Текст книги "Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…"

Глава 5
Дрянные ангелы

Прежде чем отведать вкуснятинки, я еще успел принять горячий душ.

Фотоаппарат не возражал против гигиенической пятиминутки.

А потом – сосиски, тосты с джемом, свежезаваренный крепкий чай.

И разговоры, разговоры…

Я, не снимая намокшего ремешка с шеи, пристроил фотоаппарат рядом с граненой сахарницей.

– Денис…

– Можно просто – Диня.

– Звучит, как валдайский колокольчик.

– Слушайте, Нинель…

– Еще скажи «Осиповна».

– Можно и без Осиповны.

– Тогда уж на ты.

– Убедила.

Помолчали.

– Нинель, скажи, а почему ты меня записала в племянники?

– Да я Севу жду со дня на день.

– В смысле – настоящего племянника?

– Разумеется.

Помолчали.

– Нинель, а бегуны-драчуны – они что, как и ты, – по психологической части?

– Не смеши: микробиологи.

– И как часто дефилируют мимо?

– Каждое утро.

– Исчерпывающая информация.

– Зимой, кстати, тоже, в любой мороз.

– А откуда они привели амбала?

– Это сосед нанял охрану дочери. Не хочет иметь внука от кого попало.

– Интересно…

– Впрочем, остальным все равно, откуда берутся нынешние младенцы.

Помолчали.

– А ты бы, Нинель, хотела родить мальчика?

– Ну не от тебя же?

– Само собой.

Представляю, какая сейчас ржачка в Кремле.

– Да, мне у калитки какой-то подозрительный тип в плаще яблоко презентовал.

– Тоже мне нашел подозрительного типа – это старший садовод.

– А чего он лицо прячет?

– Тут спрячешь… Тем более, перед неподготовленным человеком.

– Погоди-погоди! Это что же, тот самый старший садовод, изуродованный Поваром?

– Ты, Диня, чрезвычайно много знаешь о наших садоградских проблемах.

– Прошел инструктаж по технике безопасности. А там что гласит восьмой пункт? «При одиночном поиске метеоритов опасайтесь маньяков и умных женщин».

Рассмеялись.

– Старший садовод у нас – энтузиаст из энтузиастов. Помирать будет, а яблони свои драгоценные без присмотра не оставит.

– Он тоже каждое утро у калитки околачивается?

– И не только у моей. Диня, у него привычка по всем участкам с утра пораньше шастать. Вроде сейчас место выбирает для фонтана.

– Какого фонтана?

Иногда опускаешься до совсем не обязательных вопросов.

– Сосед мой, филателист, вроде захотел сад украсить писающим Самсоном.

– И чего людям в голову не приходит!..

Я вернулся к созерцанию потолка.

– Динь, ты с виду бугай бугаем, а не дурак.

– Спасибо за комплимент.

– Точно, не дурак.

– Надеюсь.

– Дурак бы у меня чаю не выпросил.

– Не обольщайтесь, Нинель Осиповна.

Я вернулся к имени-отчеству и уважительному «вы», чтобы подчеркнуть значимость момента.

– Вы же, как специалист высшей категории, понимаете, что ум уму рознь.

Снова вперился в потолок.

– Понимаете ли, Нинель Осиповна, есть котелки…

– И кастрюли.

– И прочие, так сказать, емкости для мозгов, которые варят в точных науках.

– Верно.

– Кто-то больше соображает в естественных науках…

– К примеру, ваша покорная слуга.

– Кого-то влечет политика…

– Вот в политике как раз извилины не нужны – вполне хватает и врожденных инстинктов.

– Моя же сообразиловка направлена исключительно на выживание. Я должен отыскать выход из любой ситуации, даже самой критической.

– Бедненький суперменчик.

– Поэтому я ненавижу летать пассажирскими рейсами. В салоне под опекой смазливых стюардесс я чувствую себя тельцом, отданным на заклание небесным жрецам.

– Я тоже ненавижу самолеты, особенно падающие.

– Значит, из нас с тобой получатся дрянные ангелы.

– А может, никудышные черти?

– Вам, Нинель Осиповна, свиное рыло не пойдет.

– Интересно, а какие у них там хвосты в моде – мини или макси?

– Наверняка копыта на платформе…

– Рога мелированные…

– И сковороды для грешников сплошь тефлоновые…

– А для грешниц предусмотрены фритюрницы…

Помолчали.

– Динь, а ты правду с Генкой встречался?

– Разумеется.

Я бессовестно соврал.

Геннадия Геннадиевича разрабатывал не я.

Не объяснять же доцентше, что я оказался в ее коттедже благодаря лишь двум факторам из досье.

Она ведь еще не рожала мальчика от неизвестно кого.

И аллергия на яблоки делала ее равной мне по этому недостатку.

– Разумеется, – повторил я.

– Верю!

Нинель Осиповна привыкла командовать угреватыми подростками да изводить ассистентов придирками.

– Скажи, Нинель, а ты же не меня ждала?

– Не тебя.

– А кого?

– Если бы я знала!

Помолчали.

– Хочешь яблочко?

– С удовольствием, – соврал я. – Но можно, я сам выберу большое-пребольшое в саду и сорву и там же слопаю?

Что-то я в последнее время совсем изолгался.

– Как хочешь.

Увы, профессиональные издержки.

И я отправился за плодами раздора.

Глава 6
Схватка в тумане

С крыльца не просматривалось ничего постороннего и настораживающего.

Туман по-прежнему скрадывал истинную площадь роскошного сада.

С доцентшей все вытанцовывалось даже лучше, чем ожидалось.

Я огляделся.

У едва просматриваемой калитки не маячил придурок с битой.

Бегуны тоже отсутствовали.

Как и тип в плаще.

А что – с племянником неплохая легенда.

Побуду с неделю Севой.

Справив нужду прямо на возмущенные георгины, я углубился в сад.

Деревья и кусты высажены явно согласно ботаническому (совместимость-несовместимость) уставу.

Там вроде плоды пореже, но покрупнее.

Осторожно, заросли.

Сорвал переспелую малину.

Прелесть!

Ловко поднырнул под отяжеленную яблоками ветку.

Смородина?

Шаг влево.

Ну и кислятина.

Шаг вправо.

Там наверняка смородина вкусней.

Перебежкой к следующему древу.

Год нынче на яблоки урожайный.

Чем дальше в сад, тем плоды солиднее.

Подтянуться.

Ухватиться.

Пригнуть.

Сорвать.

Бр-р-р!

Яблоко в руке.

Теперь пооткусать, выплюнуть и бросить.

Но я не успел сымитировать жадное поедание чудесного плода.

Туман чуть рассеялся, и прямо впереди показалась мощная, нечеловеческих пропорций фигура в поварском облачении.

Кулинар-кондитер держал в поднятых грозно руках большую ложку и большую вилку.

Я же мог похвастаться только яблоком.

Фигура не шевелилась.

Я тоже.

Повар не двигался с позиции, ожидая от меня, пойманного врасплох, атакующих действий.

Не знаю, насколько эффективны фрукты и овощи в борьбе с инфернальными пришельцами, но я метнул яблоко в отуманенного злодея.

И, разумеется, не промахнулся.

Хлесткое и сочное попадание избавило меня от иллюзий.

Призраки вряд ли имеют достаточную плотность для создания подобных звуков.

– Здравствуй, Повар! – нагло сказал я, приблизившись к чучелу. – Здравствуй, сволочь!

Экстерьер чучела полностью соответствовал кулинарному трупу.

Колпак.

Ложка.

Вилка.

Я сразу припомнил список жертв и примененный инструментарий.

Сантехника – разводным ключом.

Дантиста – клещами.

Торговца – запчастями.

Садовода – секатором.

Каждому – по специальности, каждому – по квалификации.

Что, интересно, приготовил бы кондитер для меня при личной встрече?

– Хочешь еще яблочком по сусалам?

Безликое чучело проигнорировало вопрос.

– Зачем ты, паразит, отымел Вампиранью?

И тут я наконец осознал нелепость и нереальность ситуации.

Бред!

Все-таки я швырнул еще одно яблоко в растуманенное чучело.

Полный бред!

Не мог я, не мог, не мог с первого же захода очутиться именно в том саду, где оттрахали Вампиранью.

Но факты – упрямая вещь.

Повар нечеловеческих размеров – передо мной.

Если Вампиранье, душечке, засадили ночью возле Повара и в соответствующей позе, то ее невразумительные показания становятся вполне объяснимыми.

Про габариты, про колпак!

Но что могла Вампиранья делать в саду у доцентши?

Хотя, по теории вероятности, моя встреча с чучелом равна нулю.

Впрочем, разглядывая Повара, я вдруг сообразил, что есть один вариант, прекрасно все объясняющий.

Но от этого варианта становилось еще неуютнее.

Допустим, Вампиранья не имеет к данному саду ни малейшего отношения.

Значит, чучело в виде Повара в саду Нинели Осиповны разместили специально для меня.

Тогда получается: тот, кто провел перемещение чучела из сада, где отжарили Вампиранью, в сад подростковой доцентши, непременно должен быть в курсе операции «Ступор»?

А это лежит за пределами объективной реальности.

Повар цинично прошелестел балахоном.

Ладно, мое появление в Садограде предсказать нетрудно, а вот как вычислить, что я залягу именно у кандидата психологических наук?

Об этом знал только Алексей Николаевич.

Я показал безликому кондитеру фигу.

Хотя все можно объяснить и без умножения сущностей, если допустить самую банальную и трезвую версию.

Если бегуны, или старший садовод, или амбал просто сообщили кому следует о моем непредвиденном появлении в качестве любимого племянника…

И пока мы с доцентшей гоняли чаи да трепались, чучело успели доставить в пункт назначения, то есть в сад…

Стало полегче.

Да и не виноваты, скорей всего, в появлении чучела ни бегуны, ни садовод, ни амбал.

Они просто, как добропорядочные жители Садограда, храня верность агробезопасности Родины, пробарабанили о появлении чужака, а уже там, в правоохранительной системе, произошла утечка.

А Нинель Осиповна сейчас диктует по телефону мой словесный портрет.

О том, что национальный проект выродился в мафиозную структуру, прочно сросшуюся с академической средой и функционирующую себе во благо единым организмом, думать не хотелось.

Тем не менее, счет-то был скользкий: два-один, и не в пользу самоуспокоенности.

Доведенные до убийственной импотенции проверяющие укладывались в мафиозность науки.

А вот беременная Вампиранья никак не вписывалась в эту коррумпированную схему.

Да и Повар тоже.

Не знаю, сколько бы длилась моя интеллектуальная дуэль с кондитером, если бы не вмешался третий.

В метрах пяти от чучела я увидел совершенно голого мужика.

Туманное утро в нудистском саду.

Визави прижимал к груди сверток одежды, который венчали полуботинки с развязанными шнурками.

Мы обменялись смущенными улыбками и, не сказав ни слова, разошлись.

Повар, отреагировав на порыв очнувшегося ветра, крутанул околпаченной балдой, тренируясь в распугивании птиц, не брезгующих ни сливами, ни малиной, ни смородиной, ни яблоками.

Глава 7
Тракторный симулятор

Озадаченный чучелом и нудистом, я вернулся в дом.

Как бы потактичней разузнать насчет Повара в саду?

И о голом мужике.

Заглянул на кухню.

Доцентша отсутствовала.

Совершил ознакомительную экскурсию по тихой обители.

Ни одной запертой двери.

Значит, я прочно вхожу в роль эрзац-племянника.

Хозяйка обнаружилась на втором этаже в библиотеке.

Я плюхнулся на диван.

Хозяйка перестала листать толстую книгу – судя по глянцевой обложке, посвященной компьютерным играм.

– Нинель, я, конечно, в вопросах психологии невежа, но объясни мне, темному, какая существует связь между сельским хозяйством и виртуальными шутерами?

– Самая прямая.

– Я же серьезно.

– Динь, ты встречал хоть раз игровой симулятор пропашного трактора?

– Нет.

– А симулятор колесного трактора с прицепленной телегой, предназначенной для вывоза органических удобрений на поля?

– Да такую игрушенцию никто не рискнет сделать. В реализации провалится.

– Зато про танковые симуляторы такого не скажешь.

– Точно! Я однажды на «тридцатьчетверку» почти сутки угробил. Такую клевую тактику применил, с обходом с тыла. Успел четыре «тигра» успокоить, а потом напоролся на «пантеру»!

– Ну, в таком случае ты сам все объяснил. Понимаешь, я пытаюсь опытным путем доказать тлетворное влияние армейских симуляторов на подростков. Сначала застрелил сто фрицев, потом двести, потом триста. В результате – не тянет ни пахать, ни боронить, ни культивировать, ни сеять, ни пропалывать, ни жать, ни обмолачивать.

Я пропустил момент, когда можно было ввернуть наводящий вопрос о чучеле. О нудисте с вещичками – тем более.

Кандидат психологических наук, сыпя терминами, перековывала мечи на орала.

Я восстанавливал температурный баланс.

Только бы доцентша снова не принялась угощать меня яблоком…

Научно-популярная энергия наконец иссякла, и диалог вернулся в библиотечную уютность.

– Диня, не поверишь, но за мной в аспирантуре ухлестывал один блондинчик с признаками альбиносности.

– Не перевариваю мутантов.

– Блондинчик подвизался в лаборатории первичных реакций и вторичных инстинктов, но мой руководитель относился весьма и весьма скептически к их методикам, и у нас так ничего и не сладилось.

Нинель, побывавшая в аспирантурской дали, принялась развивать подростковую тему.

Пришлось впервые проявить бестактность, так свойственную охотникам за метеоритами.

– Извини, я бы поспал чуток.

Доцентша захлопнула книгу.

– В тумбочке плед.

– Спасибо.

– Кстати, давай я приведу твою униформу в порядок.

– Спасибо.

Я разоблачился до трусов и закутался в плед.

Нагруженная доцентша ушла.

Я наконец-то полностью оккупировал библиотечный диван.

Чучело с большой ложкой и большой вилкой немного подождет.

Да и нудист с растерянной улыбкой – тоже.

Глава 8
Кошмар насилия

Но в библиотеке не спалось.

Тогда я, не тревожа хозяйку, отыскал в мезонине укромное логово с крепкой дверью и узким оконцем.

Заперся на шпингалет и забаррикадировался пустыми чемоданами.

Где-то внизу напевающая ученую арию доцентша приводила в надлежащий порядок мою походную униформу.

Слов я разобрать не мог, но догадывался: готовится тестирование на поле с брюквой и влияние драконов на темпы ручного сбора.

Под тоскливое долгоиграющее исполнение заснулось мгновенно.

Тактичный шеф не приперся в сон с абсурдными наставлениями, но зато достала дипломированная и остепененная нечисть.

Разгневанный лектор тыкал и тыкал длиннющей половой указкой, тыкал и тыкал с дурными намерениями, тыкал и тыкал с кафедры, тыкал и тыкал – но не попадал.

Гельминтолог натравлял дрессированного солитера и дикую аскариду. Солитер выделывал крутую порнографию, выпячивая гермафродитность. Аскарида исполняла танец живота.

Ботаник грозил набухшим пестиком, сочащимся гетероморфным ядом.

Физик пытался вызвать удавкой магнитного поля необратимую реакцию жизненно важных молекул в области моего пищеварительного тракта. Молекулы сопротивлялись, организовывая аркадные цепочки.

Математик норовил загнать интеграл под логарифм, не учитывая кривую разброса. Вводу интеграла мешали квадраты, извлеченные из кубов. Логарифм не поддавался многочленной дефлорации.

Историк громоздил дату на дату, пытаясь оправдать засуху интригами региональных водяных.

Программист бросался чипами, похожими на картофельные чипсы. Я пытался ловить широко распахнутым для приема технологических новинок ртом чипсовые чипсы, но безуспешно. Похрумкать килобайтами с пинами не удалось.

Инженер-механик предлагал возлечь на изобретенное коллективом единомышленников ложе вертикального стремительного взлета, ложе, предназначенное для экспресс-эвтаназии. Пришлось сослаться на протоколы бессмертных и получить отсрочку по недавно принятой статье о повторе неудачной жизни в счет кредитной линии, открытой реинкарнационным союзом истребленных банкиров и уморенных финансистов.

Упорно приставал химик, у которого вместо разъеденного кислотой пениса блестела начищенная прозрачная колба, расширяющаяся конусом.

Но тут явилась раскоряченная в истоме Нинель Осиповна, музыкально пукнув, разогнала химерических насильников и спасла честь кремлевской сотни.

В освободившееся пространство вкатился трактор, стреляющий радиоуправляемыми фарами – дзинь, дзень, дзинь – и фары никак не кончались, фары, помигивая ближним светом, опасно пролетали над головой, фары разбивались – дзинь, дзень, дзинь – о чучело с мордой, изуродованной секатором, чучело, натянувшее плащ с капюшоном, – дзинь, дзень, дзинь!

Часть четвертая
Лучшие подруги

Глава 1
Полная импотенция

Проснувшись, несмотря на широкоформатный кошмар, чрезвычайно бодрым и отдохнувшим, я на вкрадчивый, но весьма настойчивый стук в дверь и зов «Динь, Динь, Динь!» отбросил чемоданы.

Как хорошо, что мои сны фотоаппарат не транслирует в Кремль…

Нинель Осиповна, ничуть не удивленная чемоданным затворничеством, швырнула мне свежее полотенце.

– Марш на водные процедуры!

– Слушаюсь!

– Обед давно на столе.

– Я так совсем избалуюсь.

– Тебе, Диня, нужны калории для поиска метеоритов.

– Еще как нужны!

Я превратил полотенце в гаремный тюрбан бывалого евнуха.

– А вот скажите лучше, Нинель, – кто это у вас по саду голый бегает?

– Ты еще чучело мне в любовники запиши!

– Кстати, о чучеле! Давно у тебя в саду этот красавец?

– Не меньше года.

Версия о злоумышленном перемещении безликого Повара мгновенно рассыпалась.

– Кто тебе маньяка сварганил?

– Старший садовод! Кто же еще… Он этими чучелами своего покойного обидчика изгадил все участки без исключения.

– В Кронино?

– И в Пнево, говорят, тоже! В каждом саду – насаженный на кол изверг кулинар. Любуйтесь, господа, на здоровье!

Теория вероятности подтвердила свою правоту.

Численность Поваров, на которых могла пялиться Вампиранья в момент принудительного совокупления, увеличилось до вполне допустимого предела.

Логика и здравый смысл восторжествовали.

Но теперь даже при максимальном старании невозможно быстро выявить самое подозрительное чучело.

Их много, Поваров с ложками, – я один.

Мое самобичующее молчание Нинель Осиповна истолковала по-другому:

– Динь, я тебе помогу.

– В чем?

Нет, я последовательно впадал в прогрессирующее тупоумие.

– В чем поможешь?

Неужели Нинель Осиповна сглазила мои аналитические способности?

– Разберемся по порядку.

Доцентша загнула указательный палец.

– Голый в саду – не эксгибиционист, а несчастный импотент, продолжающий по инерции изображать любовника, убегающего от мужа. Года четыре назад он действительно шастал к моей соседке наставлять рога энтомологу, а потом все превратилось в жалкую имитацию.

– Зачем им этот фарс?

– Не перебивай. Бегуны, которых ты разнимал…

Нинель Осиповна загнула еще два пальца.

– Тоже поражены эректальной дисфункцией.

– А старший садовод?

– Будешь смеяться, но я только вчера утром такое шикарное тестирование устроила так называемым мужчинам! Вытащила шезлонг и приняла самую соблазнительную позу, как в соответствующих журнальчиках.

– И каков результат?

– Полный ноль. Бегуны протрусили, даже не остановившись. Садовод вообще не заметил. А липовый любовник – тем более.

– А может, у них просто нетрадиционная ориентация?

– Хуже!

– Секта лишенцев?

– Гораздо хуже!

– Уточните.

– По-моему, тотальная импотенция у всего мужского населения Садограда!

– Не преувеличиваешь?

– Наши бабы давно забыли, что такое настоящий секс.

И тут я понял, что пришло время главного вопроса.

– Как же тогда, Нинель Осиповна, вы объясните всплеск рождаемости в вашем ненормальном городке? Мужики не трахают баб, а те беременеют.

Тюрбан сорван и превращен обратно в полотенце.

– Динь, конечно, я могла бы уклониться от ответа, чтобы ты не счел меня, скажем так, чуток сдвинутой, но я скажу…

– И правильно сделаешь.

– Скажу, чтобы ты зря не тратил время по пустякам. Опросы, допросы…

– Не возражаю.

– Любая женщина, родившая или ждущая ребенка, скажет одно и то же: у нас в Садограде эпидемия непорочных зачатий.

– Эпидемия чего?

– Непорочных зачатий.

– Обожди, обожди… Непорочных – в смысле без полового акта?

– Именно.

Надо переварить услышанное.

У Повара вдруг появились конкуренты – эскадрилья архангелов.

– Ладно, пойду сполоснусь.

– И сразу обедать.

– Аппетит меня никогда не подводил!

Но, прежде чем отправиться в душ, я поднялся в библиотеку.

Надо было протестировать себя по интимному вопросу.

В библиотеке нашлась дюжина шикарных альбомов по классической живописи.

Открыл на Венере Милосской – не подействовало.

Наверное, потому что баба с отломленными руками – не совсем подходящий объект для проверки степени возможной импотенции.

Зато на телке эпохи Возрождения мой пенис вульгарис просигналил о все еще сохранившемся мужском достоинстве.

Глава 2
Шеф без мыла

Прямо под холодным душем я настроился на мысленную связь с шефом, и он, как дисциплинированный чиновник, не заставил себя ждать.

Алексей Николаевич материализовался в торце ванны.

На этот раз как обычно, раскинувшись в директорском кресле.

– Денис Денисович, но вы же не шаловливый подросток, чтобы увлекаться богинями?

– Эротическая живопись – лучший индикатор.

– В следующий раз пройдитесь по бесплатным порносайтам.

– Гениальная мысль.

– Но помните, Денис Денисович, про чистоту эксперимента.

– Пальцем не трону.

– О чем будем совещаться?

– Алексей Николаевич, я хотел проконсультироваться насчет, извините, непорочного зачатия.

– Миф чистой воды, сформировавшийся на фоне латентной религиозности.

– В России сказочки любят.

– Похоже, здесь какой-то сексуально-психический казус.

Силуэт шефа деформировался, но удержал фигурность.

– Алексей Николаевич, возможно, силы небесные специально нейтрализовали мужиков, чтобы они не мешали непорочному зачатию.

– Так работай, Денис, работай.

– Я тут набросал план дальнейших мероприятий…

– Излагай.

Алексей Николаевич сегодня не чихал, не лоботомировал дальнозоркостью – просто выдвигал конструктивные предложения.

– Денис, постарайся все-таки определить, сколько же реально функционирует оплодотворителей в Садограде. Один, два, три, десять?

– А непорочное зачатие?

– Несусветная чушь!

– Так точно!

– И первым делом опроси беременных и родивших.

Алексей Николаевич засуетился и начал распадаться на отдельные фрагменты.

– Хорошая мысль, – сказал я, расставаясь с шефом.

Сполоснувшись повторно, насухо вытерся, посушил феном причесуху, изучил в затуманенном настенном зеркале походную небритость.

Накинув полотенце на плечи, выглянул из ванной.

С кухни валили такие обалденные запахи, такие гурманные ароматы…

Нинель Осиповна покоряла меня все больше и больше.

Да, тот блондинчик из давней аспирантуры дал маху.

Сейчас быстро отобедать и склонить доцентшу к совместному походу по возможным подругам, испытавшим это так называемое «непорочное» зачатие.

Ведь должны же быть у доцентши если не подруги, то приятельницы…