Текст книги "Под знаком небес"

Глава 7
Приглашение на пир

Король Мирон сидел в просторном зале с низким сводчатым потолком, черным от копоти факелов, свечей и масляных светильников – всего, что освещало это служившее трапезной помещение в течение долгих десятилетий правления его рода.

На длинном дубовом столе, покрытом грубой коричневой скатертью, были расставлены блюда, кубки и в беспорядке лежали приборы – ужин монарха.

В противоположных концах ярко освещенного зала пылали камины, забранные толстыми железными решетками. Возле них возвышались небольшие поленницы сосновых дров.

На стенах висели щиты, палицы и боевые топоры, а также несколько луков и охотничьих рогов. Выложенный цветной мозаикой пол покрывал красный ковер с коротким ворсом, местами уже весьма потершийся и покрытый пятнами – следами пролитых соусов и оброненных костей. Три огромных черных пса лениво лежали около стола, прищурив налитые кровью маслянистые глаза.

Там, где сидел Мирон, пол был немного приподнят. Это место отводилось для членов королевской семьи и приближенных, а также здесь могли сидеть особо важные гости, например, послы из других стран, которые, надо сказать, довольно часто посещали Малдонию и всегда бывали удивлены убогостью интерьера столь роскошного внешне дворца.

За креслом, которое можно было бы принять за трон скромного монарха, висели темно-красные драпировки и знамена Малдонии. Здесь же имелись флаг Ялгаада и шпалера с гербом королевского рода. На первом красовались перекрещенные мечи на зеленом поле, а со второго злобно взирала голова вепря, под которой можно было прочесть девиз: «Сила и Власть».

Рядом с креслом короля стояло другое, поменьше, предназначавшийся для хозяйки, вот уже семь лет как пустовавшее – жена Мирона скончалась во время родов, выкинув девочку. Тем не менее к нему была подставлена изящная скамеечка для ног, покрытая ажурной резьбой. Такие делали далеко на востоке, где, по слухам, жили огромные животные, у которых вместо носа были змеи, а из пастей торчали длинные изогнутые клыки; и гигантские птицы, питавшиеся этими удивительными созданиями, утаскивая их в крепких когтях на вершины скал, где они вили гнезда и выкармливали птенцов, рождавшихся раз в пятьсот лет.

Мирон сидел на своем месте, положив грузный подбородок на кулак согнутой в локте руки. По его красному припухшему лицу было видно, что он злоупотребляет вином и сном. Среднего роста, широкоплечий, с короткими руками, он выглядел непропорционально и смешно. Более того, король имел вид человека, пренебрегающего своим туалетом, а жестокий взгляд выдавал в нем натуру нетерпеливую и вспыльчивую.

Голову довольно правильной формы покрывала круглая охотничья шапочка темно-зеленого цвета с коротким белым пером. Из-под нее градом катился пот, но Мирон, казалось, не замечал его, задумчиво глядя на обглоданные кости, лежавшие перед ним на тарелке.

На короле был синий кафтан, отделанный у ворота и обшлагов пушистым белым мехом, а под ним виднелась просторная зеленая рубаха, которая тем не менее не могла скрыть полноты правителя. Штаны того же цвета были заправлены в высокие сапоги, застегнутые на четыре ремешка каждый. На полных руках блестели золотые браслеты, с шеи спускалась на грудь массивная цепь с круглым медальоном. Богато расшитый золотой нитью и драгоценными камнями пояс охватывал внушительную талию монарха. К нему был привешен короткий меч с богато отделанной рукоятью. Никакого другого оружия на короле разглядеть было нельзя, да он и не нуждался в нем, поскольку за его креслом всегда стояли по крайней мере два преданных ему телохранителя. Их мощные фигуры и сейчас возвышались в полумраке на фоне тяжелых драпировок. Оба откровенно скучали.

Несколько слуг смотрели в глаза своему королю и ожидали его приказаний. Двое из них стояли на помосте рядом с креслом Мирона, а остальные располагались возле стола или стен.

Уже несколько дней повелитель Малдонии пребывал в дурном настроении. Его сын, Мархак, настаивал на том, чтобы сменить Железного Герцога на посту полководца, объясняя это тем, что у чужеземца слишком много власти. Конечно, глупости, но короля раздражала назойливость сына. Кажется, тот решил, будто разбирается в государственных делах и теперь все время лезет с советами. Наверняка не может дождаться, когда папа умрет, чтобы занять трон! Мирон брезгливо поморщился: обойдешься, сынок, мы еще поцарствуем!

Вдобавок к этому он скучал. Недавняя победа над армией Бальгона сделала его в глазах простого люда чуть ли не героем, и Мирон жаждал новых подвигов. Однако его полководец, этот герцог Дьяк, все тянул и отговаривался тем, что Малдония понесла большие потери. Король выражал свое неудовольствие грубыми замечаниями, чаще всего обращая их к своему кравчему, который время от времени подносил ему на серебряном подносе небольшой кубок с вином.

Вдруг дверь распахнулась и вошел смотритель замка, подобострастно согнувшись в пояснице и с елейным выражением лица. Это был упитанный человечек небольшого роста, абсолютно лысый, одетый в светло-коричневый кафтан, препоясанный синим широким поясом. Длинные рукава доходили до середины ладоней, оттеняя драгоценные перстни, в основном фамильные и с гербовыми печатями, ибо смотритель принадлежал к древнему знатному роду, и должность его была наследственной.

Остановившись в трех шагах перед столом, он поклонился Мирону и замер, ожидая позволения заговорить.

– Ну, что тебе надо? – поинтересовался король, недовольно поморщившись.

– Герцог Ноксбургский, Ваше Величество, просит удостоить его высоким вниманием.

– Пусть войдет, – разрешил Мирон, подбирая полы мантии и стараясь принять величественную позу, – он не хотел, чтобы главнокомандующий подумал, будто он слаб и распустился, с удовольствием переложив все заботы на армию.

Смотритель поклонился едва ли не до пола и выскользнул из трапезной так быстро, как позволяли его коротенькие ножки.

Дьяк вошел широким шагом и, остановившись перед возвышением, на котором располагалось кресло короля, припал на правое колено, откинув парадный, отороченный мехом горностая, плащ.

– Полно, мой друг, – сказал Мирон ласково. – Герою ни к чему соблюдать все церемонии. Что не разрешено простым смертным, то позволено богам, – добавил он с улыбкой, которая тем не менее получилась кисловатой.

– Я всего лишь покорный и преданный слуга Вашего Величества, – ответил Дьяк, поднимаясь.

– Ну, будет, будет! – отмахнулся король шутливо. – Какое дело привело тебя ко мне?

– Я хотел просить вас и вашего сына, принца Мархака, быть сегодня у меня на званом ужине, – ответил Дьяк.

– В честь чего торжество? – поинтересовался Мирон.

– В честь Вашего Величества, государь, самого мудрого и победоносного правителя на земле, сумевшего одолеть воинство вампиров.

– Хм. Это мне нравится, – одобрил Мирон. – Что ж, я принимаю твое приглашение, но едва ли смогу прийти, у меня много важных дел. Но принц Мархак прибудет обязательно.

– Благодарю, Ваше Величество, – ответил Дьяк.

– Больше ты ничего не хочешь мне сказать?

– Нет, мой король.

– Тогда можешь идти.

Поклонившись, герцог развернулся и вышел из трапезной. Его кратковременный визит удивил Мирона. С чего это вдруг полководцу понадобилось устраивать в его честь пир? Чтобы показать, что он не боится разделить с ним славу своих побед? Но это было бы даже дерзко. Впрочем, от этих чужеземцев всего можно ожидать. Король вздохнул и приказал слуге принести еще вина.

Из дворца Дьяк отправился к себе домой, где первым делом вызвал шеф-повара и спросил:

– Что ты сделал с трупами тех наемников, что я прислал тебе недавно?

– Отнес в холодную, мой герцог, – ответил толстяк, которого била мелкая дрожь, ибо его новый господин внушал ему суеверный ужас: повар искренне верил, что обыкновенный человек, даже при поддержке многотысячной армии, не может разбить воинов Бальгона.

– Сегодня я устраиваю званый ужин, – объявил Дьяк. – Приготовь из этих мертвецов столько блюд, сколько сможешь, и постарайся, чтобы гости пальчики облизали.

Повар побледнел и открыл рот, чтобы спросить, не ослышался ли он, но слова замерли у него в горле, когда он встретился взглядом с Дьяком. Нет, никаких сомнений быть не могло: герцог сказал именно то, что хотел.

Захлопнув рот, повар сказал:

– Все будет сделано, мой господин.

– Вот и хорошо! – Дьяк подошел к ларцу сандалового дерева и достал из него увесистый кошель. – Это тебе за преданную службу, – добавил он, отдавая его повару. – Надеюсь, в чем она заключается, объяснять не нужно?

– Нет, господин, об этом будем знать только вы и я. Даже мои помощники останутся в неведении.

– Ступай, – сказал Дьяк. – Уверен, ты еще не раз будешь вознагражден за преданность.

– Благодарю, мой герцог, – повар поспешно поклонился и выскользнул за дверь.

Увесистый мешок оттягивал карман, а золото жгло грудь даже через одежду. В голове крутилась последняя фраза хозяина. Меньше всего повару хотелось вновь оказывать ему «услугу» подобного рода – даже несмотря на щедрость герцога. Толстяк перевел дух и помчался на кухню, чтобы исполнить волю этого страшного человека, которого боги послали ему в хозяева.

Гости сидели за длинным дубовым столом, покрытым белоснежной скатертью и ломившимся от всевозможных яств.

Многочисленные повара, составлявшие кухонный штат дома Дьяка и занимавшиеся иными, нежели их непосредственный шеф, закусками, стремились разнообразить блюда, подаваемые на стол, и потому приготовляли кушанья таким образом, что они приобретали необычайный вид. Порой им удавалось довести даже обыкновенные съестные припасы до степени полной неузнаваемости, в результате чего на столе оказались фантастические животные, напоминавшие одновременно лебедей, фазанов, куропаток, голубей и прочую живность, обыкновенно подаваемую в состоятельных домах Малдонии.

Помимо блюд домашнего изготовления, тут было немало тонких яств, привезенных из чужих краев, жирных паштетов, сладких пирогов и белого хлеба, который подавался только за столом у знатнейших особ.

Пир увенчивался наилучшими винами, как иностранными, так и местными, особенной же популярностью среди дам пользовалось легкое золотистое, изготовляемое по заказу самого Дьяка. Его можно было выпить много, но захмелеть лишь слегка, что особенно ценно при длительном застолье.

Вельможи, привыкшие к роскоши, были довольно умеренны в пище и питье, отдавая предпочтение изысканности, а не количеству съеденного. Однако принц Мархак имел в этом отношении, как и его отец, склонность к излишествам. Он сидел во главе стола, мрачный и молчаливый, время от времени бросая подозрительные взгляды на расположившегося по правую от него руку Дьяка. Герцог был одет в темно-синий костюм, под которым виднелась белоснежная, тонкого полотна, рубаха. Мархак недовольно нахмурился, заметив, что даже теперь полководец не снял своего панциря. Можно было подумать, будто он ежесекундно опасается покушения. Принц уже открыл было рот, чтобы язвительно поинтересоваться о том, чью руку хозяин дома подозревает в коварном умысле, но почему-то передумал.

Справа от него сидели двое вельмож, обсуждавших комету, которая должна была скоро появиться в небе. Один из них, молодой герцог Каллиширский, энергично жестикулируя, говорил своему собеседнику, толстому и неповоротливому барону Гамму:

– Нет, милый Дейст, я собираюсь провести это время с максимальным для себя удовольствием. Конечно, я не верю в мрачные предсказания, которыми пичкают нас астрологи, но на всякий случай следует устроить себе праздник. Чтобы не обидно было умирать, – он весело усмехнулся.

– Фу, какие вещи ты говоришь! – барон поморщился. – Разумеется, ни о каком конце света не может быть и речи. Но все равно, не стоит с этим шутить. Боги порой бывают капризны, а судьба изменчива.

– Не думаешь ли ты, что мои шутки способны повлиять на решение высших сил? Это было бы слишком лестно для меня, дорогой Дейст! – герцог Каллиширский громко расхохотался.

– Значит, ты полагаешь, что те, кто отправляется в храмы для молитвы или же становится паломником, напрасно растрачивают оставшееся время? – поинтересовался барон, наливая себе вина. – И будь комета на самом деле предвестником несчастий, следовало бы провести его в наслаждениях и веселье?

– Именно так! – подтвердил молодой герцог. – И не далее как вчера, во время моего посещения одного прелестного публичного дома, я заметил, что число посетителей намного возросло. На мой вопрос хозяйка ответила, что это продолжается уже три дня и она ожидает прибавления гостей. Так что, как видишь, не один я так считаю, но и многие другие проводят время с пользой. А как поступил бы ты, Дейст, если бы верил в то, что комета принесет нам конец света?

– Я бы проводил дни в молитвах и просил богов пощадить меня.

Герцог рассмеялся:

– И ты полагаешь, что они спасли бы тебя? Одного?

– Конечно, нет. Но я бы чувствовал, что делаю все, что в моих силах.

– Ты просто лицемер! – воскликнул молодой герцог с притворным возмущением. – Давно ли ты был в храме?

Барон нехотя пожал плечами.

– Между прочим, – заявил герцог, – кое-кто считает, что несчастья в первую очередь коснутся городов, особенно Ялгаада. Дескать, он – колыбель грехов и скверны. Вчера я видел несколько повозок, нагруженных домашним скарбом, направлявшихся из города.

– Неужели? – барон поднял брови. – Надеюсь, нашим слугам не придет в голову сбежать?

– Едва ли, – рассмеялся герцог. – Они уже давно отвыкли от жизни вне роскошных домов и дворцов. Боюсь, в деревнях смерть от голода настигнет их раньше, чем от кометы.

– Ты прав, одна надежда на их рассудительность.

– Не будь паникером, Дейст. Ничего страшного не случится.

Мархак отвернулся. Он уже не раз слышал подобные разговоры, и они раздражали его так же, как и вообще все это скопище ни на что не годных баронов, герцогов и прочих аристократов, пекущихся только о собственной шкуре. Была б его воля, он разогнал бы их в одночасье. Но пока власть в руках отца, он вынужден терпеть общество этих обленившихся крыс.

В этот момент Дьяк, поднявшись со своего места, попросил общего внимания и предложил тост за короля Мирона. Все присутствующие единодушно поддержали его и с громким звоном столкнули кубки, после чего Дьяк объявил, что настало время для главного блюда вечера.

– Не так давно я охотился в лесу на дикого вепря, – сказал он. – И почти настиг зверя, когда моя лошадь вдруг угодила ногой в мышиную нору и споткнулась, в результате чего я, естественно, вылетел из седла.

В трапезной послышался легкий шепот – приглашенные были удивлены случаем на охоте, о котором ничего не знали.

– И тогда зверь бросился на меня, – продолжал тем временем Дьяк, – но мне удалось подняться с земли и увернуться, а когда вепрь пронесся мимо, ослепленный собственной яростью, я заколол его охотничьим ножом, нанеся удар в загривок и перебив шейные позвонки.

Присутствующие разразились громкими аплодисментами. Рассказанное было неслыханным случаем, и многие не поверили словам Дьяка, но не подали виду. Никому не хотелось ссориться со столь успешным царедворцем.

– Я прошу вас отведать этого красавца, – заключил Дьяк, беря в руки нож и передавая его Мархаку. – Не окажет ли Ваше Высочество нам честь, отрезав первый кусок?

Принц поднялся с кресла и взял длинный нож. С каким удовольствием он бы вонзил его в шею хвастливого герцога! Или своего напыщенного и обрюзгшего папаши!

Двери распахнулись, и четверо слуг внесли и поставили на стол перед принцем огромный бронзовый поднос, на котором возвышался вепрь невиданной величины. Все ахнули, и даже Мархак с завистью поджал губы. Как бы герцог ни прикончил этого зверя, самому принцу не удавалось даже выследить кабана, хотя бы отдаленно напоминавшего размерами этого. Тем не менее он принял торжественный вид и, отделив первый кусок, положил его по традиции хозяину дома. Дьяк с благодарностью поклонился. Затем Мархак продолжал резать вепря, а слуги наделяли гостей. Наконец, когда с этим было покончено, все взялись за приборы и принялись есть. Мясо оказалось очень вкусным и нежным, так что принц снова невольно позавидовал Дьяку.

Когда гости насытились, слуги внесли чаши с вином, грогом, пивом и прочими горячительными напитками. Их встретили радостными одобрительными возгласами. Долго звенели кубки, тосты сыпались из уст гостей, гремели отодвигаемые стулья. За круговой чашей гости разговорились о подвигах прошедшего сражения. Обо всем говорилось с военной прямотой, шутки и смех звучали по всему залу. Один принц Мархак сидел, угрюмо нахмурившись. Только иногда под влиянием своих приближенных он на минуту принуждал себя заинтересоваться происходящим. В такие минуты он хватал со стола кубок с вином, выпивал его залпом и, чтобы поднять настроение, вмешивался в общий разговор, нередко невпопад.

Его мучила зависть. Он не верил, что герцог сам прикончил могучего вепря, и хотел унизить царедворца. Время от времени он вперял в него свой тяжелый взгляд, но хозяин пиршества не замечал его.

Наконец Мархак, решившись, поднялся, опершись о стол обеими руками, и, когда все постепенно замолчали и повернулись к нему, отчетливо проговорил:

– Я слышал, герцог, что вы любите диких животных и даже держите у себя дома зверинец с различными опасными хищниками.

– Вы совершенно правы, принц, – отозвался Дьяк с поклоном. – Я действительно вывез из далеких земель нескольких животных.

– Не покажете ли вы нам свое мастерство охотника? Уверен, что для человека, собственноручно расправившегося с диким вепрем, не составит труда убить и хищника.

Вокруг раздались протестующие возгласы.

– Жаль убивать редкий экземпляр ради развлечения, – заметил Дьяк.

Мархак усмехнулся, словно давая понять, что понимает нерешительность герцога.

– Тогда, возможно, вы сможете просто продержаться против него, скажем, минут пять. Это не так мало, если речь идет о настоящем хищнике.

– Вас устроит саблезубая кошка? – спросил Дьяк, с тихим стуком ставя на край стола кубок.

– Вполне. Я слышал, эти животные считаются одними из самых опасных.

– Так говорят, – кивнул герцог. – Но я знаю хищников и пострашнее.

– Неужели? Например?

– Люди, – ответил Дьяк, разведя руками.

Гости одобрительно захлопали.

– Браво, герцог! – сказал Мархак. – Для присутствующих это, безусловно, комплимент. Как для истинных воинов, – он с презрением обвел глазами охмелевших аристократов. Среди них всего семь-восемь человек были достойны своих титулов и богатства – те, кто участвовал в битве при Комариных Топях. Принц взглянул на Дьяка:

– Ну так что, герцог, вы порадуете нас маленьким представлением?

– С удовольствием, принц. Но никаких убийств!

– Это ваши животные. Поступайте, как сочтете нужным.

– Так пять минут?

– Именно.

– Принесите часы! – велел Дьяк, хлопнув в ладоши.

Через минуту слуга вошел с серебряным подносом, на котором стоял бронзовый водяной хронометр.

– Прошу за мной, господа! – Дьяк поднялся со стула и направился к двери.

Гости повалили следом, и вскоре толпа очутилась во дворе дома, где вокруг костров стояли стражники.

– Пошлите за смотрителем зверинца, – бросил Дьяк приблизившемуся к нему Ольгерду.

Тот с поклоном скрылся в доме, а через некоторое время появился в сопровождении низкорослого мужчины, одетого в кожаный фартук и просторную холщовую рубаху. Он отдувался, отчего его голову окутывало облачко пара.

– Мой герцог, – смотритель склонился в низком поклоне.

– Принц Мархак желает посмотреть, как я выстою пять минут против саблезубой кошки, – сказал Дьяк. – Прикажи привести Панамию на задний двор, и пусть твои помощники будут наготове. Не хотелось бы, чтобы она набросилась на кого-нибудь из гостей.

При этих словах по рядам присутствующих прошел испуганный шепот.

– Да, милорд, – смотритель поклонился и, повернувшись, поспешил обратно.

– Прошу, – Дьяк провел толпу через железные ворота на задний двор, где обычно тренировались его воины.

Справа имелась приставная лестница на галерею, куда и поднялись гости. Герцог остался внизу и, отстегнув оружие, передал его сопровождавшему его Ольгерду. Через несколько минут послышалось рычание, и четверо слуг вытащили во двор, держа за толстые цепи, огромное животное песочного цвета, с широкой темной полосой, идущей вдоль хребта. У хищника имелась пара длинных изогнутых клыков, торчащих из пасти. В желтых глазах пылала ненависть. Смотритель зверинца шел позади, выкрикивая указания. Он набросил на плечи шерстяной плащ и вооружился длинным анкасом. Его сопровождали еще двое слуг со стрекалами и сетями – на случай, если животное вырвется.

– Отпустите зверя! – велел Дьяк слугам, выходя на середину двора. – Диодор, поставь часы.

Камердинер водрузил хронометр на перила галереи так, чтобы он был виден всем, и наполнил его водой. Как только слуги выпустили цепи и вместе со смотрителем бросились за решетчатые ворота, захлопнув их за собой, он открыл клапан, и на дно резервуара упала первая капля. Глаза всех присутствующих устремились на оставшегося один на один против дикого животного Дьяка.

Саблезубая кошка заметила человека и мотнула огромной круглой головой. Широко расставив лапы, она втянула ноздрями воздух и зевнула, выпустив облако пара. Дьяк стоял не двигаясь, опустив руки вдоль тела, выставив одну ногу вперед. Зверь начал медленно приближаться, описывая вокруг него полукруг.

Герцог ждал, пока кошка не оказалась от него всего в семи шагах. Затем он опустился на корточки, поставив руки на землю. Животное остановилось, а затем приготовилось к прыжку, уставившись на Дьяка большими желтыми глазами.

Они прыгнули одновременно, столкнулись, сплелись в единый клубок, грохнулись о покрытую снегом землю, перекувырнулись и рассыпались. Зверь и человек мгновенно поднялись на ноги и снова бросились друг на друга. Но на этот раз Дьяк увернулся, и животное промахнулось. Взревев, оно развернулось, на секунду прижалось к земле и взвилось в воздух. Герцог шагнул вперед, оказавшись под ним, протянул руку, схватил кошку за переднюю лапу и дернул на себя. Хищник перевернулся в воздухе, описал сальто и шлепнулся на спину, выдохнув облако пара. Зрители разразились восторженными аплодисментами и криками, но Дьяк не обратил на них никакого внимания. Он стоял перед своим противником, слегка подавшись вперед. Зверь неуверенно сделал шаг вперед, остановился, оскалил зубы, потом приготовился к новому прыжку.

– Время! – крикнул Диодор, поднимая и показывая всем часы.

Тотчас ворота распахнулись, из них выбежали слуги со стрекалами и другие, поймавшие цепи, прикрепленные к ошейнику, и потащили хищника назад. Животное заревело и, развернувшись, бросилось на них, но люди встретили его стрекалами и после некоторых усилий увели со двора.

Зрители вопили от восторга и требовали выпивки для новых тостов. Все предлагали по достоинству отметить новую победу Железного Герцога.

– Вы действительно великий воин, – заметил Мархак, когда, спустившись с галереи, встретился с Дьяком. – Жаль, что подобных вам нет в нашей стране. Мы бы уже давно расправились с вампирами.

– Победа над Бальгоном уже не за горами, – ответил Дьяк, принимая из рук Ольгерда оружие. – Скоро армия будет достаточно сильна, чтобы сокрушить обитель носферату.

– Когда именно, герцог?

– Не знаю наверняка, но не позже чем через месяц.

– Вот как? – Мархак удивленно откинул голову. – Не знал, что все идет столь обнадеживающими темпами.

– Да, дела обстоят неплохо.

– В таком случае нам действительно есть что отметить.

– Прошу всех обратно в дом, – Дьяк обвел взглядом всех присутствующих. – Торжество еще не закончилось.

Толпа с радостными криками повалила за ним и Мархаком, шедшими впереди. Принц старался делать безразличное лицо, но внутри у него все кипело. Этот чужестранец так легко разделывается с опаснейшими хищниками, чего же от него ждать простым людям? Он украдкой взглянул на возвышавшегося над ним воина. Тот казался спокойным, словно не стоял несколько минут назад на пороге смерти. А может быть, и правда не стоял? Кто знает, возможно, для него такие поединки – обычное дело?

– Ваше Высочество чего-нибудь желает? – осведомился Дьяк, опустив глаза. – Я заметил ваш взгляд.

– Нет, герцог, ничего. Прекрасный праздник. Уверен, король будет в восторге, когда я расскажу ему обо всем.

Дьяк слегка поклонился.

– Рад, что вам нравится.

Пир закончился лишь к четырем часам утра. Одни гости ушли сами, других унесли слуги. Когда дом опустел, Дьяк вошел в свои покои и устало опустился в кресло. Он действительно утомился, развлекая всех этих обленившихся господ. Среди них было всего несколько человек, по праву носивших свои титулы, – настоящие воины, отважные и сильные. Когда он станет королем, то многое изменит в Малдонии.

Дьяк прикрыл глаза. Он очень мало спал в последнее время, и теперь его одолевала усталость. Веки казались тяжелыми и горячими, тело требовало отдыха.

– Вижу, ваша светлость сегодня не в настроении? – раздался знакомый голос, и Дьяк мгновенно вскочил на ноги.

– Зачем так пугаться? – Насмешливые нотки рассердили его, но он промолчал, глядя на примостившуюся у подоконника тень. – Вы забыли о нашем уговоре? Я принес Книгу Молоха, если вам это еще интересно.

– Прекрасно! – Дьяк сел обратно и побарабанил пальцами по подлокотнику. – И где же она?

– Вот. – Тень двинулась к нему, и герцог внутренне приготовился ко всему, но его невидимый собеседник остановился в двух шагах, а затем на столике перед Дьяком появилась книга в золотом переплете, украшенном рубинами и алмазами.

– Как видите, она и сама по себе стоит недешево, – заметил голос. – Но вас, я так понимаю, в ней привлекают не драгоценности.

– Именно. Меня интересует содержание, – ответил Дьяк, беря фолиант в руки и открывая. – Это действительно подлинник?

– Прямо из Хранилища, – подтвердила тень, возвращаясь на подоконник. – Так как насчет… того, что вы обещали?

– Все готово, – отозвался Дьяк через пару секунд, перелистывая страницы. – Хочешь взглянуть на свое новое тело?

– Конечно! – Голос дрогнул. – Думаю, вы меня понимаете.

– Вполне. Как поступим с Книгой? Ты ведь не собираешься отдавать мне ее прямо сейчас?

– Верно. Прошу пока что вернуть ее. На хранение.

– А ты уверен, что я не могу отобрать ее? – поинтересовался Дьяк. – Ведь она уже у меня.

– Я видел ваш поединок с саблезубой кошкой, герцог, и не сомневаюсь, что вы сумели бы отстоять фолиант. Но зачем вам лишний враг, тем более невидимый? Сегодня вы не заметили моего присутствия. Усталость притупила ваши чувства, а ведь и в будущем может настать такой день, когда я подкрадусь к вам и припомню обман. Вы понимаете меня, герцог?

– Вполне, – отозвался Дьяк, кладя книгу обратно на стол. – Просто хотел, чтобы между нами не было недосказанности. Что ж, прошу за мной. Я покажу тебе твое новое тело. Предупреждаю: достать его было нелегко.

– Не скромничайте, герцог. Мне кажется, для вас мало невозможного, а уж трудного – тем более.

Тень приблизилась, и Книга исчезла. Дьяк поднялся и вышел из комнаты. Вдвоем с невидимым гостем они пошли по коридорам и лестницам, пока не очутились перед дверью в лабораторию.

– Сюда, – сказал Дьяк, отпирая замки.

Они вошли в комнату. Было темно, и герцог зажег светильники.

– Это он? – Тень приблизилась к столу, на котором по-прежнему без чувств лежал Нами-Зар.

– Да. Нравится?

– Красив. И молод. Откуда он?

– Из Ольтодуна. Недавно прибыл в Малдонию. Он музыкант, и очень неплохой.

– Вот как? Что ж, это мило. Впрочем, меня мало волнует, чем он занимался.

– Понимаю, тебе нужно лишь его тело.

– Да, и оно меня устраивает. Вижу, ты не поленился.

– Надеюсь, это того стоило.

– Не сомневайся. Ты получишь Книгу, как только перемещение будет завершено. Полагаю, уже сегодня? – Дьяку послышались в голосе надежда и тревога.

Он отрицательно покачал головой.

– Времени до рассвета осталось слишком мало. Приходи завтра.

– Хорошо. Хотя каждый день ожидания для меня как острый нож. Много лет я пребывал в отчаянии, затем смирился. Но ты пробудил во мне надежду. И теперь я терплю постоянную муку, мечтая о том, во что до сих пор не могу окончательно поверить.

– Неужели? Но я знал множество уродливых людей, и они не казались мне такими уж несчастными.

– Каково было бы тебе, герцог, если бы на протяжении сотен лет тебя все время спрашивали, правда ли, что уродство – единственный дар, которым удостоила тебя тьма? – В голосе прозвучали нотки ненависти, всегда столь легко узнаваемые.

– Думаю, я не пришел бы от этого в восторг, – отозвался Дьяк. – Но как ты собираешься вернуться в клан после перемещения? Как объяснишь, почему у тебя новое тело? Да и поверят ли тебе?

– Возвращаться? Я и не собираюсь. Зачем?

Герцог удивленно поднял брови:

– Станешь одиночкой?

– Я свободен. Никто не может силой вернуть меня.

– А как же твое Служение? Мне казалось, вы придаете ему много значения.

– Молох давно уже не разговаривал с нами. Думаю, мы ему больше не нужны. Кроме того, если я понадоблюсь Кровавому, он всегда сможет призвать меня. И я, конечно, тотчас явлюсь.

– Похвально. Что ж, я понял тебя. До завтра. Не задерживайся, процесс долгий и потребует много времени.

– Я приду в полночь.

– Буду ждать.

Тень проскользнула мимо Дьяка и растворилась в темноте коридора. Герцог какое-то время слышал удалявшиеся шаги, а затем в доме воцарилась тишина.

Предстояло заняться еще одним важным делом. Некромантия требует специальных средств и волшебных предметов. Они всегда имелись у Дьяка в наличии, но на этот раз предстояло не совсем обычное колдовство. Душу, а вернее, то, что заменяло ее у вампиров, требовалось не извлечь из Зала Ушедших, а переместить из одного тела в другое. Для этого нужно было подготовить тоннель, по которому она будет двигаться, а для его создания были необходимы особые предметы – магические накопители, способные удерживать результаты ритуала. Дьяк не ожидал, что сделка состоится так быстро, и не заготовил их заранее. Конечно, можно было обойтись и без их, но тогда придется постоянно частью сознания удерживать уже сделанное, а это будет отвлекать. Если учесть, что колдовство предстоит непростое, рассеивание внимания может помешать, и тогда прощай, Книга.

Так рисковать Дьяк не хотел и поэтому решил, что артефакты придется изготовить. По приблизительным подсчетам, на это должно было уйти часа три-четыре. Значит, утром будет чем заняться. Дьяк погасил светильники, запер лабораторию и отправился спать – творить колдовство лучше на свежую голову.