Текст книги "Очерки по истории политических учреждений России"

Созыв соборов прекратился лишь по возвращении из Польши отца нового государя и возведении его в достоинство первого представителя православной церкви. Филарету за время его пребывания в Польше, вероятно, пришлось видеть, до какой степени власть короля ограничена там сеймом. Чтобы дать возможность сыну избежать той же участи, он, должно быть, убедил его положить конец регулярному созыву Земских Соборов. Вместо одного царя, контролируемого двумя советами – Боярской Думой и представителями различных сословий, Россия получила двух монархов. В актах того времени царь и патриарх одинаково назывались «Великими Государями». Оба судили все восходящие к ним дела и приказывали поступать так или иначе согласно с их обоюдным решением. Хотя профессор Сергеевич приписывает это совместное правление прекрасным отношениям, существовавшим между отцом-патриархом и сыном-царем, но одно это не объясняет нам причин, по которым первый представитель московского православия был призван играть преимущественную роль в отправлениях верховной власти даже впоследствии. Дело в том, что восстание 1612 года, закончившееся отступлением поляков из Москвы и возведением на престол человека истинно русского происхождения, было совершено столько же для защиты православия, сколько для сохранения национальной независимости. Настойчивые воззвания патриарха Гермогена из Москвы к причетнику Дионисию и монастырскому эконому Аврааму Палицыну, оба из Троицкой Лавры, требовавшие объединения всех национальных сил для защиты веры и отечества, привели к созданию государства, не менее проникнутого идеей своего провиденциального назначения – охранять чистые и всеобщие принципы христианства от искажения их папскими догматами, нежели идеей империи, совершенно свободной от какого бы то ни было иностранного вмешательства. По этой именно причине впоследствии, в царствование Алексея, патриарх Никон, вышедший из низших слоев народа, был поставлен на одну ногу с царем, по крайней мере в отношении внешних атрибутов верховной власти. Чрезвычайно поучительно с этой точки зрения недавно опубликованное и переведенное на русский язык описание путешествия в Россию Антиохийского патриарха Макария в XVI веке. Автора несколько раз приглашали на различные празднества, присутствуя на которых он видел, как царь Алексей подносил патриарху хлеб-соль и собольи меха. «Монарх казался слугою духовных вельмож», – говорится в этом описании. «Не удивительно ли слышать, – восклицает автор, – как царь, лично поднося эти подарки, обращается к нему с такими словами: “Твой сын, царь Алексей, кланяется твоему святейшеству и подносит тебе то-то и то-то!”». Правда, несколько лет спустя оба верховных владыки начали ссориться. На обратном пути патриарха Антиохийского нагнали царские послы и просили его вернуться назад как можно скорее: они объяснили удивленному архипастырю, что царь поссорился с Никоном и назвал его мужиком и незаконнорожденным, на что последний сказал: «Почему ты оскорбляешь меня? Ведь я твой святой отец?» Царь отказался признать за Никоном этот титул. Русские историки рассказывают, чем окончилась эта ссора и каких трудов стоило царю взять верх над своим упорным и опасным противником. Оба вынуждены были обратиться к суду восточных патриархов, которые окончательно высказались против мнимого бунтовщика, постановив, что патриарх, осмелившийся не покориться царю и изменить старые церковные статуты, должен быть лишен сана. И таким образом человек, писавшийся во всех государственных актах «Великим Государем Великой, Малой и Белой России» – тем же титулом, что и другой Великий Государь – царь, должен был кончить свои дни в монастырском уединении. Но это еще не было концом патриаршества. Еще в 1667 году иностранные патриархи объявили авторитет царя более высоким в делах политических, а патриарха – в церковных. И уже Петр Великий, желая сосредоточить в своих руках высшую власть в государстве и в церкви, отменил патриаршество, учредив вместо него высшую церковную коллегию, названную Святейшим Синодом. В настоящее время это учреждение состоит из часто сменяющихся членов высшего провинциального духовенства со светским прокурором во главе; последний назначается царской властью и пользуется правами министра.

В то время как власть патриарха в светских делах должна была уступить место царской власти, Земские Соборы сохранили при Алексее то же значение, каким они пользовались в первые годы царствования его отца. Хотя и не созываемые регулярно они тем не менее давали правительству указания почти по всем вопросам выдающейся важности, каковы война и мир, увеличение налогов и присоединение новых территорий.

В 1632 году война с Польшей потребовала сбора новых налогов. По этому поводу был созван Собор, который дал свое согласие на обложение общим налогом всех сословий в государстве – как купцов, так и служилых людей. Но обязательный размер налога для последних установлен не был: каждый вносил, сколько хотел. Собранные суммы предназначались на жалование войску. В течение следующих двух лет Собор дает царю указания относительно войны и налогов и об отношениях к Польше и крымским татарам. Царь жаловался на дурной прием, оказанный ханом его послу. Высшее духовенство, ответ которого только и сохранился, настаивало на необходимости построить укрепления на южной границе Московского государства – в украинских городах, которые, как Белгород или Воронеж, в течение веков оставались пионерами христианства и культуры в южнорусских степях, периодически подвергаясь татарским грабежам.

Два года спустя, вооруженный захват Азова донскими казаками и необходимость войны с крымскими татарами для удержания этого приобретения заставили созвать новый Собор. Он высказался за войну и приказал, поэтому произвести рекрутский набор даже в деревнях, расположенных на казенных и на церковных землях.

В 1642 году вопрос об Азове снова явился непосредственной причиной созыва представителей сословий. Так как турки не желали оставить крепость в руках казаков, а казаки не могли удержать ее собственными силами, то перед правительством встал вопрос о присоединении Азова к русскому государству, хотя такой акт был связан с риском новой и почти неизбежной войны. Считая необходимым узнать настроение народа, царь призвал в Москву сто девяносто пять выбранных сословиями депутатов, не считая Думы и высшего духовенства. Почти все классы общества послали своих представителей, и каждый класс подавал свое мнение отдельно, в тетрадях, скрепленных подписями всех членов данного сословия, тогда как несогласные с общим решением посылали свое мнение в особых тетрадях.

Высшее духовенство, верное своему старому обычаю, говорило царю, что оно совершенно неспособно дать совет по такому вопросу: у него нет, утверждало оно, никаких знаний в подобном деле, составляющем занятие царя и Боярской Думы; его же – духовенства – единственная роль – призывать Божие благословение на царские предприятия. Если царь нуждается в военной помощи, оно – духовенство готово принести необходимые и посильные жертвы, чтобы платить солдатам. Большинство московского дворянства высказалось за присоединение: царю следовало удержать новоприобретенную крепость, но он должен был просто приказать казакам продолжать ее оборонять; для оказания же помощи достаточно набрать добровольцев. Некоторые советовали отправить в Азов солдат не только из украинских городов, но и из Москвы. С этой целью следовало набирать всякого рода людей, кроме крепостных и тех, кто потерял свободу за неплатеж долгов. В случае же нужды в деньгах каждое сословие должно было назначить двух или трех лиц, которых бы царь уполномочил собрать дополнительный налог со всех людей и со всякого имущества, с приказных и с царской свиты, со вдов и сирот, с гостей и купцов и вообще со всех тех, кто не служил в войске.

Некоторые дворяне, между прочим владимирские, просто обещали подчиниться царскому приказу, в то же время, отмечая бедственное состояние их городов и всего их края, состояние, хорошо, по их словам, известное царю и думным боярам. Гораздо более решительно было заявление дворян некоторых больших городов – Суздаля, Юрьева, Новгорода и Ростова. Они были того мнения, что оставление Азова вызовет небесный гнев. «Царь, – говорили они, – не может оставить в руках неверных святые иконы Иоанна Крестителя и Николая Чудотворца». Если бы у армии не хватило припасов, их можно было бы взять в амбарах, принадлежащих украинским городам. Из Москвы можно было бы посылать подкрепления, а издержки по продовольствию армии следовало бы возложить на всю страну целиком, без всяких изъятий. Жалуясь на то, что боярам, под видом бенефиций, розданы огромные количества земель, что приказные лихоимством и вымогательством добывают громадные суммы денег, которые затем употребляют на постройку обширных зданий и дворцов, посадские люди настаивали на необходимости возложить тяжесть будущей войны на плечи именно этого сословия и заставить его вооружить солдат; сверх того, они требовали обязательного обложения имущества приказных такою же податью, как и всех других классов в государстве. Те же меры следовало принять и относительно духовенства, обязав епископов и архимандритов выставлять известное число вооруженных ратников в соответствии с числом принадлежавших им крепостных. Царю следовало издать указ, определяющий число крепостных, которыми мог владеть каждый солдат или, вернее, отношение между числом принадлежащих ему крепостных и требуемой от него службой. Эту пропорцию должно было строго соблюдать на будущее время, причем не имевшим достаточного числа крепостных следовало получить их в дар от правительства. Деньги на военные нужды, снова настаивали они, могут быть взяты из патриаршей и монастырской казны.

Члены мелкого дворянства или, что то же, военные люди городов Тулы, Коломны, Серпухова, Рязани, Калуги и др. были еще более определенны в своих требованиях об установлении пропорции между военной службой и числом принадлежавших каждому военному крепостных. Кто имел более пятидесяти рабов, тот был обязан служить без жалованья и участвовать в военных издержках, доставляя в армию съестные припасы, тогда как имевшие не более этого числа освобождались от последней повинности.

Если мы обратим внимание на «записанные мнения», представленные членами третьего сословия, мы увидим, что они жалуются на бедственное состояние, в которое они впали за последнее время, отчасти потому, что вся московская торговля находилась в руках иностранцев, отчасти же благодаря притеснениям воевод, сменивших свободно избранных окружных начальников или губных старост XVI столетия. Тем не менее делегаты гостей и московских купцов настаивают на необходимости удержать Азов, в то же время замечая, что они не получают от казны земель, что им весьма трудно платить налоги и акцизные пошлины, и, вообще, убеждая царя в невозможности для них вынести повышенное обложение.

«Памятка» сотников и начальников сотен и черных городов, – название, под которым следует понимать представителей сельского населения, – содержит приблизительно те же жалобы и одинаковые пожелания. Народ истощен налогами, барщиной, военной службой и т. д.; он сильно также пострадал от пожаров; воеводы разоряют его незаконными поборами; его положение до того бедственно, что многие убегают, покидая свои дома и землю. К сожалению, заключительная часть этого чрезвычайно интересного документа до нас не дошла.

Общее впечатление, получаемое из чтения записок или петиций этого Собора таково: хотя все сословия были единодушны в своем патриотическом желании удержать новоприобретенную крепость, тем не менее они не считали себя в силах вынести расходы на новую войну с турками. И разделяя их опасения, царь не решился взять на себя ответственность и послал казакам приказ уйти из крепости.

Собор 1642 года был последним в царствование первого Романова.

Хотя как прямой наследник Михаила Алексей Михайлович вступил на престол без всяких предварительных соглашений со своим народом, тем не менее был созван Собор для утверждения акта его коронования. Это произошло в 1645 году. Четыре года спустя Собор созван был снова для оказания правительству помощи в важном деле составления свода законов. Новейшие исследователи обнаружили тот факт, что представленные на этом Соборе петиции дали немало важного материала для преобразования русского законодательства и что их влияние можно проследить на всем Уложении Алексея. В следующем году правительство опять созывает Собор для обсуждения вопроса о подавлении мятежей в различных частях империи и особенно в Пскове. Собрание посоветывало мягкое отношение с бунтовщиками, и правительство поступило согласно этому указанию.

В 1651 и 1653 годах Собор высказался за присоединение Малороссии. Эта страна освобождена была от поляков казацким гетманом Богданом Хмельницким, который немного времени спустя предложил ее русскому царю. Можно было опасаться, что принятие этого предложения вовлечет Россию в новую войну с Польшей. Поэтому решение Собора 1651 года имело условный характер: если Польша согласится на требования царя, Россия должна была воздержаться от присоединения; в противном случае следовало, несмотря на риск новой войны, взять христиан под покровительство православного царя. Три года спустя, когда польский король, Ян Казимир, заключил формальный союз с исконными врагами России – шведами и крымскими татарами и когда в неизбежности войны не могло поэтому быть никаких сомнений, Собор смело предложил царю принять гетмана и его казаков «под свою высокую руку с их городами и землями для защиты истинной православной церкви». Делегаты говорили, что они готовы воевать с польским королем и положить свою жизнь за царскую честь.

Собор 1653 года был последним общим собранием сословных представителей при Алексее. Следуя примеру своих предшественников, царь несколько раз созывал также представителей одного какого-нибудь сословия для обсуждения дел, непосредственно касавшихся последнего. Подобное совещание имело место в Москве в 1617 году. Состояло оно, главным образом, из московских купцов и было созвано для ознакомления правительства с мнением русских торговцев о том, следует ли разрешить английским купцам, торговавшим в Москве, и их главному агенту, Джону Меррику, предпринять разведки в целях отыскания нового пути в Китай и в Индию «по реке Оби». Большинство делегатов отнеслось к проекту враждебно.

То же чувство неприязни к иностранцам проявилось в 1626 году, когда ввиду ходатайства некоторых английских купцов о позволении им вести торговлю с Персией члены корпорации гостей и московских купцов настаивали на необходимости сохранения за ними исключительного права на закупку в Астрахани персидских товаров. Большинство купцов объявило себя не в силах выдержать конкуренцию иностранных торговцев и даже меньшинство было того мнения, что если бы занятие их промыслом и было разрешено английским купцам взамен значительных пошлин, платимых ими в казну, эта свобода не должна была распространяться на торговлю русскими товарами. В 1667 году те же московские купцы, спрошенные Алексеем, решительно воспротивились ходатайству армянских купцов о разрешении им свободной торговли персидскими товарами и просили правительство не подвергать опасности отечественную торговлю допущением иностранной конкуренции. Спустя десять лет московские купцы были созваны вместе с представителями сотен и черных деревень, чтобы высказаться о причинах повышения цен на хлеб. Они жаловались на существование скупщиков и требовали воспрещения этого промысла на будущее время. Они говорили также о громадном вреде, причиненном земледелию недавними войнами. Увеличение числа винокурен также было отмечено, как одна из главных причин дороговизны хлеба.

В 1681–1682 годах были созваны служилые люди вместе с Думой для преобразования военной администрации. Это и есть тот памятный Собор, который отменил старый обычай раздачи первых мест в армии не по личным заслугам, а на основании положения, занимаемого родом, и количества времени, которое последний служил государству; этот же Собор приказал сжечь родословные книги. Последние случаи созыва русских Соборов относятся к периоду внутренних смут, последовавшему за смертью царя Феодора. Собор 1682 года, на который были приглашены исключительно жители Москвы, высказался за переход вакантного трона к младшему сыну Алексея, будущему императору Петру Великому. Спустя несколько месяцев партией, сочувствовавшей политическим планам царевны Софьи, сестры Петра Великого, был созван новый Собор, по своему составу еще менее предшествовавших отвечавший идее всеобщего представительного собрания; он потребовал разделения верховной власти между двумя братьями Феодора – Петром и Иоанном. Действительным же правителем империи стала с этого времени царевна Софья. И на этот раз также была представлена только Москва, хотя акты и говорят о присутствии делегатов от всех провинций и городов империи.

Последний Земский собор относится к 1698 году. Он был созван для суда над царевной Софьей, которая, в отсутствие Петра Великого, находившегося в западноевропейских странах, пыталась с помощью стрельцов занять престол. Из писателей того времени об этом Соборе упоминает лишь один немец Корб, секретарь немецкого посольства. По его словам, молодой государь потребовал, чтобы от каждого сословия, начиная с самых высших и кончая самыми низшими, присутствовало по два делегата. К сожалению, до нас не дошло никаких сведений о решении, принятом этим якобы общим представительным собранием русского народа.

Один факт особенно заслуживает нашего внимания: Соборы никогда не были отменены законом. Они просто перестали созываться совершенно так же, как перестали созываться Генеральные Штаты Франции с начала XVII века (1613 год) до конца XVIII. Следовательно, никакой законодательный акт не препятствует новому созыву земских представителей. Если бы нынешний император их созвал, он, делая это, находился бы в полном согласии с первыми основателями его династии, а также с обещаниями, заключавшимися в Великой Хартии первого Романова.

Мы оставим теперь политическую историю старых русских парламентов, чтобы познакомиться с их внутренним устройством. Как мы видели, XVII век внес полное изменение в их состав. В царствование Ивана Грозного в Соборах представлены были лишь классы административный и военный. Начиная с периода междуцарствия, Соборы составляются из всех и различных сословий. На них представлены следующие классы населения: высшее духовенство, высшее дворянство, низшее духовенство и мелкое дворянство или, что то же, класс министров или рыцарей, как тогда говорили, три гильдии московских торговых людей, посадские люди различных городских округов и, два раза – в 1614 и 1682 году, сотни и черные слободы, что на техническом языке того времени означало крестьян, поселившихся на государственных землях. Крепостные и те, кто потерял личную свободу за долги или по какой-нибудь другой причине, никогда не пользовались правом представительства. Армия часто была представлена делегатами регулярных полков, такими как стрельцы, и некоторых войск нерегулярных, например казаков. Чрезвычайная обширность русского государства и в силу этого отдаленность некоторых городов от столицы были естественным препятствием для присутствия на Соборе некоторых делегатов. Именно по этой причине сибирские города оставались непредставленными. Другие же города, менее отдаленные, были освобождены от обязанности выбирать делегатов ввиду плохого состояния дорог и трудностей, даже опасностей путешествия. Некоторые считали представительство тяжелым бременем ввиду расходов на проезд и на содержание делегатов; поэтому они поступали точно так же, как средневековые английские города и селения, которые при Плантагенетах старались всякими средствами избежать обязанности посылать своих представителей. Число делегатов от каждого избирательного округа не было точно обозначено. Обыкновенно призывные грамоты говорят о двух, либо трех.

Избирательный округ состоял обыкновенно из города и его пригородов. Большие города, как Новгород, разделялись на несколько округов; в Новгороде их было не менее пяти. Столица была широко представлена делегатами мелкого дворянства, трех московских купеческих гильдий и сотен с черными слободами.

Призывные грамоты посылались воеводам или губернаторам провинций и губным старостам – выборным начальникам округов.

Чтобы дать ясное представление о способе производства выборов, приведем содержание одной из таких призывных грамот, посланной в 1619 году: «Именем царя Михаила приказывается воеводе Устюжны, по имени Бутурлину, избрать от духовенства одного или двух человек и от детей боярских двух человек и двух других от посадских людей. Эти люди должны быть состояния достаточного и разумными, способными изложить обиды, притеснения и разорение, им причиненные. Список выбранных должен быть отправлен воеводой в Москву с таким расчетом, чтобы прибыть туда не позже Николина дня (свт. Николая)».

Получив подобную грамоту, воевода или губной староста немедленно созывали избирателей и приказывали им приступить к выборам делегатов; производило их каждое сословие отдельно. В ответ на полученную грамоту воевода посылал подробный рапорт об избирательном производстве. Несколько таких чрезвычайно интересных документов были найдены в архиве Министерства юстиции в Москве. Профессор Лашкин опубликовал значительное их число в своих ценных «Материалах по истории соборов» и на основании этих документов можно сделать заключение, что выборы обыкновенно производились самими сословиями без вмешательства воевод. «Воронежское дворянство, – говорит воевода этого города, князь Алексей Кропоткин, в 1651 году, – избрало из своей среды двух человек – Трофима Михнева и Феодора Филиппова; посадские люди только одного – по фамилии Сахаров; и я, холоп Вашего Величества, послал Вам этих трех человек в Москву». Действия воевод, которые сами назначали депутатов вместо обращения к избирателям были несколько раз признаны неправильными. Таков, например, случай с воеводой города Крапивны, неким Астафьевым. В посланной ему от имени правительства грамоте заключается строгий выговор за то, что он плохо понял данное ему приказание: «Дворянство было приглашено избрать из своей среды доброго дворянина и никто не уполномочил вас назначить делегата по собственному усмотрению».

По общему правилу, делегат принадлежал к одному сословию с избирателями; но иногда случалось, что вследствие малого числа людей, способных взять на себя бремя представительства, обязанности делегата возлагались на членов другого сословия. Губные старосты и воеводы неоднократно отмечают факты вроде следующих: в 1651 году звенигородский староста Елеазар Марков заявляет в письме на имя царя, что избрать делегатов от посадских людей оказалось невозможным, так как наиболее видные члены этого сословия были заняты каменными работами в Сторожевом монастыре, отбывая обязательную государственную оградную повинность; другой староста, Кропивенский, писал около того же времени, что в его округе число посадских людей не превышало трех; все они были очень бедны и зарабатывали свой хлеб чисткой чужих дворов. Поэтому для представительства их на Соборе он счел более удобным назначить одного почтенного человека.

Обыкновенно делегаты получали от своих избирателей инструкции, называвшиеся наказами, в которых избиратели излагали свое мнение по главным вопросам, подлежавшим обсуждению Собора. К сожалению, ни один из документов этого рода не сохранился и об их существовании мы узнаем лишь из случайных упоминаний в других современных им документах. Говоря о делегатах, созванных на Собор 1613 года, хартии того времени ясно утверждают, что делегаты привезли с собою в Москву полные инструкции – договоры – касательно избрания царя.

Делегаты получали от своих избирателей запасы, необходимые на все время их пребывания в Москве. Тем не менее они очень часто просили у правительства денег на покрытие своих расходов. Этот факт неоднократно упоминается в документах того времени.

Призывные грамоты не содержат никаких указаний относительно размеров имущества, владение которым дает право на избирание делегатом; они лишь рекомендуют избирать «добрых выборных, людей умных и богатых, привычных к обсуждению государственных дел». Этим не предполагалось требование от делегатов знания правил грамматики или умения правильно подписать свое имя на протоколах Собора. Число неграмотных было довольно велико даже до Собора 1649 года, и они встречались не только среди мелкого дворянства и представителей городов, но и среди бояр; но среди высшего духовенства неграмотных не было.

Обычным местом собрания был дворцовый зал, называвшийся Грановитой Палатой. Иногда Собор заседал во дворце патриарха или в Успенском соборе. Сессия открывалась либо самим царем, либо, чаще всего, одним из его секретарей, который письменно или в речи излагал мотивы созыва Собора и вопросы, подлежавшие его обсуждению. Чтение этого обращения происходило в присутствии всех делегатов, всех членов Боярской Думы и духовного синода. Вслед за тем происходило разделение по сословиям, каждое из которых обсуждало поставленные правительством вопросы отдельно. Результаты совещания представлялись царю в письменном виде каждым сословием отдельно. Эти документы составлялись особыми секретарями, назначенными с этой целью собраниями различных сословий. Только в двух случаях – в 1649 и 1682 годах – члены Собора заседали двумя палатами – верхней и нижней: первую образовали Дума и высшее духовенство, вторую – представители низших сословий. Но обычай, по которому каждое сословие совещалось отдельно, проявился даже и в этих двух случаях: верхняя и нижняя палата подразделились на столько секций, сколько было сословий.

Отвечая на правительственные вопросы, делегаты очень часто высказывали свое собственное отношение к направлению русской политики. Они горько жаловались на несправедливости, творимые народу правительственными чиновниками и судьями, указывали на необходимость улучшения всей гражданской и военной администрации и в своих челобитных настаивали на обязательном введении некоторых улучшений в действовавшие законы. Крупная роль, сыгранная этими челобитными в деле кодификации русских законов, ознаменовавшем царствование Алексея Михайловича, вполне выяснена новейшими исследователями – особенно Дитятиным, Загоскиным и Латкиным.

Решения, принятые различными сословиями, соединялись в конце сессий в один общий документ, известный под именем Земского Приговора. Несколько документов этого рода сохранились до наших дней. Они скреплены обыкновенно печатями царя, патриарха и высших сословий. Что же касается сословий низших, то их члены в знак согласия целовали крест.

Ознакомившись, таким образом, с политической историей и внутренней организацией Земских Соборов, рассмотрим те функции, которые ими выполнялись. Иностранные дипломатические агенты и между ними знаменитый Флетчер – указали некоторые слабые пункты в организации русских представительных собраний, помешавшие последним подняться до уровня английских парламентов. Флетчер вполне справедливо отмечает, что члены Собора не имели права инициативы представления законопроектов. Из этого не следует, будто инициатива всех реформ могла исходить только от правительства: неоднократно случалось, что сословия касались в своих жалобах таких вопросов, которые не были упомянуты в тронной речи и требовали проведения таких реформ, которых правительство не имело в виду. Но их право обращения к престолу с петициями не шло далее такого же права французских Генеральных Штатов. Как и последние, Соборы не могли сами осуществлять свои решения – и по той же причине, которая препятствовала Генеральным Штатам взять законодательную власть в свои руки. Право инициативы в реформах, которым английский парламент стал пользоваться при королях из Ланкастерского дома, оставалось совершенно неизвестным во Франции, как и в России. В то время как английский парламент заменил петиции биллями, французские Штаты продолжали представлять свои cahiers de dole-ances, оставляя правительству право совершенно не считаться в своих ордонансах с этими просьбами. То же самое происходило и в России, где новые законы вводились непосредственно царем и его думой, а земский приговор в течение долгих лет оставался без всяких последствий.

Если в области законодательства Соборы играли лишь второстепенную роль, то еще менее слабое влияние оказывали они на государственную машину. Нельзя указать ни одного случая, когда бы царские советники были смещены или впали в немилость по желанию Собора. Московское правительство совершенно не было, правда, правительством парламентарным. Из этого тем не менее не следует, что Земские Соборы не имели ничего общего с английским парламентом или с французскими Генеральными Штатами. Не нужно забывать, что в средние века Европа, вообще, не знала парламентарного образа правления, и такие представительные собрания, как Безумный Парламент в Оксфорде или революционные Генеральные Штаты Франции 1355 года, пытавшиеся учредить нечто вроде кабинета, были лишь исключениями. Хотя Собору не принадлежало право настаивать на обязательном приглашении в царский Собор тех или иных лиц, роль его в общей политике страны была огромна. Мы имели уже случай показать, что вопрос о войне и мире решался согласно с его мнением. Оставление Азова и присоединение Малороссии также имели место в полном соответствии с его желаниями. И хотя Собору было отказано в праве выбора министерства, но он пользовался правом гораздо более важным – правом избрания царя. В этом отношении ему не приходилось завидовать ни английскому парламенту, ни французским Генеральным Штатам.

Пока новая династия Романовых оставалась верна обязательствам, принятым на себя царем Михаилом, т. е. в течение первой половины XVII века голосование налогов было в такой же мере функцией русского представительного собрания, в какой оно составляло функцию английского и французского, германского и испанского собраний. В течение большей части царствования первого Романова ни один налог, ни один дарственный сбор не взимался без согласия Собора. Такое строгое соблюдение его прав в области финансов требовало периодического созыва делегатов, совершенно так же, как это стало необходимым в Англии задолго до введения трехлетних и семилетних парламентов. За исключением указанного выше периода Соборы созывались нерегулярно и лишь тогда, когда правительство имело в них нужду. Как и другие представительные собрания, они созывались и распускались государем и не имели права собираться по собственной инициативе.