Текст книги "Стилет для «Тайфуна»"

– Боже милостивый! – выдохнул он, прощаясь с жизнью.

– П…ц! – Фомич, увидевший в амбразуру командира экипажа то же самое, был более краток.

И в этот миг танк взорвался. Башня, оставляя за собой дымный след, унеслась куда-то вверх, а корпус танка взрывом раскрыло, как консервную банку.

– Что это? – не веря своим глазам, удивленно переспросил Савельев. – Неужели попадание гаубичного снаряда? Это же явно не меньше пяти дюймов.

И тут же подал команду:

– Механик! Задний ход! Выходим на открытую позицию.

Пока «сушка» выползала из капонира, обстановка на поле боя изменилась радикально. Савельев наконец-то увидел своих спасителей. В тылу немцев появились два больших танка. Такие он видел однажды в тяжелой танковой бригаде резерва армии. Их орудия сверкнули вспышками выстрелов, и еще два немецких танка превратились в груды пылающего металлолома. Немецких танков осталось с десяток, и сейчас они спешно разворачивались и, укрываясь за неровностями местности и горящими танками, устремились к новой опасности, пытаясь обойти с флангов. Лобовая броня им была не по зубам. Савельев видел, как несколько вражеских снарядов ударились о лобовую броню башен и корпусов и рикошетами унеслись вдаль. Зрелище танкового боя завораживало, однако Савельев не имел права оставаться простым зрителем. По его указанию механик поставил машину за небольшой бугор, скрыв корпус и оставив видимым только боевую рубку. Пока занимали позицию, ситуация снова изменилась. Немцы сумели сбить гусеницу с одного из советских танков. Тот, остановившись, как раненый зверь, продолжал отбиваться, разворачивая башню и находя огнем орудия врагов. Второй, заехав в выемку и скрыв уязвимую ходовую часть, также отстреливался и прикрывал фланг поврежденной машине. Однако два немецких танка обошли последнего и уже выцеливали борт советского танка буквально со ста метров. Башня поврежденного танка поворачивалась к опасности, но явно не успевала.

– Снаряд!

Савельев в панораму четко видел борт ближайшего к нему танка.

– Готово!

– Выстрел!

«Сушка» привычно качнулась, погасив отдачу орудия. Савельев зачарованно смотрел, как светлячок снаряда по дуге летит к танку и гаснет в его борту. А через секунду танк превратился в огненный шар. Сдетонировал боезапас.

Второй танк, стоявший рядом, дернулся, и наводчик промахнулся. Однако экипаж понял, что если еще промедлит, сто двадцать два миллиметра в упор не оставит им никаких шансов, и танк двинулся, разгоняясь, к корме русского тяжеловеса, уходя от поворачивающегося на него орудия.

– Снаряд!

– Готово!

Савельев вел танк в панораме, плавными движениями маховичка горизонтальной наводки, взяв упреждение на движение танка под углом.

– Выстрел!

И снова попал. Куда – он не знал. Но танк остановился. И тут его догнало поворачивающееся орудие. Вспышка!

Ремизов был в не настроении. Подчиненные, зная это, старались проблемы и вопросы решать самостоятельно, не тревожа лишний раз командира. Настроение у комбрига испортилось после того как, прибыв на участок фронта, где оборону армии продавливали корпуса Клейста, он получил приказ фактически раздать свои танки полкам и дивизиям Второго кавалерийского корпуса. Что в корне было неправильно с точки зрения боевого устава и, главное, делало Ремизова статистом. И это выводило его из себя. Хотя командовавший группой заместитель командарма объяснил ему свое решение тем, что, по данным радиоразведки, немцы ввели в бой последние резервы и сейчас нужно на обороне максимально измотать атакующие немецкие дивизии и уж только затем – бить! И бригада Ремизова, естественно, возглавит этот контрудар. А сейчас нужно помочь истощенным дивизиям корпуса удержать фронт. Приказ есть приказ – и он его выполнил. И вот сейчас практически в одиночестве сидел в КШМке в густом перелеске и слушал эфир. Его танкисты, повзводно и поротно переданные частям левого фланга корпуса, вели бои. Артиллеристы, мотострелки и зенитчики получили участок обороны и воевали в составе своих подразделений. На правом фланге оборону спешенных кавполков подпирали остатки артиллерийского, противотанкового и танкового полков. За ними заняла позицию и уже воевала артбригада Мельникова. Ну, в одиночестве – это образно. В перелеске находился замаскированный командный пункт штаба бригады со средствами связи, обеспечения и обороны. И танки даже были. Как им не быть, если комбригу, начальнику штаба и замполиту бригады положены по штату. То есть три ИС-3 плюс еще один. Ремизов забрал его из числа нескольких отставших по техническим причинам в свое подчинение. В резерв, так сказать. Был еще в резерве разведвзвод из четырех Т-34-85. Но – был. Сражение шло нешуточное, и Ремизов отправил разведвзвод на передовую. С одной стороны – что такое четыре танка в масштабах сражения армий? Но на конкретном участке четыре танка в засаде, вооруженные пушкой, способной поразить любой танк противника в пределах видимости, – аргумент.

Неожиданно дежурный связист протянул ему трубку проводной связи, назвав позывной Корнеева.

– Федор Тимофеевич, как у вас обстановка? – раздался в трубке голос начальника штаба армии.

– Подразделения бригады ведут бой. А я вот тут – сижу.

– Понятно. Вот что, соседа справа немцы давят. Вот-вот ворвутся на позиции. Мельников уже свои пушки на прямую наводку выставляет. Относительно твоего местоположения они уже продвинулись севернее. Выдели силы и ударь во фланг и тыл их атакующей группировке. Учти – между вами лесной массив. Там наших войск нет. Есть ли немцы – неизвестно, но наверняка они оставят заслон на опушке леса. Задачу тебе ставлю в общих чертах, сам понимаешь, ситуация неясная. На месте принимай решения самостоятельно. Вопросы есть?

– Никак нет! – бодро отрапортовал Ремизов. Настроение стремительно улучшалось.

– Ну, до связи!

– До связи, товарищ генерал-лейтенант.

И, передавая трубку связисту, обратился к НШ бригады, работавшему с картами за столиком неподалеку:

– Матвей Крискентович! Остаешься за меня! Я смотаюсь к соседу справа. Помощь ему требуется.

Окончание фразы он проговорил, уже выбравшись на броню КШМ. Осмотрев свое невеликое воинство, окликнул бойца из особого отдела бригады:

– Так! Быстренько мне своего начальника сюда и командира вон того танка.

И он указал на танк, отставший от своего подразделения.

Сам же направился к своему, издалека подав команду:

– Экипаж! К машине!

Через пятнадцать минут, ломая подлесок, из лесного массива выбрались два ИСа и два БТРа с отделением бойцов особого отдела и взводом из состава роты охраны штаба. Выбросив клубы сгоревшей солярки, ускоряясь, маленькая колонна покатила по разбитой полевой дороге, уходившей в лес.

Перед лесом объехали позиции взвода, прикрывавшего выезд из леса.

Лесная дорога только носила это название. Это была глубокая колея, затянутая болотной жижей в просеке леса, местами заваленная упавшими деревьями, протяженностью более двух километров. Ремизов, глядя на нее, засомневался, что немецкие танки смогли бы ее преодолеть. ИС же пер напролом, собирая лобовой броней горы жидкой грязи. БТРы пришлось взять на буксиры. Противника в лесу не обнаружили. Видимо, оценив проходимость дороги, немцы не решились двигаться по ней. Наверно, поэтому прикрытие выезда с лесной дороги немцами было организовано противопехотное. На опушке ИС Ремизова подвергся обстрелу из пулеметов и малокалиберных противотанковых пушек, как немцы их сами называли – «колотушек». БТРы, прикрытые броней танков и деревьями, отцепились, и ИСы атаковали немецкую позицию. Увидев, кто их атакует, и поняв абсолютную бесперспективность сопротивления, прикрытие разбежалось, бросив тяжелое оружие, включая два исправных «Ганомага». Ремизов остановил танк и осмотрелся. Его группа вышла в тыл атакующими танкам противника, которые сейчас находились в нескольких сотнях метров севернее. Он распорядился пехоте занять брошенные позиции, прикрыв танкам тыл. Что мотострелки тут же и выполнили, заняв оборону фронтом на юг и использовав для этого трофейное оружие и технику. Пока он разбирался со всем этим, наводчик выцелил остановившийся немецкий танк с кормовой проекции и выстрелил. Танк исчез во вспышке взрыва.

– Боекомлект? – удивился Ремизов.

– Осколочно-фугасный заряжен был, – пояснил заряжающий, доставая из лотка гильзу снаряда. – По пехоте ведь стрелять собирались.

– На такой дистанции нашим калибром да в заднюю броню – без разницы, каким снарядом стрелять! Да и боекомплект, наверно, все же сдетонировал.

– Хороший выстрел! Механик, вперед!

И ИСы неторопливо двинулись в атаку. Противник явно не ожидал атаки с тыла, поэтому экипажи успели перезарядиться и еще сжечь пару танков. Остальные развернулись в сторону главной опасности и принялись маневрировать, прикрываясь складками местности и остовами уже сгоревших танков, имея целью выйти во фланг и тыл советским ИСам, не прекращая при этом их обстрел, о чем говорили взрывы динамической защиты и удары снарядов по слишком толстой для них броне. И все же они добились успеха.

Танк Ремизова неожиданно дернулся влево и остановился.

– Гусеница! Левую гусеницу перебили! – проорал механик.

– Продолжаем бой!

Ремизов, припав к ТПК, постарался оглядеться и выявить наиболее опасное направление для теперь уже неподвижной машины. Осматриваясь, заметил, что командир второго танка, следовавшего уступом влево, принял грамотное решение – занял позицию слева от его танка, в небольшой промоине, скрыв тем самым ходовую часть. С этой позиции он прикрывал левый фланг поврежденной машины комбрига. На данный момент наибольшая опасность исходила от двух танков, вышедших в правый борт ИСа.

Орудие было заряжено, но башня только разворачивалась в направлении опасности.

– Не должен он пробить борт! – прижавшись к прицелу, высказался командир орудия.

– Дистанция пистолетная. Если попадет между катков – может пробить, – ответил ему Ремизов, держа в визире немецкий танк и ожидая, когда на цель развернется башня.

Немец, понимая, что имеет запас по времени, остановившись, тщательно выцеливал наиболее уязвимое, по его мнению, место. Орудие еще не развернулось, когда немецкий танк вздрогнул от попадания снаряда, а через секунды взорвался от детонации боезапаса.

– Кто его так? – воскликнул наводчик, когда секунды спустя орудие, наконец, повернулось на цель.

– Не отвлекайся, там еще один! – ответил комбриг, удерживая в поле зрения смотрового прибора второй танк, заходящий в корму ИС-3. И добавил: – После боя, если выживет он и мы, напою коньяком из своей фляжки.

Немец шустро огибал неподвижный ИС. И неожиданно в кормовом листе его корпуса Ремизов увидел еле заметную вспышку. После которой танк клюнул орудием и остановился.

– Давай, давай! – голосом он подгонял поворачивающуюся башню.

– Есть! Выстрел! – облегченно отозвался командир орудия. И тут же нажал на спуск.

– Gott mit uns! Как они заказывали! Пусть пообщаются с Богом, – подвел итог Ремизов и тут же крутанул смотровой прибор по кругу, осматриваясь. Пока их экипаж устранял опасность с правого фланга, ситуация на поле боя изменилась кардинально. Как только внимание немецких танкистов переключилось на ИСы, советская оборона, вроде бы уже подавленная, вновь ожила. Полетели гранаты, по немецкой пехоте ударило несколько пулеметов, а левый фланг немцев атаковали пять «тридцатьчетверок» дивизионного танкового полка. Не отставали и мотострелки, оставленные прикрывать тыл. Пулеметным огнем они остановили немецкую пехоту, пытавшуюся, отступая, обтекать стоящие советские танки. ИСы успели выстрелить еще пару раз, когда оставшиеся в живых фрицы начали поднимать руки.

Экипаж выбрался из машины. Механик тут же полез осматривать поврежденную гусеницу, а Ремизов, осмотрев поле боя, заметил стоящую в нескольких сотнях метров «сушку». Прикинув ее расположение и злополучные танки, зашедшие во фланг, предположил, что, скорее всего, стреляла эта самоходка.

– Так, вы тут определяйтесь с ремонтом и не забывайте по сторонам поглядывать. Мало ли что! А я тут схожу… Кажется, удастся с долгом рассчитаться.

И он соскочил с машины. Прежде чем идти, решил заглянуть к соседней машине, экипаж которой осматривал машину после боя. Заметив приближающегося комбрига, экипаж построился, и командир танка, старший лейтенант, доложился по всей форме.

Приняв доклад, Ремизов осмотрел экипаж и коротко поблагодарил за службу. Танкисты ответили дружным троекратным «Ура!».

– Разойдись! – отдал команду комбриг и тут же добавил: – Командир экипажа, за мной! Автомат возьми.

Уже на ходу ввел того в курс дела.

– Сходим вон к той самоходке. Должок у меня к ее экипажу имеется. Кстати, в расположение прибудем – список экипажа мне дай. К наградам представлю. Чай, не хухры-мухры – комбригу спину прикрыли.

Пока шли, выслушал рассказ старлея о ходе боя, коротко рассказал об их приключениях.

Одновременно оба осматривали поле боя и горящую немецкую технику. Вокруг сновали пехотинцы, точнее, пешие кавалеристы, которых оказалось неожиданно много, сгоняя в группы пленных и собирая с поля боя оружие. Идти было недалеко, и уже через несколько минут они подходили к одиноко стоящей Су-76. Кто-то глазастый из суетившихся вокруг самоходки разглядел на одном из подходивших людей мундир с выглядывающими петлицами генерал-майора. Тут же старший, только что снявший такой же, как у танкистов, комбинезон и оставшийся в парадном мундире, подал команду строиться и, приложив руку к фуражке, строевым направился навстречу Ремизову. Тут Ремизов его и разглядел: полковник артиллерии, среднего роста, уже в годах, но еще бодрый. Удивили две вещи: бакенбарды – явно память о прошлой жизни, и Георгиевский крест рядом с орденом Красного Знамени.

Приняв доклад, Ремизов поздоровался с артиллеристами. Ответили дружно.

Оглядывая короткий строй, представился сам. Заметил при этом одного бойца с полным Георгием на груди. «Да никак мужики на последний бой вышли! Вон на лобовом листе брони самоходки отверстие от пробития. Видимо, это уже не тот экипаж, который бой начинал!»

– Спасибо вам, товарищи! За меткий огонь в столь нужный момент. Я обязательно отмечу это в рапорте. А сейчас… все что могу.

И он снял с пояса и протянул ближайшему бойцу свою дежурную фляжку. В ней он с недавних пор носил восемьсот грамм коньяка.

– И нам, товарищ полковник, найдется, чем это дело отметить.

И Ремизов достал уже из нагрудного кармана гимнастерки плоскую фляжку грамм на двести.

– Присоединяйся, старлей.

– А вы запасливый, товарищ генерал-майор, – отметил полковник.

– Летом сорок первого приобрел эту привычку. С награждением тогда сами знаете, как было. А людей поощрить нужно. Здесь и сейчас! А то, может быть, через час бой, и не доживет человек до благодарности. Только тогда я во фляжках и спирт носил, и водку, и даже самогон иногда. А сейчас времена получше настали – я коньяк в емкости заправляю. Давай выпьем – и на «ты». Ну! За Победу!

И Ремизов первым сделал большой глоток и протянул фляжку артиллеристу.

– Федор Тимофеевич я. Со знакомством!

И комбриг протянул руку.

– За Победу!

Савельев также сделал большой глоток и передал фляжку старшему лейтенанту. И, пожимая протянутую руку, представился в свою очередь:

– Афанасий Аполлинариевич.

Старший лейтенант благоразумно в разговор двух командиров не полез. Сделав глоток коньяка, молча протянул фляжку комбригу.

– Ты где на империалистической воевал? – поинтересовался Ремизов, принимая фляжку и обращаясь к артиллеристу.

– Юго-Западный. Первый гвардейский корпус. Конная артиллерия. Крест за Брусиловский прорыв. А вы, Федор Тимофеевич, позвольте спросить?

– Вроде договорились на «ты». На Кавказском я воевал. Унтер-офицер. А ты, Афанасий Аполлинариевич, вроде по возрасту уже не подходишь для службы.

– Извини, Федор Тимофеевич, никак не привыкну. Я ведь осенью еще майором был. За бои в районе Вязьмы и орден получил, и внеочередное. А на фронт меня и не брали. По возрасту. А когда немец уже к Москве подошел, я добровольцем записался. Готов был рядовым, с винтовкой управиться-то я могу. Но повезло! Дай Бог здоровья тому офицеру, который меня к артиллерии приставил. Все ж я здесь больше пользы Родине принесу. Обучен я этому делу. И попал тоже на конную артиллерию, в кавкорпус. А сейчас – вот! – Савельев махнул рукой в сторону самоходки. – Коней нам поменяли.

– Ну, за боевое братство! Выручил ты меня сегодня! – Ремизов приложился к фляжке.

– Это кто еще кого выручил, и кто кого поить должен!

Савельев принял емкость с остатками коньяка.

– Тот танк, который вы первым выстрелом поразили – он меня уже на мушке держал. Оставалось ему только на спуск нажать. Я уж и с жизнью попрощался. Посему должок у меня перед тобой и твоими танкистами. По-людски бы отблагодарить полагалось, да вижу вон руками машут твои. Видно, пора тебе, Федор Тимофеевич.

– Ага! Починились, видимо. Давай, старлей, добивай коньяк и пошли! Ну, ладно, Афанасий Аполлинариевич, война длинная, авось еще встретимся. Мы ведь только запрягли – до Берлина ехать еще далеко! Тот раз не взяли, этот – точно возьмем!

– Обязательно! – пожимая на прощание руку, поддержал старый артиллерист.

31 мая 1942 г.

Южнее Ленинграда

Утром следующего дня после мощной полуторачасовой артподготовки и массированного авиаудара по тылам немцев корпуса 16-й армии, усиленные прибывшим подкреплением из состава Ленинградского фронта, перешли в наступление. И на острие его шла бригада Ремизова, огнем своих орудий разрушая немецкую оборону. Через двое суток линия фронта была отодвинута еще на пятнадцать километров южнее положения, занимаемого советскими войсками до немецкого наступления.

А еще через неделю после этих событий войска 16-й армии вышли к берегам Копорской губы и закрепились на восточных берегах озер Копанское, Глубокое и Бабинское. Фронт был отодвинут от Ленинграда еще на полсотни километров. 7 июня ТАСС сообщило об окончании успешного наступления советских войск на Ленинградском направлении и присвоении ряду соединений почетных званий «Ленинградских». 16-я армия получила звание «Гвардейской» и стала 2-й Гвардейской армией. Армия Ершакова к званию Гвардейской добавила «Краснознаменная». Гвардейской стала и армия Захарова. 15 июня Сталиным был подписан Приказ НКО «О ВВЕДЕНИИ НОВЫХ ЗНАКОВ РАЗЛИЧИЯ И ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ В ФОРМЕ ОДЕЖДЫ КРАСНОЙ АРМИИ». В середине июня части Первой и Второй гвардейских начали передавать полосы обороны войскам Ленинградского и Волховского фронтов, выводиться в тыл и грузиться в поезда, которые длинными вереницами повезли части прославленных армий снова на знакомые им полигоны под Горьким, где они должны были пополниться, отремонтировать технику и вооружение и начать готовиться к новым боям. Туда же отправилась и теперь уже Первая Гвардейская воздушная армия Захарова.

30 июня 2017 г.

г. Москва

Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Российской Федерации Юрий Владимирович Андропов рассеянным взором смотрел из салона в затемненное окно автомобиля. За окном проносились московские улицы, так не похожие на те, которые он знал по той Москве 40-х, потоки машин, застрявшие в пробках, массы людей, спешащих по тротуарам и как ручейки сбегавших под арки станций метро с призывно светящимся зелеными буквами «М». Посол возвращался с важной встречи с представителями руководства России, которая, как обычно, проходила в старом здании на Лубянке. Что поделать? Секретность! Та самая секретность, которой пренебрегали данные союзники на территории СССР и, наоборот, с особой тщательностью соблюдали на своей территории. Поэтому формально самого Юрий Андропова – посла СССР – не существовало. Имелось место захоронения его праха в Кремлевской стене, которое он неофициально посетил. Опасности, что его могут опознать, ни его личная охрана, ни приданная группа из ФСО не видели. Двадцативосьмилетний Андропов совсем не походил на хрестоматийный облик бывшего генсека. К тайне существования Портала в 1942 году было допущено всего лишь с десяток человек из высшего эшелона власти в России. В основном из силовых структур, руководители которых были лично преданы президенту. На уровне исполнителей – там число было гораздо больше, но там и контроль за этими людьми был на порядок жестче. В связи с секретностью в качестве резиденции послу Советского Союза передали один из подмосковных ведомственных домов отдыха Министерства обороны РФ. Андропова это нисколько и не обидело, и не расстроило. Территория дома отдыха была вполне приличной – с парком и спортивными площадками, с примыкавшим к территории озером. Как и положено, имелась собственная котельная, гараж, столовая, спортивный центр, кинотеатр и собственно само здание дома отдыха с номерами одно– и двухместными и конференц-залом. Имелся доступ к интернету. Правда, только на прием информации. Послу отвели стоявший особняком бывший генеральский коттедж. Данная резиденция отвечала задачам как нельзя лучше – удаленная от города с его шумом и суетой, расположенная уединенно в сосновом бору, что облегчало ее охрану, и с инфраструктурой, способная принять и обеспечить всем необходимым несколько сотен человек. И пусть дом отдыха теперь никогда не заселялся полностью, все же счет постояльцев всегда исчислялся трехзначными числами. Это и охрана – внутреннюю территорию охраняло подразделение пограничных войск НКВД СССР, и обслуга, и множество командированных ученых, военных, инженеров из СССР. Которые здесь же, пользуясь возможностями резиденции, в основном проходили обучение. Внешний периметр резиденции охраняло подразделение Росгвардии.

Андропова нисколько не расстраивало, что ему практически заказана дорога в Кремль. Ему даже нравилось бывать в старом здании КГБ, а ныне ФСБ. Те, кто знал о нем в этом здании, тянулись перед ним, невзирая на свои погоны. В кабинетах частенько его портрет соседствовал с портретом Железного Феликса. Нет, их не забыли. Его грело чувство удовлетворенности – он и Дзержинский! Ну, а насчет невозможности присутствия на официальных мероприятиях в Кремле и на Смоленской площади – что ж! Ради пользы для своей страны можно и унять честолюбие. А польза была! И польза огромная. Настолько, что ее еще невозможно оценить. И материальная – оружие, сразу поднявшее Красную Армию на голову, на две выше вермахта и люфтваффе. За которое СССР платил золотом. Что поделать? Современная Россия – капиталистическое государство. Странно, конечно, но, как узнал Андропов, это золото не поступало в хранилища Центрального Банка России. И вообще поступление золота из СССР никак не отразилось на официальных цифрах золотого запаса страны. Странно было вначале, когда он это узнал. Потом, разобравшись в ситуации, сложившейся во взаимоотношениях группировок элиты России, понял, почему так происходит.

Российская Федерация из своих, пусть сильно устаревших, запасов вооружила одну общевойсковую армию. Это для XXI столетия оружие было старое. Для 1941–42 годов оно было более чем современное. При посредничестве России было частично закуплено в других странах вооружение для второй армии. И частично снова уже за деньги поставлена техника времен СССР с хранения. С помощью конструкторов, инженеров переданы и освоены технологии производства более современных, чем у немцев, самолетов. И все это вместе уже позволило переломить ход войны. Немцы отброшены под Смоленск от Москвы, снята блокада Ленинграда. Практически разгромлены четыре танковых армии вермахта. По оценкам специалистов, в этом, 42-м, году немецкая армия не сможет организовать стратегического наступления. А значит, СССР получил передышку, которую использует для перевооружения Красной армии и Военно-Воздушных Сил. Как только весной закончились поставки техники и вооружения для армии Рокоссовского, из России потоком пошли эшелоны со станками, промышленным оборудованием, электростанциями и стратегически важными материалами – порохом и алюминием. Этот поток ограничивался только пропускной способностью Портала. Железнодорожники СССР проложили второй путь до станции Вязьма, где составы сразу же уходили на восток. Все это тоже за золото, но это того стоило. Это задел уже на будущее. Уже сейчас вся авиапромышленность выпускает истребители Ла-5ФН и Як-3, Як-9, а часть заводов, получивших новое оборудование, начали выпускать Ла-9, которые поступят на вооружение Первой Гвардейской воздушной армии. И сделаны они будут из алюминия, купленного в России. Он стоит гораздо дешевле доставленного пароходами из Америки. Одновременно строятся новые алюминиевые заводы на Урале. Неподалеку от них ударными темпами круглосуточно, с использованием техники и технологий XXI столетия, готовится площадка под первую атомную электростанцию. Это будет энергоблок, который в России собирались установить на плавучую электростанцию для одного из портов Чукотки. Эта станция будет обеспечивать энергией алюминиевые заводы и одновременно станет кузницей кадров зарождающейся атомной промышленности СССР.

ГКО по опыту использования новой техники в операциях под Вязьмой и Ленинградом и получения большого массива информации по перспективному вооружению принял решение в условиях продолжающейся войны производить только ту технику, которая требует минимальных изменений в существующих технологиях и на имеющемся оборудовании. В соответствии с этим решением изменилось производство на танковых заводах СССР. Снят с производства танк КВ-1, Кировский завод готовится поставить на линию ИС-3, а имеющийся задел по КВ-1 пущен под производство САУ СУ-152. Заводы, выпускающие Т-34, переходят на выпуск Т-34-85 и СУ-100, а Нижнетагильский танковый завод осваивает производство Т-44. В серию пошел пистолет-пулемет Судаева как имеющий минимальную себестоимость в производстве и достаточную эффективность применения. Противотанковые ружья заменяет РПГ-7. Появление у немцев подобного противотанкового оружия вызвало необходимость производства элементов динамической защиты и оснащение ею бронетехники. Первая и Вторая Гвардейские армии преобразуются в танковые. Ершаков и Рокоссовский, получив звание генерал-полковников, возглавят фронты.

Постепенно мысли посла перешли к России XXI века и особенно к личности ее президента. На его счет существовало несколько теорий, каждая из которых имела существенные изъяны. Ознакомившись со всеми и соотнеся их с тем, что ему было известно, он остановился на версии, озвученной неким ресурсом давно, почти сразу после знаменитой Мюнхенской речи Путина. Ее сумели откопать из бездонной пропасти интернета аналитики Воистинова, работавшие там же, на территории посольства. Это версия о том, кто такой Путин и чего от него ждать. Слишком быстро она исчезла. Либо эту информацию подчистили, либо просто завалили спамом, и она ушла в глубины забвения. Суть ее сводилась к следующему.

Президент – выходец из Первого Главка КГБ, который является одной из структур развития НКВД, корни которого идут к Феликсу Эдмундовичу и ВЧК. То есть информация о президенте известна лишь та, которую решено было показать или невозможно было утаить. Путин – посредник между российским олигархатом и силовиками. И если олигархат имеет все возможности устроиться на Западе, то силовики в силу исполнения своих обязанностей, не всегда благосклонно рассматриваемых хозяевами мира, такой возможности не имеют. Не все, но часть – точно. Взять ту же Вторую Чеченскую кампанию. Часть генералитета, в случае выезда за границу, имеет шанс поселиться в уютной тюремной камере Гааги. То есть имеется факт – одни зарабатывают деньги в России и могут себе позволить себе жить, где захотят, а другие этой возможности лишены. Налицо конфликт интересов. Грубо говоря, одним вообще все равно, что тут происходит – они просто тут зарабатывают деньги. И, естественно, ни о каких вложениях в Россию для них и речи быть не может. А другие вынуждены задуматься о перспективе жизни именно здесь. Но относить эту часть элиты к патриотам не стоит. Речь идет лишь об их желании, чтобы им позволили рулить страной как посредникам между Западом и Россией. Вот и весь конфликт. Разрешил бы им эту вольность Запад, и все успокоилось бы. Но Запад не мог этого позволить в силу того, что считает себя победителем в холодной войне. И делиться дивидендами в грабеже проигравшей страны ни с кем не собирается. И тогда, чтобы отстоять свое право на ярлык Великого княжения, Путин начал возрождение военной мощи. Надо признать – сделано это было превосходно. Запад открыл глаза, когда Россия взяла Крым, но уже опаздывал в темпе. А потом Сирия окончательно расставила все по своим местам. Внезапно в мире, кроме военной мощи США и экономической Китая, появилась третья сила. Несколько абсурдная, потому что уступала обоим гигантам и в экономике, и в военной мощи, но обладающая способностью уничтожить обоих конкурентов. Эта способность была и раньше, но никто не верил, что Россия ее использует. А теперь поверили и вынуждены с этим считаться.

Эта возможность – заслуга советского народа, построившего ракетно-ядерный щит, но и современное руководство вложило определенные суммы и средства для его модернизации.

Все эти события вдохновили патриотов, популярность президента в народе бьет все рекорды. За Крым в интернет-среде к его фамилии добавили даже титул «Великий».

Все, что он делает во внешней политике, поддерживается патриотическими силами руками и ногами. Но что касается внутренней – есть подозрения, что олигархический капитализм вряд ли сменится на режим, более приемлемый для народа. А если вдруг Запад согласится и предоставит этой «бунтующей» части нашей элиты возможность зарабатывать на посредничестве при перепродаже природных ресурсов? Уверенности, что курс на восстановление полноценного суверенитета страны, ни у автора этого материала, ни у Андропова не было.

В этих условиях Андропов главной целью считал извлечение максимальной пользы для своей Родины из отношений с Российской Федерацией. Там, в далеком 1942 году, идет война, которая уже унесла миллионы жизней советских людей и унесет еще немало. И нужно приложить все силы, чтобы уменьшить это число и приблизить Победу. А какая она будет и когда – в свете знаний о послевоенном мире и поведении союзников решение принимать об этом вождю.

15 июля 1942 г.

Особый район

В дивизии НКВД в Особом районе с момента снятия блокады круглосуточно шла стройка. Строились штабы полков, госпиталь, казармы, парки боевой техники, позиции, дороги и линии связи. Граница Особого района была оборудована двойной электросигнализационной системой первого поколения «Скала». Была проложена КСП, и пограничники приступили уже к плановой службе по охране границы объекта. Покинули эту сторону прохода почти все части и подразделения российской армии. Пока еще несли службу по охране воздушного пространства подразделения ПВО. Но и они в скором времени должны были вернуться к местам постоянной дислокации. Воины и командиры полка ПВО, которому предстояло охранять небо в этом месте, под руководством инструкторов осваивали систему С-125 и в этом году должны были встать на боевое дежурство. Единственное, что осталось постоянным – это узел Правительственной связи и тропосферная линия «Особый район – Москва», где находился такой же узел. Это были подразделения ФСО Российской Федерации, личный состав которых находился здесь в командировке. С территории Особого района вывезли излишки населения, оставив только строго проверенное и необходимое количество для обеспечения жизнедеятельности. Жизнь налаживалась.