Текст книги "Переход. Роман в стиле Дзен"

Эпизод 5

Лимузин Джозефа стремительно двигался в сторону моста через Ниббана-ривер. Джозеф спокойно наблюдал как солнце отражается в окнах небоскрёбов, как идеальные парки Дхамабёрга, зажатые стенами кварталов, смиренно соблюдают свою геометрическую форму, как бесконечные лабиринты автомобильных эстакад, сплётенные до такой степени, что уже совершенно невозможно вообразить, каким образом они цепляются за землю, несут на себе автомобили так легко, что пассажиры этих автомобилей уже не осознают, как это происходит на физическом уровне.

Приблизившись к мосту, лимузин стал терять скорость и остановился. Въезд на мост был перегорожен полицейской машиной.

Джозеф вышел из машины, подошёл к полицейскому и спросил:

– Что случилось, офицер?

– Туман, – сказал полицейский, указав на мост, который затянуло густой пеленой. – Придётся подождать.

Джозеф вышел из машины. Туман был настолько плотным, что видимость не превышала нескольких метров.

– Давненько не припомню такого тумана, – сказал Джозеф и решил войти во мглу. Он сделал всего несколько шагов, но, обернувшись, уже не увидел машины и Майкла. Тогда он решил пройти ещё дальше. Сначала он инстинктивно держался за перила. Но потом ему захотелось почувствовать свободу и он отпустил руку. Он не понимал почему, но ему нравилось это смешанное ощущение, одновременно чувство страха оторванности от материального, но при этом чувство обретения чего-то нематериального.

Он медленно шёл вперёд. Скоро туман стал не таким густым, видимость улучшилась. И тогда примерно в тридцати метров от себя он увидел силуэт человека, стоящего с внешней стороны перил. Джозеф осторожно подошёл к нему и спросил:

– Вы… намерены прыгнуть?

– Да, сэр, – ответил силуэт голосом молодого мужчины.

– Но может не стоить торопиться? – спросил Джозеф. – Ведь туман уже очень скоро рассеется.

– Для вас, вероятно, да, – сказал силуэт. – Но у меня нет возможности попасть на другую сторону тумана, – с этими словами силуэт очень легко, как легко птица отрывается от земли, отпустил руки и стал как-то неестественно медленно падать вниз.

Джозеф инстинктивно попытался ухватить его рукой, но несмотря на то, что силуэт падал слишком медленно, а Джозефу казалось, что сам он движется чрезвычайно быстро, он почему-то никак не успевал удержать силуэт на мосту. И потом ещё долго Джозеф наблюдал, как силуэт медленно, медленно падает с высокого моста, превращаясь в маленькую точку. И только в самом конце, когда силуэт почти достиг воды, он резко ускорился и ударился о воду с таким оглушительным звуком, что Джозефу даже захотелось зажать уши.

Когда всё закончилось, когда звука больше не было, Джозеф подумал: «Но я же теперь могу себе позволить попасть на другую сторону тумана?» – и побежал дальше по мосту. Но бежать было практически невозможно. Туман словно тысячами невидимых рук цеплялся за него. Тогда Джозеф обессиленный встал на колени. Ему захотелось проснуться. Но откуда эта мысль? Почему он вдруг решил, что он спит и ему нужно проснуться? Почему нам всем, когда нам очень плохо, хочется всегда проснуться? С чего мы решили, что мы спим? «Но если очень захотеть, – подумал Джозеф, – если очень сильно захотеть, то можно проснуться даже от самой страшной реальности! Нужно проснуться от самой страшной реальности! Даже если мы не спим…»

Эпизод 6

Проснувшись после страстного секса с Хельгой, Джозеф вошёл на кухню, зная, что на столе найдёт очередную остроумную записку от неё.

«Предсказуемость, – подумал Джозеф, действительно обнаружив записку, – это то, что мне в ней нравится?»

Он развернул сложенную пополам записку и прочитал: «В обязанности проститутки не входит готовить завтрак своим клиентам. Но считай, что это подарок от фирмы. Он в духовке».

Джозеф заглянул в духовку, там стоял горшочек, укрытый фольгой. Джозеф схватил его двумя руками, но обжёгся и резко убрал руки. Тогда он вернулся в комнату, стянул с кровати одеяло, вновь вошёл в кухню и достал горшочек из духовки, перенёс его на стол и бросил одеяло на пол. Потом аккуратно развернул фольгу и понюхал содержимое. Взял вилку и начал ковырять ею в горшочке, видимо, пытаясь понять из каких ингредиентов состоит блюдо. Потом, смачно накрутив на вилку содержимое, положил его в рот. Стал разжёвывать, но скоро скривил физиономию, выплюнул содержимое в ладонь и положил обратно в горшочек. И подумал: «Однозначно предсказуемость – это то, что мне в ней нравится».

– Дарлинг, – обратился он к умному дому, – закажи, пожалуйста, завтрак в «Идеал Плейт».

Потом вышел в гостиную, завалился на диван и начал рукой шарить по дивану в поисках пульта. Не найдя пульт, он заглянул под диван и увидел там трусики Хельги. Взял их, растянулся на диване, положил трусики себе на лицо и закрыл глаза.

«Кря-кря», – прозвучал сигнал месенджера в его смартфоне. Джозеф взял телефон и прочитал сообщение от Хельги: «Уже проснулся?»

Джозеф набрал: «Нет».

«Как завтрак?» – написала Хельга.

Джозеф ответил: «Не расстраивайся. Ты правильно выбрала профессию».

«Значит, тебе понравилось?» – спросила Хельга.

«Завтрак или секс?» – спросил Джозеф.

«И то, и другое», – ответила Хельга.

«Надо обязательно повторить», – написал Джозеф.

«Завтрак или секс?», – спросила Хельга.

«Ссору», – ответил Джозеф.

«И примирение…» – написала Хельга.

«И примирение…» – написал Джозеф. И в этот момент Дарлинг проинформировала о готовности завтрака. Джозеф отложил смартфон. Встал, натянул джинсы, под которыми обнаружил пульт, и начал перелистывать ТВ каналы.

«Наши медиумы, – эта фраза побудила Джозефа задержаться на канале, – всего за несколько сеансов смогут расшифровать вашу карму и предложить наилучшее решение для перехода. – Мужчина в оранжевой монашеской кашае, сидящий в позе лотоса перед тлеющими благовониями, говорил медленно и мягко. – Не ждите, пока ваше обыденное тулку устареет. Воспользуйтесь рассрочкой, гарантируете себе…» – Джозеф переключил канал.

«В эфире ваша любимая передача «Переписывая историю», – наигранно объявил худощавый очкарик. – И я, ваш ведущий, Ларри Ходжин! Тема сегодняшней программы – «Гитлер как крайнее порождение христианства…» – Джозеф вновь переключился.

«А мы вновь возвращаемся к беспорядкам в Долине, – сказала ведущая новостей. – Там сейчас работает наш специальный корреспондент, Оуэн Джилс. Оуэн, вы слышите меня?»

«Да, Барбара, мы на связи. К сожалению, мы так и не смогли наладить видео сигнал. Вероятно, из-за надвигающейся песчаной бури».

«Хорошо, Оуэн, расскажите, что происходит сейчас в Долине?»

«Да, Барбара. Как нам стало известно буквально десять минут назад, забастовка началась в главном цеху по производству блоков для Алмазной пирамиды имени Его Святейшества».

«Какие требования у рабочих? Оуэн!»

«Да, Барбара. Точных данных у нас пока нет. Но есть неподтверждённые пока сведения, что рабочие требуют внеочередного права на переход».

Джозеф убавил звук и сказал: – Дарлинг, свяжись с Дэниэлом.

– Занято, сэр, – ответила Дарлинг.

– Тогда отправь сообщение: «Дэниэл. Смотрю новости про забастовку. У тебя всё в порядке? Позвони».

В этот момент раздался стук в дверь, сопровождаемый голосом официанта:

– Ваш завтрак, мистер Чесски.

Джозеф открыл дверь. Официант вкатил тележку. Джозеф задержал его, сказав: – Спасибо, Чарли, дальше я сам, – и положил ему в карман купюру.

– Хорошего дня, – сказал официант и вышел.

Джозеф быстро подкатил тележку к дивану, сел и пультом прибавил звук.

«И что заявляют руководители КПП? Оуэн!»

«Да, Барбара. КПП заявляют, что у них всё под контролем».

«Хорошо, Оуэн. Держите нас в курсе. А я напоминаю, что с нами на связи был наш специальный корреспондент из Долины, Оуэн Джилс».

Эпизод 7

Джозеф вышел из лимузина на площадку перед небоскрёбом ЭМТ. Он посмотрел вверх, словно пытаясь разглядеть самый высокий этаж.

– Всё выше и выше взлетает наш стремительный доктор Чесски! – иронично поприветствовал Джозефа подошедший сзади Билл Аллен, по-дружески приобняв его за плечо.

– Да-а-а! – произнёс Джозеф.

– Только после тебя, – сказал Аллен, жестом руки приглашая Джозефа войти в здание.

Джозеф прошёл вперёд. В лифте Джозеф мгновение замешкался, чуть было по привычке не нажав свой прежний этаж.

– Ага! – подметил Аллен. – Теперь немножечко выше! Глядишь, так и до Роберта доберёшся!

Джозеф не сдержал смех.

Они вместе вышли на 217 этаже.

– Я провожу тебя, – сказал Аллен.

– Да я, вроде как, помню дорогу, – сказал Джозеф.

– Нет, – сказал Аллен, – ты займёшь не мой бывший кабинет.

– Как? – удивлённо спросил Джозеф.

– Роберт приказал обустроить для тебя новый, более просторный кабинет со смежной спальней, спортзалом и отдельной террасой с видом на Даунтаун. Со смежной спальней! – не без иронии повторил Аллен. – Чувствуешь, какой отдачи от тебя ждёт Роберт?

Джозеф взглянул на Аллена с некоторой растерянностью. В этот момент к ним подошла секретарша консультативного отдела – Голди, протягивая Джозефу ключи от нового кабинета со словами: – Кабинет номер 2063. Его ещё никто не открывал. Только мистер Эвертон.

– Ну так давайте же скорее посмотрим! – поторопил её Аллен, и они втроём пошли открывать кабинет.

Джозефа всегда смущала прилипчивость Аллена и его манера при любом удобном случае упомянуть о своём предшествовании. Но воспитание Джозефа, которое, впрочем, полностью соответствовало корпоративному уровню ЭМТ, вынуждало его каждый раз терпеливо сносить завистливые присутствия Аллена.

Несколько поворотов ключа в скважине и…

– Тысячу инкарнаций меня побери! – выразился Аллен, когда их виду открылся огромный кабинет с панорамными окнами, выходящими в сторону Дхамабёргского залива, горизонт которого отчётливо просматривался прямо от двери, и это создавало ощущение, что кабинет не имеет очертаемых границ.

Джозеф и Голди просто стояли молча, ошарашенные.

В центральной части кабинета стоял традиционный стол для совещаний отдела, во главе которого, у самого окна, стоял трон Джозефа. По краям от стола стояли такие диваны, к которым Джозеф питал особенную любовь, такой сорт холостяцких диванов, которые всегда находились там, где уставшее от работы тело хочет внезапно приземлиться.

В отдельной зоне кабинета находилась рабочая зона Джозефа, в которой, казалось, не хватало разве что Национальной библиотеки.

– Здесь на работе то вообще реально сосредоточиться? – почесав затылок, задался вопросом Аллен.

– Ну а где же спальня? – заинтересовалась Голди.

– Вот бабы! – вырвалось у бесцеремонного Аллена.

– Ну интересно же! – оправдываясь, сказала Голди. – У нас ведь только два таких кабинета со спальнями. У мистера…

– Да и так всё понятно! – раздражённо перебил её Аллен.

– Должно быть… там… – Джозеф указал на неоконченную стену, которая обрывалась до выхода на террасу.

Они обошли эту стену и да, за ней обнаружили спальню с широкой кроватью, двумя диванами, гардеробной и огромным телевизором под потолком, который, судя по всему, мог принимать горизонтальное положение для удобства лежащего на кровати.

И далее, за такой же неоконченной стеной, был спортзал с душевой и сауной.

И на ширину всех трёх комнат кабинета растянулась терраса, на которой был бассейн с шезлонгами, зона барбекю и дорожка для игры в гольф.

– К чему всё это? Не понимаю… – вслух и со свойственной себе завистливостью задумался Аллен.

– Спросим, когда вернётся Роберт, – сказал Джозеф.

– Ну, – сказал Аллен, покровительски положив руку Джозефу на плечо, – с ума здесь не сойди… – и вышел с задумчивостью на лице.

Когда Джозеф наконец остался в одиночестве, он подумал, для чего действительно всё это? Да, Роберт знал, что Джозеф падок на искушения. Но это… В конце концов, Роберт хоть и сам любитель роскоши, но он, всё же, не дьявол-искуситель из фильма с Аль Пачино.

Джозеф перешёл в рабочую зону, где на столе увидел записку. Разумеется, от Роберта.

«Дорогой Джозеф! Если ты читаешь эту записку, значит Билл со своими завистливыми слюнями уже удалился. Чёрт! Он по меньшей мере раз пятнадцать умолял показать ему этот кабинет до того, как ты в него войдёшь!

Но Аллен – материалист. А материалисты никогда не смогут прыгнуть выше головы. Такова их природа. Дай материалисту денег, и он накупит на них побрякушек. Дай материалисту власть, и он не будет знать, что с ней делать. Дай материалисту свободу, и он повесится.

Но мы с тобой, Джозеф, идеалисты, романтики. Такие как мы не работают ради денег, власти или свободы. Такие как мы любят просто жить. И за это жизнь вознаграждает нас. Жизнь, видишь ли, всегда вознаграждает тех, кто стремится жить, а не обладать. Это наставление я получил от своего отца, и позже очень хорошо усвоил его правдивость на практике.

Я не сомневаюсь, что ты не впадёшь в эйфорию от этого кабинета. Но ты должен усвоить нечто важное. Твой кабинет – не для тебя. Он для глаз тех материалистов, над которыми ты будешь иметь власть. Они должны завидовать тебе. Они должны думать, что секрет в обладании, и поэтому продолжат слепо стремиться к обладанию, и ради этого обладания сделают для тебя всё».

Эпизод 8

Джозеф сидел в своём кабинете, закинув ноги на стол, и покачивался в кресле, изучая документы, представленные ему комиссией по допуску докдроидов к практике.

На главном бланке стояла печать с вердиктом, который никак не устраивал Джозефа: «В допуске отказано». И ниже длинный список замечаний.

Джозеф нажал кнопку на внутреннем телефоне и сказал:

– Голди, пригласи, пожалуйста, Шэлдока.

– Хорошо, – ответила Голди.

Скоро в кабинет вошёл средних лет мужчина, хромающий на правую ногу.

– Энди, – сказал Джозеф, тряся в руке бланк с отказом, – мы же всё из этого списка проверяли раз по тридцать, по меньшей мере.

Энди спешно подхромал, принял у Джозефа бланк и бегло прочитал.

– Ах, это!.. – воодушевлённо сказал Энди. – Это, Джозеф, нормально…

– Нормально?! – опешил Джозеф.

– Ну, не в смысле, нормально… Как бы это тебе… Видишь ли, в первый раз они всегда отказывают. Так у них заведено. Перестраховываются. Им, видишь ли, для большей уверенности в принятии решения необходимо… заслать…

– Понятно… – презрительно сказал Джозеф.

– Ты обратись к Аллену, – сказал Энди. – Он всегда этим занимался. Он тебе скажет что к чему.

– Само собой… – с усмешкой сказал Джозеф.

– Я понимаю, Джозеф, – заметил Энди. – Это не просто. Ты ведь думаешь, что Аллен на тебя в обиде. Но это не так. – Он понизил голос: – Я тебе по секрету скажу, что на самом деле Аллен от этой рокировки выиграл куда больше, чем проиграл.

– Неужели? – удивился Джозеф.

– Абсолютно точно! Хотя, честно говоря, я не знаю, что конкретно он приобрёл в ходе этого обмена, но, поверь мне, Аллен не из тех, кто отдаст своё за бесценок.

Джозеф вдумчиво почесал указательным пальцем нижнюю губу.

– Так что, – сказал Энди, – его зависть – лишь напускное. А точнее – она для отвода глаз от того, что он получил взамен, и чем не хочет делиться.

Джозеф поблагодарил Шэлдока за откровенность. И поначалу ему показалось, что эта информация поможет ему разыграть перед Алленом свою козырную карту. Но через несколько минут раздумий он пришёл к выводу, что играть с Алленом вот так, в открытую, не слишком рассудительно, если не сказать – глупо.

Джозефу страсть как хотелось сделать всё самому. Но не только потому, что ему хотелось оправдать доверие Роберта или как-то выслужиться перед ним. Просто Джозеф был таким по натуре, одиночкой, привыкшим всё брать на себя. И, надо сказать, ему нередко чертовски везло. По крайней мере, себя он уж точно считал везунчиком. Тогда как многим со стороны он видился эдаким трудоголиком, себя же он таковым не считал, видимо, потому, что, хоть и работал действительно много, делал всё как-то легко, играючи, не относясь к работе слишком серьёзно. Но был ли он таким романтиком, каким его видел Роберт? И видел ли его таким Роберт в действительности?

В итоге Джозеф решил, что правильнее будет дождаться, когда Аллен сам, первым заговорит о проблеме. И он, Джозеф, сославшись на то, что не компетентен в этой области, сможет предъявить, что свою то непосредственную работу он выполнил качественно. Мол: знать не знаю, ведать не ведаю. И Аллену придётся решать проблему без чувства собственного превосходства, а лишь просто как свою прямую обязанность.

С этой победоносной мыслью Джозеф решил завершить рабочий день.

– Домой? – спросил Майкл, открывая дверь лимузина Джозефу.

– Надо бы снять напряжение, – сказал Джозеф.

– «Пьяный Будда»? Или, может, «Смерть ортодоксии»? – предложил питейные заведения Майкл.

– А давай в «Смерть»! – сказал Джозеф. – У них там караоке.

– Умирать так с песней? – сыронизировал Майкл.

– Умирать сегодня, чтобы завтра воскреснуть! – подхватил иронию Джозеф.

– Аминь, – сказал Майкл, и лимузин зашуршал по асфальту сверкающего вечерними огнями Даймон-эвеню.

Эпизод 9

Караоке-бар «Смерть ортодоксии» находился на окраине города, в квартале, называемом Бёрнинг-Тринити-чёрч. А сгорел один из важнейших христианских приходов города во время так называемого Второго великого восстания христиан, когда угнетённые религиозные меньшинства совершили, пожалуй, самую свою дерзкую попытку вернуть себе статус-кво. Бывший тогда на престоле – Его Святейшество Лама Юнге XXVII – сжёг храм в назидание бунтарям, прослыв среди последних как Дракон Юнге.

Но по слухам – именно в Бёрнинг-Тринити-чёрч было сосредоточено наибольшее количество подпольных христианских организаций. Более того, считается, что в таких заведениях, как «Смерть ортодоксии», можно, сам того не зная, всю ночь беседовать с человеком, который всем своим существом будет показывать свою ненависть к христианам, но на самом деле радикальным буддистом являться не будет. А кем он является в действительности – и с поллитром не разберёшься. Он может оказаться и христианином, и агентом ФБРП – федерального бюро по религиозным преступлениям, или пустомелей, который желает казаться первым или вторым.

– Доброго вечерочка, мистер Чесски! – поздоровался бармен с Джозефом, когда тот присел за барную стойку. – Вам как обычно для разогрева?

– Да, Тэдди! Привет! – ответил Джозеф, а затем отреагировал на сообщение в смартфоне.

«Чем занимаешься?», – написала ему Хельга, сопроводив сообщение фотографией себя, лежащей в пенной ванне.

Джозеф уже было начал набирать ответ, потирая подбородок, но в этот момент на экране отобразился входящий вызов с именем Дэниэл.

– Да, Дэниэл, привет! – сказал Джозеф, взяв трубку.

– Джозеф! – нервно сказал Дэниэл. – Нам нужно срочно встретиться! Джозеф!

– Что случилось?! – озаботился Джозеф.

– Нам ну-жно сро-чно встретиться! – злобно повторил Дэниэл.

– Давай завтра, брат, – предложил Джозеф, именно сегодня совершенно не имея желания выслушивать жалобы брата на жизнь.

– Нет! – отрезал Дэниэл. – Сейчас!

– Что-то серьёзное? – спросил Джозеф.

– Это не телефонный разговор, – сказал Дэниэл. – Ты где?

– Я в БТЧ, здесь бар такой есть, «Смерть ортодоксии» называется. Знаешь?

– Найду, – сказал Дэниэл и повесил трубку.

Очень скоро Дэниэл, украдкой озираясь по сторонам, как какой-нибудь беглый преступник, вошёл в бар. Взглядом отыскал Джозефа и подошёл к нему, шепнув на ухо:

– Здесь есть где уединиться?

– Да… – растерянно сказал Джозеф. – Можно взять в аренду номер с караоке.

– Отлично, – сказал Дэниэл. – И пусть нам принесут бутылочку беленькой.

Закрыв дверь номера, Джозеф с тревогой в голосе спросил:

– Что с тобой, Дэн? Ты сам не свой. Даже не обнял брата!

– Прости, Джо! – всхлипнув, сказал Дэниэл и бросился обниматься.

Джозеф почувствовал, как брата потрясывало, и он, отстранив Дэниэла от себя, обеими руками взял его за плечи и сказал, глядя в его мокрые глаза:

– Выкладывай.

Дэниэл присел, налил себе стакан водки и залпом выпил.

– Всё хреново, – сказал он на выдохе.

– Бьюсь об заклад, – сказал Джозеф, – что всё как всегда проще, чем тебе кажется.

– Нет, Джо! – расширив глаза, воскликнул Дэниэл. – На этот раз всё действительно хреново!

Джозеф присел напротив и тоже налил себе водки, так же залпом опрокинул стакан и молча уставился на Дэниэла в ожидании его откровений.

– Ты помнишь, – спросил Дэниэл, – моего друга, Лайнуса Холли?

– Лайнус, Лайнус… – напряг извилины Джозеф.

– Ну помнишь, – подсказал Дэниэл, – у меня на дне рождения ты с ним ещё спорил, там, о чём-то высоком, о роли муз…

– А! Лайнус! – прозрел Джозеф. – Как же, как же! Припоминаю. Чересчур активный такой?

– Да! – подтвердил Дэниэл. – Он у нас сейчас руководит профсоюзом.

– Ах! – усмехнулся Джозеф. – Так вот кто стоит за вашими бюрократическими революциями.

– Ох! – обидчиво воскликнул Дэниэл. – Пожалуйста, вот только не надо утрировать! Всё намного сложнее, чем ты думаешь.

– Неужели?

– Видишь ли, – сказал Дэниэл, наливая себе новую порцию водки, – дело касается… перехода…

– А что не так с переходом? – спросил Джозеф.

– Дело в том… – сказал Дэниэл, – что нам всё врут…

– Ну кто ещё врёт? – пессимистично спросил Джозеф.

– Все врут, Джозеф! Все: политики, КПП, священники! Все! Нам пудрят мозги с самого детства!

– Да по поводу? Дэн!

– Да Господи, Джо! Я тебе всё говорю, а ты всё не понимаешь! Переход – это не то, чем должны пользоваться только лишь власть имущие. Это достояние всего человечества! Как ты не понимаешь?!

– Ах вот в чём дело! – сообразил Джозеф. – А этот твой Лайнус свою работу отлично делает! Прокомпостировал твои мозги основательно!

– Вот только не начинай! – вновь обиделся Дэниэл. – Послушай…

– Нет! – перебил его Джозеф. – Это ты меня послушай, своего старшего брата! Ты говоришь – нам всё врут! Экое открытие! Поздравляю! Но тогда что же ты так наивно полагаешь, что твой Лайнус – ангел праведный?! Думаешь, он вас всех прямиком в новую прекрасную жизнь приведёт? Скорее не он вас – а вы его, а точнее – он победоносно пройдёт в новую жизнь по вашим трупам!

Дэниэл хотел было возразить, потрясая указательным пальцем перед Джозефом, но Джозеф ударил рукой по его пальцу и продолжил:

– Революция, мой дорогой, ни к чему хорошему, ни к каким благам для всех существ никогда не приводила, а всегда была лишь средством перетекания миллионов по кровавым рекам из одних рук в другие.

И ты – всего лишь один из этих дурачков, которые готовы пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы вырваться из Дукхи. Но революция – это и есть Дукха! Но Сатори доступно лишь тем, кто всю жизнь упорно трудится, кто посвятил свою жизнь любимому делу! Благородному делу, Дэниэл!

– Ох ты, смотри, какой благородный! – дождался своей очереди Дэниэл. – Что ты мне тут втираешь про благородство?! Ты от того на лимузине по городу разъезжаешь? От непомерного благородства?!

Джозеф усмехнулся. – Типичная болтовня человека, – сказал он, – голову которого нафаршировали революционными лозунгами.

– Ну а твою голову, – сказал Дэниэл, – думаешь, не нафаршировали лозунгами? Думаешь, тебя не используют?

– Используют, Дэниэл, используют! Но в этом для меня хотя бы есть очертаемая перспектива. А тебе с твоим Лайнусом ничего кроме забытья не светит!

Дэниэл разочарованно присел. Налил ещё водки и выпил.

– Как же ты не понимаешь?.. – с грустью сказал он. – Ты размышляешь категориями материального. Ты думаешь, что богатства гарантируют тебе переход!

– Не гарантируют! – согласился Джозеф. – Я это знаю! Но богатство – лишь следствие целеустремлённости. И вот целеустремлённость – это, на мой взгляд, нечто куда более благородное, чем самопожертвование. Ты говоришь – лимузин. Да. Но это всего лишь символ. И в какой-то даже степени – оберег. Да, оберег от таких, как Лайнус. Ведь такие, как Лайнус, видят только символ, и за этим символом охотятся. Но своим же последователям рассказывают сказку про благородство самопожертвования.

Но все ваши Лайнусы-Шмайнусы… возможно, конечно, они сами также верят в эту сказку… но подсознательно лишь стремятся пересесть с седана на лимузин. Они пообещали вам, что распределят ресурсы по справедливости, чтобы каждому был доступен качественный переход. Но на деле – это утопия. Ибо на деле это осуществить невозможно. У Лайнусов просто не хватит мозгов, чтобы всё это организовать качественно, и в итоге всё сведётся к очередной эксплуатации. Переход для всех – это утопия. И ты это прекрасно знаешь, так как под ВСЕМИ ты имеешь в виду только таких, как ты, якобы угнетённых работников Долины. Лучше стремись, создай что-то достойное, и тогда переход будет тебе доступен. Тогда есть хотя бы шанс. Но с Лайнусами, с этой утопией качественного перехода для всех – это качество на итоге получит куда меньше людей.

– Да-а-а, Джо! – разочарованно сказал Дэниэл. – Ты окончательно стал марионеткой в руках своих боссов! Впрочем, ты можешь продолжать верить в благородство своих депозитов. Но, поверь мне, назревает нечто куда более глобальное, чем Второе великое восстание! И… ты вот всё задвигаешь про целеустремлённость. Но тебе просто повезло.

Джозеф усмехнулся.

– Да, Джозеф! – продолжил Дэниэл. – Тебе просто повезло разбогатеть на волне условного мира. Но мир не может продолжаться вечно. Жизнь так не устроена. Революция на самом деле – неотъемлемая часть эволюции. И сегодня, когда революция зреет, когда её неизбежность не видит только слепой, я бы не стал уповать на надёжность своих депозитов, а вкладывал бы в то, что перспективно – в революцию!

Джозеф откровенно и злорадно засмеялся.

– Ох, Дэниэл! Стоило ли ради этого так долго распинаться! Вот видишь, всё оказалось куда прозаичнее! Просто Лайнус науськал вас побираться за счёт своих более успешных родственников и друзей. А ты говоришь – благородство! Ха!

– Деньги нужны революции только потому, – возразил Дэниэл, – что ей приходится бороться с мощью финансовой системы. А клин, знаешь ли, клином вышибают.

– Угу! – отрешённо произнёс Джозеф. – В том то и дело, что вышибают. Но на месте клина потом остаётся такая огро-о-омная дырень! Руины отлаженной системы! Потом, конечно, по прошествии многих десятилетий, новое общество осознает, что оно из руин построило по сути то же, что и было. И это в лучшем случае. Так что, мой дорогой Дэниэл, я сторонник той философии, которая гласит, что худой мир лучше хорошей войны.

Тут уже настала очередь Дэниэла усмехнуться.

– Это только в том случае, – сказал он, – если худой мир является результатом выбора. Но выбора нет. Это иллюзия. И скоро ты осознаешь это так бесповоротно, и так горько, когда свора голодных повстанцев будут рвать тебя заживо. В чём тогда будет для тебя выбор? Если уж говорить о выборе, ещё пока он для тебя есть. Сегодня пока есть. И я потому лишь пришёл, чтобы предупредить тебя. Мне твои деньги не нужны, Джозеф. Я твой брат, и я люблю тебя. И лишь хочу, чтобы ты был на моей стороне, когда вся эта заварушка начнётся. Ибо если ты будешь на противоположной стороне…

– Что тогда?! – резко спросил Джозеф, пристально взглянув на брата. – Будешь рвать меня заживо?

– Нет, Джозеф! Я не подниму руки на своего брата. И ты это прекрасно знаешь. Просто… подумай. Пожалуйста, хотя бы раз в жизни прислушайся к тому, что я тебе говорю. Приглуши в себе голос старшего брата и открой глаза на реальность.

С этими словами Дэниэл налил ещё стакан, выпил, поставил стакан на столик, обнял Джозефа и двинулся к выходу. У двери обернулся и сказал:

– Подумай. Но не долго. Времени осталось мало, – и скрылся в коридоре.

Джозеф ещё несколько мгновений смотрел на дверь. Потом взял смартфон, от Хельги поступило уже несколько сообщений. В последнем она написала: «Ты куда пропал?»

Джозеф немного подумал, не понимая, есть ли в нём ещё желание. Но всё же решил ответить:

«С братом встретился. Он загрузил меня своими сомнительными концепциями».

«Приезжай, – ответила Хельга. – Я высосу из тебя все концепции».