Текст книги "Звёздные войны. Люк Скайуокер и тени Миндора"

– Эй, малыш, – поздоровалась властная женщина, подойдя к нему с раскрытыми пустыми ладонями. Она слегка наклонилась, вероятно опасаясь, что тот поведет себя точно сердитый детеныш шиставанена. – Что ты тут делаешь совсем один, в таком-то месте? Ждешь кого-то?

– Эта рухлядь только старьевщика и дожидается, зуб даю, – встрял тот, которого назвали Триппом. – Интересно, сколько ему лет? А будь он не дефектный, кто бы его тут оставил? Я бы сказал, что надо шмальнуть по нему из бластера и разобрать на запчасти…

– А вот что скажу я: не лезь с такой дурью, – огрызнулась женщина и, повернувшись к астродроиду, снова перешла на дружелюбный, ласковый тон: – Не обращай на него внимания.

– Но… Послушай, Эона, я серьезно! Наши последние три астромеха работают на соплях – но и они, поди, поновее этого будут. Нам позарез нужны запчасти!

Лицо женщины приняло выражение, которое оптико-аналитический алгоритм R2 не смог распознать, и тогда немедленно сработала система оценки угрозы: астродроид решил, что будет благоразумно предупредить этих людей о возможных последствиях агрессивных действий.

Быстрый поиск в архивных данных выдал запись спасения Хана Соло на Татуине – хаотичной драки над провалом Каркун на борту парусной яхты Джаббы Хатта. Дроид внес нужные правки, вставив куски из более свежей записи: заменил стражников-гаморреанцев и других слуг преступного главаря на людей в своебразных доспехах из кусочков лавы, а также поменял палубу хаттского судна на миндорскую пустошь. Процесс занял всего лишь семьдесят восемь сотых секунды, и по его завершении R2 включил голопроектор, чтобы показать свою работу: крохотный голографический Люк Скайуокер, сжимая в руках сияющий зеленый меч, запрыгал, закружился и закувыркался посреди похитителей астродроида, поражая их стремительными ударами со всех сторон.

– Что это за чушь? – вопросил Трипп. – Это маленькое чудо-юдо нам угрожает?

– Заткнись. – Женщина, которую звали Эоной, опустилась на одно колено и наклонилась, чтобы получше рассмотреть голозапись. На мгновение ее лицо смягчилось, глаза расширились, а в голосе прозвучало благоговение: – Это же джедай…

– Ты что, веришь этому паршивцу? – Трипп покачал головой, поглаживая РЭМИ-бластер – специальное оружие против дроидов, стреляющее электромагнитными импульсами. – Я еще не родился, когда Империя их всех истребила.

– А я тогда уже родилась. – Женщина пристально всмотрелась в изображение Люка. – Этот паренек – явно джедай. Вот кого ждет наш дроид. И я думаю, нам стоит подождать вместе с ним. Я охотно побеседую с этим джедаем, когда он наконец объявится. Он бы нам очень пригодился.

– А если явится кто-нибудь другой, а не джедай?

Эона встала, и остатки дружелюбия слетели с нее, как ненужная шелуха.

– Тогда мы заберем у него корабль и бросим его плавильщикам. – Она пожала плечами. – Зачем перенапрягаться и убивать его самим?

* * *

Штурмовой транспорт сел на широком посадочном поле в тени турболазерных вышек. Один из штурмовиков в черной броне указал бластерной винтовкой на выход:

– Вперед!

Люк окинул взглядом вышки, затем сотни штурмовых кораблей, стоявших аккуратными рядами, и, наконец, скважины высоко на склонах вулкана, близ которых роились СИД-истребители.

Штурмовикам явно было все равно, что он может в подробностях рассмотреть их систему обороны. Но удивляться было нечему: юноша и не предполагал, что его могут отпустить.

Его окружил целый взвод солдат в сверкающих черных доспехах с оружием на изготовку. Два штурмовика позади целились из бластерных карабинов ему в спину, держа палец на спусковых крючках. Сержант шел впереди. А на расстоянии, позволяющем видеть всех и сразу, замыкал процессию некий, как показалось Люку, сановник.

Вместо брони этот субъект был одет в темный костюм и накидку, которые цветом и покроем смахивали на облачение Дарта Вейдера, а также в занятную не то шляпу, не то шапку – угольно-черный вариант причудливого полумесяца, который носил на голопроекциях так называемый Ар Макабр. У предполагаемого чиновника было бледное неподвижное лицо и угольно-черные глаза, как у Макабра. Люк мог бы подумать, что это и есть сам местный властитель, если бы под складками угольно-черного плаща не проглядывали обводы тела низенькой, пухленькой женщины.

Она несла в руках его световой меч и имела отчетливую ауру темной стороны.

Женщина проделала с ним весь путь на штурмовом транспорте, который доставил его сюда от пещер. Она не произносила ни слова, но малейший ее жест заставлял любого солдата рьяно исполнять свои обязанности. А здесь, на военной базе, посреди сотен, тысяч штурмовиков Люк заметил еще несколько десятков таких шапок-полумесяцев. У их носителей были одинаковые лица – должно быть, голомаски, – и черные штурмовики относились к каждому из них с неизменным почтением. Вокруг не было видно солдат других родов имперских войск – только штурмовики и эти темные Лунные Шапки.

И от Лунных Шапок смердело темной стороной: их неестественная аура была почти осязаемой. Люк с закрытыми глазами мог отследить их передвижение, руководствуясь чувством отвращения.

Средства обороны базы не впечатляли: всего пять турбоионных сдвоенных пушек класса «поверхность-орбита» и два кольца турболазерных батарей, которые, по всей вероятности, были настроены на отражение атак с поверхности, например танковых. Разумеется, это были стационарные сооружения; какими видами военных кораблей обладал военачальник, оставалось только догадываться, так как сама база, похоже, была выдолблена в толще вулканического конуса более чем пяти километров в поперечнике. Люк прикинул, что если немного потесниться, то внутри можно разместить почти всю ОГБР, и еще место останется – особенно учитывая, что определить, на какую глубину уходят эти обширные, пышущие паром пустоты, было невозможно.

Почти у самой верхушки вулкана, в центре круга, образованного пушками класса «поверхность-орбита», находилась какая-то одиночная огневая позиция, укрытая бронированным панцирем. Юноша повернулся к одному из штурмовиков, который шел сбоку, и указал ему на объект:

– Расскажи, что это такое.

Люк ощутил вибрацию в Силе и, глянув через плечо, успел увидеть, как Лунная Шапка прикасается пальцем к губам, а затем опускает руку. Один из шедших позади солдат приложил джедая по почкам дулом своего карабина – и довольно крепко.

– Ты же слышал ее.

– Слышал?

– Не разговаривать. Мы знаем, на что способны джедаи.

Люк пожал плечами и зашагал дальше, двигаясь скованно, пока боль в спине не улеглась.

– Пожалуйста, не бейте меня.

В ответ его приложили прикладом карабина сзади по голове так, что юноша рухнул на колени.

– Ты что, меня не слышал?

Люк снова выпрямился и подождал, пока мир перед глазами не перестанет кружиться. Он выдержал паузу и оглянулся через плечо:

– Я тебя слышал. Но я не вижу особенной причины повиноваться.

Предупрежденный своевременным шепотом Силы, юноша развернулся и ловко перехватил живой рукой приклад карабина, не позволив ударить себя вновь.

– Я сказал – пожалуйста.

Всполошившийся штурмовик попытался вырвать карабин, но Люк усилил хватку и, позволив Силе наполнить свою руку мощью, раздавил приклад на пластитовые ошметки. Другой солдат выругался и нажал на спусковой крючок, но юноша уже другой рукой – искусственной, которая заменила ему ту, что отсек отец, – описал дугу вслед за движением дула и поймал все пять зарядов прямо на ладонь.

– И пожалуйста, не стреляйте в меня. – Он приоткрыл ладонь, дружески пожав плечами, и ошеломленные штурмовики уставились на единственное последствие бластерного огня, отраженного Силой, – маленькое колечко дыма над его ничуть не пострадавшей рукой. – И пусть сегодня больше никто не умрет. Вы как, согласны?

Солдат презрительно усмехнулся:

– Скажи это владыке Макабру!

– Я так и сделаю, – ответил Люк. – Именно за этим я сюда и пришел.

Глава 7

Хан Соло строго придерживался мнения, что космические бои, несмотря на приятное возбуждение, которое от них получали, по их словам, некоторые тронутые умом любители острых ощущений – например, все пилоты Разбойной эскадрильи, – находились на его собственной шкале удовольствий ниже поцелуя траптофорианского бритвослизня и где-то лишь самую малость повыше попадания со всего размаху в кучу бантового дерьма. В нынешнем сражении он пробыл чуть меньше пяти минут, и пока что его мнение ни капли не изменилось.

Нет, он не ожидал, что все пройдет как по маслу. С тех пор как он сбежал с переговоров, кореллианин понимал, что проблем не избежать. И это предчувствие переросло в абсолютную уверенность, когда они с Чуи совершили прыжок в точке, отстоявшей от Миндора на три десятых световых года, а затем их выбросило из гиперпространства, и на них набросилась пара десятков СИД-защитников, что, впрочем, не составляло значительной проблемы, потому что, несмотря на некоторые утверждения Леи, идиотом Хан Соло не был. Конечный отрезок пути был введен в навигационный компьютер заранее, и «Сокол» покинул эту точку прежде, чем изумленные имперцы успели прокричать: «О, черные кости Императора!» или еще какое-нибудь нелепое ненастоящее ругательство, которое кричат штурмовики, когда их застанут со спущенными доспехами.

Если бы он так не беспокоился о Люке, он бы, пожалуй, задержался и показал им, как по-настоящему, непритворно ругаться на кореллианский манер. Кореллианские ругательства были синергетическим сплавом пошлостей, непристойностей и неприкрытого кощунства, и только они годились для выражения чувств того, кому вот-вот грозило быть распыленным на атомы.

К тому же навикомпьютер должен был вывести их из гиперпространства примерно в двадцати световых минутах от Миндора, и тогда в теории у них с Чуи будет масса времени, чтобы достоверно разобраться в ситуации с помощью корабельных датчиков среднего радиуса действия и решить, стоит ли подойти ближе и сесть на планету или поспешно дать деру. Хан, несмотря на свою недавнюю службу в армии, в душе по-прежнему пытался следовать тем принципам, что были изложены в «Литании боя» из «Кредо контрабандистов»:

 
Не дерись, если можешь обмануть.
Не обманывай, если можешь сбежать.
Не беги, если можешь притаиться.
И если никто не знает, что ты здесь,
значит, ты победил.
 

Разумеется, это была теория. Разницу между теорией и практикой дал прочувствовать оглушительный вой сирены в рубке «Сокола», а затем наглядно показал сам корабль, бесцеремонно выдернутый обратно в обычное пространство прямо посреди битвы между тремя кореллианскими фрегатами, десятками эскадрилий истребителей и грандиозным роем СИД-перехватчиков, которые сражались не где-нибудь, а в центре еще более грандиозной метеоритной бури.

* * *

Пилот Х-истребителя и его ведомый как раз объединили усилия в отчаянной попытке отбиться от приближающегося строя из шестерых СИД-перехватчиков, когда между ними и противником неожиданно возник старенький, видавший виды грузовик YT-1300 и перекрыл им линию огня.

Требование ведомого узнать, как это антикварное корыто времен Старой Республики очутилось посередине космического сражения, быстро превратилось в благоговейное «Ах!», когда эта побитая временем посудина удивительно точно и изящно выполнила переворот, обратив свои досветовые двигатели в оружие, до такой степени сбившее с курса два вражеских перехватчика, что их размазало о ближайший астероид. А затем памятник старины понесся очертя голову на четыре оставшиеся «птички» из имперского выводка, которых зажало в астероидном лабиринте, выполнил «бочку», чтобы уйти из-под лазерного обстрела, и выдал потрясающе точный – а может, просто потрясающе удачный – залп ударными ракетами. В результате грузовик за один заход не только прорвался через астероидный лабиринт и стремительно скрылся, но и разделался с шестеркой перехватчиков менее чем за пять секунд.

Впрочем, у Хана не было времени праздновать победу. Не до конца пристегнувшись, Соло во время одного из маневров приложился головой о распорку лобового обзорного экрана рубки «Сокола», и теперь из небольшой раны на лбу сочилась кровь. А еще он был слишком занят, потому что беспрерывно дергал за штурвал и щелкал переключателями системы управления огнем – как будто бы наобум – и то и дело менял позу в кресле, как будто он физически был способен улучшить маневренность корабля, чтобы увернуться от метеоритов, которые продолжали барабанить по корпусу. И при этом он не забывал оглашать рубку зычными окриками вроде: «Чуи, нам нужны эти отражатели! Очень-очень нужны!» и «Это что, дым? Почему пахнет дымом?» А в ответ из переднего технического люка доносился вой с нотками паники, досады и сожаления: при их неожиданном и поспешном отлете совершенно не хватило времени полностью починить упрямый блок управления щитом-отражателем правого борта, и это могло стать фатальной проблемой в ситуации, когда тебя окружают две сотни вражеских истребителей, солидная доля которых уже повисла у тебя на хвосте. Но Хан не слушал вопли Чуи, потому что в довершение всех трудностей, которые он сейчас превозмогал, что-то было в корне неверно с окружающим их космосом: навикомпьютер «Сокола» не мог отследить ни единой закономерности в траекториях кусков камня, пляшущих вокруг, и корабль водило туда-сюда до той степени, что он начинал кувыркаться. Такого Соло не помнил со времен его легендарного пролета по Дуге Кесселя, где приливно-отливной эффект, создаваемый местными черными дырами…

– Так… – Хан выпрямился, и его лицо внезапно прояснилось. Это было очень похоже на Кессель. Да нет, идентично Кесселю! Он сверился с показаниями датчиков: разумеется, астероиды группировались вокруг мощного источника притяжения, почти наверняка созданного гравитационной миной или генератором, находящимся где-то в центре этого метеоритного роя. – Дошло! Чуи, бросай отражатели! Давай сюда носовой противоударный щит! И побыстрее!

Вуки в ответ зафыркал и заухал, что приблизительно означало: «Я знаю, о чем ты подумал. Так вот, даже не думай!»

Кореллианин усмехнулся, вспомнив чем-то похожую переделку, случившуюся несколькими годами ранее, и подал ту же самую реплику:

– Они ведь не сумасшедшие и за нами не сунутся, ага?

И, не дожидаясь подключения щитов или хотя бы отклика от Чубакки, Хан заложил максимально плотный вираж и рванул на полном ходу в самую гущу астероидного поля. Противоударный щит эффектно вспыхнул, испепеляя пыль и небольшие камни; вызванное этим рассеянное свечение создало видимость, будто «Сокол» несется сквозь астероидное облако в коконе из фейерверков.

Возможно, эти тронутые из Разбойной эскадрильи в чем-то и правы, невольно промелькнуло в голове у пилота.

Для тех, кто находился за штурвалом СИД-перехватчиков на хвосте у «Сокола», корабль попросту исчез. Астероидное поле было плотным и непредсказуемым; массу внимания пилотов забирало лавирование между сталкивающимися камнями, и потому эти самые пилоты все больше и больше были вынуждены полагаться не на собственные глаза, а на захват цели датчиками. Так что, когда грузовик внезапно исчез с радаров, имперцы логично предположили, что Хан провернул старинный трюк контрабандиста – отключил досветовые двигатели и систему вооружения, как только забрался поглубже внутрь облака насыщенных металлами астероидов.

Но это убежище нельзя было назвать уютным: гравигенератор в самом его центре беспрестанно баламутил все облако, раскидывая астероиды по непредсказуемым траекториям. Впрочем, если их добыча отключила подачу энергии на двигатели и вооружение, то это сильно упрощало охоту, потому что астероиды представляли для грузовика большую угрозу, чем для истребителей: он был крупнее и не мог маневрировать, не выдав своего местоположения. С учетом всего этого шестерка СИДов рассредоточилась и принялась методично прочесывать облако.

А Соло, будучи еще курсантом, выучил следующее: даже если ты летишь через большое астероидное поле, битком набитое массивными камнями, которые движутся в более-менее случайных направлениях, все же существуют факторы, с помощью которых можно держать корабль в относительной безопасности. Главный из них состоит в том, что камень, летящий в определенном направлении, скорее всего, сохранит его, если только с чем-нибудь не столкнется или на него не подействует внешняя сила. Впрочем, даже результат столкновения можно предсказать. Траектории объектов после соударения могут быть надежно вычислены любой стандартной навигационной программой: достаточно знать их вектора и значения кинетической энергии. Что касается пилотов СИДов, то единственной внешней силой для них был гравигенератор, но возможности их навигационных компьютеров вполне позволяли рассчитать его воздействие на летящие булыжники.

И именно поэтому командир эскадрильи был глубоко потрясен, когда астероид размером с мотоспидер неожиданно повернул на сорок пять градусов, будто отскочив от невидимого мячика паатчи, и проломил его СИДу левый двигатель, корпус, кабину, а потом и голову пилоту, после чего как ни в чем не бывало продолжил лететь дальше.

Еще одного имперца постигла та же участь, и только потом уцелевшие пилоты увидели «Сокол Тысячелетия», который выписывал вокруг них круги, совсем не включая двигателей, а астероиды, казалось, сами избегали его и, отскакивая с его пути, невероятным образом оказывались на траектории, по которой двигались перехватчики.

Последними словами в эфире одного из злосчастных имперцев было: «Да это какой-то долбаный джедай! Клянусь, он швыряется в нас камнями! Понятия не имею как… Силой мысли или как-то там иначе…»

Передача прервалась с шумом, похожим на удар астероида весом около тонны о титановый корпус корабля. Что вполне соответствовало истине.

* * *

Если имеется предмет с достаточной массой для того, чтобы от нее оттолкнуться, то репульсор – самый эффективный вид двигателя из всех существующих: он практически не потребляет энергии, не излучает света, почти не оставляет радиационного следа и не выделяет выхлопных газов и избыточного тепла, поэтому его запуск можно обнаружить только гравитационным датчиком. Репульсоры так распространены, что почти все в Галактике воспринимают их существование как должное и оснащают ими все, начиная от звездного разрушителя и заканчивая свуп-доской. СИД-перехватчики, в свою очередь, это палубные машины, приспособленные для полета в космосе за пределами воздействия любых планетарных масс, без которых невозможна работа репульсоров. СИДам не нужны такие двигатели, и конструкторы имперских кораблей по недостатку воображения и из соображений экономии просто не стали оборудовать ими свои истребители. По этой же причине датчики на СИДах предназначены для того, чтобы улавливать работу досветовых двигателей и заряженных систем вооружения, но отнюдь не выходной гравитационный импульс репульсора, который все равно в истребительном бою довольно-таки бесполезен. Репульсор попросту не обладает достаточной мощностью, чтобы обеспечивать почти мгновенное ускорение, без которого в современном ближнем космическом бою просто никуда.

Республиканские же истребители, напротив, сконструированы так, чтобы функционировать независимо от кораблей-носителей, и постоянно используются для решения боевых задач в атмосфере, где эффективность использования топлива и бесшумность полета важнее, чем скорость. А одно из двух сравнительно малоизвестных свойств репульсоров – то, что такой двигатель работает в пределах действия не только гравитации планеты, но и вообще любой гравитации – даже излучаемой гравитационными минами и кораблями-заградителями.

Другое малоизвестное свойство заключается в том, что репульсор действует с полным уважением к законам механики. Он перемещает корабль в пространстве, потому что отталкивается от гравитационного поля планеты, и корабль движется, потому что не движется планета. С другой стороны, если направить луч репульсора на объект массой значительно меньшей, чем масса корабля, – например, на астероид весом с тонну, – то передвинется уже астероид. И скорее всего – очень-очень быстро. Некоторые пилоты называют этот маневр «скольжение Соло».

Не потому, что Соло изобрел его – трюк был куда старше кореллианина, – а потому, что именно он исполнял его лучше всех в Галактике.

И как только благодаря «скольжению Соло» Хан выиграл для «Сокола» несколько секунд передышки, он вызвал Чуи к себе в рубку. Вуки плавно скользнул в кресло второго пилота, пристегнулся и лаконично изложил свое мнение:

– Баруугх вонннгар роу-у-варгх.

– Лучше и не скажешь. – Кореллианин покрутил диск на коммуникаторе. – Подпространство все еще глушат – давай транслируем через обычное. Фрегаты Республики, это «Сокол». Вы меня слышите? Повторяю: вы меня слышите? – повторил он, повышая голос, как будто это могло помочь.

Сквозь потрескивание помех пришел ответ:

– «Сокол», говорит кореллианский фрегат «Копейщик». Мы вас слышим. Подтвердите прием следующего сообщения.

Хан хмуро обернулся к Чуи, пожал плечами и ответил:

– Валяйте.

– Сообщение такое: «Где мои восемь тысяч кредитов, мерзкий ты пират?»

Соло усмехнулся:

– Сообщение принял. Ответ такой: «Привет капитану Тиросску. Как насчет того, что я в счет этой суммы грохнул один гравигенератор?»

Вуки воззрился на товарища:

– Хувергхрфф?

Кореллианин пожал плечами:

– Ну кому еще я должен такие деньжищи?

– Фрегхрр. Кхухерм. Флигхварр…

– А, ну да. Хватит об этом, будь добр.

Передатчик снова затрещал.

– Соло, это Тиросск. Если мы оба выберемся из передряги живыми, дружище, то будем считать, что мы в расчете, да?

Хан вздрогнул. Ни один ботан не предложил бы такого, не будь он уверен, что положение безвыходное.

– Может быть, расскажешь поподробнее, что тут у вас творится?

Рассказ оказался похож на затяжной анекдот про хорошую и плохую новость. Хорошая состояла в том, что у Макабра не было достаточно перехватчиков, чтобы оборонять все гравитационные генераторы. Плохая – в том, что таких устройств были тысячи и они были рассеяны по всей системе, посреди обширного поля обломков. Хорошая: поскольку гравигенераторы были автономны и их не подпитывали мощные двигатели кораблей-носителей, им приходилось полагаться на источники питания и системы конденсаторов, расположенные на астероидах, и этих источников, по прикидкам бортового компьютера «Копейщика», должно было хватить только на четыре дня. Плохая: эти несколько тысяч недавно возникших гравиполей основательно расшатали саму звездную систему, направив обширные облака астероидов по спирали в сторону звезды, и первое столкновение произойдет меньше чем через два дня. Хорошая: большинство астероидов были довольно малы и просто сгорят в солнечной короне. Плохая: хоть маленьких и большинство, но большие при столкновении способны вызвать такую мощную вспышку на солнце, что ее радиационное излучение стерилизует всю систему, уничтожит все без исключения корабли – будь то имперские, республиканские или какие-то еще – и погубит все формы жизни на поверхности Миндора. В довесок новость еще хуже: каждый гравигенератор, который сможет уничтожить оперативная группа, только ускорит падение астероидов, потому что внешние гравиполя на самом деле замедляют снижение орбит внутренних астероидов, частично уравновешивая гравитацию самой звезды. И хорошей новости в противовес этой не было. Никакой. Всем грозила неминуемая смерть.

Всем до единого.

– Нет, быть того не может, – заявил Хан Соло. – Даже на десятую долю секунды не поверю. Ни один имперец не может просто взять и пожертвовать столькими людьми и оборудованием ради того, чтобы уничтожить несколько республиканских кораблей. Такого они себе не позволят. Выход есть. Должен быть! Мы прорвемся к Миндору и свяжемся с ОГБР. И как только с нами окажутся ребята Люка…

– Я не рассказал всего, – подал голос Тиросск. – «Справедливость» развалилась на орбите, и генерал Скайуокер попытался посадить фрагмент корабля на планету. А потом… произошел взрыв.

Соло перестал слушать ботана, живо представив, как приставляет дуло своего DL-44 ко лбу одного конкретного гниды-военачальника с вымышленным именем с претензией на величие темной стороны.

Чубакка тут же закрыл лицо лапой и застонал, упершись локтем в надголовную приборную панель. Кореллианин проглотил комок в горле, который не исчез, а лишь перетек куда-то в сторону желудка, и натужно улыбнулся:

– Больше оптимизма, Чуи!

– Броууергх…

– Да оттуда, – заявил Хан. – По крайней мере, мы не потащили за собой Лею. И она в безопасности. Хоть что-то хорошее.

Передатчик «Сокола» опять затрещал:

– Ты вообще соображаешь или нет, Ловкач, что это открытый канал?

Кореллианин разинул рот. Чубакка снова застонал.

– Пока генерал Соло будет сыпать проклятиями, – продолжила Лея, – пусть кто-нибудь будет так любезен и прикроет Разбойную эскадрилью, чтобы мы могли разнести тот гравигенератор.

– Лея… Лея, Люк… он… – У Хана перехватило дыхание, и ему пришлось откашляться. – Люк…

– Глупости!

– Ты ведь… Ты говорила, что он в беде…

– Да, и он до сих пор в беде. – Даже сквозь помехи Соло уловил твердую уверенность в ее голосе. – Хан, ты слышишь меня? Он по-прежнему в беде!

Кореллианин вдруг обнаружил, что усмехается:

– Это лучшая новость за сегодня.

* * *

За последним плавным поворотом извилистого туннеля глубоко внутри вулкана взгляду Люка открылся свод, подсвеченный красноватым мерцанием. Штурмовики подтолкнули его вперед, через арку, на небольшой круглый уступ высоко над безбрежным озером жидкой лавы.

Позади него у выхода из туннеля опустилась на колени Лунная Шапка.

Тронный зал владыки Макабра был высечен из живого камня; потолок и стены обширной сводчатой пещеры терялись за пеленой сернистого газа. Зал озарялся лишь отсветами раскаленной добела лавы, льющейся в огненное озеро через дымку, повисшую наверху. Ее смертельный жар сдерживался силовыми защитными экранами. С уступа был переброшен длинный узкий мостик к платформе из черного гранита, подвешенной над озером. В самом центре платформы возвышался вырезанный из камня и отполированный до блеска черный трон размером с имперский челнок, расположенный так, что отблески лавопада позади и озера внизу погружали высокую фигуру владыки Макабра, развалившегося в нем, в багровый сумрак.

Люк остановился. Это место как будто перенесли сюда из концовки фильма «Хан Соло и пираты Кесселя». Обстановка вокруг была до смешного киношной, будто он попал в голотриллер… Вот только юноше было совсем не до смеха. В Силе эта пещера ощущалась как бомба, завернутая в красивую оберточную бумагу и перевязанная бантиком.

Как владыка ситхов, замаскированный под клоуна на детском празднике.

На него хотели произвести впечатление? Или предполагалось, что он должен распознать худоумный розыгрыш и отмести его как нечто незначительное? Он испытующе посмотрел через плечо на штурмовиков.

Они стояли полукругом, нацелив на него карабины. Лунная Шапка, не вставая с колен, наклонила голову, а световой меч Люка покоился на ее протянутых ладонях, точно подношение.

Юноша наконец все понял. Спектакль был поставлен не ради него, а для них.

И пользовался немалым успехом.

Что именно затевал Коллапсар? И точно ли это он? На Ворзиде-5 джедай видел только его голопроекцию – но сейчас владыка Макабр восседал на Мрачном престоле во плоти, и Люк ощущал в Силе черную злобу явно человеческого происхождения, еле сдерживаемую неприязнь и гадкое злорадство – и все это исходило от фигуры на троне.

Все в Силе дышало угрозой, и юноша ощущал здесь опасность более суровую, чем просто смерть.

– Люк Скайуокер… – Низкий голос владыки Макабра прокатился по пещере – должно быть, через скрытые динамики. – Трепещи передо мной!

– Наверное, ты перепутал меня с каким-нибудь моим тезкой.

– На колени, Скайуокер! Поклянись служить мне, и я пощажу тебя и твоих подчиненных.

Люк ничего не ответил. Темный силуэт на троне зашевелился и вдруг удлинился: Макабр поднялся с места. Странный головной убор владыки, казалось, сиял, но отнюдь не отбрасывал света на его бесстрастное лицо. Его одежды мерцали багровым, точно были вымочены в крови, а на широком поясе висел меч в ножнах.

– Подведите его ко мне!

– Не стоит, – вмешался Люк. – Я и сам дойду.

Он вышел на узкий длинный каменный мостик и, благодаря неспешному продвижению, сумел выровнять дыхание, глубже погружаясь в Силу. Теперь он ощущал западню.

Как только он достиг конца мостика, Ар Макабр воздел кулак, точно собирался метать в него молнии:

– Ты побежден, Скайуокер!

– Не торопи события.

Кулак владыки замер в воздухе, будто Макабр забыл, что поднял его.

– Я совершил то, что не удалось сделать ни тщеславному, самоуверенному Императору, ни его жалкому прихвостню Вейдеру! Я одолел Люка Скайуокера!

– Еще нет, – возразил юноша. – Или, если это прозвучит уместнее, я скажу: «Не стоит недооценивать мою мощь».

– Твой флот в моих руках! Мое гравитационное оружие уничтожит всю систему, и ни один корабль из нее не выскользнет!

– Да, это проблема, – признал Люк. – Но это значит, что и твои корабли тоже не уцелеют. И поэтому я пришел к тебе. Как ты думаешь, могли бы мы вместе прийти к менее, гм, кровавому решению?

– Ты пришел сюда, – почти пропел владыка, – чтобы отнять у меня жизнь.

Джедай развел руками:

– Я уже сказал твоим солдатам снаружи, что искренне надеюсь на то, что сегодня больше никто не умрет.

– В этом, – Макабр наконец опустил кулак и водрузил ладонь на рукоять меча, – ты обречен на разочарование.

– Ты этого не хочешь.

– Твои джедайские уловки на меня не действуют!

– Нет, я серьезно. – Люк нахмурился. – Ты действительно этого не хочешь. Я это чувствую.

Юный генерал подошел ближе к трону и понизил голос:

– Коллапсар… Это ведь ты, верно? Что происходит? К чему это представление? – Он огляделся вокруг: в Силе он ощущал множество глаз, устремленных на него, и не все они принадлежали штурмовикам, стоящим на уступе позади. – Ты все это снимаешь?

– Глупец! – прогремел владыка, обнажая меч. – Преклони колено – или ты умрешь!

Клинок был просто огромен – шириной с руку и в полтора раза длиннее светового меча Люка – и на вид был высечен из ограненного кристалла, походившего на большой алмаз. А как только Макабр извлек его из ножен, он зажегся багровым сиянием, будто вобрав в себя отсветы текущей внизу лавы. Цвет, рассеянно заметил Скайуокер, был тот же, что у Вейдера. Не потому ли все это казалось ему таким постановочным?

Постановка постановкой, но был предел, дальше которого Люк не желал заходить.

– Послушай меня, Коллапсар, или Макабр, или как там тебя, – произнес он спокойным голосом. – Я джедай, но у меня никогда не было времени обучиться всему, чему учились адепты старого Ордена. Я слышал, что они пытались разрешать конфликты, не прибегая к насилию… Но я подобному пока только учусь. Ты понимаешь? Если ты нападешь на меня, я причиню тебе боль. А если этого будет недостаточно, я могу тебя и убить.