Текст книги "Гардар. Книга четвертая"

Глава 32

– Держись, держись! Сзади! Обернись!

Я закашлялся, ухватившись за сорванное в крике горло. Кольчуга горжета ожгла кожу, отрезвила новой болью. Он меня не услышит. Слишком далеко.

С левого фланга три десятка тёмных окружили одного из птенцов. Вдесятеро больше валялось на песке вокруг, но мана не бесконечна, а тёмные уже давно не сходят с ума окончательно. Теперь им хватает разума объединяться в отряды и даже напирать строем.

Пока нам хватало сил, их это не спасало. Но… Я знал, чем закончится эта стычка. Мой старший товарищ уже давно бился накоротке, почти не используя магию. Кружился между тёмными на своём пятачке Печати, убивая врагов огненной нитью, которая вскрывала доспехи, словно бумагу.

Но одиночке никогда не победить строй, если он не мастер меча. Этот, так и оставшийся для меня безымянным старший соученик, им не был. Пока один десяток тёмных сковал его схваткой, другой зашёл со спины. Они не стали пытаться решить дело одним ударом. Вместо этого подсекли ноги, опрокинули на песок и забили копьями.

Твари.

Ну, хорошо. Вы справились с ним. Теперь идите сюда. Ко мне.

Если бы я мог, я бы выкрикнул это, но у меня вышел лишь хриплый стон.

Твари.

Ненависть я выместил на том тёмном, что был рядом со мной здесь и сейчас. В три прыжка сблизился с ним, отбил укол копья, заставив его скользнуть над плечом, сделал последний длинный приставной шаг. Навалился плечом на щит, толкнул. Мои «Змеи» метнулись вперёд, огибая врага. Он попытался рубануть кромкой щита по ногам, но две нижних «Змеи» надёжно приняли тяжесть щита на свои спины.

Я шепнул одними губами:

– Сдохни.

«Змеи» ударили ему в спину. Заострённые морды пробили кольчугу, плоть. Тёмный захрипел, пуская кровавую пену, и я отшвырнул его тело в сторону.

– Тварь.

Я попытался отстраниться от ненависти. Верно ли я поступил, защищая портал? Не нужно ли мне было сдвинуться ближе к остальным, приходя им на помощь в случае нужды? Пусть бы эти тёмные уходили в портал. Для меня сотня – много, а для гарнизона…

Это если гарнизон успеет. Да и о какой сотне я говорю? Огляделся. Сколько я с големами здесь уже убил? Тысячу, две, три? Все склоны барханов усеяны тварями и солдатами тёмных. Не будь на мне амулетной брони, не стой я в десятке шагов от Истока, был бы мёртв уже два десятка раз. Вся броня усеяна следами ударов – я ведь тоже не мастер меча. А вот среди тёмных такие встречались уже дважды. Следами ударов покрыты и големы, Паук окончательно потерял две лапы.

Портал защищать нужно. Ошибкой было разделяться и растягиваться. Необходимо было держаться вместе, на вершине этого бархана.

Я быстро оглядел «Сеть» и рванул на склон правого от меня бархана. Срываясь, вскарабкался наверх. Всего-то метров шесть высоты, но дыхание сбилось, сердце колотилось в рёбра, словно пыталось пробить и их, и кольчугу. Сколько уже длится наше сражение? Я дважды замечал, как тень ночи накрывала Гардар в небе.

Не важно.

Отсюда, с вершины, оказался виден отряд, который пытался меня обойти. Даже здесь они шагали по своим мёртвым. Полсотни тёмных. Кусочек чужой армии. Сбитый строй, какой-то клочок ткани, поднятый в небо на обломке копья, броня, покрытая серо-красным пеплом. В центре спотыкался маг, если судить по яркости в «Сети» – мастер.

Глоток сырой маны придал мне сил. Дыхание тут же выровнялось, а сердце замедлило бег. Полсотни – слишком малая цель, тратить ману обидно, но они чересчур близко к порталу, и их слишком много для Солдата, который сейчас ближе всех. А мне нужно время.

«Грозовые клинки» соткались над ними раньше, чем тёмный маг, ещё не пришедший в себя, сумел их обнаружить. Как я и надеялся.

С неба ещё не начала падать смерть, а я уже тщательно выцеливал фигуру мага: он точно переживёт первый удар.

Каменные клинки пробивали броню тёмных, сминали шлемы, сбрасывали с себя на врагов разряды молний. Вскинувший над головой посох маг устоял, но только для того, чтобы получить в грудь «Пробой».

А вот с магами экономить ману нельзя. Кончать с ними нужно одним ударом.

Повинуясь приказу, ко мне метнулся Орб, лёг в ладонь. Я принял из него ту ману, что успела накопиться из Родника. Мало. Я слишком часто стал забирать её, она не успевает скапливаться, даже несмотря на Астрал вокруг.

Мгновение я оглядывал побоище внизу. Выживших мало, Солдат справится. Я развернулся, на заднице скатился по склону, вскочил и бросился бежать дальше вниз, к арке пробоя. На ходу ударил слабым «Конфликтом», ломая ноги троице тёмных. Не до вас.

Подобрал чужое копьё.

Так, с копьём в одной руке и эспадоном в другой, зарываясь в песок, я пробежал ещё две сотни метров, кляня про себя сорванный голос. Сумей я крикнуть, не пришлось бы уходить так далеко от своего портала.

Впереди из пробоя появился новый дракон, распахнул крылья. Впервые увидев его, я понял, чьи черепа использовали астральные твари. Они были совсем не похожи на костяных драконов Зелона, зато я вспомнил, как такие же существа пришли на Артилис вместе с армиями Тёмных демиургов. Их убивали и тогда, а здесь, против Гравоя, у этих тварей тем более не оставалось ни шанса. Сверкнуло, по дракону стегнуло зелёной плетью, и оба крыла обвисли. Он заревел, прыжками, погружаясь в пелену праха, отбежал от портала, зарычал и выпустил из пасти волну пламени, в этот раз – голубого. А затем рухнул, погружаясь в пелену полностью. После падения ни одному из них не удавалось подняться. Только в одном месте из красно-серой дымки торчала лапа и часть крыла. Та огненная тварь была раза в два больше этого ледяного…

На моих глазах, теперь уже справа, ещё одного птенца смяли. Умирая, в последний миг он ударил каким-то заклинанием, забирая тёмных с собой в огромной вспышке.

«Сеть» сообщила, что пора возвращаться, ей не было дела до того, что здесь умирали мои товарищи. Или не было дела мне?

Я отбросил странные мысли, снова ухватился рукой за горло, попробовал крикнуть:

– Орая, – к счастью, вышло. Уже увереннее я повторил: – Орая! Отходи ко мне, к порталу на холме. Все отходите ко мне!

Голос снова сорвался на сип, но я сумел докричаться. Орая обернулась, я не видел её лица и глаз под шлемом, но она кивнула, тоже что-то закричала. Ветер глушил её слова, уносил прочь.

Я замер в нерешительности. Там, позади меня, тёмные уже подобрались к порталу, сковали боем Солдата и готовились уйти в Гардар. Здесь, передо мной, ещё больший отряд, сомкнув щиты, надвигался на Ораю. Сначала они ударили из арбалетов, и Орая вскинула руку, защищая глаза. Затем маг тёмных ударил красным лучом, который расплескался по куполу защиты. Помочь ей?

Пока я колебался, Орая знакомым жестом опустила руки на солнечное плетение. Тёмные повалились на песок как подкошенные, а Орая рухнула на колени. Теперь я слышал её крик, полный боли и страдания.

Это решило мои сомнения, с проклятьями я бросился бежать к ней, только и успев послать мысль-приказ големам:

– Не подходить к порталу. Солдат, отступи.

Пусть эти тёмные лезут в него. Глупо терять големов, отправляя их в схватку одних, без моей поддержки.

Граница защитной Печати Ораи беспрепятственно пропустила меня. Лишь подобравшись вплотную, я понял, что меня смущало. Орая магистр, но я не ощущал ауры, пока не оказался на расстоянии шага от неё. Сначала думал, что она зачерпнула сырой маны сверх меры и потому свалилась от боли. Но дело явно не в этом – или не только в этом. Так аура ощущается только при полном истощении, когда маны остаётся столь мало, что маг почти не отличается от простого человека.

Я швырнул оружие под ноги, схватил Ораю за плечи, легонько тряхнул:

– Орая!

Она подняла на меня мутный, плавающий взгляд, не в силах даже голову удержать ровно. Не говоря ни слова, я потянул её с песка, затем рывком закинул на плечо, ухватил эспадон. Уже собирался бежать обратно, но бросил взгляд на «Сеть» и не удержался от нового ругательства:

– Олухи!

Два соседа Ораи, видимо, услышали её крик и принялись отступать. Но вместо того, чтобы отступать по направлению к бархану с порталом и моим големам, уходя от врагов, они бежали сюда, к Орае. Тем самым позволяя тёмным сократить расстояние.

А ещё магистры! Бестолочи!

Я выругался ещё раз, ветер не упустил свой шанс и швырнул в рот горсть песка и пепла, заставив зайтись в кашле. Сплюнув, но так и не избавившись от мерзкой горечи на губах, я замер на месте, пытаясь понять, что делать дальше.

Тёмные будто только и дожидались этого момента: попёрли из черно-красной пелены в таком количестве, словно у них там запруду прорвало. Невольно я вскинул голову, оглядывая горизонт и арку портала. Ни одного дракона не увидел. Значит… Страж устал? Или появился равный ему противник? Тем более нужно бежать отсюда.

Птенцы и бежали. Один из них мчался, не обращая внимания на стрелы и заклинания тёмных. Вокруг него кружились голубые диски, которые то, как щиты, защищали его, то, как оружие, рассекали вставших на пути врагов.

Другой, правый, бежал, пригибая голову и тоже закрывая ладонью щель забрала. Привычка, от которой в зерцальных доспехах избавляешься через неделю. Пытавшихся его остановить он буквально прожигал огненным лучом. Растратчик маны.

А я понял одно: медленно бегут. Мне не нужно даже прикидывать по движению точек в «Сети», я понимал это по первому взгляду. Убегай мы все к бархану с порталом, заставили бы врагов догонять и были бы с ними наравне в скорости, а сейчас…

Развернувшись лицом к пелене, я принялся отсчитывать секунды, щедро вливая в заклинание ману, которую до этого так экономил. Сейчас.

На пути у трёх десятков тёмных, что бежали ко мне, поднялся каменный частокол, словно из песка вырвались зубы дракона. Но в этот раз я собирался не просто преградить путь врагу. Раздался тонкий, едва уловимый в шуме ветра свист. Постепенно он набирал силу, становился всё отчётливее. Я отбежал на десять шагов, чтобы приближающиеся птенцы хоть сейчас сообразили сменить направление бега, и впился взглядом в «Зубья». Свист уже стоял такой, что зубы ломило даже у меня, и я надеялся, что тёмным рядом с заклинанием приходится ещё хуже. А затем свист сменился грохотом: камень разлетелся осколками, которые стегнули только в одну сторону, в сторону врага, словно залп из метателей, выкашивая оглушённых и беспомощных тёмных, не способных сейчас даже поднять щиты.

Я просипел:

– Быстрей.

Не знаю, услышали меня или нет, но быстрее птенцы бежать не стали. Я шагнул спиной назад раз, другой, оглядывая сражение глазами и через «Сеть». И замер. За эти короткие мгновения всё стало очень плохо. Сколько я здесь, рядом с Ораей? Минуту, две? А тёмные убили ещё троих моих старших товарищей. Но замер не от этого: я снова стоял на песке, победив своих врагов. Снова рядом со мной был гигантский след чудовищной силы повелений. И снова я знал, что невдалеке насмерть сражаются мои товарищи.

В прошлый раз наш отряд бросился на помощь давильщикам – и мы успели вовремя. Сейчас… Я глядел на десятки тёмных, что, шатаясь, выходили из пелены. Пройти сквозь них…

Обрывая мои сомнения, метрах в пятистах слева, на месте схватки одного из птенцов, вспух огненный вихрь. Опав, он исчез вместе с зелёной точкой. Из двенадцати их осталось… пять.

– Простите…

Я понял, что сказал это вслух, до боли стиснул зубы и побежал. К своим големам и порталу.

Глава 33

Этот проклятый всеми тёмными пробой не закрывался. Трижды Шалодар, архимаги и магистры пытались это сделать всеми возможными способами. Даже окружили его материальной рунной цепочкой Отрицания, которая бесполезно потратила всю ману у одного из архимагов, оставив их строй без его помощи. Только у Повелителей заклинание самой Создательницы не забирало ману до дна в одно мгновение.

Будь проклято это творение его, Шалодара, формул, Врат и Маяка. Эти самые формулы просто взбесились, словно с той стороны в портал закачивали целую бездну маны. Что ещё хуже, формулы врали. Короткой передышки в сражении хватило Ротарину для обследования Врат. Все проверки говорили, что Врата ведут туда, куда и должны были, в астральный план Стражей. Это что? Стражи заливают в них ману? Стражи отправляют сюда тёмных? Или же тёмные захватили весь тот пласт?

Этого быть не могло. Шалодар прекрасно знал о том, что Сердце мира едино в двух местах, ведь магия до сих пор подвластна ему. Формулы врали, сошли с ума.

Теперь Шалодар даже не решался уничтожить пещеру, чтобы засыпать Врата. Если по воле случая перед зевом пробоя останется крошечное пустое пространство, достаточное для одного человека, кто даст гарантию, что в него не перейдёт тёмный бог? Кто даст гарантию, что это странный портал не станет двусторонним? Порталы Кернариуса нуждались в длительной подпитке с этой стороны, чтобы обрести такие свойства. А это творение уже получало силу со стороны, и никто не мог дать гарантий того, что эта сила не сделает пробой Врат двусторонним. Даже он.

Будь всё проклято.

– Ротарин.

– Да, учитель, – тут же отозвался всё время находящийся рядом Ротарин.

– Отправь в зев портала камень.

Ученик мгновенно его понял: наверняка мучился такими же сомнениями и вопросами. Одной из его четырёх стихий была Земля, и над полем сражения, где одни тёмные убивали других, пролетел небольшой заострённый осколок, мелькнул поверх огромной драконьей головы, коснулся синей плёнки портала и разлетелся прахом.

Шалодар потребовал:

– Ещё раз туда же.

Повеление исказило свойства пространства, в десятки раз приблизило Врата, а Сах в десятки раз замедлил внешнее время. И теперь Шалодар отлично видел, как по синей глади пробежала рябь от места касания камня, как он сам медленно уходил на ту сторону, а появляющийся вместо него прах оказался странного серо-красного цвета.

Ротарин прошептал:

– Будь оно всё проклято.

Шалодар глядел на покрытого грязью и кровью ученика и пытался придумать хоть что-то. Если способ закрыть портал и существовал, он не успел его найти. Во Врата шагнул ещё один тёмный бог.

– К бою!

Глава 34

Шаг вперёд, чуть наклонить голову, чтобы стрела тёмного скользнула по шлему. Пять быстрых шагов по вязкому песку. Тёмный швыряет в меня арбалет, хватается за короткий меч. Поздно. Эспадон цепляет его самым кончиком лезвия, разрубая защитную юбку и ногу.

Добивать тёмного я не стал, равнодушно перешагнув. Он не маг, и даже если доберётся до арбалета и сумеет перезарядить, амулетной броне это не страшно. Я бежал дальше, торопясь на помощь крепышу. То, что он схватился за меч и щит, ни о чём хорошем не говорит. Все трое выживших птенцов использовали заклинания в самом крайнем случае, больше полагаясь на Гвардейца, Солдата и меня, кружащих вокруг портала.

Но на крепыша шёл строй из двух десятков, а мы все берегли ману именно для таких моментов. Крепыш ударил по тёмным чем-то вроде воздушного диска, но сумел убить лишь троих. Минимальная напитка, а у тёмных амулеты? Нет. Маг. Он вскинул руки, отправляя в крепыша десятки огненных стрел, оставляя на его броне подпалины. Крепыш, где же твои летающие щиты?

Мне не нужен был ответ. Маны нет, как нет её и у меня. Ему не хватает на «Щиты», мне не хватает на площадное. Быстрее. Скрипнув зубами, заставил уснуть «Змей», лишая их маны и тратя её на «Копья».

Я не успел, как не успел и Гвардеец. Крепыша смяли. Мои «Копья» убили первого, кто вскинул над ним меч, ещё двоих, но на большее меня не хватило.

Молот Гвардейца снёс тёмных, нависших над телом, но было уже поздно. Даже амулетную броню в Истоке можно пробить, иначе мы бы стали бессмертными. Я успел лишь кинуть один взгляд на залитое кровью тело, убеждаясь лично, а не через «Сеть» в его смерти, как пришлось самому отбивать удар мечом. Крепыш так и погиб безымянным для меня. Теперь нас осталось трое.

Всего две серьёзных стычки меч в меч, а руки уже налились свинцом. И даже глотка сырой маны не могу сделать, чтобы обмануть тело напускной бодростью: в ауре и так её избыток от прошлого раза, мне не с чем её больше тратить. Гвардеец замер в трёх шагах, осматриваясь. Здесь мы убили всех.

По левую руку, на вершине другого бархана, замер большой отряд тёмных. Почти сотня человек, сбитых в ровный строй. Грозная сила, которая в любой момент может смять нас просто числом. Будто этого мало, за спинами солдат стояли два мага и командир, который и сбил этот отряд, перехватывая тех из идущих к порталу, на кого меньше всего подействовала пелена Гравоя. Теперь они ждали, когда мы окончательно ослабнем в мелких, но постоянных стычках с безумными.

Ждать этого оставалось недолго.

Зная ответ, я всё же встал рядом с Гвардейцем, положил ладонь на грудную пластину, обращаясь к сердцу голема. Крохи. Родник ещё не успел наполнить его переработанной маной. Столько схваток прошло, что кажется, я забирал ману полдня назад, а на деле и часа не миновало. Орб давно пуст, такой же пустой посох валяется где-то возле самого портала. К чему Средоточие, если маны на площадные заклинания давно нет?

Словно этого было мало, линии Печати, которая прикрывала нас, ослабляя удары чужой магии, замерцали… На какой-то миг я решил, что этим проклятым магам, стоящим на бархане, каким-то чудом удалось разрушить Печать даже на таком расстоянии. Но через мгновение до меня дошло, что пришло её время. Снова. Но теперь ни у кого из нас нет маны, чтобы её обновить.

В два голоса закричали Орая и огневик. Не от страха или призывая на помощь, а в удивлении. Повернувшись на крик, я почти сразу понял, что они увидели. Пелену праха и пыли, что клубилась между Гравоем и аркой портала, сейчас пронизывали тысячи молний. Да и сам Гравой виделся отсюда лишь точкой. Очень хотелось использовать «Око», чтобы увидеть подробности, но маны не оставалось даже на такую мелочь. Было ясно, что он двигался слишком быстро даже для бегущего, и то, что теперь из пелены не выходил ни один тёмный. Двойную преграду пелены и молний никто преодолеть не мог.

Алые точки в «Сети» – те самые, что уже несколько часов были выстроены ровными рядами, – дрогнули, приходя в движение. Нехотя я перевёл взгляд с Гравоя на тёмных. Приспичило же им идти в бой сейчас, когда до нашей победы осталось минут десять. Или…

От пришедшей в голову мысли я рассмеялся. Хриплое карканье рвало горло, причиняя больше боли, чем удовольствия.

Может, они потому и рванули к нам, что не хуже нас понимают: сейчас Страж закроет пробой и прихлопнет их всех одним повелением? Сейчас у них последний шанс.

Больше сотни в строю и два мага с полным резервом маны?

Скрипнув зубами, я в очередной раз тронул флягу на поясе. На дне, но теперь можно. Крошечный последний глоток смочил потрескавшиеся губы и горло, усмирил боль и примирил меня с мыслями.

Придётся уступить.

Принятое решение словно выпило из меня силы. Или же они ушли на мысль-приказ Солдату: ко мне? До товарищей я едва доковылял и сообщил им очевидное:

– Пусть лезут в портал. Отойдём наискось и ближе к Гравою.

Огневик, резко обернувшись, прошептал:

– Что?

– Отступаем.

– Ты хотел сказать – бежим?

Сил на то, чтобы спорить, не оставалось, и я пожал плечами:

– Бежим, – переведя взгляд на Ораю, нажал: – Ну, пошли.

Орая взглянула мне за спину, на приближающихся тёмных. Ещё немного – и они дотянутся до нас заклинаниями.

Огневик теперь не шептал, а рычал:

– Что, бросишь портал, меня и погибшего здесь Регила? Вон он лежит, взгляни на него ещё раз, предательница!

Орая отшатнулась, а я скривился:

– Вас и так здесь сегодня погибло слишком много. Зачем лишняя смерть? Мы сделали всё, что было в наших силах. Этот отряд придётся пропустить и положиться на патрули.

Теперь огневик уставился на меня:

– А ты главный трус. Сбежишь, прихватив своих големов? Только они и могут остановить тёмных. Ну! Последнее усилие – и мы победим!

– Без меня, – в мыслях мелькнуло: здесь наверняка в песках ещё десятки тёмных, которых нужно будет отлавливать по оазисам – уж Гравой точно не будет заниматься этим. Вдруг я понял, что оправдываюсь, и, вспыхнув, обернулся к Орае. – Уходим!

Она несколько раз перевела взгляд с меня на огневика, резко мотнула головой, заставив шлем съехать набок:

– Нет. Я остаюсь.

– Два идиота.

Огневик махнул рукой:

– Беги. Ну!

Я молча повернулся к нему спиной. Зачем, спрашивается, сюда спешил, тащил големов? Знал бы, лучше бы Солдат ударил тёмным во фланг, пока они спускались со склона. Ещё хуже то, что Паука давно уничтожили. Обход и нападение с тыла оказались бы сейчас в самый раз.

Огневик ещё что-то язвительно шипел позади, но я его не слушал, погрузившись в свои мысли. Чужие слова растянулись в Сах, скользили мимо, почти не затрагивая меня. «Сеть» сообщала, что вокруг действительно ещё много тёмных, но большая часть разрозненна и едва тащится к нашему бархану. Одной проблемой меньше: время до удара уже нам в спину есть. В этом бою големы будут сражаться против солдат, а вот маги достанутся мне. Раньше, в том же бою при Дальнем Роге, я бы даже не пытался, но амулетная броня и Истоки многое поменяли.

Жаль, что у меня нет маны на настоящий бой. Это сырая мана вливается потоком в броню, давая мне шанс на победу, но не в меня. Не с чем смешивать: и так в груди печёт. Как не вовремя истекла Печать, сейчас её малое ослабление чужих заклинаний пришлась бы как никогда к месту.

Гвардеец и без приказов не отставал от меня, следуя в двух шагах позади и левее, а вот Солдат только дошёл до портала. Выглядел он лучше Гвардейца, на котором добавилось больше отметин: всё же у Солдата щит и более крепкое тело, только копьё сломал. Ничего. До этого его слабым местом было то, что он сильно увязал в песке, не успевая встречать врагов, но сейчас ему спешить никуда не нужно будет, а веса хватит, чтобы проломить любой строй.

Меня ухватили за плечо, рванули. Пришлось выскользнуть из Сах, чтобы понять, чего огневику нужно.

– Ты меня слушаешь?

– Нет.

Мой ответ был совершенно серьёзен. Сейчас они не более чем два новобранца, которые едва вспомнили после школы, как махать мечами. На их доспехах отметин втрое больше от моего, а живы только потому, что их очень тяжело убить в близком бою.

– Постарайтесь не умереть.

Руку с плеча я сбросил, развернулся к наступающей стене щитов. Собравшихся крох маны как раз хватило, чтобы подготовиться к схватке и пробудить «Змей», которыми я пожертвовал недавно ради «Копья». Мой горб из песка осыпался, в полёте разворачиваясь в тела «Змей». Морды я тут же растворил, превращая в почти обычные «Хлысты». Один из них подхватил валяющийся под ногами меч, другой прихватил щит.

Прости, Гвардеец. На тебя, твою скорость и твою броню сейчас вся моя надежда.

Солдат тоже побежал навстречу тёмным, но мы легко обогнали его, вытягиваясь в линию: я прятался за спиной Гвардейца.

Пятнадцать шагов до строя.

Нас накрыло площадным заклинанием: воздух сгустился, превращаясь в сотни вращающихся бритвенно-острых дисков. От Гвардейца и моей кольчуги только искры полетели.

Слабо.

Десять шагов.

В Гвардейца прилетело какое-то заклинание. Я видел только яркую вспышку и то, как он качнулся на бегу, затем по его плечам поползло пламя. В замедлении Сах всё это выглядело неторопливо, заставляя меня раз за разом повторять: «Держись. Держись!»

Он устоял, и пламя опало. А я теперь не бежал, я летел над песком, приближаясь к Гвардейцу огромными прыжками.

Пять шагов до строя.

Я оказался вплотную к каменной спине. Прыгнул. «Хлысты» ухватились за плечи голема, вскинули меня дальше, прямо на огромную каменную ладонь. И Гвардеец буквально швырнул меня в небо, заставляя взмыть над вражеским строем.

Трюк, который когда-то проворачивал мой Скорпион.

Тёмные ждали подвоха.

По мне стегают арбалетные стрелы, в грудь упирается огненный луч толщиной в руку. Но меня обхватывают песочные тела моих «Змей», руки сжимают щит, а впереди скрещены мечи, прикрывая лицо и сердце. Мучительно долгий миг в Сах. Миг, который решает – жить мне или умереть. Щит пробит, грудь обжигает, рвёт болью руку и ногу, но я жив и сваливаюсь на тёмных. Один враг вбит в песок, слышен только хруст костей. Бросаю в чьё-то забрало оплывающую белым пластину, которая только что была щитом. Стряхиваю капли расплавленного металла с руки вместе с остатками перчатки. «Хлысты» изменяются, обретая морды, полные зубов, рвутся в стороны, к телам врагов. Один меч ударяет влево, врубаясь в щель между шлемом и наплечником, эспадон бьёт направо, раскалывая шлем. Рвануть на себя, ударить влево. В спину бьют. Сила удара швыряет меня вперёд, но я лишь довольно скалюсь: мне это и нужно.

За спиной многоголосый вопль боли. Мне не нужно оборачиваться: Гвардеец врубился в строй. Я вырываю из мёртвых рук щит и встаю с колен. Шагаю вперёд – туда, где стоят маги. Тёмные пытаются навалиться, зажать меня между щитами. Не сегодня, не тогда, когда у меня два меча и ещё две гибких хищных конечности. «Змеи» подныривают под щиты, изгибаются, сами выцеливая слабые места брони. Тёмные вокруг кричат, падают под ноги: с пробитым сердцем или вырванным горлом меня не остановить.

Заминка. Эспадон входит точно в щель забрала очередного врага, пробивает череп и увязает. Несколько драгоценных мгновений уходит на то, чтобы вырвать его, и меня бьют в затылок. Мир темнеет, теряет краски, во рту кровь, голову словно оторвали. Но я ещё жив. «Змеи» бьют за спину. Все четыре. И тут же меня бьют по затылку ещё раз.

Но этот удар слабее. Перед глазами дважды вспыхивает: тёмные выцеливают из арбалетов щель забрала. Но я хотя бы прихожу в себя и вскидываю щит выше. Почему-то снова стою на коленях, а эспадон выпал из «Хлыста». Встать не успеваю. Под ногами вспыхивают линии заклинания. А маны нет даже на то, чтобы рассечь его. Меня охватывает пламя. Оно же мешает тёмным навалиться на меня, заставляет их отшатнуться в сторону. Я не дышу, поднимаюсь на ноги уже с мечом в руке. Удар наотмашь по арбалетчику перед собой. Удар не выходит. В теле слабость, ноги словно слеплены из песка: замах, который должен отрубить тёмному руки, даже не прорубает кольчугу, но заставляет его рухнуть, вопя от боли.

Я повторяю. Раз, два, три. Делая шаг с каждым взмахом. Мне нужно убраться из фокуса заклинания. Пламя опадает, позволяя мне сделать глоток воздуха. Голова кружится, цвета плывут. Но это уже не важно: маги передо мной. Вижу вскинутую ладонь и сжимаюсь за щитом. В меня упираются десятки синих росчерков, соединяя меня и тёмного, пробивая щит, стегая меня по рукам и груди, пытаясь пролезть в кольца кольчуги. Слабо. Будь на мне простой латный доспех и обычный защитный амулет – это убило бы меня. Но мы возле работающего Истока, и преодолевать амулетную броню нужно единым ударом, а не десятком растянутых, ослабленных щитом. Я жив, а боль не важна.

На этот раз я перекидываю эспадон в «Хлыст» и раскручиваю его так, как нужно, обрушивая жуткий по силе удар на первого тёмного. И он не магистр, не преемник Тёмного Мастера: у него нет защиты от стали. На миг что-то вспыхивает, песок тел моих «Змей» вскипает, а затем раздаётся звук, с которым сталь входит в живую плоть. Звук, словно в лавке мясника при рубке туш.

Один. Отшвыриваю заледеневший шит, больше похожий на решето. Теперь ничего не загораживает мне обзор. Из четырёх песчаных «Змей» целы только две, вместо трофейного меча в одной из них сжат лишь обломок. Эспадон снова под ногами, в теле мёртвого, а над ним стоит последний тёмный маг.

Успеваю начать шаг, когда пространство между мной и врагом заполняют сотни воздушных дисков. Через миг они все летят в меня, обрушиваясь, словно рой разъярённых ос. Всё, что я успеваю, это сунуть левую, без перчатки, руку под мышку. Это уже было, маг. Меня таким не остановить.

В спину тут же что-то тяжело бьёт, заставляя сбиться с шага, и воздушные диски в десятке мест рассекают кольчугу. Больно. Через шаг всё повторяется, но в этот раз заклинание врубается так глубоко, что в глазах темнеет. Твари. Бьют из арбалетов в спину. Где големы?

«Сеть» бесстрастно сообщает, что и Гвардеец, и Солдат врубились в строй, но помощи мне ждать не стоит. Я сворачиваю «Сеть», вбирая из неё ману, делаю глоток сырой – больше чем нужно, но выхода нет. Позади меня поднимается «Стена» – пусть жидкая, тонкая, но это лучше, чем ничего. Разворачиваюсь на месте, наклоняясь и загребая песок ладонью, швыряю его в «Стену». Она тут же подхватывает песчинки, из невидимой превращаясь в мутно-розовую пелену, и новый залп арбалетов чуть отклоняется. Этого хватает: вместо слаженного залпа из пяти болтов в меня попадает всего один, который бьёт в плечо, лишь помогая завершить разворот.

Я снова гляжу в лицо тёмного: оно искажено в крике, который слышится мне протяжным воем. Диски перестают высекать искры из кольчуги, рвутся в сторону, все разом ударяют Орб, который тут же падает на песок. Тёмный скалится, раскидывает руки, словно готовится меня обнять. Опасно. Сейчас бы ударить самому, сбить ему концентрацию, отвлечь, не дать завершить новое заклинание. Нечем. Маны нет совершенно, мне нечем разбавлять ту сырую, что плещется вокруг меня. Но иначе погибну: пока я поднимал «Стену», тёмный отбежал и продолжает пятиться. Я не пройду это расстояние.

Проклятый огневик. Нужно было отступать после убийства первого. Я переоценил себя.

Уцелевшие «Змеи» скручиваются передо мной в подобие щита, чтобы тут же рассыпаться под ударом чего-то, больше всего похожего на выпад огромного копья, скрученного из воздуха. Но они всё же ослабили чудовищный удар, и заклинание лишь сбивает меня с ног, выбивая весь воздух из груди. Мгновение я гляжу на тёмно-синее небо и шар Артилиса. В глазах плывёт, и кажется, словно весь Гардар покрыт сотнями пляшущихся фиолетовых искр.

Выхода нет.

Я обязан вернуться к Маро.

Глоток. «Доспех».

Удар, который должен был убить меня, приколоть к пескам Астрала, словно соскальзывает по магической защите. Ценой трёх четвертей принятой маны и пылающего шара в груди. Но я делаю ещё глоток и сажусь. Тёмный уже не кричит, его лицо замерло в маске ненависти. Моё наверняка не лучше.

Я убью тебя, тварь.

В тёмного – три десятка рассекающих плетений. Влить ману в едва стоящую «Стену».

Раскалённый металл уже не только в жилах, но и заполняет грудь. Я даже не чувствую боли, во мне клокочет ненависть: кажется, что этого тёмного я разорву голыми руками.

Поднимаюсь на колени, и под ногами вспыхивают линии заклинания. Где опорные? Голова ещё кружится, не могу сообразить, поэтому просто бью под ноги рассекающими заклинаниями. Вовремя. Меня словно стискивает в огромных ладонях, пытается расплющить, но заклинание тёмного повреждено, мана хлещет в пустоту, и через миг я свободен. За спину «Зубья земли», новые, мастерские, которые не только преградят путь врагам, но и уничтожат их, едва они приблизятся.