Текст книги "Испытания любимого кота фюрера в Сибири"

6. Немая сцена

Финал комплексной эстрадной казни ознаменовался гробовой тишиной.

Громко стенать и вопить, жалобно мяукать и пищать стало некому.

– Браво!

– Грандиозно!

– Брависсимо!

– А какой великолепный темп!

– Блистательный смертельный номер!

– Апофеоз!

– Запись этой высокохудожественной бойни надо в обязательном порядке вручить каждому человеку, который будет принимать непосредственное участие в мировом истреблении тварюг.

– В Интернете подобный шедевр тоже не затеряется.

– Получится своеобразная кровавая сюита.

– Артистическая подготовка вместо артиллерийской!

– Леди и джентльмены, пусть заключительный номер будет символическим прообразом нашей грядущей победы!

Над сценой с вдохновенно погибшей труппой сомкнулась тьма.

7. Краеведческий узел

Кот Аристократ без дорожных эксцессов и тротуарных происшествий благополучно перевел беженцев через мост.

Дина втянулась в ритм движения группы и отказалась от ненужных передышек в лежачем положении.

Бейджик не обгонял беременную кошку. Прикрывал тыл и на спуске с пролета, и на обочине заасфальтированной развязки, и на бетонных плитах, отделяющих широкое русло от набережной.

К счастью, на хвостатую кавалькаду никто не покушался – ни люди, ни собаки, ни автомобили.

Только птичий гомон сопровождал движение троицы хищников. Чирикали вездесущие воробьи, надрывались сварливые чайки, ворковали жирные голуби, крякали дикие утки.

Да в редких заводях, поросших осокой и затянутых ряской, плескались водяные крысы.

Но Аристократ не задерживал движение ради добычи пропитания.

Легкий голод ускорял бегство как можно дальше от бульдозерного погрома.

И вскоре, следуя вдоль реки по бульвару, обсаженному декоративным кустарником, тополями, кедрами, лиственницами, голубыми елями и березами, беженцы достигли той части города, которая в путеводителях обязательно сопровождалась эпитетами «уникальная», «историческая», «незабываемая».

Кошачья процессия неторопливо двигалась, осторожно и тихо минуя завсегдатаев дневных променадов.

Неторопливых старушек, озабоченных излишним холестерином, сухостью кожи, неконтролируемой икотой, ночными судорогами ног и потрескиванием суставов пальцев рук.

По аллеям плавно катились импортные коляски с беспечными младенцами.

Няньки-профессионалы и заботливые мамаши обсуждали в подробностях лучшие средства против скопления газов и аэрофагии.

Малышня осваивала трехколесные иномарки.

Влюбленные пары обнимались, целовались и вздорили по пустякам.

Абитуриенты, загорающие на парапете, решали, за каким дипломом податься в местные университеты: юриста, медика, переводчика, инженера, финансиста, педагога, математика, физика, биолога или гуманитария?

У людей хватало собственных забот, и никого не волновали кошачьи проблемы.

А изгнанники ненароком вышли к самой посещаемой точке города.

Все иркутские жители еще в школьном возрасте бывали здесь на обязательной экскурсии.

А приезжие всегда отсюда начинали знакомство с достопримечательностями столицы Прибайкалья. Это место, где центральная улица перпендикулярно стыковалась с прибрежным бульваром, не пропускал ни один гость.

Здесь в ухоженном сквере за чугунной низкой витой оградой стоял монумент, фигурирующий в справочниках как «памятник первопроходцам Сибири». А на самом деле памятник был воздвигнут в честь окончания строительства Транссибирской железнодорожной магистрали, самой длинной в мире. Город на Ангаре выбрали для сооружения монумента не случайно, а как серединную отметку Великого пути, соединившего два океана – Атлантический и Тихий.

На высоком постаменте громоздился черной литой мрачной фигурой отнюдь не первопроходец, а царь-батюшка, курирующий грандиозный проект.

Частые туристы из Германии не пропускали возможности лицезреть коренастого бородатого императора, наполовину, а может и больше, немца по крови, прозванного «Миротворцем».

Матерью русского царя, большого энтузиаста рыбной ловли, была дочь великого герцога Гессенского. Вернее, формальная дочь, так как законная супруга герцога предпочла состоять в интимной связи с камергером. Правда, камергер был бароном и темпераментным красавцем. Исполняя прямые служебные обязанности, камергер наклепал кучу принцесс и принцев. Герцог-рогоносец под авторитетным давлением коронованных родственников признал незаконнорожденных детей своими.

Наверное, из-за фривольных генов распутной гессенской бабушки российский император тоже был охоч до внебрачных связей – и во дворце, и вне дворца.

Под чугунными сапогами полунемца-полурусского расположились с трех сторон медальоны с барельефами личностей, внесших неоценимый вклад в освоение необъятного дикого пространства.

Казачий атаман – покоритель Сибири смотрел из-под шлема сурово и критично.

Лысоватый граф – любитель законотворчества, обвиненный в шпионаже в пользу французов, иронично улыбался.

Генерал-губернатор, присоединивший к и без того огромной России немалый Дальний Восток, важно топорщил усы.

Сразу после революции царя скинули с пьедестала, а барельефы не тронули.

До скончания советской власти место императора, отправленного в переплавку, занимал скучный и примитивный шпиль из цемента и железной арматуры. Местные остряки присвоили шпилю почетное звание «Мечта импотента».

Крах Советского Союза вернул царя на прежнее место в новом исполнении. Величественную фигуру восстановили в Санкт-Петербурге по сохранившимся чертежам и эскизам.

Все российские императоры имели прусские и швабские хромосомы.

Но туристам из Германии и кроме царя было на что посмотреть.

Удивлял исторический музей, расположенный рядом на углу набережной и центральной улицы. Здание, построенное еще в позапрошлом веке в стиле марокканского замка, поражало не только изысканной и оригинальной архитектурой, но и фризами, на которых были выбиты фамилии первых исследователей Прибайкалья, в основном немецкие.

Впечатляющий перечень.

Гениальный естествоиспытатель, именем которого гордится Берлинский университет.

Географ и журналист, первый историк Сибири, уроженец Герфорда.

Натуралист и этнограф, академик, собравший уникальную коллекцию минералов, родился в Берлине, там и скончался.

Профессор, ученый-энциклопедист, родом из Тюбингена, открывший немало месторождений полезных ископаемых.

Врач из Данцига, первооткрыватель вечной мерзлоты.

Зоолог из Виндсхейма, описавший «морскую корову», которая вскоре благополучно вымерла.

Медик и картограф, уроженец Ваххольцхагена, составитель первой карты озера Байкал.

Рожденный в Санкт-Петербурге первый сибирский климатолог.

Ботаник, родившийся в Штральзунде.

Педагог и натуралист из Аренсбурга.

Бывал здесь и знаменитый автор многотомного труда о животных, но это, наверное, одно из самых известных немецких имен почему-то не попало на музейный фриз.

Немцы четко знали свое дело и с истинно германской основательностью и педантичностью фиксировали все, что попадалось на глаза. От железного метеорита до пресноводной нерпы, от змеи до бабочки, по праву названных в честь первооткрывателей.

Остались карты, гербарии, коллекции.

А вот от кошек тех времен даже в музее не сохранилось ничего.

Что-то всегда тянуло и до сих пор тянет немцев в город на Ангаре и на озеро Байкал. Среди организованных зарубежных туристов преобладают, и намного, представители всех шестнадцати земель Германии. Так же регулярно приезжают экологи, бизнесмены и политики всех уровней.

Вот и сейчас очередная группа экскурсантов, прибывших на автобусе, украшенном черно-желтыми флажками, пересеклась с троицей хвостатых беженцев.

Но элитный тевтонец Аристократ, возглавляющий пилигримов, хотя и отреагировал на звуки давно забытой речи, но поспешил на другую стороны улицы, подальше от любознательных соотечественников.

На углу, как раз напротив музея, красовалось двухэтажное здание в стиле «ампир» – бывшая резиденция местных правителей.

Архивы подтверждают, что десять иркутских губернаторов были германского происхождения.

Начиная с самого первого.

И каждый оставил свой заметный след в истории края.

Тайный советник ввел штрафы на пьяниц, спящих в лужах.

Генерал-майор занялся исправлением кривизны заборов.

Генерал-поручик запретил гулять коровам по городским улицам.

Действительный статский советник заставил жителей регулярно красить ставни и белить трубы.

Генерал от инфантерии открыл первую городскую типографию.

Генерал-лейтенант приучил городскую знать к балам в столичном духе.

Барон принимал активное и непосредственное участие в крещении бурят острова Ольхон и прилегающей территории.

Генерал с боевым прошлым успешно насаждал зачатки культуры.

Генерал-лейтенант поощрял научные изыскания.

Без сомнения, немецкий менталитет оказывал весьма и весьма благотворное влияние на сибирскую вольницу.

Но как нелегко было поддерживать хоть какой-нибудь орднунг среди воров, лентяев, пьяниц всех сословий. Бороться с азиатщиной, разгильдяйством, взяточничеством, карьеризмом и спесивыми дуэлянтами.

Кошкам неведомы людские пороки.

Хвостатые беженцы устремились от бывшей резиденции правителей в сторону центра города.

Элитный тевтонец Аристократ не метил в губернаторы. Офисный кот Бейджик не стремился в первые заместители. Дину – сибирскую кошку – тоже устраивало нынешнее положение.

8. Губительная традиция

Глобальный Координационный Совет, полностью удовлетворенный выступлением сводного хора, приступил к работе.

– Леди и джентльмены, нам осталось разобраться с Китаем.

– Славное прошлое Поднебесной указывает на то, что здесь поднять массы на борьбу против тварюг – легче легкого.

– Да, воробьев, было время, истребили почти всех.

– И заодно – слишком умных соотечественников.

– Коллективизм у них в крови. Вон сколько человек, от юнцов до стариков, занимаются боевыми искусствами.

– Вся косоглазая нация сдвинута на здоровом образе жизни.

– Ушуисты.

– А еще – изобретатели пороха, иглоукалывания и бумаги.

– Фарфора и чая.

– И ракет.

– А казни у них! Прелесть, а не казни. Это же надо уметь – вырезать из человека тысячи кружочков и не давать субъекту дезертировать на тот свет.

На одиннадцати экранах возникли алые иероглифы, повествующие об изощренных наказаниях, принятых с незапамятных времен.

– Тема народной медицины имеет отличную перспективу в борьбе с тварюгами.

– Надо использовать веру китайцев в старинные рецепты.

– Да, сушеная печень тигра или толченый рог белого носорога пользуются высоким спросом.

– Кстати, в Китае имеется специальный институт, который занимается расшифровкой даосских рукописей.

– Может, там найдется рецепт, в котором обязательно присутствие какого-нибудь внутреннего органа тварюги?

– А не найдется – не беда. Ученые за наш щедрый грант дополнят рецепт нужным ингредиентом.

– Тем более что даосы были такие путаники! Это же надо сказать – «шагающий следов не оставляет»!

– Настоящий разведчик не оставляет – это проверено на практике.

– Скажите, какое отношение имеет философско-военная тема к уничтожению тварюг?

– Даосизм, как любое сакральное учение, опасен для мозгов.

– Леди и джентльмены, название операции, кажется, сложилось само собой: «Даосский ингредиент».

Компьютер выдал на экраны иллюстрации на тему древнекитайской медицины.

9. Большая улица

Самый дорогой кот в мире скромно шествовал по Иркутску. Беременная Дина и неутомимый Бейджик не отставали ни на шаг от предводителя.

Аристократ смело направился по центральной городской улице, где в каждом здании располагался магазин.

Интуиция подсказала, что на этом маршруте не встретятся браконьеры с ружьями, многотонные грузовики, клееманы, гадящие собаки, тяжелые бульдозеры и прочие неприятности.

Потомок любимого кота фюрера отражался в роскошных витринах.

Эта улица, проложенная точно по рву острога, предшествовавшего городу, повидала много высокоорганизованных живых существ.

В первые времена в основном забредали медведи, забегали косули, наведывались лоси, мелькали волки, лисицы и пьяные от холодов и голода зайцы.

Позднее доминировали приличные дамы, которые в сопровождении кавалеров дефилировали по деревянным тротуарам и булыжной мостовой.

Законодательницами мод служили жены сосланных графов, князьев и баронов.

А однажды поутру, вызывая смех обывателей, посреди центральной улицы разгуливала корова, наряженная гимназистами в платье и шляпку губернаторши. Корова оказалась бодливой и с норовом. Полицейские чины долго, но безуспешно пытались разоблачить громко мычащую смутьянку.

Студенты и прочая интеллигенция тоже совершали променады, читая на ходу газеты и толстые романы.

После вступления в строй Транссибирской магистрали в Иркутск зачастили представители как европейского, так и азиатского бизнеса.

Иноземных негоциантов и авантюристов неудержимо влекли золото, графит и прочие редкие минералы. Влекла и пушнина: знаменитый баргузинский соболь и ленская белка.

Но в разгар коммерческого бума товарищи большевики на немецкие деньги учинили в России великую неурядицу.

И пошел отец на сына, брат на брата.

В Гражданскую войну промаршировали по центральной улице белочехи, захватившие почти весь золотой запас Российской империи, раскосые подданные микадо, подтянутые английские джентльмены, удалые американские стрелки, отборные гвардейские русские части, сформированные из юнкеров и офицеров.

Партизаны из тайги отметились позже.

Завершила парад войск Красная Армия, победительница.

И по мостовой задефилировали совсем другие персонажи.

Элитный тевтонец, потомок любимого кота фюрера, идеально вписался в исторический контекст.

Хвостатые беженцы миновали очередной архитектурный шедевр – здание Драматического театра, не уступающее по красоте ни экзотичному «марокканскому замку», ни классическому европейскому стилю губернаторской резиденции. Зодчим театра значился обрусевший немец.

Осталась позади бронзовая фигура самого известного в мире байкальского утопленника. Создатель лучшей русской пьесы двадцатого века накануне своего тридцатисемилетия отправился на рыбалку. Моторная лодка налетела на затопленное бревно и перевернулась. В отличие от императора, памятник русско-бурятскому самородку не имел пьедестала и расположился прямо на тротуаре.

Следующим памятником на маршруте был гигантский монумент вождя мирового пролетариата. Лысый изверг, начиненный гремучей смесью калмыцких, немецких, славянских и еврейских генов, по-прежнему энергично призывал отработанным жестом к пролетарскому террору.

Так старинная улица Большая соединила императора, казнившего старшего брата, с младшим. И младший отомстил, приказав расстрелять последнюю царскую семью в полном составе.

Кот Аристократ, не обращая внимания на высокий гранитный постамент и отправленного в отставку пламенного революционера, привел отряд на шумный перекресток.

Беспрерывный поток легковых машин соперничал с общественным транспортом – неуклюжими троллейбусами, наглыми трамваями, длинномерными автобусами.

Тевтонец, накрепко усвоивший давний опасный урок по преодолению автомобильной пробки, дождался необходимого светофорного сигнала и без помех, резво миновал проезжую часть.

Сибирская кошка Дина и офисный кот Бейджик не отставали.

Хвостатые пилигримы слились в движении с многочисленными пешеходами, среди которых выделялись повадкой и обличием граждане иностранных государств.

Кроме немцев, Иркутск привлекал и другие нации.

Смуглые отроки с Черного континента бродили по местам, где безобразничал прадед великого русского поэта. Темпераментный арап на досуге от фортификационных дел тянул хмельное зелье да гонялся за посадскими девками.

Поляки ехали смотреть места, куда после кровавого Варшавского восстания против Российской империи была сослана четверть населения непокорной столицы.

Голландцы посещали улицы, где при царском режиме процветали легальные публичные дома.

Англичане пытались выяснить, сколько британских шпионов поймали в Иркутске за время, прошедшее со дня основания города.

Американцы с ходу отправлялись на могилу первооткрывателя Аляски, а потом на Байкал. Там, на острове Ольхон, в мировом приюте шаманов, археологи отыскали стоянки прародителей индийских племен.

Итальянцы предпочитали экскурсию на Круго-байкальскую железную дорогу, построенную инженерами и каменотесами с Апеннинского полуострова. В начале двадцатого века в кратчайшие сроки на непроходимом горном участке берега длиной всего чуть более восьмидесяти километров было сооружено тридцать девять туннелей, пятнадцать галерей и четыреста сорок мостов.

На Кругобайкальскую линию отправлялись и дайверы-кладоискатели. Албанцам, грекам, португальцам, словакам, венграм и многим, многим другим хотелось отыскать на глубине тонны золота, брошенного в панике отступающими белыми.

Французов интересовали следы отважных мадмуазелей, вышедших замуж за русских бунтарей.

Японцы сосредоточивались на кладбищах для военнопленных самураев.

Датчане стремились к зданию телеграфа, в котором до революции располагалась датская миссия.

Шведы, греки, латыши, эстонцы, литовцы также отметились в летописях Иркутска.

А вот коту Аристократу еще только предстояло войти в прибайкальские анналы.

Пока же тевтонец упорно вел Дину и Бейджика по центральной улице неизвестно куда, преодолевая квартал за кварталом, перекресток за перекрестком.

Мимо кинотеатра, построенного в начале двадцатого века под названием «Фарс», сменившего название, но не прекращающего более ста лет показ художественных картин. В перестройку на первые западные фильмы с крутой эротикой зритель пер валом, и сеансы продолжались нон-стоп круглосуточно.

Мимо здания, в котором появился на свет автор опуса об испытаниях элитного тевтонца в Сибири.

Мимо первого кинотеатра, открывшегося в городе на постоянной основе приезжим итальянцем из благородного семейства и переведенного коммунистами на показ документальных фильмов.

Мимо бывших дворянских особняков и доходных домов, мимо просторных магазинов и зданий, украшенных лепниной.

Каждый дом был построен по индивидуальному проекту, с ничем не ограниченной фантазией творца. От славянского модерна до итальянского палаццо.

Странствующие коты и бродячая кошка не любовались историческими зданиями, а бдительно избегали случайных контактов.

Грозили то тараны с ботинками на роликах, то подошвы и каблуки зазевавшихся пешеходов, то колеса детских велосипедов.

А день становился все жарче и жарче, поднимая уличные термометры за сорокаградусную отметку.

Прохладительные напитки всех марок и порционное мороженое в брикетах, в вафельных стаканчиках и на палочке (эскимо) пользовались ажиотажным спросом.

Людей на тротуаре прибавилось за счет горожанок, приступивших к шопингу в фирменных магазинах раскрученных западных брендов.

Но ни туристы с видеокамерами, ни иркутянки с неизменным пломбиром в руках, ни потные мужчины, жаждущие холодного пива, ни дети, нахлебавшиеся газировки, – никто, никто не замечал бредущих уставших котов и беременную кошку.

Глохли от перегрева машины, и автомобильные потоки то и дело замирали в пробках.

Элитный тевтонец начал высматривать убежище для отдыха.

Слишком воняло асфальтом и выхлопными газами, слишком исходили пóтом люди, привыкшие к морозам, а не к африканской погоде, слишком ароматизировал воздух импортный парфюм, слишком широко расползались запахи отечественного происхождения.

И тут Аристократ в тротуарной нише заметил зарешеченное окно с выбитым стеклом. Изнутри не доносилось ни одного подозрительного звука.

Интуиция подсказала, что будет легко проникнуть сквозь фигурные прутья заброшенного помещения.

Тевтонец пролез внутрь первым.

Следом протиснулась, оберегая живот, Дина.

Бейджик оказался в прохладе и сумраке последним.

Усталым и голодным беженцам повезло: подпольное казино, накануне взятое штурмом и опечатанное, вполне годилось для уединенного пристанища.

Бейджик, покрутив колесо рулетки, улегся прямо на стол посреди груды фишек.

Аристократ и Дина устроились на зеленом сукне для игры в карты.

Центральная улица, охваченная привычной людской суетой, не заметила исчезновения ни элитного тевтонца, ни офисного кота, ни беременной кошки.

Минут через пятнадцать возле здания, в подвале которого находилось разгромленное казино, появился фотограф.

Признанный мастер неожиданного ракурса и шокирующей светотени остался без выгодных заказов от золотого магната: запечатлевать потомка любимого кота фюрера больше не приглашали, а идиот, новая забава и утешение хозяйки, улетел на лечение в Германию.

Вынужденно нашел приработок в городском еженедельнике.

Фотограф с упоением запечатлел с разных точек разбитое окно с искореженной решеткой, а потом отправился во двор к двери, пострадавшей от кувалды и обклеенной лентами с круглыми печатями.

Уголовному репортеру, в отличие от хвостатых беженцев, не удалось проникнуть внутрь.

И Аристократ не попал случайно в японский объектив, и не появился на снимке в газете, и не поразил своим нежданным присутствием в кадре ни золотого магната с женой, ни начальника охраны, ни прочих обитателей таежной усадьбы – шеф-повара, тренера, ветеринара, уборщицу и специалиста по груммингу.

Не удалось маэстро вернуть беглого тевтонца в особняк, пусть и виртуально.