Текст книги "Психотерапия и метафорические карты"

В последнее время в групповой работе все чаще основной колодой становится Resilio. В индивидуальной работе универсальные колоды я использую только в самом начале взаимодействия с клиентом, на этапе знакомства. Другие колоды включаются по мере необходимости (в соответствии с основным или дополнительными запросами, возникающими по ходу работы).

Сейчас в моем арсенале около 40 колод, но в постоянной работе примерно десяток.

Почему я сделал именно такой выбор?

По большому счету колода OH является отправной точкой, с которой, собственно, и начались метафорические ассоциативные карты. Это не значит, что другие предлагаемые сейчас на рынке колоды хуже или менее универсальны. Это просто вопрос моих личных предпочтений. Эти предпочтения определяют мои любимые методы работы, а методы, в свою очередь, требуют подходящего инструментария. И карты для меня – инструмент удобный, эффективный, универсальный. Как молоток, который используют слесарь, столяр, стекольщик, гравер и люди еще сотни профессий.

Причем ни один из перечисленных специалистов не является экспертом по молоткам – эксперты по молоткам обычно сконцентрированы в отделе продаж фирмы, их выпускающей. Именно поэтому я не считаю себя экспертом по метафорическим ассоциативным картам.

Сейчас у меня в работе кроме колод издательства «OH Verlag», активно используются колоды издательства «Генезис», колоды Ицика Шмулевича, есть и другие. Но, по моему мнению, OH является наиболее универсальным инструментом, с которым лучше начинать работу, а все остальное докупать потом. Но это если говорить о работе со взрослыми.

При подростковых проблемах у меня вне конкуренции ANIBI Ицика Шмулевича (художник Михаиль Зингер), а при работе с детьми – «Из сундука прошлого» Г. Кац и Е. Мухаматулиной (издательство «Генезис», художник Нино Чакветадзе).

Но все сказанное относится к категории «например». Вполне возможно, что стоящие перед вами задачи обусловят другой выбор.

Ремарка первая: когда я работаю с подростками, то удаляю из базовой колоды карты с ярким сексуальным смыслом и явными проявлениями насилия.

Не потому, что подростки не в состоянии работать с этими изображениями или этой метафорой, а потому, что в нашей работе всегда может возникнуть за нашим плечом некто с вопросом: «А что это за картинки вы детям показываете, доктор?» И отвечать на эти вопросы окажется делом хлопотным.

Ремарка вторая: беря в работу новую колоду или старую, после долгого перерыва – познакомьтесь с колодой или возобновите знакомство.

Я всего лишь практик, который накопил определенный опыт работы с метафорическими ассоциативными картами. Этим опытом я и делюсь

Спокойно, не торопясь рассмотрите каждую карту новой колоды. Что на ней изображено? Какие чувства она у вас вызывает? Какие самые причудливые ассоциации? Вы же помните: любой сюжет, любая ассоциация – правильные. Складываются ли сюжеты? Меняется ли настроение?

Кстати, если вы заметили, что в результате работы с колодой у вас самого понизилось настроение, то лучше взять другую. Такое бывает. Вы потом разберетесь, что и почему произошло с вами, но к клиенту с таким настроем идти не стоит.

И только после этого берите колоду в работу с клиентом.

В качестве примера: лично у меня не самые простые отношения с колодой COPE. В каком бы настроении я ее ни взял, она угнетает меня и настраивает на депрессивный лад. Но когда ко мне приходит клиент, общение с которым вызывает такое же гнетущее впечатление (они созвучны по внутреннему ощущению), я уверенно беру именно эту колоду. И, о чудо – замкнутый, раздраженный, дерганый клиент начинает разговаривать, рассказывать…

Помните, что при работой с одной и той же колодой вы рискуете потерять интерес, как собственный (при самостоятельной работе), так и группы

Но после 24 февраля 2022 года, на фоне изменения общих настроений, эта колода вдруг перестала быть для меня дисгармоничной. Изменился мир вокруг меня, изменился я сам, реальность этой травматичной колоды стала нашей реальностью…

Специфика авторского подхода

Авторский подход к работе метафорическими картами не претендует на звание «метода», но имеет свои важные особенности, которые мы частично уже обсуждали в разделе «Фундаментальная последовательность работы». Это те элементы, которые составляют наполнение авторских семинаров.

В разделе «Фундаментальная последовательность работы» достаточно подробно были описаны три элемента авторского стиля:

✓ «движение в пространстве карты», согласно которому психолог помогает клиенту максимально долго продержаться во взаимодействии с выбранной картой, успеть прочувствовать и осознать все грани этого контакта;

✓ «принцип мостов», удерживающий метафорический, ассоциативный и нарративный процесс в рамках контекста запроса;

✓ «пристальное внимание к реакциям клиента», позволяющее заметить те элементы нарратива и контакта, которые являются наиболее значимыми для клиента, и сосредоточиться на них в работе.

Четвертый элемент был упомянут, но не сформулирован достаточно ясно. Пришло время это сделать.

Образ и символ

Если попытаться кратко сформулировать стратегию авторской концепции терапевтической работы, то это поощрение клиента к «внутреннему исследованию» (интроспекции) – об инструментах которого поговорим чуть дальше – с целью прояснения для самого клиента «Что я на самом деле чувствую по отношению к [ситуации, человеку, собственным мыслям]?»

Для решения этой задачи клиент «погружается» в «пространство карты», переходит по «мосту» от объективной реальности к предмету, определенному контекстом запроса, но выраженному через визуальную метафору. В процессе происходит постепенное (!) последовательное обогащение этой метафоры ассоциативно связанной информацией с иных каналов восприятия (кинестетического, обонятельного, аудиального).

Надо заметить, что отношение к метафоре должно быть максимально осторожным и бережным. Это весьма острый инструмент и обращаться с ним надо соответственно.

Во-первых, крайне трудно заранее предсказать, какой из предлагаемых метафорических примеров «зацепит» клиента. Это может быть воспоминание, пришедшее из детства или штрих из повседневной профессиональной деятельности, отвлеченно-поэтическое или предельно простое и даже примитивное сообщение. Предлагая клиенту материал для визуальной метафоры, мы должны быть готовы развивать успех по нужному направлению, но для этого мы должны заметить (!), что клиент увлекся метафорой, принял ее, взаимодействует с ней. И тут единственные помощники для нас – результаты тщательного наблюдения за клиентом в процессе работы. Ремарка: опыт очень ценен, но многообразие мира бесконечно. Поэтому любая предустановка, любая запрограммированность в начале работы вредна.

К примеру: вспоминается давняя уже история. Молодая женщина, волею судьбы близкая знакомая и моя и моего наставника (такое тоже случается в небольших городах-миллионниках), обратилась с просьбой о консультации. В ее судьбе объективно присутствовали тяжелейшие утраты, и мы (я и мой наставник) были житейски вовлечены в преодоление их последствий. Я – с ее слов – знал, что она неоднократно обращалась за психотерапевтической помощью к моему другу и наставнику. И когда она пришла, я был «предустановлен» на работу с утратой. Но смог услышать, что горе давно преодолено, а негативный опыт интегрирован. Ее больше заботила легшая на ее плечи ответственность перед семьей и родом, самореализация профессиональная и женская. Сессия пошла совсем не так, как я планировал, но все сложилось удачно. С тех пор она вернулась к активной профессиональной деятельности, опубликовала две книги, стабилизировалась эмоционально. Тяжесть ее утрат, оказывается, более шокировала меня, чем ее – справившуюся с этими сложностями судьбы.

Во-вторых, достигнув успеха в понимании ситуации или проблемы с одной метафорой, не надо навязчиво эксплуатировать ее, «выжимая до последней капли». Будьте легче в отношениях с клиентом, не «душите» его, не подгоняйте, но и не оставляйте в полной свободе. Будьте рядом, но на полшага позади, поощряя путешествие в «пространстве карты» и лишь изредка предупреждая о движении в направлении, которое может принести разочарование или огорчение.

В-третьих, попав метафорой в нужное состояние, насыщайте ее телесными переживаниями, запахами, вкусами, тактильными впечатлениями – чем больше, тем лучше.

И, наконец, не пользуйтесь одной метафорой на все случаи жизни: метафора, как ориентир состояния, не будет при этом выполнять успешно роль «объяснительной метафоры», иллюстрирующей ту или иную закономерность окружающего нас мира. Объяснительная метафора, как модель уже произошедших событий, не справится с задачей объяснения того, как ситуация может развиваться дальше, т. е. не будет «метафорой предсказательной».

Мы пользуемся метафорой для того, чтобы обеднить реальность, сделать ее чуть проще и понятнее, а благодаря этому – постижимой. Это здорово, но застревая в метафоре, мы, по сути, застреваем в иллюзии. Отсюда вытекает разное содержание разных этапов работы с метафорой.

«Двигаясь по мосту» от неуютной и непослушной реальности в модельное представление метафоры, где мы обретем контакт с индивидуальным образом, как бессознательным отображением индивидуального переживания, мы принимаем иллюзорную реальность метафорического мира. В результате происходит создание контакта с индивидуальным образом, ощущаемым как телесное переживание, как объект индивидуального внутреннего опыта.

Встреча с индивидуальным образом в «метафорическом пространстве» должна происходить в настроении «никогда не виденного», «впервые увиденного», в состоянии внутреннего изумления, как у Алисы, провалившейся в кроличью нору. И вот тогда открывшийся образ – явившийся к клиенту как незнакомец – будет воспринят как нечто новое, требующее и достойное внимания.

Это достаточно частая проблема – когда клиент достаточно быстро достигает исследуемого состояния/переживания, констатирует это достижение и возвращается к своей бесконечной навязчивой рефлексии, игнорируя и обесценивая полученный внутренний опыт и совет Бессознательного. Такие ситуации надо видеть, притормаживать клиента, предлагать ему задержаться в переживании, вкусить его, прежде чем двигаться дальше.

Но когда работа с образом закончена, нам необходимо пускаться в обратный путь. Тут и происходит обратный перенос – «обратный мост» – пережитого внутреннего опыта в реальность сессии и приходит время нарративного изложения пережитого во «внутреннем путешествии», но уже с учетом всех понимаемых признаков и законов физической реальности.

Метафора – весьма острый инструмент и обращаться с ним надо осторожно и бережно

Таким образом, удается за достаточно краткий срок дать клиенту возможность осознать не только предлагаемые ему социумом ценности, выраженные в символах, имеющих общепонятное значение, но и соответствие этих символов собственным установкам и обстоятельствам, осмыслить и эмоционально пережить свое личное к ним отношение.

Вот это и есть «четвертый элемент авторского стиля» – постоянное поощрение клиента к движению от обобщенных символических значений к индивидуальным образам, глубокое знакомство и изучение этих индивидуальных образов, диалог с собственным Бессознательным, изъясняющимся именно языком образов, создание стремления понять послания Бессознательного.

Сложность взаимоотношений образного и символического в индивидуальном сознании и индивидуальном бессознательном актуальна во многих сферах нашего бытия.

Проблема «образа и символа» весьма значима в теоретическом плане, вызывает интерес не только у психологов[17]17
  Любимова О. М. Образы и символы в работе психолога: подходы к исследованию глубины. Известия Алтайского государственного университета, том 1, № 2 (82], 2014, с. 39–42.


[Закрыть],[18]18
  Хмиляр О. Ф. Символ как психологический код регулирующий общение личности. Актуальные вопросы современной науки, № 35, 2014, с. 97–106.


[Закрыть], но и у нейрокибернетиков[19]19
  Чернавская О. Д., Чернавский Д. С., Карп В. П., Никитин А. П. 0 роли понятий «Образ» и «Символ» в моделировании процесса мышления средствами нейрокомпьютинга. Известия высших учебных заведений. Прикладная нелинейная динамика, том 19, № 6, 2011, с. 5–20.


[Закрыть], лингвистов[20]20
  Фокеева В. П. Феномен символа: основные парадигмы исследования. Уникальные исследования XXI века, № 8 (20), 2016, с. 14–34.


[Закрыть], культурологов[21]21
  Карпенко А. В. Символ и его сущностные характеристики (лингвокультурологический аспект). Евразийский Союз Ученых, № 6–4 (15), 2015, с. 114–117.


[Закрыть], философов[22]22
  Первушина Н. А. Феномен символа: концептуальные проблемы исследования. Вестник Томского государственного педагогического университета, № 11, 2011, с. 187–191.


[Закрыть], обсуждается в научном сообществе.

В современных технологиях психологического консультирования устойчиво зафиксировался прогресс, пройденный более чем за столетие: от знаковой интерпретации образа (психоанализ 3. Фрейда); через признание динамического взаимодействия архетипических образов с психикой пациента (глубинная психология К. Г. Юнга) к доминирующей сегодня парадигме экологичности психологических интервенций, опирающихся на собственные ресурсы пациента при разрешении проблем (процессуальный подход).

Именно создание индивидуальных отношений клиента с его индивидуальными образными представлениями позволяет получить относительно быстрый выход на бессознательные, глубинные проблемы, а также вывести их в область рационального осмысления и обсуждения.

С другой стороны, быстрый «выход» к индивидуальному образу и его интерпретация бывают затруднены тем, что клиент сам не осознал еще образ в его индивидуальной форме, и предлагает исследователю обобщенное изложение в виде символа. Ведь гораздо легче использовать привычные словесные конструкции, чем описывать наблюдаемое (переживаемое) психическое событие во всех его тонких оттенках. В этом случае символ выступает с позиции более «размытого», привычного нарратива, излагаемого готовыми смысловыми и словесными конструкциями, не требующими переживаний в индивидуальной форме, личностного включения.

Ремарка. По ходу практических семинаров курсантам приходится раз за разом напоминать, что это мысль «несется вскачь» на лихих скакунах слов, а ощущение, как телесное чувство, гораздо медленнее, инерционнее, требует значительно больше времени на осознание и распознание. И главное, ощущения телесных образов намного «тише» нашего внутреннего говорения. Чтобы «услышать» то, что происходит внутри нашего психического пространства, надо остановиться и прислушаться, захотеть это услышать.

И если индивидуальный образ мы может рассматривать как проявление чувственного опыта в отсутствии действительного стимула, то при обсуждении понятия «символ» современная наука не имеет единой позиции.

Так, Э. Ильенков писал, что функциональное существование символа заключается в том, что он выступает средством, орудием выявления сути других чувственно-воспринимаемых вещей[23]23
  Ильенков Э. В. К вопросу о природе мышления (на материалах анализа немецкой классической диалектики). Автореф. дис. д-ра филос. наук. М., 1968.


[Закрыть].

Эрих Нойманн[24]24
  Нойманн Э. Глубинная психология и новая этика ⁄ пер. с англ. Ю. М. Донец. – СПб.: Академический проект, 1999, с. 208.


[Закрыть] о психологическом содержании символа писал: «… символы, в отличие от функций сознания, относятся не к индивидуальному эго, а к психической системе в целом, которая объемлет сознание и бессознательное. По этой причине символ содержит и сознательные, и бессознательные элементы, и, вдобавок к символам и символическим элементам, которые сознание усваивает относительно быстро, мы находим и другие, которые могут быть усвоены только в процессе долгого развития или вообще не усвоены, оставаясь иррациональными, вне видимости сознания».

Кроме того, символ играет роль связующего звена в отношении субъекта к объекту, т. е. он репрезентирует вещь таким образом, что в сознании наличествует не ее сущий образ, но лишь некоторые черты функционального переноса.

Ж. Пиаже, понимает под символом не выражающий или обозначающий объект, данное или прошедшее, но то, что может быть использовано само по себе для познания объекта в отсутствие самого объекта. Обозначенный Пиаже путь мы в какой-то мере использовали в своей работе, двигаясь в процессе взаимодействия с клиентом от символического (общекультурного, общепринятого) описания изображения на карте, метафорически обращающегося к контексту обсуждаемой проблемы, к чувственно воспринятому индивидуальному образу, «укоренившемуся» по максимальному количеству чувственных каналов (что уже, по сути, является реализованной эпистемологической метафорой).

Затем полученный, прочувствованный образ, подвергали феноменологическому изучению в процессе «внутреннего исследования».

Методологической основой такого процесса являются следующие психологические технологии:

✓ Авторский «принцип мостов» в работе с метафорическими картами, как стимульным материалом;

✓ Идеология «эпистемологической метафоры»;

✓ Концепция «чистого языка» Дэвида Гроува (David Grove), воспринявшего идеи «символического моделирования» (П. Томпкинс (Penny Tompkins), Дж. Лоули (James Lawley));

✓ Метод фокусирования Юджина Джендлина (Eugene Gendlin).

Благодаря используемым подходам и психологическим приемам обычно удается провести клиента от обобщенного описания символического выражения его представлений о собственном переживании или проблеме к индивидуальному глубинному образу, осознанному во внутреннем чувственном опыте. А затем именно этот чувственный образ выступает как описание проблемы при обращении к индивидуальному Бессознательному – и запускает процесс психической адаптации и исцеления. Данный подход обладает терапевтической ценностью, продвигая клиента по пути осознанной реконструкции собственных жизненных ценностей и смыслов.

Глава 2
Авторские сценарии МАК

В этой главе описаны оригинальные авторские сценарии использования МАК. По большей части они применимы в сфере наиболее активной деятельности автора и актуальных авторских интересов – в работе терапевтических групп для алко– и наркозависимых людей, находящихся в процессе социальной реабилитации. В других главах также присутствуют оригинальные модификации и разработки, но сценарии этой главы создавались под конкретную стратегию и конкретный терапевтический запрос и потому составляют предмет особой гордости автора.

Все сценарии в этой и последующей главах описываются по единому плану: общее описание, инструкция, основная задача, решаемая в работе, и неочевидные смыслы психологических интервенций.

Тренировка эмоций

Общее описание. Этот сценарий для групповой работы, и он может делаться в нескольких вариантах. В работе могут использоваться только карты-картинки из колоды OH и/или других колод, во втором случае – и карты-картинки, и карты со словами (рамки, фреймы) из колоды OH.

Метод выбора карт: карты выбираются закрытым способом (произвольным порядком из колоды, лежащей рубашкой вверх).

Инструкция. Вариант 1. Возьмите карту из колоды. Посмотрите на нее. Вызывает ли картинка (образ) на карте у вас какое-либо переживание? Опишите это переживание (не картинку, не зрительный образ). Как вы назовете это переживание? Какое оно для вас – позитивное или негативное, приятное или неприятное? Оцените, удалось ли вам рассказать о своем переживании настолько полно, насколько хотелось? Хочет ли кто-нибудь еще из участников группы рассказать о переживании, которое вызвала у него эта карта?

Вариант 2. После описания участником группы своих переживаний ему предлагается взять из колоды карту со словами (фрейм) и совместить их. «Изменилось ли что-то теперь в вашем переживании? Опишите эти изменения».

Вариант 3 – обратный. Предложите участникам выбрать две карты (например, из колоды OH), одну из малой колоды, из большой колоды со словами и рамками (фреймами). Но первой открывается карта-рамка. Вслух произносится написанное слово, и участник группы отвечает на вопрос «О чем это для тебя?». После этого предлагается совместить вместе карту-картинку и карту-рамку и рассказать о том, как изменилось значение слова, написанное на рамке, какие ассоциации возникли[25]25
  Особенно интересна реакция участника и всей группы, когда выпадает «пустая» рамка, где нет слова. Необходимость рассказать «ничего» оказывается зачастую экстремальным эмоциональным опытом. – Примеч. автора.


[Закрыть].

Задача. Преодоление алекситимии, развитие эмоционального интеллекта, подготовка к исследованию своего «Я», собственно интроспекция.

Другие значения. Обращение участника к переживаниям, отстраненным от него, связанным не с его личностью, а с изображением на карте способствует формированию навыка дифференциации от своих переживаний, преодолению закрытости, включению в работу. Уже к треть-ему-четвертому групповому занятию отмечается более точная оценка своих переживаний, расширяется словарная база описания эмоциональных состояний. Часто уже на первом занятии участники группы на этапе рефлексии отмечают свое удивление от того, как изменяется их оценка собственных эмоциональных состояний. Особую ценность имеет появление в этой работе внутренней позиции «наблюдателя», когда участник группы может разъединиться (диссоциироваться) со своим переживанием и взглянуть на него «со стороны[26]26
  А иногда – и «свысока». – Примеч. автора.


[Закрыть]».

Ремарка. Алекситимия (буквально – отсутствие слов для выражения чувств) – это комплекс психологических изменений (нарушений), выражающийся в снижении способности человека к различению, описанию и переживанию собственных чувств и эмоций – и, как следствие, к затруднению понимания эмоций других людей. У зависимых людей развитие алекситимии отмечается в очень высоком проценте случаев, что позволяет говорить о включении этого симптома в комплекс личностных нарушений при различных видах зависимости. Преодоление алекситимии является одной из ключевых задач («понять себя и других») первых этапов реабилитации.