Текст книги "Демоны рая"

Глава 28

Всю дорогу Вик вертелся и подпрыгивал, будто не в комфортабельном кресле сидел, а на горячей сковороде. Меняющиеся городские виды так увлекли его, что он, кажется, забыл обо всем прочем. Мелькнувший вдалеке изумрудный небоскреб Боттл, показавшийся на пару минут купол Старой Оперы, проклюнувшиеся из серого марева золотые маковки Вечного Храма – всё это вызывало у него неподдельный искрящийся восторг. Он изумленно взирал на стройную толпу собравшихся на Красной Площади мобберов. С любопытством следил за работающими на высоте аэросиберами. Он смущался и делал вид, что не замечает витрин с раздевающимися синт-моделями. Пугался выпрыгивающих из рекламных щитов голографических монстров. Он беспрерывно что-то спрашивал у Херберта, но не слышал и половины ответов – он был всецело занят восхищенным суетливым созерцанием. Город увлек его настолько, что он не заметил, как экскурсия закончилась: такси съехало с магистрали, проскочило стеклянный туннель, забитый голографическими призраками, развернулось перед невысоким ажурным забором и, ткнувшись мордой в лепестки зарядки, затихло в парковочном слоте.

– Прибыли на место. – Появившееся на лобовом стекле светлое девичье лицо улыбнулось пассажирам. – Двенадцать поинтов, пожалуйста.

Заинтересовавшийся Вик приподнялся в кресле и бесцеремонно ткнул в девушку пальцем. По изображению пошла рябь – казалось, что стекло превратилось в жидкость.

– Ваш платежный код? – Девушка продолжала улыбаться. – Карта? Извините, я не могу считать ваши данные.

Вик провел по стеклу всей ладонью.

– Может быть, поручители? – чуть потемнев лицом, спросила девушка. – Кредит? Извините, я не могу считать ваши данные.

– Мы должны заплатить, – сказал Херберт, покосившись на Вика. Сибер, кажется, ждал от паренька каких-то действий.

– Что должны? – не понял Вик.

– Оплатить проезд.

– Извините, я не могу считать ваши данные, – в очередной раз повторила девушка. – Возможно, у вас возникла проблема с паспортом. Немедленно обратитесь в службу надзирания.

Такси покачнулось – это в грузовой его части заворочался Угр.

– Соблюдайте порядок. – Девушка нахмурилась. – С вас двенадцать поинтов, пожалуйста. Ваш платежный код? Карта?..

Вик постучал по двери кулаком, толкнул её плечом, повернулся к Херберту.

– Почему нас не выпускают?

– Мы должны заплатить, – спокойно объяснил сибер.

– Нам нужно выйти! Яр где-то здесь, да? Нам надо к нему!

– Друг Вик, ты должен перевести двенадцать поинтов.

– Я не понимаю! – Вик забеспокоился, заерзал. – Что такое поинты? Куда перевезти?

– Надо заплатить.

– Надо выйти! – Вик локтем ударил по стеклу, зашипел от боли.

Такси закачалось – Угру тоже надоело находиться взаперти, он тоже пробовал выбраться.

– Вы нарушаете порядок. – Девушка сердилась: голубые глаза её сделались серыми и колючими, лицо некрасиво перекосилось. – Немедленно прекратите, или я вызову дежурный патруль!

– Открой дверь! – завопил Вик, хватаясь за карабин. – Слышишь, ты, дура! Открой, говорю, дверь!

Угр завозился так, что мобиль заскрипел.

– Не надо, – сказал Херберт, неуверенно озираясь, пытаясь приподняться и стукаясь макушкой о потолок. – Пожалуйста, не надо.

– Двенадцать поинтов! – напомнила бесплотная девушка.

Вик ударил её прикладом карабина. По лобовому стеклу пошла трещина, лицо девушки раздвоилось.

– Не надо, – испуганно пискнул Херберт.

Мобиль вздрагивал – в запертом кузове Угр бился о стенку.

Где-то снаружи подвывала сирена. Из-за белого здания, выглядящего, как нагромождение кубов, поднимался серый дым. Какие-то люди, одетые в смешные колпаки и белые халаты, толпились на покрытом стеклянной крышей крыльце и, вставая на цыпочки и по-гусиному вытягивая шеи, пытались в этом дыму что-то разглядеть.

– Служба правохраны вызвана, – сообщила раздвоившаяся девушка перед тем, как исчезнуть. – Патруль будет через три минуты. Настоятельно прошу оставаться в салоне.

Свет в мобиле погас, окна потемнели, став едва прозрачными. Вик окончательно потерял голову. Не слыша увещеваний Херберта, мальчишка приставил ствол карабина к лобовому стеклу и выстрелил.

* * *

Он почуял её раньше, чем увидел. Запнулся, приостановился даже, не очень пока доверяя своему обнаружившемуся шестому чувству, и всё равно зная наверняка, что там, за поворотом ярко освещенного больничного коридора сидит она. Он чувствовал её так же, как несколько минут тому назад чувствовал присутствие хурбов – и избегал встречи с ними.

Но от этой встречи он уклониться не мог.

Ольша сидела в пяти метрах от места, куда он должен был сегодня попасть. Обойти её, как тех хурбов, было невозможно.

Яр выглянул из-за угла.

Действительно, она сидела на лавочке у зеркальной двери, точно напротив бормочущего медийника. Глаза её были закрыты, голова запрокинута – она, кажется, спала. В дальнем конце коридора маячили две фигуры в больничных халатах. Небольшой сибер, похожий на табуретку, осторожно вез куда-то сотни две одинаковых склянок. Он проехал в метре от Ольши, а она даже бровью не повела. Яр посторонился, пропуская сибера. И, еще раз оглядевшись, на цыпочках выступил из-за угла. Больше всего он сейчас боялся, что одна из зеркальных дверей вдруг откроется, в коридор повалят шумные доктора и их пациенты, и Ольша очнется.

Он затаил дыхание, поравнявшись с женой. Мельком – чтоб не спугнуть сон – глянул на её лицо, перевел взгляд на живот.

Она была беременна, когда они виделись в последний раз. Говорила, что собирается рожать сама. Неужели она всё же отказалась от той нездоровой идеи и отдала плод на сохранение в дом рождений?

Интересно, где сейчас их ребенок…

Ольша вздрогнула и открыла глаза. Он растерялся, окаменел. Она посмотрела прямо на него, и он понял, что она его не узнаёт.

– Извините, – сказал он, торопливо отворачиваясь и почему-то краснея.

Она тоже, кажется, смутилась и отвела взгляд.

Он быстро прошагал мимо жены, протянул руку к зеркальной двери, заставляя её открыться.

– Яр?

Он притворился, что не услышал её. Он смотрел на своё отражение и сам себя не узнавал.

– Яр! – Она вскочила так резко, что отъехавшая скамейка ударилась о стену. – Что с тобой?! Где ты пропадал?! Я же тебя искала! Я тут с открытия до закрытия тебя жду!

Зеркальная дверь ушла в сторону. Яр поспешно шагнул в знакомый просторный холл. Но Ольша уже схватила его за рукав, придержала.

– Что случилось? Почему ты на меня не смотришь? Где ты был?

– Вы, кажется, обознались, – пробормотал он, пытаясь осторожно высвободить руку.

Спустившийся с потолка холла сибер-информатор вытаращил на них свои круглые глазищи. Огромный рыхлый толстяк, расположившийся на диванчике, посмотрел на борющуюся у порога парочку, привстал, собираясь вмешаться, пискнул что-то грозное, но, разглядев Яра как следует, переменился в лице и схватился за сердце.

– Всё хорошо, – сказал ему Яр и помахал свободной рукой – той, в которой он держал тесак. – Не беспокойтесь.

Ольша вдруг отпустила его, и он, потеряв равновесие, провалился вперед.

– Ты сбежал, – сказала она с удивительной осязаемой холодностью. – Ты трус! Испугался признаться, что у тебя есть другая девка. И бросил меня. Из-за ребенка, да?!

– Нет! – запротестовал оскорбленный Яр.

– Я чувствовала это! Я знала, что так и будет! – Она словно хлестала его словами.

– Нет! Нет! – Яр повернулся к ней.

– Ты не мужчина! Ты трус!

Он схватил её за плечо, встряхнул:

– Слушай! Я ушел, потому что мне угрожали! Я не хотел ввязывать вас в это! Потому что это было опасно! Алета ввязалась и погибла. Из-за меня! Её убили! Вы тоже могли умереть!

Толстяк на диване побледнел и сжался.

Информатор негромкой музыкой пытался привлечь к себе внимание.

Яр, спохватившись, отпустил жену. Она вздрагивала и всхлипывала, глядя на него. Медленно отступала.

– Ты другой, – пробормотала она. – Ты не Яр.

– Это я, – тихо возразил он. – Но я действительно сильно изменился.

– Я тоже. – Она остановилась, колюче на него взглянула – от этого взгляда ему сделалось не по себе. – Он умер, ты знаешь об этом?

– Кто? – Он уже знал.

– Олег. Твой сын.

* * *

Вик выбрался из окна машины и, скатившись по капоту, спрыгнул на землю.

– Вылезай! – крикнул он мешкающему Херберту и, быстро оглядевшись, кинулся открывать кузов, в котором тяжело ворочался и бился людоед Угр.

Вик так и не разгадал, чего требовала от них призрачная девушка, зато он отлично понял её последнюю угрозу. Девушка, конечно, поступила глупо, предупредив их о скором прибытии патруля. Уж если ты вызываешь защитников, то докладывать об этом обидчикам, ясное дело, не нужно. Впрочем, признавал Вик, городская логика могла отличаться от логики нормальной.

Он не собирался воевать с городскими, хотя и был не прочь пострелять, раз уж в его руках оказалось настоящее боевое оружие.

Сейчас он планировать спрятаться где-нибудь до того, как здесь появится патруль. А потом, конечно же, заняться спасением Яра.

Вик посмотрел на белое, будто из огромных кубиков составленное здание. Он не очень хорошо читал, но название разместившегося здесь учреждения разобрал без труда. Светящиеся квадратные буквы легко складывались в два не очень понятных ему слова – “Мэжик Медик”.

В этом здании, судя по всему, можно было неплохо спрятаться. И там, видимо, находился сейчас Яр.

* * *

– Ты совсем другой, – она повторяла это раз за разом.

Он представлял, каким она его видит сейчас, и немного смущался. Седой, нестриженый, осунувшийся, огрубевший кожей; опаленный пожаром и всё еще мокрый; в грязную странную одежду наряженный, здоровенный нож из руки не выпускающий… Но только ли это видела Ольша? Может она видела нечто большее?

Он помог её сесть на диван. Толстый мужчина бесследно исчез – они даже не заметили, когда он пропал.

– Я очень сильно переживала, – говорила, волнуясь, Ольша. – Ты потерялся, оставил только невнятное сообщение, на вызовы не отвечал, нигде не появлялся – я места себе не находила, не знала, что и думать. Врачи прописали мне успокоительное, а я не сказала им про беременность… Я все время была на лекарствах… И так сильно переживала…

Она задрожала. Глаза у нее покраснели, подбородок затрясся – но она не заплакала. Она закусила губу и крепко вцепилась в его руку.

– Он вышел из меня ночью… Резко заболел живот, я проснулась и побежала в туалет… Было много крови… И очень больно… Я видела его… Он был такой… Такой хороший… Красивый…

– Когда это случилось?

– Ему было шесть месяцев. Все уже знали, что у меня будет ребенок. Знали, что я хочу сама его родить. Хочу оставить его себе… Они сказали, что это я виновата, я сама его убила… Я читала, какие гадости они про меня пишут. Я слышала, что они про меня говорят… Они не скрывались… Они даже мне говорили это… В глаза…

– Твои друзья?

– Наши друзья.

Яр неловко её приобнял, прижал к себе, не выпуская из правой руки нож и поглядывая на зеркальную дверь. Она всё же разрыдалась: сдерживалась, сдерживалась – он чувствовал, как в ней копится напряжение – она буквально каменела, – и вдруг задергалась, затряслась, надрывно всхлипывая, давясь воздухом.

Круглый информатор, решив, что его услуги присутствующим не нужны, побледнел и уполз под потолок. Какие-то ухоженные люди выглядывали из-за белых дверей с золотыми табличками, косились на странных посетителей, но подходить не решались. Плоский сибер-уборщик, предупредительно пискнув, вылез из неприметной ниши, стер оставленные Яром следы, заполировал пол и, обежав холл по кругу, успокоенный убрался на место.

Ей хватило пяти минут, чтобы выплакаться и успокоиться. Она отстранилась от него и опять словно окаменела. Яр взял её за тяжелую неживую руку, погладил холодные пальцы. Она молчала, глядя в стену.

– Ты изменилась, – констатировал Яр.

– Всё изменилось, – бездушно сказала она.

Стеклянная дверь вдруг открылась, и Яр едва не подпрыгнул. В холл, недоверчиво озираясь, вошел невысокий мужчина средних лет, одетый в рыжее пальто и черные с синим отливом брюки. Он был в дорогих темных очках, тонкий яркий шарф закрывал нижнюю часть лица. Мужчина небрежно обмахивался шляпой – видимо, ему было жарко. К шляпам после недавних событий у Яра было особое отношение, так что он немного отодвинулся от жены и приготовился, если потребуется, дать отпор.

– Здравствуйте, – сказал мужчина всем присутствующим, в том числе ожившему информатору и даже, кажется, сидящему в нише уборщику. – Мне сегодня назначен прием. Но я немного задержался. Мне простительно.

Опознавший гостя информатор немедленно окрасился в зеленый свет, предложил следовать за ним и поплыл к одной из белых дверей. Поравнявшись с диваном, человек приостановился. Брезгливо морщась, он оглядел Яра и, ткнув в его сторону позолоченным пальцем, с вызовом огласил:

– Вот вам точно нужно лечиться.

Яр ощерился.

– Ты узнал его? – спросила приободрившаяся Ольша, когда мужчина скрылся за дверью. – Это же Хивус!

Яр недоуменно посмотрел на жену. Прозвучавшее имя смутно что-то напоминало.

– Хивус, – повторила жена. – Джей Хивус. Он развелся с Сэрой Глог и женился на Хайне, дочке Мазари, а Сэра, пока они отдыхали в Фриско, отсудила почти все его деньги. Такая история! Неужели не слышал?!

– Ты следишь за всей этой чепухой? После всего, что с тобой случилось? И тебе это интересно?

– Но это же везде было. – Она удивилась. – Об этом нельзя было не знать. Скандал сезона!

Яр покачал головой:

– Ладно, оставим это. У меня не так много времени, чтобы тратить его на всякую ерунду.

– Ты опять куда-то собираешься? – насторожилась она.

– Туда, где пропадал.

– К женщине? – вскинулась она.

– Нет… – Он вспомнил о Лере, нахмурился, потер лоб. – Дело не в женщине… Всё очень сложно, и я не смогу тебе всего объяснить…

– Я пойду с тобой.

– Нет. Нельзя. Невозможно!

Раздраженный Яр встал, взмахом руки подозвал освободившегося информатора, сообщил ему свою фамилию, хотя в этом, наверное, не было необходимости – разблокированный чип паспорта находился у него в кармане, так что больничные сенсоры могли без проблем считать все нужные им данные.

– Ваш доктор сейчас освободится, – доложил информатор. – Шестой кабинет, пожалуйста.

– Пусть доктор выйдет сюда, – распорядился Яр. – У меня есть к нему несколько вопросов.

– Хорошо, – сказал информатор. – Ваше пожелание принято.

– Ты не можешь опять меня бросить! – Ольша маленьким крепким кулачком ударила Яра в бок. – Ты не посмеешь! Я что, зря ждала?! Другая на моем месте давно бы развелась с тобой, дурачком! Получила бы долю имущества! Еще и компенсацию отсудила бы!

Яр почти её не слушал. Его вдруг что-то встревожило, но он никак не мог сосредоточиться, чтобы разобраться в своих новых чувствах. Что-то происходило рядом. Нечто важное. Опасное.

– Я ждала, что ты дашь о себе знать! Я верила, что ты объявишься! – Ольша злилась, видя, что он почти на нее не реагирует. – И когда ты позвонил, когда ты сбросил звонок, я уже знала, где тебя искать! Твой комми не отвечал, но это было не важно. Про твою болезнь, про больницу – я знала, я помнила! Я всё бросила! Сидела тут! Ждала! Сторожила! С утра до вечера! Знала, что ты появишься! И ты теперь говоришь, что снова уйдешь?! После всего?!.

– Тихо! – Яр умоляюще глянул на жену. Ему казалось, что кто-то зовет его по имени. Ищет его, предупреждает об опасности… Он быстро подошел к окну, сдвинул шуршащие ленты жалюзи, выглянул на улицу.

– Ты хоть понимаешь, что он умер из-за тебя?! – Ольша не отставала, она колотила его по спине, по плечам, задевала голову. – Наш ребенок! Он был бы жив, если бы ты не пропал тогда! Ничего бы не случилось, понимаешь! Ни с ним! Ни со мной!..

На небольшой площади внизу происходило что-то странное. Сначала Яр заметил мигающие спецсигналами мобили правников – они выезжали из стеклянного туннеля. Потом обратил внимание на собравшихся перед входом в больницу людей – их прибывало, они были возбуждены. Яр подумал, что они напуганы так и не случившимся пожаром, но потом увидел стоящее в парковочном слоте помятое такси и шагающего от него великана с дубиной. Яр охнул и подался вперед, стукнувшись лбом о стекло.

За спиной великана семенили, озираясь, вооруженные Херберт и Вик.

– Я схожу с ума! – причитала Ольша. – Все это время я медленно схожу с ума!

Яр выругался.

Теперь он видел всё: и зрителей в окнах ближайших корпусов, и знакомый мобиль, возле которого, скрестив руки на груди, стоял Номер Первый без шляпы, и бегущих от больницы охранников, и поднимающегося на суставчатые лапы сибера-усмирителя, и выпрыгивающих из своих сверкающих машин правников.

– Я вижу его во снах, – бормотала Ольша. – Он приходит ко мне наяву… Я с ума схожу… Мне всюду мерещатся призраки…

Яр видел хурбов: и тех, у которых не было лиц, и тех, чьи лица были похожи на серые пластиковые маски. Хурбы были везде, и было их так много, что Яр не смог бы всех сосчитать.

– Я их вижу, – выстывшим сиплым голосом произнесла Ольша, встав справа от Яра и, как и он, выглядывая в окно. – Я опять их вижу. Вон они. Эти призраки. Там. Внизу.

Яр медленно к ней повернулся.

Вот теперь ему стало страшно.

* * *

Всё испортил Угр.

Они, наверное, успели бы спрятаться в большом белом здании, но оказавшийся на свободе людоед решил отомстить машине за перенесенные страдания. Минут пять Угр избивал и корежил мобиль, ничего вокруг себя не замечая. Подступиться к великану было страшно, а оставить его одного было нельзя – только он, видимо, мог обнаружить Яра, да и дикая сила космача могла им вскоре потребоваться. Так что Вик и Херберт стояли и смотрели, как великан крушит машину, ждали, когда он успокоится.

Ярость Угра привлекла внимание посторонних людей – Вику это не понравилось. Он даже попытался припугнуть зевак, угрожая карабином и ругаясь, но, кажется, лишь еще больше их заинтересовал.

Хурбов они разглядели несколько позже, когда Угр наконец-то оставил в покое несчастное такси. Заметили одну смутную тень, другую – и потом как-то разом увидели всех остальных. Вик побледнел, осознав, что они оказались в ловушке. Херберт приосанился, поправил пулемёт, проверил, прочно ли закреплены на руках клинки – он, в отличие от Вика, хорошей драки не боялся.

Из стеклянного тоннеля, подвывая, выскочила моргающая красными и синими огнями машина. Развернулась круто, нацелилась носом на больничную парковку. От нее отделился большой шар. Он прокатился метров десять, подпрыгивая и брызжа искрами, остановился, крутясь, и развернулся, выбросив в стороны суставчатые ноги, впившись ими в бетон.

Херберт разнес его вдребезги тремя точными короткими очередями.

– Усмиритель, – сказал он оглохшему, от неожиданности присевшему Вику и опустил дымящийся пулемет. – Никогда их не любил.

Угр засопел, закрутился на месте, пытаясь почувствовать Яра, призывая его, прося о защите и предупреждая об опасности.

Еще две машины выкатились из тоннеля.

– В дом! – крикнул Вик и, разбежавшись, толкнул космача в поясницу. – Хватит топтаться!

– В клинику, – наставительно поправил мальчика Херберт. – Это не просто дом, друг Вик, это больница. Я когда-то служил в похожей…

Вик и его толкнул, велев заткнуться и шевелить ногами.

Людей прибывало – непонятно было, откуда они появлялись. В больничных окнах маячили бледные лица, на парковке уже собиралась толпа, зеваки толкались у забора, лезли на ограждение фонтана, взбирались с ногами на лавочки – лишь бы побольше увидеть, лишь бы получше записать происходящее на камеры своих комми. Кто-то разглядел эмблему на костюме Угра, завопил, что было сил:

– Это же съемка! Команда Дод!

Они не верили, что в центре города может случиться маленькая война. Большинство из них полагало, что они стали свидетелями какой-то игры, или рекламной акции, или затеянного мобберами представления. Они не думали о возможной опасности. Они уже искали в сети информацию о происходящем на их глазах событии. Они сами же эту информацию создавали.

Угр на секунду приостановился, рыкнул в голос, указывая дубиной на окна средних этажей. И Вик понял – Яр сейчас там, живой и невредимый.

* * *

– Что именно ты видишь? – Яр схватил Ольшу за руку.

– Призраков. – Она глянула сквозь него, словно и он был привидением. – Смутные такие фигуры.

– Ты пробуешь их разглядеть, но твой взгляд словно соскальзывает с них?

– Да, – чуть помедлив, призналась Ольша.

– Они всегда одинаковые, и у них не видно лиц?

– Да. – Кажется, она была удивлена, что Яр так точно описывает её видения.

– Это хурбы. Это они убили Алету. – Яр заторопился, засуетился. Отдернул жалюзи, едва их не оборвав. Бросился к зеркальной двери, попробовал её запереть, понял, что не знает, как это сделать, и кинулся назад к окну. Крикнул затаившемуся под потолком информатору:

– Где мой врач?!

Ольша круглыми глазами смотрела на его метания.

– Хурбы? – переспросила она. – Убили?

– Потом! – Он вскочил на подоконник. – Всё потом, позже! Но сейчас ты в опасности! Как Алета, как я! – Он не смотрел на жену, он смотрел на улицу и пытался открыть оконную раму. Когда это ему наконец-то удалось, он заглотнул городского воздуха и завопил во всю мочь:

– Вик! Херберт! Я здесь! Поднимайтесь! Быстро! Сюда, ко мне!

Они могли его не услышать – на улице было шумно, а он был слишком от них далеко.

Зато космачу шум не мешал.

– Угр, – совсем негромко проговорил Яр, пытаясь собраться с мыслями, заставляя себя сконцентрироваться на главном. – Иди туда, где собрались люди. Входи в большую дверь и поднимайся наверх. Ищи меня. Я вас жду.

Он увидел, как Угр приостановился и помахал рукой. Он почувствовал – великан его услышал и понял.

* * *

Только что хурбы стояли неподвижно – и вдруг все разом, словно получив неслышную команду, двинулись. Так птицы, собравшиеся по осени в стаи, без всякой видимой причины дружно срываются с деревьев и скопом поднимаются в серое небо. Так серебристая рыбья мелочь брызжет от упавшей на воду тени.

– Быстрей! – взвизгнул Вик, и без того не поспевающий за великаном Угром.

Позади выли машины, нечеловечески громкие голоса приказывали остановиться и не двигаться. Стройные люди в облегающей сине-белой форме перебегали с места на место, неуклюже прятались за укрытиями, бормотали что-то, целились в Вика и Угра из смешного, похожего на игрушки оружия. Пока не стреляли – то ли распоряжения ждали, то ли просто не могли подойти на достаточную дистанцию, боясь пулемета, Угра и карабина. С треском, фонтанируя искрами, догорал разбитый многолапый сибер-усмиритель, похожий на огромного паука.

– Я запросил подробную схему квартала, – на бегу отчитался Херберт. – Загрузка завершится через пять минут.

Хурбы вышли на открытое место, и площадь перед клиникой сразу сделалась тесней. Но – удивительное дело – людям хурбы словно бы и не мешали. Служители порядка, работники в белых халатах, разряженные зеваки – никто из них не замечал зловещих фигур, никто их не задевал, не сталкивался с ними.

– Дорогу! – прокричал Вик, потрясая карабином.

Перед главным входом в клинику собралось больше всего народу. Толпа живо обсуждала погасший пожар и странную троицу, сперва искалечившую такси, а теперь сбегающую от правохранителей. Многие считали, что пожар – это их рук дело.

– Дорогу! – совсем не по-дружески рявкнул сибер-друг Херберт, боком вклиниваясь в толпу и увязая в ней, поскольку боялся покалечить кого-нибудь своими длинными и тяжелыми клинками.

Зрителей ничуть не страшил вооруженный сибер, их не пугал мальчишка с карабином, они с интересом разглядывали здоровенного косматого парня в грубо сработанных доспехах. Они тянули поближе и повыше камеры, что-то выспрашивали, что-то обсуждали.

Рослая тень мелькнула в толпе, плоское серое лицо поднялось над головами людей. Угр рыкнул, махнул дубиной – отброшенный могучим ударом хурб упал зевакам под ноги, но те его не заметили, они завопили, восхищаясь стремительностью великана, его мощью.

– Дорогу! – проревел Вик.

– Всем разойтись! – надрывались подоспевшие к толпе служители порядка. Стрелять среди людей они не могли. Ввязываться в рукопашную никто из них не желал.

Еще один хурб мелькнул справа, взмахнул чем-то широким – то ли полой плаща, то ли крылом. Вик отшатнулся, налетел на кого-то, ударил извиняющегося человека прикладом в лицо. Тот упал на колени, не понимая, кажется, что с ним случилось, зажимая руками рассеченную скулу. В толпе охнули, потом засмеялись, решив, видимо, что это тоже часть представления. Надвинувшийся хурб вновь махнул крылом – или что это там у него было. Подскочивший Херберт плечом заслонил Вика, ткнул врага клинком не то в шею, не то в грудь. Хурб осел. Люди немного раздались в стороны.

– Дорогу! – крикнул Херберт, скашивая глаза на вспоротый пластик плеча.

Угр зарычал и принялся бесцеремонно расталкивать вставших на крыльце зевак. Космач с высоты своего роста видел, что хурбы подходят всё ближе и ближе. Он чувствовал намерения людей в форме. И он слышал зов вожака.

А еще великан явственно ощущал присутствие тех двоих, что обманули Яра и увезли его с собой.

Они были где-то рядом. Они следили за всем.

* * *

– Что происходит?! – строго спросили из-за спины.

Яр резко повернулся.

– Я вас спрашиваю: что здесь происходит? – повторил свой вопрос врач, делая вид, что не замечает огромного ножа в руке посетителя.

– Ничего. – Яр спрыгнул с подоконника, одернул одежду, убрал тесак за спину. – Там приятели мои… Внизу… Буянят немного… Док, мне срочно нужно сделать операцию. Продолжить лечение. Вернее, закончить его… Я был уже у вас, помните?

– Нет, – холодно отозвался доктор. – Я не сибер, чтобы помнить всех своих пациентов. Впрочем, вашу историю я получил и уже с ней ознакомился… Зачем вы меня сюда вызвали? Какие у вас ко мне вопросы?

Яр покосился на притихшую настороженную Ольшу, подумал, что она, наверное, сейчас окончательно уверится, будто он рехнулся. Спросил негромко, слегка смущаясь:

– Здесь есть другие выходы?

– Что? – удивился доктор.

– Кроме как через эту зеркальную дверь сюда можно еще как-то попасть?

– Э-э… Нет.

– Может быть, через окна?

Доктор фыркнул, дернув плечом:

– К нам через окна никто не ходит.

– Может, есть какие-то служебные входы? Каналы для сиберов, например, или что-нибудь похожее.

– Есть… Точно есть. Но ими кроме сиберов никто не пользуется.

– Где они находятся?

– Откуда мне знать? Я же не сибер.

– Черт возьми, док! – Яр, забывшись, встряхнул тесаком. – Меня преследуют, меня собираются убить, я вот-вот загнусь от вашей проклятой болезни, а вы, кажется, даже не думаете мне помогать!

– Мы привыкли иметь дело с приличными людьми, – поморщившись, сказал док. – У нашей клиники достойная репутация, и я, сказать честно, не понимаю, как вы оказались в числе наших пациентов.

Яр даже задохнулся от такой наглости.

– Вот, значит, как вы теперь заговорили, – прошипел он сквозь зубы. – Ну хорошо, не хотите по-доброму, сделаю по-простому. – Он шагнул к доктору, схватил его за плечо, дернул к себе. Он убрал тесак в ножны и покрутил у врача под носом своим ободранным грязным кулаком. Проговорил, с удовольствием наблюдая, как морщится и отворачивается от несвежего дыхания чистый до стерильности доктор:

– Заканчивай лечение, как договаривались. А иначе лечение понадобится тебе. Даю час. И не вздумай хитрить. Моя жена будет за тобой наблюдать.

Ольша с открытым ртом глядела на переменившегося мужа.

– Служба охраны уже предупреждена, – пискнул доктор. – И я тут не при чем!

– У службы охраны, если она к нам сунется, возникнут большие неприятности, – мрачно пообещал Яр. – Им придется иметь дело с моими приятелями. Они как раз сейчас сюда поднимаются…

* * *

Им пришлось поплутать по больничным коридорам и лестницам – не помогли ни чутье Угра, ни записанные в память Херберта схемы. Встречные с опаской косились на вооруженного сибера и шарахались от страшного на вид и запах космача, так что спросить дорогу было не у кого. В лифты троица не совалась – им пришлось бы разделиться, ведь Угр один занял бы всю кабину. Да и не пошел бы он туда, скорей всего, помня трудное путешествие в кузове такси.

Они так и не нашли общего языка. Космач худо-бедно мог сообщить что-то Вику, а парнишка с трудом понимал насыщенную городскими словами речь Херберта. Объяснялись они больше жестами: “вперед”, “смотри”, “тише”, “быстрей” – уроки охотников не прошли даром. Они находились на территории врага, а для Вика и Угра, к тому же, эта территория была совершенно незнакома и чужда.

Им уже дважды пришлось столкнуться с хурбами. Первый раз внизу – сразу, как только они вошли в клинику. Три хурба поджидали их в холле перед лифтами. Пять хурбов ввалились через дверь с улицы. У широких окон теснились взбудораженные зеваки, еще несколько человек сидели на диванах, клевали пальцами и стилусами свои комми и не обращали внимания на происходящее вокруг. Они очнулись, когда Угр раскрутил над головой тяжеленную палицу. Хурбов зрители не увидели, так что короткий бой показался им представлением. Кто-то даже зааплодировал после того, как сибер-друг Херберт особо ловким движением срезал голову невидимке.

Вторая схватка получилась более трудной – хурбы действовали смелей и напористей, возможно, потому, что других людей рядом не оказалось. Невидимки оставили несколько глубоких отметин на теле Херберта, и в трех местах рассекли доспех Угра. Теперь Вик рассмотрел их оружие – хурбы использовали края своей просторной, похожей на плащи одежды. Они взмахивали рукой – и тяжелая складка под рукавом рассекала воздух, словно клинок широкого меча. Они резко поворачивались – и взметнувшиеся полы превращались в режущий круг. Кажется, хурбы могли сделать оружием любую часть своего одеяния. Оно же служило и защитой – материал, из которого были пошиты плащи, выдерживал удары Херберта. Смертельную рану хурбу можно было нанести, лишь попав в верхнюю часть груди, шею или голову. И только Угру было всё равно, куда бить – его палица калечила врагов независимо от того, в какое место пришелся удар…

Яра они отыскали, можно сказать, случайно. Они забрели на нужный этаж, и даже определили примерное место, где Яр должен был сейчас находиться. Они видели людей, издалека следящих за ними, но даже не пытались обратиться к ним за помощью. Угр разбивал всех подвернувшихся сиберов. Херберт что-то невнятно бормотал и закатывал глаза, пытаясь разобраться в закачанных в память схемах. Вик озирался; ему чудилось, что он слышит шаги преследователей. Через каждые три шага парнишка останавливался, поворачивался и вскидывал карабин, пытаясь сквозь прицел разглядеть таящиеся в коридорах фигуры.

Они повернули за угол. Увидели неровно стоящую скамейку, услыхали музыку, заметили светящийся на стене экран и направились к нему. Угр шел первым. Работающий медийник отвлек космача, так что на зеркальную дверь великан не обратил внимания. Он почти поравнялся с ней, уставившись на притягательно мерцающий экран, и тут боковым зрением он почуял какое-то движение в неглубокой нише справа. Угр резко повернулся и взрыкнул от испуга, увидев то, что меньше всего ожидал здесь увидеть – на него угрожающе скалился косматый, вооруженный палицей великан. Как следует разглядеть противника Угр не успел, рефлексы сработали быстрей: рука дёрнулась, и железная дубина врезалась в уродливую морду, раскалывая её на острые куски.