Текст книги "…И грезы их ясны…"

ГЛАВА 9

Ваши пальцы пахнут ладаном.

Вечерело. Пела вьюга.

Хоронили Магдалину…

(А. Вертинский)

И Вы сгниёте до костей,

Одетая в цветы под скорбные

моленья

Добыча гробовых гостей.

(Ш. Бодлер)

Вечерело. Пела вьюга. Старое кладбище завалило снегом. Это было самое дурное место в Степи. Даже упыри и оборотни не любили сюда захаживать. Плохое место. Здесь тихо и без церемоний хоронили Прошлое, Бывших, Ту Боль. И сюда сливали Мёртвую Кровь. Надгробные плиты знали слишком много и пугали обитателей Степи. Слишком страшно даже для Чёрных Ангелов. Слишком больно.

А вьюга не унималась. И беззвучно отошла одна из гранитных плит, земля осыпалась. Кто-то проснулся. Кто? Зачем?

…Григорий Недопетый допоздна засиделся в Штабе. Куражиться хорошо, а Наше Дело важнее. Создатель работал. Создавал. Жарко пылала печь. На сердце было подозрительно легко. Дело двигалось.

Неожиданно потянуло холодком по ногам и принёсся какой-то гниловатый запашок.

– Чёрт! Опять Маня свои экспериментальные трупы не убрала. Несерьёзная она всё же! – возмутился Григорий. А сидел он спиной к двери, а двигаться было лениво. И скрипнула дверь, и отворилась. Кто-то вошёл.

– Ну, кого ещё принесло? – Григорий не любил отвлекаться от работы, так как редко ей занимался.

– Здравствуй! – ответил голос, очень знакомый, с Того Света, мёртвый уже.

Это слишком злое чудо!!! Это запретная магия! Мёртвые не просыпаются! По законам Степи. Так нельзя! Такую пакость не всякий Враг устроит. Но факт есть факт. Из могилы встала Она – Тень.

– Ну здравствуй! – Григорий старался быть спокойным, третье правило Контрразведки гласило: «Попал в дерьмо – старайся сразу не высовываться.» Пусть и не отражаешься временами в зеркале, а гости с Мёртвого Кладбища и упырю вред нанести могут – он то, как не крути, но живой, а те с Мёртвой Кровью. Могут плюнуть.

Ты провинился, Создатель! Ты будешь наказан! – она, Тень, была как и при жизни старше всех и знала всё. – Ты будешь наказан!

Григорий решил помолчать. Тем более Тень хотела выговориться – её право. К тому же в могиле не очень то поболтаешь. Она говорила. Очень много. Очень похоже. Очень глупо.

– Почти не изменилась, – Григорий делал вид, что внимательно слушает. – Только кожа синеватая, да руки дрожат. А когда-то целовал их. И как долго они мне снились. Разве это была некрофилия? Но кто всё-таки оживил труп? Я смирился с тем, что Её нет. Принял Смерть. Её Смерть. Да, помнил, но ведь живую! Ой, как же это мерзко, теперь увидеть Её такую мёртвую, холодную, совсем другую. А ведь готов был отдать всю Степь за то, чтоб Она воскресла. Хорошо, что одумался. Но кто-то же Её выкопал?

– Сволочь, подонок, вампир! – доносилось, как сквозь туман, до Григория, а тот всё удивлялся: «Как страшно Она улыбается – видны все зубы, острые, белые, мёртво-белые. Она уже не умеет улыбаться. Или не умела? Я убил её? Чушь, враньё! Да, пил кровь, да не научил Её это делать, не научил правильно, с душой, с пользой и удовольствием. Но она же умерла. От страха, от вины – но не было Мёртвой Крови! Не было!»

Слова Тени, однако, стали доставать Создателя. Он уже почти перестал отражаться в зеркале, захотелось полёта и крови. Душа завелась.

И тут всплыло воспоминание, наказ или предупреждение: «Мёртвая Кровь. Стой, Григорий! Это не жертва – это уже мертвец. Труп, зомби. Всё, что угодно, но уже не Она! Она умерла своим телом ещё Давней Весной. Она умерла во второй раз в твоём теле, когда ты узнал на губах Живую Кровь Мани Мертвецкой. Она обязана умереть ещё. Навсегда. Везде. Страхом, заклинанием, лаской – чем угодно, но верни Плохому Кладбищу его собственность.

Поздний час. Серебристый снег,

Словно слёзы на мёртвых формах

Так какой у нежности цвет?

Бледно-розовый или чёрный?

– С т е р в а! – устало произнёс Григорий. Заклинание сработало! Тень стала пятиться к двери. Создатель печально провожал Её тяжёлым взглядом. Где она живёт, Вечная Любовь? И не было больно, только скользко и неприятно. Больше ничего. Мёртвые не просыпаются! А ещё не кусаются, если верить капитану Флинту. Но не надо таких гостей. Какая только сволочь прислала?…

…А за околицей гадливо потирал ручонки Ванька Тёмкин. Страшно решил отмстить он за выпоротый зад, зелёные фантики и Крутую Зажигалку. И за кораблик маленький, раздолбанный. За всё. Вот и поднял запретным заклинанием вечернюю гостью.

Да и хрен с ним, с Ванькой Тёмкиным. Молодой он ещё и дурак. Дурак, потому и сипит гнусно за околицей. Да чего с ним делать, пусть живёт спокойно. Засранец. Любят его очень. За то и любят. Но… за околицей.

ГЛАВА 10

И тогда с потухшей ёлки

Тихо спрыгнул жёлтый ангел.

И сказал: «Маэстро бедный,

Вы устали, вы больны.

Говорят, что Вы в притонах

По ночам поёте танго.

Даже в нашем добром небе

Были все удивлены.»

(А. Вертинский)

Говорят, что иногда, после шумного торжества, буйного веселья, большого скопления друзей, говорят после этого полезно остаться наедине с собой. Ну это кому как.

Скучно. Мне скучно. Всего лишь? Страх одиночества? Нет. Разве можно испытывать страх перед неизбежным, перед нормой существования, перед фактом. Естественно это глупо. Я сам по себе в пустой квартире, я точно такой же на любом сборище. Никто и не пытается верить в слияние или объединение чьих-то «Я». Только открываем душу, чтобы в неё плюнули, и стараемся успеть плюнуть сами. Такая игра. Разгоняем тоску.

А сегодня плохо. Я один. Физически. Как объект. Одиночная камера со всеми удобствами. Как ни надоела Степь, Наши, дурдом коллективный, а уж лучше там, чем здесь. Но болезнь одолела, и ни куража, ни безобразия – сиди и болей.

А ведь Рождество. Праздник светлый и добрый. А ведь не ощущаю! Я, мрачный и злой…

Свеча горит. Какие тени! Музыка. Для меня. Для меня одного. Снег. Для всех. Хочется гармонии. Я люблю свечи, и даже снег за окном люблю – но мне это не надо. Одному не надо.

Я хочу, чтобы Ты увидела огонёк свечи, снег, услышала музыку, любила меня. И только меня. Я болен, капризен, эгоистичен. А ты… Кто ты? Сколько у тебя имён? Сегодня как минимум два. Обыкновенных женских имени. Два. Или ни одного? Или неизвестное мне. Ах, да разве в этом дело! Сегодня Рождество, у меня есть своя сказка, я мечтаю, я болею…

Мечты… мечты… Ну я не прочь оказаться там, где сейчас смеются, танцуют, пьют. Мне там будут рады, но и моего отсутствия никто не заметит. Именно за это я люблю чистоту притонов, нравственность проституток, преданность кошек и ясность вина. Прекрасно помню: «Что дурнее любого порока? – сострадать больным и калекам!»

Мне плохо, мне скучно, хочется, чтоб пожалели – но скоро, очень скоро болезнь уйдёт и я буду готов к употреблению в любом виде.

А сегодня Рождество. Последую заветам и словам – смирюсь. Если ты больной и уставший: не ищи женщину – облажаешься. Если мрачный и злой: не говори о любви – соврёшь.

Да что– любовь? Что, что – всё! Я могу жить без многого, даже без опиума, а вот без этого чувства – ну ни как!

Только вот сердце стало большое очень. Можно давать объявление: «Я люблю всех, теперь кто лучше всех полюбит меня, кроме меня и так же как я!»

Я жадный, наглый, эгоистичный. Но оч-ч-чень хороший! Просто Рождественский подарок. Ну сопливый и небритый. Пока что. Из-за насморка, кашля и потому, что зима. Побреюсь я раньше, чем сойдёт снег – это точно. Насчёт насморка – не обещаю…

…Падает, падает снег. И глаза слипаются. И спит мой любимый кот, спит как и раньше спал. Точно так же падал снег, слипались глаза; я любил тех, кто не знал меня, и меня любили те, кого я не знал; и музыка была вечной; счастье предсказывалось; стихи, иногда нежные, иногда колючие, но всегда добрые, разбегались по бумаге; стрелки часов прошли полпути до утра;«…а высоко в синем небе догорали Божьи свечи, и печальный жёлтый ангел тихо таял без следа.»

2

ГЛАВА 1

Совершенно Секретно

Приказ №4—24– 21– 3

Всё хуже и хуже, родные мои. Жаба душит, Белка грызёт. Неудовлетворительно выполняются правила борьбы с Бодростью. Меры обозначенные в весеннем приказе и прилагаемой к нему инструкции не принимаются. Бодрость неукоснительно переходит в общую панику, влекущую за собой жадность, старость, не регламентируемые всплески счастья, субъективную радость, учащение гормональных взрывов.

Ввиду вышеизложенных обстоятельств, предлагаю немедленно приступить к изготовлению Лекарства От Бодрости и вливать его каждой боевой единице по два кубических миллилитра ежедневно. Тех, кто отказывается, поить водкой до посинения, указывая на них пальцем и произнося волшебное слово «Фи».

Лекарство От Бодрости производить в согласии с нижеуказанным рецептом, соблюдая принятую в нём последовательность, а так же санитарные условия.

РЕЦЕПТ

1. Свести до минимума прослушивание блюзов.

2. Проводить конференции по закупке продукта не позднее, чем за 12 часов до операции.

3. Чётко уяснить своё несоответствие с прыщиком на заднице Роберта Джонсона и с четвёртой правой косичкой Боба Марли.

4. Закупку производить в утренние часы.

5. Если ничего не придумать, немедленно переходить из мажора в минор. Пусть не смешно, но с претензией.

6. Отход с Базара конспирировать лицами женского пола и приятной внешности.

7. Понюхай – правильно ли пахнет.

8. На вопрос: «Зачем?», отвечать лёгкой ухмылкой и предложением попробовать.

9. Отсутствие мелодии заполнять задумчивостью и хитрым ритмическим рисунком.

10. Главное, чтобы качало.

11. Дорога назад тяжела вдвойне, т.к. хочется быстрее. Значит

нельзя реагировать.

12. Помнить, что нот всего семь: слишком много для одного и слишком мало для коммерческого подхода.

13. Воду кипятить заранее.

14. Не обязательно всё понимать.

15. Наличие «корки» – полпути к успеху.

16. Три аккорда не выход, даже при частичном отсутствии интеллекта.

17. Ангидрид не всегда горит, т.е. горит только ангидрид, а ледянка дурно пахнет. При наличии запаха выпаривать, опасаясь пригорания продукта.

18. Зеркало повышает возбудимость.

19. Наличие «чешуи» в растворе обуславливает изготовление «плотиков», «матрасиков» и т. п.

20. Слов много не бывает. Надо думать о главном.

21. Много «метёлок» – много грязи.

22. Не всё струны, что звенит.

23. Цветовой показатель не является гарантией качества.

24. Не «торчащие» элементы несут ответственность за наст-

ройку инструментов.

25. Праздничные руки, ноги, вены использовать только по

праздникам. Не путать с фазой физиологического цикла.

26. Мы можем хорошо играть.

27. Атаку отмечать условными фразами и сигналами.

28. Фазу творчества проводить до момента «снятия», т.к.

мыслить лучше, когда «держит».

29. Нет худа без добра.

30. Подумай о грядущем.

Вышеуказанный рецепт пригоден для одноразовых инъекций и многочасового прослушивания готового материала. Лекарство От Бодрости является частичным аналогом Средства От Рака, а также необходимой составляющей Лекарства От Боли Мира.

Противопоказания и нежелательные последствия

1. Полное отсутствие контактов с окружающей реальностью.

2. Низкий волевой показатель.

3. Можно поехать головой.

4. Сепсис, гепатит, гонорея, сифилис, СПИД.

5. Полное отмирание естественной любви к Музыке.

6. Внедрение в жизнь лозунга: «Если хочешь трахнуться – надо вторчаться».

В остальном Лекарство От Бодрости является наилучшим препаратом, адаптирующим мыслящий объект в окружающем дерьме.

ГЛАВА 2

Совершенно Секретно.

РАПОРТ №813

Начальнику Контрразведки Создателю Григорию Недопетому :

Я, Николай Горячий– Стучащий, боец невидимого Фронта, вчера зимним вечером, находясь на боевом посту и занимаясь постановкой рук; с Вражеского Берега Нашей Реки был озадачен

риторическим вопросом. Текст привожу дословно :

Чем же вы, суки, занимаетесь!?

Где же ваша совесть!?

Не найдя мгновенного ответа на этот вопрос, я как человек занятый постановкой рук, и не имеющий морального права отвлекаться и вообще о чём-либо думать, посылаю запрос Вражеского Берега лично Вам и довожу до Вашего сведения, что это сказал не я.

ГЛАВА 3

Совершенно Секретно

ПРИКАЗ ПО ОТДЕЛУ КОНТРРАЗВЕДКИ.

а) В кратчайшие сроки дать достойный ответ на мерзкие попытки Врага дестабилизировать обстановку в Наших рядах.

б) Николая Горячего -Стучащего повесить за создание паники и на всякий случай.

в) Срочно прислать ко мне кого-нибудь доброго и нежного, чтобы я успокоился.

г) Меня надо спасать, а то ведь доиграетесь.

д) В связи с моим Днём Рождения подготовить праздничные подарки и понимающие улыбки.

е) Да, чуть не забыл: Врагу необходимо кратко и туманно объяснить, чем мы занимаемся, и конкретно поставить в известность, где Наша совесть.

Ответственность за выполнение приказа возлагаю на Догг -Дэна.

Начальник Контрразведки

Создатель Григорий Недопетый.

ГЛАВА 4

Совершенно Равнодушно.

ОТВЕТ НА ЗАПРОС ВРАГА.

Исполняется громко, чтобы дошло. Исполняет сводный хор Контрразведки под управлением Блюзастого Диверсанта ДОГГ-ДЭНА. В среднем темпе. ТРИ– ЧЕТЫРЕ
Н А Ч А Л И…

Я проснулся в шесть часов

Где резинка от трусов?

Вот она-а-а-а, вот она-а-а-а

На х… намотана-а-а-а!!!

Я проснулся в шесть часов

Где пружинка от часов?

Вот она-а-а – а, вот она-а-а-а

На х… намотана-а-а-а!!!

Я проснулся в семь утра

Вот «баян», а где игла?

Вот она-а-а-а, вот она-а-а-а

На х… намотана-а-а-а!!!

Я проснулся в семь утра

Где же милая моя?

Вот она-а-а-а-а-аааа! Вот он-н-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!

На х… Намотана-а-а-а-а-а-а-а-а! Ё!!!!!

И так далее! И тому подобное! Лейся песня на просторе!!!

ГЛАВА 5

Как платил Незнайка за свои вопросы

Что хранил последний злой патрон.

И над чем посмеивался Санька

Матросов

Перед тем как шишел-мышел, пёрнул

вышел вон.

(Е. Летов)

Мело, мело по всей Степи. Снежные вихри, ледяной ветер и никаких признаков приближающейся весны. Ой, ну когда? Когда? Когда начнётся благостная, нормальная, счастливая, наконец, жизнь? Когда?

Меланхоличные улыбки Наших уже никого не могут обмануть. Всё плохо. Победа будет за нами! Далеко за нами… И мы её никогда не увидим. И не попробуем, и не понюхаем.

Мало радости. Вот Зина Нулевич -Чудесная сидит в Борще На Колёсах и зевает. Достали её, все достали. Хочется большого счастья, а где оно прячется неизвестно. Исчез зелёный дымчатый нимб, пропали окончательно девственники, на охоту летать холодно, да и с кем? Постоянная напарница и подруга Маня Мертвецкая увлечённо то уходит из Большого Секса, то обратно возвращается, и не до полётов ей. Скучно Зине. Холодно. Мерзко и гадко.

А за окном снег, мороз, полное свинство.

– Надоело!!! – вздыхает Зина Нулевич -Чудесная, достаёт запретную бутылочку с Мёртвой Кровью (ой!) и… пьёт. Вот и всё… Вот и нет Зины… А как хороша была! Как… эх, да чего там…

…А за Рекой, во Вражеском тылу, проклиная судьбу разведчика, собирает с постели разбитое тело мертвецки пьяная Маня Мертвецкая. И красивая, и горячая, и быстрая, но не понявшая ни себя, ни Врагов, ни Наших: «Зачем? Зачем я здесь?» Спорит Маня с собой, не соглашается, знает как делать нельзя и делает, делает и знает, что так нельзя. Нельзя. Почему? Отчего? Кто придумал эти запреты? А придумали Враги. Для тебя, Маня, для себя. Чтобы выжить. Возвращайся в Степь. Нужен отдых. Вернись.

Но поздно. Врываются к Мане Враги, вяжут ей руки, душат песню, кричат: «Попалась, шпионка!», и волокут в тёмное сырое подземелье. За решётку, в кандалы.

И слышит Маня удивительные подробности своего провала, первого и последнего за всю короткую и яркую жизнь разведчика. Не просто так схватили её Враги. Нет. Сдали Маню. Продали. И кто!? Министр Целомудрия Кузьма Пропёртый! Холодно ему зимой стало, и Половая Инициатива не помогла, вот и обменял Маню Мертвецкую на горячую печку, чтобы не замёрзнуть. Сообщил Врагам кто Маня и зачем.

– Ну и дурак! – беззлобно решает она и ждёт рассвета, даже не подумав о мести.

А зимнее Солнце совсем не греет, холодно умирать. Стена холодная, снег, а небо синее. Небо пока есть. Всё очень странно…

… – Купила мама коныка, а конык без ногы, такая вот история, гы-гы, гы-гы, гы-гы… – успевает подумать Маня Мертвецкая и серебряная пуля вгрызается в её горячее сердце, пошло изуродовав похотливую грудь. Всё…

…Штаб Наших. Знакомый запах. Что-то варят. Известно что. Даниил Вячеславович, Григорий, Маша Бодрова, Умный Шаман – все ждут. Да, солома требует ожидания. Уже солома. Уже и не ханка. Чем дальше – тем круче. А и так уже полгроба из задницы торчит, в смысле виднеется. У каждого. И всё-таки варят. Ждут. Вдруг всё будет хорошо?

Быстрей, быстрей! Давай, давай! «Маки, маки, красные маки… неужели вам снятся атаки?» Снятся, ещё как снятся.

Вот стало тепло. Очень тепло. Нет зимы. Только Музыка. Пальцами по струнам, «струнами» по венам. Музыка, вечная Музыка.

Поёт Создатель странную песню. Видит миры сказочные, города хрустальные, костры на улицах. Ярче, ярче пламя, и вот уже нет ничего кроме огня. Горят стены, крыши, книги, белые одежды и чёрные крылья. Помнишь– есть безумие перед делом. Вот оно дело – огонь, огонь – творец, огонь – убийца. Этого ты хотел, Григорий? Так возьми его, сожми в ладонях и нет тебя, только пепел…

И плачет над собой Маша Бодрова, и лезет на высокую гору, и летит, летит. А земля всегда бала слишком твёрдой, особенно зимой…

Ты ещё жив, Даниил Вячеславович, не трясёт тебя? Хороший был раствор? Оч-ч-чень хороший. Спит Наш Готовый. Заснул. И никогда не проснётся. Очень хороший раствор…

А с мохнатого облака уже спустился Торч. Никто его не видит. Но Умный Шаман приметил и пошёл к нему. Медленно-медленно, загадочно улыбаясь и ничего не понимая. Прямо на облако…

…Сыро и холодно в инфекционном бараке, но уже всё равно славному Флагману Амору. Тихо скончался, поражённый в печень острым кинжалом Вражеского убийцы Гепатита Желтухина. Тихо, молча, аморфно…

…А вот и Догг-Дэнн примеряет новый галстук. Новый, крепкий, привязанный к кривой ветке Чёрного Дерева. Настоящий Блюзмэн умеет вязать узлы на галстуке. И пить умеет много, до потери памяти, разума, жизни. Мёртвые песни, мёртвые слова, мёртвое тело на крепкой верёвке…

…И не справился с боевым конём Ванька Тёмкин. Упал, сломал шею…

…И захлебнулся кровью Хот-Хиппин. Пал жертвой страшной болезни из-за слишком частого размножения на морозе…

…Вася Фейн потеряв девственность, приобрёл СПИД. Ну и, конечно, того…

…Кузьма сгорел на печке…

…Костя Краснухин ушёл на охоту и не вернулся…

…Степной Мохнач утопился…

…Солнышка погасла…

…Прасковья Имелова… эх!…

…Юля Ломакина… ах!…

…Осип Мухин тоже умер.

Вот так. На этом могло бы всё и закончиться. Но нет времени. Нет пространства. Нет событий. Что, разве можно принять за правду Смерть? Ха-ха-ха. Так могло случиться, но не случилось. Так будет, но вряд ли. Кто-нибудь видел мёртвых Наших? Конечно никто. Вот они все: измученные, уставшие и живые. Просто много свободы. Просто они знают что это. И ждут. Ждут весны, ждут тепла, ласки. Два-три нежных, добрых слова и жизнь бьёт ключом. Кто умеет любить, не способен исчезнуть.

Степь – это фантазия. Сказка, миф, легенда, притча. Смерть– всего лишь шутка. «Над шрамом шутит тот…”, а дальше как получится. Нет времени, нет пространства, нет начала – значит ничего не кончается. Читайте смело дальше – никто не погиб. Все живы. Умирают только Враги. А Наше Дело – это наше дело. Мы победим потому, что всё ещё смеёмся. Как известно: «Смех без причины – признак приближающейся весны»…

ГЛАВА 6

Девочка в сером платьице

Косы, как будто из ваты.

Девочка, девочка, чья ты?

– Мамина или ничья.

Хочешь – буду твоя?

(З. Гиппиус)

Маленький мальчик

Нашёл пулемёт…

(Страшилка)

Солнце уже заняло исходную позицию. Светит, но не греет. К тому же бесцеремонно влезает в мои сны и бодро вопит: «Доброе утро!»

– Ну-у-у, началось…

Не хочу. Не желаю глазки открывать. Всё спал бы и спал. Как младенец. Чистый, розовый и ни в чём не виноватый.

Зачем напоминать мне, что я уже давно вышел из детского возраста? Да, конечно, детей сам делать могу. И люблю. Уже даже почти сделал? Ну и что?

Я рад тому, как мы играем в игрушки. Разбиваем лбы, царапаем коленки; тому как искренне умеем плакать, чисто, по-детски, не от злости, а только от боли и от обиды; тому как умеем любить – открыто, нежно и жестоко. Мы выросли телом – дай Бог никогда не стать старше сердцем.

Не хочу просыпаться. Взрослый мир – гадкий мир. Привык к грязи его и глупости, но видеть её уже просто скучно.

Приходи ко мне! Будем играть в наши игры. Разные и забавные. Помнишь, давным-давно бегали по улицам, играли в войну, стреляли из пластмассовых пистолетов? Разве что-нибудь изменилось? Мы и сейчас стреляем. Стреляем и убиваем наповал. Стреляем словами, стреляем глазками, стреляем в вены. Последнее может показаться совсем не детской забавой, но кто, как не дети, обожает сказки?

У сказок всегда счастливый конец. И поэтому мы безысходно счастливы. Даже патологически счастливы.

За это и дарят нам свою любовь те, кто видит счастье за нашими слезами, капризами и маленькими детскими неприятностями.

И мы любим. Быть может не так, как возможно любить в этой безумной игре. Да, да всего лишь взрослой игре. Они назовут свою игру реальной жизнью, ну а мы тогда сыграем как взрослые.

Как взрослые будем спать вдвоём и без трусов!!! Но не будем думать о последствиях.

Как взрослые будем играть во врачей и лечить друг друга уколами. И вылечим!!!

Как взрослые выучим слова, подходящие на все случаи жизни, но детское упрямство не даст их произнести…

…Только любовь останется прежней. Глаза будут наглыми, но при этом робкими, с наивной надеждой.

Руки научатся делать удивительные вещи: сводить с ума, успокаивать, дарить удовольствие, но останутся розовыми и мягкими.

И опять, когда ты отвернёшься к стене и заснёшь, я увижу маленькую девочку, которая так же как и я, живёт в мире волшебных сказок, и столкновения с грубой реальностью утомляют её. И всё излечит сон. Спящая красавица ждёт своего принца. Не надо её мешать. Не надо мешать мне, насколько это возможно.

Пусть пока ещё солнце не лезет в окно. Ещё рано. Вот будет весна – тогда я сам проснусь. И на улицу выползу. И будет весенний авитаминоз. И усталость, но усталость с надеждой. Да, ВСЁ ОПЯТЬ БУДЕТ ХОРОШО. Тепло, жарко, очень жарко. И это непоправимо. Нас нельзя изменить, можно только уничтожить. Но кто посмеет убить ребёнка? Это плохо. Значит будем жить. Попытаемся размножаться и наплодить таких же как мы идиотов. Возможно этим и приблизим всеобщую радость. Пусть всегда буду я! И ты!

…Ой, а ведь уже весна! Пока собирался проснуться, она тут как тут. Так вот зачем солнце в сон залезало. А я, дурак, разозлился. Не только светит, но и греет уже. Птички запели, дерьмо из-под снега показывается, скоро травка попрёт.

Травка…, а хочется травки-то. Чтобы полегчало, чтобы стало смешнее.

В школах каникулы весенние. И у меня очередные. Опять пропал интерес к работе. Осенью ни хрена не делал, зимой тоже, а весной подавно не буду. Какая работа, когда травка прёт? Да и нельзя эксплуатировать детский труд.

Эх, дождались!!! Мы победили, мы таки сделали эту Зиму!

А теперь начинать надо постановку окружающего мира в положение «на рога» или «на уши». И за это вряд ли накажут, разве что по попе ремнём надают. Да не страшно! Опять не страшно. Весна… Блин, действительно весна!