Текст книги "Демоны рая"

– Еще ночь, – ответил голос. – Не буди Леру. Вставай.

Яр смог шевельнуть ногой. Высунул её из-под одеяла. Снаружи было холодно.

– Кто ты?

– Разве не узнаёшь? Вставай уже, накинь что-нибудь. Нужно поговорить.

– Айван? Не может быть!..

Белое пятно просочилось сквозь плотные слои мрака, превратилось в смутное лицо.

– Айван, ты? Это не сон? Что случилось? Как ты сюда попал?

– Да тихо же, – раздраженно сказал старик и шлепнул Яра по губам холодной сухой ладонью. – Ничего пока не случилось. А дверь мне отпер Херберт.

– Но почему ночью?

– А когда еще? – ворчливо ответил старик. – Все же знают, что я отошел от дел. Все слышали мое обещание. А я слово держу.

– Но… Я не думал, что ты способен… Ты же болел, кажется!

– Скажу больше: я, кажется, умираю.

– И пришел ко мне?

– Как видишь…

Яр сполз с кровати, стараясь не потревожить посапывающую Леру. Поправил одеяло, немного постоял, качаясь и зябко трясясь, хотя не так уж и холодно было в комнате. Босиком прошлепал к печке, вытащил из тесного промежутка первую попавшуюся шубейку, пахнущую кирпичной крошкой, сурово пообещал таящемуся среди одежды Херберту:

– Мы с тобой еще поговорим! – и, присев, принялся широкими движениями рук ловить где-то тут стоящие войлочные сапоги. Поймал, обулся. Приоткрыл дверь и ощутил, как по голым коленям скользнул в натопленное помещение стылый сквозняк.

– Идем!

В коридоре было темно, но у Айвана при себе оказался самодельный фонарик.

– Это действительно ты, – еще раз удивился Яр, наконец-то разглядев старика, чью болезненную худобу и бледность столь безжалостно подчеркнул и усилил невыгодный искусственный свет.

– Действительно я, – невесело усмехнулся Айван. – Хоть иногда и сам не верю в это, глядясь в зеркало. Не будем, впрочем, отвлекаться на мелочи. Я слышал о твоей проблеме и знаю о твоем решении. Что ж – возможно, в твоем возрасте я поступил бы так же. – Айван откашлялся в кулак, вытер мокрую руку о полу своего длинного одеяния – не то халата, не то плаща. Вынул из глубокого кармана какую-то некрупную плоскую вещицу. Протянул её Яру:

– Прихвати это с собой.

– А это что? – спросил Яр, не торопясь взять предмет.

– Обычный коммуникатор, только слегка переделанный. Бери!

– Зачем он мне?

– Тебе он, возможно, и не к чему. Это для меня. Когда будешь в городе, нажми кнопку включения. В памяти этого комми я сохранил две сотни сообщений – своего рода моё завещание. Они разойдутся по сети сами, тебе ничего не нужно будет делать. Только нажми одну кнопку.

– Хорошо, – сказал Яр и взял из руки Айвана неприглядную коробочку.

– В пяти сообщениях я упомянул о тебе, – сказал старик. – Люди, которые их получат, возможно, решат тебе помочь. Это их работа, и они неплохо её делают. Я на твоем месте от их помощи отказываться бы не стал.

– Кто они?

– Мои друзья.

– И как же мне их найти?

– Они сами тебя найдут, если посчитают нужным.

– А они знают о хурбах?

– Больше, чем кто-либо другой.

– Они видят их?

– Нет.

– Так кто же они?

– Ничего больше не спрашивай. Просто пообещай включить мой подарок, когда придет время. Помоги умирающему старику попрощаться с товарищами и недругами.

– Это я сделаю, – кивнул Яр. – Обещаю.

– Спасибо… Я слышал, ты собираешься взять с собой космача?

– Да.

– Ты не слишком на него рассчитывай. Он может погибнуть. Город каким-то образом убивает всё, что не принадлежит ему. Растения чахнут, залетевшие птицы мрут, насекомые не могут размножаться. Я всегда полагал, что таким образом город пытается защитить своих жителей…

Айван снова глухо закашлялся, багровея лицом, – казалось, что он задыхается. Яр испугался, что старик скончается прямо тут, а ему потом придется как-то объясняться перед всем народом. Но Айван, несколько раз стукнув себя в грудь, с кашлем справился.

– Я не уверен, что эта защита – благо для нас, – сказал он изменившимся голосом. – Мы изнежены, избалованы постоянной заботой. Город изменил нас. Потолкуй на эту тему с доктором, и он много чего тебе расскажет. Про наши пальцы, например, которыми так удобно нажимать кнопки многочисленных миниатюрных приборов. У наших предков пальцы были устроены иначе. Спроси Эрига про норму близорукости, про так называемую болезнь Гулле. Город менял нас поколение за поколением. А мы этого и не замечали…

Устав стоять, Айван присел на небольшую коробку, набитую яркими тряпичными лоскутами, из которых Лера плела половики.

– Заболтался я, – сказал он, покачивая головой. – Болтливость – верный признак одинокой старости… Ты хоть понял, к чему я веду? Город может убить твоего космача, как дикая природа убивает нас – горожан…

У Айвана пропал голос, и он какое-то время немо шлёпал губами. Потом в горле у него булькнуло, заклокотало. Старик сплюнул в кулак, растер плевок об одежду и еще долго отхаркивался, не замечая брезгливой гримасы собеседника.

– Может воды? – предложил Яр.

Старик помотал головой. Отхрипевшись, отдышавшись, он выпрямился и глянул на Яра. Проговорил:

– Я еще довольно ясно мыслю, не правда ли? Никогда не хотел умирать от танатола. Всегда считал такую смерть нечестной… Ну, что? Значит, договорились?

– Да, – кивнул Яр, надеясь, что продолжения разговора не последует. Общение со стариком тяготило его.

– Я очень на тебя рассчитываю, – сказал Айван.

– Я нажму на кнопку сразу, как окажусь в зоне приема.

– Ты молодец, – сказал старик. – Ларс пытался мне это объяснить. Но я не очень-то ему верил.

– Мне просто не хочется умирать.

– И я тебя понимаю, – Айван ссутулился. – Очень хорошо понимаю. – Он начал подниматься, и Яр подхватил его, стараясь помочь, хоть и не ждал, что властный старик примет его помощь. Но Айван ничем не выразил недовольства, напротив, оперся на предложенную руку, вцепился в подставленное плечо.

– Спасибо.

– Может, останешься у нас? – предложил Яр. – Переночуешь.

– Нет. Я домой.

– Я провожу.

– Не надо. Позови Херберта, он поможет.

– Да, конечно. Сейчас…

Яр заглянул в комнату, прислушался, не проснулась ли Лера, и тихонько окликнул сибера. Херберт ответил сразу – должно быть, ждал, когда его позовут. Завозился, выбираясь из тесного закутка, включил подсведку и сразу стал похож на привидение. На цыпочках сибер прокрался к двери, шагнул за порог. Он, кажется, знал, что от него требуется, и Яр еще сильней на него разозлился, не сомневаясь уже, что Айван и Херберт давно в сговоре.

– Мерзавец ты, – шепнул Яр и кулаком саданул сибера в облитое мягким пластиком плечо. Шлепок получился знатный, гулкий, и Яр, теперь уже и на себя рассердившись, опять заглянул в комнату, замер, прислушиваясь к ровному дыханию Леры. Успокоенный, он плотно прикрыл дверь и обернулся. Фонарь Айвана лежал на ящике, но старика здесь уже не было.

– Умирать он собрался, – буркнул Яр. – А бегает, не угнаться.

Хлопнула уличная дверь.

– Я догоню, – сказал светящийся изнутри Херберт, потирая плечо и по стенке пробираясь к выходу. – Я его провожу. Быстро. И сразу вернусь.

– Нет уж, – наставив на него указательный палец, грозно сказал Яр. – Возвращайся утром. И не очень рано. Лучше даже к обеду. И больше ничего от меня не утаивай. Понял?!

– Ага, – сказал сибер и погасил подсветку – будто вмиг растворился в темноте, как настоящий призрак.

* * *

Утром Яр и Херберт отправились в мастерскую Ларса, чтобы там рисовать карту.

Бывший проводник гостей не ждал, и им пришлось минут двадцать переминаться у дверей с ноги на ногу, недоуменно наблюдая за кипящей вокруг деятельностью. Часть крыши была разобрана, но, даже несмотря на это, в мастерской стояла невозможная жара. Чумазые всклокоченные подмастерья, похожие на чертят, возились с паровой машиной Ларса. Пузатая машина плевалась тонкими струйками кипятка, всхлипывала, звенела и тряслась, раскручивая большое деревянное колесо. Опирающийся на костыль Ларс стоял перед топкой, смотрел, как полыхают сосновые поленья, как вертится колесо, как, свистя, вырываются из-под клёпок белые столбики пара, и время от времени отрывисто выкрикивал непонятные слова. Чертята, как подхлёстнутые, тут же набрасывались на машину и принимались что-то крутить, что-то крепить, по чему-то стучать.

– Капэдэ низкий пока, – прокричал Ларс очередную тарабарщину, заметив мнущихся у входа гостей и горделиво указывая рукой на работающую машину. – Обмуровать бы её! И трубу сквозь котел пустить! Стравливай! – Он за шиворот поймал пробегающего мимо парнишку. – Стравливай, говорю, зараза!

Машина зашипела, окутываясь клубами пара. Пара секунд – и вся мастерская наполнилась густым горячим туманом. Дышать стало нечем, но Ларс еще как-то ухитрялся кричать, отдавая непонятные посторонним команды. Его голос, дребезжание механизма, гул, звон и стук – все шумы мастерской – звучали глухо, будто помещение не паром наполнилось, а пеной. Какие-то тени шмыгали вокруг, кто-то сипло кашлял, кто-то детским голоском ругался по-взрослому.

Когда туман остыл и рассеялся, колесо не двигалось. Умытые паром чертята разбежались по углам, и только Ларс, как ни в чем ни бывало, стоял на своем месте, всё так же опираясь на костыль и с гордым видом обозревая свое детище.

– А! – воскликнул он, поворачиваясь к гостям. – Каково?!

– К бане пристроишь, будет просто отлично, – ответил Яр. – А то доктору всегда пару мало.

– Ха! – сказал Ларс. – Много ты понимаешь! Зачем вообще пришли?

– За картой, – ответил Яр.

– Да? – удивился бывший проводник. – Не рано ли? А впрочем, действительно, чего тянуть… Двигайте за мной!

Ларс проводил гостей в небольшую каморку, отгороженную от основного помещения мастерской шаткой дощатой стенкой и тяжелой кожаной шторой. Сам сел в плетеное из лозы кресло, гостям предложил занять места на лавочке, придвинул к себе легкий трехногий стол, поинтересовался, вынимая из приклеенного к столешнице ящичка письменные принадлежности:

– Бумагу принесли?

Не дожидаясь ответа, махнул рукой:

– Ладно, не надо. Моей воспользуемся. – Он протянул руку, достал с полки из-за плеча серый лист, свернутый в трубку, раскатал его по столу, разглаживая ладонями, придавил углы тяжелыми письменными приборами. Похвастался:

– Настоящая бумага! Не какая-то там городская подделка!

Яр причин для похвальбы не углядел – шершавый серый картон, писать на котором, наверное, одно мучение. Но говорить ничего не стал, только подвинулся ближе к столу.

– Это ты хорошо придумал, что Херберта с собой прихватил, – сказал Ларс. – Он, наверное, весь наш маршрут в памяти до сих пор держит. Сверимся… Мне бы на твоем месте и карты никакой не надо было б. У него же всё тут, – Ларс согнутым указательными пальцем постучал себя по лбу, – всё в мозгах хранится. – Он хмыкнул и, прищурясь, с подозрением оглядел Яра. Спросил:

– А ты его, случайно, не того? Не с собой?

Яр чуть заметно пожал плечами.

– Что-о?! – протянул Ларс, приподнимаясь над столом. – Не дам! – Он хлопнул ладонью по листу бумаги.

– Айван разрешил, – негромко сказал Яр.

– Кто? – презрительно поморщился Ларс. – Кто-кто?!

И тут до него дошло:

– Айван? Ты мне еще и врать будешь, мальчишка?

– Я не вру, – сказал Яр, глядя на чистую бумагу. – Можешь у него самого спросить. Или вон у Херберта… Расскажи ему, Херберт, что тебе Айван велел.

Сибер рассказал. Ларс недоверчиво склонил голову на бок и долго разглядывал сибера, будто пытаясь по его гладкому лицу, по его выпуклым глазам прочитать, врет он или говорит правду.

– Не может быть, – выдохнул проводник.

– Я и сам бы не поверил, – сказал Яр, разведя руками.

– Если так… – Ларс почесал затылок. – Либо старик окончательно сошел с ума. Либо у него есть какие-то планы насчет тебя… Он ничего тебе не поручал? Может, просил о какой-нибудь услуге?

Яр, не зная, нужно ли хранить порученное ему дело в секрете, просто развел руками.

– Очень странно, – пробормотал Ларс, хмурясь. – Я должен был догадаться, что ты и Херберта потянешь за собой… Эх!.. Должен был… Не углядел…

Яр сделал виноватое лицо, хотя на самом деле никакой вины он не испытывал.

– Карта всё равно потребуется, – сказал он. – Мало ли что с Хербертом случится. Или с его памятью.

– Верно, – согласился проводник. – Да и путь ваш будет несколько отличаться от маршрута, по которому мы добирались сюда.

Из всех письменных принадлежностей, рассыпанных по столу, Ларс выбрал обычную ручку, склонился над бумагой и в левом нижнем углу поставил первую точку.

– Это мы, – объявил он и несколькими точными штрихами изобразил вполне узнаваемые деревенские ворота с торчащей рядом сторожевой вышкой. Нарисовать лес так же хорошо он не смог. Он лишь неуверенно обозначил его контуры. Лес занимал нижнюю часть листа, самый его уголок, и, глядя на пока остающуюся чистой бумагу, Яр с удивлением и даже некоторым испугом начал осознавать – и вспоминать – сколь длинный путь ему предстоит.

А вскоре стало ясно, что одним листом им не обойтись. Чем дальше продвигалась жирная прерывистая линия, тем больше появлялось вокруг нее отметок и схематичных изображений, тем плотнее ложились надписи. Но не всё Ларс записывал, очень многое он просто проговаривал вслух, оставляя на бумаге лишь невразумительные значки:

– Здесь вообще-то днем ток идет, так что лучше это место проходить с часу ночи и до пяти утра. Если же решите идти днем, то старайтесь ничего не касаться. Потом вот здесь повернете и сразу выйдете в Пенал. Обратите внимание на его стены – если они сходятся, то лучше не рисковать и выждать пару часов, пока они не начнут расходиться. Тогда и бегите вперед, но глядите под ноги – не поломайте…

Яр уже и не надеялся всего запомнить, он больше рассчитывал на электронную память сибера.

– Здесь будет цех полимеров – это примерно половина пути через Концерн. На стене увидите красный железный ящик. Откройте его, возьмите кислородные маски, оденьте. Тебе, Херберт, она будет ни к чему. А с космачом уж сами разбирайтесь, но без маски в цех не входите, дышать там практически нечем. Пройдете прямо, держась желтой полосы на полу. Дождётесь, когда откроются шлюзовые ворота – там ходят грузовые кузова с продукцией. Если сумеете забраться в один из них, то сможете немного передохнуть – они движутся в нужном направлении…

Кончился и второй лист бумаги. Ларс подклеил его к первому, отложил в сторону сохнуть, потряс в воздухе уставшей рукой. Сказал:

– Не забывайте и про хурбов. Подозреваю, что вы встретитесь с ними уже за Сортировкой. И тут уж я вам никаких советов дать не могу.

Размяв пальцы, Ларс взял новый лист и продолжил рисовать карту, изредка обращаясь к Херберту за помощью…

Дело, которое Яр рассчитывал закончить к вечеру, затянулось. Они прервались на ужин, а потом еще ночью два раза пили чай, сдвинув схему на край стола. И даже когда карта была готова, они не ушли: Ларс не отпустил их. Он еще добрых полтора часа гонял зевающего Яра по рисованному маршруту и требовал от него подробного описания каждой, как он называл, “локации”.

– Что видишь? – строго спрашивал он, тыча пальцем в бумагу.

– Ржавая труба справа, – докладывал Яр. – Высокая насыпь впереди. Перед ней бетонная будка. Слева остатки обвалившейся стены с рисунком.

– С каким рисунком?!

– Косой крест, перечёркнутый стрелкой. Под стеной тайник. Там еда и питье…

– Правильно. Давай дальше…

Они расстались, когда уже начало светать. Ларс, прощаясь, наказал Яру два раза в день – утром и вечером – проходить по карте весь маршрут, заучивая каждую точку, каждый ориентир, проговаривая вслух каждую рукописную заметку. Яр кивал, бормотал что-то в ответ, но думал только о том, как же хорошо будет сейчас забраться в согретую Лерой постель, уронить тяжёлую гудящую голову на подушку и наконец-то впасть с блаженное беспамятство.

* * *

Три последующих дня прошли в заботах. Яр с ног сбился, стараясь всюду успеть: ему и с охотниками нужно было посоветоваться, и в библиотеке кое-что отыскать, и с космачом переговорить, и насчет дефицитной провизии договориться. За подготовкой как-то забылось о самом путешествии. Представлялось почему-то, что в путь выходить еще не скоро, что прежде нужно решить кучу вопросов, вызубрить карту, найти общий язык с членами своей группы и как следует потренироваться, отрабатывая совместные действия в походе и возможном бою. Даже Лера, кажется, уверилась, что Яр покинет её очень не скоро, что суета сборов так и будет продолжаться, тянуться – неопределенное, но долгое время.

Отрезвление пришло, когда Яр обнаружил на шее маленькое красное пятнышко. Скорей всего, это был обычный синяк, раздражение или след от укуса насекомого. Но Яр, вмиг сделавшись мнительным, решил, что это первый признак возвращающейся болезни. Он вспомнил, что именно так всё и начиналось – с розовых пятен на коже, исчезающих и появляющихся без всякой видимой причины. А потом стали темнеть ногти. И появилась боль – приступы боли, из-за которых он и обратился в платную клинику, не надеясь больше на помощь ви-доктора…

Яр понял, что сборы пора заканчивать.

Он велел Херберту упаковывать всю заготовленную провизию, придерживаясь рекомендаций охотников, а сам, наскоро одевшись, отправился к Ларсу.

– Я за оружием, – заявил он с порога мастерской, забыв даже поздороваться.

– К чему такая спешка? – удивился Ларс, вытирая измазанные дёгтем руки о прожженный фартук. – Оружие я тебе выдам в последнюю очередь. Когда увижу твою бригаду в полном походном облачении выстроившуюся перед воротами. – Он хмыкнул.

– Послезавтра утром мы выступаем, – объявил Яр.

– Да ну? – не поверил Ларс.

– Я опять заболеваю, – сообщил Яр, обнаружив к стыду своему, что голос его дрожит, а на глаза наворачиваются слезы. Он хотел было показать проводнику красное пятно на шее, но тут же передумал – Ларс, наверное, только бы посмеялся над этой пустяковой, на его взгляд, отметиной.

– Значит, возвращения Фрэнка решил не дожидаться, – констатировал Ларс. – Решил пешком. Сам.

– Знать бы точно, когда они вернутся. Может, их еще месяц не будет. Может, Фрэнк уже рассыпался или в болоте застрял.

– Тоже верно, – согласился Ларс, испытующе глядя на взбудораженного Яра. – Ну, до пустоши тут рукой подать, доберешься быстро, если с дороги не собьешься.

– Не собьюсь. Я с охотниками договорился. Они проводят.

– Это хорошо… А через пустошь дорога почти прямая. Про основные опасности я тебе рассказал, но всё незнакомое и непонятное обходи так же. А если Фрэнк вернется скоро, то я его сразу же по твоим следам и пошлю. Он, если догонит, подберёт, подвезёт.

– Спасибо.

– Пока не за что, – отмахнулся Ларс. – И вот что еще… Я тут это… Мы с мальчишками подарочек тебе смастерили… Ну, не тебе лично, а приятелю твоему. Мерку с него я, конечно, не снимал, но глаз у меня точный, так что, думаю, должно впору прийтись.

Он, жестом поманив Яра за собой, довольно шустро проковылял к старому изрубленному верстаку, стоящему в стороне от остальных рабочих столов. Наклонился, вытащил из-под верстака тяжёлую коробку и опрокинул её, вывалив на пол какой-то мусор. Объявил гордо:

– Вот!

– Это что? – спросил Яр, присев перед грудой и осторожно тыкая в нее пальцем.

– Ты возьми. Давай-давай, разворачивай. Ну, смелее!

Улыбающиеся мальчишки, оставив работу, подходили ближе, с интересом ждали реакции Яра. А тот пока недоуменно ковырял мусор, пытаясь понять, каким образом его можно развернуть.

– Да не так! – Ларс, отставив костыль, присел рядом, принялся помогать: расстегнул кожаный ремень, отвернул резиновый коврик, откинул кольчужную сетку, сдвинул обрезки автомобильных покрышек. И Яр наконец-то разглядел, что вовсе это не мусор, а сделанная из мусора одёжа – не то куртка, не то плащ – нечто такое, чему и названия сразу не подобрать.

Доспех.

Яр присвистнул.

– Во! – обрадовался Ларс. – Это мальчишки постарались. Я больше советы раздавал.

Нечеловечески огромный доспех был сработан грубо, но надежно. Отдельные части были сшиты проволокой, а в особо ответственных местах скреплялись болтами и латунными заклёпками. Материалы использовались самые разные: обрезки покрышек с хорошо сохранившимся протектором, кожаные полосы, железные и медные пластины, цепи. Но, как ни странно, получившаяся конструкция выглядела довольно органично и даже обладала некоторым шармом.

– Ну ты даёшь, – сказал Яр. – Совсем уж двинулся. То катапульта. То паровая машина. Теперь вот доспех. Древние века какие-то.

– А что делать, – развёл руками улыбающийся Ларс. – Нам только средневековые технологии и доступны. Но ты преждевременных выводов не делай, этот доспех не только для защиты предназначен. Тут похитрее задумано – вон, на нагрудник погляди.

– И что? Идиотизм какой-то!

На груди доспеха довольно грубо был намалёван известный каждому знак: окаймленный языками пламени белый овал с вписанной аббревиатурой “D.O.D.” – герб популярнейшей команды супергероев, не сходящей с экранов уже сто сорок сезонов подряд – кажется, это был официально зарегистрированный рекорд.

– А то, – назидательно проговорил Ларс, – что любой городской идиот решит, будто одетый в такие доспехи космач – это сибер-актер, играющий нового героя из команды Дод. Ну или рекламный бот. Понятно?

Яр открыл рот. Закрыл. Помотал головой, не зная, что сказать. Нашелся, выдохнул:

– Ты гений!

– Как только сделаю паровоз, так сразу им и стану.

– И всё равно это идиотизм!

– Он сработает, вот увидишь.

– Возможно… А кто тогда получаюсь я?

– Ну… – Ларс начал складывать доспех. – Можешь назваться ассистентом режиссера. А лучше представься сценаристом – их всё равно никто не знает.

– Ты пока оставь эту штуку у себя, – сказал Яр. – А ближе к вечеру я за ним Херберта пришлю.

– Как скажешь.

– Но я всё же хотел бы насчет оружия порешать…

Ларс так и не поддался на уговоры, пообещав выдать оружие лишь когда путешественники двинутся в путь. Возможно, таким образом Ларс мстил Яру за то, что тот собирался увести Херберта из деревни.

Так ничего и не добившись, раздосадованный Яр оставил мастерскую и отправился искать знакомых охотников. Они обещали поделиться с ним каким-то чудесным питательным порошком, приличный запас которого обнаружился в одном из дальних лабазов. Помимо этого, Яру нужно было окончательно договориться о провожатых.

Время для пешей прогулки он выбрал не самое удачное – на улице было полно народу, все как раз шли на обед. Грязь успела немного подсохнуть, но с деревянных тротуаров люди старались не сходить, так что Яру пришлось поневоле встретиться со многими знакомыми, и не каждая встреча была приятной. Его не очень-то любили после того, как он вывел из леса космача, но еще больше недругов у него появилось после пожара, когда Угр перебрался в их с Лерой дом. Мало кто решался угрожать Яру или просто вслух высказывать недовольство, но косые недобрые взгляды он ловил постоянно. Слышал он и сердитые шепотки за спиной. Понимал, что долгого соседства с космачом люди не потерпят. Догадывался, что ультиматум ему не выставлен только лишь потому, что все знают – Яр вместе со своим людоедом скоро покинет деревню и уйдёт на верную смерть. Этого ждали. Об этом говорили.

Вот и сейчас кто-то нагнал его, дернул за рукав, спросил недобро:

– Когда наконец?

Яр обернулся, посмотрел на вопрошающего, опознал одноглазого Ассу, крайне неприятного субъекта. Спросил:

– Что – “когда”?

– Когда наконец уйдешь?

– Послезавтра, – букнул Яр, отворачиваясь и сторонясь.

– Удачи тебе, – вдруг искренне пожелал одноглазый неряха. – И берегись этих тварей. Это они мне вышибли глаз!

– Спасибо, – кивнул удивлённый Яр. Не ждал он добрых слов от вечно ворчливого соседа.

– А как пойдешь назад, если не в тягость будет, прихвати для меня какую-нибудь сладость. “Чупс” или “Квики”, – просительно сказал Асса. – Хочу жене подарить, то-то она порадуется.

– Постараюсь, – кивнул Яр и улыбнулся…

В этот раз знакомых охотников Яр так и не нашёл – они, как потом выяснилось, отправились проверять силки. Он встретился с ними на следующий день, огорошил их известием, что выступать надо будет уже завтра. Поделился своими планами, рассказал об уложенных сумках, спросил, что еще, по их мнению, необходимо добавить к его припасам. Советов последовало много, но ничего нового Яр не услышал. И с провожатыми как-то не складывалось: один только Карим согласился провести команду Яра через лес к пустоши, остальные невнятно мычали о неожиданности предложения, об усталости и срочных делах. Позже Карим объяснил Яру, что охотники просто боятся идти вместе с космачом, вот и выдумывают разные отговорки. Они вместе над этим посмеялись, а потом помрачневший Карим тихо признался:

– Я тоже его боюсь.

Яр, надеясь приободрить охотника, рассказал, как комично выглядит космач к мусорном доспехе от Ларса. К идее натянуть на себя защитное облачение Угр отнесся с энтузиазмом. Ему очень нравилась человеческая одежда, и он давно хотел для себя нечто подобное. Доспех пришелся впору, хотя одевать его было сущим мучением. Снимать, наверное, тоже. Но костюм так приглянулся космачу, что великан, единожды в него облачившись, не собирался с ним расставаться…

Договорившись с провожатым, Яр направился к люду Валику за обещанными верёвками. Получив требуемое, тут же побежал на кухню выпрашивать у Лекса пищевые добавки и специи. По пути заглянул в генераторную, выкупил у электрика Томуса два универсальных флекс-аккумулятора, расплатившись уникальным для этих мест контентом, записанном на трех стиках памяти. Томуса интересовали два вопроса: много ли там порно, и где Яр ухитрился всё это раздобыть. Второй вопрос Яр оставил без ответа – Херберт слёзно просил не рассказывать, на что он тратит драгоценные гигабайты своей памяти.

Вовремя вспомнив о сибере, Яр сделал изрядный крюк и заглянул в деревенскую кузню. Задумчивый кузнец Даня отдыхал на улице, сидя на потрескавшемся чурбаке перед открытой дверью, и крутил в чёрных руках какую-то металлическую загогулину. Клиента он завидел издалека, достал из-под крыши тряпичный сверток, развернул его, сам на свою работу любуясь. Яр кузнечного мастерства не оценил, бегло осмотрел заказ, проверил пальцем остроту клинков, подёргал подпружиненные крепления и хомуты, взвесил на ладони ошипованную голову булавы.

– Всё по схеме, – отчитался Даня. – И материал выбирал самый лучший. Берешь?

– Беру…

Заново упакованное оружие оттягивало плечо, да и свитые в бухту веревки вес имели не малый, так что Яру пришлось зайти домой. Лера встретила его напряженной улыбкой.

– Всё нормально, – успокоил он её, скидывая ношу возле порога и выпрямляясь. – Планы не меняются. Перекусить есть что-нибудь?

Лера кивнула, принесла с кухни кусок картофельной запеканки и стакан молока.

– А где Херберт? – поинтересовался Яр.

– В кладовке. Одеяло ищет.

– Много вещей получается?

Лера показала рукой за комод. Яр, подавшись вперед, посмотрел и присвистнул:

– Ну ничего себе! А я вот ещё оружие принес. – Он кивнул на длинный, обвитый верёвкой свёрток. – Вместе с Ларсом придумывали.

– А может задержишься еще хоть на пару деньков? – вздохнув, сказала Лера. – Больно нехорошая спешка получается. Не забыть бы чего.

– И так слишком задержался. – Он погладил пальцами красное пятно на шее. – Да и всё уже договорено. Нет, планов я менять не буду.

Он развернулся и ушел, сильно хлопнув дверью, не зная, что планы его вот-вот изменятся.

* * *

В глухом лесу Фрэнк просто завяз, так что Петру пришлось разворачиваться и огибать непроходимую чащу стороной. Проторённым путём могучая машина двигалась споро, почти как по открытой местности, и Петр позволил себе немного расслабиться. Он признавал, что переоценил собственные силы, но отступать не собирался, как бы тяжело ему ни было.

По колпаку кабины постучали длинной палкой – кто-то из сидящих в кузове хотел сообщить нечто важное. Петр выругался, сердясь на непослушных пассажиров, рискующих собственной жизнью: сто раз было говорено, что во время движения по лесу со дна кузова лучше не подниматься. Нет же – всегда найдется герой, думающий, что успеет увернуться от сучьев. Интересно, кто на этот раз? Гурий? Георг?

Петр остановил машину на заваленной буреломом поляне. Отстегнулся, отпер дверь, сдвинул её и выглянул наружу.

– Ну чего там?

Из-за дощатого, усиленного сосновыми брусьями борта высунулся Георг.

– Я знаю эти места, – крикнул он. – Надо чуть вправо принять, на запад до ручья, потом на юг к молодым перелескам, мимо озера, через овраг… Я направление палкой буду показывать, ты поглядывай. Я эти места хорошо знаю, мы здесь бобров ловили. Крюк изрядный получится, но добраться должны быстро…

Три дня назад они сбились с пути, и теперь шли почти наугад, держа направление по солнцу, звездам и лесным приметам. Два раза выходили к незнакомым диким поселениям, но перепуганные люды, завидев приближающееся многолапое чудище, прятались и на призывные крики чужаков не откликались.

А в целом поход получился удачным. За лесом обнаружились большие открытые пространства, довольно густо населённые людами. Охотники и раньше добирались до тех мест, но далеко не заходили, поскольку вне леса добывать пропитание не умели. Жители равнин, как выяснилось, занимались исключительно сельским хозяйством, а потому к принесенным чужаками товарам отнеслись с большим, хоть и осторожным интересом. Торговля шла бойко и выгодно, и полезными знаниями аборигены делились охотно, так что перспективы рисовались самые добрые.

Обменяв все заготовленные товары на продовольствие, обследовав окрестности и составив подобие карты, путешественники отправились в обратный путь. По пересечённой местности Фрэнк двигался со скоростью мобиля, выехавшего на луч городского хайвея. Ничто не предвещало проблем.

Но потом они сбились с пути…

– Тут пешему и гружёному три дня идти, – сообщил Георг, приглядываясь к окружающему лесу. – А мы, думаю, как раз к вечеру до деревни доберёмся. Если поторопимся.

– Поторопимся, – ворчливо передразнил его Петр. – Хорошо торопиться, сидя в кузове.

Он плюнул на далёкую землю и, будто улитка в раковину, убрался в кабину. Через пару минут пробудившийся Фрэнк, урча, встрепенулся, приподнялся ещё выше на могучих, крепких лапах и медленно, стараясь не задеть кроны близких вязов, стал поворачиваться на запад.

* * *

Когда на сторожевой вышке залязгал набат, Яр как раз был в дежурке, уточнял, сможет ли он рано утром покинуть деревню, не возникнет ли проблем с открытием ворот, не поступало ли от начальства каких-то особых распоряжений. Он беседовал с дежурными, но испытывал при этом странное чувство – ему казалось, что это не он разговаривает, а кто-то другой. А он же – Яр Сладин – следит за деловитой беседой со стороны. Оценивает каждое слово. И никуда не собирается.

Совершенно не верилось, что завтра на рассвете он выйдет в путь и направится в город.