Текст книги "Assassin's Creed. Последние потомки: Участь богов"

Глава 26

– Ты разочаровал меня, Шон.

– Мне жаль, – ответил Шон. – Очень жаль.

Ему отчаянно хотелось угодить Исайе, и он прилагал все усилия, проводя бесконечные часы в «Анимусе», проживая одни и те же воспоминания снова и снова, выискивая любую деталь или скрытую улику, которая могла бы пролить свет на судьбу кинжала, оставленного Стирбьорном в святилище.

– Должно быть что-то, что ты упустил, – сказал Исайя. – Мы обыскали каждый дюйм в радиусе трехсот метров вокруг этого камня, и кинжала там нет.

– Должен быть, – ответил Шон. – Это единственное место, где он может быть.

– Очевидно, нет, – сказал Исайя и обернулся к техникам. – Подготовьте симуляцию. Попробуем снова…

– Нет, – воскликнул Шон. – Пожалуйста, отпустите.

– Кажется, я уже показывал тебе, что бывает, когда ты говоришь мне «нет», – ответил Исайя.

– Я знаю, знаю. Пожалуйста, я больше не могу.

Шон чувствовал себя так, будто его череп выскоблили изнутри. Он болтался в «Анимусе», кажется, уже несколько дней, но он был не уверен в этом, поскольку слишком много времени провел в симуляции, а там время ощущается иначе. Даже тогда, когда Исайя позволял ему отдохнуть от симуляции, Шон испытывал на себе неконтролируемые эффекты крови, и это приводило его в ужас. Воины-викинги появлялись из ниоткуда и нацеливали на него свои копья и топоры. Великаны и боги возвышались над ним, угрожая растоптать его. Гигантский волк вцеплялся ему в горло зубами, заполнявшими всю его пасть. Бьющиеся волны наполняли комнату, и уровень воды поднимался дюйм за дюймом, пока не доходил до его рта и носа, грозясь утопить его. Каждое из этих и многих других видений были невероятно реалистичными, и Шону было все труднее уловить, что из этого – игры его сознания, а что – нет. Ясность то накатывала, то отступала, подобно туману.

– Когда найдешь кинжал, будешь свободен, – сказал Исайя. – Я желаю тебе этого, действительно желаю. Но я не могу тебе дать свободу – ты должен ее заслужить.

Шон поднял голову. Исайя улыбался, демонстрируя огромные гнилые зубы, почерневшие, вдоль и поперек изъеденные червями. Шон моргнул, и Исайя снова стал Исайей.

– Симуляция готова, – сказал один из техников.

– Хорошо, – Исайя достал шлем. – Не сопротивляйся, Шон. Ты знаешь, что от этого становится только хуже.

Он не мог. Шон не мог отправиться туда еще раз. Его разум превратился в паутину, его сознание истончилось, и в нем едва ли можно было узнать то, чем оно когда-то было. Шон знал наверняка, что рано или поздно очередная симуляция сметет остатки его сознания, словно метла.

– Пожалуйста, – произнес он со стоном.

– Постарайся расслабиться, – сказал Исайя, надевая на него шлем. – Тебе предстоит…

– Сэр!

В комнату ворвалась дева-со-щитом, у нее в руках был мертвый ворон, которого она бросила в Шона, и он закричал, когда дохлая птица вдруг вцепилась в его лицо когтями и начала клевать.

– С ним все нормально? – спросила воительница.

– Не обращайте внимания, – ответил Исайя. – Где вы были, Коул?

– В Вестеросе, – ответила она.

Птица вдруг вылетела в окно, и Шон узнал воительницу.

– В Вестеросе? – переспросил Исайя. – Зачем?

– Прочла в газете статью о компании, которая продает бутилированную родниковую воду. Судя по всему, когда они строили свой завод и вели раскопки, они нашли уникальный кинжал. В статье было фото.

– И? – Исайя повесил шлем на место, и это означало, что, возможно, он не отправит Шона в очередную симуляцию.

Шон вздохнул с облегчением.

– Я хотела убедиться, прежде чем сообщать вам, – продолжила она. – Я поехала на завод. Взгляните.

Женщина показала Исайе что-то в своем смартфоне.

– Они выставили его на обозрение.

– Необыкновенно, – сказал Исайя. – Вы отлично поработали, Коул, очень хорошо.

– Спасибо, сэр. Есть еще кое-что. С помощью сети «Абстерго» я отслеживала записи с камер видеонаблюдения. В основном, в аэропортах – для безопасности. Полагаю, чуть раньше сегодня я видела Оуэна, Наталию и Грейс, прибывших в страну в сопровождении ассасина.

– Приготовьте два вертолета и оперативную группу. Они могут нас опередить в любой момент, нельзя дать им такую возможность. Уходим как можно скорее.

– Есть, сэр, – Коул развернулась и вышла из комнаты.

– Она нашла кинжал? – спросил Шон.

Исайя несколько мгновений улыбался чему-то своему. Затем он внезапно взглянул на Шона, как будто только что его услышал.

– Ты что-то сказал?

– Она нашла кинжал? – повторил Шон.

– Да, нашла.

– Так мне не придется отправляться в симуляцию?

– Нет, Шон, не придется.

– Спасибо, – сказал Шон, и его тело обмякло, сбросив напряжение. Он ждал, что Исайя расстегнет ремни и застежки, с помощью которых его тело присоединялось к конструкции «Анимуса». Поскольку аппарат еще был выключен, конструкция была неподвижна и фиксировала тело Шона в таком же состоянии. Но Исайя и не пошевелился, чтобы его освободить.

– Можете помочь мне? – спросил Шон.

– Помочь тебе? – ответил Исайя вопросом.

Шон чувствовал, как сознание возвращается к нему по мере того, как рассеивается туман. Старый сарай, где он провел так много времени за последние дни, вдруг наполнился теплом и запахом дерева. Судя по всему, снаружи был полдень. По мнению Шона, это место не очень-то подходило для «Анимуса», но у них не было времени на то, чтобы возводить соответствующую постройку рядом с местом, где находился кинжал, и Исайя приспособил под их нужды уже имеющееся здание.

– Поможете мне выбраться? – спросил Шон.

Исайя повел себя так, будто не слышал его, и развернулся, чтобы уйти.

– Подождите, – воскликнул Шон, пытаясь выдернуть руки из креплений. – Пожалуйста.

Исайя игнорировал его, шагая к выходу из сарая, и Шон больше не знал, что сказать. Уже давно все вокруг перестало казаться ему реальным. Последний раз он был самим собой без тумана, без страха и боли еще в Эйри. Покинув комплекс, он погрузился в странное существование, будто в параллельном мире, будто он настоящий все еще был где-то рядом, но не здесь.

Когда Исайя дошел до дверного проема, Шон в панике закричал:

– Вы не можете бросить меня здесь вот так!

Это заставило Исайю остановиться.

– Нет, могу, – ответил он. – Так обычно поступают со сломанными предметами, от которых больше нет никакой пользы.

От его ответа Шон на мгновение потерял дар речи. В тот же момент Исайя вышел из сарая, не говоря больше ни слова, и техники медленно устремились за ним, оставляя Шона одного. И даже в этот самый момент Шон с трудом понимал, происходит ли все это на самом деле или нет, или все это лишь галлюцинации, вызванные эффектом крови, которые обычно накатывали на него волнами, сгустками. Шон осмотрел все, что окружало его на тот момент – вот его коляска, большой моток ржавой проволоки в углу, лошадиные стойла – одно пустое, в другом – небольшая куча тряпок; вилы, висящие на двух гвоздях на ближайшей деревянной подпорке, старый велосипед с нелепым большим передним колесом. Все было то же, все на тех же местах, где находилось все эти дни.

Стало быть, все происходило по-настоящему. Исайя просто бросил его здесь, прикованного к «Анимусу», с руками, вытянутыми, словно птичьи крылья. Навсегда. Этого просто не могло произойти. Исайя бы не поступил так. Шон верил ему. Минуты бежали. Всего несколько минут.

Он услышал гул винтов – снаружи два вертолета готовились к взлету. Затем воздух задрожал и винты заработали в полную силу, когда вертолеты поднялись вверх. Краем глаза Шон заметил один из них сквозь дыру в крыше. Спустя совсем немного времени он уже не мог их расслышать. Тишина сгущалась вокруг него, из углов показались тени, выползавшие оттуда, словно дым. Он дернул крепеж еще несколько раз, хотя и понимал, что самостоятельно ему не выбраться.

Он провисел так час или около того – самое долгое время, что он провел в «Анимусе» без движения. Сперва он почувствовал покалывание в локтях и плечах, затем они начали болеть. Еще через час тело начало требовать, чтобы он пошевелился, но он не мог. Он натягивал ремни, но ничто не приносило облегчения. Все, что он мог сделать, чтобы побороть клаустрофобию, заставлявшую его тело цепенеть, – это пошевелить пальцами рук. Этим он и занимался, то сжимая кулаки, то разжимая, как он делал в больнице, когда у него брали анализ крови.

Время шло и шло. Проходили часы. Часы – с тех пор, как Исайя оставил его, и по мере того, как шло время, его вера в Исайю угасала, пока он не понял, что никто за ним не вернется. Шон почувствовал, что самый страшный его кошмар стал реальностью. Он не справился. Все-таки он был бесполезен. Так он и висел – в голове пульсировало, тело кричало и дрожало, лишенное возможности делать все то, для чего вообще существует тело. Он никогда еще не подвергался таким мучениям, и понимал, что ему нужно отвлечь свой разум от мыслей об этом, иначе он взорвется или завяжется узлом, из которого будет не выбраться.

Он пытался думать о доме и родителях. Он думал о том, что может быть им известно о его местонахождении (если вообще известно), и смутно припоминал, как не единожды говорил с ними по телефону, а Исайя сидел рядом. Потом он пытался петь себе под нос, пытался кричать, выкрикивать песни. Потом он услышал крики, как будто они раздавались эхом. Он решил повторить алфавит, повторял его снова и снова. Буквы принимали значение, которое не имело ничего общего с обозначаемыми ими звуками, как будто он плел заклинание, вызывая туман, укрывший его глаза и его разум, уносящий его прочь.

Черные распухшие мертвецы-драугры возникли у его ног, почуяв магию, в то время как Шон висел на стойке ворот. Трибуны были пусты и зловещий ветер носился над полем, превращая ярды в мили. Но там, вдалеке, появилась фигура и стала приближаться, будто ее не касался ни ветер, ни мертвые воины, которые вцепились бы в его кости, если бы могли. Он прошел через их толпу и остановился возле Шона, внизу. Шон узнал его. Это был Стирбьорн.

– На странном дереве ты висишь, – сказал предок. – Почему ты не спускаешься?

– Не могу. Я привязан.

– Тогда порви путы.

– Они слишком прочные.

– Но ты ведь сильный, разве нет?

– Не такой сильный, как ты, – ответил Шон. – Никто не зовет меня Шоном Сильным.

– А могли бы, – сказал Стирбьорн. – Это дерево – ничто, если ты так велишь. Сломай оковы! Давай, разорви их!

– Не могу.

– Сломай их! Сейчас же!

Шон закрыл глаза и натянул ремни, и каждая его мышца, каждый нерв в шее, руках, спине, плечах и груди так напряглись, что готовы были лопнуть.

– Вот так! – сказал Стирбьорн.

Шон взревел, и Стирбьорн ревел вместе с ним, и ветер выл, пока Шон не услышал громкий треск и хлопки. Каркас ворот начал искривляться и сгибаться.

Стирбьорн кивнул в знак одобрения и, не прощаясь, удалился, возвращаясь через поле тем же путем, каким пришел. Ветер понес прочь фрагменты мертвых тел, сдувая их конечности, зубы и глаза, пока все они не исчезли, и Шон остался один в своем бешенстве… Тут что-то ударило его. Или он ударился. Открыв глаза, он понял, что лежит у подножья «Анимуса», под кольцом безопасности. Он свободен. Куски креплений все еще удерживали его, но большинство из них болтались над ним, погнутые и сломанные. Он не до конца понимал, как это произошло и как ему это удалось, но он освободился.

Избавившись от частей «Анимуса», которые все еще удерживали его, он дополз до своего кресла, забрался в него и выехал из сарая. Снаружи он увидел валун, где Стирбьорн женился на Тире, и обрывки веревки, которой Исайя велел огородить место раскопок. Несколько агентов, техников и охранников все еще сторожили это место, и Шон поехал прочь как можно быстрее, чтобы его не успели заметить. Добравшись до стоянки транспорта на краю их лагеря, он улыбнулся. Исайя улетел на вертолете, но другие транспортные средства были на месте. Среди прочего, там был Ботаник. Шон подъехал ко внедорожнику, и при его появлении из открывшейся задней двери выкатился трап.

– Привет, Шон, – сказала машина.

Шон поднялся по трапу, закрепил кресло в задней части машины и произнес:

– Привет, Ботаник.

Трап сам собой убрался на место, дверь закрылась.

– Куда поедем? – спросил Ботаник.

Шон не знал. Он понимал лишь, что нужно ехать прочь отсюда, но голова была пуста. Он был в Швеции – это Шон знал наверняка. Исайя отправился за кинжалом в место под названием Вестерос, и он боялся, что Виктория в любой момент догонит его. Следовательно, это могло означать, что у кого-то еще – Оуэна или Хавьера – были предки-викинги. Может, Исайя был прав, и они уже тоже приехали в Швецию. Если это так, то, возможно, с ними получится связаться.

– Ботаник, – сказал Шон, – ты еще связан с «Абстерго»?

– Нет, – ответила машина. – Система коммуникаций находится в режиме офлайн.

– Можешь вернуть ее в режим онлайн?

– Да, – ответил робот. – Один момент.

Шон ждал, то и дело поглядывая в окна, чтобы убедиться, что его никто не заметил, и надеялся, что сможет это заметить прежде, чем на него опять нахлынут эффекты крови.

– Система коммуникаций в режиме онлайн, – объявила машина. – С кем вы хотите связаться?

– Можешь связаться с Эйри? – спросил Шон. – Или с Викторией Бибо.

– Да. Соединяю с комплексом Эйри.

Шон поглядывал на небольшой монитор, расположенный на приборной панели перед ним, где с помощью иконок демонстрировалось, как сигнал идет от машины к спутнику, а от спутника к телефону. Мгновение спустя Шон услышал телефонный гудок, а через несколько секунд на дисплее появилось изображение Виктории. Он почти не поверил своим глазам. Она была прямо здесь, глядела на него с монитора. Кажется, это была первая реальная вещь, которую он видел в течение нескольких недель.

– Шон? – удивилась она. – Но как?..

– Виктория, – воскликнул он. – Слава Богу. Слушайте, я сбежал от Исайи, но я не знаю, где именно я нахожусь и куда мне деваться. Скажите мне, что делать.

– Шон, – снова произнесла она. – Я… я поверить не могу. Окей. Ты… ты ранен? С тобой все нормально?

– С головой не все в порядке, – ответил он. – Думаю, слишком долго был в «Анимусе». Но это то приходит, то уходит.

– Окей, мы с этим разберемся. С тобой все будет в порядке. Я поверить не могу, что ты вышел на связь. Гриффин там, в Швеции, с Оуэном, Грейс и Наталией. Но я потеряла связь с ними. Никто не берет трубку. Я вижу, ты в машине. Можешь выехать туда, откуда они выходили на связь последний раз? Ты же не можешь… ты можешь вести машину?

– У меня машина, которая сама едет, – ответил Шон. – Скажите, куда мне ехать. Ботаник, слушай.

Виктория назвала координаты, и транспортное средство зафиксировало их.

– Предполагаемое время в пути – сорок семь минут, тринадцать секунд, – произнес Ботаник, заводя мотор.

Шон выехал, оставив позади лагерь Исайи, и двинулся сквозь густой лес. То и дело сквозь ветви и листву просвечивало солнце и било в глаза. Шон прикрыл лицо, но сделав это, увидел другой лес, полный ядовитых шипов и разъяренных быков, мечущихся среди деревьев. Когда он открыл глаза, животные никуда не делись и мчались по дороге следом за ним.

– Виктория, – позвал он, – вы здесь?

– Я здесь, – ответила она. – Я буду на месте, пока все вы не вернетесь в целости и сохранности.

– Вы психиатр, так? – спросил он.

– Да.

Шон почувствовал вдруг, как его голос неожиданно дрогнул.

– По-моему, мне нужна помощь.

Глава 27

Оуэн хотел вырваться, но шел, потому что больше ему ничего не оставалось, и все же он не собирался бездействовать. Наталия и Грейс замолкли – он решил, что они, наверное, в шоке. Он хотел, чтобы они очнулись, хотел заставить их бороться, даже если им и не суждено было победить.

– Серьезно? – сказал он, хотя Исайя теперь стоял, направив на него пистолет. – Вы только что сравнили себя с героем северной мифологии? Эй, Грейс, что там будет с этим волком в конце?

Грейс взглянула на него, но ничего не ответила. Оуэн подождал, и внезапно на него накатило чувство беззащитности и одиночества. Но она вдруг откашлялась.

– Сын Одина убил его, – сказала она. – Разорвал ему пасть.

– Точно, – Оуэн едва заметно кивнул ей и повернулся к Исайе.

– Так что если вы и вправду волк, думаю, именно этого вам и следует ждать.

Исайя не проявил ни злобы, ни интереса. Вместо этого он родительским жестом положил руку Оуэну на плечо, и тот отшатнулся, стряхнув ее.

– Не трогайте меня, – воскликнул Оуэн, хотя и понимал, до чего глупо это звучит, когда у Исайи в руках оружие. Однако у Оуэна было потайное лезвие. Проблема была лишь в том, что как только он воткнет его в Исайю, агенты откроют огонь и убьют вместе с ним Наталию и Грейс.

– Помнишь симуляцию с твоим отцом, которую я тебе показывал? – спросил Исайя.

После смерти Гриффина вопрос об отце стал для Оуэна эмоциональным ударом под дых. Его уверенность пошатнулась. Что бы он ни говорил вслух, он едва держался. Он не мог сейчас препираться с Исайей из-за отца. Не в этот самый момент.

– Ты, конечно, понял, что я подправил эту симуляцию, правда? – сказал Исайя.

Оуэн решил ничего не говорить в ответ. Он не мог утратить контроль над собой.

– Хочешь знать, что я увидел в настоящем воспоминании? – Исайя снова склонился и посмотрел Оуэну прямо в глаза, но на этот раз Оуэн не ответил ему тем же взглядом. Что бы Исайя ни сказал, Оуэн не хотел этого видеть и слышать. Но избежать этого он не мог.

– Не было там ассасина, – продолжил Исайя. – Твой отец…

– Заткнись! – крикнула Наталия. Это было первое ее слово с того момента, как их поймали. – Просто заткнись и оставь его в покое!

– К чему подкалывать его? – добавила Грейс. – У вас есть пистолет. Что бы вы ни собирались сказать, это выглядит жалким.

Исайя отошел от них на несколько шагов, похлопывая стволом пистолета по бедру. Оуэн был рад, что Грейс и Наталия вернулись к жизни, даже если это был конец. Но, вопреки ожиданиям Оуэна, Исайя не направил на него ствол. Вместо этого он пошел прочь от них, глядя на дорогу.

– В Монголии, – сказал он, наконец, – я видел все. Все, что Трезубец показывал вам, он показал и мне.

Исайя обернулся к ним лицом.

– Прежде чем убить ассасина с зубцом, я увидел, чего она больше всего боялась. Хотите знать, что это было?

– Нет, – ответила Наталия утробным голосом, полным ярости.

– Она боялась собственного отца, – сказал Исайя. – Тех вещей, что он сделал с ней. Она вновь все это прожила. Она умирала, держа это все в голове.

Наталия издала сдавленный звук, будто задыхалась, и Оуэн обернулся. Она тихо плакала.

– Заткнись, – сказал Шон. – Сделай уже, что собрался.

Исайя не обращал на него внимания. Он подошел вплотную к Наталии и, выпрямившись, посмотрел на нее сверху вниз. Она не подняла взгляд.

– Да, – сказал он. – Ее смерть на твоей совести – как и в том кошмаре, в котором убивают твоих родных. Всегда будет момент, где тебе следовало поступить иначе.

Плечи Наталии дрогнули раз, потом еще раз. Она плакала.

– Не слушай его, – сказал Оуэн. – Наталия, это неправда.

Но даже говоря это, он понимал, что ошибается. Смерть Янмэй была вполне реальной.

Исайя повернулся к Грейс и подошел к ней.

– А ты? Имей в виду: ты не спасешь своего брата, как бы ты ни старалась. Когда закончу с вами, я вернусь в Эйри и найду его.

Грейс бросилась к нему, но Исайя остановил ее, подняв пистолет прямо перед ее лбом. Она подняла руки и отступила назад, но глаза ее все еще пылали гневом.

– Если тронешь его…

– О, давай, продолжай, – прервал Исайя и замолчал.

Но Грейс больше ничего не сказала, и Исайя снова обернулся к Оуэну, который уже прекрасно понимал, что должно произойти. Он пытался как-то подготовиться, пока Исайя приближался к нему. Пытался убедить себя, что все не по-настоящему, но у него не получалось.

– Что касается тебя, Оуэн, – произнес Исайя, – что я еще могу тебе сказать такого, чего ты и сам не знаешь? Ты просто не можешь признаться себе. Но твой отец сделал все то, что сделал. В одиночку. Совершенно хладнокровно.

Исайя склонился ниже.

– Я имею в виду воспоминания твоего отца о содеянном, разумеется. Да, он сидел и смотрел, как охранник истекает кровью. Он даже удивился, как быстро все закончилось.

Оуэн сжал челюсти настолько крепко, что, казалось, зубы вот-вот раскрошатся. Но он не проявил больше никакой реакции, ничего, что удовлетворило бы Исайю. Исайя все врал про его отца, его отец был невиновен. Невиновен. Невиновен. Невиновен.

Но, сказав себе это в очередной раз, в миллионный раз произнеся эту свою мантру, он ощутил пустоту. Он понял, что не знает, кого он пытается убедить. Он понял, что больше не знает, верить в это или нет. Он засомневался – верил ли он в это когда-то вообще? И думал, что, может быть, все это время он злился не на тех людей и винил кого-то в собственных ошибках. Его мать не была слабой. Слабым был он сам. Бабушка с дедушкой не ошибались и не упорствовали в своих заблуждениях. Это он был дураком и врал сам себе, а теперь не понимал, что делать с правдой.

Исайя снова отступил назад, словно инженер, оценивавший размер воронки, которая останется от взрыва. Затем он поднял пистолет, и Оуэн понял, что это конец. Но Исайя замер на полпути, и Оуэн услышал звук приближающегося автомобиля. Этот звук заставил его пошевелиться. Он посмотрел налево и увидел два ярких прожектора фар, скользящие по дороге там, где она делает поворот, а вслед за ними появился большой белый внедорожник.

Оуэн дернулся, вытянув обе руки, и одной схватил за руку Наталию, другой – Грейс. Он оттащил их в сторону – так, чтобы машина оказалась между ними и Исайей. Оуэн решил, что это замешательство можно использовать, чтобы сбежать и скрыться в лесу с другой стороны дороги. Однако внедорожник заскрипел колесами и остановился прямо рядом с ними. Боковая дверь открылась. Внутри был Шон.

– Залезайте! – позвал он.

Наталия открыла рот от удивления.

– Шон?

– Скорее!

Оуэн прыгнул на переднее сиденье, Грейс и Наталия перелезли через Шона и забрались назад. Затем Оуэн занял пустое водительское место.

– Что за черт?

Раздались хлопки прицельных выстрелов, задевших машину. К счастью, она была бронированная.

– Ботаник, – сказал Шон, – поезжай. Быстро.

– Да, Шон, – ответил компьютерный голос.

Машина сама прибавила газу и помчалась прочь, отчего Оуэн вжался в кресло, и лес за окнами превратился в одну сплошную смазанную черно-серую картину.

– Самоходная машина, – воскликнула Грейс.

– Да, – ответил Шон и, уже громче, позвал: – Виктория? Вы еще здесь?

– Я здесь, – донесся из динамиков ее голос.

– Они у меня, – сказал Шон.

– О, слава Богу, – ответила она. – Все целы? Могу я поговорить с Гриффином?

Шон окинул взглядом салон, как будто только что понял, что Гриффина нет. Он посмотрел на Грейс.

– Виктория, Гриффин погиб, – громко произнесла Грейс.

Повисло молчание.

– Как?

– Агенты Исайи, – ответил Оуэн и посмотрел на свое запястье. – Они его застрелили.

Проговоренное вслух, это событие будто бы стало реальностью, каковой не было еще несколько секунд назад. Внедорожник, который увозил их прочь от Исайи, также увозил их и от тела Гриффина, оставшегося в лесу, у ручья, где ему и предстояло теперь быть.

Оуэн многому научился у Гриффина. В чем-то они не соглашались друг с другом, но он уважал Гриффина, даже восхищался им. Гриффин несколько раз рисковал собственной жизнью, чтобы спасти Оуэна, и отринул самое важное в своей жизни – Братство – ради того, чтобы остановить Исайю.

– Сожалею, – сказала Виктория. – Как дела у остальных? Кто-нибудь ранен?

– Мы в порядке, – ответила Грейс. – Нас немного… потрепало.

– Могу представить.

– Третий зубец у Исайи, – сказала Наталия с заднего сиденья.

На линии снова повисло молчание.

– Я отправила за вами самолет, – сказала Виктория. – Вы едете к нему, он доставит вас обратно. Мы должны прервать связь, чтобы машина ушла в офлайн, иначе Исайя выследит вас. Держитесь вместе, в безопасности, и скоро мы увидимся. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Грейс.

– Еще одно, – добавил Оуэн. – Я… эх, я сказал Исайе, что Монро вычислил Явление Могущества. Я сказал ему, что это остановит Трезубец. Боюсь, Исайя направится в Эйри. Простите меня.

– Значит, нам будет чем заняться, – ответила Виктория. – До скорого. Не забудьте уйти в офлайн. До свидания.

Сеанс связи прервался.

– Ботаник, – позвал Шон.

– Да, Шон.

– Переведи систему связи в режим офлайн.

Машина выполнила команду, и Наталия потянулась с заднего сиденья вперед.

– Окей. Теперь расскажи, что с тобой случилось и как ты оказался в этой машине.

Оуэн развернулся на своем сиденье, чтобы послушать.

– Ну, – начал Шон, почесав макушку, – дело в том, что я толком и не знаю. В смысле, я знаю, но не уверен, что могу полностью доверять тому, что знаю, понимаете…

Он прервался и потряс головой.

– Ладно, звучит запутанно.

Он вел себя странно, не так, как в Эйри. Он казался дерганым и растерянным.

– Я провел слишком много времени в «Анимусе», – сказал он. – Исайя заставил меня делать одно и то же раз за разом. Эффекты крови ужасные.

Шон умолк и кивнул, потом продолжил:

– Просто ужасные. Исайя использовал Трезубец, который… в общем, я стал от него сам не свой.

– О, Шон, – Наталия наклонилась и положила руку ему на плечо.

Оуэн попытался представить, каково это – пройти через нечто подобное, и не смог.

– Как ты выбрался?

– Исайя оставил меня в «Анимусе», а сам ушел за зубцом. Каким-то образом я… я вырвался. Затем нашел Ботаника и связался с Викторией. А потом она уже всем занималась.

– Ну, теперь-то ты в безопасности, – сказала Грейс. – Ты вернулся.

– Я возвращаюсь, – ответил Шон. – Но я еще не в порядке. Виктория говорит, нужно время, но она мне поможет.

Наталия еще раз сжала его плечо, потянувшись с заднего сиденья, и Шон улыбнулся. В салоне повисло молчание, и когда первое удивление и возбуждение улеглось, вернулись отзвуки всего того, что сказал Исайя, и застали Оуэна врасплох – он был все так же уязвим для них, как и раньше. Но теперь в сознание Оуэна прокралось сомнение, которого раньше не было или, как минимум, в существовании которого он себе никогда раньше не признавался. Теперь ему больше всего на свете хотелось вернуться в Эйри. Пришло время для того, чтобы Монро позволил ему узнать правду, какой бы она ни была.

Вскоре машина въехала на частный аэродром. Оуэн огляделся и не заметил признаков присутствия Исайи или агентов «Абстерго». Вместо этого на взлетном поле ждали три самолета – два легкомоторных и один побольше. Пилот – женщина средних лет с золотистыми волосами – ждала их возле трапа с двумя бортпроводниками.

– Это только я теперь всех вокруг подозреваю, – сказала Грейс, – или вы, ребята, тоже?

– Не только ты, – ответил Оуэн.

На одном бортпроводнике была слегка приталенная алая рубашка и черный галстук, на женщине рядом с ним была темно-синяя юбка и белая блуза. Возможно, кто-то из них, а может даже пилот, работали на Исайю. Это было вполне вероятно, и такой вероятности было достаточно, чтобы заставить Оуэна волноваться.

Машина остановилась возле самолета. Дверь открылась, опустился трап.

– До свиданья, Шон, – сказала машина.

– До… до свиданья, Ботаник, – ответил Шон и выкатился по трапу.

Пилот и бортпроводники поприветствовали их и помогли подняться на борт. Салон выглядел примерно так, как выглядели салоны частных самолетов, которые Шон видел в кино. По обе стороны – мягкие сиденья с достаточным пространством между ними, широкий проход. Оуэн задумался, в какую цену этот полет обошелся «Абстерго», но решил, что не хочет знать. Он был просто благодарен за то, что Виктория все устроила.

Все заняли места, и бортпроводник отвез кресло Шона в хвостовую часть салона. Затем всем выдали смену одежды с символикой «Абстерго», и вскоре самолет поднялся в воздух. Шон почти сразу заснул, но Оуэну было труднее это сделать. Мысли об отце сменялись мыслями о Гриффине, и так без конца. Но со временем и он почувствовал сонливость и позволил себе закрыть глаза.

Когда они приземлились, Виктория уже ждала их. Оуэн был рад ее видеть, Грейс и Наталия, похоже, испытывали то же. Она слегка обняла Шона, и Оуэн решил, что она, наверное, чувствовала особую вину за то, что с ним случилось, поэтому чувства к нему были особыми.

Не сходя с трапа, они погрузились в шаттл, который отвез их через взлетную полосу к вертолету, ждавшему на площадке. В вертолете Оуэн тоже оказался впервые, и если бы приходилось выбирать между шумом и более ограниченным пространством, он отдал бы предпочтение частному самолету. Но хорошо бы, чтобы ему в жизни никогда больше не пришлось делать такой выбор.

Вертолет нес их к горам, затем – через горы, и прежде чем они приземлились, Оуэн увидел Эйри с высоты. Комплекс вытянулся над горами, но выглядел совсем не агрессивно – скорее даже хрупко – в окружении леса, его стеклянные коридоры и переходы извивались среди деревьев, и большая часть постройки была в тени. Когда вертолет сел, им пришлось преодолеть сильный ветер, поднятый винтом, чтобы добраться до атриума Эйри.

Оуэн удивился тому, как хорошо было вернуться сюда, и Шон, который ехал в кресле рядом с ним, улыбнулся, оказавшись на открытой площадке. Они двинулись в общую комнату, где к ним вскоре присоединились Монро, Хавьер и Дэвид. Однако из-за отсутствия Гриффина в комнате царило мрачное настроение. Хавьер и Дэвид прошли через симуляцию коллективного бессознательного и, насколько понял Монро, это была, в основном, совершенно та же симуляция, в которой были Оуэн, Грейс и Наталия. Та же генетическая капсула времени. Но Оуэн так и не мог понять, как это поможет и как защитит их от Трезубца или от чего бы то ни было еще.

– Это не спасло нас в Швеции, – сказал он.

– Исайя использовал против вас части Трезубца? – спросила Виктория.

Оуэн помотал головой.

– Не напрямую. Но он надавил на страх, который каждый из нас пережил в Монголии. Он даже знал, что это за страхи, и использовал это против нас. Я не чувствовал никакой защиты от этого. Вообще никакой защиты.

Монро обернулся к Наталии и Грейс.

– А с вами что?

– То же самое, – ответила Наталия.

– Почти что, – добавила Грейс.

Монро нахмурился и потер щетину на подбородке обратной стороной ладони.

– Давайте я отправлю туда Шона, а потом попробуем выяснить, что к чему.

– Я бы не рекомендовала, – подала голос Виктория. – У Шона и так огромная психическая травма.

– Тем важнее оставить это решение за Шоном, – сказал Монро.

Шон переводил взгляд с одного из них на другого.

– Если все уже прошли через это, то и я пройду. Мне уже лучше.

– Хорошо. Думаю, это важно – чтобы ты тоже прошел через это. Все вы. Похоже, именно так оно было задумано.

– Следите за ним внимательно, – сказала Виктория.

Монро поднял большой палец, и они с Шоном покинули комнату.

– Что касается остальных, – продолжила Виктория, – вы должны принять решение. Весьма вероятно, что Исайя сейчас уже движется сюда. Явление Могущества всегда было предметом его вожделения, и теперь мы знаем почему. Он придет сюда за наработками Монро, потому что понимает, что они представляют для него угрозу. Вы должны решить, хотите ли вы остаться здесь, когда он придет.