Текст книги "Девушка-огонь. 13 историй любви"

Из дневника Натали.

«Я часто вспоминаю те два зажигательных дня, которые закончились поздно ночью в одном из ночных клубов Папеэте. Джо был просто в ударе, сыпал шутками, веселил друзей, и даже танцевал со мной, хотя и признавался, что танцы не его стихия… И это при том, что его здоровье было серьёзно подорвано. Ещё в 24 года врачи обнаружили у него проблемы со здоровьем; медицинская комиссия, проверявшая призывников, освободила его от службы в американской армии из-за шумов в сердце.

В 30 лет у него случился инфаркт, после которого он месяц провалялся в больнице. Врачи требовали, чтобы он отказался от курения и изматывающего графика, чтобы ограничил алкоголь и кофе. Но он стал работать ещё больше, практически на износ, живя на полную катушку и даже не думая себя ни в чем ограничивать. Почти сразу после выхода из больницы он записал один из первых своих мировых хитов, «Елисейские поля».

Накануне тридцатипятилетия Джо пришлось пережить смерть своего первенца, который умер, едва прожив пять дней. Для него, страстно мечтавшего о детях, это стало ужасным ударом…

В 1977 году ему стало плохо на концерте в Бельгии, его вынесли со сцены без сознания. Прибывший по экстренному вызову кардиолог настаивал на госпитализации, но Джо отмахнулся: «отлежусь».

В начале 1980 года он снова в больнице, теперь уже с обострением язвы желудка. Весной, в конец испортившиеся отношения со второй женой довели его почти до нервного срыва. Не давая ему видеться с детьми, жена фактически спровоцировала у него очередной сердечный приступ…

Последние десять лет он отдыхал лишь урывками. Концерты, работа над песнями, записи на телевидении и радио, изнурительные репетиции с оркестрами, бесконечные интервью, студийная работа, во время которой он в конце выматывал звукорежиссеров, постоянные гастроли и перелёты, перелёты, перелёты…

Всё это мне успел вкратце рассказать его приятель Гийом, когда Джо вышел с кем-то из друзей на улицу, чтобы отдышаться и выкурить по сигаре. Я не могла поверить своим ушам – судя по этому рассказу Джо должен был быть измученным и уставшим человеком, которому в пору дремать под пальмами в шезлонге у тихой лагуны. Но вместо этого его просто разрывала энергия и безудержное желание жить на всю катушку… Может быть разгадка этой головоломки крылась в серебряной коробочке? Тогда мне не хотелось додумывать эту мысль. Я была слишком молода и глупа. И безмятежно счастлива от того, что он рядом, его глаза смотрят только на меня, а губы улыбаются только мне…

…Пару месяцев спустя, после этих нереально ярких и насыщенных двух дней, полных любви и адреналина, на концерте в Каннах он теряет сознание прямо на сцене, и снова попадает в больницу – с микроинфарктом. Это тот самый американский госпиталь в Нейи, в котором семь лет назад едва родившись умер его сын Джошуа. Смерть как будто сжимает тиски…»

*****

…В этот раз он летел на Таити из Парижа через Лос-Анджелес самолётом другой компании, но против всякой логики его сердце забилось чуть чаще, когда при посадке в самолёт он увидел у трапа три стройные фигурки в униформе. Натали среди них не было и не могло быть, но тем не менее, поднимаясь на борт, он улыбнулся каждой из них.

Семнадцатое августа 1980-го должно было стать началом новой жизни – без спешки и суеты, без нервного изматывающего графика концертов, без семейных скандалов и разрывающих сердце выяснений отношений, без разрушительных привычек. После того как Джо потерял сознание прямо на концерте в Каннах, он решил отказаться от традиционного летнего турне и провести август на Таити. С ним вместе отправилась мама вместе с сыновьями – двухлетним Джонатаном и пятимесячным крошкой Жюльеном, опеку над которыми до бракоразводного процесса суд передал Джо. Компанию им составил давнишний приятель Джо поэт-песенник Клод Лемель, написавший для него несколько оглушительных хитов, из которых достаточно было бы только одного, чтобы обессмертить имена обоих – взять, хотя бы вечную «Et si tu n’existais pas» («Если б не было тебя»). Джо захотелось хоть немного компенсировать ему все те «страдания» (как говорил сам Клод), которые он причинял ему при работе над песнями, обсуждая и оспаривая буквально каждое слово, заставляя работать над песней до тех пор, пока она не становилась идеальной. Да, уж кто-кто, а Клод заслужил несколько недель в земном раю…

Их самолет заходил на посадку в Лос-Анджелес, где они должны были дозаправиться и взять ещё пассажиров до Таити. Когда до земли оставались считанные десятки метров, Джо вдруг почувствовал резкую боль в груди. Он схватился за сердце и стараясь не напугать мать и детей, сидевших на соседних креслах, протянул руку вперёд – туда, где прямо перед ним сидел Клод. Тот всё понял без слов, и побежал за помощью, как только самолёт коснулся земли. Едва приземлившись, экипаж передал срочный вызов в аэропорт Лос-Анджелеса – на борту сердечный приступ, немедленно пришлите кардиолога…

…Когда они снова взлетают и берут курс на Таити, Джо уже лучше. Всё ещё бледный он уже улыбается и успокаивает Беатрис: «всё позади мама, мне уже намного лучше, теперь всё будет хорошо, не волнуйся». Джо закрывает глаза и засыпает. Через день к маленькой компании должна присоединиться улыбчивая темноглазая Натали и ещё несколько друзей, которых он заворожил своими рассказами о райской красоте затерянных в океане островов…

Из дневника Натали.

«Вечером 19 августа я вышла из такси у дома Джо; он встретил меня на улице, немного уставший, с темными кругами под глазами. Оглядев меня с ног до головы, он сказал с довольным видом «ты как будто только что с картины Гогена». Я была счастлива! На тщательный наряд и макияж не было времени, слишком хотелось поскорей увидеть его, но я успела украсить волосы ярко-красным цветком гибискуса. Было уже поздно и Джо сразу потащил меня в спальню, где к моему восторгу был накрыт стол. Я была ужасно голодной в тот вечер! А когда Джо признался, что пару блюд из этого изобилия приготовил сам, я не могла больше сдерживаться и изображать светские манеры – просто накинулась на еду и стала пробовать всё подряд! Особенно мне понравился рататуй – я уплетала его за обе щеки, а Джо только посмеивался с довольным видом.

Он действительно прекрасно готовил; ничего вкуснее того ужина в моей жизни не было ни до ни после. Но самое интересное началось, когда мы перешли к десерту.

Джо пододвинул ко мне небольшую вазочку с чёрным виноградом и с загадочным видом сказал: «Ты должна это обязательно попробовать, Нэт». Заподозрив подвох, я осторожно съела несколько виноградин одну за другой, и вдруг моя рука наткнулась на что-то твёрдое. Достав находку, я увидела большую чёрную жемчужину! На мой немой вопрос Джо только рассмеялся.

– Я увидел её сегодня в витрине, когда прогуливался по городу и она напомнила мне о тебе.

Не зная, что сказать, я просто бросаюсь ему на шею. Вот так между делом купить целое состояние, «проходя мимо», способен только Джо!

– Помнишь историю о принцессе Папит? – спрашивает Джо.

Ещё бы! Конечно я помню. Эта история была одной из моих любимых сказок в детстве. Когда король острова Таити нашёл в одной из лагун жемчужину неземной красоты, он полюбил её так сильно, что его дочка Папит не смогла этого перенести и превратилась в жемчужную статую, рассыпавшуюся на сотни жемчужин по всему острову…

– Надеюсь, мне не придётся превращаться в жемчужную статую? – отвечаю я Джо.

– Ну к чему мне статуя? С неё надо пыль всё время вытирать. Мне больше по душе живые девушки, – Джо улыбается и добавляет, – Даже самая дорогая жемчужина в мире не может быть дороже любящего сердца, – он притягивает меня к себе и нет ничего прекрасней этого мгновения.

– А знаешь, у меня ведь тоже есть для тебя подарок, – вдруг вспоминаю я.

– И что же это? – он раскрывает пакет с детским любопытством и удивлённо смотрит мне в глаза. – Красная рубашка? Оригинальный цвет…

Слово «красная» он произносит так, как будто у него во рту вдруг оказалась долька лимона.

– Но почему нет? – я с жаром бросаюсь защищать свой выбор. – Ты ведь не на гастролях, чтобы постоянно ходить в белом. Ты на отдыхе на самом весёлом и радостном острове в мире. Почему не добавить немного ярких красок в свою жизнь?

Джо улыбается уголками рта, явно желая меня подразнить.

– Знаешь, как отвечал Генри Форд на предложения наладить выпуск разноцветных машин? «Автомобиль может быть любого цвета, если этот цвет – черный».

Я «перевожу» это про себя как «Джо Дассен может носить рубашку любого цвета, если этот цвет белый». Мне нечего ответить и некого процитировать. и я просто грустно вздыхаю. Заметив моё внезапное уныние, Джо улыбается:

– Ну же, принцесса, не дуйся. Я же не сказал нет… Когда я только начинал выступать – я выходил на сцену как раз в красной рубашке…

Из-за этой моей татуировки он иногда называл меня «принцессой» и меня это очень забавляло. Ничего себе принцесса, которая вынуждена работать на самых долгих и утомительных рейсах чтобы позволить себе нормальную жизнь… Но такова видимо судьба стюардессы, рожденной на Таити: шесть с половиной тысяч километров – до Лос-Анджелеса, девять с половиной – до Токио, около шестнадцати – до Парижа и около девятнадцати – до Милана. Куда ни полети – всё будет долго и утомительно. Да и не будь я стюардессой – разве бы я повстречалась с Джо?..

Мы долго не могли уснуть в ту ночь, пили красное вино, смеялись и болтали. Джо сыграл мне одну из своих любимых американских мелодий «Fright Train», я пожаловалась, что ко мне приставал подвыпивший пассажир бизнес-класса…

Ближе к утру Джо вышел на веранду с сигарой и я, накрывшись пушистым пледом, поплелась вслед за ним. Край горизонта уже зарозовел, до рассвета оставалось совсем недолго. У меня слипались глаза.

– Джо, мы не спали всю ночь, а ты бодрый как будто только встал. Ты случайно не принимаешь ээээ….энергетики? – мне было не по себе от этого вопроса, но он меня действительно мучил.

– Мой лучший энергетик это ты, – попытался отшутиться Джо, улыбнувшись своей фирменной улыбкой, о магнетизме которой был прекрасно осведомлён.

Я ответила на улыбку, но в моих глазах стояли слёзы.

– Джо… Может быть это не моё дело, но я переживаю за тебя. Весь июль газеты смаковали твою болезнь. Меня просто в дрожь бросало от этих заголовков, типа «золотой голос французской эстрады попал на больничную койку прямо со сцены». Я знаю, что у тебя слабое сердце, а ты всё равно всегда выкладываешься по полной…

Я говорила медленно, подбирая слова. Он молча слушал, глядя как разрастается розовое пятно на горизонте.

– Джо, если ты используешь какие-то …стимуляторы… может быть тебе стоит хотя бы немного отдохнуть от них?

Джо выдохнул синеватую струйку дыма и, наконец, прервал молчание:

– Когда-то давно, лет восемь назад, одна ясновидящая цыганка нагадала мне мрачную трагическую судьбу. Я, конечно, сразу же забыл об этом. А после нового года вдруг внезапно вспомнил… и почти поверил в это, настолько всё вокруг виделось в чёрном свете. Но это было лишь временное сгущение красок, Нэт, помутнение какое-то, морок, который, слава Богу, прошёл. Теперь я знаю, что кризис миновал и всё будет хорошо. Я хочу жить, Нэт, жить и радоваться жизни, не растрачивая её больше на беспросветную изнуряющую гонку за славой, за золотыми дисками… Я могу себе это позволить.

Джо повернулся ко мне и, взяв меня за руку, сказал: «идём». Мы пошли в его кабинет. Включив настольную лампу, он вытащил из бюро шахматы и увидев моё удивление, пояснил:

– Это мой секретный «сейф». Никому кроме меня в этом доме не приходит в голову расставить фигуры на доске и разыграть этюд.

Открыв ящик, из горы фигур Джо достал ту самую серебряную «табакерку», которую я видела у него в прошлый раз, и протянул её мне.

– Здесь кока. Ты ведь знаешь, что это?

Я молча кивнула и взяла коробочку.

– Я не открывал её с прошлого раза.

Он помолчал и очень серьёзно сказал:

– Оставь у себя. А лучше выбрось. С этим покончено, Нэт. Я чуть не дал затянуть себя в пропасть. Но этого больше не будет. Я просто не имею больше права разрушать свою жизнь. Мне надо растить моих мальчишек. И, кто знает, может быть у меня когда-нибудь появится хорошенькая маленькая девочка, похожая на тебя…

Он погладил меня по щеке кончиками пальцев.

– Ты мне веришь? – его голубые глаза казались тёмно-синими, почти черными в свете лампы. Несколько секунд он смотрел на меня не отрываясь, а потом улыбнулся – и эта улыбка растопила все мои сомнения.

…Утром я проснулась от того, что Джо щекотал мне щёку какой-то травинкой:

– Вставайте, ваше высочество, уже давно утро и нам пора выдвигаться. Я уже прошёл девять лунок на поле для гольфа! И ты представляешь, Джонатан даже пытался играть со мной! Правда он так и не смог поднять клюшку, и в итоге просто положил шарик в лунку, но ты бы видела с каким серьёзным видом он это сделал!

Я открыла глаза и моё сердце запело – Джо надел мою красную рубашку, и она ему очень шла! Мы быстренько собрались и уже через час были в его любимом ресторанчике «Мишель и Элиан», где на двенадцать дня был заказан столик на веранде.

Прежде чем подняться в ресторан, мы немного поболтали в баре внизу с другом Джо доктором Тома. Стрельнув сигару у Клода Лемеля, Джо подмигнул доктору и пошутил: «видите, я уже не покупаю сигары, я их …стреляю». Доктор Тома посмеялся, но как-то невесело – после микроинфаркта врачи запретили Джо курить и пить крепкое спиртное. Но разве он когда-нибудь выполнял запреты врачей?

Вот и в этот раз Джо повернулся к Клоду и сказал: «Клод, дружище, можно тебе дать небольшое поручение? Я тут набросал список того, что нужно купить для вечернего пунша… Да-да, устроим небольшую вечеринку сегодня… Я буду барменом, а тебе выпало побыть снабженцем. Займёшься?»

Клод развернул бумажку и прочитал кое-что из списка вслух: «Белый ром, белый кюрасао, джин, мятный сироп…» Доктор только осуждающе покачал головой.

Из бара мы отправились наверх. Мы с Клодом поехали на эскалаторе. Джо усмехнулся, назвал нас «ленивыми черепашками» и поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Чуть ли не в два прыжка он оказался наверху, и Клод уважительно показал большой палец, мол, какой молодчина Джо, в такой потрясающей форме. За столом уже сидели несколько друзей; там же на веранде нас встретили первая жена Джо Мариз и его мать Беатрис.

Присутствие Мариз могло бы смутить меня, если бы Джо не предупредил по дороге: «Она мой большой друг, я ей обязан очень многим, если не сказать всем. Тебе лучше сразу её принять, Нэт; представ, ь что это одна из моих сестёр и сразу всё станет на свои места».

Джо уселся между мной и Клодом и, пока мы ждали еду, начал рассказывать всем как маленький Джонатан пытался утром играть с ним в гольф. В его рассказе то и дело слышались счастливые нотки. Потом речь зашла об участке земли на Фараа. Джо с большим воодушевлением рассказывал о том, как необыкновенно красив этот чудный островок и как замечательно будет отправиться туда в конце недели и остаться на три-четыре дня, чтобы «погрузиться в природу». «Имейте в виду, – с улыбкой говорил Джо – никаких отелей, никакого комфорта не будет, неженкам лучше остаться». Он несколько раз повторил, с нежностью глядя на Беатрис: «мама, тебе там очень понравится, ты просто влюбишься в это место».

Когда принесли еду, в зале заиграла песня «Индейское лето». Это был реверанс от заведения в адрес Джо и его друзей. Все зааплодировали и принялись за еду. Едва проглотив кусочек рыбы, Джо положил вилку и вдруг безжизненно склонился к плечу Клода. «Джо? Что случилось?!» закричала Беатрис.

Я почувствовала, как кровь отхлынула у меня от лица и мгновенно похолодели и вспотели ладони. Подступившую панику сдержала лишь профессиональная дисциплина стюардессы. «Врач! Есть здесь врач?! Пожалуйста, позовите врача!» закричала я во весь голос. На мой крик прибежал какой-то высокий мужчина, пощупал пульс у Джо и сказал ни на кого не глядя, что всё кончено. Беатрис билась в истерике и кричала «Сделайте что-нибудь! Вы же врач! Помогите моему сыну!» Кто-то из друзей бросился делать массаж сердца и искусственное дыхание, но Джо уже нельзя было помочь.

Он лежал на полу в подаренной мною красной рубашке, со свернутой тенниской Клода под головой и с лёгкой улыбкой на лице, как будто решил помечтать с закрытыми глазами. Во внезапно наступившей тишине были слышны всхлипывания Беатрис «нет… не может быть… нет… помогите моему мальчику… спасите Джо»… Я сидела на полу и больше всего мне хотелось, чтобы моё сердце тоже остановилось.

Джо очень любил жизнь и очень хотел жить. Он строил планы и мечтал увидеть как растут его дети. У него в голове крутились десятки новых мелодий и стихов. Его любили, им восхищались миллионы людей. Он жил на полную катушку, втягивая в водоворот своего жизнелюбия десятки друзей. Где, как и в какой момент была пройдена точка невозврата, которая привела его сюда, сделав нас свидетелями этой страшной и нелепой развязки? Могла ли я хоть немного отдалить этот страшный день, спросив его напрямую в прошлый раз о том, какие секреты хранила маленькая серебряная коробочка?

Ответов не было. Лишь в голове крутились строчки из его песни: «Это последний медленный танец сегодня вечером… Немного нежности посреди шумной дискотеки…»

P.S.

Из воспоминаний Беатрис Лонер-Дассен:

«Расскажу вам одну историю. После смерти моего сына я видела на его могиле свежие цветы каждый раз, когда приходила на кладбище. Заинтригованная и растроганная, я попыталась узнать, кто это делал, но мне это не удалось. Потом, в 1989 году, цветы перестали появляться, и это позволило мне узнать правду. В сентябре 1989 года потерпел катастрофу самолет компании UTA, летевший из Чада, среди погибших была стюардесса, таитянка, близкая знакомая Джо. Каждый раз, прилетая в Лос-Анджелес, она приносила цветы на могилу моего сына…»

Ici Paris, 14.08.1990

Литературные опыты

В этом разделе автор предлагает читателям свои литературные опыты – а именно сочинения в несвойственных ему жанрах или манере.

Планета вечной юности
(юмористическая фантастика)

Лидер планетной системы Минкс Аскер-Икс задумчиво перебирал в руках две прозрачные полусферы. Это были записи императивных отчетов кибер-разведчиков, сознание которых побывало в специально смоделированной реальности «zed», повторяющей определенные точки развития цивилизации одной вздорной планетной группы под названием Земля, которая в последнее время слишком нагло вела себя в Межгалактическом Совете. В частности, требовала себе преференций, мотивируя это своим «унигендерным» статусом.

Для межгалактического сообщества, существование которого было подчинено безупречной логике, подобный аутсайдинг был просто неслыханным.

Общественность планетной системы Минкс была возмущена, поскольку тоже обладала «унигендерным статусом», причем присвоен он им был за несколько космических вех до того, как наглецы с Земли вступили в Межгалактический Совет. Статус означал, что жители планеты принадлежат к однополым существам и не могут размножаться спариванием, как основная масса вселенской живности, а потому получают ряд преимуществ при решении экологических вопросов, распределении новых планет и установлении лимитов на использование энергии черных дыр. Планетная система Минкс была условно «мужской» цивилизацией, а настырные новички группы Земля – условно «женской». И дополнительные бонусы они требовали себе, ссылаясь на какие-то беспрецедентные «гендерные особенности» своего пола.

Переговоры результата не давали. Земляне, а вернее – землянки – упорно «тянули на себя одеяло» на всех совещаниях Совета, требуя всё больше ресурсов. Стройные доводы логики, выработанной цивилизацией Аскера Икс за долгую историю его планет, разбивались о главный аргумент «землянок» – они являются живородящими, и поэтому нуждаются в дополнительных ресурсах для поддержания своих биотехнологий.

На Миксе тоже использовались биотехнологии, причем не менее энергозатратные, ибо новые люди выращивались из дорогостоящих материалов, и процесс этот был сложный и кропотливый. Однако совершенные технологии Минкса всё-таки меркли перед «живорождением»…

Накануне очередного сбора Межгалактического Совета между двумя «унигендерами» развернулась скрытая шпионская война. Каждая из сторон пыталась найти уязвимые места в позиции оппонента, и использовала для этого все доступные средства. На кону был лакомый кусок – контроль над новым созвездием, на одной из необжитых планет которого существовала уникальная само-регенерирующая экосистема, геомагнитные поля которой позволяли обращать ход времени вспять. В межгалактических кулуарах данный космический объект получил неофициальное название «Планета вечной юности».

В заселении на новых планетах были заинтересованы как минксчане, так и землянки, испытывающие определенные «жилищные» трудности на своих исторических пространствах. Однако естественная возможность омоложения их манила гораздо больше, чем возможность решить «жилищный вопрос», и за новую систему они готовы были биться до последнего.

Группа исследователей Минкса, изрядно покопавшись в туманном прошлом Земли, выудила, наконец-то, стоящий внимания факт – когда-то давно, ещё до образования Межгалактического Совета, на Земле существовала двуполая структура социума. Лучшими умами планеты было принято решение смоделировать реальность «zed», воспроизводящую доисторическую Землю, и поискать в нём слабое место зарвавшихся «землянок».

Первым в реальность «zed» погрузился Ол – самый опытный разведчик Минкса. Его погрузили в анабиоз и подключили к психоматрице древнего землянского существа мужского пола, где-то на зачаточной стадии цивилизации Земли.

С его отчета Аскер Икс и начал изучение вопроса…

***

…Они сидели рядышком в пещере и занимались каждый своим делом. Сильно пахнущая Женщина толкла в ступке зернышки злаков. Мужчина внимательно разглядывал свои поросшие шерстью пальцы. Запах Женщины и её монотонные движения вызывали лёгкое приятное беспокойство. Это было незнакомое чувство: хотелось слиться в одно целое с этим существом, раздавить его, накрыть собой, раскатать по утрамбованному полу пещеры, как она раскатывала тонкие куски теста на большом камне.

Мужчина долго смотрел на Женщину. Непонятное желание всё сильнее беспокоило его. Он попытался что-то сказать, но язык не слушался, и изо рта выходило только неясное мычание. Тогда он подошел к Женщине и положил ей руку на плечо. Она, не переставая что-то толочь в ступке, ударила его со всего размаха другой рукой.

Мужчина вышел из пещеры и увидел банановое дерево. Сбить несколько желтых плодов не составило труда. Он занёс связку в пещеру и попробовал приманить Женщину бананом, но она была сильнее и отобрала у него банан, ничего не дав взамен.

Тогда Мужчина пошёл на охоту, и, проявив чудеса мужества и физической выносливости, убил молодого мамонта. Он притащил его к пещере Женщины и гордо завопил в надежде на награду. Однако голодная дама вместо объятий раскрыла зубастую пасть, обгрызла самые вкусные места и заснула прямо с костью во рту, отгоняя своим жутким храпом многочисленных насекомых.

Проснувшись утром она одним взмахом руки вышибла Мужчину из пещеры и показав на обглоданные кости дала понять, что ей нужен свежий мамонт. Контакта не складывалось…

Прослонявшись весь день по окрестностям и не встретив ни одного подходящего животного, Мужчина в тоске брёл в сторону своей пещеры. Вот уже и запах Женщины доносится… И так не хочется получать очередную затрещину… Инстинкт самосохранения изо всех сил давил на маленький мозг мужчины, заставляя его искать выход. Убежать, но куда? Выйти из реальности «zed»? А смысл? Задача-то не решена! Пойти ещё раз на охоту завтра? Так, затрещина-то будет сегодня…

И вот он уже на большой поляне. Суровая голодная Женщина со вчерашней костью во рту грозно идёт ему на встречу. И тут Мужчину осенило. Он вдруг вспомнил, как она ликовала, когда утром какая-то старуха повесила ей на шею ожерелье из зубов шестиногой гиены, как любовалась на своё отражение в местном озере. Вот оно! «У-а-а-а!» закричал он. Женщина застыла с костью во рту.

Мужчина, вдохновлённый произведённым эффектом, повторил чуть тише «Уа-ууу!» Женщина выронила кость. И тут уже что-то более мощное, чем разум подсказало мужчине, какие ещё звуки могут приблизить его к победе. Он мычал и издавал их до тех пор, пока не положил Женщину на лопатки и не стал с ней одним целым. На языке древних землян произнесенная им речь означала: «В лучах заходящего солнца ты прекрасна как необузданная Богиня Ветра, как дикий папоротник в лесу, как летняя луна в священный день!»……

***

…Аскер Икс сбросил с себя оцепенение и брезгливо поморщился. Что за бред? Возможно, во втором отчете будет больше ясности? Второй разведчик был отправлен в точку смоделированной реальности на несколько тысячелетий позже первого. Аскер Икс настроил частоту своего мозга на вибрации второй полусферы. Сценарий развития событий, который предстал его мысленному взору, был похож на первый как две капли кислоты, вот разве что декорации соответствовали индустриально-технологической эре…

Аскер Икс задумался. Некоторое время спустя его узкие жёлтые губы расплылись в улыбке – он понял, как надо действовать на грядущем Межгалактическом Совете…

…Настал решающий день. Совет собрался на маленькой уютной планетке в созвездии Тельца, где никто не мог помешать дискуссиям. Когда повестка дня дошла до решения вопроса о контроле над «планетой вечной юности», на Поле Диспутов вышли Аскер Икс и Лидер планетной группы Земля Ленна. Члены Совета замерли в ожидании их интеллектуального поединка, который должен был стать образцом безупречной межгалактической логики. Однако диалог, свидетелями которого они стали, совершенно их сразил. Первым взял слово Аскер Икс.

– О прекрасная Ленна, – сказал он. – Позволь мне в начале моей речи воздать должное твоей красоте и совершенству. Планетная группа Земля является одной из самых необычных в нашей вселенной. Любого независимого наблюдателя она поражает своей непохожестью на другие планеты, своей восхитительной смелостью и широтой взглядов. И ты, о прекрасная Ленна, по праву несешь звание Лидера этой планетной группы, поскольку ты наделена всеми этими качествами больше, чем кто либо другой…

Члены Совета начали недоуменно переглядываться. Речь была не похожа на традиционные логические построения, непременно включающие силлогизмы, умозаключения и софистику.

«А он хорошо подготовился… – подумала прекрасная Ленна, – но ничего, наши разведчики тоже не теряли времени даром…»

Аскер Икс заливался соловьем около получаса. Свою витиеватую речь он подвел к тому, что приобретение «планеты вечной юности» добавит лишних забот прекрасным землянкам, которые не нуждаются в этом кусочке космических пород, ибо и без него прекрасны и достойны восхищения. Всё что им нужно – это дружеская помощь и поддержка минксчан, которую они уже получили вместе с его восхищением. А в качестве компенсации за «планету вечной юности» Минкс готов уступить им одну из своих обжитых и обустроенных планет с готовой инфраструктурой и всеми удобствами.

Совет недоумевал. В речи не было ни одного логического построения!

Прекрасная Ленна начала ответную речь вкрадчиво и неторопливо.

– Уважаемый Аскер Икс, – промурлыкала она. – Я благодарю Вас за Вашу прекрасную речь, полную глубокого смысла и захватывающего полёта мысли. Не зря вся Вселенная называет Ваш Минкс «колыбелью межгалактической мудрости»! Я по-настоящему счастлива, что мне довелось совпасть во времени с самым светлым и продуктивным разумом этой Вселенной – с Вами, уважаемый Аскер Икс… Нам, землянам, есть чему у Вас поучиться, ведь до встречи с Вами и Вашей цивилизацией наши попытки познать мир и встроиться в межгалактическое сообщество были по-детски наивными и неуклюжими….

По мере того как Ленна развивала свою речь, к бледным щекам Аскера Икс всё сильнее приливала его холодная зеленая кровь. К концу её выступления уже все присутствующие заметили зеленоватое свечение, исходящее из его щёк, а он сам впал в какое-то полублаженное состояние, уже не отдавая себе отчёта в том, что происходит. Ему хотелось слушать эту некрасивую земную женщину с кожей отвратительного розово-бежевого цвета ещё и ещё, он просто упивался её эпитетами и сравнениями, ловил каждое слово, слетающее с её непривычно выпуклых губ, боясь пропустить хотя бы звук… И она дала ему возможность услышать всё, что для него приготовила.

…Итоговое голосование по «планете вечной юности» не понадобилось. Минкс, в лице своего Лидера Аскера Икс, добровольно уступил все права на этот девственный уголок Вселенной группе Земля.

Члены Межгалактического Совета расходились потрясенные. Случившееся перевернуло их жизнь – ибо вернуло в неё то, что исчезло много эр назад. То, что, как оказалось, всё ещё имеет непреодолимую власть над разумными существами.

Грубую лесть.