Текст книги "Неожиданный шанс. Царь! Просто Царь!"

Глава 12

Возвращение хевдинга вызвало фурор в роду. По этому случаю устроили пир. Благо князь после принесения клятвы выдал аванс за полгода службы ему и родовичам. На пиру вождю пришлось до потери голоса пересказывать свое путешествие и отвечать на вопросы. Присутствующие тут же бывшие рабы изъявили желание стать хирдманами. В обычной жизни это был вопрос сложный и требовал изрядного времени. И результат мог быть отрицательным. Но от Ингельда хевдинг знал, что основу княжеского войска составляли именно бывшие рабы. И это не принижало достоинства княжеского войска, доказательством чего были победы в битвах, о которых варяг мог рассказывать часами. То есть при правильном, как он сказал, подходе шанс получить средних по качеству хирдманов, но умеющих воевать в строю, был.

И на следующий день Драговит отправился к воеводе. Нужно было решить два вопроса – занять на время какое-никакое оружие для новичков и составить список нужного оружия для опытных хирдманов. Вопросы были решены, и всю зиму род занимался подготовкой новиков и поддержанием формы опытных воев. Благо денег на одежду и питание хватало. Сложности были лишь с дровами – домики, отданные полоцким князем под жилье рода, были летними и продувались чуть ли не насквозь. Пришлось покупать шкуры и утеплять их изнутри. Снаружи стены обложили снегом. Внутри каждого стояли маленькие железные печурки, дававшие тепло, но неимоверно прожорливые – тепло в домиках было лишь тогда, когда в них горел огонь. Стоило огню погаснуть, и холод немедленно проникал в жилище. Но род не унывал, ожидая изменений в жизни в лучшую сторону. Ближе к весне занялись подготовкой к спуску на воду драккара.

Когда на реке закончился ледоход, корабль спустили на воду, перенесли на него все свои нехитрые пожитки, что не требовались ежедневно, и стали ждать прихода каравана. И Драговит, и весь его род с нетерпением ждали начала новой жизни. И когда первые суда однажды к вечеру появились из-за излучины реки, родовичи начали занимать места на корабле, не дожидаясь подхода каравана к городу. Было тесновато, но все знали, что это временно, и предложение Самсонова с головного судна разместить лишних на судах каравана отклика не нашло. Караван, практически не останавливаясь, проследовал мимо Полоцка. Лишь суда, пунктом назначения которых был Полоцк, повернули к пристаням. Драккар беженцев занял место в хвосте каравана. Шли быстро. Благо людей на веслах было несколько смен, драккар не отставал от каравана. На ночь не останавливались, единственное, снизили скорость. Кормчий драккара ориентировался в темноте по красному фонарю, вывешенному на корме предыдущего судна. Иногда на прямых участках было видно, как головной корабль освещает путь перед собой.

К устью Западной Двины прибыли к полудню следующего дня. Караван подошел к левому по течению берегу, ниже устья какой-то речушки, и с судов начали высаживаться люди. Драговит спрыгнул с борта уткнувшегося в берег драккара и двинулся в голову каравана. Туда, где виднелась кучка людей, оживленно размахивающих руками. Подойдя, хевдинг по местной традиции поздоровался за руку с Самсоновым и, судя по надетой броне, со старшим латников, а также с атаманами артелей. Все перечисленные оживленно решали вопрос – где разместить временный лагерь, куда разгружать припасы и куда строительные материалы. Послушав их некоторое время, Драговит понял, что Самсонову еще долго будет не до него. Повернувшись, обратил внимание на группу, стоявшую несколько обособленно. Группа состояла примерно из трех десятков разномастно вооруженных мужчин – явно «коллег» Драговита; такого же количества женщин, часть из которых была на сносях, а часть держала на руках маленьких детей. Практически идентичная ситуация с его родом.

Драговит направился к ним, и когда приблизился, навстречу ему выступил невысокий, практически квадратный из-за ширины плеч, зрелый мужчина. И одноухий. Точнее, слева вместо уха у него виднелся огрызок. Одет он был по моде княжества, и определить народ, к которому он принадлежал, было невозможно. Поздоровавшись привычным в княжестве образом, хевдинг кратко представился.

– Магнус Рваное ухо, – ответил мужчина.

Драговит усмехнулся. Тот, поняв, досадливо махнул рукой:

– В первом же вике, юнцом еще был, какой-то вепс срезнем немного промахнулся, или боги мне помогли, и отхватил половину уха. С тех пор я Рваное ухо.

– Ну, а я теперь Драговит Одноглазый.

– Значит, ты ярл, – перевел разговор Магнус.

Драговит вздохнул.

– Я не ярл. Хевдинг. – И кратко рассказал историю своего рода.

– Мы здесь тоже… все не с простой судьбой. И все разных народов. Я, к примеру, дан. Решили, вот, осесть. В княжестве хорошо, спокойно. Но море далеко! А мы все к нему привыкли. А тут такой случай! – пояснил он. И заговорил о главном: – Судьба свела нас всех вместе и вместе нам предстоит стоять в «стене». Без этого не обойдемся. Я это чувствую. Поэтому нужно сразу определиться. Меня, – он кивнул в сторону группы, – люди назначили хевдингом. Не мое это было желание, но раз люди решили – я буду исполнять. И ты хевдинг. И у тебя есть род и хирд. А если есть два хирда, кто-то должен быть старшим. Князь назначил старшим тебя, значит, ты ярл. Но у нас было одно условие, и князь с ним согласился. Ты – ярл на поле боя, но мы не твои родовичи и живем не по законам твоего рода.

Драговит пожал плечами, только сейчас поняв, что без этой оговорки он нес бы ответственность за еще одну общину, внутри не связанную родовыми правилами с ним. Поэтому возражений у него не было.

– Хорошо! Там сейчас решают вопросы, где и что размещать. – Он кивнул в сторону группы, собравшейся возле Самсонова. – Ты можешь своих людей отправить к моему драккару. Я распорядился готовить обед. Места у костров хватит и вам. А мы с тобой давай пройдемся до деревни. Есть ли там живые? Я еще ни одного не видел.

– Да сбежали, как обычно, – пренебрежительно отозвался крепыш и, подозвав кого-то из своей группы, распорядился идти к драккару.

Деревенька располагалась в двух полетах стрелы и представляла собой унылое зрелище из построенных на скорую руку, скорее, сараев, нежели домов. С другой стороны, смысла строиться всерьез не было никакого с учетом того, что грабили ее регулярно, периодически сжигая. Жили здесь изгои, поэтому уйти в более-менее защищенное место они не могли. Там была чужая земля. Когда подошли к крайним домам, Магнус достал из ножен меч. Но Драговит знаком указал, чтобы он убрал его. Хевдинг нехотя выполнил.

– Сомневаюсь, что здесь у кого-то есть оружие, способное пробить наши бриганты. Да и пугать не стоит, – пояснил лютич.

Обошли все здания, поражаясь крайней нищете. Везде было пусто, лишь в одном из домов из груды тряпок, на скрип открываемой двери, подняла голову старуха. Ее, видимо по причине дряхлости, местные, убегая, не взяли.

– Здесь жить нельзя, – убежденно подвел итог обхода Драговит.

– Особенно пожив в княжестве, – хохотнул Рваное ухо. – Может, сжечь ее? На всякий случай. Как бы заразы какой не подцепить.

– Желательно. Но начинать знакомство с местными с этого не хотелось бы. Нам здесь жить.

– А нужны ли они нам?

– Трэллов держать князь запрещает. Эти, – Драговит обвел рукой вокруг, – формально свободные люди. Но работать будут, как рабы за лепешку. Сами! Так что придется потерпеть. Но да! Селение нужно ставить в стороне. Пойдем! Вон Самсонов вроде освободился.

Порт и верфь решено было разместить в самом устье реки, там, где речная вода встречается с соленой морской. Ближе к морю разбил свой лагерь гарнизон. Перед устьем речушки решено было поставить плотину электростанции, а дальше вверх по течению, между плотиной и деревней аборигенов, выделили место под селение рода Драговита и примкнувших к нему воев. Общинный дом решили поставить один. Жить в нем не собирались, но для сбора родов в непогоду он подходил отлично. Князь обещал обеспечить их домами по моде княжества – с большими стеклянными окнами и удобными печами. Что строительная артель сразу же и начала делать, поставив свой временный палаточный городок поодаль.

Но все это было позже. Сначала, как только было выбрано место под селение и поставлены палатки для жилья, пока строятся дома, Драговит выдал всем своим родовичам комплекты амуниции, присланной княжеством по осенней заявке. Точнее, выдавал не ярл, а княжий человек, отвечающий за поставку. Амуниция была в льняных мешках и снабжалась надписью по мешковине, чья это броня и оружие. Человек читал надпись, к нему подходил названный и, закинув мешок за спину, отходил в сторону, освобождая место для следующего. Получившие немедленно взрезали мешки и принимались раскладывать снаряжение, часто вопя от радости. Вои ветеранского хирда, бросив установку палаток, стоя в стороне, посмеивались над новиками. После получения таких подарков родовичи, если и держали обиду на своего хевдинга за полосу невезения, простили ему всё.

Первым в новом селении был построен укрепленный лагерь гарнизона. Как только княжьи воины обустроились, к Драговиту пришел их начальник – сотник латной пехоты. Среднего роста, темноглазый и чернобородый. В привычной уже броне, которую носили все от простого воина до сотника. Но, глядя на него, Драговит сразу почувствовал, что он ровня им с Магнусом – человек войны. И броня на нем – не броня, а вторая кожа.

– Клеон Легионер, – представился он. – Воевать нам вместе придется, поэтому нужно согласовать ряд вопросов по взаимодействию. И самый главный – нужно организовать совместные учения с едиными сигналами управления. Я знаю, ты, ярл, и твои люди, что прибыли с тобой, не обучались воинскому делу в княжестве.

Драговит хотел осадить сотника, но тут в разговор влез хевдинг Магнус.

– Все так, ярл! Я знаю – ты хочешь сказать, что ты и твои люди достаточно опытны и знают, как держать меч и секиру в руках. Ну, может, за исключением твоих бывших трэллей. Это правда. Только послушай моего совета. Мы, те, кто уже послужили в княжьем войске, успели проверить их. – Он указал на латника. – Один на один любой твой более-менее опытный хирдман, скорей всего, одолеет его солдата. Не всякого, есть и среди них очень умелые воины, но большинство. Все же, как ты, наверное, уже знаешь, многие из них не воины по наследству. Но поверь! Можешь выставить свой лучший десяток, даже можешь стать сам в строй, против десятка его солдат, и я смело поставлю на них. Вряд ли вы их одолеете. Мы сможем! Но мы с ними прошли несколько битв, в которых участвовали тысячи воинов, и сотни учебных боев. Мы знаем все, что знают они. И вы должны знать. И он, – он снова указал на латника, – должен знать, что на вас можно надеяться. Поэтому он дело говорит.

Драговит смягчился.

– Хорошо! Приходи вечером, выпьем с тобой пива и заодно обсудим дела.

Вечером они втроем – Драговит, Магнус Рваное ухо и Клеон Легионер собрались в палатке ярла за ужином. Обсудили все вопросы, перемежая тостами за здоровье князя, и Клеон рассказал свою историю. Как он стал сотником латников князя Вяземского.

– Я – ромей. Служил в таксиархии скутатом. – Заметив непонимание на лицах собеседников, пояснил: – Таксиархия – это основная единица ромейской тяжелой пехоты. А скутат – это тяжелый пехотинец. Я продолжу. Семьи у меня не было. Точнее, была, но жена и дочь обе умерли при родах. А потом как-то все не складывалось. Служить в империи в пехоте – непрестижно. Поэтому в ней так много людей из низов. Как я. Отец мой был простым солдатом и погиб за империю, когда я уже был подростком. Жили мы небогато, но грамоте я обучен был. И очень любил историю, военную историю. Читал много. В основном про времена, когда слава Империи гремела на весь мир. Встречал я и людей, у которых остались знания о подготовке и приемах старой имперской армии. Давно это было, но что-то еще осталось и дошло до наших времен. Я знаю – княжьи люди называют мою страну Византией. А Византия, чтоб вы знали, это восточная часть великой Римской империи. Мы свою страну так и называем – Восточная Римская империя. И в Римской империи именно пехота была главным родом войск. И тактика пехоты была на высочайшем уровне. Правда, сейчас в Византии главный род войск – конница. Поэтому тактика римских легионов не востребована. И мои знания по тактике никого не интересовали. Ладно, это я увлекся.

Ромей отхлебнул пива и продолжил:

– В общем, к военному делу я имел предрасположенность. Поэтому и прозвище «Легионер» стало моим вторым именем. Но денег это мне фактически не приносило. А на все нужны деньги. Думал добиться чина и тогда что-то решить с семьей, домом. И тут подвернулся случай – поход куда-то на север, причем сулили очень неплохие деньги. И я согласился. Потом была знаменитая битва, где нас победил князь. В общем, оказался я в плену. Повезло – я выжил тогда. Хотя, как я потом понял, нас и убивать-то не хотели. Ну, а дальше просто. Выбор между службой, работой в карьере или смертью в этих страшных лесах для меня не стоял. К тому же я оценил уровень подготовки княжеского войска и его организацию. И это мне понравилось. Опыт службы помог – стал сотником. Сейчас формально я сотник, но жалованье у меня как у полутысячника. Нашел женщину. Из наших – гречанку. Сейчас на сносях, осталась в Вязьме. Как обживемся тут, приедет.

И главное! Вот сейчас мне никто не мешает использовать мои знания по тактике римских легионеров. Хотя и раньше не мешали, но сотник обязан выполнять приказы тысячника. А здесь – я сам себе голова! Я даже заказал по десять пиллумов, по-вашему – сулиц, на каждого своего бойца. Но! Взаимодействовать мы должны! А для этого нужно тренироваться. Давайте выпьем за взаимодействие!

Глава 13

Аскольд Дир жаждал реванша. Оставшаяся ему верной дружина, захваченная при бегстве из Киева казна, а также появившиеся союзники, позволяли ему думать об этом. И не только думать, но и всерьез рассчитывать на успех. Он знал, что с Олегом в Киеве осталась незначительная сила – его родной хирд и немногие из тех, на кого у Олега хватило серебра и золота для найма в киевскую дружину. Аскольд мыслил категориями, типичными для его времени. Для него, вне всяких сомнений, встреча новгородского войска с войском вяземского князя закончилась поражением первого. А то, что там крови не пролилось, так это всем известная причуда вяземского князя, не желавшего проверять крепость своего войска в горниле сражений, всячески избегавшего их и добивавшегося побед исключительно за счет колдовства и помощи темных богов. Наверняка и в этот раз было так же. Иначе чем объяснить пропуск новгородцев к Днепру и резкое уменьшение численности Олегова войска? Все просто – Олег отдал часть казны вяземскому князю и с ним пошли лишь те, кому он мог заплатить. Сколько новый киевский князь мог взять добра в полюдье, Дир вполне обоснованно представлял. И эта сумма его не пугала. У него самого сейчас было примерно столько же. Только уже не в товаре, а в золоте и серебре. Дир еще бы больше уверился в успешности похода, если бы знал, что значительную долю из полюдья Олег должен отдать вяземскому князю за участие в проекте строительства канала «Угра – Десна». Правда, не знал он и о планах Олега и Сергея. Совместных планах. Поэтому зимой начал активно готовиться к походу на Киев, не слишком скрываясь.

Олег же ни минуты не сомневался в том, что придется встретиться в поле с бывшим соплеменником и киевским князем. Поэтому, передавая зимой казначею вяземского князя свою долю серебра и золота, счел необходимым поделиться опасениями с Сергеем.

– Он уже готовится, – подтвердил Сергей. И тут же добавил, отвечая на невысказанный вопрос: – Можешь не сомневаться – придет обязательно. Люди Никодимова свой хлеб не зря едят. Сведения начали поступать еще осенью, Дир выбирал союзников, его люди искали охотников по обоим берегам Варяжского моря. А сейчас уже сомнений нет.

– Так может, подождешь годик? Отсрочишь оплату моей доли?

– Время для нас важнее. Я не говорю даже об отдаленных, стратегических целях. Сейчас – представь путь купеческого каравана из Хамлиджа в Киев. Это либо через волок у Саркела, через два моря и вверх по Днепру. С учетом днепровских порогов. Либо самое короткое: вверх по Итилю, Оке, Угре, Вязьме и уже по Днепру на юг до Киева. А так мы фактически два моря исключаем из пути. Сразу Итиль, Ока, Угра, Десна и вот он, Киев. Реально время – деньги. Нужно строить! Нам еще много придется строить. И маршрут, названный мной, мы еще основательно сократим. Я надеюсь, в недалеком будущем. Что касается твоих опасений. Твои силы Дир давно посчитал, и они уже являются базисом для определения затрат на поход. Вот пусть так и считает. А мы ему сюрприз подготовим. Как только поступят данные о численности его войска, думаю, не будет для нас большой проблемой помочь тебе. Единственное, чего хотелось бы, так это того, чтобы не спугнуть его раньше времени. Поэтому, мне кажется, лучше даже немного опоздать, дать ему возможность втянуться. А помочь я тебе помогу, даю слово.

Слово Сергей сдержал. Незадолго до таяния снегов и подъема рек в Киев из Вязьмы пришла подмога – князь Сергей выделил в помощь союзнику тысячу варягов. Да и Гинтовт не остался в стороне – от него пришло три сотни копейщиков и две сотни лучников. Командовал этим войском воевода Чтибор Беломирович. В городе для такого количества воинов места не нашлось, и вязьмичи стали лагерем поодаль стен Киева. И сразу же после прихода Чтибор по согласованию с Олегом силами лесовиков-литовцев организовал вокруг города заставы и секреты с целью не допустить утечки информации об усилении киевского войска. Олег, со своей стороны, запретил выезд из города комулибо, включая гостей. Все это было продиктовано желанием одномоментно решить вопрос с Аскольдом Диром и его возможными союзниками в Киеве. В принципе, принятые меры не слишком осложнили жизнь горожан – санные купеческие караваны ушли заблаговременно, не дожидаясь распутицы, а новые уже лодейные ждали схода льда и открытия летних торговых путей. Поэтому население отнеслось к ущемлению их прав достаточно спокойно. И эти меры дали результат. Секреты поймали нескольких тайных гонцов, посланных предупредить бывшего князя. Через них вышли на бояр, жаждавших его возвращения.

Еще пара недель ожидания, и, наконец, караульный на городской стене заметил дым в верхнем течении Днепра. Этот дым означал, что примерно через час к городу подойдут недруги. Ударило било, и в городе немедленно возникла суета. К северным воротам потянулись ратники, из ворот детинца в том же направлении выехала во главе с князем кавалькада всадников, у палаточного городка вязьмичей под окрики сотенных на глазах росли квадраты одоспешенного войска. У всех этих людей в движениях чувствовалась устремленность, в отличие от обывателей. Здесь же царила легкая паника. Хотя еще с осени по городу упорно ходили слухи о неминуемом приходе старого князя с подмогой, известие о его появлении, как обычно, оказалось неожиданным. Кто-то торопливо закрывал ворота и ставни на окнах, а кто-то, наоборот, бежал к стенам, в надежде не пропустить зрелище кровавого сражения, нимало не заботясь о том, что там он может мгновенно из зрителя превратиться в участника.

Когда идущее на лодьях с верховьев Припяти войско бывшего князя появилось на водной глади Днепра в виду Киева, на берегу в ожидании его уже стояло войско князя Олега Вещего. И увиденная Аскольдом Диром картина вызвала у него озабоченность. Он рассчитывал на гораздо меньшую численность киевской дружины и, главное, не ожидал увидеть ее в поле. Будь войско Олега тем, на что рассчитывал Дир, оно должно было стоять на стенах. Если, конечно, Олег не собирался затягивать свой жизненный путь и выйти в поле и быстро умереть. А стены… что стены? И ему, в недавнем прошлом киевскому князю, они не сильно помогли. И точно так же не должны были помочь Олегу.

Хотя, подойдя к городу поближе, Аскольд понял, что и эти его надежды были тщетны. Прямо на его глазах были выброшены за стены и повисли в петлях, высунув синие языки, люди, которые должны были открыть городские ворота. Не последние, между прочим, люди города Киева. Бывшие люди. Но отказываться от начатого он не собирался. Не мог. Отказ был бы равносилен смерти. И смерти позорной от рук своих же людей. Еще раз окинув взглядом стоявшее на берегу войско и прикинув, Аскольд понял, что силы приблизительно равны. Если не считать лучников и легкую пехоту Олега. А он рассчитывал минимум на трехкратное преимущество. Пока его войско высаживалось, и дружина Олега этому не препятствовала, Аскольд продолжал осматривать войско врага. И чем дольше он это делал, тем больше мрачнел.

В «стене» напротив, под знаменем Рюрика, он видел таких же варягов, что привел и он. Только у Олега воины были в отличном доспехе, в основном работы вяземских кузнецов и с их же оружием. Ну, не мог Олег за эти полгода столько нанять воинов и вооружить таким оружием! А далее было еще хуже. Перед «стеной» стояли легкие пехотинцы с сулицами, а позади войска лучники. Все в одинаковой форме. Не хватало только пурпурных плащей, чтобы однозначно заявить о присутствии здесь вяземского князя. И эта мысль ставила Аскольда в тупик. Какой интерес вяземскому князю влезать в свару между двумя хирдманами конунга Рюрика?

Пока Дир размышлял, его войско высадилось и построилось напротив Олеговой дружины. Между соперниками расстояние было немногим более полета стрелы, и воины уже вовсю перекрикивались через кусок поля, которое в ближайшее время будет обильно полито кровью одних и других. Причем ругани не было, иногда даже раздавался смех, который зачастую подхватывали обе стороны. Не к чему ругаться и злословить друг с другом, когда напротив стоят не только знакомые, а зачастую и родственники. Просто сейчас они были наняты на работу противниками, поэтому ничего личного – это просто работа. И обе стороны собирались ее сделать добросовестно. Главное, никто не попрекнет ни мертвых, ни живых в бесчестии. Они, варяги, подрядились на эту работу и они ее сделают во что бы то ни стало! А там, как боги решат, – кому сегодня жить, а кому умирать.

Перед киевским войском в латном доспехе без шлема, в одиночестве и молча, ни во что не вмешиваясь, стоял Олег. Аскольд интуитивно понял, что он ждет его. Подошел.

Олег тяжело посмотрел на него и произнес:

– Ты понимаешь, что сейчас прольется кровь нашего племени? Что воины, что умрут сегодня на этом поле, уже никогда не встанут в строй рядом с нами? Зачем тебе это? Я отпустил тебя с казной – живи!

– Ты отнял у меня город.

– А ты и не имел на него права. Тебе позволили попользоваться им, радуйся этому. Ты – не кровей конунгов. Ты простой хирдман конунга Рюрика. А я – его кровь. Со мной тут его жена и его сын. Я обещал конунгу, что его сын тоже будет конунгом. И я выполню это.

– Вот кто тут конунг – сегодня и решится.

Олег вздохнул.

– Значит, ты хочешь крови. Ну, тогда, – Олег кивнул на поле между дружинами, – вызываю тебя на хольмганг!

– Я знал, что ты так поступишь, – усмехнулся Аскольд. – Правда, рассчитывал, что это произойдет при других обстоятельствах. Но это ничего не меняет. Мне воины поклялись богами, что выполнят мою волю в любом случае.

Олег насторожился.

– Что ты имеешь в виду?

– Сражение не состоится только в одном случае – если ты сдашься и отдашь мне Киев. Но это было невероятно изначально.

– Этим ты мстишь не мне – ты мстишь племени.

– Мне уже будет все равно.

Олег подошел вплотную.

– Ты свое посмертие хочешь залить братской кровью? Так знай – умереть можно по-разному. Можно со славой – с оружием в руках, а можно принять смерть позорную.

Олег, неотрывно глядя Аскольду в глаза, прошептав, добавил:

– Боги не примут тебя. Это я тебе обещаю – Олег Вещий.

Олег развернулся и, уже уходя, бросил через плечо:

– Готовься к смерти.

У дружины его ждали Чтибор, его воевода Олаф и Горислав, тот самый кривич, что стоял с Олегом плечом к плечу в несостоявшейся битве на берегу. Горислав решительно поменял жизнь, примкнув к дружине Олега и став его ближником.

– Что? – вопросом встретил князя Чтибор.

– Он взял клятву, что его дружина будет биться, даже если он умрет, – невесело ответил Олег.

– Я могу… – попытался предложить варианты решения проблемы Чтибор.

– Нет! – прервал его Олег, даже не выслушав. – Здесь методами князя Сергея действовать не получится. Придется биться честно – стена против стены.

И помолчав, добавил, как бы про себя, ибо все понимали ситуацию:

– Это вопрос чести. – И уже обращаясь к Чти-бору: – Убери копейщиков и лучников.

Чтибор уважительно кивнул головой и подал команду. Литовцы, проходя сквозь строй расступившихся варягов, с недоумением посматривали на своего воеводу, не понимая, что случилось.

Олег отстегнул плащ и, вынув из ножен свой бастард, двинулся к месту поединка, где его уже ждал Дир.

На Олеге был подарочный комплект максимилиановского доспеха. У Аскольда доспех был победнее и попроще – нурманский круглый клепаный шлем с личиной, бриганта – явно не вяземских кузнецов, а вот наручи и поножи практически до паха – их изделия. Несколько лет назад это был бы практически непробиваемый доспех. Сейчас на фоне продукции вяземских мастеров выглядел не ахти, но все понимали, что, несмотря на невзрачный вид, пробить броню мечом было невозможно, и схватка грозит затянуться до полного изнеможения соперников. Для победы нужно поразить противника в незащищенные места, а это непросто. Оба были опытными воинами. Когда Олег сблизился с Аскольдом, установилась тишина. Воины с обеих сторон внимательно следили за кружившими между «стенами» князьями.

Олег в качестве цели выбрал подмышечную впадину, защищенную у Аскольда кольчугой. Сложность была в том, что Аскольд прекрасно знал об этом, и подставляться не спешил. Они без особых успехов продолжительное время обменивались ударами, стараясь достать друг друга в сочленениях доспехов и в надежде поймать шанс. У Олега теоретически шансов было больше, но на практике это преимущество пока никак не сказывалось. Нужно было на что-то решаться, и у Олега созрел план. Авантюрный, но другого не было. Нужно было подставиться. Нанося косой удар справа налево под шлем, Олег сознательно провалился, изображая усталость, что недалеко ушло от действительности, и оставил верхнюю часть тела без защиты, надеясь, что Аскольд не упустит свой шанс. И тот поверил! И даже, нанося косой ответный удар по шлему, он подшагнул, заранее предупреждая возможность попытки разрыва дистанции Олегом. Но Олег, напротив, пропуская удар и надеясь на свою выносливость, еще сделал шаг навстречу под руку, ослабив, таким образом, удар, и, бросив свой меч, попытался захватить руку Дира с мечом. Удар у Аскольда получился смазанным, шлем Олега и голова его выдержали.

В латной рукавице захватить руку в наруче фактически было невозможно, но Олегу это было и не нужно. Он просто задержал руку соперника в поднятом положении, а сам, поворачиваясь левым боков навстречу, левой же рукой выхватил из-за пояса мизерикорд и нанес укол в открывшуюся подмышечную впадину. Мизерикорд шел в комплекте с доспехом и имел очень узкую специализацию. К тому же применимую только против противника точно в таком же доспехе. Во всех остальных случаях любое другое оружие – тесак, кинжал, фальшион – были гораздо эффективнее и более применимы. По-хорошему, его и следовало сменить на что-либо из вышеперечисленного. Но Олег сам уже достаточно давно в хольмгангах не участвовал, поэтому не сменил, решив, что подарок есть подарок. И вот сейчас он пришелся как нельзя кстати, легко вспоров кольчужную защиту и войдя в тело Аскольда.

Дир замер, закашлялся, на бриганту брызнули обильные капли крови, мгновениями позже ноги у него подогнулись и он осел на землю.

«Легкое вспорол, – отметил Олег. – Не жилец». Нужно было добить, но Олег надеялся, что хотя бы перед смертью тот снимет клятву со своей дружины. Подбежали ближники Дира, и Олег, повернувшись, отошел к своему строю.

Обычно Олег в сражениях редко становился в первую линию. Его дело было командовать. Однако сегодня он раздвинул воинов и остановился, повернувшись лицом к противнику. Аскольда уже унесли за «стену». Уже никто не смеялся, не перекрикивался, и над полем повисла тишина, разбавляемая легким шумом доспехов и бормотаньем обращавшихся к богам готовящихся к бою воинов. Настал час, ради которого они все здесь собрались.

Сходились молча. И даже в первом встречном ударе обошлись без воодушевляющего рева сотен глоток. Молча бились и молча умирали, лишь изредка оглашая поле битвы предсмертными стонами. Просто делали свою работу, убивая других и умирая сами.

Аскольд, лежа на плаще позади строя, прекрасно понимал, что сейчас происходит. Он, задыхаясь, слабел каждую минуту. Кровь остановить было невозможно, и легкие быстро заполнялись ею, выливаясь наружу через рану, торопливо заткнутую тряпкой, и стекая струйкой из уголка рта. Понимая, что осталось совсем немного времени, он ослабевшей рукой толкнул сапог стоявшего рядом ярла. Того, кто давал клятву выполнить его волю до конца. Ярл, до этого внимательно следивший за разгорающимся боем, взглянул на князя. Тот глазами попросил приблизиться и ярл, став на колени, нагнулся над ним.

– Я… ос… вобож… даю… от… клятвы, – практически беззвучно одними губами прошептал Аскольд и снова закашлялся кровью.

Ярл уже стал подниматься, когда заметил, что князь что-то еще хочет сказать.

– До… бей! – По губам понял он.

Выпрямившись, ярл оглянулся. Бой продолжался, гремело железо, над строем мелькало оружие. Его глаз зацепил равномерно вздымавшуюся и опускавшуюся алебарду кого-то из Олеговых воинов. Ее движения напоминали бездушную машину, виденную им в Полоцке. Молот, приводимый в движение колесом, опущенным в реку, так же равномерно и равнодушно ковал раскаленное железо, придавая тому нужную кузнецам форму. Ярл отвернулся и посмотрел на двух телохранителей князя, стоявших поодаль. Вздохнул, вынул меч и, взявшись двумя руками на выдохе, вонзил его в грудь князя. Лицо князя, смотревшего на ярла вопросительно, в последнюю секунду жизни разгладилось и стало умиротворенным. Он дернулся, руки с силой сжали черен меча, лежавшего у него на груди, и он умер.

Ярл постоял над ним, склонив голову, а потом, сняв с пояса рог, подал сигнал. «Стена», промедлив несколько секунд, сделала три шага назад. Противник не преследовал. Воцарилась тишина. Ярл протиснулся сквозь строй и вышел вперед. Секундами позже к нему приблизился Олег.

– Князь Аскольд Дир освободил всех от клятвы сражаться до смерти или победы, – громко, чтобы слышали воины обеих дружин, произнес ярл.