Текст книги "Демоны рая"

– Ну ладно, – устало сказал он. – Будешь у нас четвертым. Еду готовить умеешь? Вот ей и станешь заниматься. Со мной больше не спорь, делай всё, что я скажу. Иначе выгоню из отряда.

– Да, командир! – воскликнул обрадованный Вик. – Как скажешь, командир!

Яр поморщился.

– И не шуми так… Расскажи лучше, как ты нас нашел. Как узнал, что мы тут прячемся?

– Да это просто, – заулыбался Вик. – Вы же наследили не меньше Фрэнка. В пыли отпечатков ног наставили, там камешек сдвинули, тут за проволочку зацепились, за углом нужду справили. Роботов еще зачем-то расколотили.

– Это Угр, – сказал Яр. – Осваивал палицу.

– Вот так и нашел, – резюмировал Вик. – Ничего сложного.

Яр нахмурился.

– Выходит, нас кто угодно выследить может?

– За любого не скажу, а наши охотники вас с закрытыми глазами вычислили бы.

– А можешь научить, как бы нам поскрытней идти?

– Могу, конечно. Только у вас всё равно не получится.

– Ну, мы хотя бы попробуем.

– Попробовать-то можно… Значит, я уже не кашевар?

– Еще чего! Еда тоже на тебе. Не нравится? Вон из отряда!

– Ладно, – миролюбиво сказал Вик. – Мне не сложно.

За перегородкой пискнул мультиповар, сообщая о подоспевшем обеде. Им давно уже надо было выходить, а они всё тянули время – никому не хотелось покидать уютную цистерну. Херберт, отстегнув клинки, сбегал на кухню, накрыл на стол. Здоровяк Угр, сидя в углу возле урчащего морозильного шкафа, грыз кубики льда – ему было жарко. Яр и Вик сидели в соседних гамаках, покачивались и сосали леденцы. Входная дверь была заперта, и они чувствовали себя в относительной безопасности. Но расслабиться совсем уже не получалось, и они неосознанно прислушивались – не стукнет ли что по металлу, не загремят ли по крыше шаги?

Обедать Яр и Вик спустились к столу. Выбор блюд был невелик: бульон “Гут” и сладкая каша “Лур”. Хлеб они ели деревенский, грубый и черствый, щедро кроша его в исходящие изысканным ароматом бульонные чашки. Угр тоже откушал городской горячей пищи. На вкус она ему понравилось, а вот её количеством он остался недоволен.

– Пора бы уже идти, – сказал Яр, с сожалением осматривая ставшее почти родным жилище. – И так сколько сегодня времени потеряли.

Эти слова он повторял еще трижды: через десять минут, через полчаса и через час. И лишь через полтора часа после обеда, убравшись в комнате, пополнив припасы, сверившись с картой, нагрузившись, вооружившись и осмотревшись, они наконец-то выбрались из цистерны, заперли за собой тяжелую овальную дверь и продолжили путь.

Теперь вчетвером.

* * *

Ту благоустроенную цистерну Яр вспоминал еще много раз. Ни одно место, где они останавливались для отдыха, не могло сравниться с местом их первой ночёвки. Теперь им приходилось стелить одеяла на голый бетон или металлические плиты, их новые убежища больше походили на глухие пещеры в которых, порой, и огонь-то развести было нельзя из-за тесноты и духоты. Полноценно восстановить силы в таких условиях не представлялось возможным, и Яр с каждым днем чувствовал себя всё хуже и хуже. Он немного стеснялся своей усталости, поскольку спутники его, кажется, тягот путешествия не замечали. Даже Вик, вытребовавший себе долю ноши, пребывал в прекрасном расположении духа и ни разу ни на что не пожаловался. Юноше не нравилось лишь общество космача – но он терпел и это, ни единым словом не выдавая свою неприязнь. Впрочем, поведение его было достаточно красноречиво, и Яр довольно быстро убедился, что Вик старается держаться от космача подальше, а при случае готов ему слегка напакостить: плюнуть в питьё, например, или подсыпать в еду горсть пыли. Парнишка даже особо не скрывался, будто бравируя своими мальчишечьими выходками. Угр на его провокации не реагировал, то ли не замечая их, то ли не понимая.

Чем дальше они продвигались, тем меньше времени на проказы оставалось у Вика. Паренек был очарован Концерном, его непостижимой сложностью, его необъятностью и величием. Корпуса заводов и фабрик, густо населенные сиберами, гигантские трубы, огромные пульсирующие купола, антенные поля, ленты магистралей, зависшие под самым небом, – всё это жило, двигалось, взаимодействовало; у любого строения, у любой вещи было какое-то предназначение, какая-то функция. Вик с открытым ртом озирался по сторонам, глаза у него были круглые и пустые, он постоянно что-то спрашивал, постоянно куда-то тыкал пальцем. Наблюдая за пареньком, Яр и сам по-новому стал глядеть на Концерн.

Они следовали карте. Некоторые места представлялись Яру знакомыми, и он был готов поклясться, что они проходили здесь прежде. Но чаще всего ему казалось, что они идут этой дорогой впервые. Херберт же утверждал, что их путь почти не отличается от пути, которым они выбирались из города. Лишь кое-где они на пару километров отклонялись от прежнего маршрута, к каким-то объектам подходили с другой стороны, какие-то препятствия преодолевали иным способом – так, как было указано на карте. Им удалось избежать всех ловушек, о которых предупреждал Ларс. И Яр даже немного собой гордился. Но впереди их ждали другие испытания и новые опасности – так что расслабляться не следовало.

Случалось и непонятное. Однажды, например, путешественники почувствовали нечто странное – они будто погрузились в плотную горячую среду: дышать стало нечем, уши заложило, любое движение встречало упругое сопротивление. Через тридцать секунд всё вернулось в норму, но испуганные задыхающиеся путники не сразу решились продолжить путь. Даже Херберт признавался, что чувствовал себя необычно.

Другой раз вся четверка непостижимым образом перенеслись на триста метров вперед. Они шли к далёкому бетонному столбу, под которым должен был находиться один из многочисленных секретов Ларса, и вдруг столб оказался прямо перед ними – буквально в четырех шагах. Они обернулись и не обнаружили за собой следов.

Такие происшествия, конечно, уверенности путникам не добавляли. Угр опять начал трусить, но теперь даже избиение ни в чем не повинных сиберов не могло вернуть ему утраченную крепость духа. Яр старался подбадривать великана, пытался объяснить устройство Концерна, убеждал, что ничего опасного здесь быть не может – ну, почти ничего. Он врал, конечно. И Угр, несомненно, чувствовал это. Город что-то делал с космачом – на локтях и затылке у него образовались проплешины, кожа на ступнях и ладонях потрескалась, передние зубы заметно потемнели. А однажды утром великан, отхаркиваясь, выплюнул сгусток крови.

Доктор Эриг предполагал подобное развитие событий и снабдил путешественников изрядным количеством лекарств. Но городские снадобья Угру помогали мало. Самым действенными средством оказались травяные и цветочные чаи, да порошок из высушенных ягод. Космач, убедившись в несомненной пользе пахучих отваров, взялся поглощать их литрами. Яр пока не ограничивал великана, но с тревогой думал о дороге назад – на обратный путь лекарственных трав могло и не хватить.

Глядя на хворобу космача, Яр вспоминал и о своей болезни. Каждый вечер перед сном заглядывал он в маленькое зеркальце, ощупывал ноющие конечности, осматривал ногти. Каждое утро после пробуждения он вслушивался в себя, пытался почувствовать признаки возвращающейся болезни… Но ничего кроме затаившейся в костях и мышцах усталости не ощущал, ничего кроме тривиальных синяков, мозолей и потертостей не находил. Даже красное пятно на шее пропало.

Сказать честно, он был немного этим разочарован.

* * *

Первого хурба они встретили в месте, которое на карте обозначалось неровным овалом и надписью “Плац”. Это был большой пустырь, со всех сторон окруженный высокими стенами – один из немногих пустырей в этой части Концерна, и самый большой. Голая ровная площадка смотрелась очень странно в месте, где использовался, наверное, каждый кубический метр пространства. Яр предположил даже, что подозрительная площадь может оказаться ловушкой. Он не помнил, что именно рассказывал про это место Ларс, и обратился за помощью к Херберту. Но и сибер, с деланной натугой пошевелив электронными извилинами, развел руками и признался, что про “плац” ничего особенного Ларс не говорил, разве только предупреждал, что тут бывают сильные ветры.

Но в этот день ветра не было.

На открытое место путники вышли все вместе, хотя Яр поначалу и подумывал о том, чтоб отправить вперед вооруженного луком Херберта. Яр с самого утра испытывал неясное томление, смутную тревогу – а тут, на краю большого пустыря, неприятное ощущение усилилось вдвойне. Это потом он решил, что никакого мистического предчувствия у него не было, а было то, что доктор Эриг в умных беседах однажды назвал ментальной индукцией: Угр, даже дезориентированный непривычной обстановкой, издалека обнаружил присутствие неизвестного существа, но, не зная, как на это реагировать, стал просто транслировать свои ощущения вожаку – то есть Яру.

Они дошли до середины ровной и чистой площади, когда Херберт вдруг остановился, сбросил часть груза, которую нес на руках, и на удивление спокойно объявил:

– Демон.

Хурб стоял в тени на самом краю пустыря, теряясь на фоне пятнистой обшарпанной стены. Яр заметил сутулую фигуру, лишь когда Херберт указал на нее пальцем.

– Есть! – воскликнул Яр и вскинул карабин к плечу. Голос его звенел от испуга.

Хурб не двигался. Промахнуться с такого расстояния было практически невозможно. И Яр был уверен, что промаха не случится.

“Шея – их слабое место…”

Карабин дружески толкнул его в плечо.

Черная фигура покачнулась и медленно осела на землю, совсем потерявшись в густой тени.

– Туда! – выкрикнул Яр, не отрываясь от прицела.

Херберт ринулся вперед, широко размахивая клинками. Он ворвался в тень, подскочил к стене, прыгнул вправо, скакнул влево, обернулся, закрутился на месте. Яр издалека с недоумением следил за странным танцем сибера.

– Ну что там? – крикнул он.

Херберт остановился. Присел на корточки, поковырял клинками бетон. Выпрямился и, разведя руками, прокричал:

– Здесь никого нет!

– Что? – не поверил Яр. – Быть такого не может!

– Посмотри сам.

* * *

Подстреленный хурб исчез.

– Я не мог промахнуться, – бормотал Яр, неуверенно озираясь. – Я же попал… Я видел, что попал… Ищите!

Они обшарили всё вокруг, ощупали бетон под ногами, обстучали низ глухой, поднимающейся на сотню метров стены, но лишь убедились, что спрятаться тут негде. Хурба словно и не было, хотя Вик утверждал, что на голом бетоне остались какие-то непонятные ему следы. А вот отметины от стальной дробины они не нашли, как ни старались, и это могло служить подтверждением того, что цель действительно была поражена. Но куда она делась потом?

Они так и не разгадали эту загадку.

Зато теперь они знали, что незримых для большинства горожан хурбов способны видеть и полудикий космач Угр, и родившийся вне города Вик. Возможно, этот обнаружившийся факт был очень важен. Возможно, не имел никакого значения. Но Яр решил, что их открытие заинтересует доктора Эрига, Ларса и Петра. А возможно и Айвана. Так что у Яра появилась еще одна причина во что бы то ни стало возвратиться в деревню.

* * *

И пяти часов не прошло, как они заметили еще одного хурба. Он стоял на сияющей крыше далёкого ангара, а когда Яр навел карабин в его сторону, тут же исчез. Минут через тридцать он опять объявился на той же самой крыше. На этот раз Яру удалось хорошо его рассмотреть через оптический прицел. Но стрелять он не стал, хотя палец на спусковом крючке так и чесался.

К концу дня им удалось засечь еще пятерых хурбов – те никакой активности не проявляли и держались на удалении, не особо, впрочем, скрываясь. Яр допускал, что невидимки следят за его отрядом, готовя скорую облаву. Так что на ночевку путешественники устраивались со всеми предосторожностями: укрылись в небольшом, заваленном мягкими тюками бункере, который был отмеченен на карте как надежное убежище, заперли и завалили единственный вход, разделили ночные дежурства.

Угру выпало дежурить под утро. И незадолго до рассвета космач почувствовал близкое чужое присутствие. Не зная, что делать, он попытался мысленно разбудить Яра, но лишь, кажется, навлек на него дурной сон.

В запертую дверь тихо стукнули, и космач вздрогнул. Ему показалось даже, что неведомое существо коснулось его затылка. Угр поспешно отодвинулся от заблокированной двери, заворчал тихонько. Беззвучной Высшей Речью попытался припугнуть гостя, но так и не понял, способен ли тот воспринять угрозу.

Тем не менее, шум больше не повторялся. А вскоре и ощущение чужого присутствия притупилось, а через какое-то время пропало вовсе – будто пришелец удалился. Или хорошо спрятался.

Но Угр так и не смог успокоиться – он вздрагивал от каждого кашля и скрипа, ворчал сквозь зубы и крепче прижимал к себе палицу, воспринимая её не как оружие, а как игрушку…

Яр проснулся рано; почему-то он был уверен, что ночью к бункеру подходил хурб. Смутно и недолго помнилось какое-то неприятное сновидение – он, кажется, превратился в космача, ему было жарко и душно, но он боялся переползти на более прохладное место, потому что там до него могли дотронуться…

Глупость какая-то!

Вик уже встал – это можно было понять по аромату готовящейся похлебки. Херберт шепотом рассказывал пареньку смешную историю. Угр тоже не спал, Яр чувствовал это недавно приобретенным наитием. Он даже угадывал, где находится и чем занят космач: сидит в холодном углу на голом бетоне и выковыривает грязь из-под ногтей. Яр открыл глаза, убедился, что не ошибся, удовлетворенно хмыкнул и выбрался из-под одеяла…

За завтраком Яр озвучил свои неясные тревоги, велел всем быть начеку. Угр ворчал согласно, скалил зубы.

Из бункера выходили осторожно: первым на улицу выглянул Угр, затем Херберт перебежал на позицию в шести метрах от приоткрытой двери, а потом уж и Вик с Яром, озираясь, выбрались из убежища.

Они обошли бункер кругом, внимательно наблюдая за соседними строениями и столь же внимательно глядя под ноги. Они не нашли ни единого следа хурбов, но, возможно, только потому, что не знали, как должны выглядеть эти следы. Трижды они замечали движение на крышах соседних корпусов, и Яр вскидывал карабин. Но через секунду он опускал оружие и разочарованно объявлял, что это всего-навсего очередной местный сибер.

Они уже не надеялись на встречу с врагом, когда вдруг в узком темном пространстве меж облупленных стен беззвучно шевельнулась сгустившаяся тень. Угр остановился, первым почуяв опасность, но не понимая пока, откуда она исходит – он плохо ориентировался в непривычной обстановке. Яр, заметив краем глаза неясное движение справа от себя, резко повернулся. Херберт вскинул руку, сказал:

– Смотрите. – И шагнул вперед, заслоняя людей.

Вышедшая из темноты тень обрела знакомое обличье.

Хурб смотрел в их сторону.

– Отступаем, – негромко скомандовал Яр, испытывая странное головокружение. Ему показалось, что он перенесся в один из своих многочисленных кошмаров. Он даже знал, что произойдет дальше – через секунду в тени материализуется второй хурб, за ним выйдет третий, потом еще, еще и еще…

Он ошибся лишь в количестве. За первым хурбом появились еще два. Они стояли неподвижно на границе света и тени и пристально смотрели на Яра – только на него одного – он хорошо это чувствовал, ведь подобное снилось ему много раз. Он медленно пятился, вглядываясь в неподвижные страшные фигуры. Он отлично их видел, но никак не мог их разглядеть – взгляд соскальзывал с них, как соскальзывают мокрые пальцы с мокрого же обмылка. Контуры темных фигур порой начинали зыбко дрожать, расплываясь, словно отражения на воде. И Яр пугался, что сейчас хурбы исчезнут, сделаются невидимыми, а значит неуязвимыми.

– Я вас вижу, твари! – крикнул он, крепко сжимая в руках карабин.

– Угр, – сказал космач, показывая куда-то вправо и вверх. Яр быстро глянул в ту сторону. Выругался.

Еще один хурб стоял на краю балки, далеко выступающей из стены. Как он туда забрался, было совершенно непонятно: высота метров шесть, лестниц и в помине нет, на стене ни окна, ни единого выступа. По тросам, что ли, провисающим прошел?

Этого хурба Яр подстрелил, решив и впредь держать врага только с одной стороны, дабы не распылять внимание. Короткая очередь практически срезала хурбу голову – дистанция была невелика, так что промахнуться было трудно. По стене расплылись красные кляксы. Сбитое с балки тело, кувыркнувшись, шлепнулось на бетон и осталось лежать, хотя Яр почему-то думал, что оно исчезнет.

– Я вас вижу, твари, – зло повторил он, целясь в сторону замершей тройки хурбов.

Черные фигуры, будто устрашившись, отступили в тень, но всё же остались на виду. А когда Яр повел свою команду прочь от бункера, хурбы выбрались на свет и подошли к лежащему на бетоне убитому сородичу. Они наклонились к телу и развернули над ним свои плащи, образовав подобие колышущегося купола. Секунд через сорок хурбы приняли обычный вид, но трупа на бетоне уже не было, там только темнело нечто, напоминающее маслянистую лужу.

– Видел? – шепнул Яр.

– Ага, – отозвался Вик.

– Я записал, – сообщил Херберт.

В тень хурбы не вернулись.

– Глядите по сторонам, – предупредил Яр. – И не подпускайте их ближе, чем на десять шагов.

– Каким образом? – ехидно поинтересовался Вик. Он, кажется, не считал медлительных невидимок серьезным противником и совсем их не боялся.

– Любым! – рявкнул Яр. Он-то знал, сколь стремительны могут быть хурбы, он видел, как легко они вырезали вооруженную и многочисленную банду Хама Проволочника, он помнил, кто отсек Ларсу ногу.

Их счастье, что тройка хурбов не решалась идти в атаку. Яр посматривал на демонов и гадал: боятся они, что ли? Вряд ли – иначе бы, отстав, спрятались в тени. Скорей всего, они просто не уверены в успехе. Они рациональны и не видят необходимости рисковать. Они дождутся более удобного момента для атаки, и будут действовать наверняка – вот тогда придется туго. А сейчас они, может быть, неслышно сзывают своих сородичей. Возможно, кольцо хурбов уже сжимается.

– Ускоряемся! – скомандовал Яр, убедившись, что троица хурбов не намерена от них отставать.

Команда Яра быстро перестроилась. Угр забрал часть ноши у более субтильного Херберта и занял место во главе отряда. Сибер встал замыкающим, посадив в полупустой заплечный мешок малорослого Вика, дабы тот следил за всем, что делается за спинами бегущих. Яр встал в середине. Теперь они могли двигаться быстрей, поскольку оборачиваться не было необходимости – за преследователями присматривал вооруженный огнеплюем Вик. Парнишке новые обязанности пришлись по душе – он весело покрикивал, подгоняя товарищей, хлопал сибера по бокам и плевался, пытаясь попасть в преследователей.

Их бег продолжался примерно два часа. За это время они встретились еще с тремя хурбами: двоих издалека подстрелил Яр, а один присоединился к преследователям. Хурбы вели себя осмотрительно, дистанцию не сокращали, жались к стенам домов, прыгая из тени в тень, иногда совсем исчезая из вида. Вскоре Яр начал подозревать, что их загоняют в ловушку. Он уже не был уверен, что идет правильным путем. Нужно было срочно где-то встать, свериться с картой и посовещаться с Хербертом.

Яр дал команду остановиться и сразу же открыл по преследователям стрельбу. Но хурбы не позволили ему даже как следует прицелиться – едва он поднял карабин к плечу, как черные фигуры, зыбко задрожав, нырнули в тень. Скорей всего, он зацепил кого-то из них, но проверить это было невоможно.

Хурбы сгинули. И не показывались еще долго, хотя Угр утверждал, что чувствует их постоянное близкое присутствие. Он утверждал это даже тогда, когда они вышли на болотистую и пустынную границу Концерна. Спрятаться там было негде, и Яр почти уверился, что космач ошибается.

Но прошло еще немного времени, и хурбы вернулись.

И было их во много раз больше.

Глава 25

Мусоросборщик стоял там, где его оставили.

И заброшенный парк ничуть не изменился: всё те же свитые космы арматуры, ржавые балки, прогнившие урны, поломанные скамейки, перекошенная карусель… И гигантское чёртово колесо, глубоко запустившее в растрескавшийся бетон свои широко расставленные ажурные ноги.

– Это что? – спросил Вик, задрав голову.

– Аттракцион, – равнодушно ответил Яр. – Но сегодня он не работает.

Вик осмотрелся и, тяжело и коротко разбежавшись, прыгнул на карусель. Она, скрежеща, чуть повернулась и развалилась.

– Да тут, кажется, ничего не работает, – разочаровано фыркнул Вик, потирая ушибленную ногу.

– Не отставай, – сказал Яр. Он спешил к мобилю, уткнувшемуся мордой в опору высокой эстакады. Сейчас его интересовало лишь одно – получится ли завести это уродливое транспортное средство. Ему так не терпелось это узнать, что он, совсем забыв об осторожности, обогнал ротозейничающих друзей и побежал – побежал быстро, поскольку он один в команде шел практически налегке.

На предостерегающий рык Угра он просто не обратил внимания – машина была в десяти шагах. Он видел наклонившуюся у земле трубу огнемета, видел осколки раздавленной фары, видел затянувшийся жидкой грязью рубец колеи, и даже свои собственные старые следы видел – оплывшие, едва различимые парные вмятины у высокой подножки.

Он не видел черных фигур, что выбирались из нутра покосившейся будки, в которой когда-то, если судить по стершимся рисункам на стенах, располагалась комната страха.

– Яр! – голос Вика звучал тревожно. – Стой! – Но Яр не оборачивался, думая, что отставший мальчишка опять хочет спросить о какой-нибудь ерунде.

Важное сейчас было лишь одно – этот мусоросборщик.

Что-то крикнул Херберт – Яр не разобрал, что именно. А секундой позже в воздухе над головой что-то коротко свистнуло, и Яр запнулся. Он еще не сообразил, о чем его предупреждают товарищи, не разобрал, что там вопит сибер, но негромкий посвист над головой оказался доходчивей громких криков. В животе похолодело, когда Яр понял, что над его головой только что пронеслась смерть. Он удивился – карабин-то был у него одного. И сразу же вспомнил о мощном луке Херберта. На прошлом привале сибер упражнялся с ним, сняв клинок с правой руки, да так потом его и не прикрепив. Яр быстро оглянулся.

– Демоны! – прокричал ему Херберт, укладывая на тетиву новую стрелу. – Демоны!

Яр сдернул карабин с плеча, еще не зная, куда надо стрелять, видя только обмотанный колючей проволокой кузов, прикрытую, но не запертую дверь кабины, здоровенные, чуть приспущенные колеса с истертым протектором.

В кабине кто-то был.

На короткий миг к затемненному стеклу прижалось жуткое лицо: серый овал с черными кляксами глаз.

Яр рефлекторно нажал на спусковой крючок. В стекле образовалось несколько ровных дыр. Яр тут же прыгнул к двери, дернул её на себя и отскочил. Нечто чёрное и неживое стало медленно вываливаться из кабины. Яр всадил в это чёрное нечто еще две дробины, схватился за тесак.

Труп хурба шлепнулся на землю. Яр, оставив клинок в ножнах, перепрыгнул через бесформенное тело, вскочил на подножку и обернулся.

Заброшенный парк ожил, наполнившись движением. Хурбы были повсюду. Они выбирались из древних развалин, они сползали по опорам эстакады, спрыгивали с постаментов, вылезали из пересохших чаш фонтанов. Они не спешили, считая, наверное, что жертвам уже не уйти.

Яр остолбенел.

Стрелять?

Его рука, сжимающая карабин, дёрнулась.

А смысл?

Даже если он подстрелит десяток врагов, остальные всё равно до него доберутся.

Значит – бежать!

Он заглянул в кабину вездехода, потянулся к приборной панели, рукавом смахнул пыль с большого круглого индикатора. Стрелка прибора находилась в зеленой зоне. За время долгой стоянки батареи мусоросборщика успели полностью зарядиться.

Да! Бежать! Пока не поздно, пока есть возможность!

Он глянул на спешащих к нему приятелей, понял, что им ни за что не успеть к вездеходу – хурбы перехватят их раньше. Он даже вычислил место, где это случится: всего-то в тридцати метрах от готовой к движению машины, рядом с покосившимся фонарным столбом. Ему потребовался буквально миг, чтобы трезво и безошибочно оценить обстановку: даже если Угр с Хербертом сбросят мешающий груз и прибавят ходу, если им каким-то чудом удастся отбиться от первой волны нападающих, и они успеют добраться до мусоросборщика, то вторая волна, куда более многочисленная и озлобленная, навалившись на грузовик с четырех сторон, растерзает всех его пассажиров на мелкие куски.

Поняв всё это, Яр внезапно успокоился. Нырнув в кабину на водительское место, бросив под ноги ненужный карабин, он левой рукой нашарил в истертой обивке кресла небольшой порез. Ключ оказался на месте. Яр крепко уцепил его ногтями, вытащил наружу и бросил на пыльный сенсор. Машина мгновенно ожила – писком известила о завершившейся проверке систем, глухо рыкнула могучей трансмиссией, приподнялась, встряхнулась. Яр выкрутил руль и, вспомнив уроки Ларса, включил задний ход. Послушный вездеход, выдирая из разбитой глазницы измятые остатки фары, медленно отодвинулся от препятствия.

Хурбы, кажется, засуетились.

Яр, зло усмехнувшись, захлопнул дверь.

Вик, Угр и Херберт были уже в десяти метрах от фонарного столба. Мальчишка бежал первым. Космач отставал, оглядываясь на близких преследователей и, кажется, намереваясь вступить в драку.

Жаль их, конечно. Как-то глупо всё вышло.

Яр, вспоминая наставления Ларса, поднял обороты двигателя.

Угра жалко. Но ведь никто не верил, что космач в городе долго протянет. Все говорили, что он обречен – так и вышло, всё в порядке вещей… И Вика жалко. Но парень сам напросился в это путешествие, он сам во всем виноват, его предупреждали, и он знал, на что шел. Сидел бы дома, ничего бы с ним не случилось… А Херберт… Херберт прожил столько, сколько ни один сибер-друг не живет. Ему давно пора было на профилактику и обновление. Да что о нем переживать – он обычная безмозглая машина, каких в мире многие миллионы!

Яр медлил и сам на себя сердился за непонятную опасную нерешительность. Взгляд его метался. Побелевшие пальцы намертво вцепились в руль.

Чего ждешь?! Надо бежать! Бежать отсюда! Бежать во всю прыть!

Угр повернулся к преследователям, широко махнул палицей, сбив на землю сразу три черные фигуры. Вик метнулся назад, осознав наконец-то, что к вездеходу им не прорваться, не успеть. Херберт прикрыл паренька своим телом, в упор пустил стрелу в лицо подскочившего хурба, полоснул его кованым клинком и отступил на шаг.

Они лишь получили крохотную отсрочку.

Надо бежать! – беззвучно кричал себе Яр. И знал, что убегать нельзя, невозможно.

Он схватил карабин. И тут же снова его бросил. Выдернул из ножен тесак. И кинул его на соседнее кресло.

Бежать! Бежать!

Мусоросборщик рычал.

Хурбы сходились.

Три существа – маленький человек, громадный полузверь и жизнерадостный механизм с электронными мозгами – готовились дать последний бой.

Яр зажмурился, бешено заругался, ударил ладонями по пружинящему рулю. Закричал кому-то – то ли мобилю, то ли себе, то ли своим друзьям:

– Держись!!

И, стиснув зубы до скрипа, до боли, всем телом, всей своей тщедушной силой и ничтожной массой, бросил колёсную машину вперед.

* * *

Хурбов разметало.

Яр дал задний ход, выкручивая руль до упора вправо, и сшиб еще несколько черных фигур – он слышал тупые удары, будто мячом били об стену.

– Ага! – возликовал Яр, пытаясь локтем выдавить продырявленное стекло. – Ну-ка, достаньте!

Он рванул вперед, налетел еще на одну тесную группу ненавистных хурбов, смял их, разбросал, раздавил. Бешено вращая руль, развернулся почти на месте, поставил машину так, чтоб она прикрывала друзей с правого фланга, и заорал в неподдающееся стекло:

– В кузов! В кузов лезьте!

Херберт, кажется, понял. Срезав клинком неожиданно выскочившего хурба, метнулся за машину, распахнул дверь, замахал рукой, подзывая мешкающих товарищей.

Яр дотянулся до манипулятора огнемета, заглянул в подслеповатый и бликующий экран-визир, хлопнул по красной кнопке. Пламя жахнуло на двадцать метров, облило стоящих в оторопи хурбов, растеклось по земле непреодолимой лужей.

– Быстрей! – рявкнул Яр, выбирая следующую цель. – Что вы там тянете?!

Он не видел друзей, он даже не смотрел в их сторону – сейчас ему было не до этого. Струя пламени ударила в железную будку, внутри которой угадывалось движение.

– Мы тут, друг Яр! – За головой Яра с лязгом отошла в сторону маленькая стальная заслонка. В зарешеченной отдушине показались круглые глаза Херберта. – Сейчас только Угр заберётся, и можно будет ехать… Вот сейчас… Сейчас…

Грузовик раскачивался и поскрипывал, пока великан неуклюже пытался устроиться в забитом разным хламом кузове.

Яр в третий раз ударил по красной кнопке, похожей на срезанный бок яблока. Рыжее пламя мгновенно залило бетонную чашу фонтана – в ней, явно, скопилось нечто горючее. В кабине сделалось жарко, наверху что-то затрещало – кажется, от жара начала коробиться и обгорать краска.

– Мы готовы, – объявил Херберт. – Мы уместились.

– А здорово ты их! – оттеснив сибера, крикнул в зарешеченное оконце Вик. – Бах! Бух! Трах!

Яр, не оборачиваясь, кивнул, усмехнулся криво и бросил машину вперед.

* * *

Тяжелый грузовик, громыхая, лязгая и скрежеща, несся по древним пустым улицам и замусоренным проспектам. Его колеса выбивали из мертвой земли странную черную пыль, надолго повисающую в воздухе. Эхо металось меж зданий, оставленных людьми в незапамятные времена. Необычная для этих мест дрожь воздуха и слабые колебания земли, порождаемые движением мобиля, порой нарушали царящее здесь хрупкое равновесие, и тогда потрескавшиеся от старости витрины вдруг рассыпались мелким стеклянным крошевом, и сползали вниз по фасадам целые пласты отвалившейся облицовки, а из проёмов выпадали оконные рамы и, спланировав вниз, разбивались со страшным треском и звоном.

Яр не успевал одновременно вести мобиль и следить за картой, так что роль штурмана взял на себя Херберт. Сибер перебрался в кабину во время одной из коротких остановок, бросив в кузове весь свой груз и всё свое оружие, в том числе пристегивающиеся к предплечьям клинки. Вику пришлось остаться наедине с Угром. Паренек, конечно, был от этого не в восторге. Он не отходил от крохотной отдушины и непрестанно канючил, упрашивая взять его в кабину, хотя и сам видел, что места там для него нет. Космач же, устроившись в неглубокой нише, где прежде располагался оружейный стеллаж, мирно дремал. Он сам, выполняя распоряжение Яра, выдрал этот стеллаж и выбросил его вместе с остальным хламом, лишь утяжеляющим машину. Они так увлеклись расчисткой и так спешили, что чуть было не выкинули и железные ящики с патронами. Хорошо, один из ящиков открылся, когда его волокли к выходу.

– Черт побери, – пробормотал Яр, увидев тесные ряды маслянистых гильз.