И нету. И ничего не сказать. А скоро в бой! И открытый, и страшный. А скоро Торч – неизведанный и могучий. Так идите вы все к чёрту, дорогие мои Враги. Не верил вам и не буду. Достали! – Григорий вскочил на коня и погнал в Степь.

Тихо скончалось лето…

ЧАСТЬ 2

Торч
Не очень то…
(Песня Мани
Мертвецкой)
1

ГЛАВА 1

Кто хихикает там исподтишка

Злобно отплёвываясь от солнца?

…Ах, это осень!

(С. Есенин)

Что дождались? Эй, поэты, художники, мыслители! Можно начинать. Все дружно впадём в депрессию. И стабильно начнём создавать шедевры. С неба дерьмо падает, под ногами шуршит, а в руки не даётся – вот она какая осенняя печаль.

Но сколько всего будет, когда ничего не будет! Как я запою, как я буду ждать! Как я буду любить!

Кстати, а как я буду любить? Осень лирична, рассудительна, трудновозбудима. Она поощряет платонические чувства. Или некрофилию.

Помнишь, мы хотели упасть на травку, зелёную, весеннюю травку? Ух, сколько было бодрости! А сейчас на травку? Всё равно, что в морге целоваться…

– Поручик, Вы хотели бы стать белым лебедем?

– Голой жопой в холодную воду!? Нет, увольте-с-с…

…Вот так вот. Белый лебедь воспринимается сейчас исключительно как голая жопа. На ветру. Хи-хи…

Меня пугает утро. Я точно знаю – солнце сегодня опять подставит. Либо замёрзну, либо вспотею. И злым ужасно стану.

А вечером буду смотреть в окна чужие. Их много. Кажется, что за каждым у всех всё хорошо. Завидно становится. Хочу за стекло, туда. Но тут мысль какая-нибудь шалая как треснет. И всё. Побежал подальше от окон, от домов, от всего… От всех… Ну чего бегать? Ну чего злиться? Мы ждали от осени подарков? Пожалуйста. Умиротворённость лета ушла? Ушла. И чёрт с ней. Как только успокоимся, так и исчезнем. Было тепло, нас размазало по песку, нежно окатило тёплой водичкой и ничего больше не надо. И голова на место встала.

Вдруг подул ветерок холодный. Тут всё и вернулось. Осень посадила на измену, осень одарила паникой. А я буду бороться! Радикально. Вторчался – и мозг смыло. Вместе с осенью.

Надо гулять пока небо есть! Абсолютно маразматическое изречение, но всё-таки: Небо есть, Земля есть, Огонь ещё – а вот мозг смыло. И когда-нибудь станет очень легко. Мы и так почти невесомы. Будем ещё легче. Улетим с опавшими листьями неизвестно куда. В этом-то и вся прелесть. Неизвестно куда…

…Всё плохо? – паранойя. ОГО!!!

…Всё хорошо? – идиотизм. АГА … ……

Всё нормально. Как было. Как есть. Таким вот образом. А осень… Что осень? Осенью пойдут грибы и дети. Правильные грибы и правильные дети. Как мы. (КОШМАР!!!). А ещё будут игрища дурные, безобразия неприличные. И опять решим: «Пора сдаваться!» – и не сдадимся. Скажем: “ Пора бросать!» – и, конечно, не бросим. Когда придёт время, нас и так сдадут и бросят. На корм. В назидание потомкам…

Но не время. Нет времени. Нет пространства. Хихикает осень. Давай, давай! Нет времени.

А мы займёмся чем-нибудь. Лучше полезным. Хочешь с нами? Не боишься? Ну давай руку… Есть? Поехали…

…Ну что чувствуешь? Осень? Атака? Пришло? Накрыло? Да, тебя накрыло, а меня только сняло. Но зато, что осень, что не осень – уже всё равно. Благость…

…Не так страшен Торч, как его приходы. Но это лучше осени. И спокойнее.

…Привыкаем к дождю, к ветру, к грязи. И светимся от чистоты. Нас вымыла осень? Нам смыло мозг? Какая разница? Кому-то мы всё же нужны. Очень. Пусть тогда извинят за боль, страх, равнодушие. Мы хорошие, милые и добрые, но чуть-чуть холодно.

Ты пойдёшь со мной? Только хорошенько подумай. Я не знаю ни пути, ни цели. Я могу лишь сказать для чего. Но позже. Поверь и всё.

…А над головой всё тоже небо. Небо есть. Пока есть. Значит гуляем. И звёзды, такие огромные, каких не было даже летом. Они для нас. Мы смотрим на звёзды, видим и радость, и тоску, и свободу. Увидим всё, чего бы не пожелали. Всё, кроме Торча. И это хорошо. Надо будет – сам найдёт. Но позже. Или никогда.

Хихикает осень. Строит из жёлтых листьев Жёлтый Дом. А мы смотрим. Или заходим в него. Но пока возвращаемся. Всё реже и реже… Пошли? Давно уже там? Вот и славно. И я тоже? Вот и чудно. Так все тут! Что тогда сказать? Ну давай, давай!

…Грянул Торч. Нет времени…

ГЛАВА 2

взять валюту?

(М. Булгаков)

Интенсивность повышения доз зави-

сит от ряда причин (личность больно-

го, возможность добывания наркотика,

выраженность абстинентных явлений).

Абстинентные явления являются посто-

янным симптомом и развиваются через

несколько часов после отнятия препара-

тов опия…

(Справочник Невропатолога и Психиатра)

Совсем не пылила Степь. Тихо и мирно рассекали её просторы суслики, мыши и обнаглевшие тараканы. Но они не шумели, нет, только слегка шабуршали в уже пожухлой траве. Степной Мохнач набивал свою норку беспонтовой соломой. И всё так же не заметно для постороннего глаза. Он ещё на что-то надеялся.

Неприятно пробирал утренний осенний холодок. Подташнивало. Зябко поёживаясь, хмуро мочился с крыльца Григорий Недопетый. К нему молча присоединился Даниил Вячеславович, затем неуверенной походкой подковырял Умный Шаман. Сосредоточенно мочились втроём. Не полегчало. Возникла неожиданно Маша Бодрова. Попробовали они застесняться, да обломились, и продолжили начатое. Лужа разрасталась, Маша начала нервничать. Где-то в конюшне, как всегда громко, размножался Хот-Хиппин. Надвигалось утро. За околицей, по-осеннему гнусно, сипел Ванька Тёмкин. Встрепенулась Ужасная Белка…

– Ну? – кончив и убрав, спросил Создатель.

– Ну и что теперь? – убрав и кончив, ответил Наш Готовый.

– Ну да… – обречённо не убрав и не кончив, согласился Умный Шаман.

– Делать надо чего-то! – возмутилась несмущённая Маша.

Все сели недалеко от лужи и призадумались. Мимо, с бутылкой уксуса, медленным вихрем прокрался Флагман Амор. Он что-то знал и молчал. И исчез за горизонтом. Его ждал Степной Мохнач и беспонтовая солома…

– Мы не можем больше бороться, – констатировал Даниил Вячеславович. – у нас есть всё кроме Главного Компонента. Мы проиграем Войну!

Да, дела и впрямь были плохи. Хотя и объявились вновь Чёрные Жители, но за Главный Компонент требовали большой выкуп. А вот его как раз и не было. Оставалось только оружие, но это являлось святыней. Всё остальное сгрызла Ужасная Белка или поглотил Торч. И всё-таки неумолимо тянуло на Базар. Пусть даже там хозяйничал Враг, присматривая за Чёрными Жителями, пусть шастали разбойничьи формирования – это не беда! Наши Герои смело путешествовали по Жёлтой Линии и, добравшись до Базара, добывали Главный Компонент. Были редкие неудачи, но они меркли перед могучей песней Торча. Дикие Чёрные Жители любили совершать обмен с Нашими; но что же менять? – вот в чём заключалась проблема.

– Может самовар попросим у Юли Ломакиной? – мелькнула надежда у Создателя, – зачем ей он, у меня вот нет самовара…

– Нет! – отрезала Маша. Никто не понял почему, но все согласились.

Уже подташнивало сильнее, выражалось общее недомогание, расширение зрачков, учащался ритм дыхания. Того и гляди, мог объявиться понос, сменяющийся запором.*

«„”””””””””””””””””””””””””””””””””””””””””””””””””””””””“»

* – вольное изложение Справочника Невропатолога и Психиатра, раздел «Психические Заболевания»; глава «Опийные Токсикомании» (прим. авт.)

Это могло закончится безоговорочной капитуляцией Наших. Боевой дух командного состава был подорван. Замаячила безрадостная перспектива.

– А-а-а-а!!! – возопила Маша и рванула к крыльцу. И в избу. Оставшиеся удивлённо переглянулись. Даниил Вячеславович занервничал сильнее. Обозначилась напряжённая тишина, только за околицей, по-осеннему сипло, гнусавил Ванька Тёмкин.

Но Маша так же неожиданно возвратилась. В дрожащих руках её были новые кирзовые сапоги, полученные за боевые заслуги.

Слёзы благодарности застилали глаза Даниила Вячеславовича, Создателя и Умного Шамана.

– Мы ей лапти к зиме сплетём, – мысленно пообещал Григорий, и совесть его затихла.

И побежали они все четверо к боевым коням. И оседлали их. И сорвались с места, оставляя лишь стену пыли за собой. Солнце только ещё взошло, а они уже перемещались по направлению к Жёлтой Линии, к Базару, на встречу опасности. Лица заметно посветлели. Появилась надежда…

…Растекался вечер. В небе появлялись первые звёздочки. Умиротворённо глядя на них, пытался мочиться с крыльца Григорий Недопетый. Естественно не получалось. Подрубало. К нему молча присоединился Даниил Вячеславович, затем мягкой походкой подобрался Умный Шаман. Сосредоточиться не удавалось, и не мочились уже втроём. Возникла, ловко прихрамывая на Праздничную Ногу, Маша Бодрова. Стесняться не пробовали и поэтому не обломились, и пытались продолжить. Лужи не наблюдалось. Да и не мудрено. Благость расползалась по членам, заполняя собой, кажется, всю Степь. Не хотелось портить себе настроение отсутствием какой-то лужи. Наконец плюнули и, не кончив, убрали.

Звёзды стали ярче. На душе легче. Ноги, даже без сапог, не мёрзли. Веки опускались непроизвольно, закрывая крошечные зрачки удовлетворённых глаз.

Расходились мирно, без эмоций. Желали спокойной ночи. Пробежал, держа в вытянутых руках коробку конфет, Флагман Амор. На самом деле он тоже спал. Все спали. Только где-то в конюшне, как всегда громко, размножался Хот-Хиппин.

А Степь уже заснула…

ГЛАВА 3

Сердце твоё прикрою.

(Г. Самойлов)

…Какой холод! И нет Луны. Странно. Так уже было? Десятки, сотни, тысячи лет назад – всё повторяется.

Как быстро сменяют друг друга имена, названия, понятия! Как похожи слёзы, кровь, песни, крики, стоны. Ветер несёт чёрные облака. Кто-то измучен непонятным страхом, дурными снами, ещё более кошмарными в эту ночь. А ведь это всего лишь сны… Или короткая экскурсия в историю? В такую удивительную историю Вечной Любви и Вечного Движения.

Где всё происходит? Пожалуй, везде, где только ещё горит огонь; везде, где ещё кто-нибудь надеется укрыться от леденящего сердце ветра. К огню. Чтобы опять, насытив его, получать бесценные дары. Это не больно. Стоит только попробовать. Жаль, что не всякий рождён для этого. Хотя, как знать, как знать…

… – Ты уходишь, Лилит? Уже? Я не могу в это поверить. Не хочу.

– Прости, но твои заклинания теряют власть, милый мой Волшебник. Силы уже покидают тебя. Покой сыграл с тобой прескверную шутку. Ты вышел к людям, чтобы показать своё умение. И что? Благодарная публика желает теперь увидеть, как ты погасишь костёр, разложенный под твоими ногами. Они мечтают убедиться в невозможности чуда. Я то знаю – одно движение твоей руки может развеять в прах весь их город. Но… Но всё своё волшебство ты направил на создание маленьких чудовищ, которые летают по всему замку и лепечут о любви к

Лилит. Ко мне… И теперь, кажется, это всё, на что ты способен.

– Ты пугаешь меня, Лилит?

– Нет, просто напоминаю.

– Маленькие чудовища утомили твой слух?

– Маленькие чудовища напоминают мне обыкновенных смертных, тысячи которых, сжимая меня в объятиях, страстно шептали те же, в точности, слова.

– И ты за это вырывала их сердце? Страдала из-за их боли, но всё-таки убивала?

– Это моя жизнь, Волшебник! Такой меня сотворили. Ты прекрасно знаешь, кто дал мне мою красоту.

– Да, знаю – это Ангел.

– Только Чёрный Ангел, и я послушна его приказаниям. И значит должна продолжать свой путь.

– Конечно, во имя торжества Иллюзии и Вечной Любви. Хорошо ли ты изучила цвет своих крыльев?

– Что!?

– Да, да, Лилит! Как только ты исчезнешь, ко мне вернётся моё волшебство, мои заклинания обретут силу, более разрушительную чем раньше, и уже никто не осмелится отправить меня на костёр! Люди вновь поверят в моё бессмертие. А затем, несомненно припомнят Дьявола. Им не пригодится ни одно моё творение, зато они снова обретут страх. Разве что-нибудь ещё может вызвать движение? Очень мудрая мысль – сбросить с Небес Ангела, чтобы тот раскачивал маятник Жизни. Вот так. Выходит, что твоя миссия сохраняет мир, и Богиню Ада можно смело назвать Богиней Любви, а значит и света.

– Всё-таки ты слишком любишь меня, Волшебник. И, вероятно, от этого потерял разум. Если бы я могла, то забрала бы у тебя жизнь, прежде чем уходить…

– Если бы тебе позволили, ты никогда бы не ушла, Лилит! Тебе тоже нужен мир, где нет Времени и Пространства. Ты хотела бы остановить Движение. Как приятно оказаться просто женщиной, да? Но тогда к твоим и моим знаниям прибавится ещё одно понятие – Смерть. А сейчас ты не знаешь его. И поэтому легко забираешь чужие жизни. Поверь, в этом вопросе я разбираюсь немного лучше тебя. Я ощущал холодное дыхание Смерти за мгновение до того, как осознал, что не смогу умереть. Очень давно. Тогда, когда ты уже уходила от меня.

– Уже уходила? Что ты говоришь?

– Вспомни портрет в моей спальне. Неужели ты так и не узнала себя? Я никогда не снимал его, чтобы не забыть Вечность, чтобы не забыть тебя, Лилит.

– Значит я вернусь?

– Да, любимая, я в этом уверен, иначе как же мир будет жить без Волшебника. Иначе будет слишком скучно…

…Какой холод! И нет Луны. Странно. Так уже было. Десятки, сотни, тысячи лет назад – всё повторяется…