Текст книги "Планета Афон. Крестный Ход"

Но мы знаем, насколько была лжива и продажна тогдашняя власть. И умерший человек продолжал «жить» в отчётах до тех пор, – а на его содержание выделялись немалые средства из бюджета, – пока после смены власти в Кремле компетентные органы не разоблачали банду очередных расхитителей…

– Если бы история остановилась в сорок пятом, тогда можно было бы говорить о великой победе. Только вот Вторую мiровую в целом Советский Союз проиграл, а выиграли соединённоштатники, потеряв всего 300 тысяч человек и многократно увеличив золотой запас. За такую «победу» Сталина растерзать нужно было, как Че Гевару. Вот победа над Грузией – та действительно великая, за пять дней и почти без потерь выкормыша американского поставили на место. Пока натовский флот пыхтел до Чёрного моря, всё уже было кончено…

– Ну, ты сравнил! Германию с Грузией! Ты бы ещё Монако в пример привёл… – хотя Семёныч сосредоточил всё своё внимание на пище телесной, однако не замешкался с ответом.

– Слушай, Семёныч, вы в академии войну с Наполеоном изучали или нет?

– Изучали, конечно! Только не пойму, при чём здесь она, – он удивлённо пожал плещми.

– Изуча-али. А что Кутузов сказал, перед тем как Москву сдать, помнишь? Золотые слова. «С потерей Москвы не потеряна Россия. Но если мы потеряем армию, тогда потеряем и Москву, и Россию!» Ты догоняешь ход моей мысли или повторить?

– Я всё-таки не пойму, куда ты клонишь. При чём здесь Германия и война с Грузией?

– При том, что я разговариваю с профессионалом!

Армию, тем более современную, ни за год, ни за пять лет создать невозможно в принципе! Ты до лейтенантских погон, сколько лет учился? Или сразу из училища вышел полковником? А может фельдмаршалом? Тогда прикинь: до тридцать пятого года в Германии вообще не было вооружённых сил! Гитлер начал создание Вермахта практически с нуля.

Не было ни училищ, ни академий, ни военной промышленности. Да и далеко не все бывшие генералы и офицеры горели желанием служить нацистскому режиму. Так ведь?

Магнаты подкинули Гитлеру деньжат, но из купюр танки и самолёты не построишь. А в Германии не существовало не только заводов современных, но и ресурсов никаких. Новейшего оружия не было даже в проектах, а его не только создать, ещё испытывать нужно не один год, потом в серию запустить, подготовить специалистов, которые будут на нём воевать.

Вот почему умные полководцы ради того, чтобы армию спасти, готовы были чем угодно пожертвовать! И жертвовали, не взирая ни на что. Только на Бородинском поле был приказ стоять насмерть. Так если б не Дохтуров и Платов, то и там был бы второй Аустерлиц.

Вот и подумай, что представлял из себя Вермахт в тридцать девятом году по сравнению с Красной Армией. К тому же Германия – агрессор, все народы были против Гитлера.

И в это время Сталин подписывает пакт Молотова-Риббентропа «о ненападении» на десять лет! Кому нужно было это ненападение? Чтобы дать Гитлеру возможность за эти десять лет завоевать всю Европу, а потом её «благородно» освободить?

Уже в сорок третьем немецкая техника превзошла советскую по всем параметрам. В сорок пятом у Германии была реактивная авиация, крылатые ракеты и ядерные боеголовки, и это в условиях войны и постоянных бомбёжек. А насколько бы они ушли вперёд за десять лет? Сумел бы СССР одержать победу? Тогда почему Гитлера в тридцать девятом не раздавили?

– Ты верно сказал, – снова вставил слово Николай, – насчёт германской техники. У нас старики бают, которые Курскую битву ещё детьми воочию видели, что наши танки супротив ихних «Тигров» что консервные банки. Те их за версту как орехи кололи, а наши немецким и царапину поставить не могли. Под Прохоровкой наколотили не одну сотню.

Всё поле усеяно было подбитыми нашими, а немецкого ни одного не нашли. Хотели ради интересу поглазеть на вражину, чем он так знаменит? Всю округу облазили, один пацан вроде как даже на мине подорвался, а танков ихних так и не увидели. Будто корова языком слизала…

– Да чего говорить, Никита Сергеевич там комиссарил, вот и расписал потом сражение на Курской дуге, как величайшую победу. На самом деле была вторая Цусима. Кабы американцы не высадились в Сицилии, Курская мясорубка стала бы похлеще Ржевской. Просто Гитлеру срочно пришлось войска на запад перебрасывать, потому и наступление наше началось.

– Это сейчас враги всякие пишут, хотят нашу победу принизить, – Алексей Семёнович по-прежнему свято верил советской пропаганде. – Будто без ихней помощи и ленд-лиза мы бы Германию не победили. Битву под Москвой выиграли без американской помощи…

– Тогда встречный вопрос: война у нас народная и священная, защищали страну от лютого врага, от агрессора. Откатились до Москвы, до Волги и Кавказа. И за каким, скажи, в августе сорок первого в Иран вторгались? – мой вопрос пришёлся как обухом по темечку. Мне даже стало немного жаль ветерана, который вытаращил на меня глаза и только надрывно дышал. – Панфиловцы под танки с ручными гранатами бросались, а в Персии «отдыхали» десять артиллерийских полков. Или это тоже враги сочинили, и ничего этого в помине не было?

– Война действительно была, но ведь Иран был союзником Гитлера, он поставлял в Рейх нефть и нефтепродукты, потому Сталин и оккупировал северную его часть. К тому же договор от двадцать первого года определял в случае угрозы безопасности России, занятие Персии советскими войсками. Поэтому ничего противоправного Сталин не совершил.

– Речь не об этом, нарушал Советский Союз договор или нет. Разговор о том, что когда враг был на расстоянии выстрела от Москвы, Сталину понадобилось посылать три армии(!) для оккупации нейтральной страны! Ты меня извини, конечно, но Сталина можно считать кем угодно, клеить любые ярлыки, но вот дураком он точно не был, это факт. И если он пошёл на такую авантюру, когда Москва уже была на осадном положении, это красноречивее всяких слов подтверждает мысль, что в этом была крайняя необходимость.

Не за здрасте вам он в кремлёвском храме на коленях слёзы лил, соплями умывался, священников из лагерей и тюрем выпустил.

Патриаршество приказал возобновить и даже сам титул обозначил: Патриарх Московский и Всея Руси!

В том знамение Божие, что освобождение России от сталинской тирании и от большевистского рабства началось в день Всех Святых, в земле Российской просиявших. Всё, что ни задумывал Сталин и вся его бандитская рать, всё выходило с точностью до наоборот.

Народ не хотел воевать за кровавый режим, народ хотел жить в православной стране. Бывший семинарист Джугашвили, он же бывший налётчик Коба понял, наконец, что он перестал быть богом для неграмотной части советских людей, остался богом только у тупых и отмороженных.

Визит к блаженной Матроне Московской не прошёл для него даром. Он понял, что, не изменив прежнюю политику, ему никогда не выиграть эту войну, империи зла придёт конец и очень скоро. И тогда он начинает видимость преобразований, не меняя при этом главного: руководящей и направляющей роли ВКП(б), то есть самого себя любимого.

Начиная с 1942 года, начались преобразования в армии, годом позже распущен Коминтерн, многим городам и улицам начали возвращать исторические названия.

Вождь и учитель думал, что сменив окружение, приведя во власть новых людей, поведёт страну по правильному пути, но это была иллюзия. Утопия. Рыба гниёт с головы, и в первую очередь нужно было поменять голову.

И вовсе не поставки в Рейх нефтепродуктов из Ирана были для Сталина головной болью. Не столько танков и самолётов было в Германии, чтобы одна Румыния не смогла бы обеспечить их всем необходимым. К тому же немцы научились производить в достаточных количествах синтетический бензин.

Вот Красная Армия без англо-американских поставок потеряла боеспособность, а все порты были заблокированы. Поэтому и понадобилась «дорога жизни» через Персию.

К тому же это был кратчайший путь, поскольку поставки шли из Индии, из Австралии, Южной Африки. Когда загнали немецкий флот в норвежские фьорды, тогда основной поток грузов пошёл через Мурманск. Но советские историки почему-то вспоминать об этом не любят.

– Зато сейчас с подачи американцев, что хошь напишут, – напористость Семёныча уже граничила с шизофренией. – Если б не упреждающий удар, то Иран вступил бы в войну на стороне нацистов, и Советский Союз получил бы войну на два фронта, а то и на три.

– Советский Союз получил бы войну на десять фронтов, если бы Гитлер взял Москву!!! Точнее, никаких фронтов бы не было, Союз бы просто расчленили, и все кому не лень отхватили свой кусок. Сталин не глупее нас был и это прекрасно понимал, но всё равно ввязался…

– Он не ввязался, а нейтрализовал союзника Гитлера, – ветеран упорно стоял на своём.

– А если нейтральная Швеция поставляла Гитлеру железную руду, тогда и её нужно было оккупировать, я тебя правильно понял? – Семёныч чуть не поперхнулся, от такого поворота, но быстро пришёл в себя. – Турцию тоже, лишь за то, что продавала Германии марганец и джут. А японцам в Монголию вторгнуться «зелёный свет», поскольку оттуда Советский Союз получал кожу и продовольствие… Между прочим, во время войны с Грузией, мы не прекращали «братскому народу» поставки газа. Так что, Россия на саму себя должна была напасть?

Да уж, если хочешь запутаться в очевидном, то попробуй растолковать это дураку. Видимо правильно поняв мою мысль, Николай залился раскатистым смехом, и даже молодая соседка расцвела улыбкой. Алексей Семёнович громко замолчал и обратил потухший взор за окно.

Там, блистая на солнце налившимися гроздьями, за горизонт уходили плантации винограда. Кое-где лоза только-только пробилась из-под земли, где-то уже набрала силу и вот-вот начнёт «отдавать долги» за поистине каторжный труд виноградарей. А на некоторых участках фиолетовые грозди приковывали взгляд гостей Тавриды, пуще, чем лазерное шоу на Воробьёвых горах в день юбилея Москвы собравшихся там гостей Первопрестольной столицы.

Мой оппонент от нечего возразить снова потерял к диспуту всякий интерес, и мне ничего не оставалось, как распечатать последнюю ёмкость. Семёныч хотел было отказаться, прикрыв стакан ладонью, но азъ проницательный успел раньше и наполнил его сосуд до краёв.

Рыбка ещё оставалась в достойном количестве, поэтому процесс утоления жажды не показался нам слишком утомительным. Первым несговорчивое молчание прервал Николай.

– Смотрю я на эти виноградники и думаю: всё-таки нам никогда не сравняться с той же Грузией или Францией в производстве качественного вина. Мало того, что там традиционно вино в приоритете, так они знают все тонкости, а без этого качества не добьёшься.

– Позволь узнать, отчего такой скептицизм? – я слегка пригубил янтарный напиток.

– Мои предки тоже пытались заниматься виноградарством, даже вывели морозостойкий сорт, который в средней полосе обильный урожай приносит. Но ничего не вышло – чернозёмы совершенно не подходят для выращивания винограда.

Если для плодовых деревьев жирная плодородная почва подходит почти идеально, то виноград лучше всего произрастает как раз на каменистой земле. Вот почему его и выращивают в основном в горной местности, потому что лоза должна пускать глубокие корни, как бы пробиваться к жизни. К тому же камни дают винам минеральность, горы защищают виноградники от погодных катаклизмов типа дождя и града, ветра выдувают образующиеся от прения после дождей болезни.

А если земля жирная, то виноград ленится, даёт много листвы, а ягоды получаются мелкими, кислыми, невкусными. Лоза должна страдать, тогда виноград становится сильным, плодоносным…

– Во-во, – встрепенулся Алексей Семёнович, впустив в сознание сказанное Николаем. – И я про то же. В войне выковывается духовный характер, и война – место формирования элиты общества. Важно пройти через область страха. Ещё русские князья понимали это, потому дети боярские, начиная государственную службу, закаляли свой дух в походах.

Поколение, прошедшее Великую Отечественную войну создало сильное государство и полвека держало его на своих плечах. А вот их дети и внуки уже обмельчали духом, идея служения уступила место духу коммерции.

Нынешняя элита, которая формировалась кровавых разборках девяностых, казалось бы, тоже прошла область страха, но вопрос во имя чего? Ради денег и красивой жизни?

В тех разборках не было жертвенности, присущей отечественным войнам, то была отрицательная селекция. Отсюда и коррупция, и казнокрадство, распилы и откаты или как их там…

В молодости свойственно гореть, с возрастом это потихонечку затухает. Во время Великой Отечественной войны у многих людей открывались фантастические духовные и физические возможности, которые вели их к подвигу, на который их никто не принуждал. Такими наших людей воспитала советская школа. Знаешь, насколько развито патриотическое воспитание в Америке? Мне приятель рассказывал, он в посольстве в Вашингтоне служил одно время.

У них в обязательном порядке каждый класс должен посетить Вашингтонский мемориал погибшим во Вьетнамскую войну солдатам и офицерам. Подростки каждого штата подходят к списку своих земляков, и экскурсовод им рассказывает о них.

И когда приятель в группе наших дипломатов спускался к мемориалу, о чём-то тихо разговаривая, один мальчишечка лет двенадцати, взглянув на него, приложил палец к губам, призывая к молчанию. Во-о-от! А у нас что творится? На Вечном огне уже шашлыки жарят, вот до чего докатились!!!

Любая страна должна иметь героев, на которых воспитываются поколения. Вот почему мы должны напоминать себе и своим детям, кем из своих соотечественников мы можем и должны гордиться. Патриотизм должен быть в каждом человеке настолько же естественным, как умываться по утрам.

Без уважения к своему дому, посёлку, городу, стране, в которой ты живёшь, ничего путного у нас не получится.

Детей нельзя обмануть – фальшь они чувствуют сразу.

У нас такое героическое прошлое… Столько героев нет, пожалуй, ни в одной стране…

– Семёныч, ты понял, что самому себе противоречишь?

Вот ты сказал о мемориале жертв Вьетнамской войны. А разве эта война была для Америки «великой и отечественной»? Разве вьетнамско-фашистские захватчики напали на Штаты? – у меня от смеха чуть аж скулы свело. – Штатовская пропаганда пыталась внушить всему мiру, что в Тонкинском заливе вьетнамские пограничники бросили вызов Америке, хотя это пьяные американские матросы спровоцировали инцидент, чтобы оправдать вмешательство в гражданскую войну во Вьетнаме.

Соединённоштатники не делят войны на «великие» и «отечественные», потому что солдаты и офицеры на любой войне жертвуют собой. И они, в любом случае, однозначно герои!

Другое дело политики, которые развязывают войны или захватывают территории силой. Но народы, живущие на них, не могут сопротивляться, заведомо обречены на поражение, поэтому за них заступаются более сильные, а то и коалиции держав.

Скажи, за каким лешим Сталин полез в Молдавию, Галичину, Волынь, Прибалтику? Его что, кто-то просил об этом?

А когда ему дали по мозгам в 41-м, так сразу соплями умылся и заблеял: «Вставай страна огромная!»

Ладно, споры о Второй мiровой не утихнут никогда. А разве Советский Союз не вёл других войн? Перечислять замучаешься, но ни об одной другой мы даже не вспоминаем, если вообще о ней слышали. Это как назвать?

Вот поэтому и отношение к погибшим воинам у наших детей наплевательское, потому что мы сами приравняли солдатскую жизнь к бутылке водки!

– Это что, у нас нет мемориалов погибшим, ты это хочешь сказать!? – Семёныч от гнева покрылся испариной, но у меня всегда заготовлен ответ на подобные выпады.

– Зачем путать кислое с пресным? Ты прекрасно понял, о чём я толкую. Почему наш народ знает только про одну войну? Для того чтобы продемонстрировать, какой Советский Союз белый и пушистый? Что он само миролюбие и жертва фашистской агрессии? Вот причина такого отношения к ветеранам.

Ты что ли много вспоминаешь про Первую мiровую войну? Или тогда героев не было? Взять хотя бы Брусиловский прорыв – во всех военных академиях мiра изучают, кроме наших. Образец военного искусства! Но не советского…

А оборона Осовца! Когда немцы не могли взять крошечную крепость, и вынуждены были применить газовую атаку на русские позиции. Когда русские полумертвецы бросились в атаку и опрокинули оборону целой дивизии Рейхсвера! Ты что-нибудь слышал об этом? Или нашим детям про это рассказывают?

– Ну-у, про Брусиловский прорыв, конечно, слышал. А про Осовец… – замялся ветеран.

– Во-во, там где настоящие герои, не выдуманные, про то лишь Господь Бог ведает. А про мифы Второй мiровой уже все уши прожужжали, уже тошнит от этого «хероизма».

А потом удивляемся, откуда у людей равнодушие, если не сказать больше. «Я их туда не посылала!» – как заявила одна мамаша, когда ей не досталось апельсинов, потому что герой-афганец влез без очереди, хотя у него было законное право, он за эту льготу кровью заплатил.

Вместо того чтобы героям повсеместно создать человеческие условия, компенсировать не только им, но их семьям потерю кормильца, у нас придумали День Победы, когда они могут раз в год выпить с президентом и с чиновниками «наркомовские» сто грамм! А потом «кипит наш разум возмущённый», удивляемся подобному отношению к павшим…

Хочешь прикол? Объяви в интернете, чтобы правительство оставшимся в живых ветеранам построило по коттеджу и подарило по престижной иномарке. Но взамен Девятое Мая станет обычным будничным днём. И почитай комментарии.

Я и сейчас тебе могу пересказать их в лучшем виде.

А теперь ответь, почему все эти заслуженные орденоносцы требуют привлечь к ответственности Мавроди или Сердюкова? А «четырежды героя», благодаря которому половина мужского населения страны в могилах или стали калеками, до сих пор почитают как святого и ставят ему памятники?

Когда российскому электорату раздали ваучеры, подавляющее большинство сразу продали их за бутылку водки.

А ушлые ребятки, не будь дураком, скупили их и приватизировали всё народное достояние. Тогда «униженные и оскорблённые» стали выть как белуги.

Так давайте не хапуг костерить, а прославлять героизм тех, кто дни и ночи простаивал в очередях под окнами МММ и пытался получить назад свои кровные.

Также и колхозники, когда безплатно получили по гектару земли – почему не создавали фермерские хозяйства? Та же песня, что и с ваучерами?

Теперь предприимчивые люди строят на их земле коттеджи, а эти – в лучшем случае нанимаются к ним разнорабочими, а большинство вообще спились.

Вот почему у нас подобное отношение к ветеранам, вот почему они до сих пор обитают в лачугах и подвалах. Потому что им самим ничего не нужно, кроме позвенеть раз в году медными побрякушками. А их именуют поколением победителей.

Если, например, монах отказывается от мiрских благ, то он и не требует ничего, начинает молиться как раз за тех, кто погряз в страстях, чтобы Господь просветил их замутнённое сознание. А наши ветераны? Если им не нужно ничего, кроме Дня Победы, тогда зачем выходят на сатанинские демонстрации?

Именно поэтому ни в одной стране мiра нет Дня Победы, зато есть уважение и почитание ветеранов войны…

Алексей Семёнович снова обратил свой взгляд на Крымские пейзажи, обдумывая, по всей видимости, ответную отповедь. Но с этим возникли определённые проблемы, поскольку он и сам прекрасно понимал правоту моих доводов, а смириться с поражением не давала деревенская закалка.

Помню, когда паломничал к Пеленам Богомладенца Христа, наша группа ненароком заехала в Голландию, и мы полюбовались красотами Амстердама. В Роттердаме же увидели в основном новодел, за редчайшим исключением.

Гид нас просветил полезной информацией.

Когда германские фашисты вторглись в страну, то голландцы также встали на защиту своей земли. Но Люфтваффе бомбардировали Роттердам, практически сравняв его с землёй. А потом выставили ультиматум, что аналогично будет и с Амстердамом, если Нидерланды не примут условия капитуляции.

Героизм – это замечательно, но бессмысленное сопротивление не есть признак большого ума. Оттого в нашей стране многие считают, что лучше было развязать Третью мiровую войну, чем сдаться на милость победителей в войне холодной. Ястребов, типа Макашова и ему подобных считают ура-патриотами, поэтому и к Сталину подобное благоговение.

Слава Богу, что за последнее время выросло новое поколение, которым безумная смерть не приносит вдохновения, но и сдаваться без боя они не намерены. За ними и будущее.

– Да уж, будущее! Это поколение только и умеет, что штаны протирать, да взятки брать. Работать их не заставишь. А жить хотят как короли за счёт папы с мамой.

– То есть, ты хочешь сказать, что полвека коррупции не было, а в девяностых она вдруг ни с того, ни с сего появилась? – уже Николай не выдержал подобного ослоумия, и едва сдержал язык от непарламентских выражений. Он был из тех, кто не привык разговаривать с людьми, у которых нет очевидности, ибо с трупами не беседуют. Ничто так не мешает видеть, как точка зрения, это точно. – Ты посмотри, кто больше всех говорит о коррупции? И посмотри, как они живут, как относятся в семье друг к другу, как воспитывают детей.

Коррупция – это жадность человеческая. На что тратятся полученные таким образом бешеные доходы? На благотворительность? На восстановление храмов? Или на роскошь? Да откати им хоть весь мiръ, эти человекоподобные потребует ещё и обёрточную бумагу.

До революции люди на Руси в большинстве были верующие, почитали родителей, уважали друг друга. А безбожие что принесло? Жадность одну и всё. Революции задумываются романтиками, осуществляются фанатиками, результатами пользуются подонки. Дорвавшись до власти, такие стали друг другу завидовать, друг друга уничтожать, как пауки в банке.

Хочешь конкретный пример? Вот я не раз бывал на Целине, а отец после войны ездил её поднимать…

– И что же, уехал, не выдержал трудностей? – Семёныч попытался защититься иронией.

– А он и не собирался там оставаться, его, как и многих шоферов командировали туда на уборочную. Причём платили бешеные деньги по тем временам, хотя и вкалывать приходилось по две смены, а то и вообще без сна. Да ещё и на всякие левые дела припахать норовили, и всё на халяву. Но скупой платит дважды, а жадность фраера губит. Поплатился председатель.

Один раз попросил он шифер из района привезти.

Дороги – сами понимаете, до района – как до луны, кому охота переться, да ещё в воскресенье? Желающих, ясно дело, не нашлось, но и отказать стрёмно: у него то ли кум, то ли сват был инструктором райкома. Кому проблемы нужны?

Хорошо Витька Рязанцев – Царствие ему Небесное – нашёл выход. Спрашивает председателя: «За интерес или как?»

Тот давай его политграмоте учить: да ты что, это же для колхоза, коровник крыть. Хотя в колхозе штатные водители имеются, но им сверхурочные платить нужно, а прикомандированные вроде, как и не люди, кое-каком обойдутся.

А Витёк не только войну, но и лагеря прошёл, его на мякине не проведёшь. Решил поучить фраера хорошим манерам.

Короче, согласился на «помощь по-братски». Сажает председателя, поехали они, загрузились, едут обратно. Путь зѣло неблизкий, дорога – одно название, да и то матерное.

Когда возвернулись в колхоз, Витёк и говорит председателю: «Ступай, бери метлу». «Зачем?» – не понял тот.

«Шифер разгружать!» – Витьку аж смех пробрал до коликов.

Председатель поглядел – ни одного целого листа не было, так всю машину в помойку и отправили. А кинул бы ребяткам парочку флаконов беленькой, всё справили бы в лучшем виде.

Вот тебе и Целина, будь она неладна!

– Да уж! С этой Целиной дел наворочали, – мне не хотелось ворошить эту тему, но она как-то сама собой всплыла. – Столько сил и средств в неё вбухали, а теперь заграница. Всё братья наши меньшие прихватизировали и хоть бы спасибо сказали. Никите Сергеевичу…

– Да он к Целине такое же отношение имел, как ко взятию Берлина в сорок пятом. Её ещё при Столыпине осваивать начали, а потом в Казахстан сослали крымских татар и кавказские народы, они, по большому счёту, Целину и подняли, – словам Николая трудно не поверить, поскольку он бывал там не раз и кое-что слышал. – После войны же голод жуткий был, вот и закрывала наша партейная номенклатура глаза на то, что фермерские хозяйства росли здесь как грибы.

Поначалу там немерено людей поумирало, не даром Целиноград раньше, да и потом назывался Акмола, что по-ихнему означает «белая могила». Выживать как-то надо было, вот и взялись люди за сельское хозяйство, подняли его на голом месте.

А Никита Сергеевич как раз дал команду потихонечку коллективизировать, оттого там всё, со временем, в запустение пришло, люди стали разбегаться кто куда. К концу 80-х от неё одно название осталось, да и то благодаря всесоюзной поддержке. Столько средств за полвека туда вложено, а как паспорта всем выдали, так одни старики да калеки там остались.

Крымские татары поначалу селились на Кубани – в Крыму им запрещали одно время, – а после развала Союза началось массовое переселение на историческую родину. Чеченцы, ингуши, калмыки тоже вернулись, оттого и войны там начались. Вот она, советская национальная политика.

Николай махнул рукой и пригласил нас на перекур, только мы с Семёнычем от этой пагубной привычки давно изабавились. Зато соседка наша охотно составила ему компанию. У меня же после пива возникла совершенно определённая человеческая потребность, а ветерану нашему чайку захотелось испить. Видно, одним пивом и кукурузой сыт не будешь.

Через десять минут мы опять все были в сборе и в готовности возобновить прерванный диалог. Однако без допинга беседы на щекотливые темы как-то не клеятся. Тогда Коля решил эту проблему по-деревенски, но кроме меня, ни Алексей Семёнович, ни Ирина не отважились нарушить правило поведения. Мне же не хотелось сидеть дуриком до самой Керчи, поэтому любезно согласился смочить гортань.

Горiлка оказалась высшего сорта, и я не замедлил выказать Николаю свой респект. Поведав вкратце рецепт этого благородного напитка, он быстренько повторил по глоточку, придав беседе как бы второе дыхание.

День уже поворачивал к закату, пекло любезно уступало плацкартное место вечерней прохладе, и даже непонятно откуда взявшийся комар затянул свою жалобную песню.

Вагон по-прежнему шатало из стороны в сторону, хотя не могу сказать, чтобы скорость поезда приближалась ко второй космической. Скорее наоборот, была одного порядка с катафалком, однако про состояние пути уже поведано ранее, повторяться не буду. Иногда состав тормозил на полустанках на пару-тройку минут, но в нашем вагоне новосёлов не прибавилось.

На станции Семь Колодезей поезд задержался немного дольше обычного, и это подвигло Ирину нарушить доселе безпричинно соблюдавшийся обет молчания.

– Здесь недалеко город Щёлкино, у меня там тётка живёт и двоюродная сестра. Тётя Лена когда-то работала на строительстве атомной электростанции, но после Чернобыльской аварии строительство заморозили. Сейчас там сплошные развалины. А о чём думали, когда его начинали?

Представьте, если бы рвануло не в Чернобыле, а здесь? Весь Крым стал бы мёртвой зоной, и Чёрное море было бы заражено, и Кавказское побережье…

– А разве в Совдепии кто-нибудь когда-нибудь думал о людях? – у меня аж стакан едва не обратился в дребезги. – Нет, чтобы на Крайнем Севере все эти атомные станции строить, где только белые медведи обитают. Таки нет, приспичило в самых густонаселённых районах, чтобы уж если рванёт, так побольше людей погрести под обломками.

Фашисты, во время войны, и то, когда обстреливали или бомбили города, листовки с самолётов разбрасывали, чтобы люди знали и случайно под бомбёжку не попадали. Чтобы среди мирного населения поменьше жертв было.

– Можно подумать нынешняя власть много о людях думает, – Алексей Семёнович снова применил свою тяжёлую артиллерию. – Только и слышишь: там авария, тут теракт, то поезд с рельсов сойдёт, то самолёт упадёт, то здание рухнет или пожар со многими жертвами…

– Так раньше их ещё больше было, просто о них не сообщали. Про Чернобыль говорить не хотели, пока радиация в Европу не пошла, скрыть невозможно стало. А про учения на Тоцком полигоне или про аварию на заводе «Маяк» до сих пор многие не слышали. Государственная тайна! Вот только от кого, если во всём мiре об этом знают все вплоть до новорождённых?

– Семёныч! Вот ты сейчас, куда путь держишь, работать или отдыхать? – Николай перехватил у меня эстафету. – И каждый год, небось, ездишь. А родители твои часто бывали в санаториях, как на пенсию вышли? Скажи «ни разу» – я поверю.

А тебе, поди, и за рубеж предлагали, а уж по России-матушке, наверное, каждый год катаешься, да не один! Так что кому-кому, а тебе грех жаловаться. И вспоминать времена царя Гороха.

– А что ещё остаётся делать?

Алексей Семёнович, я так думаю, имел в роду защитников Севастополя или Порт-Артура или его предки – шесть колен альпинистов. По степени упорства его можно было сравнить с Никитой-столпником, жаль, что не во имя Христа проявлял чудеса героизма. А то, глядишь, и в лике святых просиял бы.

– А хочешь, я тебе скажу, что делать? Не ты первый, не ты последний. Иногда нам кажется, что в этом мiре жить невозможно. Но больше-то негде. Если не можешь изменить ситуацию, то поменяй своё отношение к ней.

Почему те, кто или вернулись героями с войны, или знаменитые спортсмены, артисты не смогли себя найти и спивались, а то и ширяться начинали? Просто они хотели и дальше совершать подвиги, но в мiрной жизни подвиги не востребованы. Нет аплодисментов и рёва трибун. Подвиг – это каждодневный каторжный труд. Без пьедесталов, медалей, гимнов и почётных грамот, как при социализме.

Героев капиталистического труда не бывает в принципе. Как и заслуженных артистов Соединённых Штатов Америки, Германии или Франции. Герой тот, кто успешен в бизнесе.

У нас раньше колхоз был – миллионер, в смысле нам дотацию давали миллион, чтобы мы марку держали. Образцово-показательное хозяйство так сказать, вот только показывать нечего было – сплошные приписки. Но это в далёком прошлом.

В 90-е, понятное дело, колхоз благополучно развалился, технику разворовали, поля стали зарастать сорняками, люди разбежались кто куда. Кто в мегаполисы подался на заработки, кто в Сибирь газ и нефть добывать, кто в бандиты или в проститутки – на селе с десяток семей осталось, плюс алкаши и тунеядцы, которые никому задаром не нужны.

Но жить как-то нужно! Вернее выживать.

– Вот именно, выживать, ты это верно подметил, – воткнул неугомонный ветеран.

– Так сам восхищался поколением, через войну прошедшим. Или я путаю?

– Сравнил тоже! – Алексей Семёнович даже руками всплеснул и с явным остервенением ударил ладонями по коленкам. – То война, а тут в мирное время выживать приходится.