Текст книги "Сильвио Берлускони – Премьер Италии"

Флоренция расположена в 277 километрах от Рима, в 298 километрах от Милана. Население – 425 835 жителей. Руководство в городе левоцентристское.

Ученые-антропологи Флоренции утверждают, что нет больше сомнений в том, что останки, обнаруженные лет тридцать назад в Крипте кафедрального собора Санта Мария дель Фьоре, принадлежат Джотто – великому мыслителю, мастеру живописи и зодчества XIII–XIV веков, гению, стоявшему у истоков эпохи Возрождения.

Пользуясь самой совершенной современной техникой, на основе метода Герасимова специалисты восстановили по черепу лицо и убедились в его полном соответствии хрестоматийному рисунку-автопортрету, который оставил Джотто, когда, выполняя заказ герцога Энрико Скровеньи, расписывал знаменитую капеллу в Падуе (капелла Скровеньи с фресками Джотто – 29,26 метра в длину, 8,48 метров в ширину, 12,8 метра в высоту – была открыта 25 марта 1306 года).

Многие эпизоды из жизни великого художника – представителя реалистического направления в средневековой живописи – до сих пор покрыты тайной времени. Примерно в двадцати километрах от Флоренции на живописном зеленом холме Веспиньяно у селенья Виккио дель Муджелло есть деревушка о четырех домах – Джотто, где и родился мастер в 1267 году. Так по крайней мере считалось до недавней поры. Теперь ученые доказывают, что Джотто родился в Виккио на десять лет раньше – в 1257 году. Нет только расхождений в дате смерти – 8 января 1337 года.

Маэстро торжественно хоронила вся аристократическая Флоренция за счет местной казны – церемония редчайшая и самая почетная в старой Флоренции. Саркофаг был помещен в подземелье церкви Санта Репарата, а затем в 1490 году в кафедральный собор Санта Мария дель Фьоре. Здесь же была установлена памятная доска, но содержимое каменного саркофага бесследно исчезло, «дабы не было разграблено в ходе будущих вероятных войн». В конце 60-х годов XIX века в склепах под собором археологи обнаружили неизвестное захоронение и только в 2003 году доподлинно доказали: «Это великий Джотто». Об этом доложили С. Берлускони, который вспомнил, что маэстро как-то обронил строку на латыни, которая позже была выбита на стене флорентийского собора: «Я – тот, кто возродится и будет жить века, благодаря моей живописи».

Так и случилось. Творения мастера не имеют цены и охраняются государством в Риме, Флоренции, Падуе, Ассизи – везде, где работал маэстро, где есть его картины.

О Джотто написаны тома. Сохранились записи о встречах друзей – Джотто и Данте в Падуе и Риме – на праздновании в присутствии Папы Римского Бонифация VIII юбилейного 1300 года. О Джотто писал в 1500 году Леонардо да Винчи, позже Вазари…

Первый крупный заказ Джотто получил в 1290 году от собора в Ассизи, где оставил 28 фресок на тему: «Истории Ветхого Завета, настоятели церкви и святые».

Спустя 707 лет, во время последнего сильного землетрясения 1997 года в Ассизи церковь Святого Франциска, особенно ее верхняя часть, где были фрески Джотто, получила сильные повреждения. Считали, что работы мастера погибли. Но их восстановили. Это было как бы возрождение Джотто… благодаря его живописи.

И вот сейчас во Флоренции еще одно возрождение маэстро. Точнее его образа «Большие глаза. Белая повязка на голове…» Это – Джотто.

Пезаро. Под музыку Россини

Теперь о городах, пока не тронутых анархистами и антиглобалистами.

Провинциальный итальянский город Пезаро, что на берегу Адриатического моря, прославился благодаря великому композитору XIX века Джоаккино Россини. Одна из центральных улиц носит его имя. И благодаря композитору город известен на Адриатике.

На стене дома из серого камня, на высоте второго этажа, рядом с № 31/36 установлена мемориальная доска, которая свидетельствует, что именно здесь 29 февраля 1792 года родился великий итальянский композитор, автор 38 опер Джоаккино Россини. К этому дому неизменно приходят деятели искусства, приезжающие в Пезаро на традиционные фестивали оперного искусства имени Россини. Я видел, как перед домом Россини в 1987 году стоял и плакал Сергей Параджанов…

– Для меня всегда большое счастье петь в операх Россини, – говорила известная итальянская певица Катя Риччарелли. – После смерти композитора (умер он во Франции в 1868 году, похоронен во Флоренции в соборе Святого Креста) пролетело почти полтора столетия, и некоторые страницы его творчества оказались забытыми, продолжала певица. – Последняя моя работа, – партия Бьянки в двухактной опере Россини «Бьянка и Фальеро». Произведение это композитор создал специально для миланского театра «Ла Скала», на сцене которого оно было поставлено 26 декабря 1819 года. Последнее представление «Бьянки и Фальеро» состоялось в 1836 году. И вот в Пезаро после долгого забвения воскресили миланское творение Россини.

– Фестиваль опер Россини, – говорил мэр Пезаро, – стал важным событием в жизни итальянского и мирового оперного искусства. Это самый значительный фестиваль в мире. Наравне с Веронской «Ареной». Его ни разу не потревожили даже анархисты.

Дом-музей Россини существует уже почти семь десятилетий, – продолжал мэр. – Но только недавно группа искусствоведов решила организовать в Пезаро Фонд Россини. Этот Фонд поставил перед собой задачу в ближайшие годы на базе существующего дома-музея Россини собрать полную коллекцию произведений композитора, систематизировать все сведения об этом почетном гражданине Пезаро. (Первый памятник Россини был установлен в Пезаро 21 августа 1864 года).

Работа Фонда Россини началась с реставрации дома № 31/36. Для восстановления здания в первоначальном виде (строение середины XVIII века) был приглашен молодой архитектор Франко Паццини, выпускник университета Венеции. Значительную помощь Фонду Россини оказывает городской муниципалитет.

Пезаро: население – 90936 жителей. От Рима – 301 км; от Равенны – 92 км.

Урбино. Камни Рафаэля

Зеленые вершины холмов, увенчанные вековыми деревьями, поднимаются на 480 метров над уровнем моря. Здесь расположился небольшой город Урбино – родина великого итальянского художника Рафаэля. Город находится под охраной ЮНЕСКО. Об Урбино и его жителях, об их проблемах мне рассказывал мэр города, доктор философских наук Джорджо Лондей:

– Приезжающий к нам иностранец легко разыщет в историческом центре дом, где родился и прожил одиннадцать лет Рафаэль, увидит творения великого мастера, познакомится с художественными богатствами местного музея, но вряд ли найдет время, чтобы узнать, какими заботами живут городской муниципалитет, жители Урбино. Как и каким трудом сохраняют они многовековое наследие города?

Мало кому известно, что три архитектора Италии – Де Карло, Аймонино и Беневоло – разработали проект восстановления и сохранения зданий Урбино. Задача, понятно, не из легких. Правительство Италии, по предложению муниципалитета, приняло специальный закон, в соответствии с которым Урбино, как Венеция и Орвьето считается «особым городом», и выделило 16 млн евро для поддержания и сохранения его богатств и художественного наследия прошлого. Это один из «больших проектов» Кабинета министров С. Берлускони.

Но, конечно, не только воссозданием летописи своего города занимается муниципалитет. Трудно представить, что в городе, где всего 16 тыс. жителей, учатся 17 тыс. студентов, приехавших сюда из различных районов Италии и из разных государств мира. Около двадцати лет назад в Урбино, примерно в километре от исторического центра был построен студенческий городок. Безусловно, всех учащихся обеспечить жильем невозможно. Многим приходится снимать частные квартиры. Но муниципалитет прилагает максимум усилий. И для студентов в Урбино сделано больше, чем в других городах Италии.

Урбино – один из самых спокойных городов Италии. Преступность почти равна нулю. Расстояние от Рима – 271 км. Можно за день съездить туда и обратно.

Чертальдо. На родине Боккаччо. Забыт ли «Декамерон»?

Неподалеку от Флоренции на вершине обрывистого холма приютилось селение Чертальдо. Там, у подножия, в долине бьет ключом жизнь: работают небольшие мастерские, клаксонят автомобили, только что собрали урожай крестьяне. А здесь, на вершине, – тишина. По улицам, выложенным красным кирпичом, ветер гонит опавшие листья. Небольшие группы усталых туристов осматривают старинный замок – здание местной коммуны. На стенах – гербы многих самых знатных флорентийских семей, включая Медичи.

Среди сохранившихся каменных гербов я отыскал символы семейства Джованни Боккаччо – итальянского писателя, одного из первых гуманистов эпохи Возрождения. Отцу Боккаччо принадлежал здесь двухэтажный дом, куда в 20-х годах XIV века привез он из Парижа красавицу жену и маленького сына Джованни.

Жители Чертальдо сохранили дом, в котором жила семья Боккаччо, дом, в котором провел свои последние годы автор «Декамерона». Здесь он анализировал творчество Данте Алигьери, писал комментарии к «Божественной комедии». На втором этаже, в комнате, которая более шести веков назад служила рабочим кабинетом Боккаччо, разместилась уникальная библиотека. Здесь собраны более 600 различных изданий книг Джованни Боккаччо, фотокопии страниц романа «Филоколо», написанного в 1338 году и впервые изданного в 1472 году. Сохранилось также письмо Боккаччо к дочери неаполитанского короля Роберта Анжуйского, при дворе которого писатель находился долгие годы.

Передо мной первое издание ста новелл «Декамерона», вышедшего в свет в 1471 году.

– Боккаччо заставлял смеяться Лафонтена и плакать Шекспира, – Берлускони любит повторять эту фразу, принадлежащую французскому поэту-романтику Альфреду де Мюссе. И в этой фразе он видит смысл творчества Боккаччо.

«Декамерон» издавался на многих языках мира. Вот на четвертой полке сверху – «Декамерон» на русском, литовском, латышском и грузинском языках, других языках бывшего СССР. Как мог «Декамерон» появиться в период чудовищных репрессий инквизиции? Благодаря одному цензору – священнику, «отредактировавшему» этот шедевр Боккаччо.

…В 18 часов зазвонили колокола небольшой церкви, в которой был похоронен Боккаччо.

Утверждают, что эти колокола звонили еще при жизни писателя. И вот уже более шести столетий они гудят с вершины Чертальдо, как бы разнося над домами Тосканы память о великом гуманисте итальянского Возрождения.

Равенна. Там, где протекает Рубикон

В итальянском городе Равенна, в старинном монастыре, что находится на улице Данте, всего в двадцати шагах от скромного белого мавзолея с могилой Данте (1265–1321), открылась международная выставка работ из бронзы, посвященная великому итальянскому поэту-мыслителю и его произведению «Божественная комедия». В экспозиции представлено триста бронзовых скульптур авторов из тридцати государств мира. Помимо итальянских мастеров из Равенны, Милана, Турина и других город страны, участие в выставке приняли скульпторы из Болгарии, Венгрии, Румынии, Сербии, Хорватии.

– В предыдущей выставке (они проходят раз в два года) успешно участвовали и московские мастера, – говорил председатель Равеннского общества деятелей искусства Джанни Таррони. – И это значительно обогатило нашу экспозицию. Мы знали, насколько любим Данте в России. Возможно после смерти (в мае 1986 года) Северино Рагаццини, директора равеннского Центра Данте, несколько ослабли связи с российскими деятелями искусства. Было бы полезно возобновить эти контакты, которые были установлены С. Рагаццини с коллегами из Москвы в связи с празднованием 700-летия со дня рождения Данте Алигьери.

Большой знаток Данте – премьер-министр Италии С. Берлускони. Здесь в Равенне он посещает древние храмы и новые выставки.

Выставки пользуются большим успехом среди деятелей искусств и гостей Равенны. Помимо скульптур, здесь представлены также большая коллекция юбилейных медалей, посвященных Данте, ценные книги поэта. Тысячи людей приходят на выставку Данте, особенно много школьников и студентов.

Данте, как известно, умер в Равенне. Его останки покоятся в усыпальнице, в часовенке рядом с домом, ставшим последним пристанищем гениального изгнанника. Неподалеку протекает река Рубикон – последний Рубикон Данте. Рубикон, который он сумел перейти как Цезарь всех веков и народов. Население Равенны – 127 тыс. человек, от Рима – 386 км.

Капри. Чудо-остров, чудо-город со следами Ленина, Троцкого, Горького, Хемингуэя

Капри – один из самых легендарных островов Средиземного моря. В течение года он принимает более 3 млн гостей.

В 2004 году официально встал вопрос: «Кому все-таки принадлежит Капри? Жителям острова или всему человечеству?». Вопрос этот далеко не риторический. Вот как его трактуют сами жители острова. Они видят свое призвание в служении интересам развития международного туризма, укреплении интернациональных связей, улучшении обслуживания гостей Капри. Но для всего этого нужны дополнительные, и немалые, финансовые средства. А их взять неоткуда. Источник – только туризм. Плюс предпринимательская смекалка премьера.

– На острове площадью примерно 10,4 кв. км, – рассказывают мне представители коммуны Капри, – в зимнее время проживает немногим больше десяти тысяч человек (безработицы на Капри не существует – редчайшее явление в современной Италии). Но жителям приходится часто обновлять и ремонтировать свои 150 гостиниц, рассчитанных всего на три тысячи человек. Летом, благодаря усилиям жителей, количество мест для размещения туристов увеличивается примерно на 22 тыс., но этого недостаточно. Приходится искусственно сокращать приток туристов.

Авторитет Капри, конечно, страдает от того, что многих гостей приходится селить во времянках. А ведь Капри – это своеобразная визитная карточка Италии. Туристы приезжают сюда в основном на сутки. И надо все успеть посмотреть.

…Ранним утром белоснежный катер на подводных крыльях пришвартовался к причалу Капри. Вокруг множество яхт, парусников, лодок. На 589 м взметнулся залитый ярким светом остров-красавец.

Фуникулер за десять минут доставляет на центральную площадь Капри, где расположилось двухэтажное здание муниципалитета.

– На острове две коммуны – Капри и Анакапри. Здесь проживают тринадцать тысяч жителей, – рассказал один из руководителей муниципалитета Капри. – Наш остров, пожалуй, самый интернациональный остров на планете. Его ежегодно посещают туристы из более чем ста стран мира.

По извилистой улице-лестнице поднимаемся к небольшой гостинице «Вилла Круппа». Здесь с 1906 по 1908 год жил М. Горький.

Хозяин гостиницы показал комнаты, которые снимал писатель. Сейчас на дверях № 10, 11 и 12. Постучали в № 10. Дверь открыли итальянцы Карло и Розанна Стукки (я не случайно указываю национальность, ибо в гостинице проживают в основном иностранцы).

– Вы знаете, что здесь когда-то жил М. Горький? – спросил я у Карло.

– Нет, – последовал ответ. – Но рад. Задержусь еще на сутки. (Смеется) А если бы здесь жил Берлускони, то задержался бы на три дня и две ночи. Умею экономить!

…В дом № 21 по улице Муло, где Горький жил с Марией Федоровной Андреевой с февраля 1911 года по декабрь 1913 года (об этом свидетельствует мемориальная доска), я не попал – на воротах висел большой замок, покрашенный белой краской.

– Когда можно пройти в этот дом? – спросил я у человека, находившегося рядом.

– Не знаю, – сказал он. – Вы тоже пришли, чтобы взглянуть на дом Горького? Я приезжаю на Капри уже четырнадцатый год, – незнакомец оказался архитектором из Милана, звали его Альфредо. – Каждый раз пытаюсь проникнуть в дом № 21 по улице Муло. Бесполезно. Что вы хотите – частная собственность! Но по соседству жив еще человек, который служил сторожем у Горького. Я с ним и общаюсь…

В Анакапри меня встретил мэр коммуны.

– На нашем острове побывало много знаменитостей – В. И. Ленин, М. Горький, адмирал Ф. Ф. Ушаков, Ф. М. Достоевский, Н. В. Гоголь, Стендаль, Томас Манн, Эрнест Хемингуэй… Местные шекспироведы утверждают, что великий писатель, проведший немало времени в Венеции, также неоднократно приезжал на Капри… Наверное что-то и написал. Но что?

А у Горького здесь украли швейцарские часы. – Это точно «Ах, эти киприоты! – только и сказал писатель, и добавил. – Впрочем счастливые часов не наблюдают… на Капри. Будь часы итальянские, то не украли бы…».

Историю эту я рассказал коллегам из окружения Берлускони. Премьер часы обычно не носит, только иногда надевает часы «Nileg», подаренные отцом. Это – его талисман, реликвия.

Язык мой – враг твой

Единство языковое и единство национальное. Сепаратизм пытается пробить себе дорогу под лозунгом «совершенствования знания диалектов». Сильвио Берлускони со школьных лет уделяет особое внимание языку и языкам.

«Лингвистическое единство – это наивысшее выражение достижений нации. В Италии языковое единство было достигнуто задолго до объединения страны». Еще во времена Данте и Святого Франческо (Франциско) уже можно было говорить о едином итальянском языке, который связывал население Апеннинского полуострова.

Но не следует забывать, что еще менее 150 лет назад в Италии было множество разрозненных государств, а в века минувшие сто городов, помимо Рима, были столичными. Были поселения греческие и албанские в Апулии, каталонские – на Сардинии. А сколько различных цивилизаций знавала только Сицилия? Греки, этруски, римляне, карфагеняне, арабы, сарачены, испанцы, французы… Все это накладывало свой отпечаток на формирование местного языка, вернее диалекта.

В настоящее время на диалектах говорит около 15 % населения Италии. Во многих общинах коммунальные власти ставят вопрос о преподавании в начальных школах на местных диалектах. Целесообразно ли? Берлускони, например, ответа не дает.

На территории Италии примерно 13 % населения не владеет итальянским языком. Иностранные же языки изучают в школах, лицеях, колледжах, институтах и университетах, но лишь 28 % населения с трудом могут связать несколько слов на французском, немецком, английском и испанском языках. В Неаполе работает лучший в стране институт восточных языков, где изучают и русский. Русский язык также преподается на курсах в 68 городах Италии, в институтах Рима, Флоренции, Милана, Урбино.

На заре объединения Италии Исайа Грацадио Асколи – крупнейший лингвист и основатель «школы местных диалектов», узнав, что подавляющее большинство жителей страны неграмотны, рекомендовал (конечно, в шутку) собрать всех преподавателей на земле Тосканы (ее язык считается классическим, основой современного итальянского языка) и нести в народ язык «чистый, красивый, грамотный». Этого, конечно, не произошло. И теперь по отдельным словам, акценту, не говоря о диалектах, можно определить, из какой области тот или иной итальянец. Таким образом, языковой «нивелировки» не произошло и, видимо, долго еще не произойдет. У Берлускони свой акцент, свой язык. Красивый, образный, особый – а-ля Берлускони.

Но все же многие склоняются к простой мысли, что языковые различия могут служить пусть не главным, но все же источником, питающим разные настроения. Не случайно, например, на Сардинии как некоторые сарды считают, что их остров, лежащий на перекрестке важных путей Средиземноморья, только бы выиграл, если бы отделился от Италии. Сардинский говор как бы подогревает эти настроения. Берлускони, имеющий виллу «Чертози» на Сардинии, с этим не согласен. Он не согласен как патриот и как политик, гражданин Италии.

Однако сепаратистский дух не выветривается из окраинных районов Италии. И особенно силен он в Альто-Адидже, пограничной зоне с Австрией, бывшем Южном Тироле….

Взрыв национализма и сепаратизма в сентябре 1991 года в Больцано, провинции Альто-Адидже, обеспокоил всю Италию. С заявлениями были вынуждены выступить Президент Итальянской Республики. Что же произошло?

Первый залп произвел сенатор от Южнотирольской народной партии Фердинанд Виллайт. «Сегодня или никогда», – заявил он, призывая немецкое население Альто-Адидже использовать право на самоопределение и отделиться от Италии. Или по крайней мере проголосовать за присоединение к Австрии. Почему сегодня? Сепаратисты предложили использовать «международный фактор» – военные действия в Югославии, выход из состава СССР прибалтийских республик, их срочное признание многими странами Запада, включая США. Расчет был следующим: если многие страны признали Литву, Латвию, Эстонию, то было бы нелогично занять противоположную позицию в отношении Южного Тироля.

Заявление Виллайта застало врасплох даже руководство СВП «Не могу ничего подтвердить и ничего опровергнуть», – заявил председатель партии Роланд Риц. Подобную же позицию занял другой деятель этой партии, председатель провинциальной джунты Больцано.

Виллайт же упорно продолжал настаивать, чтобы позиция партии была бы «определена в ближайшее время». Это ли не «международный аспект» распада Союза ССР, его влияние на Италию? – спрашивал в те дни телекомментатор первого канала гостелевидения Российской Федерации РАН. «Канале-5» выступил против любого сепаратизма в Италии.

– На мой взгляд, раскольнические настроения на севере Италии не похожи на ситуацию в СССР, не могут рассчитывать на успех. У нас нет намерений отделяться от Италии. Это было бы абсурдом, – говорил предприниматель из Больцано Ганс Сальтуари. – Все определяет экономика. Конечно, мы могли бы создать государство типа Лихтенштейн. Но каких результатов мы этим добьемся? Финансовая автономия у нас полная. При этом от государства получаем 250 млрд лир в год. Представлены двумя депутатами в сенате и пятью – в палате депутатов парламента Италии (в соответствии с количеством населения). Наше представительство в парламенте можно было бы увеличить. Но каким будет итальянский парламент в будущем?

В Больцано положение особое. Во всех административных органах все служащие обязаны говорить на двух языках. Из каждых семи служащих – пять немцев, два итальянца. Если строится десять домов, то семь получают немцы, три – итальянцы. Разве правомерно говорить о дискриминации или ущемлении прав немецкого меньшинства в Италии, в Трентино-Альто-Адидже.

Существуют, конечно, и отрицательные явления. Нет университета, недостаточно развита культурная жизнь, театр, кино. Но есть хореографические ансамбли, хотя «по части балета» мы – «ноль». Остается определенная национальная замкнутость. Смешанные браки редки. Если итальянцы женятся на немках, то немцы на итальянках – почти никогда.

Уровень жизни в Альто-Адидже – один из самых высоких в Италии. Если бы было возможно в истории экспериментировать и Тироль обрел бы самостоятельность, то сепаратисты, спустя год-два, первыми запросились бы обратно – в объятия Италии.

Если сепаратистские настроения среди населения были «в моде» еще в 60-х годах, то сейчас они нерациональны. Европа объединяется, и мозги под тирольской шляпой не могут работать в обратном направлении, хотя отдельные отклонения не исключены. Не изжил себя и пангерманизм – объединение немцев, австрийцев, швейцарцев, тирольцев. Но это не идея, а скорее иллюзия. Все помнят 30-е годы: нацизм, аншлюс… Вторая мировая война. Германия теперь другая. Но лучше жить без военно-промышленного «кулака» в центре Европы. Да и смысл современной Антанты теперь другой. Другие Франция, Германия, Англия. Другая и Италия.

Мафия. Стреляют в упор, взрывают издалека

О четвертой стороне «черного квадрата» – организованной преступности – мафии, каморре, калабрийской н’дрангетте буквально ежедневно сообщают СМИ, принимают решения муниципалитеты городов, джунты – правительства областей, разные итальянские комиссии. И что же?

Мафия, что в переводе с сицилийского наречия «моя семья», продолжает стрелять. Стрелять по «своим» и «чужим», которых тоже стремится защитить правоохранительный аппарат Сильвио Берлускони.

Что мы знаем о мафии?

Несколько веков назад бедные крестьяне Сицилии, Калабрии и Кампании создали тайные организации, чтобы защищать свои дома, семьи и имущество от произвола местных феодалов, отличавшихся особой жадностью и жестокостью. Противостоять им можно было только с помощью высочайшей организованности, дисциплины и преданности. Если член «семьи» попадался, он был обязан молчать под любыми пытками, иначе его родственников ждало возмездие товарищей. Закон молчания – омерта, на котором несколько столетий держалась сила мафии, стал подвергаться сомнению только в последние годы. В разных местностях южной Италии у мафии были свои вторые имена – на Сицилии – коза ностра («общее дело»), в Неаполе – каморра, в Калабрии – н’дрангетта. Наиболее живучей в историческом плане, как известно, оказалась сицилийская ветвь. Если в сегодняшней Италии официальное отношение к мафии сугубо отрицательно, то в прошлом ее роль оценивалась неоднозначно.

В середине XIX века мафиозные группировки помогли созданию единого итальянского королевства, возникшего после присоединения Сицилии и Неаполя к остальной части страны. Местная аристократия была тогда решительно против объединения. «Если мафия защищала землю и верно то, что мне о ней доложили, то я – сам первый мафиози», – заявил король – объединитель Италии.

В годы Второй мировой войны мафия активно противодействовала фашистскому режиму Муссолини и помогала западным союзникам, высадившимся в 1943 году на южном побережье. Но ее известность так и ограничилась бы пределами отдельно взятого острова и двух прибрежных провинций, если бы не массовая эмиграция жителей бедных европейских стран в Америку в конце XIX века. В новой стране для маленькой, но сильной своей дисциплиной организации открылись невиданные перспективы. Правда, не сразу. Сначала выходцы из Италии довольствовались мелким рэкетом да уличными азартными играми. «Золотой дождь» полился благодаря величайшей глупости, совершенной когда-либо американскими законодателями, – принятию ими в 1929 году «сухого закона».

Удовлетворяя ничуть не уменьшившуюся потребность общества в спиртном, мафиози зарабатывали огромные деньги, а их преступные синдикаты превратились в могущественнейшую силу. Знаменитые гангстеры 20–30-х годов и по сей день известнее и популярнее в обществе, чем политики той поры. Ни об одном периоде американской истории не написано столько книг и не поставлено столько фильмов. Принято считать, что это были кровавые, жестокие, но знаменательные времена. Кто-то острил, что было бы более справедливо на долларовых купюрах вместо изображений президентов Соединенных Штатов поместить портреты Аль Капоне, Фрэнка Нитти, Лаки Лутчано и других мафиози, ставших легендами еще при жизни. Романтизация их образов в кино и литературе, равно как и образов множества вымышленных донов – «благородных» бандитов, в значительной степени обусловлена тем, что среди писателей, голливудских режиссеров и артистов очень много людей, имеющих итальянские, ирландские и еврейские корни. Так получилось, что представители наций, внесших наибольший вклад в мировую культуру, внесли ничуть не меньший вклад и в развитие организованной преступности. И ирландцев, и евреев с итальянцами объединяет высокий уровень национальной и клановой солидарности, позволивший им стать в мафии своими. Другие же этнические группировки называть мафиозными вряд ли было тогда правомерно? В сегодняшней Америке существует масса преступных кланов, выходцев из Азии и Латинской Америки. Силой, организованностью, жестокостью они подчас даже превосходят мафию, но у них нет «исторической базы» «элегантности», присущей «аристократам организованной преступности», «этики семейных отношений». Та «старая добрая» мафия уходит в прошлое, если уже не ушла совсем.

Если раньше сферой деятельности мафиозных кланов были торговля спиртным, контроль над игорным бизнесом и проституцией – занятия не особо почетные, но помогавшие людям получать удовольствие, то сегодня это в основном наркотики, оружие, утилизация радиоактивных и химических отходов, то есть то, что несет обществу только смерть и страдания. Мораль полностью отошла на задний план.

Не случайно непревзойденный знаток мафиозных нравов Марио Пьюзо назвал свой вышедший в 1996 году роман «Последний дон». Джон Готти, глава когда-то могущественной семьи Гамбино, отбывал пожизненное заключение в нью-йоркской тюрьме из-за того, что один из его «солдат» нарушил закон молчания – омерту и дал показания на босса… И после этого остался жив! О времена, о нравы! И в Америке, и на Сицилии сегодня «крестных отцов», чуть что привлекают к суду и дают им длительные сроки. Коза ностры перестали бояться… На смену ей приходит нечто пугающее и неизвестное, имя которому «русская мафия»… Хотя слово «русская» имеет весьма относительное национальное содержание.

Моня Эльсон сдался без сопротивления

В одном из отелей в центре Милана мне показали номер-люкс, в котором холодным вечером 8 января 1992 года проходило тайное совещание представителей международных мафиозных группировок. Здесь заседавших и арестовали агенты криминальной полиции. «Деловых людей», собравшихся в финансово-промышленной столице Италии, выдал предприниматель из Дании, некто Дезидор Острогонак. Он стал первым мафиози из международного преступного синдиката, согласившимся сотрудничать с полицией (в Италии таких лиц называют «пентито» – раскаявшийся), и предоставившим документальные сведения о корнях и масштабах деятельности русской мафии в Западной Европе и, в частности, в Италии.

Показания датчанина легли в основу расследования, проведенного журналистами Витторио Бруно и Джанлука Джорда. Их материалы опубликовало итальянское объединение коммерсантов «Конфкоммерчо» под названием «Путешествие в криминалпол». По мнению американской журналистки Клэр Стерлинг (автора серии тенденциозных публикаций по «делу Антонова» о покушении на Папу Римского Иоанна Павла II), исследования итальянских коллег позволили сделать вывод, что Россия близка к тому, чтобы стать первой в мире криминальной «республикой», страной, где мафия держит почти под полным контролем экономическую деятельность, производство сырьевых материалов. На восьмидесяти страницах «Путешествия в криминалпол» приводились доказательства связей российской мафии с преступными картелями Сицилии, Неаполя, Калабрии. Коза ностра научила русских, как следует «отмывать грязные деньги» и играть на ценах на нефтяном и других сырьевых рынках. Все три ветви итальянских преступных синдикатов потянулись в Россию и СНГ. Сицилийская мафия обладала авуарами в одном из частных банков Екатеринбурга. Калабрийская н’дрангетта пустила щупальца в Москве и Санкт-Петербурге, в Украине и Узбекистане. Неаполитанская каморра наладила контакты по торговле оружием и наркотиками в России, Румынии, Германии, Чехии и на Балканах. Треть фальшивых долларов, печатавшихся у подножия Везувия, переправлялись в Россию.