Текст книги "Войны и битвы домонгольской Руси"

6. Битва за Муром (6 сентября 1096 г.)

Того же лета бысть бой Ольгу со Изяславом, и убиен бысть Изяслав, сын Володимер, внук Всеволож, сентября 6.

Пискаревский летописец

Согласно летописным свидетельствам, из Стародуба Олег пришел в Смоленск, где княжил его старший брат Давыд. Князь вновь оказался без удела, поэтому его визит к родственнику выглядел вполне естественно. Олег не собирался выполнять условия соглашения, навязанного ему Святополком и Мономахом, князь собирался продолжать борьбу за наследство отца. Об этом Олег говорил с братом; несмотря на миролюбие Давыда, он сумел убедить его в необходимости продолжения войны. В Муроме княжил сын Мономаха Изяслав, поэтому Олег решил силой вернуть родовой удел. Правда вновь была на стороне неукротимого князя, даже летописцы, недолюбливавшие Олега, были вынуждены данный факт признать. Набрав в Смоленске ратников, изгой выступил в поход.

В.Н. Татищев освещает ситуацию иначе: «Олег, князь черниговский, выйдя из Стародуба, пошел в Смоленск по обещанию данному, чтоб вместе с братом Давидом прийти на съезд. Но тогда Давида в Смоленске не было, был в Торопце, а смоленчане, ведая его коварства, не пустили во град. Он же пошел в Рязань и, недолго медля в оном, забыв обещание и клятву, данную Святополку, не хотел того исполнить, а кроме того умыслил зло» (82, 199). Вряд ли можно назвать «злом» возврат своей вотчины, захваченной силой оружия. Рассуждения насчет «коварства» князя оставим на совести Василия Никитича. Если воспринимать его свидетельство буквально, получается, что Олег хотел отнять Смоленск у брата Давыда. И только благодаря предусмотрительности горожан его хитрый план не осуществился. Рассказ Татищева перекликается с информацией Ермолинской летописи: «Ольга не приаша Смолняне, и иде к Мурому» (16, 26). Василий Никитич и летописец заблуждаются: в отличие от своих родственников, Олег никогда не покушался на чужой удел. И тем более на волость брата. В других летописях конкретно прописано, что в Смоленске Олег набирал войска для похода на Муром. Был в городе в это время Давыд или не был, неизвестно, на мой взгляд, без старшего брата собрать рать в Смоленске было нереально. Из Смоленска Олег направился в Муром, а не в Рязань, как пишет Татищев.

Изяслав своевременно узнал, что Олег готовиться к походу на Муром, поскольку Святославичи не сумели скрыть военных приготовлений. Сын Мономаха начал стягивать полки со всех концов своих необъятных владений, поскольку в данный момент под его властью оказалась вся Северо-Восточная Русь. В Муром пришли ратники из Ростова, Суздаля и Белоозера. Не исключено, что Изяслав был не просто муромским князем, но и наместником Мономаха в Ростовской земле.

Муром. Фото автора.

Олег не испытывал желания скрестить свой меч с мечом крестника. Он отправил к Изяславу посольство со словами увещания: «Иди в волость отца своего Ростов, а это – волость отца моего. Да хочу я, сев здесь, урядиться с отцом твоим. Ибо он меня выгнал из города отца моего. Или и ты здесь мне моего же хлеба не хочешь дать?» (4, 238). Олег верен себе и пытается доказать своему оппоненту, что правда на стороне сыновей Святослава. Как обычно, родственники не слушают князя, личные амбиции и корысть берут вверх над правдой и справедливостью. Так бывает всегда, когда дело касается Олега Святославича. Скрепя сердце летописец подведет итоги этих переговоров: «И не послушал Изяслав слов этих, надеясь на множество воинов. Олег же надеялся на правду свою, так как прав был в этом, и пошел к городу с воинами» (4, 239). Сражение стало неминуемо.

В этот критический момент должны были вмешаться советники Изяслава и остановить кровопролитие. Им требовалось разъяснить молодому князю все последствия его решения, отправить гонцов к Мономаху и обрисовать складывающуюся ситуацию. Потребовать, чтобы Владимир Всеволодович лично вмешался и запретил сыну начинать войну. Но этого не происходит, по свидетельству В.Н. Татищева, Изяслав решился на битву «послушав совета льстецов своих». Проблема была в том, что Муром молодой князь захватил не потому, что его кто-то из советников подучил, а потому, что этого хотел отец. Мономах надеялся, что у Изяслава хватит сил и ресурсов, чтобы сокрушить Олега.

* * *

Битва между крестным и крестником произошла 6 сентября 1096 г. Изяслав был уверен в победе, его войско значительно превосходило рать Олега численно. Князя не смущал военный опыт Олега и ратное мастерство его дружины, его не насторожила ненадежность муромских ратников. Изяслав не собирался отсиживаться за стенами и вывел войско в поле, чтобы встретить Олега на подступах к городу. Он хотел смять врага натиском белозерских, суздальских и ростовских полков. Когда появилось воинство Олега, муромский князь был полностью готов к бою.

…Изяслав Владимирович в окружении бояр и воевод объезжал полки, изредка поглядывая на противоположную сторону поля, где готовилась к бою смоленская рать. Молодой князь находился в хорошем расположении духа, был весел и добродушно посмеивался на шутки вятших мужей, которые те щедро отпускали в адрес противника. Порывы ветра трепали суздальские, ростовские, муромские и белозерские стяги, ратники лениво переминались с ноги на ногу. Ждали приказ идти в атаку, но его не было, Изяслав тянул время и провоцировал Олега нанести удар первым. Сознательно отдавал противнику инициативу, что встречным ударом опрокинуть вражескую рать. Олегу надоело ждать, князь отдал приказ о наступлении. В центре боевого порядка шла смоленская пехота, конных дружинников Олег поставил на флангах. Изяслав некоторое время выжидал, наблюдая за приближением войск противника. Затем князь взмахнул рукой в кольчужной рукавице, и навстречу врагу устремились ростовские и суздальские полки.

Две рати сошлись на середине поля, строй смолян прогнулся под слаженным натиском полков Изяслава, но затем распрямился и выровнялся. Смоленским воинам опыта было не занимать, укрываясь за большими щитами, они успешно отражали вражеские атаки, переходя при первой возможности в наступление. Увидев, что сломить противника с первого натиска не удалось, Изяслав отправил в бой белозерский и муромский полки. Они дружно навалились на рать Олега, натиск был настолько силен, что смоляне не выдержали и начали медленно пятиться назад. Тщетно Олег и его воеводы метались среди отходивших ратников, напрасно пытаясь их остановить. Отчаянные контратаки дружины Олега не могли изменить ситуацию, воины Изяслава ломили вперед, сминая боевые порядки противника.

Битва под Муромом. Миниатюра Радзивилловской летописи.

Увидев, что враг дрогнул и вот-вот побежит, Изяслав приказал гридням сомкнуть ряды и выровнять строй. Как только протрубил рог, князь пришпорил коня и бросился в гущу сечи, следом устремились телохранители и ближние бояре. Дружина Изяслава вклинилась в ряды смоленской пехоты, изрубила передние ряды и отбросила противника на исходные позиции. Курские гридни бились отчаянно, прорубая кровавые просеки в боевых порядках смолян. Стяг Изяслава гордо реял над полем битвы, воодушевляя муромских, ростовских, суздальских и белозерских ратников. Казалось, ещё немного, и полки Олега побегут.

Всё изменилось в одночасье. Смоляне пропустили курскую дружину в глубь строя, затем сомкнули боевые порядки и со всех сторон набросились на вражеских всадников. Под ударами мечей и копий полегли телохранители Изяслава, князя свалили с седла ударом боевого топора. Стрела ударила в горло знаменосца, княжеский стяг упал на залитую кровью землю. Падение стяга и гибель Изяслава сломили боевой дух его полков. Первыми испугались воины из Мурома, бросая щиты и копья, они толпами побежали в сторону городских ворот, до которых было рукой подать. Следом покинули поле боя суздальцы и ростовцы, многие ратники укрылись в лесу, остальные бежали в город. Олег велел их не преследовать, он понимал, что Муром и так в его руках. Приказав отыскать тело Изяслава, князь во главе дружины направился к проездной башне. Горожане поспешно распахнули ворота и усердно били в колокола, встречая победителя.

7. Битва на Кулачце (27 февраля 1097 г.)

…и сступишася на Кулачце, и бысть бой силен.

Пискаревский летописец

В Муроме Олег приказал взять под стражу суздальских, ростовских и белозерских ратников. После того как смоляне навели в городе относительный порядок, князь собрал военный совет. Он понимал, что Мономах не простит ему ни смерти сына, ни захвата Мурома. И не важно, что в данной ситуации Владимир Всеволодович был конкретно не прав, теперь между ним и Олегом была кровь. Поэтому война продолжиться. Общая стратегическая ситуация изменилась, теперь инициатива была на стороне Олега. Разгромив объединенную рать Северо-Восточной Руси, князь получил возможность напасть на оставшиеся без защиты Суздаль и Ростов, которые после гибели Изяслава некому было защищать. У Олега появился реальный шанс перенести боевые действия на территорию противника.

Здесь князь вступал в противоречие с теми принципами, которые отстаивал всю жизнь, поскольку в данной ситуации он покушался на то, что ему не принадлежало, – Суздаль и Ростов входили в состав удела Владимира Мономаха. Но в сложившихся обстоятельствах это уже не имело никакого значения, Олег был страшно зол на двоюродного брата за то, что тот вновь отнял Чернигов и попытался отвоевать у Святославичей Муром. Поэтому князь принял решение ослабить позиции Мономаха в регионе и укрепить свои собственные. Он был уверен, что мира с двоюродным братом теперь не может быть в принципе. Похоронив Изяслава в Спасском монастыре, Олег повел полки на Суздаль.

Суздаль был расположен в излучине реки Каменки, защитой городу служили земляные валы, укрепленные деревянными башнями и частоколом. С трёх сторон подступы к валам прикрывались рекой, с четвёртой, напольной, был выкопан глубокий ров. Город сдался Олегу без боя, суздальский полк был разбит под Муромом, защищать укрепления было некому. С местными жителями Олег не церемонился, отдав их дома на разграбление воинам. Согласно летописным свидетельствам, многие знатные горожане оказались в темницах, других изгнали из города и отправили в Тмутаракань или Муром. После взятия Суздаля Олег повел рать на Ростов и без труда овладел городом. Теперь под его рукой оказалась вся Северо-Восточная Русь. Князь начал обустраиваться в новом уделе, посадил по городам наместников и стал собирать дань. Денежные потоки пошли не в Переяславль, а в казну Олега.

Князь ждал, когда Мономах предпримет попытку отбить назад свой удел. Однако время шло, всё было тихо, и Олегу стало казаться, что родственник смирился с поражением. Но князь заблуждался, к его двору прибыл посол от новгородского князя Мстислава, старшего сына Владимира Мономаха, двоюродного племянника Олега и его крестника. Посланец передал князю слова Мстислава: «Уходи из Суздаля в Муром, а в чужой волости не сиди. И я с дружиной своей пошлю с мольбой к отцу моему и помирю тебя с отцом моим. Если и брата моего убил, то это неудивительно: в бою и цари и мужи погибают» (4, 239). С похожими речами Олег обращался к Изяславу в канун битвы под Муром. Не возымели они действия тогда, не возымели и сейчас. Правда и обстоятельства были другие: Олег не видел смысла заключать мир с Мономахом, пока тот не вернет Чернигов. Князь мыслил масштабно и решил окончательно ослабить позиции Владимира Всеволодовича на Руси. Мстислав, сам того не желая, подсказал двоюродному дяде направление следующего удара – Новгород. Согласно Повести временных лет, Олег «замышлял еще и Новгород захватить» (4, 239). Если бы князю удалось это сделать, то Мономах мог рассчитывать лишь на Переяславское княжество и помощь Святополка Изяславича. Черниговцы были ненадежны, курская дружина полегла под Муромом. Олег же мог опираться на ресурсы всей Северо-Восточной Руси, Новгород и смоленские полки Давыда Святославича. Рязанский князь Ярослав, брат Олега, поддержал родственника. Местом сбора войск Олег Святославич сделал Ростов, куда стали стягиваться полки со всей Северо-Восточной Руси. Когда пришел Ярослав Рязанский, Олег отправил брата с передовым полком в новгородские пределы. Сам князь пока остался в Ростове, продолжая собирать ратников.

Земляные валы Суздаля. Фото автора.

Мстиславу своевременно доложили о планах крестного, вскоре было получено известие о движении вверх по Волге полков Ярослава Святославича. Стало ясно, что вторжение в новгородские пределы не за горами. Мстислав спешно собрал на совет правящую новгородскую верхушку и обрисовал сложившуюся ситуацию. Нарисовал перспективы, уготованные Новгороду в случае его захвата Олегом, благо за примерами далеко ходить было не надо. В конце речи князь многозначительно добавил, что «если они силою не хотят Олега упредить и ему помощь учинить, то он принужден, не ожидая Олега ближе, их оставить и с честию к отцу отъехать» (82, 200). Новгородцы перепугались не на шутку и спешно созвали вече, где было решено вступить в войну с Олегом и Ярославом.

Мстислав родился в 1076 г. и был личностью примечательной. В «Поучении» Владимир Всеволодович называет его «дитя старейшее новгородское» (4, 228). В Европе Мстислав был известен под именем Гаральда, поскольку по линии матери, принцессы Гиты, приходился внуком английскому королю Гарольду Годвинсону, погибшему в битве при Гастингсе. После смерти отца Гита вместе с уцелевшими родственниками бежала в Данию, к королю Свену Эстридсону, приходившегося ей дядей. Свен посодействовал браку племянницы с русским князем, и в 1074 г. Гита вышла замуж за Владимира Всеволодовича. Мстислав был хорошо образован, выдержан в общении, храбр в бою и неплохо разбирался в ратном деле. По свидетельству Татищева, «он был великий правосудец, в воинстве храбр и доброраспорядочен, всем соседям его был страшен, к подданным милостив и рассмотрителен» (82, 269). Лучшей кандидатуры возглавить новгородские полки в эти смутные времена Мономаху было не найти, на старшего сына он мог положиться, как на самого себя.

Ярослав Святославич с передовым полком расположился станом на берегу реки Медведицы, притоке Волги. Князь чувствовал себя настолько уверенно, что разослал сборщиков дани по новгородским волостям. Ярославу в голову не приходило, что новгородцы, славившиеся своим непостоянством и неорганизованностью, в этот раз будут действовать быстро и решительно. Поэтому появление новгородского сторожевого полка под командованием воеводы Добрыни Рагуиловича застало рязанского князя врасплох. Ратники Добрыни быстро переловили Олеговых сборщиков дани и перекрыли Ярославу дорогу на Новгород. Когда же подошли главные силы новгородцев во главе с Мстиславом, рязанский князь не стал искушать судьбу и предпочел отступить. К этому времени Олег покинул Ростов и вел полки к Волге. Выслушав Ярослава, князь приказал разбить лагерь и отправил вперед усиленные дозоры. На Городище дозорные столкнулись с передовыми частями воинства Мстислава, где были частично пленены, частично перебиты. Когда Олегу стало известно, что во время грядущей битвы ростовцы хотят перейти на сторону новгородцев, он решил в сражение не вступать и отступил к Ростову.

Поход Мстислава Владимировича в Суздальскую землю. Миниатюра Радзивилловской летописи.

Олег рассчитывал, что Мстислав очистит новгородские волости и вернется на берега Волхова. Князь исходил из того, что новгородцам нет никакого смысла воевать за удел Мономаха. Но откуда ему было знать, что новгородцы решили «идти и силою выгнать Олега из владения Владимира и его детей» (82, 201). Потоптавшись какое-то время у Ростова и осознав, что Мстислав продолжает наступление, Олег отступил к Суздалю в надежде, что вражеская рать за ним не пойдёт. Но и здесь Олег ошибся. Разведчики донесли, что Мстислав ведет полки через леса прямо на Суздаль и хочет решить исход противостояния битвой в чистом поле. В этих условиях Олег решил отказаться от генерального сражения, поскольку понимал, что в Суздале поддержки не найдет. Приходилось вновь отступать. Покидая владения Мономаха, князь приказал поджечь Суздаль. Деревянный город выгорел полностью, уцелела лишь церковь Святого Дмитрия да двор Печерского монастыря. Олег ушел в Муром.

В сожжённый Суздаль вошли полки Мстислава, князь был страшно зол на крестного за совершённое злодейство и горел желанием отомстить родственнику. И здесь Мстислав оказался в затруднительном положении. Дело в том, что для новгородцев поход формально был завершен, поскольку свое обещание очистить владения Мономаха и его сыновей в Северо-Восточной Руси они выполнили. Олег отступил в Муром, поэтому причин для дальнейшего участия в войне новгородские воеводы не видели. Оценив ситуацию, Мстислав вновь отправил посольство к двоюродному дяде: «Я моложе тебя, обращайся к отцу моему, а дружину, которую захватил, возврати; я же тебе во всем послушен» (4, 240). Молодой человек хотел заключить мир с родичем до того, как придется уводить полки обратно в Новгород.

Главной бедой Олега было то, что он не знал о договоренностях племянника с новгородцами. Если бы князь владел всей полнотой информации, то он действовал бы иначе – затянул переговорный процесс и ждал, когда вражеская рать уйдет в Новгород. После чего вновь занял утерянные территории. Олег из всех возможных вариантов выбрал самый худший. Он внимательно выслушал посланцев крестника, согласился на мир и демонстративно приказал распустить полки. Но в действительности князь и не думал мириться. От своих людей Олег знал, что в сожжённом Суздале не осталось необходимых припасов, что Мстислав был вынужден распустить войско по окрестным селам на прокорм. При сыне Мономаха была лишь небольшая личная дружина. Олег решил не упускать столь выгодный момент и, как только посланцы крестника покинули его стан, велел вновь готовить рать к походу.

В конце февраля главные силы Олега подошли к реке Клязьме, а передовые отряды появились в окрестностях Суздаля, где были замечены дозорами Мстислава. Олег был уверен, что застигнутый врасплох крестник отступит в Новгород, но вновь просчитался. В этой войне всё шло не так, как князь планировал, он постоянно ошибался в оценке возможностей противника, что-то не додумывал до конца, в чем-то переоценивал свои возможности. Соответствующими были и итоги.

* * *

Мстислав вместе с боярами трапезничал в наскоро срубленной ратниками избе. В сенях послышался шум, дверь распахнулась, появившейся на пороге дружинник доложил, что полки Олега перешли Клязьму. Князь в гневе грохнул пудовым кулаком по дубовой столешнице, миски и кубки высоко подпрыгнули, расплескав меды по скатерти. Бояре притихли, Мстислав продолжил расспрашивать вестника. Ситуация складывалась критическая, была опасность, что до прихода врага не удастся собрать полки в один кулак. Но и сидеть сложа руки Мстислав не собирался. Гонцы рассыпались по окрестностям, неся воеводам и тысяцким грозное повеление сына Мономаха спешно прибыть в Суздаль. Со всех сторон к городу потянулись войска. Мстислав понимал, что Олег поспешил и слишком рано объявил о своем присутствии в регионе, если бы крестный был более предусмотрителен, то сумел бы взять крестника голыми руками. Теперь появился шанс отразить вражеское нападение. Больше всего князь переживал за полки, ушедшие прикрывать дорогу на Муром. Однако обошлось, ратники успели вернуться, воинство Мстислава вновь собрались под одним стягом. Князь приказал воеводам закрепляться на валах Суздаля. Деревянные укрепления были сожжены, но рукотворные горы представляли серьёзное препятствие для атакующего противника.

Олег понял свою ошибку и поспешил к городу. Приблизившись к Суздалю, князь увидел, какую крепкую позицию занимают войска Мстислава и не рискнул отдать приказ об атаке. Это была очередная оплошность Олега Святославича, имевшая роковые последствия. Мстислав получил известие, что отец послал ему помощь и брат Вячеслав ведёт к Суздалю половецкую конницу, нанятую Мономахом: «Послал тебе отец брата Вячеслава с половцами» (4, 240). Поэтому новгородский князь в битву не вступал и тянул время. Четыре дня две рати стояли друг против друга, не предпринимая активных действий. Когда войско Вячеслава тайно подошло к Суздалю, противник проявил редкую беспечность и не заметил перемещения больших масс конницы. Младший брат не просто привел подкрепление, он привез отцовский стяг. Посовещавшись, Мстислав и Вячеслав решили атаковать противника. Однако Олег их опередил и нанес удар первым. До самого последнего момента князь так и не узнал о приходе Вячеслава. А когда узнал, было поздно.

* * *

Была пятница второй недели Великого поста. Ещё до рассвета Мстислав с братом выстроили полки, новгородский князь не хотел больше прятаться за валами и вывел ратников на пожарище посада. В центре боевых порядков встал сам Мстислав с новгородцами, на левом крыле расположился Вячеслав с дружиной, отрядом половецких наездников и ростовским полком. На правом фланге занял позиции половецкий хан Кунуй, в его распоряжении были главные силы степной конницы и пешие ратники, собранные в окрестностях Суздаля. Куную Мстислав дал стяг своего отца. Увидев знамя Мономаха, который не мог присутствовать на поле битвы, Олег и Ярослав должны были не на шутку встревожиться. А неуверенность противника в себе есть залог победы.

Выстроил полки и Олег, князь встал напротив Мстислава, против Вячеслава выдвинулся Ярослав Святославич. Две рати устремились навстречу друг другу. Полки Мстислава перешли через пепелище посада и продолжили движение по заснеженному полю. Лошади проваливались в глубокие сугробы, поэтому многие новгородцы решили сражаться в пешем строю и спрыгнули с коней. Уминая ногами снег, новгородские ратники шли вперед, Кунай приказал развернуть стяг Мономаха, и огромное полотнище, громко хлопнув на ветру, взвилось над полками Мстислава. Олег и Ярослав были поражены, увидев развевающееся на холодном февральском ветру знамя злейшего врага. Наступление муромских и рязанских полков замедлилось, бояре и воеводы пребывали в некоторой растерянности. Олег пришпорил коня, выехал далеко вперед, взмахнул мечом и повел рать на врага.

Войска сошлись в рукопашной схватке на окраине Суздаля. Крепко билась новгородская пехота, отчаянно рубились гридни Олега, с гиканьем налетали на вражеские ряды половецкие наездники. Поднимая тучи снежной пыли, шла через поле дружина новгородского князя. Мстислав направил коня в гущу Олеговых гридней, боевым топором князь рассекал вражеские шлемы, сокрушал щиты, разрубал кольчуги и панцири. Мстислав гневался на двоюродного дядю за обман, за нарушенное слово, за внезапное нападение. Прикрывая князя с боков, отчаянно бились телохранители. Немало воинов пало с обеих сторон, белый снег был залит алой кровью.

Вскоре в битве наметился перелом. Дружным натиском новгородцы разбили центр боевых порядков полков Святославичей и развалили их войско надвое. Всадники Куная и гридни Мстислава оттеснили дружину Олега. Степняки стали охватывать левое крыло вражеских полков, безнаказанно расстреливая из луков муромских ратников. Увидев стяг Мономаха в тылу своих боевых порядков, Олег развернул коня и покинул поле боя, бегство князя спровоцировало панику среди его воинов. Новгородцы пошли на полк Ярослава и разгромили его, муромские и рязанские ратники стали разбегаться по окрестностям. Мстислав распорядился беглецов не убивать – у простых воинов отбирали оружие и отпускали на все четыре стороны, в плен брали только знатных людей. Победа была полной, в этой битве дети Мономаха отстояли право своего рода владеть Ростово-Суздальской землей.

* * *

Битву между Мстиславом и Олегом в окрестностях Суздаля вошла в историю как битва на Кулачце, поэтому непонятно стремление некоторых исследователей называть её битвой на реке Колокше. Речки Колокши в Суздале нет, она протекает совсем в другом месте и не имеет к древнему городу абсолютно никакого отношения. В Суздале протекает река Каменка. Недаром Н.М. Карамзин высказал предположение, что Кулачца – это Каменка. Но ведь откуда-то Колокша появилась при описании сражения!

Битва произошла на территории сожженного суздальского посада, и данный факт сомнений не вызывает. Четыре дня рать Мстислава укрывалась за земляными валами Суздальского кремля, после чего перешла в наступление и прошла через сожжённый посад. Об этом свидетельствуют летописные описания сражения. В Повести временных лет по Лаврентьевскому списку, ситуация выглядит следующим образом: «Мстислав же перешед пожар с Новгородци» (7, 231). Аналогичная информация присутствует в Ипатьевской летописи и ряде других летописных сводах. Например, в Воскресенской летописи конкретно прописано, что «Мстислав же переиде Пожар» (10, 11). Иного толкования у данной фразы быть не может. В.Н. Татищев так передает ход событий: «Мстислав же перешел пожарище, где слободы были пожжены, а новгородцы и конница, спешась, приступили к реке Сулаге» (82, 203). Вопросы вызывает река Сулага, такой речки в Суздале нет, откуда её взял Василий Никитич, непонятно. У Н.М. Карамзина: «Мстислав же, перешед пожар (выжженные Олегом места)» (51, 258).

Чтобы понять, где произошла битва, обратимся к летописям. Они сообщают следующее: «И сступишася на Кулачьце, и бысть брань крепка» (7, 231). Ипатьевская летопись: «И ступишася на Колачьце, и бысть брань крепка» (8, 167). Нет даже намека на речку Колокшу. На всякий случай проверим ещё: «В то же лето, зиме, победи Мьстислав с новгородци Олга на Кулатьске» (3, 202). Пискаревский летописец: «И поидоша на Ольга и Ярослава, и сступишася на Кулачце, и бысть бой силен» (21, 71). Ермолинская летопись: «И бысть бой у Суздаля на Колчяце» (16, 26). Похожих цитат можно набрать много, везде четко прописано, где именно были разбиты братья Святославичи. Понятно, что не на реке Колокше. Хотя есть исключение, в Вологодско-Пермской летописи фраза звучит следующим образом: «Тое зимы бои бысть князю Мстиславу Володимеровичю и брату его Вячеславу, и Ноугородцом на Колагше» (19, 45). Не исключено, что именно информация Вологодско-Пермской летописи ввела многих исследователей в искушение. В рассказе Н.П. Барсова о Суздале отмечается, что «В окрестностях его урочище Кулачьк (Колачьк), на котором Мстислав Мономашич нанес решительное поражение черниговским Святославичам. Эта местность приурочивается к Колокше, впадающей с правой стороны в Клязьму несколько выше Владимира» (32, 257). Такого просто не могло быть, письменные источники приводят информацию иного плана.

Посмотрим, как в летописях прописано название речки Колокши, на которой в 1177 г. произошла битва между рязанской ратью князя Глеба Ростиславича и полками Всеволода Большое Гнездо. Новгородская I летопись младшего извода: «И бишася за Калакшею» (3, 224). Лаврентьевская летопись: «И обрете Глеба стояща на Колакши» (7, 364). Пискаревский летописец: «И перешед реку Колакшу и догонив Глеба» (21, 79). Цитат достаточно, всё предельно ясно.

Удивительно, но подобная нелепость продолжает кочевать из книги в книгу, и никто на это не обращает внимания. В серьезной работе С.Э. Цветкова «Древняя Русь. Эпоха междоусобиц» можно прочитать, что «сражение, произошедшее на реке Колокше, показало полное превосходство полководческого искусства Мстислава» (89, 112). Аналогичную ошибку можно увидеть в переводах Повести временных лет: «И сошлись на Колокше» (4, 240–241). Чтобы избежать подобных несуразностей, достаточно посмотреть на карту и понять, где находится Суздаль и где речка Колокша.

В Новгородской IV летописи присутствует рассказ о Липицкой битве 1216 г., где новгородцы говорят князю Мстиславу Удатному: «Мы не хочем измрети на коних, но отцы наши билися на Колакши пеши» (9, 24). Вне всякого сомнения, параллели здесь проводятся с битвой на Кулачце. В Новгородской I летописи младшего извода также содержится сказание о сражении на Липице в 1216 г. Там эта фраза звучит иначе: «Княже, не хощемъ изъмрети на конех, нь, якоже отци наши билися на Колачькеи, пеши» (3, 256). Как это объяснить? Очень просто. Не надо требовать от новгородского летописца досконального знания географии Ростово-Суздальской земли. Битва на Колокше в 1177 г. была событием знаковым, на слуху, ведь именно после неё началось возвышение Всеволода Большое Гнездо. Поэтому нет ничего удивительного, что книжник из Новгорода мог перепутать два похожих названия. Или неправильно его написать.

* * *

Олег бежал в Муром, но в городе не задержался и ушел в Рязань, оставив в Муроме Ярослава. Когда под стенами города появились полки Мстислава, Ярослав сопротивляться не стал и заключил с двоюродным племянником мир. Новгородский князь потребовал освобождения пленных суздальцев, ростовцев и белозерцев, что и было выполнено. Тело брата Изяслава Мстислав приказал отправить в Новгород и торжественно захоронить в Софийском соборе. Пополнив ряды своего воинства бывшими пленными, Мстислав выступил в поход на Рязань, где засел Олег. Осознав, что возможностей для дальнейшей борьбы нет, Святославич покинул город. Рязанцы не стали сопротивляться Мстиславу, распахнули ворота и сдались на милость победителя. По приказу князя здесь также были освобождены все захваченные Олегом пленные. Мстислав с войском остался в Рязани. К крестному, который метался по степи, как затравленный волк, новгородский князь вновь отправил посла с мирными инициативами: «Не бегай никуда, но пошли к братии своей с мольбою не лишать тебя Русской земли. И я пошлю к отцу просить за тебя» (4, 241).

Предложение крестника выглядело для Олега спасением, поскольку он в очередной раз все потерял. На Руси у него вновь не было удела, лишь в Тмутаракани Олег мог укрыться от врагов. Можно было попробовать в очередной раз договориться с половцами о помощи, но у князя уже не было ни сил, ни желания продолжать войну. Он принял предложение Мстислава, принял искренне и без обмана. Олег видел, что двоюродный племянник не разоряет удел Святославичей и мстить за брата не собирается. Договор скрепили крестным целованием, Олег вернулся в Рязань, Мстислав ушел сначала в Суздаль, затем в Новгород. Своё обещание крестному крестник выполнил, выступив посредником между двоюродным дядей и отцом. От войны устали все, новгородский князь хотел её прекратить как можно скорее. В грамоте отцу Мстислав писал: «Договоримся и помиримся, а братцу моему суд пришел. А мы не будем за него мстителями, но возложим на Бога. Они станут сами перед Богом, а мы Русской земли не погубим» (4, 233). И Мономах прислушался к просьбе сына.